Форум » История и культура » Канада » Ответить
Канада
шоколадница:
Ответов - 42, стр:
1 2 3 All
Леди Искренность: Потрясающе. А расстояния-то немалые, особенно для пеших и конных.
Violeta: Леди Искренность пишет: Потрясающе. А расстояния-то немалые, особенно для пеших и конных. Поэтому-то Ломени и был в шоке, когда граф прибыл в Катарунк на лошадях, это было немыслимое по своей дерзости предприятие в то время... «В тот вечер, — пишет он, — на берегу реки, в этих диких безлюдных краях, которые мы тщетно пытались охватить цивилизацией и христианской мыслью, я встретил одного из самых необыкновенных людей нашего времени. Он прибыл туда со своим отрядом на лошадях. Не знаю, отец мой, сможете ли вы оценить, что значит это на лошадях, если вам не довелось побывать в суровых и величественных местах верхнего Кеннебека. С ним были женщины, маленькие дети, юноши, безропотно выносящие все лишения; женщины не догадывались о своем героизме, дети были необыкновенно послушны, юноши — отважны и горячи. Казалось, самому де Пейраку даже и в голову не приходит, что он только что совершил подвиг, но, если бы он это и сознавал, он не придал бы этому никакого значения. Я понял тогда, что этот человек свершает самые высокие подвиги в жизни с той же простотой и естественностью, что и обыденные дела. И в сердце мое закралась зависть. Все это пронеслось в моей голове, пока я пытался проникнуть в тайну его черной маски». А уж его погоня за Пон-Брианом - и вовсе безумие!
Леди Искренность: Теперь это особенно понятно становится.
Violeta: Леди Искренность пишет: Теперь это особенно понятно становится. Звезды на небе блистали как-то особенно ярко, и граф, положившись на свой секстант, дважды отважился сойти со следа того, за кем они гнались, и, идя другой дорогой, срезать путь, отчего они выиграли много часов. Он превосходно знал местность, очень точно описанную его людьми и им самим в прошлом году, наизусть помнил карты, составленные на основе этих данных, держал в памяти все необходимые сведения, касающиеся троп, волоков, доступных проходов как зимой, так и во время распутицы, полученные от индейцев и трапперов. То, что он наизусть помнил это ценное картографическое описание, в создании которого участвовал и Флоримон, умело владеющий пером, кистью и различными измерительными приборами, и объясняло кажущуюся опрометчивость, с которой они, отнюдь не старожилы этой страны, двинулись тем не менее в путь в такое суровое время года. Иначе этот шаг можно было бы расценить как безумие. Неровный, унылый рельеф обманчивой, спрятанной под однотонным гримом снега и льда местности, которая таила в себе многочисленные ловушки и столь редко проявляла снисходительность к путникам, был безошибочно запечатлен в памяти графа де Пейрака и его юного сына. И тем не менее Флоримон не на шутку встревожился, когда, сойдя со следа, четко вырисовывавшегося при свете луны и беспрепятственно пересекавшего широкую долину, отец решил сократить путь и пойти через плато, которое, словно волнорез, вклинивалось в эту долину. Конечно, так они избегали долгого обхода, но плато было перерезано глубокими расселинами, скрытыми отягощенными снегом деревьями, и путники рисковали провалиться туда. Однако, когда на рассвете они, спустившись в долину, обнаружили бивуак лейтенанта и гурона, и горячие еще угли костра свидетельствовали о том, что оба они только-только покинули его, Флоримон сдвинул на затылок свою меховую шапку и восхищенно присвистнул. За все время этой изнурительной гонки граф почти не думал о том, с какой быстротой он идет. Помимо выносливости, которую он и раньше проявлял в многочисленных испытаниях, что выпадали ему в жизни, яростное желание настичь своего соперника очень помогало ему, словно играючи, преодолеть наиболее трудную часть пути. ...И вот он наконец достиг границ Мэна и теперь созерцал пустынные окрестности озера Мегантик. Еще целую долгую неделю, а то и две придется идти ему, прежде чем он доберется до своего форта, будет в безопасности, у своих!.. И облегчение, которое он почувствовал, выйдя за пределы Мэна, как бы свидетельствовало о том, что он признавал все земли, оставшиеся за его спиной, по ту сторону Аппалачского плато, уже принадлежащими тому, кто сказал: «Мэн будет моим королевством». Он признавал, что та граница, которой он достиг сейчас, и есть граница владений графа де Пейрака. Теперь он не возражал, пусть эти спорные земли останутся под властью завоевателя, который нарушил их девственные леса, верхом на лошади добрался до их сердца, до неизведанных озер, и там обосновался, чтобы установить свой закон и утвердить свой успех. Форт Вапассу, запрятанный в глубине черных скал, — словно военный корабль, что бросил там свой якорь. Якорь уже накрепко врос в почву. Легко его не выдернешь. И тот, кто его бросил, оказался там не случайно, он знал, что делает, к чему стремится. Теперь ПонБриан прекрасно осознавал это, и в течение всего пути он не смог отвлечься от ощущения, что, только добравшись до озера Мегантик, он избавится от де Пейрака, ибо будет уже за пределами его владений. И вот он здесь. Ну вот что сказать? Просто сумасшедшие!!!
Леди Искренность: Как там в тексте? Как-то так. Любовь причиняет страдания. Иногда она даже заставляет страдать других. Так что это не сумасшествие, это любовь.
Violeta: Леди Искренность пишет: Так что это не сумасшествие, это любовь. Ах, любовь... Когда мужчина идет на безумства ради женщины- это так волнующе!
Анна: Violeta Потрясающая работа! Только тему теперь надо переименовать, так как здесь рассказывается не только о Канаде, но и о Мэне. И можно этот материал поместить в галерею. И в исторический фон. А то моя статья (нагло пиарясь в очередной раз) практически без иллюстраций.
Violeta: Анна пишет: Потрясающая работа! Только тему теперь надо переименовать, так как здесь рассказывается не только о Канаде, но и о Мэне. И можно этот материал поместить в галерею. И в исторический фон. А то моя статья (нагло пиарясь в очередной раз) практически без иллюстраций. Как скажете! Если что, могу еще фоток Квебека подкинуть.
Violeta: Фотки Квебека.
Леди Искренность: Анна, я уже писала Иришке, чтобы она все это под копирайтом Виолеты на сайт перетащила.
Violeta: Случайно наткнулась! Тикондерога - название старинного форта, построенного в 1755 году французами между озёрами Джордж и Шамплейн (США). В буквальном переводе с языка индейцев-ирокезов означает "меж двух озёр". И у Стивенсона есть такая баллада: Эта повесть о человеке, Услыхавшем слово в ночи В том краю, где вереск цветёт, Где, сшибаясь, скрежещут мечи. Где дожди с туманных морей Всех хлестать без разбора готовы, - Вот то место, где с мёртвых губ Сорвалось для него это слово. В полусне поразило слух, Наяву жужжа без конца… Это слово - Тикондерога. Имя смерти - из уст мертвеца. 1. Как услышал имя В час, когда опускается вечер, С потемневшим от гнева лицом, Молча бился Стюарт с Камероном. Камерон был известным бойцом, Но удача ему изменила… Кровь из раны забила ручьём. Он упал. И Стюарт, задыхаясь, Над его склонился плечом. "Как я мог убить Камерона? Мы повздорили… Я же… Глупец! Ведь за ним его клан могучий! Ружья, пушки. Клинки, наконец! Из-за каждого дерева ныне Мне слепая опасность грозит. Чей-то меч меня наземь кинет? Чья-то пуля меня поразит? Стоит сделать мне - в море ли, в поле - Хоть один опрометчивый шаг, На меня тут же будут наставлены Острия Камероновых шпаг!" Но недолго Стюарт сокрушался, Устремив на убитого взор. В голове его зрело решенье… Как толпою настигнутый вор, Он пустился бежать через поле Шибче ветра, зайца быстрей, Ибо не было в целой округе Никого Стюарта хитрей. Он бежал, как бегут от пули. Сквозь кусты продирался, как зверь. Окровавленный, в рваной одежде, Постучался к убитому в дверь. Заходящее красное солнце Озарило деревья и склон, Когда вышел Стюарту навстречу Камерона брат, Камерон. "Я сейчас убил человека. В поединке, в честном бою. Как хотел бы я ныне рассчитывать На поддержку и доблесть твою! - Так сказал Стюарт Камерону. - Я чуть жив… А вокруг - враги. Будь последней надеждой моею И от мести уйти помоги!" Тот ответил ему, наблюдая, Как вечерняя гаснет заря: "До сих пор ни один шотландец На меня не надеялся зря. Кто бы ни был убитый тобою, - Желторотый пылкий юнец, Чужеземец, искавший ссоры, Иль покрытый славой боец, - Как бы имя его ни звучало, Я от мести уйти помогу. Слово чести. Клянусь своей шпагой! Проходи, садись к очагу". В ночь глухую, когда шотландцы Крепко спят, завернувшись в плед, Между тем как Луна на поляны Проливает серебряный свет, - В час полночный, когда над лесом Начинают совы летать, Камерона - живого брата - Мёртвый брат пришёл повидать. "Мои кости рассыпаны в поле. То-то праздник для стаи ворон! Я обрадовал их поневоле, - Камерону сказал Камерон. - Моя кровь пролилась на дороге. Дух витает в дали голубой. А убийца мой здесь, в этом доме, Сладко спит, утешен тобой". "Бедный брат! Твои речи, как нож. Но пойми, что и мести жажда Не даёт мне нарушить всё ж Слово, данное мною однажды". "Я убит. И скоро уйду К праотцам в далёкие дали. Что велишь поведать родным? Мать с отцом меня рано не ждали. Что велишь сказать старикам, - Камеронам, прославившим имя? Брат, подумай, однажды тебе Стыдно будет предстать перед ними". "Ни презренье родных, ни страх, Ни упрёки, ни мести жажда Не заставят меня изменить Клятве, принятой мною однажды". Трижды за ночь, пока над лесом Продолжали совы летать, Камерона, живого брата, Мёртвый брат приходил повидать. Трижды за ночь, пока на поляны Лился лунный серебряный свет, Камерону, мёртвому брату, От живого слышалось "нет". "Что ж, я трижды являлся тебе. И теперь - за тобою черёд. Мы увидимся в дальней дали. Знай об этом, брат, наперёд. И пока не пропел петух И рассвет не глянул в окно, Я тебе объявлю приговор: Я шепну тебе слово одно, Что пчелою ужалит слух, В голове жужжа без конца… Это слово - Тикондерога. Имя смерти - из уст мертвеца". …Наконец наступило утро. Камерон поднялся с трудом, Постоял на отчем пороге И навеки оставил дом. "Чьё же имя я ночью услышал? Где найти того мудреца, Кто бы знал об имени этом, Что жужжит в ушах без конца?" Он листал старинные книги, Он пытался прочесть письмена, - Те рисунки на каменных плитах, Что ушедших хранят имена. Разговаривал с пахарем в поле, Шёл с солдатами за перевал. С рыбаками закидывал сети, У старух-гадалок бывал. С птицеловом бродил по лесу. К колдунам ходил на поклон. И немало узнал при этом Неизвестных доселе имён. Имён - и мужских, и женских. И детских имён заодно. Имён воинственных кланов, В краю его живших давно. Имён далёких селений, Имён ущелий и гор. И даже трав, о которых Не знал ничего до сих пор. Имён каравелл и бригов, Имён заливов и скал... Но имени Тикондерога В Шотландии не услыхал. 2. Как искал имя А в Лондоне знатные лорды, Припудрив свои парики, Собрали совет и решили В Нормандию двинуть полки. И тут же гонцы известили Об этом решении тех, Кто мог свои семьи покинуть, Кто жаждал военных утех. Известье о дальнем походе Чуть позже услышал и тот, Кто жил у туманного моря, Где вереск пахучий цветёт. В руках молчаливых шотландцев Оружия хладная сталь, Что дедам служила когда-то, Блеснула на солнце, как встарь. И трубы повсюду трубили, Сзывая военную рать. И парни, одетые в тартан, За Родину шли воевать. "…Может быть, и мне решиться И, не мешкая ни дня, На войну пойти солдатом?.. Жизнь не радует меня. Мне и пир весёлый в тягость, Мне не в утешенье ночь. Может быть, и в самом деле Я бы смог себе помочь: Грохотаньем канонады, Рёвом ста военных труб Заглушить то предсказанье, Что слетело с мёртвых губ?.. - Чтоб не слышать снова и снова, Как жужжит в ушах без конца Это слово - Тикондерога, Имя смерти - из уст мертвеца!" …Достойно выполнив приказ, Шотландские полки Пускали в дело то картечь, То острые клинки. Паля, во славу короля, Из сотен батарей, Они по Фландрии прошли, Форсировали Рейн. Сражались в поле и в лесах. На море и в горах. И вид их юбок наводил На азиатов страх. "Я имён чужеземных немало слыхал, - Размышлял Камерон между дел. (Ему чин капитана пожалован был, И он шапку с кокардой надел.) - Я имён и шотландских немало слыхал, В том краю, где смотрел со скалы, Как рыбацкие лодки по морю скользят И парят в поднебесье орлы!.. Я имён чужеземных немало слыхал. И шотландских знаю так много! Только что-то не слышал имени я, Схожего с Тикондерогой". 3. Как нашёл имя Разгорелась война в лесистом краю. И пришлось шотландцам сразиться С древним племенем бритоголовых людей Со зловещим узором на лицах. Был шотландскому уху их птичий язык Непривычно труден и дик. Был их шаг по траве, как и выстрел во тьме - Из-за дерева, - точен и тих. Как-то раз, заблудившись с отрядом в лесу, Генерал сказал офицерам: "Я везде побывал, трижды ранен бывал, И не раз стоял под прицелом. Но гнетущей такой тишины не слыхал. И темнее не видел ночей… Слева лес, справа лес. Лес, куда ни гляди. Впереди - широкий ручей. Я гнетущей такой тишины не слыхал. Гуще леса не знал никогда… Кто-то должен пробраться сквозь заросли вниз: Посмотреть, глубока ли вода". Это было в тот тихий задумчивый час, Когда былью становится небыль. Капитан Камерон по приказу пошёл Через лес, где никто прежде не был. Отделившись от всех, он с тропинки свернул И отправился в путь неизвестный. А по правую руку с ним рядом пошёл Кто-то бритоголовый - из местных. Этот бритоголовый шагал по траве Камероновой тихою тенью. Перед ним, точно согнуты сильной рукой, Расступались бесшумно растенья. "…Много я повидал, в переделках бывал, И моя голова поседела. Но признаться могу, что впервые иду На такое опасное дело". Это было в тот тихий задумчивый час, Когда ночью сменяется вечер. Капитан Камерон разглядел в темноте Капитана, что шёл им навстречу. Он признал и одежду, и вышитый флаг, И кокарду на шапке его. Он вгляделся в лицо капитана… и - ах! - Увидал двойника своего. "Вот он, знак! - произнёс Камерон наконец. - Приговор, что был мною забыт! Говорит он, что завтра в сражении я Буду бритоголовым убит! Что ж… Мой спутник, ты местный, спрошу у тебя - Утоли же мой интерес, - Как зовутся без звука текущий ручей И его окружающий лес?.." - "Это место французы два года назад Нарекли Тишайшей Мари. Мы же, бритоголовые, лес и ручей Называем не так…" - "Говори!" - Камерон закричал. И услышал ответ: "Это место - в честь мёртвого бога - Мои деды и прадеды звали всегда Длинным именем - Тикондерога". А назавтра отряд был врагами разбит. Камерон в поединке суровом, Среди многих и многих других, был убит Неким воином бритоголовым. Вдалеке от туманного моря и гор, Вдалеке от родного порога Его тело покоится в тихом лесу, С этим именем - Тикондерога. Вот тебе и "человек-гром", я даже расстроилась... Находится здесь. Вид на форт в наши дни. На карте 1758г.
Леди Искренность: И территориально далековато от залива, почти у англичан.
полная версия страницы