Форум » Творчество читателей » Анжелика. Мгновенье вечности. » Ответить
Анжелика. Мгновенье вечности.
адриатика: Решила написать очередную альтернативную историю о развитии отношений Анжелики и Филиппа. Действие фанфика начинается после того, как Анжелика после событий на Сен-Жерменской ярмарке, узнает что ее дети похищены. Все как по книге; Анжелика решает идти в Шатле, чтобы увидится с капитаном Огром. В тексте будут использованы отрывки из романа.
Ответов - 44, стр:
1 2 3 All
Блуждающий Огонёк: Да, лучше удвойте секс с Филиппом А Дегре и в книге достаточно.
Леди Искренность: В таком случае, если Фил ее не узнает, то зачем помогать? Что-то не припомню среди его качеств благородного альтруизма и стремления помогать всяким нищенкам ни с того, ни с сего. Тем паче жду того, что вы придумаете и как обыграете момент.
адриатика: Мадам де Суассон со скукой разглядывала унылый пейзаж за окном. Надо же было карете сломаться меньше чем в лье от Парижа. Впрочем, графиня не слишком грешила на вынужденную заминку. Она перевела свой взгляд на красавца маркиза дю Плесси, владельца экипажа, приютившего их с подругой, мадам де Рур. Ее собственная карета развалилась буквально на части, угодив в небольшой овраг по пути из Фонтенбло. Им пришлось оставить всех своих слуг и свои вещи в ближайшей гостинице, а самим воспользоваться гостеприимством маркиза, который волей случая оказался там же. Мадам де Суассон уже отчаялась вернуть расположение короля и порядком устала от холодности своего официального любовника, графа де Варда. Она давно мечтала заполучить маркиза дю Плесси в свою постель. Мрачные сплетни, которые шёпотом пересказывались в дворцовых кулуарах, не только не отпугивали, но притягивали эту женщину, искавшую наслаждения в самых темных и порочных удовольствиях. -Ужасно, просто ужасно, - лениво протянула она, - Я люблю Фонтенбло, но только летом и весной, когда цветут сады. Сам замок не слишком комфортабелен. К тому же длинные переезды так утомляют. Я надеюсь, что Двор вернется в Париж до наступления холодов. -Король намеревается покинуть Фонтенбло сразу после праздника святого Губерта, - заметил Филипп дю Плесси. Он посмотрел на графиню, и она ощутила, как по телу пробежала дрожь. И это была отнюдь не дрожь удовольствия. Что-то во взгляде этих светло-голубых глаз безумно раздражало ее. Он словно смотрел сквозь нее. Взгляд, пронизывающий до костей. Взгляд слепого или..палача. И все же его необыкновенная, почти мистическая красота действовала на нее успокаивающе, и она сама не знала почему. -В этом году святому Губерту будут отдавать почести с особым усердием. Ведь мадемуазель де Лавальер - превосходная охотница. Настоящая Диана, - вступила в разговор мадам де Рур, бросив быстрый насмешливый взгляд на подругу. - Ее таланты меня не интересуют,-пожала плечами графиня с деланным равнодушием,- я больше думаю о том, чем будут развлекать на Сен-Жерменской ярмарке. Олимпия была представлена ко двору с ранней юности, поэтому успела стать превосходной актрисой. Насмешки и уколы по поводу потерянного положения она встречала с высокомерным безразличием. Но Лавальер! О, одно имя этой женщины вызвало в ее душе волну ярости. Как эта дурнушка, у которой нет ничего кроме невинности, могла превзойти ее, признанную красавицу двора, Олимпию Манчини, графиню де Суассон, племянницу великого Мазарини! Король явно сошел с ума, но она знает лекарство от этого недуга. Графиня собиралась посетить на ярмарке знаменитого астролога из Туниса, о котором говорили, что он не только умеет безошибочно определять судьбу по звездам, но и знает секрет, как повернуть ее в благоприятное русло. Еще, по совету Лявуазен, она зайдет к одному флорентийскому кудеснику. Купить у него сильнейшее приворотное зелье, а так же небольшой флакон с прозрачной жидкостью без вкуса и запаха, который она как бы случайно пронесет над бокалом ненавистной соперницы. Вот что ей нужно! Олимпия сладко улыбнулась. Погруженная в свои мысли, она продолжала разглядывать маркиза дю Плесси из-под длинных черных ресниц. Приворотное зелье ей нужно, конечно же, для короля, но почему бы не попробовать его действие на этом привлекательном мужчине? Пока шла эта неспешная беседа, к карете стремительно приблизилась молодая женщина. Она была одета в нищее крестьянское платье: нижнюю рубашку из грубой ткани, саржевый лив и вытертую юбку, едва доходившую до середины голени. Остановившись на почтительном расстоянии от экипажа, она вытянула руки, сложив их в молитвенном жесте, и громко закричала. -Сиятельные дамы и господа, прошу вас: проявите христианское милосердие к несчастной женщине! Моего маленького сына украли цыгане во время бойни на ярмарке. Помогите мне вернуть его. Это небольшой табор, и он стоит недалеко отсюда, у Шарантонского моста. Умоляю, пошлите несколько человек из вашей охраны...Помогите, мне больше не на кого уповать. Слуги маркиза от неожиданности разинули рты. Ла Виолетт, первый камердинер Филиппа дю Плесси, подошел к одному из лакеев, чинивших экипаж, и дал ему увесистый пинок. -Что уставились, будто никогда нищих шлюх не видели. Работайте скорее, пока господин маркиз не разозлился и не велел вам хорошенько всыпать,- прикрикнул он, а сам встал в сторонку, с любопытством гадая, что будет дальше. Зная причудливый характер своего господина, Ла Виолетт не спешил ничего предпринимать без его особого приказа. Знатные господа, к которым была обращена пламенная речь несчастной, тоже наблюдали драму из окошка с тем равнодушием, с каким наблюдают натужное кривляние ярморочного гаера. Но молодая женщина не замечала ни брани, ни насмешек, ни безразличия. Древний, как сама жизнь, инстинкт, связывающий мать со своим детенышем, делал ее нечувствительной ко всему на свете, кроме страстного желания вновь увидеть свое дитя, прижать его к сердцу. Она протягивала руки и твердила как зачарованная: - Помогите мне…помогите! Спасите моего мальчика…мне больше не на кого надеяться! - Сильный порыв ветра сорвал с ее головы грязную косынку, обнажив короткие золотистые кудри. Теперь она походила на эфеба с берегов древней Эллады. -Наглая девчонка,- прокомментировала мадам де Суассон. -Вы только посмотрите, Олимпия, у нее кажется обрезаны волосы,-заметила мадам де Рур. -Она, наверное, продала их. Какой великолепный цвет! Ах, эта мода на белокурые локоны столь расточительна! Прохвост парикмахер, обслуживающий наш дом, говорит, что натуральный золотистый оттенок крайне редко встречается. Он берет за такие парики целое состояние. Олимпия смело протянула руку к маркизу дю Плесси и коснулась кончиками пальцев пшенично-золотистых завитков его парика. -Мягкие, как шелк,-проворковала она-Но я уверена, сударь, что ваши собственные куда нежнее на ощупь. -Вы это узнаете, сударыня, - загадочно произнес маркиз, улыбнувшись уголками губ, но его глаза оставались холодными и неподвижными. Графиня почувствовала слабость и быстро отвела взгляд. У нее не было сил играть с маркизом в подобные игры. -Ах,- воскликнула мадам де Рур, - У этих простолюдинов такие грубые души! Они совершенно не способны к стойкости и смирению. Эти высокие материи не доступны им. У них нет веры и способности с честью выдерживать удары судьбы. Хотя как можно тут говорить о чести! Честь удел тех, в чьих жилах течет благородная кровь. Чернь умеет только вопить и жаловаться. Да как они смеют открывать свои грязные рты!? Когда умирал мой младший сын, я была при дворе и исполняла обязанности фрейлины королевы. Мне приходилось танцевать на балу и улыбаться, как ни в чем не бывало, ведь король не терпит грустных лиц в свите Ее величества. Мне даже пришлось отказаться от траура, потому что черный цвет слишком мрачен. Королеве в ее положении нельзя волноваться! Я нашла в себе силы для этого. -А так же и для других дел, не так ли сударыня? - невозмутимо заметил маркиз дю Плесси,- Той ночью граф де Гиш изливал вам свое…сочувствие,- презрительно закончил он. -Ооо…вы.. вы.. как грубо! - мадам де Рур буквально задохнулась от возмущения. Черт бы побрал этого придворного невежу с его блестящей памятью! Наконец, ей удалось справиться с собой. Она жеманно поджала губы и отвернулась с видом оскорбленного достоинства. Графиня Суассон еле-еле сдерживала смех. Она раскрыла веер и принялась энергично им обмахиваться, несмотря на то, что в раскрытые окна задувал холодный осенний ветер. -Ах, как вульгарно, дорогой маркиз. Ваши слова просто оскорбительны. Они задевают честь дамы, подумайте об этом. -Честь! Но разве о ней стоит беспокоиться, сударыни? Разве она не дана вам с рождения, вместе со знатным именем?- насмешливо возразил дю Плесси. -Мы ждем от вас только извинений, правда, дорогая? - обратилась графиня к подруге. Та сдержанно кивнула. Пока маркиз приносил дамам свои извинения, все забыли о несчастной матери, которая решилась на последнюю отчаянную попытку. Ловко увернувшись от лакеев, попытавшихся ее поймать, женщина рванулась к карете и вцепилась руками в дверцу. -Это маленький мальчик, ему только-только исполнилось восемь месяцев, - страстно заговорила она.- Он прекрасен, как ангел. Он похож на ваших детей, которые сейчас спят в колыбелях около своих кормилиц… А моего крошку цыгане собираются увезти далеко… далеко… Он больше никогда не увидит свою мать… Он ничего не узнает ни о своем отечестве, ни о своем короле… Он… Рыдания душили ее. Она переводила умоляющий взгляд с одного лица на другое, пытаясь разглядеть сквозь презрительное высокомерие, хоть искру сострадания. Ответом ей было молчание. Слуги хотели оттащить женщину, но отошли по еле уловимому знаку господина. -Нет! Я все еще не могу прийти в себя от такой наглости! Неужели ты посмела сравнить себя с нами, -воскликнула мадам де Рур, прижимая к лицу надушенный платочек, который она демонстративно достала из сумочки. -Нет, сударыня, мне бы никогда не пришло в голову подобное сравнение, - ответила молодая женщина. Филипп, уловивший двусмысленность в ее словах, машинально отметил про себя, что, несмотря на свое положение, эта нищенка держится с достоинством. В ней нет приниженной угодливости, свойственной низшим классам. Графиня де Суассон, которой уже изрядно надоела вся эта кутерьма, резко сказала: -Поди прочь, наглая побирушка! И думай, прежде чем сравнивать наших детей со своими щенками. Одного украли, подумаешь какая важность! На тебя, судя по всему, немалый спрос, так что в скором времени ты обзаведешься новыми. Они наверняка пополнят ряды нищих и бандитов с большой дороги. -Пополнят ряды нищих, говорите, - криво усмехнулась молодая женщина.- Ее руки так крепко стиснули дверцу кареты, что костяшки пальцев побелели. Минуту она собиралась с мыслями, устремив на графиню потемневший взгляд, а потом отчетливо проговорила: «Я знаю, что произошло в ночь с двадцать второго на двадцать третье июня в Фонтенбло». Лицо и шея графини мгновенно стали пунцовыми. Она кусала губы, оглядываясь на лица своих спутников, пытаясь понять, о чем они думают. -Да, сударыня, - продолжала незнакомка, заметив эффект, произведенный ее словами. -Я знаю, где Его держат. Я знаю Все! Хотите послушать? - с нажимом произнесла она. -Так. Мне это надоело, - сказала графиня более высоким голосом, чем обычно. - Тебя следует выпороть. Знай, что я не люблю, когда надо мной смеются. -Король этого тоже не любит, - тихо ответила женщина. Она не собиралась отступать и выпускать из рук свою добычу. -Вот шлюха! - воскликнула Олимпия, чей южный темперамент обычно давал о себе знать в самый неподходящий момент.- Подумать только, нищая девка в лохмотьях рассуждает о короле! Это невыносимо! Чего ты хочешь от нас? -Спасите моего малыша, мне больше ничего не нужно! Графиня в бешенстве посмотрела на маркиза дю Плесси. Филипп, скрытый тенью в глубине кареты, имел самый непроницаемый вид. -Эта девка играет с огнем, - медленно произнес он. Наклонившись вперед, он встретился взглядом с глазами женщины. В них больше не было ни гнева, ни злобного торжества, а только бесконечная печаль и отчаяние матери, потерявшей дитя. Она смотрела на него искренне, без страха. Не замечая зловещего блеска в глазах графини Суассон. А она даже не догадывалась, о чем думает тот, кто вызывал в ней похоть и стремление удовлетворить свое тщеславие. Глядя на эту странную нищенку, Филипп дю Плесси испытывал смущение. В его очерствевшей душе пробудилось чувство, которое он, не найдя другого объяснения, принял за слабость. Но именно это и было удивительно! Сколько прошло перед ним женщин, которые вот так же просили, умоляли...Слезы и страдания сопровождали его всю жизнь. Посвященный Марсу с ранней юности, он уже успел оставить за собой длинный кровавый след. Жалость давно покинула его сердце. Лица убитых его рукой больше не являлись во сне. Так что же это тогда? Зеленые глаза этой женщины, подернутые легкой пеленой слез, были прозрачными, как морская вода. Они рождали в нем смутные воспоминания о счастье, о полузабытом очаровании первой любви…. Ла Виолетт! - крикнул Филипп.- Подай мне лошадь. -Слушаюсь, господин маркиз! Дю Плесси отобрал пятерых вооруженных человек из своей охраны и Ла Виолетта, которому велено было взять с собой женщину. Одного лакея он послал к воротам Сент-Антуан, чтобы тот предупредил городскую стражу о задержании цыган. Филипп снял шляпу и грациозно поклонился дамам. Он пообещал вернуться как можно быстрее. Впрочем, добавил он, как только карету починят, они вполне могут продолжать путь без него. Дамы ошарашенно смотрели вслед удалявшимся всадникам. -Ужасный человек! Оставить карету почти без охраны, чтобы помочь бродяжке! Мне кажется, он просто насмехается над нами! - простонала мадам де Рур, откинувшись на сидение. Но Олимпия не слушала жалобы подруги. Она выглядела одновременно потрясенной и разочарованной. - Что он делает!? День постепенно догорал. Длинные тени от фигур скачущих всадников скользили по земле. Анжелика, устроившаяся позади Ла Виолетта, выглядывала из-за его широкой спины. Ее взгляд был прикован к человеку в черном. «Кантор, мой малыш, будет спасен», -мысленно повторяла она. Теперь она была в этом уверенна. Наконец, показались костры цыганского табора. Филипп дю Плесси осадил лошадь, знаком приказав своему маленькому отряду остановиться. Цепким взглядом он окинул местность. -Хорошо. Двое к лесу, чтобы цыгане не вздумали бежать,- скомандовал он. Два стражника, отделившись от отряда, поехали в обход. -За мной, – маркиз махнул рукой остальным, и они двинулись навстречу табору. Цыгане, заметив вооруженных людей, сбивались в группы, угрюмо посматривая на дорогу. Вожак табора уверенно выступил вперед. Маркиз велел построить всех: мужчин женщин и детей - в шеренгу. Вид верховой стражи, вооруженной до зубов, не оставлял вожаку выбора. Он нехотя отдал соответствующий приказ своим людям. Когда цыгане были построены, Ла Виолетт подъехал ближе. –Твой выход, крошка, - шепнул он своей спутнице. Анжелика уже заметила Кантора, спящего у смуглой груди молодой цыганки. Легко соскочив с лошади, Маркиза ангелов бросилась вперед и с рычанием тигрицы вырвала у нее ребенка, который тут же начал плакать. Цыганка заголосила. Вожак резким окриком осадил ее, но тут же, с присущим его племени высокомерием, заявил, что за ребенка было уплачено тридцать су. Анжелика бросила ему требуемую сумму и вновь страстно обхватила пухленькое, гладкое тельце. Кантору совсем не понравились эти чересчур крепкие объятия. Было видно, что малыш, с рождения отличавшийся отменным умением приспосабливаться, чувствовал себя на груди у цыганки превосходно. Краем глаза Анжелика заметила небольшой отряд городской стражи, приближавшийся к ним. Передовой офицер, в котором она узнала толстяка-Огра, спешился и почтительно поклонился маркизу. Но за хныканьем малыша молодая женщина не могла разобрать, что тот ему говорил. - Вы увезете меня подальше от этого места? - тихо спросила Анжелика ла Виолетта. Тот рассмеялся. - Ха-ха, красотка. Видишь ли, у меня нет других дел, кроме того, как развозить красивых девочек по домам. По его шутливому тону, и добродушной, хоть и слегка высокомерной физиономии, Анжелика поняла, что он не против. Она смело подала ему руку, чтобы он помог ей забраться в седло. Контор наконец успокоился. Размеренная рысь лошади, на которой ехала Анжелика, укачала малыша, и он вновь задремал, засунув палец в рот. Совсем голенький, как и все цыганские дети, Кантор, казалось, не чувствовал холода. Молодая мать прижала сына к груди, укрыв своей косынкой; она держала мальчика одной рукой, другой цепляясь за Ла Виолетта. Когда они подъехали к тому месту, где оставили карету, ее уже не было. Видимо дамы решили не дожидаться своего спутника, чтобы вернуться в Париж до наступления темноты. Теперь, когда один из ее малышей был спасен, Анжелика почувствовала, что вновь обретает ясность мысли и силы для дальнейшей борьбы. Она испытывала мучительное желание отблагодарить прекрасного незнакомца хотя бы словесно. Она вдруг поняла, что ей хочется, чтобы он посмотрел на нее, заговорил с нею. Возможность подойти к своему спасителю представилась ей в самое ближайшее время. Едва они миновали Сент-Антуанские ворота, как маленькая кавалькада всадников остановилась по знаку своего господина. -Ну все, приехали, дальше пойдешь сама, - шепнул Анжелике ла Виолетт. В эту минуту господин подозвал его к себе. Оказавшись на земле, вместо того, чтобы тут же исчезнуть со своей драгоценной ношей в ближайшем переулке, молодая женщина решительно подошла к маркизу. Он уже тронул коня, но она схватилась за недоуздок, устремив на мужчину взгляд блестящих зеленых глаз. -Милостивый государь, благодарю Вас за спасение моего сына. Могу ли я что-то сделать? Хоть как-то отплатить Вам за ваше добро. Он засмеялся. Этот смех больно ранил Анжелику. Презрительное пренебрежение, звучавшее в нем, указало ей ее место. На мгновение ей даже показалось, что он ударит ее хлыстом. Нищета и забвение - ненасытное Чрево Парижа - поглотило ныне и непокорную дикарку Анжелику де Сансе и блистательную графиню де Пейрак. Она как никогда ясно осознала, какая пропасть пролегла сейчас между знатным маркизом из свиты короля Франции и ею, маркизой ангелов из свиты его величества, короля тюнов. Как ей хотелось убежать, забиться в какую- нибудь дыру или провалится сквозь землю. Лишь бы не слышать этого презрительного смеха, терзавшего ее, как раскаленные клещи. Но благородная кровь - кровь предков крестоносцев - забурлила в ее венах. Подавив на корню росток малодушия, она продолжала спокойно смотреть на него. Без вызова, но твердо и с достоинством. Он больше не смеялся. Вечерний сумрак, окутавший город, скрывал от нее чувства, отразившиеся на его лице. -Ты предлагаешь мне свою благодарность, но что же ты можешь дать, нищенка?-наконец спросил маркиз. «Вот!»- Анжелика вздрогнула. Нет, она не сможет произнести этого, прижимая к груди свое дитя! Она обернулась к Ла Виолетту: Подержите ребенка. Слуга удивленно раскрыл глаза, но все же повиновался. Анжелика снова перенесла свое внимание на неподвижную фигуру всадника, возвышающуюся над ней. Зачарованная моментом, она сама не знала что делает. Высшая воля, предопределяющая ее судьбу, вела ее за собой. -Я дам вам все, что имею - сказала она, затем тише прибавила - себя. Маркиз безмолвствовал. Теперь на его лице не было ни тени улыбки. Казалось он о чем- то глубоко задумался. -Настоящее сокровище,- тихо сказал он. Анжелика не поняла: насмехается ли он над ней, или говорит правду. Что означали его слова? Она ждала ответа. Он это понял. -Я отказываюсь!-сказал таинственный маркиз- Это будет мой вклад небесам - добавил он с легким смешком. Затем обратился к своим спутникам –Едем! Я хочу сегодня успеть в театр. Кони рванулись вперед, а Анжелика так и осталась растерянно стоять на дороге. Ла Виолетт, передавая ей ребенка, спросил. -А я могу получить благодарность вместо своего господина? Анжелика не ответила. Она развернулась и зашагала прочь по темной улице. Когда она наконец добралась до улицы Валь-де-Мизер, где находилась таверна «Храбрый петух», часы на городской ратуше пробили восемь вечера. Убедившись, что путь свободен, Анжелика шмыгнула во двор и постучала в дверь комнатки, где обитала Барба. Как только служанка появилась на пороге, молодая женщина сунула ей в руки спящего сына. -Это Кантор. Позаботься о нем, пока меня не будет. -А вы куда на ночь глядя? -Мне нужно спасать Флоримона.
Zirael: Ура-ура-ура! Я так понимаю, Анж с Филиппом друг друга не узнали вообще? Хочу еще
адриатика: Блуждающий Огонёк пишет: Да, лучше удвойте секс с Филиппом. А Дегре и в книге достаточно Я тоже к этому склоняюсь) Zirael пишет: Ура-ура-ура! Я так понимаю, Анж с Филиппом друг друга не узнали вообще? Хочу еще Рада вас видеть, Zirael Спасибо, что оценили мое скромное творение Пишите, высказывайте свое мнение относительно фанфика и сюжета, мне очень интересно.
Блуждающий Огонёк: Мне нравится, как вы перестроили сюжет) Не знаю, угадала или нет, но у Анжелики как минимум возникла цель выбираться наверх, чтобы смотреть в глаза маркизу на равных.
Violeta: адриатика пишет: Анжелика снова перенесла свое внимание на неподвижную фигуру всадника, возвышающуюся над ней. Зачарованная моментом, она сама не знала что делает. Высшая воля, предопределяющая ее судьбу, вела ее за собой. -Я дам вам все, что имею - сказала она, затем тише прибавила - себя. Маркиз безмолвствовал. Теперь на его лице не было ни тени улыбки. Казалось он о чем- то глубоко задумался. -Настоящее сокровище,- тихо сказал он. Анжелика не поняла: насмехается ли он над ней, или говорит правду. Что означали его слова? Она ждала ответа. Он это понял. -Я отказываюсь!-сказал таинственный маркиз- Это будет мой вклад небесам - добавил он с легким смешком. Затем обратился к своим спутникам –Едем! Я хочу сегодня успеть в театр. Все великолепно, кроме этого отрывка. Я не верю, что Анж предложила бы ему себя. Грязная оборванная нищенка с обрезанными волосами- да она со стыда бы умерла, если бы Филипп узнал в ней свою кузину де Сансе. Тем более, его реакция волне предсказуема - вспомним Баронессу Унылого платья. Так что в моем видении эта сцена выглядела бы скорее так: "- Великодушный господин, спасибо вам! Увы, мне нечего предложить в благодарность за спасение моего сына, но поверьте, когда-нибудь я смогу отблагодарить вас!"
Блуждающий Огонёк: Violeta пишет: Я не верю, что Анж предложила бы ему себя. Да у меня тоже с одной стороны сомнения, а с другой - с Филиппом Анжелика часто поступала несвойственно себе. Возможно, больше бы эмоций и замешательства в этот кусок.
Zirael: адриатика адриатика пишет: Да, лучше удвойте секс с Филиппом. А Дегре и в книге достаточно Я тоже к этому склоняюсь) +100000 Violeta пишет: Грязная оборванная нищенка с обрезанными волосами- да она со стыда бы умерла, если бы Филипп узнал в ней свою кузину де Сансе. а она разве знала, что это именно маркиз дю Плесси? Я так понимаю, она просто его как красивого вельможу воспринимала.
Леди Искренность: Отлично получилось, прочла с интересом. Спасибо. Только меня тоже резануло это "предложение себя" в благодарность. Вот так, не до, а после Анж себя только Одиже предлагала. И там, и тут это выглядит неприятно. И немного не логично. Если узнала Фила, то согласна с Violeta, гордость бы не позволила такое предложение делать, а если не узнала, то ей не до благодарностей должно быть. Фло ведь в опасности. Тем более от нее никто ничего не требовал. К тому же в тот период она некую ненависть к своим бывшим соплеменникам по происхождению испытывала за собственные беды.
адриатика: Анж и Фил друг друга не узнали, но все же я хотела обозначить связь, которая тянется между ними с юности. Блуждающий Огонёк пишет: а с другой - с Филиппом Анжелика часто поступала несвойственно себе. да именно так. Я хотела , чтобы последнее слово осталось не за Анж, а за Филом, это важно на мой взгляд. Анж всегда была слабой перед ним, хотя в открытых схватках лоб в лоб и выигрывает. Violeta пишет: Великодушный господин, спасибо вам! Увы, мне нечего предложить в благодарность за спасение моего сына, но поверьте, когда-нибудь я смогу отблагодарить вас!" Она бы так и ответила любому другому человеку, но тут она подсознательно не хочет ставить точку и расходится, она стремится к продолжению, поэтому и спрашивает адриатика пишет: Могу ли я что-то сделать? А он клюет и задает наводящий вопрос, ну а дальше без вариантов. раз она предложила уже что то ему дать, то надо выполнять обещание. Анж же у нас назад не пятится и задний ход не включает. Леди Искренность пишет: Вот так, не до, а после Анж себя только Одиже предлагала. С Одиже по другому было. Там она смотрит сверху вниз. Леди Искренность пишет: Фло ведь в опасности О Фло она не забывает, просто за Кантора волнение больше, потому что его она чуть не лишилась. Я согласна, сцена спорная, по ходу написания подумаю еще над ней. Вариант Виолеты тоже очень хорош Блуждающий Огонёк пишет: Возможно, больше бы эмоций и замешательства в этот кусок. Ну там вроде есть, когда он смеется. Zirael пишет: +100000 Интим планируется, но попозже. Анж все таки придется должок отдать Блуждающий Огонёк пишет: но у Анжелики как минимум возникла цель выбираться наверх, чтобы смотреть в глаза маркизу на равных. Пока - подняться со дна это точно. Грядут времена "Храброго петуха" и "Красной маски". О маркизе она будет думать и еще встретит несколько раз.
Леди Искренность: Тогда ждем.
адриатика: Анжелика прислонилась к стене и лишь на минуту прикрыла глаза от усталости. Прохладный камень приятно холодил щеку. И снова события минувшей ночи встали перед глазами. Он не вскрикнул, а лишь издал короткий звук, похожий на кряхтение, а потом сиплое бульканье. Она помнила ощущение, когда острие вонзилось в упругую плоть. Нож словно ожил в руке. Наконец- то она напоила кровью его темную закаленную сталь! Сегодня ночью, чтобы спасти своего сына, она убила человека… Нет! Это был не человек! Великий Кеср был чудовищем, отвратительным исчадием ада. И она нисколько не сожалеет о том, что сделала. Флоримон завозился у нее на руках. Анжелика крепче прижала к себе его щупленькое тельце. Собравшись, наконец, с силами, она открыла глаза и коснулась губами прохладного детского лобика. Анжелика посмотрела на толпы нищих, стекающихся в аббатство Сен –Мартен за бесплатной похлебкой. «Все они — бабочки – однодневки, сегодня здесь одни, а завтра уже другие, и им нет дела до того, кто был до них и кто придет после.. У нищих нет ни лиц, ни имен и нет завтрашнего дня. «Обитель Утоли – мои – печали близко», — вспомнила она любимую присказку обитателей Двора Чудес, которую так часто повторял Николя..Вот и он еще недавно был рядом, еще недавно сжимал ее в своих железных объятиях, казавшихся такими надежными! А сегодня его нет, словно никогда и не было. «…А мы будем жить, малыш, назло всем выберемся из проклятой нищеты». Она вдруг почувствовала, что стало значительно теплее, ночью ветер изменился и подул с юга, принеся с собой частичку радости и залитых солнцем лугов. — Маркиза, мы хотим есть, — раздался позади жалобный голос. Анжелика обернулась. На нее с надеждой смотрели три пары детских глаз. Флоримон тоже проснулся. Анжелика с тревогой заглянула в личико сына. Такой худой и осунувшийся. Его сердечко колотилось, как маленький обезумевший зверек, казалось, что жизнь еле – еле теплится в этом маленьком существе. — Сейчас мы поедим, — уверенно сказала Маркиза ангелов,—идите за мной. Она протискивалась сквозь толпу людей к тому месту, где слуги знатных дам, занимавшихся благотворительностью, раздавали еду беднякам. Получив по чашке бульона и по круглому хлебцу, Анжелика вместе со своими маленькими спутниками прошла в трапезную залу монастыря. Дети, — Розина, Флипо и Лино — устроившись на скамье у большого деревянного стола, с жадностью принялись за еду. У Анжелики давно урчало в животе от голода, но прежде чем поесть самой, она поднесла чашу ко рту Флоримона. Безучастный ко всему, малыш не обращал внимания на бульон, текущий у него по губам. В какой – то момент теплая жидкость привела ребенка в чувство. Он икнул, сделал судорожный глоток, затем сам взял миску в руки и принялся с жадностью пить. Когда ребенок поел, на сердце у молодой матери стало спокойней. Анжелика ласково погладила мальчика по черным спутанным кудряшкам. «Сейчас он сыт, а завтра? Кто знает, что будет потом…», — мрачно подумала Анжелика. Снова она выброшена на обочину жизни. Одна! Без крова, без семьи, без друзей! Она посмотрела на своих «ангелочков» , те насытившись, сонно клевали носом. Как и все нищие, они с детства не привыкли задумываться о будущем. «Сегодня здесь, завтра там, какая разница?» Розина положила голову к ней на плечо. В тусклом полусвете витражного окна Анжелика разглядывала лицо девочки. — Ей наверное, нет и четырнадцати, а она уже успела испачкаться в такой грязи! Вот что самое страшное в этом проклятом волчьем мире, дети здесь лишены чистоты и невинности!» Вдруг в ней поднялась волна необузданного гнева, гнева, направленного на себя саму и на весь окружающий мир. Казалось бы, после ужасной ночи молодая женщина должна была чувствовать себя подавленной и опустошенной, но, напротив, в ней пробудилась новая, небывалая сила. «Мои сыновья не узнают такой страшной судьбы. Они не будут голодать… Никогда не будут мерзнуть… Никогда не испугаются. Я клянусь». Но разве за воротами аббатства их не подстерегали все те же голод, холод и страх? «Надо что–то делать. Немедленно». — Эй, ты уже поела, я смотрю. Так уступи место, дай поесть другим, —раздался рядом сердитый голос. Анжелика обернулась и увидела беззубую старуху в лохмотья вместе с двумя тщедушными детьми-подростками. Они держали в руках свою порцию «для бедных» — чашку бульона и круглый черствый хлебец. Анжелика молча встала. Она, вместе с детьми, отошла в противоположный конец зала. Там они уселись прямо на каменный пол, прислонившись к стене. Мимо проходили знатные дамы, раздававшие еду беднякам после утренней мессы. В шелковых накидках, наброшенных поверх роскошных причесок, дабы скрыть переливы жемчуга, в фартучках, приколотых к бархату и шелку платьев, они переходили от одной подопечной к другой. За ними шли служанки с корзинами в руках, из которых дамы доставали пирожные, фрукты, порой пироги или половинку цыпленка — объедки с барского стола. — О, дорогая, — воскликнула одна из женщин, — вы очень отважны, если в вашем деликатном положении с самого раннего утра уже занимаетесь благотворительностью. Господь вознаградит вас за это. — Надеюсь, моя милая. Немного томный, с резкими нотками голос, показался Анжелике знакомым. Она подняла глаза и узнала Олимпию де Суассон, та как раз поравнялась с ними, и молодая женщина почувствовала пряный аромат духов, исходивший от графини. Злые языки болтали, что именно чрезмерная страсть к тяжелым сладким запахам отвратила короля от бывшей возлюбленной. — Господь был не очень справедлив, когда обязал женщин вынашивать целых девять месяцев у себя во чреве плод минутного наслаждения, — говорила мадам де Суассон настоятельнице монастыря, сопровождавшей ее к выходу. — Что оставалось бы нам, монахиням, если бы все мгновения этого мира были заполнены лишь наслаждением? — с улыбкой ответила аббатиса. Анжелика задумчиво посмотрела им вслед. — Сидите здесь, я сейчас вернусь,—наказала она своим спутникам. Флоримон, не желая расставаться с матерью, вцепился в ее юбку и захныкал. Анжелика подхватила его на руки и быстро пошла к выходу. Карета ожидала на улице Сен-Мартен. Графиня де Суассон уже собралась сесть в экипаж. Она уже занесла ногу на ступеньку, когда молодая женщина догнала ее. — Мне нужно поговорить с вами, мадам, — тихо сказала она. — Нет, ты слышишь, Бертиль — обратилась графиня к своей рыжеволосой горничной. –Какова дерзость этих оборванцев ? Они смеют думать, что со мной можно говорить чуть ли не на равных! — Она возмущенно покачала головой, затем высокомерно спросила. — Что вам угодно, милочка? Разве вы сегодня не получили благодеяние? — Слишком ничтожное, сударыня. Вы, при вашем богатстве, можете дать больше. -- Анжелика подняла голову и посмотрела графине прямо в глаза. — Ты!? Нахалка! Да как ты посмела! Я велю лакеям избить тебя палками. — Осторожнее! Вы забываете, что я знаю о сыне Куасси-Ба. — Молчи, — прошипела графиня, оглядываясь по сторонам. Забывшись, она вцепилась Анжелике в руку и дернула ее к себе: — Что ты сказала маркизу дю Плесси? — Ма…маркизу дю Плесси? — в замешательстве пробормотала Анжелика. — Не строй из себя дурочку — потеряла терпение графиня. — Тот дворянин, он спрашивал тебя о..моей тайне? — Нет. Он благородный человек. — Благородный человек,—мадам де Суассон издала нервный смешок,—надо рассказать об этом маркизе де Сирсе. Графиня брезгливо отпихнула Анжелику и с помощью Бертиль поднялась в карету. — Что ты хочешь за молчание? — сухо спросила она, пока служанка, стоя на коленях, расправляла ей юбку. Анжелика перехватила Флоримона другой рукой и потерла запястье, на котором отпечатались следы от колец графини. — Прикажите одному из ваших лакеев отвезти туда, куда я укажу, полную тележку дров, горшок супа, хлеб, одеяла и одежду. И так до тех пор, пока я не поправлю свои дела и не встану на ноги. Еще я хочу получить единовременную выплату в размере двухсот экю. Мадам де Суассон криво усмехнулась: А ты знаешь, что молодчики с Нового моста помогут мне избавиться от тебя за гораздо меньшее вознаграждение? Но Анжелику было не так–то просто напугать. Сохраняя полную невозмутимость, она лишь слегка пожала плечами. — Вы не знаете нищих, сударыня. Они многочисленны и сплочены. Но главное — это ненависть. Ненависть к богачам они начинают испытывать уже во чреве матерей. Если прикажете убить меня, то уверяю вас, памфлеты, в которых будут в подробностях описаны ваши альковные приключения с мавром, будут находить даже в королевской спальне. —А ты не так проста, — задумчиво проговорила графиня,—что скажешь, Бертиль?—обратилась она к горничной. — Вам лучше выполнить ее просьбу, госпожа. По сути, она не так уж велика. А насчет нищих девка сказала правду, это сущие крысы! — Я могу прийти в особняк, принадлежащий семье Суассон, на улицу Сен-Оноре, — вмешалась Анжелика, чувствуя, что победа близка. — Приходите, я распоряжусь, — бросила графиня, затем крикнула слугам: — Чего ждете, олухи, закрывайте дверцу и едем. Когда Анжелика вернулась в монастырь, дети спали, прижавшись друг к другу. Молодая женщина села рядом. Флоримон дремал у нее на руках. Все то время, пока она разговаривала с графиней, малыш вел себя очень спокойно. Анжелика машинально гладила его по голове, мысленно витая далеко отсюда. Сегодня ночью, чтобы вернуть сына, ей пришлось спуститься в ад, и она совсем забыла о молодом вельможе, так неожиданно пришедшем ей на помощь. Если бы не встреча с мадам де Суассон, она бы вообще усомнилась в реальности его существования. Графиня назвала его маркиз дю Плесси…маркиз дю Плесси…Захваченная вихрем воспоминаний, она унеслась в далекое детство. Оживший белый замок. Парк, утопающий в прохладной тени каштановых аллей, заполненный гостями. Она, в платье монастырской воспитанницы, вслед за отцом идет между роскошно одетых дам и кавалеров, ловя их насмешливые, удивленные взгляды. Маленькая серая уточка среди прекрасных лебедей… Филипп..Филипп дю Плесси, красавец-кузен. Его лицо даже порозовело от возмущения, когда мать навязала ему нелепую родственницу, и все же он протянул ей раскрытую ладонь, приглашая к танцам. Как дрожала ее рука, а как билось сердце! Весь мир перестал существовать, пока он вел ее через анфилады комнат в салон, где веселились молодые люди. Она бы отдала тогда все, что угодно, лишь бы еще побыть рядом с ним. «Друзья, представляю вам мою кузину, баронессу Унылого платья!» Голос из далекого прошлого прозвучал в голове так ясно, словно это было вчера. Вчера! Молодая женщина почувствовала, как к горлу подступает ком. Она прижала ледяную ладонь к пылающей щеке. Господи, это был он, почему она сразу его не узнала! Годы безграничного счастья, которое она познала с мужем, стерли из ее памяти лицо прекрасного кузена, заставившего впервые трепетать ее юное сердце. Анжелику охватил ужас. Одна мысль о том, что в той полубезумной, одетой в лохмотья женщине, какой она предстала перед ним, Филипп мог разглядеть кузину де Сансе, казалась ей худшим несчастьем, случившимся с ней. Маленькая дикарка внутри нее снова дрожала под презрительным взглядом надменного юноши. Внезапно Анжелика разозлилась на себя за эту слабость. Стоит ли волноваться о таких вещах, стоя на руинах собственной жизни. Нет! Прочь страхи и сомнения! Грядут большие перемены. Теперь ей предстоит много трудиться. Последнее время она только и делала что выживала, отчаянно хватаясь за соломинку, но сейчас к ней снова начал возвращаться вкус к жизни. Она вернет себе утраченное положение и тогда посмотрит Филиппу в глаза на равных! Но пока это всего лишь мечта. Для того чтобы она стала явью, нужны деньги, много денег, ведь именно они дают власть и свободу, открывают двери роскошных отелей и светских салонов. Эти мысли побуждали Анжелику к решительным действиям. Она не спала уже двое суток и перешла тот порог, когда сон буквально сваливает с ног. Организм, этот слаженный и точный механизм, открывает дополнительные резервы, из которых человек черпает силу. Анжелика огляделась по сторонам. Раздача бесплатной еды закончилась. По залу сновали монастырские прислужницы, собирая пустые плошки, из объедков не осталось ни единой крошки. Кости, обглоданные и облизанные начисто, догрызали по углам вшивые, бездомные собаки, забредшие под гостеприимную сень святой обители. Они принимались рычать и лаять на тех, кто пытался подойти близко к их драгоценному трофею. — Вам и вашим детям нужна помощь сестер милосердия, дочь моя? К Анжелике подошла молодая монахиня. За ней по пятам следовала прислужница с корзинкой, в которой лежали ножницы, чистые бинты и разные лечебные мази. —Нет, благодарю вас, - тихо ответила молодая женщина. — Молитесь Святому Мартину, покровителю убогих. Да благословит вас Господь. Она окропила Анжелику и детей святой водой и двинулась дальше, к следующему несчастному, чьи раны требовалось промыть и обработать. Флипо и Лино, проснувшись от холодных брызг в лицо, недовольно заворчали. Розина только слегка пошевелилась и крепче прижалась к Анжелике. Она улыбалась во сне. Ее чистое личико флорентийской мадонны было ангельски прекрасным. Было что- то в чертах этой девочки… Нечто благодатное, внушавшее надежду, говорившее о том, что зло не безраздельно правит миром и тьма всегда уступает место чистому свету. «Ее душа исцелится», - сказала себе Анжелика. Ей было жаль прерывать этот безмятежный сон, но им нужно двигаться дальше. Потом еще будет время, когда можно остановиться и насладиться очарованием мгновения, подаренного вечностью. Мгновения, имя которому – жизнь. Но это будет потом, а сейчас нужно спешить…. Анжелика тронула девушку за плечо. —Просыпайтесь, сони, – обратилась она к своим «ангелочкам», — мы уходим. Как… куда… зачем…-послышались недовольные вопросы. Маленькие подданные Двора Чудес искренне не понимали, зачем их гонят из- под теплого, уютного крова монастыря туда, где их ждет голод и холод. — Слушайте меня внимательно. С этого дня мы больше не нищие и не бездомные. Вы больше не будете воровать и просить милостыню, —обратилась Анжелика к застывшим от изумления детям. — А ты, Розина, как и положено девице твоего возраста, будешь думать о приданном и ждать, когда к тебе посватается достойный человек. Запомнили? Мы отныне добропорядочные граждане. Флипо шмыгнул носом, затем поскреб голову. «Быть добропорядочными гражданами скучно», — проворчал он, высказывая общее сомнение. —Тогда возвращайтесь к Тухлому Жану, вас никто не держит, —разозлилась Анжелика. — Неет – хором ответили дети и все трое прижались к Анжелике, как испуганные зверьки. — Не бросай нас, маркиза, не бросай. — хныкали они. — Не брошу. Так они стояли обнявшись. Маленький Флоримон слегка насупил бровки. — Мама — громко объявил он, показывая, что он не желает делить свою власть над матерью с другими. ************************************* Анжелика во главе своего маленького отряда вернулась в таверну «Храбрый петух». Барба, сидя на кухне за большим деревянным столом, щипала птицу. Одной рукой она обрывала перья у курицы, а другой покачивала маленького Кантора, сосавшего кусочек яблока. — Мадам! Вот радость то. Гляди, малыш, мама с братиком пришли. —Девушка вскочила навстречу Анжелике, выронив из рук птичью тушку, которая шлепнулась на пол очень сомнительной чистоты.— Э..рук на все не хватает…виновато пробормотала служанка. Анжелике вспомнилась кормилица Фантина, она бы наверняка пришла в ужас от такой грязи. Где- где, а вот на кухне все должно блестеть. Но сейчас Анжелика махнула на это рукой. Она смотрела на своих сыновей. Только теперь, увидев их вместе, она до конца осознала, что все позади. Слезы счастья навернулись на глаза. От переизбытка чувств она наклонилась к Барбе и поцеловала в румяную щеку. — Спасибо тебе, дорогая моя. — Да что вы, госпожа, — смутилась служанка, — мне это только в радость. Потом она увидела детей, нерешительно топтавшихся у порога, и вопросительно посмотрела на Анжелику. — Это со мной, — коротко сказала та, — нет времени объяснять. Скажи, Барба, сдается тут свободная комната? — Ох, у нас ведь не гостиница, платных кроватей для постояльцев не держим. Но комната свободная есть. Дочери метра Буржю. Она померла год назад от оспы вместе с хозяйкой. С тех пор хозяин кушает горькую, а таверна пришла в упадок. —Комнату займу я с малышами. А вот этих детей можно расположить на мансарде. — Метру Буржю это не понравится, госпожа. Он комнату дочери и порядочным людям…ну в смысле… эээ… за деньги, не очень–то желает сдавать, а уж бесплатно в ней поселиться ни за что не позволит. Ей–ей, скандал поднимет, а то и за городской стражей побежит. Барба переминалась с ноги на ногу, теребя передник и опустив глаза в пол. Ей было ужасно стыдно, что приходится отказывать бедной госпоже, пережившей столько несчастий. Раньше мэтр Буржю и сам никогда не позволил бы выгнать женщину, да еще и с маленькими детьми, на улицу. Но добрый человек, которого она некогда знала, умер вместе со своей семьей. Тот горький пьяница, что сейчас храпел в своей комнате, был жалкой карикатурой прежнего хозяина таверны. Но бедная Барба плохо знала Анжелику. Она уже видела выверенный путь к своей цели, свой путь наверх, и он пролегал через таверну «Храбрый петух». — Не печалься, Барба, выше голову. Я знаю, что надо делать. Мэтра Буржю я беру на себя. А тебя еще раз попрошу об услуге: присмотри за детьми, пока я не вернусь. — Конечно, сударыня, не волнуйтесь, — торопливо заверила ее Барба. Она выхватила у Флоримона большое зеленое яблоко, которое он взял со стола, протерла его передником и снова передала мальчику. На пороге Анжелика обернулась: — Когда- нибудь я сумею вознаградить тебя за твою доброту. ******************************************** Анжелика обошла с торца большой красивый особняк на улице Сент- Оноре, принадлежащий графу де Суассон. Остановившись у небольшой калитки ведущий к черному ходу, она заколотила по железным прутьям. На ее стук вышел слуга. — Ну, чего тебе? — недружелюбно осведомился он, окинув молодую женщину оценивающим взглядом. Анжелике некогда было задумываться над тем, как она выглядит. — Ваша госпожа велела мне явиться. Для меня должны были собрать посылку. — А, «бедняжка», —презрительно фыркнул лакей. — Подожди здесь. И он захлопнул калитку прямо у Анжелики перед носом. Прошло пять минут, затем десять. Никто не появлялся. Анжелика чувствовала, как в ней начинает нарастать гнев и беспокойство. Может быть, ей хотят подстроить ловушку? Когда она уже окончательно потеряла терпение, снова лязгнул затвор, калитка отворилась и из нее выплыла горничная мадам де Суассон, рыжая Бертиль. — Явилась, не запылилась, — ухмыльнулась она. — Сбавь - ка тон, дорогуша, — посоветовала Анжелика, при этом ее зеленые глаза блеснули таким недобрым огнем, что Бертиль невольно отступила назад. — Нахалка!—возмущенно пробормотала она. —Для меня все приготовлено? —Да. —А деньги? Бертиль достала откуда- то из складок накрахмаленного передника кожаный кошель.—Вот. Анжелика взяла кошель у служанки и взвесила его на ладони. — Что - то легкий. Здесь нет двухсот экю. Или ты решила меня надуть? — Здесь сто. С тебя и этого хватит,—дерзко заявила служанка. — Это ты так решила или твоя госпожа?—тихо спросила Анжелика. — Ну, я. И что? Это в качестве благодарности. Если бы не мое вмешательство, не видать тебе ничего, кроме колотушек. Моя госпожа, если закусит удила, то уж не спустит. Анжелика стиснула зубы. Это был настоящий грабеж, но бывшая маркиза ангелов молчать не собиралась. Уж с зарвавшейся камеристкой она как - нибудь справится. — А ну гони монету, рыжуля!— отчеканила Анжелика, переходя на воровской жаргон.— А иначе плохо будет. — И что же ты сделаешь, а?—проскрипела Бертиль, стараясь унять дрожь в голосе.—Смотри, а то велю псарям спустить собак. Анжелика резко вскинула руку, и Бертиль с коротким визгом отпрыгнула назад. Молодая женщина поправила соскользнувший с головы платок, с усмешкой глядя на горничную графини. — Не бойся. Скоро ты будешь прислуживать своей госпоже в захолустном провинциальном замке. Хотя захочет ли она взять тебя, узнав, что твоя жадность стала причиной ее опалы? Бертиль чуть не плакала от бессильного гнева, душившего ее. А еще она чувствовала, как в душе поднимается суеверный страх. Права была графиня де Суассон, эта зеленоглазая цыганка — настоящая ведьма. Бертиль сунула руку в декольте, украшенное белыми рюшами, и извлекла оттуда кожаный кисет с недостающей суммой. Анжелика пересчитала деньги, затем отделила несколько монет и кинула их горничной. — Вот тебе за труды. Ты и впрямь оказалась полезной. В ответ Бертиль только хлопала глазами. Она развернулась и молча ушла, а через пару минут слуги выкатили тележку, на которую были нагружены дары графини: одежда, дрова и еда. **************************************** —Прочь отсюда, маленькие оборванцы. Чтобы духу вашего тут не было, проклятые воришки! Эти истошные крики раздавались даже на улице. Когда Анжелика вошла в просторную кухню таверны «Храбрый петух», она застала хозяина, мэтра Буржю, гоняющегося за Лино и Флипо с кочергой. Мальчики с веселым смехом проскальзывали под рукой у неуклюжего толстяка, нисколько не боясь грозного орудия. Флипо, перескочив черед деревянную лавку, кривлялся, повернувшись задом к мэтру Буржю: — Шишел-мышел в ..опу вышел,—напевал он, похлопывая себя по ягодицам. — Эй, толстая винная бочка, я тут, — хохотал Лино,—улю-лю ! И он показал хозяину язык, приставив ладони к ушам. — Я сержант городской милиции! —ревел мэтр Буржю.—Вот сейчас принесу пику и нанижу вас на нее, как каплунов на вертел.—И он сделал неловкий выпад, но качнулся в сторону. Кочерга со свистом рассекла воздух и угодила прямо в витрину с птицей. — А-аа..Барба, неси ружье!—тут мэтр Буржю с размаху плюхнулся на пол и, к всеобщему удивлению, залился слезами, как ребенок. — Ну почемуу..почему я такой несчастный? Почему Господь не забрал меня вместе с женой и дочерью на небеса? За какие грехи мне все это? Анжелика выразительно посмотрела на хулиганов, чиркнув пальцем по шее. Мальчишки тут же присмирели. Они знали, что маркизу лучше не злить. Даже громила Калабреден и тот боялся ее гнева и, провинившись, старался не показываться ей на глаза. Тихонько, по стеночке они поспешили к выходу и юркнули в темный коридор. А мэтр Буржю продолжал рыдать, призывая Бога и всех святых в свидетели своего несчастья. Анжелика дала ему выплакаться, затем подошла и решительно сказала. — Что тут происходит, почему вы набросились на моих племянников? Мэтр Буржю поднял на нее красные от слез и от многодневного пьянства глаза. — Тут тебе не приют, а приличное заведение, Пшла вон, побирушка вшивая. Но Анжелика продолжала смотреть на него сверху вниз, скрестив на груди руки. — Никакая я не вшивая и одежда на мне не порванная. А вы - то сами сколько дней не просыхаете? И таверну запустили. В зале грязь, паутина, крысы величиной с кошек бегают, а птица на витринах лежит уже несколько дней, что бы на это сказала ваша добрая женушка? — Еще чего удумала,—проворчал незадачливый хозяин, пытаясь подняться.—Учить меня. Твое какое дело, а? —Очень даже мое дело,—спокойно ответила молодая женщина.—Я снимаю у вас комнату на втором этаже, а кроме того хочу получить здесь работу. — Комнату..какую еще комнату? — растерянно пробормотал метр Буржю. — Которая свободна. — Аа..это комната моей дочери, и я не позволю в ней селиться какой-то нищенке. — Я не нищенка и могу заплатить.—Анжелика достала кошелек и подбросила его на ладони.—Ну а если нет, то найду жилье в другом месте, звонкой монете все рады. Туго набитый кошелек произвел на мэтра Буржю сильное впечатление. Он даже попытался криво улыбнуться: сработала профессиональная выучка. — А, ну если так, то конечно, только плати вперед, — и он протянул руку, но Анжелика тут же спрятала кошель. — Ну уж нет, я не так глупа. Сейчас я вам дам деньги, вы их пропьете, а завтра ничего не вспомните. Я не хочу оказаться на улице. Как только вы придете в себя, пойдем к нотариусу и подпишем соответствующие бумаги, а пока задаток я оставлю Барбе. Мэтр Буржю хмурил лоб, всем видом показывая, что в его голове идет тяжкий мыслительный процесс. С одной стороны вид молодой женщины был далек от респектабельного, да и «племяннички» больше напоминали воришек с Нового Моста, чем приличных школят. Но ее здравые рассуждения, а в особенности звонкие экю вызывали бесспорное доверие, и это перевесило чашу весов в пользу Анжелики. — Кхм..кхм..На порядочную женщину ты не очень - то похожа. Но деньги и правда нам нужны. К тому же еще одни руки на кухне будут не лишние…Работы много, Барба давно уже жалуется, все уши прожужжала… Ты точно не воровка? Смотри, я буду за тобой приглядывать и если что - нибудь пропадет, выгоню вон, вместе с твоими сорванцами, клянусь святым Дени! Он пригрозил ей пальцем, затем посмотрел на разбитую витрину, шумно вздохнул и пошатываясь поплелся наверх. В кухню тихо проскользнула Барба, она давно стояла под дверью и ждала, чем кончится дело. — Госпожа, я была с детьми. Они спят. Тут было так шумно, и я не решилась их оставить. Подумала, что они могут испугаться. Анжелика устало улыбнулась и дружески потрепала служанку по плечу. — Что бы я без тебя делала, моя добрая Барба. Пусть дети побудут у тебя, а то я падаю с ног. Пойдем, ты покажешь мне комнату, в первую очередь мне хочется познакомиться с кроватью. Когда голова коснулась мягкой подушки, она сказала себе: «Сегодня я поднялась на ступеньку выше, но однажды наступит день, когда я окажусь на самой вершине.» И прежде чем провалиться в сон, перед глазами мелькнул образ прекрасного кузена, явившегося ей на пыльной Шарантонской дороге подобно светлому ангелу.
Zirael: Ура! продолжение!! теперь сам факт встречи будет не давать ей покоя но сам маркиз-то ничего не подозревает)) Очень-преочень жду продолжения
адриатика: Zirael пишет: Очень-преочень жду продолжения Постараюсь. Мне все таки хочется написать фанф на тему "Фил остался жив". Так как мне канон нравится.
полная версия страницы