Форум » Творчество читателей » Юность Жоффрея - II » Ответить
Юность Жоффрея - II
Violeta: Мы с Jeoffrey de Peyrac решили объединить два наших фанфика - "Юность Жоффрея" и "ВОЗВРАЩЕНИЕ В ТУЛУЗУ (1648)" совместно написанной частью "Юность Жоффрея -2". Представляем на ваш суд первую главу!
Violeta: Леди Искренность пишет: Только эта дама должна стать бесценным опытом, как не надо, и источником определенных выводов, то есть еще одной ступенью в формировании характера гражданина таким, каким мы его встретим через 10 лет. Именно для этого она и введена в повествование. Будет ему опыт, даже больше, чем хотелось бы!
Violeta: Глава 19. Пейрак вышел на палубу, несколько раз глубоко вдохнул свежий морской воздух, чтобы успокоиться, и направился к каюте девушки. Дернув за ручку, он убедился, что дверь заперта. Жоффрей постучал и негромко позвал: - Элизабет. Из каюты не донеслось ни звука. Он постучал громче. И снова безрезультатно. Внезапно ему пришла в голову мысль, что взбалмошная девчонка что-то сделала с собой, и его бросило в холодный пот. Пейрак изо всех сил толкнул дверь плечом, да так, что она содрогнулась. В глазах его тут же потемнело, он прислонился к косяку, почти теряя сознание от внезапно нахлынувшей боли, и воскликнул в сердцах: - Я сейчас к чертям вышибу эту проклятую дверь! Щелкнул замок, и на пороге появилась бледная, с непросохшими дорожками слез на щеках, Элизабет. Он тут же заключил ее в свои объятия и облегченно вздохнул: - Слава Богу, все в порядке! Она даже не сделала попытки обнять его, а так и стояла, неподвижная, словно статуя, опустив безвольно руки вдоль тела. Жоффрей взял в ладони ее лицо и заглянул в глаза. В них плескалось такое отчаяние, что он невольно вздрогнул. - Пойдем, - он осторожно обнял ее за талию и увлек за собой в каюту. Там он сел в кресло, усадил девушку себе на колени и крепко прижал к груди. Баюкая ее, словно маленького ребенка, он ничего не говорил, но чувствовал, как постепенно она успокаивается, перестает дрожать и всхлипывать, потом ее руки обвили его шею, и она уткнулась лбом ему в плечо. Жоффрей легко коснулся губами ее волос. - Ну что, моя дорогая, вы успокоились? - мягко проговорил он. Она кивнула, не поднимая головы. - Элизабет, - он немного помолчал, словно собираясь с мыслями. - Сегодня произошла неприятная ситуация, которая затронула и твою честь, и мою. Но я наказал наглеца, осмелившегося бросить нам в лицо возмутительные и безосновательные обвинения. Не думаю, что кто-то еще осмелится на подобные высказывания. - Я переживаю вовсе не из-за слов губернатора, - прошептала она. - Просто сегодня утром я позволила себе поверить, что я не та, кто есть на самом деле, потому что твоя любовь сделала меня другой. На миг падший ангел обрел крылья и взлетел... Чтобы тут же вдребезги разбиться о реальность. - Ты нравишься мне такой, какая ты есть, Элизабет, и все, что я говорил тебе вчера - правда, - твердо произнес он. - Да, на данный момент... А завтра? Через месяц, год? Что будет с нами? Твоя влюбленность пройдет, ты поймешь, что я не пара тебе, и наша связь начнет тебя тяготить. Мне невыносимо будет сознавать, что ты связан со мной только чувством долга и жалостью, это будет унизительно для меня. Он хотел было возразить ей, но она приложила палец к его губам. - Послушай меня. Прошу, не перебивай. Я знаю, что у нас нет будущего, что я лишь эпизод в твоей жизни, яркий, волнующий, но увы, лишь эпизод. Однажды ты оставишь меня и пойдешь дальше, к новым вершинам. А я не в силах буду вынести твое постепенное охлаждение ко мне, любезное равнодушие с оттенком раздражения, угасание страсти... Вчера ты поддался порыву, говоря мне о своей любви, сегодня - состраданию, а завтра ты пожалеешь об этом. Я останусь на Сан-Христофоре, Жоффрей, и - видит Бог! - это самое сложное решение, которое мне приходилось принимать в своей жизни... Она подняла на него глаза, и он поразился той уверенности, что прочел в их янтарной глубине. - Ты и сам понимаешь, что я права, - тихо продолжала она. - Или поймешь через некоторое время... - Элизабет... Неужели ты действительно хочешь расстаться со мной? Он провел рукой по ее щеке и прильнул к полураскрытым губам. Она на секунду замерла, а потом отстранилась. - Нет, не надо... Не мучай меня... Мое сердце кровоточит, рвется к тебе, и я сдерживаюсь из последних сил, чтобы не уступить ему... Она попыталась встать с его колен, но он твердой рукой удержал ее. - Все, что ты говорила сейчас, кажется мне полной нелепицей. Ты заранее обвинила меня в том, о чем я даже и не помышлял, почти открыто заявила, что я лжец, человек бесчестный и легко меняющий свои привязанности. А ведь все дело в тебе, Элизабет. Сначала ты упорно добивалась моего расположения, потом изводила бесконечными сменами настроения, а сейчас, когда мы пришли, наконец, к хрупкому соглашению, решила трусливо сбежать, - его глаза вспыхнули гневом. - Ты просто сама не знаешь, чего хочешь, и боишься полюбить по-настоящему, хотя и утверждаешь, что именно я холодный и бесчувственный. Так знай, возможно, моя влюбленность, как ты говоришь, вполне могла перерасти в настоящую любовь, но у тебя уже не будет шанса узнать об этом, потому что ты сама, своими руками все разрушила. Он прикрыл глаза и тихо произнес: - Ты могла стать любовью всей моей жизни, Элизабет, но останешься в ней лишь воспоминанием - горьким и мучительным, как разбившаяся вдребезги мечта... Жоффрей глубоко вздохнул, отстранил девушку от себя и встал. - Я ухожу. Думаю, нам больше нечего сказать друг другу. Она, словно во сне, наблюдала, как он идет к двери, как та медленно закрывается за ним, слышала, как стихает звук его шагов на палубе, и не могла до конца поверить, что все действительно кончено. Элизабет опустилась в кресло и уронила голову на руки. Она сама этого хотела, да, но Господи, почему же так больно?! *** Жоффрей стоял, опершись руками на фальшборт, и мрачно смотрел на темный океан, лениво плещущийся за бортом. Расставание с Элизабет задело его больше, чем он пытался ей показать. Его еще долго будут преследовать мысли о ней, их головокружительной близости, жаре ее трепещущих губ, нежности рук, красоте совершенного тела... Что вдруг на нее нашло? У него в голове не укладывалось, что еще утром безумно влюбленная и готовая ради него на все девушка вдруг начала нести какую-то чушь про то, что она недостойна его, что он скоро к ней охладеет, что она не пара ему... Его выводила из себя эта гора нелепостей, которые она громоздила одну на другую, желая в действительности только одного - отделаться от него. Сейчас в его душе боролись два чувства - желание вернуть ее и задеть как можно сильнее. Он недобро улыбнулся. Мадемуазель думает, что все кончено? Тем хуже для нее! Он заставит ее сто раз пожалеть о своем необдуманном поступке. *** - Как скоро мы прибудем на Сан-Христофор? - тихо осведомилась Элизабет у капитана. - Через несколько дней. - Хорошо, - девушка развернулась, чтобы уйти обратно к себе, и столкнулась с Пейраком, поднимающимся на капитанский мостик. Он рассеянно кивнул ей, словно они были чужими друг другу людьми, и, казалось, не обратил никакого внимания на ее смущение и растерянность. - Месье... - Мадемуазель Моро... Его голос был спокоен и не выражал ничего, кроме холодной учтивости. Вентура покосился на них, но ничего не сказал. Элизабет кусала губы. Проведя всю ночь без сна, она уже сожалела о вчерашнем разговоре. Не поторопилась ли она? Не обидела ли его своими словами? Или, напротив, все сделала правильно, и его сегодняшняя отстраненность говорит о том, что он никогда не любил ее по-настоящему? - Вас можно поздравить, мадемуазель? - вывел ее из задумчивости голос Жоффрея. Скрестив руки на груди, он насмешливо смотрел на нее. - С чем? - Ну как же! Совсем скоро вы вернетесь домой, ваша безумная пиратская одиссея закончится, и вы заживете размеренной жизнью благовоспитанной барышни под опекой вашего дядюшки. Только, вот интересно, что вы будете делать, если он не простит вам ваш побег и выдворит восвояси? Элизабет вскинула голову. - А вам какое до этого дело? - Ровно никакого! Просто праздное любопытство. - Я смогу о себе позаботиться! - Не сомневаюсь в этом. При вашей несравненной красоте и... покладистом характере вам не составит труда найти себе покровителя. Девушка вспыхнула. - Месье де Пейрак, вы грубиян! - Не вы ли раньше упрекали меня в излишней учтивости? Вам не угодишь, мадемуазель! - Можете быть спокойны - за помощью к вам я не обращусь! Оттолкнув его плечом, Элизабет почти бегом устремилась прочь от него, и он услышал, как она яростно хлопнула дверью своей каюты. - Meu deus!* - пробормотал Вентура. - Это когда-нибудь закончится? - Как только прибудем на Сан-Христофор, - отозвался Пейрак. - Мадемуазель Моро покинет «Сальтеадор», и повод для ссор исчезнет сам собой... - Вчера вы хотели... - начал было капитан. - А сегодня передумал, - резко перебил его Жоффрей. - И поверьте, у меня для этого были веские причины. Вентура лишь устало махнул рукой. *** К тому времени, когда корабль бросил якорь в порту Сан-Христофора, обстановка на судне стала раскаленной настолько, что достаточно было малейшей искры, чтобы произошел взрыв. Элизабет, казалось, позабыла, что сама была инициатором разрыва, и теперь с удвоенным пылом принялась изводить Пейрака. Несколько дней, что длилось плавание, превратились для них в ад, поскольку оба страстно жаждали примирения, но при этом не желали делать шагов навстречу друг другу. Непримиримая гордость стала непреодолимым препятствием для них, и их любовь, казалось, совсем угасла под гнетом взаимных оскорблений и упреков. Жоффрей уже и сам не знал, радоваться ему или огорчаться скорой разлуке, настолько его раздражало поведение Элизабет, но сила страсти, которую он испытывал к ней, все же не позволяла ему поставить окончательную точку в их отношениях. Был уже послан человек, чтобы известить опекуна девушки о том, что она находится на борту «Сальтеадора», а Пейрак все колебался и никак не мог заставить себя поговорить с ней. Наконец он решился и направился к ее каюте. Дверь была приоткрыта. Он заглянул внутрь и увидел, что она уже собрала вещи, оделась и теперь заплетала свои роскошные волосы перед небольшим зеркалом, вделанным в переборку, в строгую, гладкую прическу. - Вы ли это, мадемуазель Моро! - саркастически произнес он, входя в каюту и прикрывая за собой дверь. - Куда подевалась ваша огненная грива? Неужели вы хотите спрятать ее под чепцом? Клянусь честью, алый корсарский платок шел вам куда больше! Элизабет резко обернулась. - Что вы здесь делаете? - холодно осведомилась она. - Я пришел попрощаться. В последнее время мы не слишком ладили, и мне не хотелось бы, чтобы у вас остались неприятные воспоминания о нашем недолгом знакомстве. Девушка поморщилась. - Недолгое знакомство... Вот, значит, как вы оценили наши отношения! Что ж, я не удивлена подобным цинизмом с вашей стороны. Это было вполне ожидаемо. Он скрипнул зубами, но сдержался. - Вы, мадемуазель Моро, сделали все возможное, чтобы они воспринимались мной именно так, а не иначе. Я могу по пальцам одной руки пересчитать те дни, когда вы действительно вели себя, как любящая женщина, а не как злобная фурия. Она фыркнула. - Можно подумать, что вы являли собой образец галантного рыцаря! Он расхохотался. - Неужели вы предпочли бы рыцаря пирату? Однако, странные мечты для такой девушки, как вы. Она отвернулась. - Я мечтала лишь о вашей любви... - И немедленно распрощались со мной, едва я предоставил вам все доказательства своей глубокой привязанности. Помнится, вы говорили, что однажды я буду умолять вас о взаимности, а вы меня оттолкнете. Так вот, не надейтесь, этого не произойдет. Вы приняли решение и пути назад нет. - Зачем же вы пришли? - она подняла на него полные слез глаза. - Чтобы отдать вам вот это, - он протянул ей небольшой сверток. - Что там? - Небольшая безделица. Тибо был в какой-то мере прав, когда говорил, что я прикарманил часть добычи, - Пейрак усмехнулся. - Но эта вещица имеет скорее художественную ценность, чем реальную, и я не мог с ней расстаться, потому что она напоминала мне... о вас... Элизабет поспешно развернула легкую шелковую ткань и увидела небольшую камею из морской раковины, представлявшую собой тонкий профиль девушки с развевающимися волосами. Украшение было выполнено настолько искусно, что казалось, будто локоны треплет ветер, а губы вот-вот дрогнут в улыбке. - Какая красота, - прошептала Элизабет. - Я рад, что вам нравится, - он немного помолчал. - Что ж, прощайте, мадемуазель Моро. И он повернулся было к двери, чтобы уйти, но она воскликнула: - Ты уходишь? - Да. - Мы расстанемся... вот так? - Мы уже расстались, Элизабет, несколько дней назад, ты забыла? Это лишь визит вежливости, не более. Она осторожно положила камею на край стола. - Пусть она останется у тебя... Как память обо мне. Он мотнул головой. - Это излишне. Я не сентиментален и не склонен предаваться воспоминаниям. - На секунду мне показалось... - медленно проговорила она. - Вам показалось, мадемуазель, - холодно ответил он и отвернулся. Тут раздался стук в дверь каюты, и они оба вздрогнули. Из-за двери послышался приглушенный голос Вентуры: - Сеньорита, вам пора. Ваш дядя ждет вас у сходней. - Иду, капитан, – ответила Элизабет. Она взглянула на Жоффрея – тот так и стоял, повернувшись к ней спиной. Девушка протянула к нему руку, но не осмелилась прикоснуться, таким он казался ей неприступным. Элизабет была уверена, что он оттолкнет ее или отпустит какую-нибудь язвительную остроту, а этого она вынести не сможет. Когда за ней захлопнулась дверь, Пейрак наконец обернулся и увидел, что на углу стола остался лежать его подарок ей. Он кончиками пальцев провел по выпуклому изображению прекрасного лица, словно лаская его, потом бросил украшение на пол и раздавил каблуком. Его охватила холодная ярость. Черт возьми, неужели это действительно конец? Он поспешно вышел из каюты и спустился по сходням вслед за девушкой. Ее опекун как-то странно посмотрел на него, слегка кивнул, а после снова вернулся к разговору с Вентурой. Пейрак встал за спиной капитана, скрестил руки на груди, и сделал вид, что происходящее не имеет к нему никакого отношения. Элизабет, вскинувшая было на него полные надежды глаза, быстро сникла, натолкнувшись на его равнодушный взгляд. - Сеньор Моро, смею вас уверить, что сеньорите выказывалось должное уважение со стороны экипажа и были предоставлены самые лучшие из возможных условия проживания. Я и сеньор де Пейрак лично следили за этим, - тем временем говорил Вентура. Жоффрей тихо хмыкнул. Дядя Элизабет снова покосился на него. Потом произнес: - Благодарю вас, капитан, и вас, месье. Вы оказали нашей семье неоценимую услугу, вернув нам Элизабет. Идем, дорогая. Девушка коротко кивнула Вентуре и, старательно избегая смотреть на Жоффрея, направилась к ожидающему ее экипажу. Она услышала, как он нарочито весело проговорил: - Теперь, капитан, когда все наконец-то уладилось, мы можем отправляться на прием к генерал-губернатору! - и вздрогнула, как от удара. Все уладилось, вот значит как... Какое унижение! За всю долгую дорогу к дому дяди Элизабет не произнесла ни слова. Слезы застилали глаза, сдавленные рыдания разрывали грудь, а мысли то и дело возвращались к ослепительно-солнечному утру на Тортуге, когда Жоффрей склонялся над ней и шептал: "Моя красавица! Теперь вы только моя!", и когда она в последний раз была бесконечно счастлива... __________________ * порт. - мой Бог!
фиалка: О как! Не потрепать нервы бедной барышне напоследок не мог. Гормоны, у него судя по всему в башку бьют нехило. Надеюсь, он не встанет в гротескную позу типа, а не пошли бы все эти бабы? А если серьёзно, то просто супер, читаю на одном дыхании.
Ingrid: Ой, как грустно... Но отрывок замечательный. Как и все предыдущие, впрочем.
Арабелла: фиалка пишет: Не потрепать нервы бедной барышне напоследок не мог. Гормоны, у него судя по всему в башку бьют нехило. Лиз тоже в своем репертуаре... На мосточке утром рано повстречались два барана... Как рогами ни крути, а вдвоем нельзя пройти... (с). Ingrid пишет: Ой, как грустно. Да... фиалка пишет: А если серьёзно, то просто супер, читаю на одном дыхании
Violeta: фиалка Ingrid Арабелла Мерси! Арабелла пишет: На мосточке утром рано повстречались два барана... Как рогами ни крути, а вдвоем нельзя пройти... (с). фиалка пишет: О как! Не потрепать нервы бедной барышне напоследок не мог. Гормоны, у него судя по всему в башку бьют нехило. Надеюсь, он не встанет в гротескную позу типа, а не пошли бы все эти бабы? Посмотрим-посмотрим!
Jeoffrey de Peyrac: фиалка , Ingrid ,Арабелла, большое спасибо Арабелла пишет: Лиз тоже в своем репертуаре... Про баранов 100%
Леди Искренность: Не знаю, как Пейрак у автора, но у вас он точно Овен. Баран и есть. В этом отрывке типичный гасконец, упрямый и импульсивный. И что-то мне он такой не нравится. Чем дальше, тем больше…
Акварель: Violeta, Jeoffrey de Peyrac, спасибо! поведение этих двоих - ну прям подростковое. Сижу и умиляюсь Долго же Жоффрею придется идти, чтобы стать магистром любви (надеюсь, с титулом я не промахнулася? ) Арабелла пишет: На мосточке утром рано повстречались два барана... Как рогами ни крути, а вдвоем нельзя пройти... фиалка пишет: Надеюсь, он не встанет в гротескную позу типа, а не пошли бы все эти бабы? скорее, начнет налево и направо шашкой махать Доказывать всем и себе, как много девушек хороших, и всем им он нравится.
Анна: Леди Искренность пишет: Не знаю, как Пейрак у автора, но у вас он точно Овен. Баран и есть. В этом отрывке типичный гасконец, упрямый и импульсивный. И что-то мне он такой не нравится. Чем дальше, тем больше… Мальчишка еще, почти подросток, несмотря на все свои знания и умения. Лиз в этом плане чуть взрослее. Точнее, ее решение - все же решение взрослого человека, а поведение - поведение девчонки. Девочки, вы мастера интриги, это бесспорно. И психологически достоверно получается. Надеюсь, с Лиз ничего непоправимого не произойдет?
Акварель: Анна пишет: Лиз в этом плане чуть взрослее. согласна! Раньше он казался взрослее, а теперь она. Во всяком случае, это осознанное решение, за которое героиня готова нести ответственность, в т.ч. эмоциональную.
Violeta: Акварель пишет: поведение этих двоих - ну прям подростковое. Сижу и умиляюсь Им по двадцать, самое время для страстей. Акварель пишет: Долго же Жоффрею придется идти, чтобы стать магистром любви (надеюсь, с титулом я не промахнулася? ) Дорогу осилит идущий. Акварель пишет: скорее, начнет налево и направо шашкой махать Доказывать всем и себе, как много девушек хороших, и всем им он нравится. Не исключено! Анна пишет: Лиз в этом плане чуть взрослее. Точнее, ее решение - все же решение взрослого человека, а поведение - поведение девчонки. Именно! Знаю, как надо и правильно, но все равно хочу по-другому. Анна пишет: Девочки, вы мастера интриги, это бесспорно. И психологически достоверно получается. Надеюсь, с Лиз ничего непоправимого не произойдет? Ну топить мы ее не будем, это я могу вам на 100% поручиться. Леди Искренность пишет: Не знаю, как Пейрак у автора, но у вас он точно Овен. Баран и есть. В этом отрывке типичный гасконец, упрямый и импульсивный. Типичная Львятина, самолюбивая до одури и желающая оставить за собой последнее слово. Анна Акварель Леди Искренность Спасибо за отзывы!
Мадемуазель Мари: А меня удивило решение Элизабет, она его озвучила ещё в предыдущем отрывке...но я как-то ещё не осознала. Violeta пишет: Так знай, возможно, моя влюбленность, как ты говоришь, вполне могла перерасти в настоящую любовь, но у тебя уже не будет шанса узнать об этом, потому что ты сама, своими руками все разрушила. Он прикрыл глаза и тихо произнес: - Ты могла стать любовью всей моей жизни, Элизабет, но останешься в ней лишь воспоминанием - горьким и мучительным, как разбившаяся вдребезги мечта... Вот, собственно, о чём я подумала. Жоффрей хорошо выразил)) ОНА приняла решение за них обоих, что в данной ситуации мне кажется менее вероятным, чем если бы точку поставил Он. Безусловно, ваш вариант тоже логичен, и всё объяснения её поступка вполне понятны. Вот только поступок этот как будто немного опережает себя по времени. Или она тоже обладает даром предвидеть будущее. У Элизабет нет никаких других отговорок, кроме своей испорченной репутации. А Жоффрей ещё и уговаривает... Но ведь нужно было от неё избавиться, пусть так, хотя как-то это грустно))
Violeta: Мадемуазель Мари пишет: Вот только поступок этот как будто немного опережает себя по времени. Или она тоже обладает даром предвидеть будущее. У Элизабет нет никаких других отговорок, кроме своей испорченной репутации. А Жоффрей ещё и уговаривает... Нет, все вытекает из этого диалога с Вентурой: Она встала и подошла к окну каюты. И вздрогнула, услышав голос Вентуры: - Опасно предаваться мечтаниям, сеньорита. Они всегда ведут к разочарованиям. Элизабет резко повернулась к сидящему в кресле капитану. - О чем вы? - О сеньоре де Пейраке, - Вентура отхлебнул рома и поморщился. - Чертово пойло! Я предупреждал его, что добром все это не кончится, но как видно, он меня не послушал. И теперь ваше сердечко трепещет, словно пойманная в силок птичка, а он будит в нем напрасные надежды... - Почему напрасные? - прошептала Элизабет. - Ну подумайте сами - если даже он и возьмет вас с собой во Францию, как он представит вас родным? Они не позволят ему на вас жениться, и вы всегда будете лишь его любовницей. Ваша отвага и необычность будут казаться им нелепыми, вы потеряете большую часть своего очарования, попав в чопорный и затхлый мир Старого света. Как человек благородный, Пейрак не бросит вас, но будет откровенно тяготиться вашей связью, что, при вашей гордости, вы перенести не сможете. - И что же мне делать? Капитан пожал плечами. - Не знаю. Тибо тоже не кажется мне подходящим вам вариантом. Вы слишком хороши для него, сеньорита Моро. Возможно, вам стоит наконец-то образумиться и вернуться к своему опекуну на Сан-Христофор? - Никогда! - яростно помотала головой девушка. - Решать вам, - капитан откинулся на спинку. Элизабет закусила губу и отвернулась обратно к окну. Она не желала слушать доводы Вентуры, старик ровно ничего не смыслит в любви! А она любит этого чертова француза так, что готова босиком идти за ним на край света, если он позовет ее, ничего не требуя взамен. Если позовет... "А если нет?" - вдруг с ужасом подумала девушка. Что она будет делать, когда он взойдет на отплывающий во Францию корабль и небрежно махнет ей рукой на прощание? Она просто не вынесет этого. Нет, она в ногах у него будет валяться, цепляться за него, только бы он взял ее с собой! Она будет тиха и покорна, он не узнает прежнюю строптивицу Элизабет, настолько она изменится ради него. Приняв это решение, она повеселела и присела рядом с Жоффреем. А слова Левассера лишь добавили масла в огонь, он озвучил при Жоффрее то, в чем она сама боялась себе признаться.
Мадемуазель Мари: Violeta пишет: Нет, все вытекает из этого диалога с Вентурой: Я не спорю, всё очень грамотно связано, логично. Просто это на уровне ощущения...мне кажется, она не смогла бы от него отказаться, тем более, что Violeta пишет: А она любит этого чертова француза так, что готова босиком идти за ним на край света, если он позовет ее, ничего не требуя взамен. Если позовет... Он позвал-таки))
полная версия страницы