Форум » Творчество читателей » Изменчивая луна » Ответить
Изменчивая луна
Светлячок: Обсуждали мы как-то на форуме, что очень уж мало нам известно об обычных буднях наших главных героев в период их жизни в Тулузе. А ведь, с момента окончательного завоевания Анжелики и до ее беременности прошло около двух лет. Неужели не было ничего интересного, кроме балов и разговоров о науке? А как же горячие аквитанские дамы, ревность Анжелики и возможные ссоры? Тогда, придумаем . Эта работа написана (точнее, еще пиштся) в соавторстве с Violeta , так что все тапки, помидоры и прочие травмирующие предметы прошу бросать в нас по очереди и в равных количествах . Изменчивая луна Часть 1. Праздник в отеле Целая армия слуг под командованием дворецкого Альфонсо накрывала на стол и готовилась к приему, который должен был состояться вечером, строго следуя установленному этикету. Грани хрустальных бокалов, серебряные кольца, охватывающие причудливо скрученные тонкие льняные салфетки, лежащие около каждой тарелки из вермели, столовые приборы, позолота канделябров — все блестело, сверкало и переливалось, радуя глаз своей красотой и изяществом. Увидев Анжелику, дворецкий низко ей поклонился. - Какие будут распоряжения, госпожа графиня? - Пусть принесут побольше цветов. Белых роз, жасмина, лилий, гвоздик... И пожалуй, еще левкоев... - Будет исполнено, мадам. И фиалок? - Да, спасибо, Альфонсо. Конечно, и фиалок тоже, - Анжелика слегка улыбнулась, вспомнив о горячей любви тулузцев к этому скромному цветку. Составлять букеты и гирлянды для праздников всегда было ее любимым занятием, и Жоффрей с удовольствием отмечал ее тонкий вкус при выборе цветов для композиций. - Я думаю, - продолжала она, - мессир граф распорядился относительно вин и закусок, не так ли? - Да, госпожа графиня. - Что ж, тогда я оставлю вас. Уверена, что вы и сами замечательно со всем справитесь. Анжелика еще раз обвела взглядом роскошно сервированный стол и сверкающую в свете солнечных лучей, струящихся из широко распахнутых в сад окон, залу. - Великолепно, я очень довольна, Альфонсо! - восторженно отметила она. Вернувшись в свои покои, Анжелика придирчиво осмотрела туалеты, отобранные для сегодняшнего приема и разложенные на кровати служанкой, и остановила свой выбор на нежно-фиалковом шелковом платье с расшитым серебряной нитью и жемчугом корсажем. В этом новом платье, только что прибывшем из Парижа, она заметила некоторые новые детали - чуть более глубокое декольте, украшенное изысканными валенсийскими кружевами, приподнятая с двух сторон верхняя юбка, подколотая изящными аграфами с филигранью и открывающая нижнюю того же цвета, но из более тяжелой и плотной материи. Ткань была великолепна. Самый взыскательный взгляд мог бы любоваться тончайшими переливами оттенков от почти белого до темно-фиолетового. Анжелика провела рукой по гладкому шелку платья, словно заключая с ним договор, который всегда заключает Женщина и ее Наряд, тот секретный договор, который помогает им взаимодействовать в их красоте... Она услышала за спиной звук открывающейся двери и, обернувшись, увидела мужа. - Ах, дорогой мой, вы как раз вовремя, - проговорила Анжелика, устремляясь к Жоффрею и легким поцелуем касаясь его губ. - Мне нужно подобрать драгоценности к этому чудесному платью, - и она кивнула на выбранный ею туалет. - Непременно, сударыня, - он нежно улыбнулся ей и привлек к себе. - Но прежде я хотел бы преподнести вам небольшой подарок. Граф достал из кармана камзола бархатный футляр и протянул его жене. Анжелика раскрыла коробочку и ахнула. Какое великолепие! Подвески самой тонкой работы, выполненные в форме двух полураспустившихся лилий, на каждом лепестке которых россыпью переливались бриллианты. Она подняла на мужа сияющие глаза. - Жоффрей! Вы просто волшебник... Подойдя к зеркалу, Анжелика слегка приподняла у висков упругие длинные локоны, по последней моде разделенные на прямой пробор и с двух сторон обрамляющие ее лицо. Она надела серьги и коснулась кончиками пальцев одной из них, чтобы увидеть, как заиграют бриллианты у ее лица. Это было настолько красиво, что сердце молодой женщины наполнилось восторгом, а на губах расцвела обворожительная улыбка. Граф шагнул к Анжелике и положил руки ей на плечи. Она вздрогнула от этой неожиданной ласки, ловя в зеркале его полный восхищения взгляд. - Надо будет сказать Марго, чтобы она убрала несколько прядей назад и закрепила их гребнем, - задумчиво проговорил Жоффрей, мягко отводя в сторону ее волосы и покрывая легкими поцелуями шею Анжелики от мочки маленького розового ушка до ключицы. - Тогда будут видны серьги. Его горячие ладони сжали ее талию, а потом скользнули на грудь. Пальцы графа прошлись по вырезу ее корсажа, коснувшись обнаженной кожи. Анжелика прикрыла глаза от удовольствия и услышала его вкрадчивый мягкий голос: - Это восхитительное декольте прекрасно дополнили бы бриллианты. — Но затем он возразил: — Нет! Жемчуг. Он более нежный. Анжелика раскрыла затуманенные волнением глаза и увидела, как граф склонился над шкатулкой с драгоценностями и выбрал ожерелье из трех нитей жемчуга. Затем он осторожно надел его ей на шею и аккуратно защелкнул замочек. - Вы обворожительны, мадам! - прошептал Жоффрей, любуясь ее отражением в зеркале. - Вы будете королевой праздника. Впрочем, как и всегда, моя прекрасная фея. И, развернув жену к себе, он заключил ее в объятия и припал к ее полураскрытым сладостным губам горячим поцелуем, полным любви... *** Большой зал для торжеств, где должен был состояться прием, смотрел окнами на город и выходил к парадному подъезду, у которого останавливались экипажи гостей. Сад и подъездную дорожку освещали развешанные повсюду фонари, отбрасывая разноцветные блики на стены дворца и лениво шелестящую под легкими дуновениеми освежающего вечернего ветерка листву деревьев. Граф и графиня встречали гостей у входа - весь цвет Тулузы и окрестностей собрался сегодня здесь, в Отеле веселой науки. Гости в роскошных нарядах, сверкающие драгоценностями и ослепительными улыбками, приветствовали хозяина и хозяйку. Анжелика в мерцающем свете факелов, закрепленных по обе стороны распахнутых настежь дверей, выглядела богиней, ненадолго сошедшей с Олимпа, чтобы почтить своим присутствием сегодняшний праздник. Золотые локоны, собранные на затылке, струились по спине, платье пышными складками спускалось на мраморные ступени крыльца, белоснежные плечи и тонкие руки утопали в пене кружев. Ни один мужчина не мог отвести от нее восхищенных глаз, и ни одна женщина - сдержать завистливого вздоха. Да, следовало признать, что и сегодня мадам де Пейрак была самой прекрасной дамой на приеме - истинной королевой Тулузы. - Дорогая, позвольте представить вам графа де Кастель-Моржа и его очаровательную супругу, - обратился Жоффрей к жене. Анжелика улыбнулась пылкому южанину, склонившемуся к ее руке для поцелуя, и перевела взгляд на молодую женщину рядом с ним. Высокая, стройная, с высокой грудью и роскошной гривой иссиня-черных волос - она имела все шансы называться красивой, если бы не холодное и надменное выражение ее лица и сжатый в тонкую линию рот. Вопреки всем правилам приличий, дама избегала смотреть на хозяйку дома: все ее внимание было приковано к де Пейраку. Именно ему она сделала реверанс и представилась: - Сабина. Искренне рада снова видеть вас, граф, - произнесла дама тихим низким голосом, и когда Жоффрей склонился перед ней в галантном поклоне и коснулся губами ее руки, внезапно вспыхнула, опустив глаза. "Очередная поклонница", - с легким сочувствием подумала Анжелика, взглянув на смущенную гостью. Потом нежно посмотрела на стоящего рядом мужа и с улыбкой отметила, что и сама не смогла избежать участи быть покоренной этим необыкновенным мужчиной. Жоффрей уже приветствовал следующую пару гостей, и в водовороте новых лиц Анжелика вскоре совсем позабыла об этой женщине. *** Среди приятного шума подаваемых блюд, разливаемых вин и чудесных ароматов, исходящих от кушаний, которые явились предметом немалых усилий искусного повара, текла непринужденная беседа. Анжелика сидела на противоположном от мужа конце длинного стола в окружении своих постоянных кавалеров - д'Андижоса, Сербало и маркиза де Севилла, каждый из которых пытался привлечь ее внимание остроумной шуткой или ввернуть какой-нибудь комплимент. Маркиз даже прочел ей небольшую поэму, которую сочинил специально для сегодняшнего приема, чем немало позабавил собравшихся, так как уже успел изрядно набраться, а потому декламировал с излишним пафосом, то и дело запинаясь. Анжелика хохотала до слез. - Вы меня уморите, мессир де Севилла! Как вы говорите, - и она протянула нараспев: То Муза мне внушает ныне: «Седлай Пегаса, мчись верхом, Так, чтоб одическим стихом В веках прославить ваше имя!» Когда громовой хохот, вызванный этими словами и насмешливым тоном хозяйки дома, смолк, Анжелика наклонилась к смущенному маркизу и коснулась его руки: - Ваши стихи прекрасны, месье, я в восхищении. А теперь не хотите ли отведать этих замечательных тушеных трюфелей из Перигора? Д'Андижос, все еще сотрясающийся от смеха, вдруг вскочил на ноги и, дурашливо раскланявшись, проговорил: - Позвольте мне немного помочь мессиру де Севилла и придать его одическому стиху завершенность! Он откашлялся и начал читать, изображая бешеный галоп и понукая невидимого жеребца: Гоню коня: «Смелей, вперед!» Но бесполезны все усилья. Вино, вино всему виной, И музы полное бессилье... Грянул новый взрыв хохота. Под бурные аплодисменты д'Андижос опустился обратно на свое место и откинулся на спинку стула. На бедного де Севилла было жалко смотреть. Анжелике стало немного стыдно за то, что она сама вызвала такой шквал насмешек над ним, и она решила выручить беднягу. - Месье, не будете ли вы настолько любезны, чтобы сопровождать меня? - громко проговорила Анжелика и встала из-за стола. Маркиз поспешно поднялся, отвесив ей низкий поклон, и молодая женщина взяла его под руку. - Я хочу подышать свежим воздухом, - она демонстративно стала обмахиваться веером. - Здесь невыносимо жарко! Де Севилла согласно кивнул. Перед выходом из пиршественной залы Анжелика бросила взгляд на другой конец стола - туда, где обычно сидел ее муж, и с удивлением поняла, что его там нет. Когда Жоффрей успел уйти? Обычно он не имел обыкновения покидать своих гостей в самый разгар праздника. Но галантный маркиз уже увлек ее в сад.
toulouse: Bella Наверное, я неудачно выразилась: хотела сказать, что есть большая разница между московским и итальянским тирамису, я за итальянское
Bella: Светлячок, простите, но не могу сдержаться. Ну в Италии тоже разное тирамису бывает... у каждой хозяйки свои рецепты. В Риме было кафе с 53 наименованиями тирамису в меню- вот где конец (как это цензурно сказать?) фигуре. А вообще многие путают десерты- фантазии на тему тирамису, где вместо маскарпоне какой-нибудь крем или сыр, вместо савоярди другое печенье. Я тоже долго так готовила, пока не подсмотрела оригинальный рецепт тирамису, теперь с закрытыми глазами определю "правильный" тирамису. Тирамису- это маскарпоне и савоярди!!! Равно как и моцарелла по определению может быть только в центральной части Италии, а лимончелло- только из лимонов Сорренто.
toulouse: Bella пишет: лимончелло- только из лимонов Сорренто Амальфи не годится??? Не верю! Тирамису столько сортов я, естественно, не пробовала, но то, что пробовала, решительно не похоже на наше. Ну примерно как пармезан, хоть литовский, хоть аргентинский - все едино не пармензан.
Bella: toulouse пишет: Амальфи не годится??? Не верю! годится , Амальфи- это район, побережье, на котором и стоит славный Сорренто... там еще другие города. Но самые знаменитые сады лимонов для производства лимончелло- в Сорренто. Да, пармезан- та еще засада. Кроме вида, способа производства, рецепта, есть еще и сроки выдержки. Но, однозначно, только итальянский. Я вообще убедилась, что за редким исключением (кофе, картошка, макароны), продукты и блюда лучшие там, где выросли и изобретены.
Bella: Светлячок, похоже, замечаний по Вашему тексту нет.... вот мы и офтопим. В ожидании продолжения, так сказать, коротаем время
toulouse: Bella пишет: Светлячок, похоже, замечаний по Вашему тексту нет.... вот мы и офтопим. В ожидании продолжения, так сказать, коротаем врем Согласна) Разве что придумать какое-нибудь отвязное продолжение? Bella, у вас есть настроение? Исключительно чтоб только вечность проводить - ну и наших дам повеселить)
Violeta: Bella пишет: Светлячок, похоже, замечаний по Вашему тексту нет.... вот мы и офтопим. В ожидании продолжения, так сказать, коротаем время Ну, ждать уже недолго - ща все эротично-страстно-чувственные эпитеты из текста уберем и запостим toulouse пишет: Разве что придумать какое-нибудь отвязное продолжение? Bella, у вас есть настроение? Исключительно чтоб только вечность проводить - ну и наших дам повеселить) Анж собирает вещи в дорожную сумку, вскакивает с разбегу на верную кобылу и скачет, куда глаза глядят. За ней, прихрамывая, бежит Жофа и кричит: - Куда же ты, вернись, я тебе на рояле на гитаре поиграю!
toulouse: Violeta пишет: За ней, прихрамывая, бежит Жофа Не-не-не. так не пойдет( Это совсем не весело...
Светлячок: Bella пишет: Светлячок, похоже, замечаний по Вашему тексту нет.... вот мы и офтопим. В ожидании продолжения, так сказать, коротаем время Очень интересно коротаете. Сейчас начитаемся интересностей и потом в фанфике будем обеды с десертами расписывать))). Violeta пишет: Анж собирает вещи в дорожную сумку, вскакивает с разбегу на верную кобылу и скачет, куда глаза глядят. За ней, прихрамывая, бежит Жофа и кричит: - Куда же ты, вернись, я тебе на рояле на гитаре поиграю! Отличное предложение. Придеться все переписывать Violeta пишет: Ну, ждать уже недолго - ща все эротично-страстно-чувственные эпитеты из текста уберем и запостим
Из Мейна: toulouse пишет: Разве что придумать какое-нибудь отвязное продолжение? Я уже который день ломаю голову, что Анж могла вытворить Разбить астролябию? Изгнать дух Галилея? Пока у меня только одно предположение - Анж сделала что-то такое уму нерастяжимое, и так получила в ответ, что потом на протяжении практически всей серии она либо в споры не вступала, либо сразу хваталась за кинжал. Но что это было и как ее наказали мое воображение отказывается придумывать. Светлячок, не томите
Nastia: Из Мейна пишет: Светлячок, не томите Светлячок пишет: Отличное предложение. Придеться все переписывать Не надо ничего переписывать просто не томите а то фантазия улит вон уже про десерты говорим . Кстати я тоже люблю Тирамису очень очень эх давно не кушала .
Светлячок: Из Мейна пишет: Разбить астролябию? Изгнать дух Галилея? Берите выше: разгромить лабораторию и сжечь библиотеку)))) Из Мейна пишет: Пока у меня только одно предположение - Анж сделала что-то такое уму нерастяжимое, и так получила в ответ, что потом на протяжении практически всей серии она либо в споры не вступала, либо сразу хваталась за кинжал. Как Хрупкой глине, так разрешаете по сюжету ГГ выяснить все спокойно, а как нам с Violeta, так без мексиканских страстей никак? Вот, черт, опять Из мейна разочаруем : ни зомби, ни погонь, ни кровавых драк .
Из Мейна: Светлячок пишет: Как Хрупкой глине, так разрешаете по сюжету ГГ выяснить все спокойно, а как нам с Violeta, так без мексиканских страстей никак? Пришли к выводу, что там все должно быть по взрослому "Мне нельзя в Бельдяжки, я женат" А у Вас есть возможность усыпить бдительность Виолетты, отобрать у нее красный карандаш и пошалить... Светлячок пишет: Берите выше: разгромить лабораторию и сжечь библиотеку)))) Challenge accepted Поднять мятеж на юге и разослать весь тираж "50 оттенков Лангедока" по церквям и монастырям
Violeta: Из Мейна пишет: А у Вас есть возможность усыпить бдительность Виолетты, отобрать у нее красный карандаш и пошалить... Ну что ж я, монстр какой... У меня и карандаша-то нет... Красного...
Светлячок: Из Мейна пишет: А у Вас есть возможность усыпить бдительность Виолетты, отобрать у нее красный карандаш и пошалить... Тут дело другое, Violeta полноправный соавтор, а не редактор с красным карандашом. Так что у нас все как в Бригаде: за все, что натворили написали отвечаем вместе. Ну, что? Эх, была-не была Часть 3. Кто первый?.. Анжелика не спеша пересекла сад, изо всех сил стараясь сохранять внешне невозмутимый вид и не привлекать к своему внезапному уходу ненужного внимания, но, оказавшись в пустынных галереях дворца, ускорила шаг и буквально вбежала в свои покои. Молодая женщина была раздражена до предела и опасалась, что, даже несмотря на строгое воспитание, которое она получила в монастыре, ей не удалось бы удержаться от того, чтобы не вспылить при посторонних и не бросить несколько резких фраз в лицо мужу и этой... особе. Именно поэтому самым разумным сейчас было удалиться к себе и постараться хотя бы немного успокоиться. Анжелика знала, что, как истинная хозяйка дома, она не должна была так неожиданно покидать гостей, но, к счастью, прием уже подходил к концу, а приглашенные были заняты собой: кто-то прогуливался в лабиринте грабовых аллей, кто-то шептался в тени садовых беседок, а кто-то уже успел уединиться в отведенных им апартаментах. Ее отсутствие не должно было броситься в глаза и вызвать пересуды: ведь всем известно, как туманят разум крепкое вино и любовная атмосфера праздника. Скользнув невидящим взглядом по своей комнате, которая сейчас казалась ей самым надежным убежищем, молодая женщина неосознанно остановила взор на большой широкой кровати. Сколько опьяняющих ночей провела она на ней с Жоффреем! Как страстно он любил ее, как волшебны были его ласки, как восхитительны поцелуи... Неужели всему этому пришел конец? Анжелику охватило такое отчаяние, что в глазах у нее потемнело, а из груди словно выкачали весь воздух. Чувствуя, что вот-вот задохнется, девушка начала яростно срывать с себя платье, которое душило ее в своих холодных шелковых объятиях, подобно скользкой отвратительной змее. Оно больше не казалось ей таким красивым, как сегодня днем, когда она примеряла его, или вечером, когда на нее были устремлены восхищенные взгляды всех без исключения мужчин. Но что за дело ей было до них, если тот, ради которого она надевала этот прекрасный наряд, предпочел ей другую... Анжелика в кровь оцарапала пальцы о многочисленные крючки и булавки, но даже не заметила этого. И только после того, как истерзанное платье с тихим шелестом упало к ее ногам, и она осталась в одной лишь тонкой батистовой сорочке, молодая женщина почувствовала себя лучше. Анжелика подошла к приоткрытому окну, прижалась разгоряченным лбом к холодному стеклу и жадно вдохнула свежий ночной воздух. Эта ночь утратила для нее все свое недавнее очарование. С тоской она вспоминала, как счастлива была всего какой-то час назад, когда любовалась завораживающей красотой звездного неба и даже не предполагала, что совсем скоро, в холодном свете луны, ей откроется неприглядная правда о Жоффрее. Анжелика бросила рассеянный взгляд вверх и увидела, что черное небесное полотно заволокло свинцовыми тучами, которые скрыли яркое сияние звезд, а луна, недавно так поразившая ее своим великолепием, стала похожа на грубый булыжник грязно-серого цвета. «Как изменилась луна! - с грустью подумала Анжелика. - Совсем как мое сердце, еще недавно сияющее любовью и счастьем, подобно прекрасному ночному светилу, а теперь вдруг ставшее черным углем, безжизненно тлеющим в груди». Ей казалось, что свет отныне померк для нее навсегда, и она с тревогой думала о том, как же быть дальше. - Глупая, какая же я глупая! - качая головой, повторяла Анжелика. Разве не знала она, что в Тулузе среди высшего общества обманутые дамы и господа не являлись редкостью, с той лишь разницей, что над мужчинами потешались, а женщин жалели? И разве была она настолько глупой и самонадеянной, чтобы не опасаться той власти, что имели соблазнительные аквитанские красавицы над чувственным тулузским графом? Почему же тогда ей было так больно? Наверное, она была еще слишком наивна, чтобы разгадывать подобные интриги, и слишком рано поверила в то, что их счастье достаточно прочно, чтобы устоять против победительной красоты этих женщин с молочно-белым цветом лица, бархатными глазами и пряным ароматом брюнеток. "Нет, Анжелика, ты так и осталась простым полевым цветком среди роскошных надменных роз, затмевающих тебя своей пышной и притягательной красотой," - твердила она себе. - "Неужели тебе неизвестно, что проявление образцовой супружеской верности считается дурным тоном и уделом мещан? И неужели ты думала, что тебя минет участь быть обманутой женой?.. Такова жизнь," — Анжелика невольно повторила горькие слова, которыми утешают себя бедные девушки, когда мужество покидает их, и они прекрасно отдают себе отчет в том, что навсегда утратили стойкость духа. Но только не сейчас... Она еще не готова... Машинально освобождая свои пышные волосы от гребней и украшений, Анжелика нечаянно коснулась сережек, которые сегодня так неожиданно преподнес ей муж. Она аккуратно сняла их, и бриллианты вспыхнули разноцветным сиянием граней в ее руке, играя всеми оттенками радуги в отсвете каминного огня. Вдруг на них упала прозрачная слезинка, затем вторая, третья... Анжелика сжала подарок Жоффрея в ладони и неосознанно прижала к бешено колотящемуся сердцу. Она вспомнила восхищённый взгляд мужа, когда он сегодня любовался ее отражением в зеркале, его горячие руки на своей талии, ласковые губы на своих губах... Разве это было ложью? Или игрой? Разве не были они счастливы все это головокружительное лето, полное страстных ночей любви и откровенных бесед? Разве не говорил он ей, что никогда ни одну женщину не любил так, как ее, настолько, чтобы показать ей свою лабораторию и говорить с ней о науке? Анжелике вдруг отчаянно захотелось, чтобы муж пришел к ней, обнял, сказал, что она ошиблась, и что он по-прежнему любит ее. Ведь только ему под силу рассеять мучающие ее сомнения и прогнать прочь все страхи! - Жоффрей, - прошептала Анжелика и бросилась на кровать, зарываясь лицом в подушку, чтобы заглушить подступающие к горлу рыдания. Но он не приходил... Наверняка его сильно задели ее подозрения и та вспышка гнева, о которой Анжелика уже не раз успела пожалеть. Но разве она была не права? Может ли он упрекать ее? Неужели он думал, что она со спокойным сердцем воспримет его неверность? Да и думал ли он о ней, поглощенный азартом очередной победы... Молодая женщина ворочалась с боку на бок, как вдруг неожиданная догадка острой иглой пронзила ее сердце. Или... От одной только мысли Анжелику обдало ледяной волной ужаса. Или он проводит эту ночь в объятиях другой? Всеми силами Анжелика пыталась отогнать от себя дурные мысли, но они, словно виноградная лоза, оплетали ее сетью сомнений и прочно цепляясь, прорастали в ней уверенностью. Ревность сжигала ее изнутри, а тело охватывал озноб из-за страха того, что ее догадки верны. Нет-нет, этого не может быть… Возвращаясь к событиям сегодняшнего вечера, она отчетливо вспоминала и нежные взгляды Жоффрея, которые он бросал на нее с противоположного конца стола, и те заговорщицкие улыбки, которыми они обменивались украдкой. Вдруг Анжелика рывком села на постели. Та растерянность, с которой муж посмотрел на нее, когда она бросила ему в лицо обвинения в измене, не была поддельной. Он действительно был искренне удивлен ее поведением и словами, но она в пылу ссоры не обратила на это внимания. А что, если она ошиблась и в очередной раз позволила своей бунтарской натуре вырваться наружу, так и не разобравшись во всем до конца? Боже, ведь она даже не захотела выслушать его объяснения и теперь сходила с ума, терзаясь, возможно беспочвенными, подозрениями! Анжелика вскочила с кровати и сжала виски руками. Ей казалось, что голова вот-вот разорвется от обилия нахлынувших мыслей. Разве она почувствовала охлаждение и неискренность мужа сегодня? Нет, как и всегда, он думал только о ней, смотрел только на нее... И если бы ни эти силуэты на террасе... Что же там произошло? Анжелика приняла решение - она пойдет к нему! Она его жена! И она не позволит этим аквитанским красоткам разрушить ее счастье! Жоффрей был для нее всем: мужем, любовником, другом, ее волшебником, и она должна с ним объясниться, иначе окончательно сойдет с ума. Набросив пеньюар, молодая женщина быстро выбежала из комнаты. "Так или иначе, но я предпочитаю знать правду", - говорила она себе, поднимаясь по лестнице в его покои. Но какую правду?... Решительность Анжелики постепенно начала таять, и ее шаги замедлились. Подойдя к комнате мужа, она на секунду остановилась и закрыла глаза. Что она увидит там? Кого она увидит там? Может, лучше повернуть назад? Анжелика живо представила распростертое на смятых простынях женское тело, изнывающее от желания в объятиях Жоффрея, и от этой мысли молодой женщине показалось, что земля уходит у нее из-под ног. Голова закружилась, и, чувствуя, что еще мгновение - и она может потерять сознание, Анжелика в изнеможении оперлась рукой о дверь комнаты и в следующий миг оказалась в покоях Жоффрея. Дверь была не заперта и от неожиданности она буквально ввалилась в спальню мужа... Анжелика стояла посреди комнаты в изумлении, еще не до конца осознавая, как здесь очутилась. Постепенно выровняв дыхание и придя в себя, она стала осматриваться. В комнате никого не было. Испытанное ею мгновенное облегчение, сменилось разочарованием, а затем тревогой. Где же Жоффрей? А что, если ее самые худшие опасения верны и он... Анжелика почувствовала, как ею вновь овладевают страх и отчаяние. Продрогнув до костей за время хождения по замку, она подошла к горящему камину, опустилась в стоящее перед ним кресло и протянула озябшие руки к огню. У нее не было больше сил в одиночку бороться с химерами, окружавшими ее со всех сторон и сжимавшими в кошмарном кольце сомнений. У нее не было больше сил думать, плакать, а тем более бежать куда-то и искать ответы. Казалось, переживания этого ужасного вечера полностью опустошили ее, и она вдруг почувствовала жуткую усталость. Свернувшись в кресле, она закрыла глаза и вспомнила свой родной Монтелу, теплый взгляд отца и беззаботное детство, когда все было легко и ясно. А потом... Потом она внезапно стала взрослой, проданной невестой, женой загадочного тулузского сеньора, любовь к которому сейчас наполняла каждую клеточку ее тела. Проваливаясь в сон, Анжелика вдруг ощутила, как ее словно обволакивает теплом объятий самого дорогого для нее человека. В этот момент она почувствовала себя такой счастливой, будто и не было этой ночи с ее ужасными открытиями и опустошающими волнениями. И, изо всех сил ухватившись за этот мираж, Анжелика уснула с улыбкой на лице. *** Несмотря на поздний час, Жоффрей не спал. Он сидел в своем кабинете за большим письменным столом, закинув на него ноги, и курил сигару. Он был в прескверном расположении духа. Мрачные мысли о ссоре с Анжеликой одолевали его. Это была их первая серьезная размолвка. Нет, жена и раньше ревновала его к прошлому, и графа это чрезвычайно забавляло, но Анжелика всегда старалась сдерживать себя в проявлении эмоций, а ему удавалось перевести все ее страхи и подозрения в шутку и успокоить. Что же тогда нашло на нее сегодня? Эта нелепая сцена с маркизом де Севилла в саду, его дурацкие стихи и признания, а потом яростный взгляд зеленых глаз, которым она буквально обожгла его, и обвинения в измене - что, черт возьми, все это значило?! Жоффрей откинул голову на спинку кресла, закрыл глаза и попытался вспомнить, с какого же момента сегодняшнего вечера все пошло наперекосяк. Прием прошел великолепно, Анжелика была восхитительна - взгляды всех мужчин были направлены на нее и, сказать по чести, это он должен был ревновать, видя, как все гости наперебой стараются услужить его супруге, коснуться ее руки, сказать комплимент, привлечь к себе внимание прекрасной графини де Пейрак. Но это скорее льстило его самолюбию, тем более, что Анжелика никого не выделяла из толпы своих воздыхателей и вела себя со всеми ровно и приветливо. Признаться, его немного задело то, с какой охотой она позволяла целовать свои руки этому юному маркизу, который, надо сказать, изрядно перетрусил, когда Жоффрей застал его в саду на коленях перед своей женой. Но что произошло потом? Что вызвало ревность и гнев Анжелики? Она упрекнула его в том, что сегодня он почтил излишним вниманием какую-то даму. Но кто это мог быть? Мадам де Лонзак? Супруга капитула? Или, быть может, прехорошенькая дочка сенешаля? Помнится, он даже слегка приобнял очаровательное создание с огромными синими глазами, прошептав ей на ушко несколько комплиментов... Да нет, все это ерунда, Анжелика и внимания не обратила бы на эти светские проявления любезности и куртуазной игры. Кто же еще? Ах да, еще эта Сабина, которой стало плохо в пиршественной зале и которую он поспешил сопроводить на террасу, выходящую в сад, чтобы она пришла в себя. Сабина... Бедная девушка, запутавшаяся в своих фантазиях и не умеющая владеть своими чувствами... Едва они вышли на балкон, как она подняла к нему свое бледное, искаженное страданием лицо и заговорила. Оказывается, она всегда любила его и только его, и вся ее жизнь с того момента, как она попала в Отель веселой науки - это одновременно и безмерное блаженство и нестерпимая боль, потому что она может видеть его, говорить с ним, но сердце его принадлежит другой, которая никогда не сможет по достоинству оценить то счастье, которое выпало на ее долю... Граф слушал ее сбивчивый рассказ с неослабным вниманием, так как в мыслях Сабины царил беспорядок, она все больше распалялась и уже не сдерживала свой голос. Боясь, что девушка привлечет к ним излишнее внимание и сделает их разговор достоянием общественности, Жоффрей отвел ее в самый дальний уголок террасы и постарался успокоить. Но Сабина не слушала его. Воскликнув: "Один лишь раз… Один раз в жизни… Чтобы узнать, что такое настоящий поцелуй...", она вдруг обвила руками его шею и прижалась своими горячими губами к его губам. На секунду граф опешил - от неожиданности ее порыва, от той страсти, которая буквально испепеляла ее, и... от искренности и свежести ее неопытных губ. Он ясно почувствовал, что она действительно любит его, а он... он ничего не мог дать ей взамен. Осторожно Жоффрей отстранил девушку от себя, потом приподнял ее подбородок и заглянул в темные, чуть влажные, с поволокой глаза. - В вас слишком много страсти, моя дорогая, - тихо произнес он, кончиками пальцев едва касаясь ее щеки. - Если вы не научитесь сдерживать пылких лошадей вашего темперамента, то никогда не сможете в полной мере насладиться прелестями любви. - Я люблю вас! - прошептала Сабина, и одинокая слезинка скатилась по ее щеке. Жоффрей покачал головой. Ему было искренне жаль ее, и он осторожно старался подобрать нужные слова, чтобы не показаться грубым. - "Никто не должен иметь сразу двух любовниц" - вам же наверняка знакомо это правило куртуазной любви, сударыня. Позвольте мне дать вам один совет: обратите свой благосклонный взгляд на вашего мужа, мессира де Кастель-Моржа. Думаю, он сможет преподать вам несколько приятных уроков на супружеском ложе, - граф усмехнулся уголком рта. - Если же такая перспектива вам не мила - что ж, выберите себе спутника по сердцу на одну ночь... Или на всю жизнь... Ведь любовь не ограничена никакими рамками, запомните это. Любовь безгранична... Внезапно в тишине ночи раздался громкий хохот и шумные овации. Бросив быстрый взгляд через перила террасы, Жоффрей увидел Анжелику, которая стояла на одной из дорожек сада в окружении толпы гостей и с вниманием выслушивала стихи коленопреклонного кавалера. В темных глазах графа блеснула нежность, а на лице появилось мягкое мечтательное выражение, так несвойственное ему в обычной жизни. "Прекрасная богиня в окружении своих восторженных обожателей", - его губы чуть дрогнули в улыбке. Пейрак откровенно залюбовался женой. - Значит, это правда! Вы видите только ее, думаете только о ней, любите только ее! - услышал он надтреснутый, с нотками ненависти голос Сабины. Жоффрей оглянулся на молодую женщину и увидел, с какой злостью она смотрела на развернувшуюся в саду сцену. - Сабина, - обеспокоенно позвал он, сделав шаг к ней навстречу. Но девушка яростно помотала головой и выкрикнула: - Теперь для меня все кончено! И все... все из-за нее! - и резко развернувшись, убежала с террасы. Граф глубоко вздохнул, задумчиво провожая взглядом бедняжку. Что еще он мог сделать для нее? Излечить от любви невозможно, и ему это было известно лучше, чем кому бы то ни было. Возможно, разочарование, которое Сабина только что испытала, поможет ей в будущем больше не совершать опрометчивых поступков и не проявлять так откровенно свои чувства и желания. Жоффрей вдруг с иронией подумал, что он, который всегда говорил, что принадлежит всем, а все - принадлежат ему, теперь рассуждает о верности своей любви и сдержанности. Воистину, его волшебница-жена изменила его до неузнаваемости! Он снова оперся на перила террасы, наблюдая за Анжеликой и ее пылким воздыхателем, и ему вдруг отчаянно захотелось спуститься вниз, к ней, наплевать на праздник и приличия и украсть ее ото всех на свете, увлечь в какую-нибудь отдаленную беседку в парке и заключить в свои объятия... Но увы, его романтическим мечтам не суждено было сбыться. Анжелика набросилась на него с такой яростью и гневом, что он даже опешил. И вот теперь, вместо того, чтобы осыпать свою жену жаркими ласками и страстными поцелуями, он вынужден сидеть в кабинете и гадать, что же вызвало у нее эту вспышку негодования... А что, если... Графа пронзила внезапная догадка. Ведь если он мог видеть ее в саду, то и она могла, подняв голову, разглядеть их с Сабиной силуэты на балконе в тот момент, когда девушка его поцеловала. Черт возьми! Он стукнул рукой по подлокотнику кресла. Скорее всего, все так и было! Тогда понятно и ее особое расположение к маркизу, и ее горячность, и обида... Какая глупая и нелепая ситуация! Надо все исправить как можно скорее, пока бедная девочка не напридумывала себе Бог знает чего. Пейрак встал из-за стола и быстрым шагом вышел из кабинета. Разве мог он злиться на нее? Разве мог допустить, чтобы сейчас она оказалась наедине со своими подозрениями и страхами? Нет, он не позволит сегодняшнему нелепому недоразумению возвести между ними стену. Она была его женой, его творением, его любимой малышкой... Направляясь в покои жены, граф невольно улыбался, размышляя об Анжелике. Так значит, эта прекрасная лесная фея, доставшаяся ему в жены, действительно так любит его? Его, хромого сеньора со шрамами в половину лица, а не эту роскошь и беззаботную жизнь, которую он дарил ей изо дня в день? Каждый раз ее глаза загорались восторгом, когда он преподносил ей новые украшения и подарки. Анжелика радовалась им, как ребенок, одаряя его своей ослепительной улыбкой. И не раз он задавался вопросом, а любила бы она его без всех этих драгоценностей, платьев и изысканных безделушек? Но совсем другое пламя бушевало в ее изумрудных глазах, когда он любил ее. Сладостные стоны, страстные крики и вырывавшиеся из ее уст признания, когда он ласкал ее прекрасное тело, доводя и себя и ее до изнеможения - нет, это нельзя было сыграть, нельзя подделать... Жоффрей знал, что каждый раз, находясь в его объятиях, она была искренна. И вот сегодня он получил неопровержимое доказательство ее горячей любви к нему: ведь тот, кто не ревнует, не умеет любить. А Анжелика ревновала, и ревновала отчаянно, это бесспорно. Сердце графа наполнилось радостью. Да, стоило пережить такую полную волнений и мучительных размышлений ночь, чтобы увериться, что эта зеленоглазая колдунья всецело его, и можно наконец забыть о своих сомнениях относительно ее чувств...
полная версия страницы