Форум » Творчество читателей » Кто не ревнует, тот не умеет любить. » Ответить
Кто не ревнует, тот не умеет любить.
Violeta: Дамы, сегодня я выступлю в необычном качестве - альтернативщицы. Столько споров, столько сломанных копий, что я невольно заинтересовалась темой параллельного сюжета. Итак, наиболее привлекательным персонажем мне показался Николя де Бердань. Тем более, что он единственный, кто все же добился от Анжелики ответа на свою страсть. В фанфике использованы тексты романов "Анжелика в Квебеке", "Искушение Анжелики", "Анжелика в Новом свете", "Тулузская свадьба", "Дорогой надежды"... Может, и еще что-то на интуитивном уровне, т.к. книга уже до дыр зачитана и цитаты сами на ум приходят. Критика, советы по сюжету и характерам приветствуются, так же как и дискуссии на тему - автор, да вы с ума сошли, какой Бардань?!! Огромное спасибо моему редактору Светлячку! И спасибо Ане за идею! Святой Михаил. Граф де Бардань вложил шпагу в ножны и бросился к ней. — Простите меня! Вы совсем без сил! Я просто скотина. Он обнял ее. — Благодарение Господу, я подоспел вовремя. Я вышел из дома, чтобы сквозь изгородь посмотреть, как вы будете уходить. Я услышал ваш крик, ветер донес его до меня… Он крепко сжал ее в своих объятиях. — …Ах, любовь моя! Я ужасаюсь при мысли, что с вами могла приключиться беда! Что значил бы мир без вашего присутствия! Поддерживая Анжелику, он довел ее до дома. В вестибюле она почувствовала себя немного лучше. Николя де Бардань помог ей освободиться от грязной накидки. Он снял свою портупею и бросил все на край стола. Услышав звук сабли, ударившейся о дерево, Анжелика вновь в мыслях вернулась к ужасной сцене, разыгравшейся в долине. Отблеск холодной стали и кровь, капавшая со шпаги, вызвали у нее слезы, но это были слезы радости, внезапно охватившей все ее существо. Это была радость победы, торжества справедливости, которую немного заглушали жестокие картины трех трупов, трех бандитов, обрушившихся на нее. С какой яростью Бардань разделался с ними! С каким исступлением! Ей до сих пор слышалось, как сталь пронзает плоть. Ей казалось, что она присутствовала при наивысшем проявлении правосудия; это было заслуженным наказанием ее врагов, и она присутствовала при этом. Сраженные! Пронзенные шпагой! Отвратительные! Наконец-то! Хоть раз в жизни… До этого момента любое насилие было для нее мучительным, подобные зрелища угнетали ее, как будто она одна была причиной всего зла. Но в этот раз все было по-другому. Да и она совершенно другая. Анжелика прижалась к молодому дворянину. — Я всегда поклоняюсь Святому Михаилу, — сквозь рыдания произнесла она, — но только теперь я понимаю его. Нельзя все время позволять им… быть сильнее… Она обвила свои руки вокруг шеи Барданя и спрятала свое лицо, прижав его к мускулистому мужскому телу. — Я должна была избрать его своим покровителем… Святого Михаила… Он ничего не понимал из того, что Анжелика бормотала по поводу Святого Михаила. Он чувствовал, что она нашла убежище в его объятиях, а когда молодая женщина подняла к нему свои блестящие от слез радости глаза, он прочитал в них нежность и растерялся совершенно. — Вам нужно… — сказал он, — вам нужно что-нибудь выпить, чтобы согреться, прийти в себя. Но она удерживала его, она притягивала его лицо к своему, она искала его губы. Тогда он попытался расстегнуть ей корсаж и обнажить плечи. Анжелика отступила, чуть ли не оттолкнула его. — Послушайте меня, Николя… Он побледнел. — Нет! Нет! Вы играете моими чувствами… Вы подносите напиток к моим губам, а потом прячете его. — Я должна вам сказать… — Нет!.. Я не позволю вам одурачить меня. — Да послушайте же меня, Николя де Бардань, — крикнула она, топнув ногой. — Вы спасли мне жизнь, но неужели вы не видите, что я на пределе? Постарайтесь успокоиться. И выслушайте меня… На моем теле есть клеймо — лилия! Вы слышите меня? Клеймо на теле — лилия! Он посмотрел на нее как безумный, но никак не мог понять. — Да, — продолжила Анжелика, — мне ее поставили раскаленным железом, как всем убийцам, проституткам и ворам. — И как мятежникам! — Да, — в ее голосе послышался вызов. Она взяла руку Барданя и провела его по своей обнаженной подмышке. — Здесь! Вы чувствуете? Кончиком пальцев он нащупал на спине проклятый контур от печати: цветок лилии. От прикосновения его холодной руки она содрогнулась. — Вы узнаете ее, эту лилию? Он коротко спросил ее: — Почему вы рассказали мне именно сейчас? — Чтобы вы не наткнулись на нее сами… Он с недоверием смотрел на нее. Ее губы дрожали. Что это, страх перед разоблачением? Или же радость оттого, что она прочла в его взгляде смущение, какое испытала сама? — Это… Это и было причиной, когда вы отказали мне в Ла Рошели? - прошептал он. Об этом Анжелика не подумала, но тут же поняла, что должна согласиться. Подобное внушение успокоит раны любви, которые она когда-то нанесла ему. — Да! Что мне оставалось делать? Я была отверженной, а вы, вы были королевским лейтенантом! — Это ужасно! Вы не должны были! Вы должны были… довериться мне!.. Он прижал ее к своей груди, затем медленно скользнул к ее ногам, на колени. — Моя прекрасная служанка! Рыдание сдавило ей горло. Она почувствовала, как его сильные руки стальным кольцом обхватили ее талию. От прикосновения к животу его лба у нее закружилась голова. Ее пальцы вцепились в волосы человека, стоящего перед ней на коленях. Но вместо того, чтобы оттолкнуть его тяжелую голову, она еще сильнее прижала ее к себе. Его горячие губы вели ее к высшему блаженству. Он помог ей раздеться, его жесты были нежными и благоговейными. Медленно он подвел ее к кровати, и они легли. Они смотрели друг на друга, ошеломленные совершенной свободой их обнаженных тел, которые могли сплетаться воедино и вновь отдаляться, следуя за приливами желания. Они позволили этому желанию вырваться наружу. Их руки и губы ласкали друг друга. Они растворились в бесконечном поцелуе, его горячее дыхание опалило их и блаженным теплом разлилось по жилам. И это могло теперь длиться вечно, пока хватит дыхания и сил. Порывисто дыша, они предавались ласкам, и когда возбуждение достигло апогея, они погрузились в блаженство, пьянящее и пронзительное; они не могли себе представить раньше, что сладострастное слияние их тел будет таким всепоглощающим. Бардань отличался разнообразием в любовных утехах, он был чувственным, нежным и настойчивым, тем более что он сознавал, что именно ее он ласкал, целовал, обладал ею; его мрачное отчаяние уступило место любовной неге и мысли, что он успокоит ее своими ласками и нежными словами. Обнявшись, они проваливались в сон, как будто в бездонный колодец, потом просыпались от прикосновения губ и вновь погружались в упоительный праздник любви. *** Розовый свет зари проник в окна. Проснувшись в состоянии томного блаженства, Анжелика увидела Николя де Барданя, лежащего рядом с нею, и испытала неожиданно острый приступ счастья, оттого что она здесь и жива. Да, любовь никогда не оставит ее, любовь и жизнь! Анжелика вспомнила почти с наслаждением, что ужасные преступники мертвы, а она невредима и сейчас находится в объятиях возлюбленного. Она может коснуться его, нежно провести рукой по щеке, прижаться к его крепкому сильному телу и снова пережить ту феерию чувственного восторга, которой была наполнена эта ночь. А те, другие, — лишь жалкие трупы на дне холодной реки. На мгновение Анжелике показалось, что она парит над землей, и с волнением она осознала, что давно не испытывала такого головокружительного упоения. Было ли это следствием того, что она счастливо избежала смерти, или того, что наконец-то разорвала те гнетущие оковы, которые связывали ее с мужем и лишали обычной легкости в отношениях? Анжелика не могла однозначно ответить на эти вопросы, но та безмятежность, то ощущение жизни, которые растекались по ее счастливому гибкому телу, были поистине фантастическими. Анжелика залилась густым румянцем и прижала руки к пылающим щекам. Боже, она же изменила Жоффрею! Что теперь будет? Сможет ли она оправдаться, если ему станет все известно? Образ мужа, некогда безумно любимый, несколько потускнел в ее душе, и она вдруг отчетливо вспомнила, как впервые испытала нечто вроде пресыщения в его объятиях. Это произошло так неожиданно, и в то же время иначе не могло быть. Как будто опустошительная волна вынесла ее тогда из океана чувств, выбросила бесчувственное тело на землю и широко раскрыла ей глаза, и она увидела себя, погрузилась в этот бездонный взор, в черную воду и красный огонь… И там, в бездне, она увидела незнакомца... Теперь, вспоминая об этом, Анжелика призналась себе, что в тот миг испытала священный ужас. Это случилось вскоре после той аквитанской ссоры, которая что-то навсегда переменила в их отношениях, а ослепительное полуденное сияние высветило в тайниках ее души то, что она назвала «пресыщением». Анжелика снова и снова спрашивала себя, не ошиблась ли она, искала мотивы, размышляла… Да, ей хотелось почувствовать себя свободной, жить беззаботной жизнью, беря от нее все удовольствия, будь то поклонение воздыхателя или нежность, рожденная страстью; эти быстротечные любовные мгновения были так же естественны для нее, как принятие пищи. Она никогда не чувствовала себя виноватой в этом легкомыслии, а понимала, что только таким образом может хоть немного ослабить ту безграничную власть, что имел над ней Жоффрей, власть гнетущую, от которой у нее сжималось сердце. «Счастливая женщина, свободная женщина, бесстрашная женщина, что лучше могла я предложить ему?» - спрашивала Анжелика себя и с горечью отмечала, что он все равно отдалился от нее, и его мысли и поступки стали для нее непостижимы. Он всегда был сильнее, чем она, никому не подчинялся, а всегда подчинял себе, и она была в его власти. «Рабыня! Вот чего он желает! Сделать меня своей рабыней…». Эта мысль так возмутила Анжелику, что на миг красная пелена застила ей взор. Возможно, она уже не любила его? Ее тело пронзили тысячи иголочек и заставили содрогнуться и тут же отречься от этой ереси. Их связывала страсть, и таинство этой любовной страсти было именно в ее теле. Это было очевидно, и не так-то легко через это перешагнуть. Но тогда что же с ней происходило сейчас? Почему она испытывала невыразимый восторг с чужим и, как ей раньше казалось, малозначимым для нее мужчиной? Анжелика посмотрела на спящего Николя. Не была ли эта ночь ошибкой? Не придется ли ей пожалеть о ней? Она вдруг ясно осознала, что еще не готова увидеть его полные любви и нежности глаза, которые распахнутся ей навстречу, потому что боялась... боялась увидеть в них отражение незнакомой ей самой женщины, которая окончательно запуталась в себе, в своих чувствах и желаниях... Мысли Анжелики снова вернулись к мужу. Ей нравилась его смелость в любви, его горячая жадность. Ей нравился также его эгоизм, когда он переживал собственное удовлетворение. Любовь была для него земным наслаждением, и он погружался в нее с полной отдачей сил своего тела и ума. В этом был он весь. А женщина... Женщина увлекала и покоряла его, а потом все же исчезала, и он оставался наедине с любовью. Возможно, эта иллюзия свободы и привлекала ее раньше, но теперь вдруг начала тяготить. Что значила она в сравнении с той атмосферой поклонения и заботы, которой окружал ее Николя де Бардань? Нет, Анжелика не могла пожаловаться на то, что Жоффрей был невнимателен к ней, но его отношение напоминало скорее снисходительную опеку, в то время как Николя растворялся в своей всепоглощающей любви к ней, испытывал искреннее восхищение, которое постоянно выражалось взглядами и вздохами, намеками услужить, ласковыми жестами, и Анжелике это безумно нравилось и дарило ни с чем несравнимое ощущение полета. Как могла она раньше считать проявления его чувств к ней смешными и даже навязчивыми? Теперь Анжелика и сама не знала... А ведь именно он пришел ей на помощь вчера, когда она, как никогда раньше, была близка к смерти. И безусловно, не задумываясь, сделал бы это снова, в то время как Жоффрей, который клялся всегда быть рядом с ней и защищать от любой беды, уехал и оставил один на один с ее врагами. В порыве благодарной нежности она прижалась к груди мужчины и услышала, как бьется его сердце. Он пошевелился и в полусне притянул Анжелику к себе. Так они и оставались какое-то время, прижавшись друг к другу. Пальцы королевского посланника поглаживали кожу, где была роковая лилия. — Сколько отчаяния в этом мире! — прошептал Николя. — Сколько утраченного счастья... А нужно лишь любить… и быть любимым… Почему я вовремя не понял это? Тронутая грустными нотками в его голосе, она прикоснулась щекой к гладкому круглому плечу мужчины. Ей было приятно чувствовать тепло его кожи, вдыхать его запах, едва касаться волос, лица, груди... Нежность и ощущение благоговейного покоя обволакивали ее. Ее ласка вновь пробудила в нем желание. Он прижал Анжелику к себе и прошептал, покрывая страстными поцелуями: — Вы — сама честность! Что он хотел этим сказать? Что, перейдя границу, она честно предавалась наслаждению? Почему бы и нет? Ей было хорошо в его объятиях, и она с восторгом ощутила, что то волшебство, которое родилось между ними под покровом этой полной восхитительных открытий ночи, никуда не делось и при ярком свете зарождающегося дня засверкало новыми красками... *** Когда Анжелика уходила от него, то попросила какое-нибудь оружие. Она и так достаточно пренебрегала советами, была чересчур неосторожна. Вполне возможно, что ее самые злейшие враги погибли вчера вечером, но ей не хотелось больше рисковать… Николя предложил проводить ее, но Анжелика отказалась - она не хотела, чтобы в такой час их видели вместе. "Эта ночь больше никогда не повторится", - твердила она себе, и это немного примиряло ее с осознанием своей измены и мучительным чувством стыда перед мужем. Анжелика оперлась дрожащей рукой о дверной косяк и прикрыла глаза. Какой обман чувств, какое безумие завладели ею? И именно в тот момент, когда ей казалось, что ничего подобного с ней никогда не произойдет, а ее судьба навеки связана с человеком, которого она так долго искала и наконец обрела ценой невероятных страданий. И Анжелика спросила себя, почему же тогда по приезде в Квебек у нее возникло желание уединиться в своем мире, отделить свою жизнь от жизни Жоффрея? Что это было, предзнаменование? Или уже в тот момент она почувствовала зарождающееся между ними охлаждение? Тогда, в Тадуссаке, Николя подчинил ее себе своим страстным поцелуем, и теперь Анжелика могла себе в этом признаться. Чувственное волнение увлекало ее, сметая все на своем пути; так мощная волна, перехлестнувшая через поручни корабля, берет в плен экипаж, а затем, отхлынув с мягким притворством, оставляет после себя следы разгрома. И Анжелика вновь ощутила, как сильно бьется ее сердце, а тело охватывает так хорошо знакомое ей желание... Желание, которое она не имела права воплощать вчера в реальной жизни. Молодой человек приблизился к ней, и Анжелика, кляня свою слабость, обвила шею Николя руками, спрятала лицо у него на груди и прошептала: — Прощайте, мой храбрый Святой Михаил! — Почему Святой Михаил? Но ответ ему уже был не нужен. Что бы она ни говорила, теперь он переходил в другой мир, мир, где они уже никогда не встретятся. Его будущее вдруг предстало перед ним тусклым пятном. Он должен был расстаться с ней! Он должен… Николя держал лицо Анжелики в своих ладонях и взглядом целовал ее лоб, глаза, влажные губы, чуть распухшие после его яростных поцелуев. Никогда он не сможет расстаться с ней! Никогда! Но это нужно сделать! Когда он заговорил, в его голосе перемешивались нежность и безграничная грусть: — Сердце мое! Любовь моя! Прощайте! Вы уносите с собой мою душу! Анжелика кивнула и, решительно высвободившись из его объятий, шагнула к двери.
аня: К индианкам смешно ревновать, она и сама об этом в Вапассу думала. Так, красивые игрушки типа одалисток. Сабина - другое дело. Тут все серьезнее и разговор наверняка состоялся бы, не возьми Сабина с Анж слова молчать. из-за барданя она все равно бы смолчала...( Анн Франсуа же неподалеку. Она наверное думала,что он все узнал.
Florimon: Violeta пишет: Тут надо учитывать еще и то, что у них большая разница в возрасте. В подобном браке истерики просто не прокатывают. Вот вообще, как факт. Взрослый мужчина, уверенный в себе, самостоятельный, с огромным жизненным опытом, который все решает сам. Тут нет понятия притереться - только подстроиться. К тебе прислушиваются, но решения принимаются единолично. Ты всегда находишься в положении любимой милой очаровательной маленькой девочки, которую надо опекать и баловать. Личность в тебе видят, но как бы с позиций старшего по отношению к младшей. И вот молчит наша Анж, молчит, год, два, а потом у нее крышу и срывает. И до мужа доходит, что ой, да, перегнул я с ревностью (доверием, отстранением) и он со скрипом перестраивает свои позиции. Но такое проделывать можно ооочень редко и по серьезному поводу, а то тебя в истерички запишут и не будут принимать всерьез. Разница в возрасте тут абсолютно не играет никакой роли. Модель отношений, которую вы описали может сложится и у ровесников по возрасту. И кстати вы не правы. Граф никогда не видел в Анж "маленькую девочку". Он (я беру во внимание американский период) восхищался и ее умом, и ее предприимчивостью, и ее даром предвидения. И сам граф тоже не мало подстраивался под Анж. Так что игра была на обеих сторонах поля. А если он и относился к ней снисходительно, то не потому что она младше, или "маленькая", а потому что она женщина. Потому что она его жена. Он хотел ее оберегать, защищать, помогать во всем. Это нормальное желание у любящего мужчины, независимо от разницы в возрасте.
Florimon: А истерики Анж не закатывала потому что истеричкой не была. По-переживала себе тихонько в кулачок и все хорош.
Violeta: Florimon пишет: А истерики Анж не закатывала потому что истеричкой не была. Ну тут я бы поспорила после ее срыва с Сабиной на глазах у половины Квебека и ссоры с Вивонном в присутствии его друзей. Не истеричка со стажем, конечно, но дама весьма импульсивная и несдержанная. Florimon пишет: Разница в возрасте тут абсолютно не играет никакой роли. Модель отношений, которую вы описали может сложится и у ровесников по возрасту. Вполне, если один из партнером старше своего реального возраста. Florimon пишет: А если он и относился к ней снисходительно, то не потому что она младше, или "маленькая", а потому что она женщина. Потому что она его жена. Он хотел ее оберегать, защищать, помогать во всем. Это нормальное желание у любящего мужчины, независимо от разницы в возрасте. Равного себе партнера он в ней не видел - восхищался, умилялся, задаривал подарками, но при этом направлял, оберегал - по-моему, именно так к ребенку и относятся. И при этом вечно балдел от ее детской непосредственности, когда она в гневе теряла голову и становилась ну прям как дитя. Florimon пишет: И сам граф тоже не мало подстраивался под Анж. Но сильно себя не ломал. Скорее привыкал к необычному для себя положению мужа, хотя, как по мне, так и остался в положении любовника, что, кстати, совсем даже и неплохо.
Светлячок: Леди Искренность пишет: А Анж как-то пакостно смотрится. Сама по уши в фекалиях (пардон), с мужиком посторонним не только спаривалась 25 раз к ряду за ночь против пейраковского единого, но и потом по углам зажималась, и увлечься себе позволила, и усомнилась в любви к мужу. И ему же еще сцену зактила и мозг выклевала, что гад последний. Как по мне, она так пакостно смотрелась на протяжении всего Квебека. Недавно только перечитывала и обратила внимание на сцену, котороый раньше не придала значения. После ночи любви с мужем (было это после ее разговора с лейтенантом полиции), когда у них еще не было ссоры, и Анж вся тает от любви к мужу: Она давно не испытывала к нему такой нежности. — Как я тебя люблю! Как я люблю тебя! — Любовь моя, что с тобой? Вы счастливы в вашем маленьком доме? — О да! Я счастлива, очень счастлива! она бежит через несколько дней к Ломени, чтобы рассказать о допросе (не мужу!!) и узнает, что тот уехал в монастырь. Она за ним туда, мол, почему бросили, глупо хлопая ресничками и как-будто не понимая, что довела мужика почти до греха. И после разговора с ним уходит расстроенная ибо, ВНИМАНИЕ, уже рисовала в своем воображении как предается с ним восторгам любви. Самоустранение Ломени-Шамбора, его нежелание встречаться с ней задели ее самолюбие. Сознавая, что «так будет лучше», в мечтах она вместе с ним познавала восторг любви. В его неожиданной капитуляции было свое очарование. Этот целомудренный и нежный мужчина не вынес груза навалившегося на него счастья. Разве это нормально? А, ведь, она тут только подозревает Жоффрея в измене. Но разговаривать не хочет, мол, лучше жить так, как есть. Но получается, что если так продолжать, то и закончится все тем, чем закончилось: отдалением и изменами. Но она чувствовала, что не в состоянии объяснить или требовать объяснений… Все так запуталось. Она боялась, что слова лишь ускорят события и сделают реальным то, что пока существует в ее воображении. Нужно ли говорить о Беранжер-Эме? О собрании гасконцев в лесу? Не приведут ли ее сомнения к новым разногласиям между ними? Лучше молчать и любить друг друга. Как по мне - полное отсутствие головы . Но нужно отдать должное Голон, что за свое поведение и мысли Анж хорошо расплатилась переживанями. Не хватало только переживаний по поводу своей измены, поэтому они и были представлены в фанфе. Иногда, твоя совесть так заест тебя, что это будет посерьезнее синяка под глазом, потому что так, как сам себя, тебя никто не накажет. Поэтому накалять страсти еще больше сродни переступанию точки невозврата: там уже ХЭ и не пахнет, и это прекрасно понимает Пейрак.Леди Искренность пишет: И, не хочется повторяться, дабы не достать авторов, но я тоже из лагеря, кому кажется, что в каноне граф очень сильно догадывался про амурные похождения супруги, но предпочел не копать. Я тоже такого же мнения. И, по-моему, в фанфе тоже представлена такая же позиция. Знал, но решил не копаться, сказал, что не будет подвергать допросу ни ее, ни оправдываться сам, так как решил для себя, что будет с этой женщиной вместе. А если решил, что прощает измену, то зачем выспрашивать подробности и количество? Он и сам не стал оправдываться, потому что это не имеет значения для него никакого, и никак не влияет на его отношения к Анж, поэтому и она не должна париться.фиалка пишет: Заметьте, Анж никогда не решалась закатывать истерику Жоффе, даже когда следовало бы, у нее это табу на подсознательном уровне, прекрасно зная что он такое не потерпит. Тут смотря, что мы имеем ввиду под словом "истерика". Конечно, не будет Анж устраивать скандалы как Надюха из фильма "Любовь и голуби", но мнение свое и претензию в лицо бросить может на эмоциональном подъеме: - случай с убийством ее лошади (налетела на графа при слуге); - случай с детьми (там ипощечину залепила и потом наговорила всего); - случай с покушением Варанжа (на корабле потом на него кричала, что он ей не доверяет, ни во что не ставит и все такое). Да, и та же фразочка, когда они обсуждали планы по поводу Франции, мол, ах, так! Вы меня не любите, ну, и валите! Потом, конечно, быстро собралась, и начала кричать, что только с тобой, НО, претензию и истеринку включила. Так что вполне могла она ляпнуть про Сабину, особенно, когда граф вел себя расслаблено, развязно и иронично. У нее там буря бушует в душе, она вся извелась, а он ее непоседливым ребенком называет, которому все разрешили. К тому же по роману она уже свою истерию разнесла по всему городу и половина людей ее успело успокоить. То есть она уже к встрече с Жоффреем была подготовлена, так как все вокруг твердили, что не случилось ничего страшного и она себя накручивает. А в фанфе она только с Полькой поговорила, и то, та ее бревном тыкнула, чем еще больше в депрессию вогнала. Так что к моменту их встречи Анж была на пределе.
Светлячок: Violeta пишет: Мне сцена в романе тет-а-тет Сабины и Анж жутко не нравилась, настолько Сабина там была самодовольна и ни капли раскаяния, как мне кажется, не испытывала. И еще слово с Анж взяла, что та ничего Жофе предъявлять не будет. Ох, как мне хотелось ей двинуть! Полностью поддерживаю. Смотрела так снисходительно и улыбалась, даже раскаяния не промелькнуло А по поводу разборок с Сабиной, так я и не вижу тут никаких разборок вообще, ну, хоть убейте. Анж пришла на прием не в истерике, а решительная и с гордо поднятой головой. Она прекрасно понимает, что никуда от мужа не денется, что любит его и ей не нужен никто другой. С другой стороны, его поведение по прибытии и слова насторожили, ей нужно выйграть схватку, чтобы удержать своего мужчину. Она не будет истерить, бить и крушить. Она будет такой, какой он ее любит: ослепительной, веселой, притягивающей взгляды. Ведь, Пейрак ею всегда любовался, ему льстило то, что он владеет таким сокровищем, и в Квебек он ее привез демонстрировать как куклу в самом красивом платье. Она пришла на прием в первую очередь не с Сабиной ругаться, а достойно ответить мужу на его насмешки. Это своеобразная игра, спектакль, так что тут скорее провокация и позерство друг перед другом, чем истерика и выяснение отноешений. Они прекрасно понимают, что здесь для этого не время и не место. А по поводу того, то оносился к ней как к ребенку, согласна частично. Думаю, он видел ее многоликой, но в глубине души, как была для него 17-летней девочкой, так такой и осталась. Ведь, называл же он ее "мое дитя" в мыслях наравне с моя возлюбленная, моя жизнь, моя жена. То есть отцовское отношение к ней в нем всегда сидело, поэтому и удивлялся искренне, когда видел в ней совсем не свойственные образу, который у него сложился, черты.
Леди Искренность: Светлячок, как всегда . У Сабатини подобному таланту изъяснять и убеждать есть отличное название: опасный дар красноречия. Вы им тоже обладаете в полной мере.
аня: Полностью поддерживаю. Смотрела так снисходительно и улыбалась, даже раскаяния не промелькнуло ой да сабина нормальная,она же не соблазняла Жо,вообще можно сказать себя нормально повела,и жену успокоила и встреч с Жо больше не искала тут больше порыв страсти чем преднамеренная измена ,тоже самое и с Барданем,не будь его аНЖ ПЕРЕСПАЛА БЫ с кем-то другим А, ведь, она тут только подозревает Жоффрея в измене. Но разговаривать не хочет, мол, лучше жить так, как есть. Но получается, что если так продолжать, то и закончится все тем, чем закончилось: отдалением и изменами. вполне нормальная реакция,меньше знаешь,крепче спишь
Florimon: Violeta пишет: Ну тут я бы поспорила после ее срыва с Сабиной на глазах у половины Квебека и ссоры с Вивонном в присутствии его друзей. Не истеричка со стажем, конечно, но дама весьма импульсивная и несдержанная. Да, импульсивная, бесспорно. Но все же Анж не относится к разряду истеричных женщин. Она никогда не закатывала показушных сцен выяснения отношений, посуду у любимого на голове не била, не орала на всех подряд, не рыдала с завываниями. Давайте все же отличать состояние истерики, когда человека объективно довели (обстоятельства или люди) и истеричный характер, когда и повода не надо для того чтобы закатить сцену. Violeta пишет: Равного себе партнера он в ней не видел - восхищался, умилялся, задаривал подарками, но при этом направлял, оберегал - по-моему, именно так к ребенку и относятся. И при этом вечно балдел от ее детской непосредственности, когда она в гневе теряла голову и становилась ну прям как дитя. Я думаю что ни один мужчина не видит в нас равного партнера. Мы для них всегда стоим ниже. И как бы феминистки не выпендривались, все равно природа заложила для мужчин первую роль, а для нас... не могу сказать что вторую, но и не первую безусловно.
Violeta: Florimon пишет: Да, импульсивная, бесспорно. Но все же Анж не относится к разряду истеричных женщин. Она никогда не закатывала показушных сцен выяснения отношений, посуду у любимого на голове не била, не орала на всех подряд, не рыдала с завываниями. Давайте все же отличать состояние истерики, когда человека объективно довели (обстоятельства или люди) и истеричный характер, когда и повода не надо для того чтобы закатить сцену. Ну так в фанфе-то она вполне в рамках себя ведет - не орет, не дерется, посуду не бьет Florimon пишет: Я думаю что ни один мужчина не видит в нас равного партнера. Мы для них всегда стоим ниже. И как бы феминистки не выпендривались, все равно природа заложила для мужчин первую роль, а для нас... не могу сказать что вторую, но и не первую безусловно. Да, и с этим я не спорю. Леди Искренность пишет: Светлячок, как всегда . У Сабатини подобному таланту изъяснять и убеждать есть отличное название: опасный дар красноречия. Вы им тоже обладаете в полной мере. Пришел юрист и все разрулил
Bella: Светлячок пишет: чем еще больше в депрессию вогнала как говаривала одна моя знакомая из деревни: "вам бы 3 гектара бураков прополоть, да 2 моркови- депрессию вмиг бы рассосало"
japsik: Florimon пишет: Я думаю что ни один мужчина не видит в нас равного партнера. Мы для них всегда стоим ниже. И как бы феминистки не выпендривались, все равно природа заложила для мужчин первую роль, а для нас... не могу сказать что вторую, но и не первую безусловно. Поддерживаю) Violeta пишет: Пришел юрист и все разрулил С языка сорвали
Violeta: Фейерверк. Торжество продолжалось до глубокой ночи, начались танцы. Анжелика твердо решила, что ни Жоффрею, ни Сабине не удастся выбить ее из колеи, и она будет блистать на этом приеме, как и полагается хозяйке праздника. И тем ярче, чем тяжелее было у нее на душе. От кавалеров не было отбоя - каждый мужчина в зале желал засвидетельствовать ей свое почтение, выразить восхищение ее красотой и грацией, закружить в пьянящем водовороте танца. Анжелика не отказывала никому - она с увлечением протанцевала павану, затем менуэт и, наконец, лихую сарабанду. В своем роскошном красном платье, с ослепительной улыбкой на губах, купающаяся в восторженных или же завистливых взглядах, молодая женщина чувствовала, что мало-помалу к ней возвращается ее обычная жизнерадостность и уверенность в себе. Анжелика танцевала легко, разглядывая окружающих. Чьи-то руки касались ее, но она, казалось, не замечала партнеров по танцу, их лица сменялись, словно в калейдоскопе. Тем не менее она сразу же почувствовала прикосновение рук мужа. Их взгляды встретились, и Анжелика поспешно опустила глаза. — Вы еще сердитесь? — прошептал он. — Давайте же наконец помиримся, любовь моя. — Вы считаете, что сейчас подходящее время? - она с иронией посмотрела на Жоффрея. — Как вы упрямы, - покачал он головой. Неожиданно в небе над верхушками деревьев вспыхнуло множество огоньков, и танцевальная зала озарилась разноцветными сполохами. — Начался салют, — произнесла Анжелика и, высвободившись из объятий мужа, направилась к ближайшему окну. Красота освещенного фейерверком пейзажа, мягкий свет луны, накрывающий мерцающим полупрозрачным покрывалом долину Абрахама, создавали незабываемое зрелище. Среди фонтанов разноцветных огней была видна высокая фигура Флоримона, так похожая на фигуру его отца. Какой же у нее замечательный мальчик, с гордостью подумала Анжелика, какое чудесное развлечение он организовал! Анжелика вспомнила приемы в Версале, и как Сент-Эньян, руководивший королевскими празднествами в парке, часто прибегал к услугам маленького пажа. Версаль... Как далек и призрачен он был еще вчера, а сегодня, после письма короля, вдруг стал вполне осязаемым, и предстал перед мысленным взором Анжелики во всем своем великолепии. Как и его хозяин - великий король, который мог одним росчерком пера, одним словом ввергнуть своего подданного в ад, или же вознести на небеса. Самой большой его страстью было править страной. И он правил. И устранял всех неугодных со своего пути - могущественного графа Тулузского, его супругу, Анжелику де Пейрак... А потом, если желал, милостиво даровал прощение и снова осыпал почестями... В нем чувствовалась сила и непоколебимость. Версаль научил его не быть слабым и нежным ни при каких обстоятельствах. И он продолжал оставаться опасным противником, даже выказывая свое расположение. Анжелика не верила в то, что его Величество Людовик так легко простил их. Король был прекрасным актером и никогда не снимал маску. Возможно, он приготовил им с Жоффреем ловушку, и едва они сойдут на берег во Франции... Тут сквозь шум фейерверка до нее донесся яростный возглас, и она узнала голос Николя де Барданя: — Да плевать мне на это! Анжелика давно уже слышала, что неподалеку от нее двое мужчин ведут между собой диалог на повышенных тонах, но, занятая собственными мыслями, не обращала ни них внимания. Оглянувшись, она увидела и его собеседника - господина де ла Вандри, королевского чиновника, атташе господина Кольбера, прибывшего вчера из Франции. Он производил впечатление человека, только что покинувшего Версаль, более того, вышедшего из кабинета короля. Он нес на себе отпечаток королевской персоны, королевского доверия. Это был красивый мужчина, величественный, с прямой осанкой. Ему было к лицу высокомерие придворного. Он разговаривал с Барданем полупренебрежительным, полусочувственным тоном, как говорят с теми, кто лишился власти. Неудивительно, что тот взорвался. Анжелику возмутило такое обращение с достойным и заслуживающим уважения королевским посланником, и она направилась к мужчинам с намерением прекратить этот разговор. — Вряд ли стоит так пренебрегать добротой Его Величества, - лениво выговаривал Николя господин де ла Вандри. - Ведь вы могли бы вернуться во Францию в трюме и в кандалах. Знайте, что я получил приказ собирать сведения о ваших поступках как королевского посланника в Новой Франции. Я могу облегчить или утяжелить ваше досье. Не успел я высадиться в Квебеке, как мне уже доложили, что вы постоянно посещали, днем и ночью, дом, пользующийся дурной славой. — Дурной славой? — Бардань был ошеломлен. — «Корабль Франции». — Но позвольте, — воскликнул Бардань, — я ходил туда потому, что там я встречался с друзьями. — Прекрасно! Вы сами в этом признались, я вас не заставлял, — насмехался чиновник. Незаметно подошедшая к ним Анжелика слегка коснулась веером его плеча. - Прошу прощения, господа, что вмешиваюсь в ваш разговор. Господин де ла Вандри склонился перед ней в изысканном светском поклоне. Он начал было расточать ей комплименты, но она прервала его. — Меня поражает ваше поведение, месье, - холодно сказала Анжелика. - У вас нет ни осторожности, ни такта, вы забыли, что пересекли океан и теперь находитесь далеко от ваших покровителей. И я сомневаюсь в том, что у вас есть документы, обеспечивающие вам беспрепятственный прием у самых влиятельных фигур этой страны, - мужчина слегка покраснел, и она поняла, что попала в точку. - Я лично знакома с господином Кольбером и при встрече с ним не премину поведать ему о вашем неуважении к мессиру де Барданю и о превышении ваших полномочий. - Его отстранили от его обязанностей... - Разве после этого он перестал быть дворянином? - Анжелика смерила господина де ла Вандри презрительным взглядом. - Н-н-нет... - Тогда я настаиваю, чтобы вы принесли ему извинения. И немедленно! - Конечно, госпожа де Пейрак. Прошу простить мне мой тон, граф. Бардань неопределенно мотнул головой, не говоря ни да, ни нет. - Как вижу, инцидент исчерпан, - удовлетворенно заключила Анжелика и взяла Николя под руку. - Вы не сопроводите меня на балкон, месье? - обратилась она к нему с очаровательной улыбкой. - Здесь ужасно шумно! - Конечно, мадам. Господин де ла Вандри проводил их растерянным взглядом и украдкой смахнул выступившую на лбу испарину. Черт возьми, он и не ожидал, что граф и графиня де Пейрак покровительствуют бывшему королевскому посланнику. Он знал расстановку сил в городе, знал, какими почестями осыпал эту чету король, и теперь гадал, чем для него обернется его неосторожная беседа. А при мысли о том, что мадам де Пейрак исполнит свою угрозу и переговорит-таки о нем с господином Кольбером, его и вовсе бросило в холодный пот. На чем свет кляня свой длинный язык, он поспешил ретироваться с приема. *** Постепенно Николя пришел в себя. - Не стоит обращать внимание на этого выскочку и позера, - мягко убеждала его Анжелика. - Он не в силах причинить вам вред. А король так далеко... - Ах, если бы... - вздохнул Бардань. - Я все думаю, удастся ли мне избежать Бастилии? Во всей этой истории, из которой вам с господином де Пейраком удалось выйти победителями, лишь я останусь посмешищем, которого обвели вокруг пальца, выставив напоказ его некомпетентность. При встрече с королем мне остается лишь склонить голову и принять на себя весь королевский сарказм. По части бичевания нашему государю нет равных. Глаза Анжелики весело сверкнули. — Хорошо! Но чтобы поддержать вас в столь трудный момент вашей жизни, я хочу напомнить вам об одном из ваших преимуществ перед ним. Несмотря на его язвительность и пренебрежение к вам, Никола, помните, что король лелеял ту же мечту, что и вы, но в этом случае вы выиграли, вы получили то, что не досталось ему… — Для меня это будет огромным утешением, — сказал Бардань. Он поднял голову, и во взгляде его мелькнуло обожание. — Быть может, как король, он будет внушать мне величественное поклонение, но как мужчина — только жалость. — Вот это прекрасная мысль! - улыбнулась Анжелика. - В свою очередь, я могу поздравить себя с тем, что воспоминание о нашей встрече прибавит вам достоинства и хладнокровия, когда вы предстанете перед королем. - Вы просто ангел, - пылко воскликнул молодой человек и, порывисто схватив руку Анжелики, покрыл ее поцелуями. — Итак? Вы утешились? - она с удовлетворением отметила, что Николя выглядит повеселевшим и полным жизни. Совсем недавно он спас ее от смерти, а сейчас она оказывает ему ответную услугу и избавляет от отчаяния и мрачных мыслей. Теперь они квиты. - Отчасти... Все же нам скоро предстоит расстаться, и при одной мысли об этом мое сердце рвется на части. Я никогда не смогу забыть вас, моя несравненная... - Это расставание неизбежно, вы же знаете, - тихо ответила Анжелика. Вдруг глаза Николя загорелись странным огнем. - Еще не поздно решиться! - На что? - с изумлением посмотрела на него Анжелика. - У меня есть поместье в Берри. Там красивые окрестности, приятные соседи, там можно мечтать и философствовать, вспоминать свои победы и поражения, радости - мнимые и подлинные, просто жить, наслаждаясь покоем и любовью, - он перевел дух и осторожно обнял ее за плечи. - Я был бы счастлив, если бы вы согласились поехать со мной. Поверьте, я буду вам хорошим мужем и любящим отцом для вашей дочери. Я сделаю все, чтобы вы никогда не пожалели о своем выборе. Я знаю - вы небезразличны ко мне, и со временем, уверен, полюбите меня... Тут Бардань понял, что она не слушает его, а смотрит куда-то в сторону. Глаза ее расширились, рука инстинктивным жестом прижалась к груди, а с губ сорвался тихий вскрик. Николя резко обернулся и похолодел. Прислонившись к косяку балконной двери, на них смотрел граф де Пейрак, с преувеличенным вниманием прислушиваясь к разговору.
Светлячок: Леди Искренность пишет: Светлячок, как всегда . У Сабатини подобному таланту изъяснять и убеждать есть отличное название: опасный дар красноречия. Вы им тоже обладаете в полной мере. Violeta пишет: Пришел юрист и все разрулил Спасибо, девочки . Отпечаток профессии - ищу всему обоснуй Bella пишет: как говаривала одна моя знакомая из деревни: "вам бы 3 гектара бураков прополоть, да 2 моркови- депрессию вмиг бы рассосало" Подтверждаю, что это рассасывает не только депрессию, но и радость со счастьем тоже)))). Вспоминаю до сих пор с содроганием, как собирали в дестве по наказу бабушки колорадских жуков с листьев картошки в литровые банки. Пустить бы Анж в поля, все дурные мысли там бы и оставила))
Светлячок: Violeta пишет: Прислонившись к косяку балконной двери, на них смотрел граф де Пейрак, с преувеличенным вниманием прислушиваясь к разговору. Как представила эту картину, аж самой плохо стало. Будет им сейчас и фейерверк, и салют с петардами
полная версия страницы