Форум » Творчество читателей » Вечерняя звезда » Ответить
Вечерняя звезда
Светлячок: Этот фанфик родился после прочтения фанфика Violeta "Комната с золотым замком". Спасибо ей огромное за вдохновение, помощь и "вкусные" редакторские вставки . Ну, так сказать, поехали! В зарисовке использован авторский текст из книг А. Голон. Вечерняя звезда Как Анжелика и предполагала, дверь таинственной комнаты с золотым замком была открыта. Казалось, оттуда струился серебристый свет. Пришло время прогнать все навязчивые страхи, и девушка приблизилась к порогу. Только один человек был в комнате — хозяин этого необычного места. Граф стоял около большого телескопа, и она видела только его чеканный профиль без шрамов. Освещенный светом луны, он был хорошо различим, — скрытая энергия чистых линий, дерзость высокого лба, прямой нос с небольшой горбинкой, сильные губы, плотно сжатые в минуту глубокого внимания. Густые волосы, отброшенные назад в небрежной манере, больше присущей молодым людям, придавали облику графа юношеский вид. Резко очерченные скулы и открытый висок казались в полутени бледными. Анжелика замерла у порога, не решаясь идти дальше. Но вот муж повернул голову, и четкий профиль исчез, — реальностью стал неровный абрис лица со шрамами. В зависимости от чувств, которые Жоффрей де Пейрак хотел показать, его взгляд пылал гневом или же искрился весельем, вынуждая собеседника смотреть ему прямо в глаза, а сам граф тотчас становился абсолютно непроницаемым в своем желании скрыть то, о чем думал, что чувствовал. Именно такой взгляд Жоффрей де Пейрак остановил на Анжелике, когда увидел ее в дверях комнаты. Наконец он заговорил своим красивым, звучным, хорошо поставленным голосом: - Вы пришли, мадам!.. Его слова эхом пронеслись по комнате, и в них прозвучало утверждение. Анжелика прислонилась к двери. Она чувствовала себя птицей, попавшей в сети птицелова. - Что вы надеялись найти в этой комнате? Девушка разглядывала это великолепное место, и в ночи оно казалось ей видением, оторванным от мира и полным сокровищ — научных инструментов, сияющих в лунном свете лакированным деревом и дорогими украшениями. Она ответила: - Дух Галилея. Если бы Анжелика посмотрела на графа в это мгновение, она бы заметила на его лице улыбку, выражающую заинтересованность и удивление, которой он иногда улыбался ей. Но лицо Жоффрея снова стало непроницаемым, и когда он заговорил, его голос звучал более приглушенно: - Чего вы хотите? Чего желаете? - Посмотреть в этот инструмент, благодаря которому великий ученый Галилей увидел горы на Луне. Высказав свое желание, Анжелика отважно посмотрела на графа и застыла под ледяным и жестким взглядом его темных глаз. Между тем, голос Жоффрея де Пейрака не был ни насмешливым, ни недовольным, когда он ответил: - Если графиня этого желает, я не вправе отказать ей. Жестом граф пригласил Анжелику пройти, и она медленно двинулась в глубину комнаты, охваченная безотчётным страхом. Что произошло? Ей казалось, что он был рад ее приходу, а теперь эта демонстративная холодность и почти оскорбительная учтивость повергли ее в панику. Что ж, она возьмет себя в руки и не покажет ему, что боится. С преувеличенным вниманием девушка обвела взглядом комнату и застыла от изумления. Никогда раньше она не видела ничего подобного! Пейрак видел, что Анжелика избегает смотреть на него. Он наблюдал, как прекрасные глаза его жены изучают — и не только из простого любопытства, но с восхищением — небосвод в сказочных декорациях комнаты, где он работает. Она осторожно дотрагивалась до разложенных на столах астрономических инструментов и карт, и он невольно вздрагивал, словно она касалась его самого. Никогда ни одну женщину он не приводил сюда, и теперь ему казалось, что это знак, словно само Провидение решило сегодня ночью свести воедино две его страсти - Анжелику и науку, здесь, в этой комнате с золотым замком. И когда она направилась было к телескопу, Жоффрей преградил ей путь, проговорив с преувеличенным сожалением: - Увы, сударыня, но, боюсь, что нам не удастся насладиться картой звездного неба. - Почему? - удивленно спросила девушка, остановившись. - Думаю, что всему виною Вы, моя милая, - покачал головой граф. - Я? - окончательно растерялась Анжелика. В испуге она обернулась, чтобы еще раз удостовериться в том, что ничем не могла нарушить гармонию этой таинственной комнаты. - Но, что же я сделала? - проговорила она в полном замешательстве. Пейрак стоял перед ней, скрестив руки на груди. - Полагаю, что все дело в Вашем визите, - смотря в недоумевающие глаза Анжелики, он продолжил с серьезным видом ученого. - Видите ли, дело в том, что Вы слишком прекрасны, и звезды, испугавшись того, что Вы можете затмить их своей красотой, все, как одна, спрятались за тучи. Анжелика изумленно посмотрела на ясное звездное небо, на котором не было ни облачка, и быстро перевела свой взгляд на широко улыбающегося графа. В глубине его глаз сверкнули насмешливые искорки. Испуганный и растерянный вид девушки позабавил его, и он весело рассмеялся, обнажая свои белоснежные зубы. «Да он издевается надо мной!» - пронеслось в голове у Анжелики. За последние месяцы, незаметно для себя самой, она позволила мужу очаровать ее, увлечь своей таинственностью, загадочным взглядом черных пронзительных глаз, за которым скрывалось обещание чего-то невероятно волнующего, манящего, прекрасного... Поднимаясь в эту таинственную комнату, она со страхом и нетерпением спрашивала себя: сможет ли противиться ему, потерпит ли она поражение, так никогда и не одержав победы? Но после этой нелепой выходки графа ярость, словно холодная волна, окатила Анжелику и вывела ее из забытья. Девушка гневно взглянула на мужа. - Что ж, Вы тоже можете последовать примеру своих звезд, мессир, и спрятаться от меня за вашими приборами! - холодно сказала она. И добавила, видя, что он продолжает смеяться, не обращая ровно никакого внимания на ее горячность. - Впрочем, я избавлю Вас от необходимости играть со мною в прятки. Доброй ночи, граф. Гордо расправив плечи и сделав реверанс, Анжелика повернулась к мужу спиной и направилась к выходу, еле сдерживая душившие ее слезы. Когда всего несколько минут назад Жоффрей де Пейрак увидел жену на пороге своей комнаты, он был уверен в том, что, наконец-то одержал столь долгожданную победу. Графа охватила страсть, которую вызвало в нем ее появление, ее грация и опьяняющая женственность. Она здесь, она пришла к нему, в его объятия! Ему пришлось приложить усилие, чтобы остаться невозмутимым. И до чего же жгучим оказалось его разочарование, когда Анжелика прошептала не о своей любви, а смело вскинув голову, заговорила о звездах! Конечно, он был зол! Он злился на себя: за то, что все время думает о ней, страстно желает и так долго не может добиться ее любви. Он злился на нее: за то, что с каждым днем она становится более прекрасной и манящей, обманчиво покорной, оставаясь такой же неприступной, как в день их первой встречи на пыльной тулузской дороге. Жоффрею редко доводилось ощущать в себе такую слабость, и он захотел поддразнить Анжелику, задеть ее. Граф уже успел пожалеть о своей шутке и несдержанности, присущей только юнцам, но рядом с непредсказуемой молодой женой ему не всегда удавалось оставаться хладнокровным. Вот и теперь ее слова стали для него полной неожиданностью. С восхищением он отметил, что его жена невероятно прекрасна в своем гневе и отчаянно смела. И что она действительно рассержена не на шутку: еще секунда - и будет сложно что-то исправить. Пейрак почувствовал, что если сейчас даст ей уйти, то Анжелика с ее переменчивым характером еще больше отдалится от него. Жоффрей в несколько шагов пересек комнату и, перехватив руку Анжелики чуть выше локтя, медленно развернул девушку к себе. До того, как она успела опустить глаза, граф заметил блеснувшие в них слезы. - Прошу прощения, сударыня, если невольно ввел Вас в заблуждение, но я никогда не прятался от женщин, - мягко проговорил он. Мужчина нежно провел пальцами вдоль руки Анжелики и накрыл ее дрожащие пальцы горячей ладонью. - Не собираюсь делать этого и сейчас. Ведь передо мной - самая прекрасная дама Тулузы. Пейрак коснулся руки девушки легким поцелуем, словно извиняясь за свою выходку. - Останьтесь. Я не хочу, чтобы Вы уходили в таком скверном расположении духа. И уже в который раз, не дослушав того, что хочет сказать Вам скромный трубадур, мечтающий лишь об улыбке на Ваших прекрасных губах... Жоффрей кончиками пальцев приподнял ей подбородок и заглянул в большие изумрудные глаза Анжелики. Его пронзительный, словно гипнотизирующий взгляд пригвоздил девушку к месту, и она застыла, боясь пошевелиться. Напоминание о случае в беседке и нежный голос мужа заставили испариться весь ее гнев и поселившуюся в душе обиду, а жар от его прикосновений жгучей волной разлился от кончиков ногтей до корней волос. Полумрак и тишина комнаты, изредка нарушаемая тиканьем и постукиванием замысловатых приборов, вновь погрузили Анжелику в какой-то сказочный мир. Звезды, отражаясь в стеклянных колбах и ретортах, заставляли комнату мерцать мириадами волшебных огоньков. Анжелика снова почувствовала себя во власти его обаяния и позволила Жоффрею подвести себя к широко распахнутому окну. - Взгляните на эту яркую белую точку. Это – планета Венера. Она светит ярче, чем самые яркие звёзды, – начал граф своим звучным, красивым голосом. - Она названа так в честь древнеримской богини красоты, плотской любви и желания - вечно юной и прекрасной Венеры. Анжелика проследила взглядом за рукой мужа, и в ее широко раскрытых глазах отразилось звездное мерцание. - Видеть сияние Венеры можно только некоторое время после заката и незадолго перед восходом, - продолжал Пейрак. - Отсюда произошло два названия: «Вечерняя звезда» и «Утренняя звезда». Пифагор - первый, кто упоминает эти звёзды как единое образование. Он говорит о Втором Солнце, белое сияние которого извещает людей о начале ночи и зарождении нового дня. Не отрывая восхищенного взгляда от открывшегося ей зрелища, девушка с огромным интересом слушала мужа, ловя каждое его слово. - Звезды поистине прекрасны и таинственны. Вы согласны со мной, сударыня? – чуть тише спросил Пейрак. - Судя по тому, как ярко она сияет, граф, Вечерняя звезда совсем не боится, что кто-либо сумеет затмить ее, - слегка улыбнувшись, Анжелика посмотрела на мужа. Жоффрей, все это время наблюдавший за женой, усмехнулся и демонстративно посмотрел в телескоп. Несколько секунд он внимательно рассматривал небо. - Да, все именно так, как я и предполагал, сударыня. Сегодня мы наблюдаем неизвестное ранее явление: сияние невоспитанных небесных светил, - сказал граф, обнажая в улыбке свои белоснежные зубы. Шуточный тон разговора развеял последние страхи Анжелики, и она весело спросила: - А есть ли на небе звезда с именем «Анжелика»? На мгновение на лице Пейрака отразилось удивление. - Признаюсь, что до сих пор мне ничего не было известно о звезде со столь красивым и редким именем. Но, если Вы пожелаете, моя милая, у Вас будет своя звезда! – воскликнул граф. - Слово колдуна! И в подтверждение своей клятвы он приложил руку к сердцу, шутливо раскланявшись. - Позвольте, сеньор, что же я буду делать со звездой? - весело спросила Анжелика. - Жаль, что я не смогу прикрепить ее к своему платью. И она звонко рассмеялась, представив себе эту картину. Звук переливистого смеха девушки заполнил собой все пространство, отражаясь от стен. Казалось, что по всей комнате разлилась трель хора колокольчиков, поющих в унисон чудесную песнь весны. Графу на мгновение почудилось, что даже звезды сверкают в такт этой прелестной мелодии. Он не мог оторвать от Анжелики глаз, рассматривая ее профиль, золотистые волосы, прекрасные плечи. В глазах жены сияли звездочки и на приоткрытых влажных смеющихся губах словно вспыхивали искры. «Боже, как она прекрасна!». Волна жгучего желания захлестнула графа с головой. На этот раз, пытаясь побороть его, Пейрак был в замешательстве, поскольку не испытывал такого неподвластного ему чувства со времен бурной юности. Одолеваемый страстью, он приблизился к любующейся звездами Анжелике, стоявшей к нему вполоборота, и наклонился к ее обнаженному плечу. Девушка почувствовала, как его шелковистые волосы коснулись ее щеки. - Вы будете блистать для всех днем, а Ваша звезда, как отражение Вашей несравненной красоты, будет блистать для всех ночью, - проговорил граф, обжигая девушку своим дыханием. - А что же ночью… - обронила Анжелика, обернувшись, и тотчас прикусила губу. Взволнованная близостью мужа, она чуть не задала столь бестактный вопрос. Допустив эту нелепую оплошность, девушка залилась густым румянцем и стыдливо опустила глаза. Жоффрей догадался, что так смутило его молодую жену, и нежно улыбнулся. Он отбросил золотистую прядь, упавшую на склоненный лоб девушки, нежно провел пальцами по скуле, подбородку и аккуратно приподнял его. Теперь Анжелика смотрела ему прямо в глаза. - А ночью моя жена, моя звезда, будет блистать только для меня, - прошептал граф, обнимая ее за плечи. Страстный взгляд и нежный голос мужа словно окутали Анжелику чувственным огнем, и в тот же миг она почувствовала, как он привлекает ее к своей груди. От этих крепких и в то же время нежных объятий по ее телу разлилось блаженное тепло, словно ее обернули в пушистый, мягкий плащ. Муж манил ее за собой, притягивал, как луч света, и она шла к нему, словно ее вела золотая нить Ариадны, — отныне она была его пленницей. И Анжелика представила, как она воспарит в бесконечное небо, как захватит ее головокружительный вихрь сладостного покорения, а затем восхитительного взлета, чем-то похожего на смерть. Правда открылась, и девушка сдалась и покорилась ей: «Если это и есть любовь… Если ЛЮБОВЬ… Тогда да, Я ЛЮБЛЮ ЕГО!..» Словно прочитав мысли Анжелики, граф медленно склонился к ней и нежно прикоснулся к губам легким успокаивающим поцелуем. Несмотря на то, что страсть буквально пронизывала его, заставляя дрожь судорогой пробегать по спине, он не давал ей одолеть себя. Он был очень осторожен, чтобы не спугнуть свою молодую жену слишком решительными ласками, поскольку знал, какой строптивой и непокорной она может быть. Но, Анжелика и не думала бунтовать, она поняла, что побеждена... Губы Жоффрея - мягкие, теплые и нежные - поочередно ласкали то верхнюю, то нижнюю губу Анжелики, дразня и завлекая, заставляя их раскрыться. Только теперь она поняла, как же долго жаждала вновь очутиться в его объятиях и ощутить сладость его поцелуев. От нахлынувшего желания по телу девушки пробежала дрожь, у нее закружилась голова, ноги подкосились, и, чтобы не упасть, она вцепилась в плечи мужа. Почувствовав отклик жены, Пейрак крепче прижал ее к себе и продолжил сладостное наступление. Анжелику опалило дыханием мужчины. Оно заполнило ее всю, и вслед за ароматом фиалки в рот проник его искусный язык. Горячие руки Жоффрея, казалось, прожигали ее сквозь платье, нежно блуждая по спине и чертя дорожку от плеч до талии. С безудержным блаженством Анжелика снова отдала себя в его власть, как в тот памятный вечер, когда губы мужа сорвали с ее губ запретный поцелуй. Но все это было так далеко, что казалось нереальным. И вот теперь время пришло! Анжелика без стеснения обвила шею мужчины руками, и, следуя за его языком, растворилась в этом бесконечном поцелуе. Она всем телом прильнула к мужу, чьи сильные руки крепко, до боли сжимали ее в объятиях. Ее жизнь ей уже не принадлежала. Его губы прижимались к ее губам, и она жадно пила его дыхание. Все существо ее жаждало любви, которую ей мог дать только он, этот волшебник, который волею судьбы стал ее мужем и возлюбленным. Все ее страхи рассеялись, все прежние преграды пали, и ее тело, отдавшееся страсти, покорившееся властному поцелую любви, стало словно податливая водоросль, плывущая по волнам бесконечной тьмы. Ничего больше не существовало, кроме его жаркого дыхания, сильных и нежных рук, горячего прикосновения его губ. От остроты новых ощущений, почти граничащих с болью, у Анжелики вырвался тихий, сладостный стон. Прерывисто дыша, девушка приоткрыла глаза и увидела склоненное над ней лицо Жоффрея. «У него самые красивые глаза, самая белоснежная улыбка и самые чудесные волосы на свете. Его кожа самая гладкая, его руки самые нежные… Как я могла считать его отталкивающим? Это и есть любовь? Колдовство любви?» - с нежностью подумала она. - Что скажете, моя милая? Вы нашли в этой комнате дух Галилея? - глухим от желания голосом спросил граф, сжимая Анжелику в своих объятиях. Девушка неотрывно смотрела в черные, как ночь, глаза мужа. - Нет, граф. Но, я нашла здесь нечто другое. То, что давно искала... - Что же это? - Любовь... – прошептала Анжелика. На мгновение она почувствовала, как вздрогнули руки мужа, обнимавшие ее. Он смотрел в ее зеленые глаза, полные волнения и обращенные к нему. Медленно его губы растянулись в улыбке, и он нежно сказал: — Пойдем.
Леди Искренность: Светлячок пишет: вместо приезда непонятных ученых с разглагольствованиями на 15 страниц . А мне и Контарини нравится...
Светлячок: Леди Искренность пишет: А мне и Контарини нравится... Да, и я против него ничего не имею, умный дядька . Но, как по мне, и без этой сцены (как в старом варианте) книга ничего не потеряла. Слишком много разговоров про Галлилея, и ученых, мне кажется, этот этап завоевания Анжелики больше перегружен умными диологами, чем самим завоеванием . А окончание их диолога вообще какое-то для меня не совсем понятное, если честно. Разговор какой-то "скользкий". Анжелика услышала вопрос, заданный Жоффреем по-французски тоном любезного приглашения. — Не согласитесь ли вы встретиться со мной вечером наверху, чтобы обрести дух Галилея? Последовало молчание, в котором растворилось все волнение, живущее в венецианце. Затем он произнес: — О да… Комната с золотым замком (было сказано шепотом) Такое ощущение со всеми этими любезными приглашениями, придыханиями "о да" и шепотами, прям, как-будто Пейрак его на свидание зовет не на звездную карту смотреть, а карту любви изучать. — Что же вас смущает? — спросил Жоффрей де Пейрак с легкой иронией. — Женщины здесь слишком прекрасны. И хозяин чересчур… обаятелен. Это бы пагубно отразилось на моей чувствительной натуре. — Но, Фабрицио, вы часто оказывали мне честь и удовольствие приезжать на долгое время, и я не припомню, чтобы ваша чувствительная натура страдала. Это что за намеки на "обоятельного" хозяина, да еще и с троеточием? У меня при прочтении этих фраз проскользнуло неприятное ощущение того, что графа с другом связывали не только дружеские отношения . Чувственная натура, блин. — То есть… я имею в виду, что на этот раз… — На этот раз? — Я почувствовал здесь нечто новое… вернее, небывалое… вернее, необычное! Та легкость, которую вы сумели создать в своем доме, заставляла забыть гнет невыносимых законов. Одним словом… я верил, что распознал дух Веселой Науки, царивший здесь когда-то… а сейчас все изменилось… — О! Неужели? Голос Жоффрея звучал удивленно, но, казалось, он скорее забавляется. — Объяснитесь. Не совсем понимаю, что он имел ввиду? Раньше у вас тут разврат был и всем было наплевать, поэтому и мне нравилось, а теперь у вас жена появилась, так сказать, хозяйка прелестная, а при ней как-то блуду предаваться не с руки? — Конечно, событие было грандиозное, — помедлив, объяснил Фабрицио. — Однако я не сомневался, зная вас… или полагая, что знаю вас, что это решение никак не повлияло на ваше глубокое убеждение, будто институт брака лучше всего подходит для того, чтобы убивать любовь. И я не сомневался ни минуты, что вы согласились принять столь серьезное решение, которое потрясло жителей не только вашей провинции, но и людей за ее пределами, потому что оно не основывается… по крайней мере, я надеюсь… Не основывается на чем: на любви? То есть, я надеюсь, что вы свою жену не любите? А какое тебе дело, если ты просто друг, порадуйся! — Неужели?! Вы — слишком близкий и старый друг, чтобы я захотел скрывать от вас что-либо в таком деле, коль скоро оно так вас интересует. Но я по-прежнему не понимаю, что же такого нового моя женитьба привнесла в отель Веселой Науки и что так расстраивает вас? И даже больше, отвращает от моего дома? — Сам объект этого события, столь прелестный. И мне показалось, случилось нечто, из-за чего участница этого события не находится там, где ей предписано… по крайней мере, по обычаю. — О! Что вы, она, напротив, на своем месте, — воскликнул граф и внезапно сардонически рассмеялся. То есть, все поменяло то, что здесь ваша жена, которая не у вас в постели находится. Почему его это так тревожит? Или я чего-то не понимаю? Объясните мне, я так и не дотумкала.
Violeta: Светлячок Я задаю себе в точности такие же вопросы после прочтения этой сцены и не догоняю, что же автор в виду имел.... Видимо, это выше моего понимания. Или Голон намеренно тумана напустила, чтоб никому ничего непонятно было - ни Анж, ни читателям.
Светлячок: Violeta пишет: Я задаю себе в точности такие же вопросы после прочтения этой сцены и не догоняю, что же автор в виду имел.... Видимо, это выше моего понимания. Или Голон намеренно тумана напустила, чтоб никому ничего непонятно было - ни Анж, ни читателям. А я думала, что одна такая, и мне сейчас все объяснят
Леди Искренность: Мы эту сцену уже однажды обсуждали в разделе "Творчество читателей". Тема "Вопросы по роману". Просто процитирую: Bella: И про фразу Пейрака в новом 1-ом тоне в подслушанном разговоре: "она на своем месте". Я как-то не совсем поняла вообще часть разговора про Анжелику. Гость не хотел дольше оставаться, т.к. увлекся Анж?; что он имел ввиду, когда спрашивал про ее место? Место во дворце, в обществе, или по отношению к Пейраку? О чем это было вообще? Что мог Пейрак сказать дальше об их отношениях? Violeta: Мне кажется, что Кантарини намекает на то, что Анжелика так и не стала настоящей женой Жоффрея. Что она не заняла положение его, ну скажем так, возлюбленной, любовницы, что он держит ее в отдалении. А Пейрак же не может прямо сказать, что это она его держит на расстоянии, вот и начинает язвить. Да и вообще, Фабрицио огорошен новостью о том, что граф женился, и ищет причины столь несвойственного тому поступка. Ну и опасается, что возможны какие-то последствия... Короче, его терзают смутные сомнения! фиалка: Смотрите: Контарини говорит о том, что не ожидал, что Пейрак! жениться, это противоречит его принципам ведь брак убивает любовь, но раз он женился для сделки, ладно. Со сделкой смириться можно, это всех успокоило. Следовательно, жена должна занять место отведённое ей правилами высшего общества, так как изначально намеревался и сам Пейрак. Т.е. оставить её сразу после свадьбы, типа у неё своя жизнь: вышивание, молитвы, хозяйство и пр., а у него своя: наука, любовницы и пр. НО тут ситуация вышла из под контроля и все перевернулось наоборот. Теперь Пейрак ищет её любви и надеется на реальный брак, а Анж напротив, принуждает его играть в "светский" брак, Т.е. Анж заняла именно то место которое предписывается светским обществом (ведь любовь в браке смешна) и своим равнодушием держит Жофу на растоянии. Именно отсюда его ирония: она принудила его к такому браку, к какому изначально хотел принудить её он. И реально сейчас, уже вопреки его воле (и в этом ирония) она "на своём месте". Они просто поменялись местами. Проще говоря, он напоролся на то, за что боролся. А слова Контарини, говорят о том, что он почувствовал, что Пейрак относится к своей жене совсем не с тем равнодушием, с каким должен бы, догадался что тот испытывает казалось бы, до сих пор невозможное, по мнению Контарини, для Пейрака чувство, то чувство которое как выразился Контарини, лишает свободы. Короче, что Жофа после своих заявлений типа: "я принадлежу всем женщинам и все женщины принадлежат мне", вдруг развернулся на 180 градусов. Контарини испугался, что наука, дружба и т.п. отошло для Жофы на второй план после жены. Я (ЛИ): Предмет купли/продажи/брака оказался столь прелестным, что Контарини не столько почувствовал влюбленность графа, сколько засомневался способен ли граф устоять перед подобной красоткой и остаться верным своим принципам и убеждениям о браке, как институте далеком от любви. Исходя из этого, Контарини опасается, что если графская философия под угрозой и приятель рискует влюбиться, сможет ли последний сохранить свою независимость, сберечь установленные правила и атмосферу беззаботности, фривольности и праздника во дворце, сумеет не попасть под влияние супруги и не начнет ли жить в угоду ей. Короче, Контарини глобально опасается, что Любовь, а тем более Любовь к жене изменит, как самого друга, так и его жизнь. И в итоге он прав. Жоффрей же еще сопротивляется и пытается убедить Контарини, а прежде всего себя, что "предмет на своем месте", то есть он пока еще не утонул в зеленых глазах супруги по уши, не превратился в примерного семьянина и подкаблучника, а вполне себе, как и прежде, разбитной рубаха-парень, любимец дам и душа компании, всегда готовый уделить время друзьям и их проблемам, очаровать пару-тройку красоток и отдаться науке на недельку. Как-то так. фиалка: Но Контарини говорит, что уже! почувствовал "нечто новое...вернее, небывалое...вернее, необычное... А сейчас все изменилось" и уже " случилось нечто, из-за чего участница этого события не находится там, где ей предписано..." Т.е. "зло" уже случилось. И не только другие бабы уже в отставке, но и сам Жофа ведёт себя как заботливый супруг, потакающий капризам супруги. Другое дело, что Пейрак ещё пытается относится ко всему этому с изрядной долей самоиронии, но вздыхать перед зеркало уже начал (когда Анж поймала его отражение). Отсюда и опять самоирония в словах после приезда епископа, о том не попала ли Анж под влияние дьявола/читай Пейрака. Да и Сабрина говорила, что с появлением Анж во дворце все изменилось. Т.е. я не уверена, что Контарини пытается предупредить Жофу от влюблённости в супругу или, что Жофа уверяет того, что он ещё ого-го. Поздновато для этого, и Кантарини это понял и поэтому жить во дворце и наблюдать как Жофа все ниже падает к ногам супруги, как очаровывает её не хочет. По сути быть третим лишним, да ещё и боясь разочароваться в ставшем "несвободном" лидере. Именно про это все он и говорит, что это пагубно повлияет на его "чувствительную натуру"
Леди Искренность: И никакого эротического контекста (чур меня, чур) там нет и в помине.
Violeta: Леди Искренность пишет: И никакого эротического контекста (чур меня, чур) там нет и в помине. Бесспорно. Не дай бог! Насчёт обсуждения этого отрывка - мы все по полочкам тогда разложили, но все равно у меня осталось ощущение, что мы головой понимаем, о чем речь, а вот глубинного осознания, безусловного, нет, ну вот как формулу доказали. А там же чувства
Elisa: Violeta пишет: асчёт обсуждения этого отрывка - мы все по полочкам тогда разложили, но все равно у меня осталось ощущение, что мы головой понимаем, о чем речь, а вот глубинного осознания, безусловного, нет, ну вот как формулу доказали. у меня такое же ощущение. ИМХО, чтобы прийти к подобным заключениям нужно буквально читать между строк, и очень-очень любить книгу. А так, для рядового читателя двусмысленность диалога буквально бьет в глаза. К сожалению, сумбур последних двух книг со всей их чертовщиной с новой версией теперь перекочевал и в первый том (старый 1-й том), который когда-то для меня был практически бестселлером. Светлячок, прочла на одном дыхании, у вас здорово получилось
Светлячок: Леди Искренность пишет: И никакого эротического контекста (чур меня, чур) там нет и в помине. И меня чур, и всех нас чур! . Гоню эти ощущения от себя поганой метлой, а когда не получается и все эти многоточия с "обоятельным хозяином" и придыханием стоановятся на пути, то отстреливаю Леди Искренность пишет: По сути быть третим лишним, да ещё и боясь разочароваться в ставшем "несвободном" лидере. Но, вот, действительно, он так вздыхает, как-будто третий лишний, а не друг. Понимаю, Лозен или Андижос так бы говорили, боясь потерять наставника и утратить эту любовную атмосферу, а Фабрицио, все-таки, ученый был по натуре своей, а не гуляка, как мне показалось. а эта фраза: И я не сомневался ни минуты, что вы согласились принять столь серьезное решение, которое потрясло жителей не только вашей провинции, но и людей за ее пределами, потому что оно не основывается… по крайней мере, я надеюсь…/. Знал что все у вас по расчету. И надеюсь, что брак не основывается на любви. Ибо вы должны принадлежаит всему миру и никому в частности, правильно я понимаю? Т.е. он уже заметил, что что-то изменилось, но еще надеется, что Пейрак не влюблен. Тогда получается следующее: если ты надеешься, что там нет любви, тогда место Анжелики как раз и должно быть в твоем понимании за вышивкой. А под "не на месте", то есть на за вышивкой он имеет ввиду, что она уже засела с иголкой не в кресле, а у Пейрака в сердце. В общем, то о чем говорила Фиалка. Ну, тебе, и диалог, без сто грамм не разберешься. Наверное в таком же состоянии он и был написан . Violeta пишет: Насчёт обсуждения этого отрывка - мы все по полочкам тогда разложили, но все равно у меня осталось ощущение, что мы головой понимаем, о чем речь, а вот глубинного осознания, безусловного, нет, ну вот как формулу доказали. А там же чувства Согласна, и эти чувства с придыханиями и многоточиями и сбивают с толку . Elisa пишет: у меня такое же ощущение. ИМХО, чтобы прийти к подобным заключениям нужно буквально читать между строк, и очень-очень любить книгу. Любим-любим , поэтому и разбираемся.
Nastia: всех чур это точно я вообще эту сцену не понимаю зачем ее надо было вставлять то
фиалка: Ага! Опять любимая тема всплывает Светлячок пишет: Но, вот, действительно, он так вздыхает, как-будто третий лишний, а не друг. Понимаю, Лозен или Андижос так бы говорили, боясь потерять наставника и утратить эту любовную атмосферу, а Фабрицио, все-таки, ученый был по натуре своей, а не гуляка, как мне показалось. Да, это тоже смущает. Конечно Пейрак сам говорил, что учёный не обязательно монах (или что-то в этом роде), но надо признать что это скорее исключение из правил, каким и был сам Жоффа. А такой как Кантарини, далеко не первый ходок по дамам, и вдруг беспокоиться о "любовной атмосфере", свободе чувст и пр.? Уж он то, кажется, должен быть от этого далёк как никто. Короче если и бояться за друга, то только как за ученого, которого любовь к жене может увести от науки, а он, получается, беспокоиться что Пейрак перестанет быть первым ходоком на селе. Ерунда получается. Но самое обидное, что сцена, в конечном счете, так и провисла, продолжения не получила ни тогда, не позже в их разговорах о том, как они шли к своей любви. Короче, что там Жоффа сказал об Анж Кантарине, так и осталось тайной за семью печатями. И тут соглашусь с Nastia, получается вставлять её вроде как и не зачем, хотя крааасиво... (Имею ввиду: Жофа - повелитель мира, это что-то) P.S. Светлячок, обалденно красиво и романтично.
Светлячок: Фиалка, смайлик такой забавный "изголодавшийся" . фиалка пишет: Да, это тоже смущает. Конечно Пейрак сам говорил, что учёный не обязательно монах (или что-то в этом роде), но надо признать что это скорее исключение из правил, каким и был сам Жоффа. А такой как Кантарини, далеко не первый ходок по дамам, и вдруг беспокоиться о "любовной атмосфере", свободе чувст и пр.? Уж он то, кажется, должен быть от этого далёк как никто. Короче если и бояться за друга, то только как за ученого, которого любовь к жене может увести от науки, а он, получается, беспокоиться что Пейрак перестанет быть первым ходоком на селе. Ерунда получается. Во-во!!! Согласна на все 100%. И из-за этого опять непонятные мыслишки подступают, которые нужно отстреливать. Какая ему разница, что Жоффа уже будет не ходок? Потому что, станет не таким "обоятельным хозяином" для него? фиалка пишет: Но самое обидное, что сцена, в конечном счете, так и провисла, продолжения не получила ни тогда, не позже в их разговорах о том, как они шли к своей любви. Короче, что там Жоффа сказал об Анж Кантарине, так и осталось тайной за семью печатями. И тут соглашусь с Nastia, получается вставлять её вроде как и не зачем . Да, действительно странно, что сцена никакого развития и дальнейшего объяснения не получила. Как говорит моя мама: "Как пук в воду". Это на Голон совсем не похоже. У нее всегда герои потом всплывают в книгах. Даже бедного пажа из первой книги приплела в конце. Хотя, с ее талантом переписывания, может, она его тоже запланировала куда-нибудь впихнуть потом . фиалка пишет: P.S. Светлячок, обалденно красиво и романтично. Спасибо, прям, приятно-приятно
Леди Искренность: фиалка пишет: Имею ввиду: Жофа - повелитель мира, это что-то
Светлячок: фиалка пишет: Имею ввиду: Жофа - повелитель мира, это что-то Ага, своеобразный намек на появляющегося в Америке властителя земель и крутого парня, без которого не могут решить ни один политический вопрос и избежать войны .
Nastia: Согласна с Светлячок повелитель с большой буквы прям как президенты сегодняшнего столетия никуда без них так и без него ни как
полная версия страницы