Форум
Что читаем??? 2
Florimon: А что вы читаете кроме Анжелики? Какими еще авторами увлекаетесь?
Zemlya Natalya: DinaRA, замечательно сказано. Правда я так глубоко Леви не преживаю, но тоже испытываю что-то похожее. Я прочитала "Семь дней творения". Не скажу, что понравилось больше, чем "МНиЗ" и "ВВ", но было тоже очень интересно (особенно поведение Лукаса в начале книги - пакостник от дьявола отменный! =) ). toulouse пишет: может, там сюжет захватывающий? Потому что с точки зрения стилистики ("Между небом и..") брр.. Сюжет захватывающий и стилистика чем-то напоминает сценарий фильма. Но мне понравилось, в принципе удобно читать, сразу понятно кто чем занимается в одно время. toulouse пишет: Или сейчас так модно, в худ литературе писать куцыми фразами про транспортные артерии, мост, который линией соединяет берега Эээээ... Вот тут соглашусь, все-таки немного тяжеловато было читать все эти медицинские термины... Но зато не так банально, как сказала DinaRA "Все хуже и хуже..."
Леди Искренность: Балетка пишет: А мне понравилось Так и мне понравилось. Ты спрашивала про сериал. Я посмотрела 4 серии. Поставила троечку.
Балетка: Леди Искренность пишет: Поставила троечку. А за что?
Леди Искренность: Понравилось: четко передан сюжет, хорошие костюмы и декорации, красивые актеры. Не понравилось: съемка, напоминающая спектакль, бедная массовка. Из-за чего не происходит погружения в эпоху, в сюжет, словно смотришь дешевый любительский спектакль. Ну и актриса, играющая Катрин. Видимо ее подбирали, как и Мерсье, исключительно по внешности, потому что она временами переигрывает или не доигрывает. Особенно бесит томное прикрывание глаз.
Балетка: Леди Искренность пишет: Ну и актриса, играющая Катрин. Видимо ее подбирали, как и Мерсье, исключительно по внешности, потому что она временами переигрывает или не доигрывает. Жаль, а я думала, что хоть в этом сериале главная героиня хорошо играет. Лена, неужели такая же как Мерсье по мастерству? Я думала хуже уже нельзя. А как Арно, мне на фотках актер не понравился внешне. Книжный крассавцем был, а там одно название, мне больше внешность Жака Кера Арно напомнила. Может актер в роли Арно хоть играл достойно?
Леди Искренность: Вроде ничего. Только он мне каким-то чупленьким показался. Но нервный и психованный как в книге. Но актер как раз ничего, талантливый. Сужу по тому, что он играет, и Мишеля, и Арно, и они у него разные, совсем непохожи.
Балетка: Леди Искренность пишет: Только он мне каким-то чупленьким показался. Вот мне тоже (на картинках). ЛИ, а как ты думаешь, стоит посмотреть? Или настроение может испортиться так же, как и от Анжелики?
Леди Искренность: Думаю стоит, если не смущает, что он по-французски.
Балетка: Нет не смущает, я книгу прочитала пару дней назад и почти все помню. Ну или по книге некоторые эпизоды можно прослеживать.
Князь%: Размещаю свою заметку о романе В. Шарова "Будьте как дети". Первая публикация здесь - http://www.proza.ru/2009/10/11/32 В настоящем исследовании не обсуждается вопрос о том, являются ли симметричное шифрование и экспертные системы существенно несовместимыми, а вводятся новые гибкие симметрии (Корчеватель). Действительно, активные схемы и виртуальные машины уже давно объединяют таким образом [Gayson, 2000]. Основной принцип этого решения – усовершенствование общей схемы. Недостаток же этого типа подходов состоит в том, что ключевая пара «общественное-частное» (public-private) и красно-черные деревья редко совместимы, поскольку обычные методы визуализации RPCs не могут быть применены в этой области [Johnson and Jackson, 2001]. Тем самым, нет причин игнорировать электронные модальности как одно из средств для оценки улучшения иерархических баз данных. «Корчеватель: алгоритм типичной унификации точек доступа и избыточности», некто Жуков М.С. Дорогой Джеральд, - ответил я. – Леди Алрой была самой заурядной женщиной с манией к таинственному. Она снимала комнату, чтобы доставлять себе удовольствие ходить туда под густой вуалью и выставлять себя героиней какого-то романа. У нее была страсть к загадочному, но сама она была не более как Сфинкс без загадки. «Сфинкс без загадки», О. Уайльд Он не был чародеем и в танцах ничего не понимал… «Пляски на могиле», Король и Шут Мне думается, что очень многие книги писались их авторами в том числе с целью выказать себя более хорошими писателями, чем они сами себя считали. Здесь уместно сделать поправку, что понятия «хороший писатель», на мой взгляд, не существует. Если угодно, многие из них старались представить данную конкретную свою книгу более лучшей, чем она есть по своему материалу. А чтобы представить текст более умным, запутанным и интеллектуальным, нет способа проще, чем поломать линейное изложение сюжета и перепутать даты местами, чтобы у читателя слегка закружилась голова от смены времен повествования. Наверное, с большинством читателей этот нехитрый ход дает свои плоды. Однако если из тысячи человек девятьсот девяносто девять будут считать песок более плодородным, чем чернозем, а оставшийся один индивидуум будет считать иначе, прав будет, как это ни прискорбно для всех баранов в мире, именно этот индивидуум. Посему рассмотрим события романа В. Шарова «Будьте как дети» (премия «Книга года-2008» в номинации «Проза») в хронологической последовательности. Итак, в 1591 году в городе Угличе младший сын Ивана Грозного царевич Дмитрий таинственно погибает при игре в ножички. Сам ли он зарезался, или его зарезали – неважно. Спустя некоторое время царевич был причислен к лику святых. 20 сентября 1832 года в селе Солотцы Самохинского уезда в семье обедневшего священника Христофора Перегудова, «который из-за пьянства и нерадения остался без места и снова впрягся в тягло» (В. Шаров, «Будьте как дети», М., Вагриус, 2008 г., стр. 64), родждается третий ребенок, окрещенный Евлампием. В 1848 или 1849 году, когда Евлампию шестнадцать лет, на ярмарке в соседнем селе цыганка гадает ему, «что в жизни он порешит девять человек, причем многих убьет легко, безо всякого сожаления, будто кур зарежет» (там же, стр. 65). Вскоре Перегудов становится членом шайки лесных разбойников. Он убивает случайно попавшегося под руку коробейника, чтобы показать, что убить для него – раз плюнуть. Затем Перегудов приканчивает гвардейского поручика, обороняющего обоз из Перми, на который напали разбойники. Вскоре Перегудов кокает свою зазнобу Катьку, а спустя некоторое время юного ублюдка вяжут при попытке завладения почтовой каретой с большой суммой денег. 12 января 1850 года Евлампий приговорен Самохинским уездным судом (стр. 64) к каторге (стр. 67). Странным образом следующие три с половиной года его на каторгу не отправляют. Автор никак не объясняет эту гигантскую затяжку времени, оговорившись лишь: «с Перегудовым что-то тянули, а напарнику в месяц вынесли приговор: он получил двести ударов кнутом, был клеймен и в кандалах отправлен в Нерчинские рудники» (стр. 67). Это первая необъясненная автором странность хронологии его текста. Как бы там ни было, осенью 1853 года по случаю начала Крымской войны объявляется дополнительный набор рекрутов, и жребий среди прочих падает на старшего сына старосты одного богатого близлежащего села. «За большие деньги он выкупил Перегудова из острога и сдал его в солдаты вместо сына» (стр. 67). Почти пять лет Перегудов воевал на Кавказе (стр. 67). Осенью 1854 года во время боя на берегу Сунжи Перегудов спасает жизнь командовавшему русскими войсками полковнику фон Стасселю (стр. 68-69). Сам Евлампий получает ранение. За это он получил солдатский Георгиевский крест и был произведен в унтер-офицеры, однако полгода лечился, будучи на волосок от смерти. В 1855 году Перегудов отправляется на богомолье в Кирилло-Белозерский монастырь. Подумывает он и о постриге, но покамест не уверен в этой мысли, и старец Феодор говорит ему, что «пока человек колеблется, будто былинка на ветру гнется туда-сюда, уходить из мира он не должен. Господу от его души пользы не будет» (стр. 69). В сентябре 1857 года Перегудов возвращается в Москву и нанимается швейцаром в «ресторацию на Неглинной» (стр. 70). Написав это, автор тем самым явил нам вторую странность хронологии своего романа. Напомню, на 67 странице сказано, что Перегудов почти пять лет провоевал на Кавказе. Набор рекрутов, в ходе которого он заменил сына старосты села, был объявлен осенью 1853 года (стр. 67). Следовательно, хорошо если в конце 1853 года Евлампий начал воевать на Кавказе. Однако с конца 1853 по осень 1857 года не проходит и четырех лет, так что вовсе неясно, отчего Перегудов воевал на Кавказе почти пять лет. Далее описывается, как в ресторацию пришел мелкий полицейский справляться о новом швейцаре. Евлампий решил было, что всплыли его пермские убийства, однако на деле вышло, что фон Стассель вспомнил о нем и решил отблагодарить. «Стассель сообщал, что месяц назад он высочайшим указом назначен губернатором в Якутск, и, если солдата не держит в Москве ничего неотложного, зовет его с собой» (стр. 72). И все бы ничего, но на странице 71 указано, что полицейский пришел к хозяину ресторации в конце мая 1857 года, тогда как нанялся туда Перегудов лишь в сентябре (стр. 70). Это третья странность хронологии. К весне 1858 года (стр. 70) Перегудов решил, что хочет стать монахом. Однако в сентябре 1857 он отвел себе ровно год, чтобы обдумать слова отца Феодора. Все же Евлампий никак не мог выбрать между монастырем и Стасселем, а потому поехал к старцу. Феодор сказал ему, что «если он, Евлампий, сумеет обуздать свое нутро, то в Якутске куда лучше послужит Господу, чем приняв постриг» (стр. 72). В итоге Перегудов едет к Стасселю. Официальной должности он не занимал, но полномочия имел большие, жилось ему хорошо, был он что-то вроде чиновника по особым поручениям при губернаторе. Поздней осенью 1859 года (стр. 73) Стассель привез из Петербурга молодую жену, дочь купца Баташова. Она не очень-то жалует Перегудова. Портятся отношения и между Стасселем и Евлампием. В ночь с 3 на 4 мая 1863 года (стр. 78, 79 и 61) случается несчастье. Решившие по пьяни поупражняться в ближнем бою с холодным оружием губернатор и Перегудов заигрываются, и второй первого случайно убивает, после чего бежит, куда глаза глядят. После путешествия по речным просторам он попадает к энцам, которые долго его выхаживают. В конце мая (стр. 78) 1863 года (стр. 61) Перегудов самостоятельно выходит из чума. 22 июня 1863 года Перегудов зачем-то убивает шамана энцев Ионаха (стр. 78, 83). В чем была причина такого агрессивного поведения Евлампия, я так и не понял. Впрочем, в тексте романа сказано, что Перегудов почти тут же после убийства взял себе в жены жену шамана Белку (стр. 83), что, вероятно, может послужить объяснением поведения Перегудова. В конце 1863 года (стр. 83) энцев постигает моровая язва. Несчастные туземцы, к тому времени уже обращенные убившим их шамана чужаком в его веру, начинают гибнуть. Перегудов долго молится за них, и эпидемия отступает (стр. 83-84). Евлампий остается у энцев и продолжает проповедовать им христианство. В первой половине 1870-х годов (стр. 61-62) его проповеди меняются. Он все более строг к себе, а энцы в этих проповедях «ничего, кроме кощунства и глумления над Божьим посланником, человеком, принесшим им истинную веру» (стр. 62), не видят. Начиная со второй половины 1880-х до середины 1890-х (стр. 62 и 63) Перегудов спасает пятьдесят пять человек
Князь%: Продолжение предыдущего поста. В 1941 году Сережа добровольцем уходит на фронт (стр. 370). В середине октября 1941 года (стр. 371) Сережа оказывается на позициях. Оказавшись на несколько часов дома, он по просьбе Дуси дает ей слово, что уйдет в монастырь, если выживет на войне. В 1942 или 1943 году (стр. 9) рождается Ира Чусовая. Около 1942 года появляется на свет и персонаж-рассказчик по имени Дима. Известно, что в 19 лет он становится эпилептиком (стр. 20), вскоре после чего почти год лечится в Кащенко (стр. 21). В июне и начале июля 1962 года (стр. 99) он находится уже в санаторном отделении больницы Кащенко. Таким образом, в 1962 году Диме около 20 лет, значит, родился он около 1942 года. Эпизоды с его участием в тексте романа часто относятся не к конкретной дате, а к определенному возрасту персонажа, так что, распутывая клубок хронологии, я буду исходить из того, что Дима родился в 1942-м. В годы войны Дуся становится юродивой (стр. 42). В 1945 году Сережа демобилизуется (стр. 51). Осенью 1945 года он возвращается в Москву (стр. 339). Однако постриг Сережа так и не принимает (стр. 260). До начала 70-х годов Сережа мотается по Северу с этнографами (стр. 51). В конце 40-х годов начинаются отношения Сережи со староверами (стр. 51). В 1948 году (стр. 53) Сережа слышит историю про столкновение двух крестных ходов, с которого якобы началась Гражданская война в России. Примерно с пятнадцатилетнего возраста (стр. 37), то есть с 1957 года Дима замечает, что Дуся разочаровывается во взрослеющих детях, теряет к ним интерес. В шестнадцатилетнем возрасте (в 1958 году) Дима узнает, что Сережа – сын Дуси (стр. 41). За год до окончания школы (стр. 40) Дима под влиянием Сережи решает, что будет поступать на этнографическое отделение истфака, чтобы заниматься малыми народами Севера. С шестнадцати до семнадцати (стр. 42), то есть с 1958 по 1959 годы Дима пьет, так как не может переосмыслить жизнь сквозь призму юродства Дуси, которая постепенно отворачивается от взрослеющих детей. До семнадцати лет (стр. 29), то есть до 1959 года, Дима почти не помнит себя без Дуси. Ближе к восемнадцатилетнему возрасту (стр. 43) Дима поступает в университет. На четвертом курсе университета (стр. 17) Дима записывает первое предание энцев. Спустя десять лет после того, как Сережа услышал о столкновении двух крестных ходов (стр. 58), то есть в 1958 году, Дима тоже записывает эту историю. До возвращения отца Никодима из лагерей (стр. 31), то есть до 1959 года семьи, которые, так сказать, духовно окормляла Дуся, ездят к отцу Иосифу, «старому священнику из катакомбных» (стр.31). В 1959 году (стр. 26) Дима начинает ездить к отцу Никодиму в Снегири исповедоваться и причащаться. Спустя несколько лет после охлаждения Дуси к Диме (стр. 38-39) отец Никодим объясняет ему, что она надеялась на то, что он и его друзья так и останутся детьми, не будут взрослеть. В 1960 или 1961 году (стр. 9) Ваня и Ира женятся. В возрасте 19 лет (стр. 20), то есть в 1961 году, пьяный Дима падает с перил ДК им. Зуева и в результате этого падения становится эпилептиком. Вскоре он одиннадцать месяцев и шесть дней проводит в Кащенко (стр. 21). От того времени у него остается и такое воспоминание: «В психиатрической клинике была отличная библиотека, среди прочего там я начал читать раннехристианскую литературу и гностические сочинения. В одной из книг мне попалось предание о Христе-ребенке; по мнению комментатора, совсем раннее, то ли второго, то ли даже первого века» (стр. 340). Вот каким был этот Христос-ребенок: «Не готовый кротко сносить поношения, он на голову своих обидчиков, сплошь одногодков, призывает смерть за смертью, пока Иосиф после очередных соседских похорон в слезах не скажет ему: «Сему народу мы стали ненавистны»» (стр. 340-341). Это первая нелогичность, которая обнаруживается во многих апокрифах о ребенке-Христе: отчего-то в них часто говорится о жестоких и необъяснимых чудесах. Вторая же нелогичность заключается в том, что чудеса, описываемые в апокрифах и будто бы совершенные Христом в детстве, попросту не имеют никакого смысла. Все эти ожившие восковые голубки и прочие сусальные сказочки бессмысленны, в отличие от подлинных чудес, в каждое из которых Четвероевангелием вложено много больше, чем просто умиление от оживших восковых фигурок. Июнь и начало июля 1962 года (стр. 99) Дима проводит в санаторном отделении Кащенко, где слушает рассказы историка Фарабина о Ленине. В 1962 году, после выхода Димы из больницы (стр. 339), у него с Сережей происходит размолвка из-за картин последнего. «Сережа рисовал Сына Божьего только ребенком. Было ясно, что взросление даже Спасителя представляется ему уходом от Господа» (стр. 340). С такой трактовкой образа Иисуса Христа Дима согласен, и после этой размолвки они с Сережей несколько месяцев не видятся и не разговаривают (стр. 339). В 1966 году (стр. 362) у Вани и Иры рождается долгожданная дочь Сашенька. В 1968 году (стр. 17) Дима решает разобраться во всей этой истории. Иногда Диме кажется, «что, чтобы это повязать на бумаге, нужен чекист из тех, кто готовил процессы тридцатых годов» (стр. 18). Ну что же, если рассматривать чекистов, готовивших процессы тридцатых годах, как людей, искажавших факты, то нужно признать, что автор текста, вероятно, смог бы стать чекистом. По крайней мере, хронологических ошибок он в романе понаделал предостаточно. В июле 1969 года (стр. 321) Никодим начинает просить Дусю, чтобы она вымолила у Бога смерть Сашеньки. «Словно безумный, он повторял ей и повторял, что Иринина дочь – последний, как он называл его, «мизинный» поход детей, дальше, если Бог даст, все лет на двадцать уляжется и мы сможем передохнуть, не потонем в крови» (стр. 319). В августе 1969 года (стр. 321) у Никодима случается первый инфаркт. Никодим начинает слабеть (стр. 266). В конце декабря 1969 года (стр. 10) Сашенька заболевает. 22 января 1970 года (стр. 11) Дуся отпевает еще живую Сашеньку. 25 января 1970 года (стр. 9) Сашенька умирает. В конце 1960-х годов (стр. 51) Сережа получает мастерскую на Трубной. Около 1970-1972 годов (стр. 260-279) Никодим с Димой часто беседуют. В это время Никодим высказывает весьма странную для служителя Церкви мысль о том, что «революция есть попытка вновь жестко разделить добро и зло, сделать мир столь же простым и ясным, что и до грехопадения. Отсюда чувство правоты, радость, восторг, ликование, которые, несмотря на все бедствия, все страдания, она рождает в людях» (стр. 264). Нужно думать, что в отношении революции гораздо более верно высказался отец Амвросий: «сей бес изгоняется не силой и не сообща, а самостоятельно – постом и молитвой каждой отдельной души» (стр. 287). Гораздо любопытнее мысль Никодима о том, что «шаманизм – это не вера, пусть и языческая, а нечто вроде идущих по разряду медицины гипноза, психотерапии» (стр. 271). Десять лет после смерти Сашеньки (стр. 13) Ирина занимается развратом, пытаясь доказать Богу, что из-за смерти дочери она совершит зла больше, чем могла бы сделать Сашенька, достигнув взрослого возраста. В 1971 году (стр. 13) Ваня уезжает в длительную командировку, и Ира пускается во все тяжкие. До весны 1972 года (стр. 350) длятся отношения Иры и Димы. Вскоре после расставания с Димой Ира сходится с Сережей. 9 января (стр. 330) 1974 года (стр. 335) Дима и геоботаник Алеша Сабуров заходят в гости к Сереже. Тот к тому времени расстался с Ирой и спрашивает у Алеши, «не знает ли он в соседних с Москвой областях большого болота, настоящей непролазной топи, где, даже если постараться, найти тебя было бы трудно» (стр. 330). Сабуров укаывает Сереже на место под названием Медвежий Мох. К 1 марта 1974 года (стр. 333) Дима за три поездки перевозит груз Сережи в сарай местного жителя Акимыча, где устроен склад. Вскоре Сережа остается на острове один. В 1975 году Дима навещает его. В последних числах марта 1976 года он, «как обычно, собрался ехать к Сереже» (стр. 334). Между этими посещениями Сережа утопился (стр.348-349). В апреле 1976 года (стр. 334) происходит разговор Дуси и Димы, в продолжение которого крестник старается убедить крестную, что ее сын не покончил с собой, а погиб в результате несчастного случая (стр. 355). До этого Дима около семи лет вообще не виделся с Дусей (стр. 12). В апреле 1980 года (стр. 373) Дима отмечает в дневнике, что Дуся, видимо, поверила, что Сережа не накладывал на себя рук. Однако позже он начинает считать, что полностью для нее этот вопрос был закрыт лишь во второй половине июня 1980 года (стр. 373). 23 июля 1980 года (стр. 373) Дуся сообщает Диме о своем желании съездить на Медвежий Мох. В следующие три дня (стр. 374) она постоянно звонит Диме, упрашивая провести ее через Медвежий Мох. 7 августа 1980 года (стр. 375) Дуся звонит Диме и говорит, что вместе с ней на могилу Сережи собираются еще человек восемьдесят. Однако в действительности они едут вчетвером – к ним присоединяются лишь снова ставшие жить вместе Ваня и Ира. Проплутав по берегу, они так и не добираются до острова Сережи. Вскоре Дуся начинает умирать и рассказывает сидящим у ее постели героям о том, как они в ее воображении идут на остров Сережи, который оказывается Китежом (стр. 392). Вместе с ними туда идут практически все персонажи книги. В 1985 году (стр. 18) Дима возвращается к своим запискам. Во второй половине 1980-х годов (стр. 61) на Север перестают ездить экспедиции, и занятия Димы меняются. В 1990-х годах (стр. 111) Дима несколько лет возглавлял Комитет образования Ульяновской области. Там он слышит рассказы школьного учителя Ищенко про последние годы жизни Ленина. Спустя 15 лет после смерти Дуси (стр. 396), то есть в 1995 году Дима с апреля по ноябрь ездит по городам Украины, Средней России и Поволжья, пытаясь найти информацию о походе детдомовцев в Святую землю (стр. 190). В предыдущем году он уволился из Комитета образования Ульяновской области. В 1996-1998 годах Дима объезжает черноморские города и читает старые газеты, откуда делает много выписок по интересующей его тематике. Спустя 29 лет после расставания с Димой (стр. 322), то есть в 2001 году умирает Ирина. Вот такая вот история. Можно ли серьезно относиться к тексту, в котором меньше четырехсот страниц и в котором автор допустил двенадцать хронологических ошибок, запутавшись при этом не в датировке исторических событий, а в порождениях собственной фантазии? Я убежден, что нет. Роман беспомощен хотя бы потому, что в нем события так перепутаны, что автор даже не удосужился их распутать и посмотреть, какое следует за каким. В общем, на этом можно было бы пожелать ему удачи и закончить данную заметку, но только лишь за то, что язык романа мне в целом понравился, я остановлюсь на одной из основных его мыслей несколько более подробно. Итак, будьте как дети. Действия и размышления персонажей книги крутятся вокруг нескольких цитат из Нового Завета. При этом кратко их измышления относительно детей можно представить следующим образом: Дуся – «любое взросление есть уход от Бога» (стр. 52); Сережа – «взросление даже Спасителя представляется ему уходом от Господа» (стр. 340); Крупская – невинно убиенные дети – лучшая жертва для Всевышнего (стр. 153); Ленин – лишь дети могут дойти до Святой земли; Никодим – нет подвига веры в том, чтобы отказаться от мира, совсем его не зная (стр. 367-368). Обратимся к тексту Четвероевангелия и посмотрим, что сказано там о детях. Во-первых, значительная часть упоминаний детей в Евангелиях касается прямого значения данного слова (Мф.: 10, 21; 14, 21; 15, 38; 18, 25; 19, 29; 22, 24-25; Мк.: 9, 36-37; 10, 13-14, 29-30; 12, 19-22; 13, 12; Лк.: 1, 7; 9, 47-48; 11, 7; 14, 26; 18, 29; 20, 31; Ин.: 4, 12). Во-вторых, слово «дети» подчас используется Иисусом Христом в качестве обращения к собеседникам (Мк.: 10, 24; Ин.: 13, 33; 21, 5). В-третьих, слово «дети Иерусалима» применяется как обозначающее жителей Иерусалима (Мф.: 23, 37; Лк.: 19, 44). В-четвертых, в Евангелиях иудеи называются детьми Авраама (Мф.: 3, 9; Лк.: 3, 8; Ин.: 8, 39). В-пятых, Иисус Христос говорит о детях и о Царствии Небесном. На данном контексте понимания слова «дети» следует остановиться поподробнее. В Четвероевангелии содержатся два эпизода со словами об этом. Первый эпизод описан евангелистом Матфеем: «В то время ученики приступили к Иисусу и сказали: кто больше в Царстве Небесном? Иисус, призвав дитя, поставил его посреди них и сказал: истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное; итак, кто умалится, как это дитя, тот и больше в Царстве Небесном; и кто примет одно такое дитя во имя Мое, тот Меня принимает; а кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской» (Мф.: 18, 1-6). Второй эпизод описан евангелистами Матфеем, Марком и Лукой: «Тогда приведены были к Нему дети, чтобы Он возложил на них руки и помолился; ученики же возбраняли им. Но Иисус сказал: пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне, ибо таковых есть Царство Небесное. И, возложив на них руки, пошел оттуда» (Мф.: 19, 13-15). «Приносили к Нему детей, чтобы Он прикоснулся к ним; ученики же не допускали приносящих. Увидев то, Иисус вознегодовал и сказал им: пустите детей приходить ко Мне и не препятствуйте им, ибо таковых есть Царство Божие. Истинно говорю вам: кто не примет Царствия Божия, как дитя, тот не войдет в него. И, обняв их, возложил руки на них и благословил их» (Мк: 10, 13-16). «Приносили к Нему и младенцев, чтобы Он прикоснулся к ним; ученики же, видя то, возбраняли им. Но Иисус, подозвав их, сказал: пустите детей приходить ко Мне и не возбраняйте им, ибо таковых есть Царствие Божие. Истинно говорю вам: кто не примет Царствия Божия, как дитя, тот не войдет в него» (Лк.: 18, 15-17). Из приведенных цитат, полагаю, следуют некоторые недвусмысленные выводы. Во-первых, говоря «как дети», Иисус Христос (не выдуманный в более поздние века, а описанный в Евангелиях) употребляет это словосочетание в двух смыслах. Придание фразе того или иного смысла зависит от наличия запятой перед словом «как». Во фразе «истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное» (Мф.: 18, 3) запятой нет, следовательно, здесь смысл таков: «если не обратитесь и не будете детьми». Во фразе же «кто не примет Царствия Божия, как дитя, тот не войдет в него» (Лк.: 18, 17) запятая есть, значит, тут имеется в виду: «кто не примет Царствия Божия, как его принял бы ребенок». Во-вторых, во втором упомянутом выше эпизоде ни один из трех описывавших его евангелистов не написал: «Царство Божие есть царство детей». Напротив, все трое единогласно утверждают, что Иисус Христос, указав на дитя, сказал, что «таковых есть Царство Небесное/Божие» (Мф.: 19, 14; Мк.: 10, 14; Лк.: 18, 16). Таким образом, Царство Божие открыто не только для детей по возрасту, которые в силу малолетства не успели совершить многих грехов, но и для тех взрослых, кто «таковые», то есть подобны детям. В-третьих, очевидно, что во фразе «истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное» (Мф.: 18, 3) отсутствие запятой не должно ошибочно пониматься как указание на то, что Царство Небесное доступно только детям по возрасту. Эту фразу Иисус Христос произносит, обращаясь к своим ученикам, то есть ко взрослым людям. При этом фраза эта касается их спасения, следовательно, несмотря на то, что в детский возраст они уже никогда не вернутся, спастись они могут. Для этого им нужно обратиться и быть детьми – но детьми не в прямом смысле, а в том смысле, в каком это слово употребляется в Четвероевангелии в качестве указания на детей той или иной веры. Итак, нигде в Евангелиях Иисус Христос не связывает вхождение в Царство Небесное с таким непременным условием, как детский возраст входящего. Чтобы войти в Царство Небесное требуется согласно Четвероевангелию принять его, как принял бы ребенок, и быть ребенком, то есть приверженцем, христианства. Таким образом, все мучительные рассуждения персонажей книги о том, что дети (в прямом смысле) согласно православному вероучению обладают исключительным правом на вхождение в Царство Небесное, являются достаточно странными. Любой мало-мальски здравомыслящий и умеющий думать христианин (а Дуся и Сережа описаны как христиане, Дуся так и вовсе прозорливица и юродивая), разумеется, читал Новый Завет и не поддастся глупым сомнениям на этот счет. В связи с этим христиан-персонажей романа, неверно понимавших упоминания в Четвероевангелии детей, я могу считать только дураками. Сама книжка, содержащая чудовищную путаницу в хронологии повествования и многостраничные рассуждения на тему, которая не стоит и выеденного яйца, вряд ли может быть признана хорошей. Пожалуй, единственное ее достоинство – в целом хороший язык, а потому в будущем, возможно, я прочитаю еще какую-нибудь книгу с надписью «Владимир Шаров» на обложке. И, быть может, даже ознакомлюсь с лауреатом «Книги года» в области «Проза» за 2009 год. %
Анна: Князь% пишет: Корчеватель: алгоритм типичной унификации точек доступа и избыточности Э, пожалуйста, расшифруйте намек Вы находите текст Шарова сгенерированным, как упомянутая статья?
toulouse: Князь% " не подумайте, что я придираюсь, но "более хороший" (более хорошими писателями)- по-русский "лучший", а "более лучшей" (представить книгу более лучшей) тоже сказать нельзя - просто лучше.
Князь%: Анна пишет: Э, пожалуйста, расшифруйте намек Не думаю, что дело автора текста - расшифровывать намеки, которые в тексте увидели другие, хи-хи. %
Zemlya Natalya: Читаю "Лолиту" Набокова... Мдааааааааамм скажу я вам... А еще "классикой" называют... Пошлее любого бульварного романчика... Просто откровения педофила.
полная версия страницы