Форум » Творчество читателей » New Анжелика » Ответить

New Анжелика

княгиня Спадо: Единственная цель этой работы - по-другому взглянуть на жизнь главной героини. А также немного изменить некоторые моменты и нюансы самого романа. Вы все узнаете с развитием сюжета! Моя глубокая благодарность моему прекрасному редактору Виолетте! Пуату - это сказочный край болот, лесов, старинных легенд и чудес. Именно такое впечатление произвело это славное место на одного почтенного путешественника. Еще больше, чем природа этого восхитительного края, ему понравились люди: честные, добрые и трудолюбивые. Путник был одет очень просто, и вместе с тем изысканно - в черный костюм из плотного бархата, такой же черный плащ, тяжелыми складками ниспадающий почти до земли, и мягкую шляпу с роскошным плюмажем. На груди у него сияло крупное золотое распятие, а на руке - пасторский перстень с огромным рубином. Он приехал сюда по делам милосердия, но это был скорее предлог, чем причина его визита в эту французскую глушь. На самом деле он хотел найти и удочерить маленькую девочку знатного происхождения. Мужчина видел много милых деревенских дочек этих обедневших дворян, но ни одна его не впечатлила. Усталый и разочарованный, прелат с несколькими своими людьми в мрачном настроении приехал по старой римской дороге в замок Монтелу. Въехав во двор и передав поводья одному из слуг, путник подошёл к входной двери и постучал в нее. На стук открыла старая служанка и грубо спросила: - Кто ты? И что тебе нужно в нашем замке? Ты, небось, какой-то жулик, вон как разоделся-то. -Я не жулик, а священник, и хочу поговорить с твоим хозяином, - высокомерно ответил прелат. Услышав, что перед ней духовное лицо, старуха стушевалась и пропустила незнакомца. Она провела его по старой полуразрушенной галерее,  на стенах которой висели ветхие вытертые гобелены, в гостиную и строго проговорила: - Ждите здесь, я доложу господину барону. Джузеппе, так звали прелата, сел в старое кресло у камина, и разомлев от тепла, прикрыл глаза. Вскоре он услышал быстрые  шаги в коридоре, и в комнату вошел сам барон. При виде гостя он немного смутился, поспешно оправляя свою затрапезную одежду, подходящую скорее крестьянину, чем дворянину. Сев в кресло напротив, хозяин, решив, что его гость уснул, стал пристально рассматривать незнакомца: смуглая, почти оливковая кожа, гордый профиль, тонкие, упрямо сжатые губы и изящные холеные руки человека, который привык больше к умственному труду, чем к физическому. На вид ему было где-то между 40- 50 годами. Барон был так увлечен осмотром, что даже не заметил, что незнакомец уже открыл глаза и внимательно смотрит на него. Поспешно отведя глаза, барон добродушно проговорил: - Приветствую вас, сударь. Я барон Арман де Сансе, хозяин этого замка. Сидящий в кресле мужчина кивнул: - Меня зовут синьор Джузеппе, я проездом в ваших краях. - Рад нашему знакомству, синьор Джузеппе. Могу я предложить вам выпить чего-нибудь согревающего после долгой дороги? - поинтересовался барон де Сансе. Весело сверкая черными глазами, итальянец охотно согласился. Барон кликнул слугу, который тут же принес и разлил в два бокала терпкое местное вино. - Могу я узнать цель вашего визита, синьор? Моя служанка Фантина решила, что вы жулик, - смеясь, признался барон, желая повеселить путника, но к его удивлению, гость внезапно посерьезнел и сказал: - Господин барон, я не грабитель, и не жулик. Я - служитель матери нашей церкви, - прелат набожно перекрестился. - И мои дела здесь связаны исключительно с милосердием. Смущённый такими словами барон поспешил извиниться перед синьором Джузеппе: -Святой отец, простите мне мою оплошность. Не желаете ли вы отужинать с нами? Тут дверь, ведущая в гостиную, с шумом распахнулась, и на пороге появилась маленькая девочка лет пяти. Она была одета в простое серое платьице, уже изрядно испачканное, маленькие ножки ее были босы( туфельки барышня держала в руках), её густые волосы цвета темного золота были небрежно подобраны выцветшей лентой, а зеленые глаза сверкали восторгом. Она подбежала к барону и вскарабкалась к нему на колени. Отец наклонился к ребенку и что-то тихо прошептал; девочка слезла с рук отца, присела в неуклюжем реверансе перед прелатом, и глядя ему прямо в глаза, звонко проговорила: -Здравствуйте, отец мой, меня зовут Анжелика, и я - маркиза! Улыбаясь, дон Джузеппе спросил у ребенка: -Как же вы стали маркизой, мадемуазель? -Я вышла замуж за маркиза, - заявила она. - И где же ваш супруг? -поинтересовался прелат, но девочка молча пожала плечами и убежала на кухню. -Это ваша дочь? - обратился синьор Джузеппе к барону. - Она очень красива, а когда вырастет, станет просто неотразимой, можно даже не сомневаться. -Спасибо за столь лестные слова в адрес моей дочери, сударь. Мне приятно, что вы заметили, сколь она красива и мила. И именно поэтому меня особенно волнует её будущее, но моё бедственное состояние, увы, сулит ей незавидную судьбу, - вздохнул барон де Сансе. Его собеседник задумался : "Это дитя может стать подарком небес, стоит поговорить с её отцом по этому поводу. Я видел, что детей у него много, так что вряд ли он станет упрямиться, я уверен. Тем более, он так печется об этой крошке". Следующим утром после завтрака прелат попросил барона о разговоре наедине. Сидя напротив хозяина, гость начал: -Мессир барон, я благодарен вам за ваше гостеприимство, и я хочу поговорить с вами о деле, не терпящем отлагательств, - итальянец заметно нервничал. -Прошу вас, говорите. Я постараюсь вам помочь, - как можно спокойнее ответил Арман де Сансе, пристально глядя гостю в глаза. Синьор Джузеппе положил обе руки на стол и начал: -Меня зовут Джузеппе Бельйози, я князь Спадо, кардинал Римской католической церкви. Мой приезд сюда имел две цели: оказать посильную помощь жителям вашей провинции и найти здесь маленькую девочку из знатной семьи, чтобы впоследствии сделать ее своей наследницей. Мой друг, согласились бы вы, если бы я удочерил вашу дочь Анжелику? - после последних слов кардинала Спадо барон Арман хотел было немедленно отказать, но вместо этого задал вопрос: - Почему именно моя дочь? На губах синьора заиграла улыбка. -Ваша дочь, господин барон, красива и умна. Она непосредственна и очаровательна. Она получит все: образование, достойное положение в обществе, мое имя и, наконец, наследство, а это немаленькая сумма. Соглашайтесь, барон, ведь я могу дать ей все, чего вы для нее желаете, в том числе и отцовскую любовь. Барон задумался. Предложение было лестным, а слова "мой друг" от столь высокопоставленной особы порадовали его сердце. - Я не могу так просто принять такое неожиданное предложение, синьор. Мне надо подумать, - наконец проговорил барон де Сансе. - Конечно, конечно, я вас не тороплю. Даю вам неделю на размышление, мессир. - Хорошо, синьор Джованни, - барон был удивлен таким поворотом событий и решил посоветоваться со своим отцом, старым бароном де Редуэ. Объяснив всю ситуацию отцу, он услышал от него гневную отповедь: - Как ты, барон де Сансе, наследник старинного рода, можешь принимать такое предложение? Где твое чувство чести? Он - иностранец, пусть и богатый, всё равно . Ты должен немедленно отказать этому нахалу, - и старик холодно посмотрел на сына, поджав от негодования губы. Подумав немного, Арман де Сансе решительно проговорил: - Нет, я не откажу его эминенции в его просьбе. Анжелика - моя любимая дочь, и я, как любой отец, желаю ей счастья, которое, увы, не в состоянии сам обеспечить. Синьор же Джузеппе даст ей все. Решено, я приму его предложение и соглашусь, чтобы он ее удочерил, Старик едко усмехнулся и  поинтересовался: - А как ты это объяснишь жене, Арман? - Она всё узнает, когда уже ничего нельзя будет изменить, отец. В тот же день Арман дал свое согласие на то, чтобы кардинал удочерил Анжелику. - Вы мудро поступили, господин барон. Я дам ей всё необходимое для счастья, - заверил его прелат. По знаку хозяина вошел адвокат и стал готовить необходимые документы, а синьор Джузеппе пошел лично на кухню за Анжеликой. Та сидела за грубо сколоченным столом, заставленным разными плошками и горшками, и с открытым ртом слушала какую-то страшную историю, которую рассказывала ей Фантина, хлопочущая у жарко натопленного очага. Подойдя к девочке, он взял её за руку и сказал: - Пойдем со мной, милая, твой отец хочет с тобой поговорить. Девочка, наивно распахнув свои изумрудные глаза, спросила: - А зачем он хочет со мной поговорить? - её любопытство било через край. Но синьор Джузеппе только улыбнулся и жестом предложил ей следовать за ним. Войдя в гостиную, девочка подошла к отцу и присела в реверансе. Собравшись с духом, барон на одном дыхании объявил: - Милая Анжелика, мы мамой решили отдать тебя этому человеку, - он указал на стоящего у камина прелата. - Теперь ты будешь жить с ним, он официально удочерил тебя. Глаза девочки расширились - она никак не могла понять смысл слов отца. - Как же так? Теперь не ты, а он мой папа, да? - воскликнула малышка  и на ее глазах заблестели слёзы. Потом она взяла себя в руки, упрямо выставила вперед подбородок и заявила: - Я не хочу уезжать, папа, не хочу! И никуда не поеду! Отец тяжело вздохнул и сказал: - Так надо, милая, это для твоего же блага. - Но почему я должна уехать, отец? - жалобно спросила Анжелика, растеряв все свое упрямство перед лицом неумолимо надвигающейся разлуки. - Понимаешь, милая,  - барон усадил дочь на колени и ласково прижал ее к себе. - У нас с твоей мамой очень маленький доход, а детей много, и мы не можем достойно обеспечить вас всех. А когда ты вырастешь, тебя нужно выдать замуж, но для этого нужно много денег, которых у нас нет. Ну же, дочка, подумай, какое блестящее будущее ждет тебя - ты станешь богатой, у тебя будет блестящее образование, со временем ты выйдешь замуж... - За принца? - глаза девочки загорелись. - Почему бы и нет, - улыбнулся барон. - Ты такая красавица, что достойна стать женой не только принца, но и короля. Анжелика немного подумала, потом вздохнула и подошла к своему новому отцу. С минуту она внимательно разглядывала его, а потом сказала: - Ты мне нравишься. Надеюсь, мы подружимся. - Я тоже надеюсь, дочь моя, - ответил кардинал своей новой воспитаннице и будущей наследнице. Вечером барон Арман решил сказать обо всём жене. Он присел на краешек ее кровати, и собравшись с духом, начал:  - Дорогая, мне нужно серьезно с вами поговорить. - О новых пошлинах, сударь? - подняла глаза жена, но муж в ответ лишь покачал головой: - Нет, не о пошлинах, а о нашей дочери - об Анжелике. -Об Анжелике? - удивленно воскликнула женщина. - А что, с ней что-то случилось? Какое-то несчастье? Она слегка побледнела. Пусть она уделяла больше внимания своему огороду, чем детям, но все же сердце ее любило и болело за каждого. - Кардинал Джузеппе Бельйози, князь Спадо удочерил нашу Анжелику, и я уже подписал все бумаги, касающиеся ее. Теперь она его дочь и наследница. Она будет богата и образованна, займет достойное место в обществе. Я думаю, это правильное решение, и ты, поразмыслив, согласишься со мной.  От такого предположения баронесса вскипела. -Да как ты мог так поступить с нашей дочерью? И ты после этого смеешь называть себя отцом? -Я её отец, и делаю, всё чтобы обеспечить ее будущее, пусть даже для этого нам нужно будет с ней расстаться, - твердо заявил барон ошеломленной супруге. Потом мягко добавил, взяв ее за руку. - Не сердись на меня, дорогая, но это решение послал нам сам Господь Бог. -Нет, нет, Арман, я против того, чтобы мою дочь растил чужой человек, пусть он и много богаче и знатнее нас, - из последних сил сопротивлялась женщина. - Она УЖЕ его дочь. Я не могу дать делу обратный ход. Баронесса откинулась на подушки и закрыла глаза. По ее щекам заструились слезы. -Да будет так, - наконец прошептала она и барон прижался лбом к ее вздрагивающему от рыданий плечу. Следующим утром новость облетела весь замок. Фантина, возмущенно уперев руки в бока, обсуждала ее с Гийомом Люценом, старым солдатом, живущим при замке. - Просто не верится, что господин барон так поступил! Дева Мария и святой Соверен! Отдать дочь не пойми кому! Да еще и иноземцу! Вот если бы он меня спросил, - горячилась она. -  " Фантина, что мне с этим делать?" Я сказала бы ему, что несмотря ни на что, ребенок должен расти со своим отцом и матерью! Вот что он от меня услышал! Насупив брови, Гийом затянулся трубкой, подумал минуту и медленно проговорил: - Не думаю, что барон так поступил из-за отсутствия отцовской любви. Скорее всего, наоборот, он решился расстаться с дочерью ради ее же блага. Фантина лишь презрительно фыркнула, и что сердито ворча под нос, вышла из кухни. Настал день отъезда. Кардинал усадил девочку к себе в седло, и они отправились в долгий путь. Анжелика долго смотрела на свой родной замок, растворяющийся вдали, на махающих ей вслед родителей, тетушек, братьев, сестер и слуг, и ее охватило чувство невыразимой грусти, ведь никогда раньше она не покидала родной Монтелу. А теперь ей предстояло уехать отсюда навсегда. Прощай, отец, прощай, матушка... Прощайте, Николя и Валентин, мои ангелочки... Девочка смахнула набежавшую слезу, а потом робко спросила синьора Джузеппе: - А мне можно сюда приезжать? Хоть иногда? - Конечно!  Все будет так, как ты пожелаешь, моя девочка, - ласково гладя золотые кудряшки, проговорил прелат своей новоиспеченной дочери. Он уже мечтал о том, как представит её своим родным и друзьям, как они восхитятся красоте малышки... Но он даже не представлял, что его ждет впереди

Ответов - 57, стр: 1 2 3 4 All

Арабелла: княгиня Спадо пишет: Я понимаю идея неправдоподобна, но через нее я хочу выразить духовные качества героя Служитель культа не обязательно/и не всегда является носителем высоких духовных качеств, тем более в те времена. Причем нет разницы, (если не брать во внимание уровень фанатизма) является ли он испанцем, итальянцем или французом. Но дальнейший спор на эту тему представляется уже бессмысленным.

Jeoffrey de Peyrac: Jeoffrey de Peyrac пишет: Католическому священнику нельзя иметь детей НИКАКИХ. Поэтому УДОЧЕРЕНИЕ НЕВОЗМОЖНО Jeoffrey de Peyrac пишет: состояние, которое, кстати должно принадлежать церкви Bella пишет: католические священники НИКОГДА не могли законодательно усыновлять/удочерять Bella пишет: по канонам католический священник при вступлении "на должность"/даже при постриге в монахи имущество передавал "в лоно матери-церкви". Т.е. служители церкви не являлись собственниками, и соответственно, не было что оставлять в наследство и не было кому. Jeoffrey de Peyrac пишет: мы, наверное, пытаемся вам показать слабые места Арабелла пишет: Но дальнейший спор на эту тему представляется уже бессмысленным

княгиня Спадо: Что же постараюсь в следующей части реанимировать фанфик. Ох, как жаль что моя идея неимеет места в жизни!


княгиня Спадо: Часть 2 Новый дом и новая жизнь. Лучик солнца заглянул в окно дорожной кареты и скользнул по лицу кардинала. Открыв глаза, синьор Джузеппе первым делом нежно взглянул на спящую Анжелику. Вот и настал конец их путешествию по суше, впереди путешествие по морю в Рим. Они проехали множество городов Франции, которые разорила Тридцатилетная война, и сердце прелата разрывалось от жалости к простому народу, на который легла вся тяжесть войны. Девочка пошевелилась, приоткрыла свои светлые глаза и улыбнулась новому отцу, которого нежно называла " Дядя Спадо", что очень нравилось кардиналу, который очень любил маленьких детей и страстно мечтал о дочери. Анжелика выглянула из окна с нескрываемым любопытством: - Дядя, а где мы сейчас? - спросила девочка с блеском интереса в любопытных глазёнках. На губах кардинала мелькнула улыбка радости, оттого что его выбор оказался правильным, как и сама мысль о том, что ребёнок тянется к знаниям и всему новому: - Мы сейчас, деточка, подъезжаем к городу Марселю - это главный порт Франции. - Ух ты! - восхищенно воскликнула малышка и снова выглянула в окно, с восторгом любуясь быстро мелькающим пейзажем. Через несколько часов карета подъехала к красивому отелю в стиле Раннего Ренессанса. Они вышли из кареты и прошли к подъезду, где их встретила служанка, которая скучно сообщила: - Господин ждет вас и вашу дочь в гостиной, - и ушла, сохраняя на лице недовольную мину. С легкой улыбкой посмотрев ей вслед, кардинал взял за руку смущённого ребенка: - Пойдем, дорогая! Мужчина провел её по коридору, в который через большие окна проникал яркий солнечный свет, даря ощущение покоя. Они вошли в красивую просторную комнату, на полу которой лежал мягкий ковер песочного цвета, на стенах висело несколько картин Микеланджело на религиозные темы, на камине из белого камня, украшенного узором, стояло два литых подсвечника из темного золота и простые каминные часики. Мебель из резного дуба, оббитого белым атласом, поражала воображение, а венчала все это великолепие люстра из золота. В комнате находились мужчина, и женщина которые были похожи внешне друг на друга: одинаково темные волосы, большие карие глаза, горящие весельем, и роскошные наряды. Когда вошёл кардинал Спадо, хозяева присели в реверансе и поцеловали его перстень, а после официальной части, когда началась неторопливая светская беседа, прелат представил хозяевам свою маленькую мадемуазель: - Бертран, и вы, мадам, позвольте представить, вам мою … эм, воспитанницу. Её зовут Анжелика де Сансе, - с некоторым колебанием проговорил он, не решаясь сказать правду об удочерении, так как знал, что своим поступком грубо нарушил устав католической церкви. Ему казалось, что он слышит, как Папа Иннокентий распекает его и напоминает о непреложных законах святой матери-церкви... Отогнав грустные мысли, кардинал полностью погрузился в разговор с радушными хозяевами, а что бы малышка не скучала, позволил ей поиграть с их детьми. У герцога и герцогини де Грамон было двое детей, двое братьев – близнецов, Орландо и Адриан. Мальчики играли в саду в догонялки и заливисто смеялись, пока к ним не присоединилась Анжелика. Юные господа приняли её не очень любезно, хотя и вежливо поинтересовались, кто она такая и что ей нужно. - Я воспитанница синьора Спадо, - робко сказала девочка, изучая,новых знакомых взглядом, полным интереса. Потом ослепительно улыбнулась и произнесла: - Можно с вами поиграть? - Нет не девчоночье это дело! - небрежно отмахнулся Адриан, старший из близнецов. – Девочки должны дома сидеть и вышивать , - насмешливо закончил мальчик, явно собираясь улизнуть вместе с братом вглубь дворцового парка. Орландо зашептал на ухо брату: - Давай предложим ей играть в прятки, а потом, когда она спрячется, бросим её и уйдем куда-нибудь в другое место, или пойдем играть с соседским мальчишкой. Предложение было принято на ура, и коварная парочка приступила к реализации своего плана. Анжелика сразу поняла, о чем говорят братья, и решила помешать их планам её устранения. Девочка возмущенно воскликнула: - Девочки тоже могут играть во все игры наравне с мальчиками, и даже лучше! - Чем докажешь? - задиристо спросил её Адриан. Минуту девочка напряженно думала, сморщив от усилия лобик, а потом заявила: - Давайте устроим бег наперегонки, и тот кто первым добежит до вон того фонтана, - она указала пальчиком на ближайший фонтан, где сидела няня мальчиков. - Кто добежит первым, тот и лучше. Братья, немного пошептавшись между собой, согласились, надеясь, что навязанная им девчонка проиграет и уйдёт. Взяв, в руки палку и поломав её на три части, Адриан сказал: - Самая большая - это я, та, что меньше - Орландо, а самая маленькая - это ты, Анжелика, - пояснил мальчуган. Жребий выпал Анжелике и Адриану, который с недовольным бурчанием согласился бежать с "малявкой", как он выразился. Забег начался, сначала выигрывал Адриан, но скоро силы, видимо, изменили ему, и боязнь проиграть невольно замедлила его скорость, а потому первой прибежала именно она. Немного смущаясь, мальчик сказал, дружески протягивая ей руку: - Ты молодец. Очень быстро бежала! Ну как для девочки, я имею в виду, – смущенно пояснил он. Анжелика дружески пожала руки обоим братьям. Кто же тогда знал, что это станет первой искрой новой, сильной, крепкой и вечной дружбы... Вечером состоялся ужин в честь гостей, а следующим утром они уехали на корабле под названием "Христофор Колумб" навстречу Вечному городу. На корабле Анжелика продолжала учить итальянский язык, который ей преподавался ещё с отъезда из Монтелу и в котором она уже достигла некоторого успеха. Когда Джузеппе увидел, как она самостоятельно пробует учить итальянский язык, его охватили такие радость и волнение, будто это его родная дочь, которая сказала свое первое в своей жизни слово. Пусть медленно и неуверенно, пусть, главное, что она его сказала. В тот момент ему впервые в жизни на глаза навернулись слезы, которые с уверенностью можно было назвать слезами счастья. Подойдя к ней, он подхватил её на руки закружил по каюте, потом поставил на землю и сказал так нежно, что в сердечке девочки проснулась настоящая сильная детская любовь к нему, как к своему родному отцу, который любит своего ребенка и гордится его первыми самостоятельными достижениями на поприще лингвистики: - Ты у меня такая умница, - Спадо посадил её к себе на колени. - Но скажи мне, тебе и правда нравится изучать итальянский язык? - Да конечно, дядя - малышка поцеловала его в щеку. - Может, ты хочешь ещё что-то узнать?- ласково поинтересовался мужчина. - Не знаю, - медленно протянула девочка, напряженно раздумывая над заданным ей вопросом . - Можешь подумать какое-то время, - успокоил её отец. - Я потом узнаю твой ответ, моё солнышко, моя радость, - ласково прибавил кардинал, ласково целуя Анжелику в золотистую макушку. Поскольку наступила ночь, он положил ей в теплую постельку, а сам сел рядом и рассказал ей сказку на ночь. Он гладил сладко сопящую малышку по головке, и в ней теперь заключалось все счастье мира для одинокого служителя церкви . Богатый и одинокий человек, который должен отдать церкви все, что он хотел отдать этому чудесному ребёнку, которому судьбой было суждено прославить себя и своего приемного отца. Дома его ждала семья его младшего брата Рафаэля. Брат и его семья очень любили Джузеппе, и он надеялся, что так же сильно они полюбят и этого ребёнка, эту девочку с волосами цвета золота и изумрудно-зелеными глазами, к которой он уже успел сильно привязаться. Но что скажет Папа Иннокентий 10, когда увидит этого ребёнка? Предположить было сложно, почти невозможно. Сможет ли его близкий друг понять эту странную жажду, почти одержимость идеей отцовства? Наверное нет, поэтому мужчина готовился к бою за собственное счастье, к бою до самого конца, а если придется, то он откажется даже от духовного сана в пользу своего приёмника - Лоренцо Спадо, своего старшего племянника. Решение далось ему нелегко, но менять его он не желал. Вот и наступило чудесное утро, которым было бы приятно вернуться домой, но увы, Рим был ещё далеко, о чем Джузеппе сожалел, питая надежду и молясь о том, что бы их дорога не сильно затянулась. Тем утром им принесли завтрак в каюту (он теперь часто завтракал вместе с ребёнком для того, что поближе познакомиться). Потягивая вино, кардинал поинтересовался: - Расскажи мне о своем образовании, милая, - попросил её отец. - А что это такое?- невинно распахнув свои светлые глаза ангела, спросила Анжелика. - Это все то, что ты знаешь, чему тебя учили, все и обо всем, - поправился мужчина, ожидая и заранее предполагая ответ девочки. - Но мне нечего неизвестно, кроме старинных легенд и сказок нянюшки Фантины!- с отчаянием воскликнула она, на минуту забыв о леденце, который хотела попробовать. Собственно, чего ещё можешь ожидать от бедного провинциального барона с целым выводком ребятишек? Только этого. Сколько же всего ей предстоит узнать, чтобы стать гармонично развитой личностью! Она, его наследница - это чистый лист, холст художника, на котором он нарисует портрет девушки, совершенной во всех отношениях. Да, он даст ей прекрасное образование, как того требует традиция главы рода Спадо. Столь честолюбивые замыслы, грандиозные проекты и возможность обеспечить ей безбедное существование, как он и обещал барону, а свои обещания Спадо должен сдержать, если не из желания, то хотя бы из принципа и понятий о чести. В случае с Анжеликой все было совсем иначе - он её полюбил, как свою родную дочь, и ни за что с ней не расстанется,даже если сам Папа Римский лишит его когда-то столь желанного сана, к которому он так долго и упорно стремился едва ли не всю свою жизнь. Он выглянул из окна каюты на палубу, где, пристроившись на руках у старого матроса, сидела малышка Анжелика и, широко открыв зеленые глаза, смотрела, куда- то вдаль. Кардинал улыбнулся. - Моя любимая девочка, мой дорогой малыш, я так долго искал тебя и наконец нашел! - радость переполняла его доброе сердце и щедрую душу, в которой, подобно маленькой королеве, поселилась эта девочка ангельской красоты. Он положил руку на сердце и торжественно пообещал: - Клянусь сделать все, что от меня зависит, что бы ты, Анжелика, ни в чем не нуждалась и выросла счастливым ребёнком!- вслед за такой клятвой самому себе последовала долгая и пламенная молитва, обращенная к небу и Богу с просьбой помочь ему в воспитании этого ребёнка, как своего родного, просьба дать ему мудрости для достижения поставленных им целей: - Господь мой, молю Тебя даровать мне мудрость, для того чтобы расположить Папу Иннокентия. Пусть и в его сердце проникнет любовь к ней, но если придётся лишиться сана, я готов на такую жертву , только бы она осталась со мной. Ведь я так долго искал ее, как я могу теперь вернуть назад эту милую девочку, как!- его душу раздирало чувство долга перед Богом, церковью и любовь к ней, Его малышке. Бессилен. Он бессилен, он не может ничего сделать, чтобы ребёнка оставили ему по закону Ватикана. Судорожный плач отчаяния сотряс его сильное тело, твердую душу и, продолжая стоять на коленях, он молился целый день всем святым, прося их помощи и поддержки в задуманном им деле. В таком строгом посте и молитвах проходили дни. Анжелика усердно учила язык при помощи своего доброго наставника, к которому уже понемногу начинала привыкать, как к своему отцу и единственному учителю. Её успехи в языке не остались не замечены кардиналом, который уже даже думал начать учить её писать на итальянском. Новость о том, что она будет учиться писать, обрадовало ее, а обещание научить французскому письму и вовсе привело в восторг. Приближался Рим. Ещё немного, и решится его судьба, судьба нарушителя церковных канонов, по сути - преступника. Как тяжела для него мучительная неизвестность. Сейчас весь мир для него заключался в Анжелике, которая взирает на него с надеждой на нечто лучшее, чем то, что она видела. В один из дней Анжелика спросила его: - Дядя, а там, где я буду жить, есть солома на полу, и сквозняки, от которых все гудит?- от её вопроса сердце кардинала пронзила острая, как кинжал, боль. При мысли о том, через какие испытания прошел ребёнок, его бросило в дрожь. - Нет. Там всё совсем другое. - А как оно выглядит?- глазенки девочки сверкали, как два изумруда. - О, наше палаццо одно из красивейших во всем Риме,- начал кардинал. - А что такое палаццо, дядя?- незнакомое слово понравилось ей, хотя о его значении она не догадывалась. - Так мы называем наши городские дома, - терпеливо пояснил итальянец, целуя малышку. - А у меня будет своя большая комната? - Ну конечно. У тебя будет абсолютно все, что ты захочешь, милая! - А как она выглядит, она красивая?- заинтересовался ребенок, с интересом заглядывая в глаза кардиналу. - Твоя спальня будет очень большой, стены будут отделаны белым атласом, на полу будет зеленый персидский ковер, мебель будет от лучших мастеров Парижа и на ней будет позолота, шторы будут из белого газа с темно- зелеными портьерами. Кровать большая, застланная белым шелковым покрывалом с зеленым узором. - Ух ты!- воскликнула малышка с явным восхищением. - А когда мы приедем?- тут же спросила она, предвкушая радости богатой и хорошей жизни. Отец задумчиво взглянул на нее, погладил по голове и сказал с оттенком тревоги в голосе: - Скоро, милая, скоро. По мере приближения к родному дому, его сердце все сильнее и сильнее жгла тревога и переполнял страх. Нет, не за себя, а за нее, его хрупкую милую девочку, которая может снова вернутся к нищете и голоду своей провинции Пуату. До конца путешествия остались сутки. Завтра они уже будут в Риме, где его ждет борьба за их с Анжеликой счастливое будущее. С самого утра началась суета. Сначала они быстро позавтракали, потом оделись: он - в свою красную мантию кардинала , она - в белое муаровое платьице, отделанное белыми лентами. Голову ей покрыли лёгкой соломенной шляпой. Смотря на себя в зеркало, девочка улыбнулась, явно довольная своей внешностью, отражающейся в глади венецианского зеркала. Корабль бросил якорь в порту Вечного города. На причале их ждала карета с гербом Спадо. Его Анжелика уже запомнила и могла бы узнать среди множества других. Они мчались по улицам Рима в прекрасной карете, запряжённой английскими лошадьми. Анжелика с интересом разглядывала залитые ярким светом улицы города, пытаясь представить, что сказали бы её родные, если бы увидели её здесь, в такой чудесной карете: - Дядя, а когда мы приедем домой?- в голосе девочки было столько любопытства и нетерпения, что отец невольно рассмеялся. - Скоро милая, скоро, - ласково ответил он, стараясь представить, что скажет его брат, когда увидит её. Незаметно для Анжелики карета остановилась перед ступеньками из белого камня. Выйдя из экипажа, кардинал с ребёнком поднялись по лестнице и вошли в палаццо, где их встретила старая служанка. Присев в реверансе, она сказала: - Монсеньор вас и,- тут взгляд её карих глаз упал на Анжелику, которая спряталась за спину своего добродетеля. - И эту барышню ждут в гостиной синьор Рафаэль и сеньора Лукреция. - Спасибо, Моника. Пойдем, Анжелика!- он ушел, ведя за собой по коридору маленькую девочку. В гостиной палаццо Спадо собралась вся семья: Рафаэль с женой и их сыновья. Увидев дядю, мальчики хотели броситься к нему, но заметив Анжелику, замерли от удивления. Не обращая на это никакого внимания, дон Рафаэль обнял старшего брата и любезно поздоровался с малышкой, которая немного оправилась от испуга, и теперь с любопытством осматривала всё и всех вокруг нее. В комнате повисло напряженное молчание. Его нарушил приятный голос синьоры Лукреции, которая обращалась к Джузеппе: - Джузеппе, а кто этот ангелочек, позволь узнать?- в голосе женщины было слышно острое любопытство, как у всякой кумушки, которая чувствует светскую сплетню или новость. - Эта девочка - моя приемная дочь, новая княгиня Спадо, моя наследница, - представил её мужчина ошеломленным родственникам, у которых от удивления округлились глаза. Гордость, с которой он её представил, делала сомнительным мысль о шутке. Первым молчание нарушил дон Рафаэль: - Ну что же, давай знакомиться с твоей дочкой! - он пригласил её сесть между ним и женой. - Она знает итальянский, Джузеппе?- спросил тот у брата. - Ну да, я научил её немного - отозвался кардинал. Все начали наперебой расспрашивать девочку. - Как тебя зовут, дитя?- от испуга у нее округлились глаза, но она храбро ответила: - Анжелика де Редуэ де Сансе де Монелу, я дочь барона Армана. - Сколько тебе лет? - Пять, - ответил ребенок, оттопырив маленькую ладошку. - Ты жила во Франции, ты француженка? - Да, синьор! В беседу вмешался кардинал: - Иди к себе в комнату, любимая, тебя Элоиза тебя проводит, - и по знаку хозяина молодая горничная увела Анжелику в её комнату, оставив хозяев обсуждать появление малышки в их доме. Рафаэль повернулся лицом к брату: - Ну, теперь расскажи нам, кто эта девочка, Джузеппе? - Эта милая девочка теперь моя законная дочь, Рафаэль, и я не потерплю никаких насмешек на ее счет! Она будущая глава рода Спадо, и это не обсуждается!- мужчина поднял руку, пресекая всякие возражения со стороны младшего брата. - Хорошо, ты её удочерил, - кивнул брат. - Но как отреагирует на этот твой поступок Ватикан, Джузеппе?- Рафаэль задал как раз тот вопрос, на который кардинал боялся ответить даже сам себе. Увидев растерянность на лице брата, Рафаэль уже примирительно сказал: - Я понимаю, что тебе хочется иметь ребёнка, но тебе нельзя! Подумай о моей и твоей репутации, Джузеппе, над нами будет смеяться весь Рим! И тебя лишат сана. Умоляю, верни её отцу и забудь о ней!- по мере продолжения монолога на лице синьора Спадо появилось выражение упрямства, которое вылилось в целое море упреков: - Как ты смеешь предлагать мне такое!- от гнева на его красивом и обычно спокойном лице появились красные пятна. - Я никогда этого не сделаю! Если ты так заботишься о своей репутации, что даже готов обречь меня на одиночество, то я скажу тебе - ты самый гадкий эгоист в мире! Оскорбленный такими словами брат ушёл, забрав детей и супругу. Вечером, сидя в сумерках своем кабинета, он, склонившись к своему столу, усердно выводил что- то трясущейся от нервного напряжения рукой. Послание Папе Римскому, а точнее, жалоба на того, кого он должен был понять и кому должен был помочь. Писал он медленно, обдумывая каждую свою фразу, так, чтобы не пострадать от последствий. Боль в душе и горький осадок после ссоры с братом, желание его образумить - вот что подтолкнуло его к написанию письма. А в палаццо Спада готовились ко сну его обитатели: Анжелика в своей новой комнате, в точности похожей на ту, которую ей описывал « дядя», и кардинал в своих красных , как кровь, покоях, где, несмотря на поздний час, ещё горел свет и неслись молитвы Святой Деве. Только утро позолотило город своими лучами, как в палаццо кардинала принесли письмо от Его Святейшества с просьбой приехать в Ватикан. Дочитав до конца, Спадо нахмурил темные брови и задумчиво посмотрел на строчки у него перед глазами. Что ему делать? Минута мучительных раздумий и решение было принято - он ответит перед церковью. Войдя в комнату дочери, кардинал посадил её к себе на колени, поцеловал в лобик и сказал: - Будь умницей, пока я не приеду, Анжелика. - Да, дядя, - весело ответила девочка, принимаясь за прерванную его приходом игру. Выйдя из дома, он сел в ожидающую его карету и велел кучеру ехать во дворец Папы. Там его провели в кабинет Иннокентия, где, сидя в кресле у камина, его ожидал наместник Святого Петра. Стоило им остаться вдвоем, как битва началась, и началась даже без подготовки к ней. Предложив гостю сесть напротив, Иннокентий холодным тоном спросил: - Скажи мне, но только правду, - предупредил его прелат. - Это правда? - спросил он, протянув кардиналу письмо, написанное измененным почерком. Дочитав его, Джузеппе спокойно посмотрел в глаза другу и сказал: - Да, брат мой, это истинная правда и в ней нет ни капли лжи. На лице его собеседника появился гнев. Он встал и минуту молча ходил по просторному кабинету. Потом, нарушив молчание спросил: - И что прикажешь мне делать с тобой? Спадо вызывающе взглянул на друга: - Делай всё, что хочешь, но позволь мне оставить Анжелику! - Ты же знаешь законы церкви ,Джузеппе. Я не могу тебе этого позволить, даже если захочу! - Умоляю, пусть она останется со мной, у меня не хватит сил отправить её домой. Назад, в ту нищету, в которой я её нашел. Пойми меня, Иннокентий, я даже готов отказаться от кардинальской мантии для нее!- горячо воскликнул он, хватая Папу за холеные руки в дорогих перстнях. - Могу я посмотреть на нее? - Да, конечно! - радостно воскликнул кардинал и пригласил Иннокентия к обеду. Друзья отправились в палаццо Спадо. Войдя в столовую, они увидели там милую малышку Анжелику, которая уже ждала их за столом из темного палисандрового дерева. - Здравствуйте, дядя!- воскликнула она, бросаясь в объятия кардиналу. Тот что- то тихо шепнул ей на ухо, и она присев в низком красивом реверансе, поцеловала перстень Папы. Во время обеда он наблюдал за её манерами, движениями, красивой осанкой и решил про себя подумать над просьбой дорого друга. По окончании обеда Джузеппе спросил: - Ну, друг мой, что ты скажешь о ней теперь? - Скажу, что мне нужно подумать над всем этим, но учти, что,даже не смотря на мое решение, тебе будет очень трудно. Ведь ты не светский человек, и это может погубить твою репутацию, а со временем - и твой покой,- он пошел к выходу, но внезапно обернувшись, спросил: - А почему именно девочка?- в голосе прелата было полно любопытства и интереса. - Мне всегда хотелось именно девочку для продолжения и прославления фамилии Спадо, а кто так может прославить ее лучше красивой молодой женщины?- весело ответил кардинал Иннокентию. С того дня время, казалось, замедлило свой быстрый бег. Нервы прелата были натянуты до предела. Единственной радостью стало посещение детской. Он часто приходил к Анжелике и мог часами наблюдать за её детскими забавами, и только это могло хоть немного успокоить его. Ожидание ответа на вопрос, от которого зависит твоя жизнь и счастье - это страшная мука. В такой муке шли дни, долгие дни тягостного ожидания. В этот период его жизни его терпение подверглось суровому испытанию, гораздо более сильному, чем когда-либо раньше. В один прекрасный солнечный день ему доставили записку с просьбой прибыть в папскую резиденцию. Его тут же провели в кабинет главы церкви, где последний его уже ждал, стоя у окна: - Здравствуй, Джузеппе, проходи, я обдумал твою просьбу,- он заглянул в самую глубину темных глаз кардинала, сейчас полных тревоги и мучительного ожидания. - Успокойся. Подумав, я решил охранить тебе твой сан кардинала. А так же тебе позволят спокойно воспитывать твою милую иностранку, но в обмен на щедрый дар нашей святой матери - церкви, - закончил прелат с мягкой дружеской улыбкой на тонких губах. - Какой дар ты от меня требуешь, Иннокентий? - Подари Церкви какие-нибудь земли, и я все улажу и на все закрою глаза, - спокойно ответил прелат. - Хорошо, я согласен. Я передам в дар Святому престолу часть моих владений на Севере, в городе Турин. - Прекрасно, - довольно сказал прелат. Тем же вечером всё было улажено, и Анжелика официально была признана дочерью кардинала. В виде исключения за его преданность католической церкви.

Арабелла: княгиня Спадо пишет: Они проехали множество городов Франции, которые разорила Фронда Вопрос. У вас Анжелика родилась позже, чем у Голон? Я не сомневаюсь, что сердце доброго прелата может болеть при виде бедствий народа и его нищеты... Но Фронда началась в 1648 г, когда Анжелике было лет 10.. (в 1648 г.), и длилась лет 5 (до 1653 г) Начало правления папы Иннокентия Х относится примерно к тому же периоду (с 1644 г.-1655г). В вашем фанфике ей 5 лет. Если у вас ее рождение совпадает с Голоновским 1637/38 годом, то Фронду они никак не могли застать - т.к. она еще не началась. У вас же, она уже идет, и некоторое время. Иннокентий к тому времени на папский престол тоже еще не взошел. Я вижу только одно объяснение - то, что Анж (у вас) родилась на 5 лет позже, чем у Голон. ? Т.к. ко всему, такое поведение более характерно для 5-летнего ребенка, а не 10-летнего.

княгиня Спадо: Это моя ошибка Арабелла я спутала время. Вы абсолютно правы ей только пять лет.

Violeta: Просим автору небольшую историческую неточность - сам текст неплох и маленькая Анжелика очень милой получилась.

княгиня Спадо: Вомногом благодаря вам. Спасибо всем, а ошибку я исправлю!

Jeoffrey de Peyrac: княгиня Спадо пишет: У герцога и герцогини де Грамон было двое детей, двое братьев – близнецов, Орландо и Адриан. Фамилия де Граммон настолько известна своими представителями 17 века, что эта пара близнецов никак не могла иметь место! Грамон (фр. de Gramont ) — две старинные французские дворянские фамилии. Одна из них (Grammont) происходила из Верхней Бургундии. Другая фамилия Грамон (Gramont) получила свое имя от замка Грамон (исп. Agramunt ) в Наварре, в департаменте Нижних Пиренеев. Ни в той, ни в другой семье не было таких Совет. Беря такие звучные имена, изучайте их историю. Или придумывайте фамилии, не существовавшие в реальности Равно, как и ошибка с папами. История этого не терпит. А так, дерзайте, посмотрим, что выйдет.

Jeoffrey de Peyrac: Наиболее вероятным по вашему тексту может быть род из Наварры, те самые Грамоны, у которых рос Пегилен де Лозен Антуан III де Грамон, маршал Франции, владетельный князь Бидаша и Барнаша, герцог и пэр королевства (Бидаш — главный город кантона в соврем, департаменте Атлантические Пиренеи, в 32 км от Байонны; прежняя столица княжества в Нижней Наварре, ставшего в 1648 г. герцогством-пэрством рода Грамонов; там располагался их замок, а в местной романской церкви XVI в. находятся их гробницы) Франсуаза Маргарита Дюплесси-Шивре (1608 — 1689) — двоюродная племянница кардинала, дочь его двоюродного брата Шарля Дюплесси де Шивре, маркиза де Пон-Шато; с 1634 г. жена маршала Антуана III де Грамона. Катерин Шарлотта де Грамон (1639 - 4 июня 1678) она была старшей дочерью.В 1660 Кэтрин вышла замуж за Луи де Гримальди, 2-го герцога Валентинуа и наследника трона Монако Ги Арман де Грамон, граф де Гиш(1638-1673) — сын Антуана III де Грамона; по праву преемственности получил от отца должности — полковника французских гвардейцев и главного наместника Беарна и Наварры; с 1655 по 1663 г. участвовал в различных военных кампаниях, а затем впал в немилость из-за его ухаживаний за принцессой Генриеттой Орлеанской, невесткой короля; находясь в изгнании, сражался вместе с поляками против турок, с голландцами — против англичан; вернувшись во Францию, сопровождал Людовика XIV в ходе Голландской кампании 1672 г., первым вплавь и на глазах у противника переправился через Рейн; затем служил под началом Тюренна; его мемуары были опубликованы в 1744 г. Антуан IV Шарль де Грамон (1641 — 1720), вначале носивший титул графа де Лувиньи, затем (с 1673 г.) — графа де Гиша, а с 1678 г. — герцога де Грамона; с 1672 г. воевал в Голландии, а с 1675 г. — во Франш-Конте; наместник Беарна (1678), посол в Испании (1704-1705). Лувиньи был женат дважды: первый раз (1688) на Марии Шарлотте де Жуэнвиль (ок. 1648-1694), дочери маркиза Жака де Кастельно (1620 — 1658), а второй раз — на Анне (? — 1737), дочери Никола Байе де Ла Кура.

Леди Искренность: Jeoffrey de Peyrac , с вашими фундаментальными и академическими знаниями сложно тягаться. княгиня Спадо, увлекательно выходит и логика появилась, вы и ваш редактор молодцы. Сюжет выдержан. Просто рассказы про детство всегда немного меньше захватывают, чем перипетии подростков и взрослых. Я, например, про маленькую Анжелику меньше всего люблю читать. Так что пусть она у вас поскорее подрастает и встречает свою любовь. Только вот, как мне кажется, женитьба на бедной, но знатной для многих окажется предпочтительнее брака с богатой девочкой сомнительного происхождения. Особенно для Пейрака, у него своих денег вагон.

княгиня Спадо: Небойтесь Лена много интересного ждет её впереди! Скучно я надеюсь небудет

княгиня Спадо: Простите за столь долгое ожидание Часть 3 Обычная жизнь С приезда Анжелики в Рим прошел уже год. Целый год мира, покоя и приятной учебы, в которой девочка делала значительные успехи, и чем приводила отца в восторг. Приближался её первый день рождения в новом доме. Накануне славного события она подошла к отцу и спросила: - Скажи, папа, а на моем дне рождения будут танцы, подарки, игры, как у нас в деревне? Ну, я имею в виду, дома, в Пуату... - смущенно пояснила крошка. Оторвавшись от дел, мужчина нежно улыбнулся, посадил Анжелику себе на колени и ласково ответил, гладя дочь по золотистым волосам: - Ну конечно, милая! У тебя будет самый лучший день рождения, можешь не сомневаться! Обрадованная девочка убежала играть со своими друзьями. Провожая ее взглядом, кардинал невольно улыбнулся. Сколько изменилось за этот год! Анжелика подросла, в совершенстве овладела итальянским языком, научилась писать по-французски и даже написала письмо родным в Пуату. Только одна тучка омрачало ясное небо - это ссора между кардиналом и его братом Рафаэлем, который не мог простить старшему брату нарушение устава католической церкви. Прелат тяжело вздохнул и, встав из-за стола, подошел к открытому окну, вдыхая воздух Рима. « Когда же закончится эта баталия? Когда мой брат примет мою дочь? Стоит ли мириться только потому, что мне неприятна наша ссора, или надо забыть о родне ради малышки Анжелики?» Такие мысли теснились в его голове, и в итоге Джузеппе принял решение помириться с Рафаэлем. - Луцио, приведи мою лошадь! - приказал кардинал своему лакею, покидая кабинет и направляясь на террасу, но стоило ему переступить порог, как коридор заполнила пленительная мелодия, которую исполняла на лютне Анжелика. Войдя к ней, он застал её за уроками, но не стал уходить, а только тихо сел в маленькой нише, желая понаблюдать за тем, как она занимается. Её учительница, сестра Магдалена из монастыря святой Агаты, обучала ее на дому, потому что кардинал не желал отпускать дочь от себя, а кроме того, он понимал, что стены монастыря станут тюрьмой для жизнерадостного и непосредственного ребенка. Сейчас она занималась с юной Спадо игрой на лютне, звуки которой и привлекли сюда монсеньора кардинала Спадо. Сидя на стуле с деревянной спинкой, девочка играла очень простую мелодию. - А теперь, милая, можешь идти, на сегодня уроки закончены, - сказала монахиня, заметив кардинала, с гордостью наблюдающего за успехами дочери. Отложив лютню, девочка бегом устремилась к отцу и, проворно забравшись к нему на колени, прижалась щекой к его щеке: - Привет, папа, а куда ты?- спросила она, увидев перчатки на его руках. - Я еду к твоему дяде Рафаэлю, - коротко ответил тот, не желая объяснять ребенку цель поездки. - А можно с тобой?- спросила его девочка. - Я хочу пригласить своих братиков на день рождения, - заявила она удивленному отцу с милой улыбкой. - Ну, хорошо, можешь собираться, - согласился мужчина, который ни в чем не мог отказать девочке. Анжелика поспешно надела кожаные перчатки и шляпку для прогулок. После короткой поездки верхом они прибыли к дому Рафаэля. Прелата и его дочь провели в гостиную, где их уже ожидали хозяева: - Здравствуй, Рафаэль, я хотел поговорить с тобой, - спокойно начал Джузеппе. Братья после целого года ссор, наконец, помирились, и в семье воцарился мир. Неделю спустя всё отпраздновали шестой день рождения Анжелики, и счастливая девочка получила много подарков от родственников, от дяди и тети, от братьев - Лоренцо и Луиджи, и Людовико - её самого любимого брата, который мечтал уйти в море. Зимой Лукреция стала учить девочку готовить, и ее уроки открыли в ней талант к кулинарии, чему очень обрадовался кардинал, у которого появился ещё один повод для отцовской гордости. В кабинете папы Иннокентия шла неспешная беседа между Его Святейшеством и кардиналом Спадо: - Расскажи мне о твоей маленькой воспитаннице, Джузеппе, - попросил его прелат. Сделав ещё один глоток вина, Джузеппе сказал с неподдельной нежностью в голосе: - Иннокентий, она просто маленькое чудо, моя Анжелика! И печенье, которое мы сейчас с тобой едим, - это ведь она приготовила, сама! - Очень вкусно! Нет, правда, очень вкусно, Джузеппе! - Иннокентий взял ещё одно печенье с подноса, принесенного другом, и с любопытством осведомился: - Чему ты еще её научил? - Она уже играет на лютне, поверишь ли ты, и ей этого мало! Она хочет научиться играть на гитаре! - А языки, какие она уже знает? - Итальянский язык, немецкий, греческий и латынь, - с нескрываемым восторгом перечислил мужчина, наблюдая за изумлённым выражением лица своего собеседника. - Какая умница твоя дочь!- любезно похвалил девочку прелат. Спадо почтительно ответил: - Ну, если ты не ты и твоя поддержка, у меня не было бы ни дочери, но гордости за ее успехи! - Брось меня благодарить Джузеппе, лучше передай твоей синьорите от меня подарок, - смущенно протянул ему сверток прелат. Заинтригованный отец развернул его и замер от удивления. В его руках была книга, а если быть точным, - прекрасная Библия в кожаной обложке с золотыми уголками. А также чудный молитвенник с прекрасными цветными гравюрами ручной работы. Восхищённый кардинал сказал с приличествующей случаю благодарностью: - Это чудесный подарок, Иннокентий, спасибо. - Дорогой друг, а ты думаешь показать ей мир? - Да, я хотел на все лето уехать с ней в Грецию,- признался Джузеппе, немного смутившись собственной откровенности, но тут же внутренне упрекнул себя за излишнюю скрытность. Папа встал из-за стола и подошел к другу: - Чудесная мысль, желаю удачи, - добродушно пожелал он ему. Узнав о планах отца, девочка подпрыгнула от восторга: - А когда мы едем? - сразу спросила Анжелика своего отца. Немного подумав, он проговорил: - Через пару недель, милая, так что готовь свой гардероб, потому что мы едем на все лето. Оставшееся до дня отъезда время прошл, в лихорадочных сборах. Спешно готовили платья для маленькой княгини и камзолы для князя. В день отъезда Анжелика быстро позавтракала и бегом направилась к карете, запряжённой парой лучших ирландских лошадей. Сколько радости и счастья испытала девочка, знакомясь с культурой, природой Греции, этого края мифов и легенд. Надо заметить, она сильно впечатлила Анжелику. Цель, которую преследовал Джузеппе, была достигнута: малышка заинтересовалась Грецией и усовершенствовала свои знания языка, чего и добивался заботливый отец. На глазах она превращалась в настоящую главу знаменитого рода Спадо, какой её желал видеть кардинал, и о чем не переставал ей твердить. Но все хорошее когда-нибудь заканчивается, и как не восхитительна была поездка, всегда приятно снова вернутся домой, а для Анжелики это было вдвойне приятно,потому что она уже успела искренне привязаться к Риму, и этот город стал ей почти родным. Однажды вечером она спросила отца: - Папа, а навсегда останусь здесь, с тобой? - Да, конечно, навсегда. А почему ты спросила, дорогая?- удивленно осведомился он у девочки, с тревогой смотря в ее широко распахнутые изумрудные глаза. Заметив его волнение, она поспешила его успокоить: - Ты не волнуйся, папа, со мной все в полном порядке. Я просто не хочу никогда расставаться с тобой... Шли дни, Анжелика продолжала учиться с большей охотой, ведь каждое лето они ездили в новые и новые для нее страны, например, она ужи увидела Турцию и Персию. Изучила языки этих экзотических стран и серьезно увлеклась восточной культурой, что, как ни странно, ни капельки не беспокоило кардинала Спадо, несмотря на то, что все вокруг него возмущались подобным « язычеством». Несмотря на всеобщее негодование, девочка твердо настояла на том, чтобы её апартаменты были мебелированы в восточном стиле. Прелат против пожелания любимицы не возражал, так как хотел, чтобы она развивала свой собственный стиль и чувство вкуса. Как скоро она влюбилась в Восток, так скоро и выучила арабский язык, к неизменной радости и гордости отца. Эта сильная любовь толкнула её к новой цели - научится исполнять танец живота: - Но, деточка, это совершенно неразумно, неприемлемо для истинной дамы, для главы дворянского рода, который ведет свою историю со времен императора Константина Великого! - горячо протестовал кардинал, желая переубедить упрямую, как маленький мул, девочку. - Ах, папа, ну позвольте, прошу вас! Я так хочу выучить восточный танец, ведь он такой красивый! - жалобно упрашивала его дочь, делая жалобную мордашку, и зная по опыту, что это оружие очень ей поможет достичь поставленной цели. - Ну хорошо, можешь заниматься,- сдался под её натиском Джузеппе, желая поскорее закончить тягостный для него спор. Приближалось десятилетие Анжелики. Сидя в кабинете, Джузеппе Спадо внимательно рассматривал лежащую у него на столе карту итальянских княжеств и что- то быстро писал на куске пергамента. Это был подарок для его любимой дочери, для ЕГО Анжелики. Подарок в виде собственных земель, а точнее, княжества, ей очень понравится, он был уверен в этом. Княжество Сан - Феличес было очень большим и очень доходным, также там была вилла на берегу моря в стиле Ренессанса, много зелени и свежего воздуха. Настал день рождения, вся семья собралась в гостиной, и настало время дарить имениннице подарки. Первым свой подарок преподнес кардинал Спадо: - Моя дорогая Анжелика, ты уже стала такой большой, что я решил подарить тебе… княжество! - от восхищения глаза девочки заблестели, а ротик приоткрылся. Он протянул ей бумаги на право владения княжеством: - Теперь, моя дорогая, вы стали герцогиней Сан - Феличес, - церемонным тоном добавил отец. - Ах, папа, у меня не хватает слов для того, чтобы выразить вам свою благодарность! Это так чудесно - вилла на берегу моря! Как замечательно! - Рад, что тебе понравилось! - довольно заключил он и, немного подумав, добавил:- И не вздумай переживай из-за стоимости подарка, у меня столько денег, что потеря пары миллионов никак не отразится на основном капитале. И кроме того, ты достойна самого лучшего, моя девочка. По приказу юной герцогини на виллу были отправлены слуги для того, чтобы подготовить её к прибытию хозяйки. Чудесный сад с множеством фонтанов, вилла и море ожидали ее...

Леди Искренность: Анж, ну просто гений, а не ребенок. Столько талантов в неполные шесть. Этак, она Пейрака точно переплюнет... А мужчины, ой, как не любят баб умнее себя... Даже самые благородные... В общем, чую, в вашей версии на костер потопает Анж, за ведьминскую ученость и совращение священнослужителя с пути истинного в анамнезе.

Violeta: Леди Искренность пишет: Анж, ну просто гений, а не ребенок. Столько талантов в неполные шесть. Этак, она Пейрака точно переплюнет... А мужчины, ой, как не любят баб умнее себя... Даже самые благородные... В общем, чую, в вашей версии на костер потопает Анж, за ведьминскую ученость и совращение священнослужителя с пути истинного в анамнезе.



полная версия страницы