Форум » Творчество читателей » Кто не ревнует, тот не умеет любить. » Ответить
Кто не ревнует, тот не умеет любить.
Violeta: Дамы, сегодня я выступлю в необычном качестве - альтернативщицы. Столько споров, столько сломанных копий, что я невольно заинтересовалась темой параллельного сюжета. Итак, наиболее привлекательным персонажем мне показался Николя де Бердань. Тем более, что он единственный, кто все же добился от Анжелики ответа на свою страсть. В фанфике использованы тексты романов "Анжелика в Квебеке", "Искушение Анжелики", "Анжелика в Новом свете", "Тулузская свадьба", "Дорогой надежды"... Может, и еще что-то на интуитивном уровне, т.к. книга уже до дыр зачитана и цитаты сами на ум приходят. Критика, советы по сюжету и характерам приветствуются, так же как и дискуссии на тему - автор, да вы с ума сошли, какой Бардань?!! Огромное спасибо моему редактору Светлячку! И спасибо Ане за идею! Святой Михаил. Граф де Бардань вложил шпагу в ножны и бросился к ней. — Простите меня! Вы совсем без сил! Я просто скотина. Он обнял ее. — Благодарение Господу, я подоспел вовремя. Я вышел из дома, чтобы сквозь изгородь посмотреть, как вы будете уходить. Я услышал ваш крик, ветер донес его до меня… Он крепко сжал ее в своих объятиях. — …Ах, любовь моя! Я ужасаюсь при мысли, что с вами могла приключиться беда! Что значил бы мир без вашего присутствия! Поддерживая Анжелику, он довел ее до дома. В вестибюле она почувствовала себя немного лучше. Николя де Бардань помог ей освободиться от грязной накидки. Он снял свою портупею и бросил все на край стола. Услышав звук сабли, ударившейся о дерево, Анжелика вновь в мыслях вернулась к ужасной сцене, разыгравшейся в долине. Отблеск холодной стали и кровь, капавшая со шпаги, вызвали у нее слезы, но это были слезы радости, внезапно охватившей все ее существо. Это была радость победы, торжества справедливости, которую немного заглушали жестокие картины трех трупов, трех бандитов, обрушившихся на нее. С какой яростью Бардань разделался с ними! С каким исступлением! Ей до сих пор слышалось, как сталь пронзает плоть. Ей казалось, что она присутствовала при наивысшем проявлении правосудия; это было заслуженным наказанием ее врагов, и она присутствовала при этом. Сраженные! Пронзенные шпагой! Отвратительные! Наконец-то! Хоть раз в жизни… До этого момента любое насилие было для нее мучительным, подобные зрелища угнетали ее, как будто она одна была причиной всего зла. Но в этот раз все было по-другому. Да и она совершенно другая. Анжелика прижалась к молодому дворянину. — Я всегда поклоняюсь Святому Михаилу, — сквозь рыдания произнесла она, — но только теперь я понимаю его. Нельзя все время позволять им… быть сильнее… Она обвила свои руки вокруг шеи Барданя и спрятала свое лицо, прижав его к мускулистому мужскому телу. — Я должна была избрать его своим покровителем… Святого Михаила… Он ничего не понимал из того, что Анжелика бормотала по поводу Святого Михаила. Он чувствовал, что она нашла убежище в его объятиях, а когда молодая женщина подняла к нему свои блестящие от слез радости глаза, он прочитал в них нежность и растерялся совершенно. — Вам нужно… — сказал он, — вам нужно что-нибудь выпить, чтобы согреться, прийти в себя. Но она удерживала его, она притягивала его лицо к своему, она искала его губы. Тогда он попытался расстегнуть ей корсаж и обнажить плечи. Анжелика отступила, чуть ли не оттолкнула его. — Послушайте меня, Николя… Он побледнел. — Нет! Нет! Вы играете моими чувствами… Вы подносите напиток к моим губам, а потом прячете его. — Я должна вам сказать… — Нет!.. Я не позволю вам одурачить меня. — Да послушайте же меня, Николя де Бардань, — крикнула она, топнув ногой. — Вы спасли мне жизнь, но неужели вы не видите, что я на пределе? Постарайтесь успокоиться. И выслушайте меня… На моем теле есть клеймо — лилия! Вы слышите меня? Клеймо на теле — лилия! Он посмотрел на нее как безумный, но никак не мог понять. — Да, — продолжила Анжелика, — мне ее поставили раскаленным железом, как всем убийцам, проституткам и ворам. — И как мятежникам! — Да, — в ее голосе послышался вызов. Она взяла руку Барданя и провела его по своей обнаженной подмышке. — Здесь! Вы чувствуете? Кончиком пальцев он нащупал на спине проклятый контур от печати: цветок лилии. От прикосновения его холодной руки она содрогнулась. — Вы узнаете ее, эту лилию? Он коротко спросил ее: — Почему вы рассказали мне именно сейчас? — Чтобы вы не наткнулись на нее сами… Он с недоверием смотрел на нее. Ее губы дрожали. Что это, страх перед разоблачением? Или же радость оттого, что она прочла в его взгляде смущение, какое испытала сама? — Это… Это и было причиной, когда вы отказали мне в Ла Рошели? - прошептал он. Об этом Анжелика не подумала, но тут же поняла, что должна согласиться. Подобное внушение успокоит раны любви, которые она когда-то нанесла ему. — Да! Что мне оставалось делать? Я была отверженной, а вы, вы были королевским лейтенантом! — Это ужасно! Вы не должны были! Вы должны были… довериться мне!.. Он прижал ее к своей груди, затем медленно скользнул к ее ногам, на колени. — Моя прекрасная служанка! Рыдание сдавило ей горло. Она почувствовала, как его сильные руки стальным кольцом обхватили ее талию. От прикосновения к животу его лба у нее закружилась голова. Ее пальцы вцепились в волосы человека, стоящего перед ней на коленях. Но вместо того, чтобы оттолкнуть его тяжелую голову, она еще сильнее прижала ее к себе. Его горячие губы вели ее к высшему блаженству. Он помог ей раздеться, его жесты были нежными и благоговейными. Медленно он подвел ее к кровати, и они легли. Они смотрели друг на друга, ошеломленные совершенной свободой их обнаженных тел, которые могли сплетаться воедино и вновь отдаляться, следуя за приливами желания. Они позволили этому желанию вырваться наружу. Их руки и губы ласкали друг друга. Они растворились в бесконечном поцелуе, его горячее дыхание опалило их и блаженным теплом разлилось по жилам. И это могло теперь длиться вечно, пока хватит дыхания и сил. Порывисто дыша, они предавались ласкам, и когда возбуждение достигло апогея, они погрузились в блаженство, пьянящее и пронзительное; они не могли себе представить раньше, что сладострастное слияние их тел будет таким всепоглощающим. Бардань отличался разнообразием в любовных утехах, он был чувственным, нежным и настойчивым, тем более что он сознавал, что именно ее он ласкал, целовал, обладал ею; его мрачное отчаяние уступило место любовной неге и мысли, что он успокоит ее своими ласками и нежными словами. Обнявшись, они проваливались в сон, как будто в бездонный колодец, потом просыпались от прикосновения губ и вновь погружались в упоительный праздник любви. *** Розовый свет зари проник в окна. Проснувшись в состоянии томного блаженства, Анжелика увидела Николя де Барданя, лежащего рядом с нею, и испытала неожиданно острый приступ счастья, оттого что она здесь и жива. Да, любовь никогда не оставит ее, любовь и жизнь! Анжелика вспомнила почти с наслаждением, что ужасные преступники мертвы, а она невредима и сейчас находится в объятиях возлюбленного. Она может коснуться его, нежно провести рукой по щеке, прижаться к его крепкому сильному телу и снова пережить ту феерию чувственного восторга, которой была наполнена эта ночь. А те, другие, — лишь жалкие трупы на дне холодной реки. На мгновение Анжелике показалось, что она парит над землей, и с волнением она осознала, что давно не испытывала такого головокружительного упоения. Было ли это следствием того, что она счастливо избежала смерти, или того, что наконец-то разорвала те гнетущие оковы, которые связывали ее с мужем и лишали обычной легкости в отношениях? Анжелика не могла однозначно ответить на эти вопросы, но та безмятежность, то ощущение жизни, которые растекались по ее счастливому гибкому телу, были поистине фантастическими. Анжелика залилась густым румянцем и прижала руки к пылающим щекам. Боже, она же изменила Жоффрею! Что теперь будет? Сможет ли она оправдаться, если ему станет все известно? Образ мужа, некогда безумно любимый, несколько потускнел в ее душе, и она вдруг отчетливо вспомнила, как впервые испытала нечто вроде пресыщения в его объятиях. Это произошло так неожиданно, и в то же время иначе не могло быть. Как будто опустошительная волна вынесла ее тогда из океана чувств, выбросила бесчувственное тело на землю и широко раскрыла ей глаза, и она увидела себя, погрузилась в этот бездонный взор, в черную воду и красный огонь… И там, в бездне, она увидела незнакомца... Теперь, вспоминая об этом, Анжелика призналась себе, что в тот миг испытала священный ужас. Это случилось вскоре после той аквитанской ссоры, которая что-то навсегда переменила в их отношениях, а ослепительное полуденное сияние высветило в тайниках ее души то, что она назвала «пресыщением». Анжелика снова и снова спрашивала себя, не ошиблась ли она, искала мотивы, размышляла… Да, ей хотелось почувствовать себя свободной, жить беззаботной жизнью, беря от нее все удовольствия, будь то поклонение воздыхателя или нежность, рожденная страстью; эти быстротечные любовные мгновения были так же естественны для нее, как принятие пищи. Она никогда не чувствовала себя виноватой в этом легкомыслии, а понимала, что только таким образом может хоть немного ослабить ту безграничную власть, что имел над ней Жоффрей, власть гнетущую, от которой у нее сжималось сердце. «Счастливая женщина, свободная женщина, бесстрашная женщина, что лучше могла я предложить ему?» - спрашивала Анжелика себя и с горечью отмечала, что он все равно отдалился от нее, и его мысли и поступки стали для нее непостижимы. Он всегда был сильнее, чем она, никому не подчинялся, а всегда подчинял себе, и она была в его власти. «Рабыня! Вот чего он желает! Сделать меня своей рабыней…». Эта мысль так возмутила Анжелику, что на миг красная пелена застила ей взор. Возможно, она уже не любила его? Ее тело пронзили тысячи иголочек и заставили содрогнуться и тут же отречься от этой ереси. Их связывала страсть, и таинство этой любовной страсти было именно в ее теле. Это было очевидно, и не так-то легко через это перешагнуть. Но тогда что же с ней происходило сейчас? Почему она испытывала невыразимый восторг с чужим и, как ей раньше казалось, малозначимым для нее мужчиной? Анжелика посмотрела на спящего Николя. Не была ли эта ночь ошибкой? Не придется ли ей пожалеть о ней? Она вдруг ясно осознала, что еще не готова увидеть его полные любви и нежности глаза, которые распахнутся ей навстречу, потому что боялась... боялась увидеть в них отражение незнакомой ей самой женщины, которая окончательно запуталась в себе, в своих чувствах и желаниях... Мысли Анжелики снова вернулись к мужу. Ей нравилась его смелость в любви, его горячая жадность. Ей нравился также его эгоизм, когда он переживал собственное удовлетворение. Любовь была для него земным наслаждением, и он погружался в нее с полной отдачей сил своего тела и ума. В этом был он весь. А женщина... Женщина увлекала и покоряла его, а потом все же исчезала, и он оставался наедине с любовью. Возможно, эта иллюзия свободы и привлекала ее раньше, но теперь вдруг начала тяготить. Что значила она в сравнении с той атмосферой поклонения и заботы, которой окружал ее Николя де Бардань? Нет, Анжелика не могла пожаловаться на то, что Жоффрей был невнимателен к ней, но его отношение напоминало скорее снисходительную опеку, в то время как Николя растворялся в своей всепоглощающей любви к ней, испытывал искреннее восхищение, которое постоянно выражалось взглядами и вздохами, намеками услужить, ласковыми жестами, и Анжелике это безумно нравилось и дарило ни с чем несравнимое ощущение полета. Как могла она раньше считать проявления его чувств к ней смешными и даже навязчивыми? Теперь Анжелика и сама не знала... А ведь именно он пришел ей на помощь вчера, когда она, как никогда раньше, была близка к смерти. И безусловно, не задумываясь, сделал бы это снова, в то время как Жоффрей, который клялся всегда быть рядом с ней и защищать от любой беды, уехал и оставил один на один с ее врагами. В порыве благодарной нежности она прижалась к груди мужчины и услышала, как бьется его сердце. Он пошевелился и в полусне притянул Анжелику к себе. Так они и оставались какое-то время, прижавшись друг к другу. Пальцы королевского посланника поглаживали кожу, где была роковая лилия. — Сколько отчаяния в этом мире! — прошептал Николя. — Сколько утраченного счастья... А нужно лишь любить… и быть любимым… Почему я вовремя не понял это? Тронутая грустными нотками в его голосе, она прикоснулась щекой к гладкому круглому плечу мужчины. Ей было приятно чувствовать тепло его кожи, вдыхать его запах, едва касаться волос, лица, груди... Нежность и ощущение благоговейного покоя обволакивали ее. Ее ласка вновь пробудила в нем желание. Он прижал Анжелику к себе и прошептал, покрывая страстными поцелуями: — Вы — сама честность! Что он хотел этим сказать? Что, перейдя границу, она честно предавалась наслаждению? Почему бы и нет? Ей было хорошо в его объятиях, и она с восторгом ощутила, что то волшебство, которое родилось между ними под покровом этой полной восхитительных открытий ночи, никуда не делось и при ярком свете зарождающегося дня засверкало новыми красками... *** Когда Анжелика уходила от него, то попросила какое-нибудь оружие. Она и так достаточно пренебрегала советами, была чересчур неосторожна. Вполне возможно, что ее самые злейшие враги погибли вчера вечером, но ей не хотелось больше рисковать… Николя предложил проводить ее, но Анжелика отказалась - она не хотела, чтобы в такой час их видели вместе. "Эта ночь больше никогда не повторится", - твердила она себе, и это немного примиряло ее с осознанием своей измены и мучительным чувством стыда перед мужем. Анжелика оперлась дрожащей рукой о дверной косяк и прикрыла глаза. Какой обман чувств, какое безумие завладели ею? И именно в тот момент, когда ей казалось, что ничего подобного с ней никогда не произойдет, а ее судьба навеки связана с человеком, которого она так долго искала и наконец обрела ценой невероятных страданий. И Анжелика спросила себя, почему же тогда по приезде в Квебек у нее возникло желание уединиться в своем мире, отделить свою жизнь от жизни Жоффрея? Что это было, предзнаменование? Или уже в тот момент она почувствовала зарождающееся между ними охлаждение? Тогда, в Тадуссаке, Николя подчинил ее себе своим страстным поцелуем, и теперь Анжелика могла себе в этом признаться. Чувственное волнение увлекало ее, сметая все на своем пути; так мощная волна, перехлестнувшая через поручни корабля, берет в плен экипаж, а затем, отхлынув с мягким притворством, оставляет после себя следы разгрома. И Анжелика вновь ощутила, как сильно бьется ее сердце, а тело охватывает так хорошо знакомое ей желание... Желание, которое она не имела права воплощать вчера в реальной жизни. Молодой человек приблизился к ней, и Анжелика, кляня свою слабость, обвила шею Николя руками, спрятала лицо у него на груди и прошептала: — Прощайте, мой храбрый Святой Михаил! — Почему Святой Михаил? Но ответ ему уже был не нужен. Что бы она ни говорила, теперь он переходил в другой мир, мир, где они уже никогда не встретятся. Его будущее вдруг предстало перед ним тусклым пятном. Он должен был расстаться с ней! Он должен… Николя держал лицо Анжелики в своих ладонях и взглядом целовал ее лоб, глаза, влажные губы, чуть распухшие после его яростных поцелуев. Никогда он не сможет расстаться с ней! Никогда! Но это нужно сделать! Когда он заговорил, в его голосе перемешивались нежность и безграничная грусть: — Сердце мое! Любовь моя! Прощайте! Вы уносите с собой мою душу! Анжелика кивнула и, решительно высвободившись из его объятий, шагнула к двери.
Леди Искренность: Светлячок пишет: Анжелика глубоко вздохнула и, прикрыв глаза, ... И тут такой голос Пейрака: "Ну что, мадам, хорошо вечер провели?" Violeta пишет: Да, эта ее истерика в Квебеке бесила невероятно. Вообще не понимаю, зачем было измену Жоффрея так афишировать... Действительно, носилась со своими страданиями, как с писанной торбой.
Violeta: toulouse Анж пришла в "Корабль Франции" к Польке, спустилась после разговора с ней в общий зал и увидела там Барданя. На ее подавленное настроение его восхищение было как бальзам на истерзанную душу, отсюда и этот поцелуй. Не сколько измена или месть Жофе, а скорее способ поднять самооценку. Плюс Николя всегда ее волновал, как мужчина...
Violeta: Леди Искренность пишет: ... И тут такой голос Пейрака: "Ну что, мадам, хорошо вечер провели?"
toulouse: Violeta пишет: спустилась после разговора с ней в общий зал Вот как-то это мимо проходит.
Violeta: toulouse пишет: Вот как-то это мимо проходит. Подправила Спустившись по лестнице из комнаты хозяйки в общую залу "Корабля Франции", как всегда, полную посетителей, Анжелика обвела помещение рассеянным взглядом и вдруг увидела того, кто мог хоть немного утешить ее. И она со всем возможным обаянием улыбнулась Николя де Барданю.
Bella: Светлячок пишет: она у нас натура чувственная и поэтому порывам нууу вся, прям, подверженная, а вот Жоффрей не такой. Он все контролирует обычно, все продумывает, просчитывает, поэтому и решила, что раз переспал, то значит этого сам хотел, решился на это осознанно (не то что она), очень интересно: обычно так анализируют разницу в мотивах мужских и женских измен с точностью до наооборот. Мол, для мужчины измена-скорее физиологический акт, изменил и забыл, а вот женщины изменяют головой- для них это много значит, это уже конкретный факт измены вообще отношениям. Все у них не как у людей
аня: Повторюсь ко всем вышесказанным,ей самой то не противно от совей истерики?) А если бы Жофа стал всем рассказывать,как А.изменила??сцена классная,особенно "этот маленький гад должен умереть",но ей самой не стыдно было потом в глаза прислуге и подругам после истерик см?) видать в гольдсборро понравилось себя изменщицей чувствовать и чтоб про тебя все болтали! но сцена на 5+(видно что Анж жива)
Violeta: аня пишет: А если бы Жофа стал всем рассказывать,как А.изменила?? Да он ее под стражей через весь Голдсборо протащил, ее разве что камнями не побили. И стражу к ней приставил. аня пишет: сцена классная,особенно "этот маленький гад должен умереть",но ей самой не стыдно было потом в глаза прислуге и подругам после истерик см?) Ужасная сцена. Просто унизительная. Лучше бы она вообще к Сабине не выходила. Bella пишет: очень интересно: обычно так анализируют разницу в мотивах мужских и женских измен с точностью до наооборот. Мол, для мужчины измена-скорее физиологический акт, изменил и забыл, а вот женщины изменяют головой- для них это много значит, это уже конкретный факт измены вообще отношениям. Все у них не как у людей Ну да! Анж - воплощенное чувство, Жофа - воплощенный разум. Так что ей простительны вроде как порывы - луна там, флюиды , а граф у нас не мужик - кремень! Вот решил, что ни-ни, и завязал узелком, решил - а нехай, и развязал.
Bella: Violeta пишет: решил, что ни-ни, и завязал узелком, решил - а нехай, и развязал Узелок завяжется узелок развяжется А любовь она и есть только то что кажется Всё у нас связалось в узелки тугие У меня проблемы у него другие
japsik: Bella пишет: Мол, для мужчины измена-скорее физиологический акт, изменил и забыл, а вот женщины изменяют головой- для них это много значит, это уже конкретный факт измены вообще отношениям. Все так и есть. Это Голон в голове своей героини все перевернула. Для Жофы - это и был просто физиологический акт, а у Анжелики в голове и сидело желание "освободиться" от влияния мужа, вот измена и случилась, хотя она себе психологически в этом не признается. В этом плане, у Светлячок и Violeta честнее и логичнее все выходит.
toulouse: japsik пишет: у Светлячок и Violeta честнее и логичнее все выходит Да девочки вообще молодцы
japsik: аня пишет: но сцена на 5+(видно что Анж жива) Соглашусь. Да, она ведет себя неподобающе, но в этот момент она осознает, что если ее лишить того, от чего она так упорно пыталась освободиться, она умрет. Отсюда гиперреакция. Она ведет себя не как аристократка, но мы помним, что она дерется, как прачка, кормила Фло грудью, как крестьянка, дружит с Полькой и далее по тексту. По мне, она наконец снова становится собой, а не той, которую так упорно изображала весь Квебек.
Violeta: japsik пишет: В этом плане, у Светлячок и Violeta честнее и логичнее все выходит. toulouse пишет: Да девочки вообще молодцы Спасибо, очень приятно Вот и новая глава подоспела: Возвращение Жоффрея. От военной экспедиции пришли вести. Посыльный рассказывал, какой ужас охватил его, когда он вдруг оказался в окружении ирокезов, которые поднимались вверх по течению Шодьер. Он предстал перед самим Уттаке, и тот сказал ему: «Я иду навстречу Тикондероге, я дарю тебе жизнь». В письме, которое он привез, господин Фронтенак сообщал, что они находятся в окрестностях Голубого Озера, но пока переговоры не начинались. Было также письмо для Анжелики от Жоффрея де Пейрака, но она разорвала его на мелкие кусочки, не читая, и тут же пожалела об этом. Наконец Анжелика призналась себе в том, чего так страшилась - она боялась потерять любовь. С одной стороны, ей вовсе не хотелось запереть своего мужа на замок, с другой — ее необычайно ранили обстоятельства, при которых все произошло… Это было так бессердечно с его стороны. Они с Сабиной воспользовались тем, что она уехала на остров Орлеан… Было ли это случайностью или они все спланировали заранее? И не было ли случившееся первым признаком того, что она больше не пробуждала в нем прежних чувств? Анжелика вспомнила слова любви, которые он так часто ей говорил. Как он умел придать всему неповторимость и блеск, как он учил ее узнавать себя, как он утешал ее. Он говорил ей: «Я влюблен в ту женщину, какой вы стали. Раньше я мог жить без вас. Теперь не могу…» Что она отвечала ему? Иногда, в порыве нежности, желая перейти барьер робости, стыда или страха, ей хотелось засыпать его словами, быть может наивными, но выражавшими то, что она чувствовала, то, чем он был для нее. Ей хотелось бы броситься перед ним на колени либо обнять его, целовать его в порыве обладания. Но она молчала. И, возможно, он принимал ее сдержанность за равнодушие и в восхищении других женщин черпал ту уверенность и любовь, что не давала ему она, его жена? Анжелика сжала пальцами виски. Господи, сколько же в них самих преград, мешающих им насладиться своим счастьем. Только влюбленные хорошо знают друг друга, а считают, что им ничего не известно о том сокровище, которым они обладают. Жоффрей всегда был нетерпеливым, жадным до всего, он предпочитал любовь, как развлечение, как искусство, и был не готов к осознанию того, что любовь жалит, впивается в сердце. История с Коленом, как он сам потом признавался, показала ему те тайники чувств, в существовании которых он сомневался либо считал для себя возможным уклониться от них. Ревность терзала его тогда так же, как и ее сейчас. И вместо того, чтобы использовать каждое мгновение, чтобы уверить его в своей любви, всегда быть рядом, окружать его заботой и лаской, она предпочла отдалиться и жить собственной жизнью, наслаждаясь свободой и той атмосферой легкости и флирта, которым был буквально наполнен Квебек. - Ты сама во всем виновата, - вынесла Анжелика приговор сама себе, и сердце ее будто сдавили стальные тиски. А еще через неделю военные и несколько гуронов принесли вести из армии. Встреча с остатками ирокезов произошла. Теперь все желали зарыть топор войны. Анжелика получила послание от мужа. На этот раз она его вскрыла. «Мне сообщили, мадам, что общество чрезвычайно благосклонно к вам, на вас чуть ли не молятся. Вы стали хозяйкой города, который вы спасли, как Святая Женевьева спасла Париж. Вот какой путь вы прошли от вашего первого появления на этих берегах, когда вы бросили вызов Новой Франции, до сегодняшнего триумфа. Вы победили полностью и безоговорочно…» Он также расточал ей всевозможные нежности, рассказывал об Уттаке. Он считал, что сможет вернуться не раньше, чем через две недели. — Пусть там и остается! Я не хочу его видеть! Но она вынуждена была поправить себя. — …Нет, пусть возвращается! Но как можно позднее! У меня будет время привести в порядок мое лицо. *** Вдруг, в одночасье, осыпались все цветки на яблонях. Наступило лето. Начались полевые работы. Квебек изнывал от палящего зноя. Анжелика шла по набережной, погруженная в свои мысли, когда вдруг.. Сквозь бледно-голубой туман на горизонте показались огромные белые крылья, дрожащие на ветру: одно, другое, третье, они приближались, увеличиваясь, медленно паря над рекой. — Корабли… — сказала Анжелика очень тихо. — Французские корабли! Французские корабли… В городе уже царило оживление, паруса заметили и из других домов. Анжелика ходила по набережной, среди прибывших она не встретила ни одного знакомого, да и кого она, собственно, хотела увидеть; никто не передал ей письмо — она была уверена, что Дегре обязательно заявит о себе весточкой, но увы... Расстроенная, она вернулась домой, а утром ее разбудили крики. Первые лодки военной экспедиции показались недалеко от Квебека. В порту было столпотворение почище вчерашнего. Вновь прибывшие рассказывали об ирокезах, о Военном совете. От них пахло лесом и медвежьим жиром. Жители Квебека обсуждали новости из Франции, про ирокезов все забыли. — Никто не видел господина де Пейрака? Никто не мог ответить. Знали только одно, он не был вместе с господином Фронтенаком, а тот уже прибыл и находится у себя в замке, вскрывает почту. Анжелика была в панике. Мысль, что он не присоединился к остальным, а решил еще остаться с Уттаке, либо на полдороге свернул в Вапассу, причинила ей страдание. Она была близка к отчаянию. В сопровождении своего эскорта Анжелика поднялась в Верхний город и направилась прямо в замок Сен-Луи. С порога она увидела Фронтенака, спешащего к ней, сияющего, с поднятыми руками. — Ах, моя дорогая? Вы пришли как нельзя кстати! …Как мне выразить всю мою радость! Это самый прекрасный день в моей жизни. Одной рукой он сжимал ее руки, другой тряс связкой пергамента. Не переобувшись и не умывшись с дороги, он сразу же сорвал печати с писем, и вот он, сияющий как младенец, воплощал собой чрезмерное удовольствие. — Король! — повторил он. — Король! — Так что же? — Он осыпает меня лаврами… Ах, наконец! Это больше, чем я мог надеяться! Поверьте мне. В своем письме, каждое слово которого меня трогает, Его Величество говорит, что у него давно не было такого преданного подданного, как я, такого мудрого, знающего, в каком направлении действовать, хотя я достаточно далеко нахожусь от него и не могу располагать его мнениями. Я дважды перечитал письмо, прежде чем поверил. Какое утешение! Признаюсь, что до последнего момента я дрожал, не зная, как будет воспринята моя инициатива принять моего друга графа де Пейрака. Он остановился на полуслове и как будто впервые заметил ее. — …Вы здесь! Прекрасно! Мне не нужно будет разыскивать вас. Здесь у меня несколько членов Большого совета. Я также пригласил еще некоторых из них. Все собрались. Я хочу прочесть всем письмо короля… Нет, не то, о котором я вам говорил… Письмо, касающееся графа де Пейрака… Свое я тоже прочту, но позже… Это оговорено, что все решения короля по поводу вашего супруга и моего дорогого друга графа де Пейрака должны быть донесены до сведения Совета. Мы ждем вашего мужа. А вот и он! На пороге появился Жоффрей де Пейрак в окружении всей своей свиты; испанцы, Куасси-Ба, офицеры флота, матросы в белых кителях. — Прошу вас! — воскликнул Фронтенак. — Прошу, мой друг, час славы пришел! Анжелика, словно во сне, наблюдала, как муж приближается к ней, и смотрела на него, будто не узнавая. За все то время, что они не виделись и которое было наполнено тягостными размышлениями и мучительными страданиями, он превратился для нее почти в незнакомца, чужого человека, мысли и поступки которого она больше не понимала. Но и он не испытывал радости от встречи с ней. Жоффрей склонился к ее руке, и Анжелика не почувствовала прикосновения его губ, это была лишь дань вежливости… Глядя на мрачное лицо Пейрака, она пыталась понять, как же вести себя с ним. Наконец он прервал молчание. - Приветствую вас, мадам. Вы не ожидали, что я вернусь вместе с господином губернатором, или же мой вид вызывает у вас тягостное удивление? — Нет! Нет! — поспешно возразила Анжелика. — С чего вы взяли? Просто я растерялась, я так рада видеть вас, ведь никто мне не мог сказать, где вы. Я боялась, что вы решили вернуться через Вапассу. Жоффрей холодно посмотрел на нее. - Нет, с чего вам это в голову пришло? Я высадился на берег на Красном Мысе, около форта. Я решил, что так быстрее доберусь до вашего дома в Верхнем городе, чем причалив в порту, и пройдя через весь город, где меня останавливали бы на каждом шагу… Но мне сказали, что вы уже в порту, потом, что вас видели в замке Сен-Луи, куда меня привлекли радостные возгласы господина де Фронтенака, а потом... - не закончив фразы, он стал искать глазами губернатора. Анжелика облегченно вздохнула. Он искал ее! Значит, все в порядке, и она просто накручивает себя. - Пойдемте, сударыня, - снова раздался над ухом его ровный, чуть насмешливый голос. - Неужели вам не хочется поскорее услышать, о чем идет речь в документах, решающих нашу судьбу? Жоффрей слегка обнял Анжелику за талию, и они вместе вошли в зал, полный народа. Фронтенак попросил Жоффрея и Анжелику встать напротив него, на другом конце стола, во главе которого он находился. Его слуга хотел предложить ему бокал вина, видя, что его хозяин не успел перевести дух после своего возвращения из экспедиции, но губернатор отказался. — Нет. Мы выпьем после… Но уж тогда мы выпьем на славу. Итак, господа, - начал зачитывать текст письма губернатор. - Король с удовлетворением сообщает нам, что он рад встретить среди своих подданных глубоко уважаемого человека, и он желает осыпать его почестями, так же, как и его семью; я говорю о графе де Пейраке, госте Квебека в течение всей этой суровой зимы, и о госпоже де Пейрак. Поэтому в этот день мы исполним волю Его Величества. «Мы милостию божьей Людовик, король Франции и Наваррии, приветствуем всех присутствующих…» Из тех, кто находился в зале, Жоффрей был взволнован меньше всех, в то время как остальные испытывали почти религиозное благоговение. Казалось, что его мысли витают далеко отсюда, и только его рука чуть сжалась на талии Анжелики, когда Фронтенак прочитал, что король возвращает им все права и титулы. По поводу процесса он лишь намекнул, что его организовали завистники и невежды, а сам он, будучи молодым, не смог осуществить надлежащего расследования. Король был счастлив тем, что пребывание господина де Пейрака в Новом Свете дало наконец-то ему возможность поправить ошибки в отношении одной из самых важных персон королевства. Далее перечислялись все милости и почести, которые он ему оказывал. Довольно длинный параграф был посвящен деятельности графа де Пейрака в Америке, что опять же дало повод королю поздравить себя со столь необходимым присутствием его вассала в этой стране. Мимоходом получили свою долю похвал и комплиментов господин де Фронтенак и члены Совета. Когда губернатор заканчивал чтение этого послания, голос его дрожал. Он уронил листы и подошел к графу де Пейраку. — Брат моей страны, вы выиграли, — сказал он, раскрыв объятия. В своем письме король почти не упоминал об Анжелике. Лишь в нескольких строчках он извещал, что граф и графиня де Пейрак будут приняты королем лично, чтобы он мог выразить им свое удовлетворение. Приложение к письму на нескольких листах было посвящено только Жоффрею. Он уединился с Фронтенаком, чтобы внимательнее изучить его и ратифицировать. Анжелика не стала дожидаться, когда он выйдет из кабинета, и вернулась домой. Она не хотела ни выслушивать поздравления, ни наносить визиты друзьям, ей хотелось уединиться от всех и вся, и подумать, что же делать дальше. Теперь, когда все сложилось таким чудесным образом, лишь одна мысль терзала ее - в чем причина такой отстраненности Жоффрея? Нет, не такой встречи она ожидала... Его письмо к ней было наполнено нежностью и ожиданием скорого свидания, а сейчас он вел себя с ней так холодно, словно она и не была его женой, и ее присутствие было неприятно ему. Анжелику не покидало ощущение катастрофы. Легкий шум за окном привлек ее внимание. Несмотря на солнце, шел дождь, и капли его, как бриллианты, сверкали на листьях. В дверь постучали, и в гостиную вошла Беранжер-Эме. — Поздравляю вас, мадам! - прямо с порога воскликнула она. - Я была уверена, что этот человек, граф де Пейрак, победит. Интуиция подсказала мне. Ах, как я его ненавижу! — Но почему? - изумилась Анжелика. — Он пренебрег мной, - она швырнула на стол перчатки и плюхнулась на диван. — Вряд ли это то было следствием того, что вы ослабили свои усилия, - краешком губ улыбнулась Анжелика. Забавно, а она еще считала эту взбалмошную девицу своей соперницей... — Своим равнодушием он заставил меня страдать, - продолжала Беранжер. — Не хотите ли вы, чтобы я вас пожалела? - Анжелика присела в кресло у камина. — Вы одна существуете для него. — Я должна сожалеть об этом? Почувствовав наконец иронию в словах своей собеседницы, Беранжер в упор посмотрела на Анжелику. — Как странно, — произнесла она. — Оба вы столь выдающиеся личности, что порой забываешь, что вы муж и жена… Вы связаны узами, но это не узы брачного контракта. Вы — сообщники, друзья, любовники. Но это совсем другое дело. Я без конца забывала, что вы — его жена. — Мне бы хотелось, чтобы вы чаще об этом вспоминали. Ваши игры мне не нравятся. — Разве это игра? Я и представить себе не могла, что существует такой мужчина, как он, настоящий мужчина. Я была ослеплена. А ведь он разговаривал со мной. Он ведь обращался ко мне во время разговора? Он видел меня? — В этом не сомневайтесь. Он очень галантный мужчина. - Галантный? - горько расхохоталась Беранжер. - Да знаете ли вы, что он наговорил мне сегодня? - Не имею ни малейшего представления. - Я встретила его на пути в замок Сен-Луи. Он едва обратил на меня внимание, так торопился на встречу с губернатором и с вами... И я не сдержалась. Смутная тревога сдавила сердце Анжелики. - Я сказала ему, что он может не спешить, и что пока он был в походе, его дорогая женушка не отказывала себе в удовольствии дарить свое внимание и поцелуи королевскому посланнику, господину де Барданю. Анжелика вскочила с места и, схватив Беранжер за плечи, хорошенько ее встряхнула. - Что вы такое говорите?!! - Отпустите меня, вы! - взвизгнула та, тоже вскакивая на ноги. - Да, я своими глазами видела, как он провожал вас домой, и вы самозабвенно целовались под сенью деревьев, думая, что никого нет поблизости. Ну же, опровергните мои слова! - торжествующе закончила Беранжер. - Убирайтесь вон, - одними губами прошептала Анжелика, борясь с дурнотой. - С огромным удовольствием! - процедила сквозь зубы молодая женщина, потирая плечи. - Но, увы, граф не поверил мне и, громко рассмеявшись, назвал недалекой сплетницей, и предупредил, что не позволит мне трепать ваше имя и раздувать скандалы, - ее голос дрогнул. - Итак, все кончено. Я должна была понять, что, пока вы рядом, у меня нет никаких шансов. При любых обстоятельствах вы останетесь для него единственной... Анжелика молча отвернулась к окну и обернулась лишь тогда, когда за Беранжер захлопнулась входная дверь. Только тогда женщина позволила слезам наконец-то вырваться наружу. Господи, ну какая же она дура! Желая обрести привычное равновесие, она позволила Барданю поцеловать себя, вновь поддалась захлестнувшему ее чувственному порыву, а Беранджер, эта идиотка, все видела и донесла Жоффрею... Неудивительно теперь, что он был так неприветлив с ней. Анжелика вспомнила о том неистовстве, с которым он принял известие о ее связи с Золотой Бородой, и невольно коснулась рукой щеки, словно вновь ощущая боль от удара. Ей надо срочно поговорить с ним! Иначе с каждым мгновением они будут лишь отдаляться друг от друга, терзаясь подозрениями и ревностью. Анжелика поспешно накинула плащ и вышла на улицу.
toulouse: Похоже, при таком раскладе не избежать скандала, ибо Анжелике придется защищаться. Хорошо еще Жофа не встретил Анн-Франсуа. Но если ЖдеП докопается (а сомневаться как-то не приходится), одна надежда на Сабину, которая в самый ответственный момент должна появиться у двери, застыть как изваяние и произнести какую-нибудь сакраментальную фразу вроде "Только не бейте!" и в продолжение выдать, по какой причине следует проявлять сдержанность.
Violeta: toulouse пишет: Похоже, при таком раскладе не избежать скандала Отож! toulouse пишет: Но если ЖдеП докопается (а сомневаться как-то не приходится), одна надежда на Сабину, которая в самый ответственный момент должна появиться у двери, застыть как изваяние и произнести какую-нибудь сакраментальную фразу вроде "Только не бейте!" и в продолжение выдать, по какой причине следует проявлять сдержанность. Блин, прям вижу Сабину, грудью встающую на защиту Анжелики и выкрикивающую Жоффрею - А сами-то, сами, склоняли меня к неприличному, а теперь на женой изгаляетесь! Упали вы в моих глазах прям ниже некуда, как шкаф несгораемый, ей-богу!
полная версия страницы