Форум » Творчество читателей » Ночь перед арестом. » Ответить
Ночь перед арестом.
Violeta: Решила набросать небольшой драббл о событиях, предшествующих аресту графа, и о его размышлениях на этот счет. Помнится, мы много раз обсуждали, почему он был так беспечен и недооценил опасность. Этим фиком мне хотелось показать, что Жоффрей думал о сложившейся ситуации. Ночь перед арестом. — Вы споете для нас? — спросил король. Жоффрей де Пейрак вздрогнул и, повернувшись к Людовику XIV, смерил его надменным взглядом, словно это был какой-то незнакомец, которого ему не представили. В этот момент он почувствовал прикосновение пальцев Анжелики к рукаву своего бархатного камзола и услышал ее умоляющий шепот: — Спой для меня. Граф натянуто улыбнулся, согласно кивнул и подал знак Бернару д'Андижосу, который сразу же умчался. Жоффрей проводил его хмурым взглядом. Какое унижение! Он, потомок графов Тулузских, должен петь на потеху, словно наемный музыкант! Если бы не Анжелика и та неподдельная тревога, что плескалась в ее изумрудных глазах, он наверняка отказался бы. С другой стороны, доставить удовольствие сюзерену - это честь, и мало кто из придворных понял бы сейчас негодование графа. В своей провинции он привык чувствовать себя королем, а тут ему приходилось склонять голову перед юношей, который годится ему если не в сыновья, то в младшие братья, и который еще не знал, что делать с властью, неожиданно свалившейся на него. Жоффрей, не принимая его в расчет, сделал ставку на Мазарини, оказав тому определенного рода услуги, которые, как он думал, разгонят сгустившиеся над ним тучи. Но чувство опасности не покидало Пейрака: предупреждение Пегилена о его скором аресте он принял к сведению, но был уверен, что это невозможно - не было ни повода, ни объективных причин для подобной вопиющей несправедливости. И потом, кто мог отдать такой приказ - не этот же мальчик, который тщетно пытался изображать из себя сурового властителя, но на деле был лишь марионеткой в руках своей матери и хитрого итальянца. Все обойдется, все сложится наилучшим образом, ему нечего опасаться... А сейчас он споет - почему нет? Споет для дам. И для своей жены... Жоффрей почувствовал, как дрожат в его ладони ее нежные пальчики, и поднес их к своим губам. - Что вас так взволновало, моя дорогая? Он заглянул в ее глаза и улыбнулся ободряющей улыбкой. - Вы... - начала Анжелика и тут же замолчала. На ее губах ощутимо трепетали слова: "Вы были слишком дерзки в разговоре с королем, какая неосторожность!", но она их не произнесла. Вместо этого она улыбнулась ему в ответ. Юный скрипач Джованни, пробравшись сквозь толпу придворных, подал графу де Пейраку его гитару и бархатную маску. — А зачем вы надеваете маску? — спросил король. — Голос любви не имеет лица, — ответил де Пейрак, — и когда прекрасные дамы погружаются в грезы, их взгляд не должно смущать никакое уродство. Он взял несколько аккордов и запел старинные песни на провансальском языке, перемежая их любовными серенадами. Потом он встал и, подойдя к инфанте, присел рядом с нею и спел неистовые испанские куплеты, с хриплыми вскриками на арабский манер, в которые, казалось, была вложена вся страстность, весь пыл иберийского полуострова. Застывшее лицо инфанты с белой перламутровой кожей наконец выразило волнение — она подняла ресницы и все увидели, как заблестели ее глаза. Возможно, она в последний раз мысленно вернулась в свою уединенную обитель, где маленьким божеством жила в окружении своей старшей камеристки, своих дуэний и карликов, которые смешили ее; жизнь унылая, неторопливая, но привычная: играли в карты, принимали монахинь, которые предсказывали судьбу, устраивали завтраки с вареньем и пирожными, украшенными фиалками и цветами апельсинового дерева. — Вы нас очаровали, — сказал король певцу. — Отныне я желал бы только одного — слышать вас как можно чаще. Глаза Жоффрея де Пейрака странно блеснули из-под маски. — Никто не желает этого так, как я, сир. Но ведь все зависит от воли вашего Величества, не так ли? Граф заметил, что Людовик чуть нахмурил брови. — Да, это так. И я рад был услышать это из ваших уст, мессир де Пейрак, — проговорил он с некоторой холодностью. Граф вдруг ощутимо почувствовал, что воздух вокруг него стал сгущаться, словно перед неминуемо надвигающейся грозой. Ему даже показалось, что он услышал отдаленные раскаты грома в голосе юного короля. Жоффрей снял маску и низко поклонился. Праздничный вечер подходил к концу. Рядом со вдовствующей королевой, кардиналом, королем и его братом, напряженно выпрямившись, сидела инфанта, опустив глаза под взглядом своего супруга, с которым завтра ее соединит торжественный обряд. Она уже была отторгнута от Испании. Филипп IV и его идальго с болью в сердце уехали в Мадрид, оставив гордую и чистую инфанту в залог мира… Пейрак, погруженный в свои размышления, едва ли обращал внимание на веселье, царившее вокруг, на радостное возбуждение придворных, на волнение инфанты. Лишь полный обожания взгляд жены и ее голос, в котором сквозило восхищение и горячая любовь к нему, заставляли графа любезно улыбаться и вести ничего не значащие светские беседы. Жоффрей украдкой наблюдал за королем, время от времени ловя на себе его взгляд, в котором отчетливо читались неприязнь и настороженность. Черт возьми, неужели он недооценил опасность? Неужто волчонок, напуганный Фрондой, затаился лишь на время, и теперь хочет забрать все, что принадлежит ему по праву, желает, чтобы каждый в его государстве склонил перед ним голову и не смел поднять без его приказа? И голову нужно будет наклонять тем ниже, чем больше будет страх Людовика перед независимостью и возможностью нового бунта. И перед богатством, которое сильнее любой власти. Пейрак вспомнил прием в Тулузе, организованный им в честь приезда короля в Отеле веселой науки, и в который раз укорил себя за то, что невольно вызвал зависть этого недоверчивого молодого человека, который теперь мог одним росчерком пера решить его судьбу и низвергнуть на самое дно жизни. Вопрос был только в том, как скоро он решится на это... Вернувшись в отель уже поздно ночью, Анжелика сорвала с себя одежду, не дожидаясь помощи служанки, и, с облегчением вздохнув, бросилась на кровать. — Я совершенно разбита, Жоффрей. Кажется, я еще не подготовлена для придворной жизни. Как это они могут столько развлекаться и еще находить в себе силы ночью изменять друг другу? Граф, ничего не ответив, лег рядом с нею. Было так жарко, что даже прикосновение простыни вызывало неприятное ощущение. Через открытое окно по комнате иногда проплывал красноватый отсвет проносимых по улице факелов, освещая всю кровать, полог которой супруги оставили поднятым. В Сен-Жан-де-Люзе царило оживление — готовились к завтрашнему торжеству. — Если я не посплю хоть немного, я упаду во время церемонии, — проговорила Анжелика, зевая. Она потянулась, потом прижалась к смуглому, худощавому телу мужа. Он протянул руку, погладил ее округлое, белевшее в темноте бедро, коснулся талии, отыскал маленькую упругую грудь. Пальцы его затрепетали, стали настойчивее, спустились к бархатистому животу. Но когда он позволил себе более смелую ласку, Анжелика сквозь дремоту протестующе пробормотала: — О, Жоффрей, мне так хочется спать! Он не настаивал, и она взглянула на него из-под опущенных ресниц, проверяя, не рассердился ли он. Опершись на локоть, Жоффей смотрел на нее и тихо улыбался. — Спи, любовь моя, — прошептал он. Слушая ровное дыхание жены, граф постепенно успокаивался. Возможно, он драматизирует ситуацию. Да, архиепископ Тулузский его враг, и он сделал все, чтобы опорочить Пейрака в глазах короля и кардинала, но его домыслы о "проклятом тулузском золоте" вызовут лишь насмешки у здравомыслящих людей и вряд ли послужат основой для колдовского процесса, который так жаждал начать прелат. Жоффрей усмехнулся, вспоминая их недавний разговор в соборе. "Помните о «тулузском золоте», — вполголоса говорил тогда де Фонтенак. — Сервилий Сципион, который ограбил тулузские храмы, был покаран за свое святотатство. Вот почему поговорка о «тулузском золоте» заставляет думать о несчастье, которое неизбежно следует в расплату за богатство, нажитое сомнительным путем". Эта проповедь могла бы устрашить менее стойкого человека и породить расскаяние у более религиозного, но у де Пейрака она вызвала лишь ироничную улыбку. Архиепископ был наивен и жесток, как и все праведники, но едва ли в лице Мазарини он найдет такого же фанатика. Граф намекнул итальянцу, что может быть полезен короне как своими связями, так и деньгами. Ради торжества справедливости и удовлетворения жажды мести тулузского Великого инквизитора он не станет расправляться с могущественным и лояльным к власти сеньором, вся вина которого состоит лишь в том, что он слишком богат... Или станет? Именно потому, что легче избавиться от одного влиятельного человека сейчас, чем потом утихомиривать целую провинцию, которая только и ждет повода поквитаться с "проклятыми северянами". Какая глупость! Жоффрей и сам удивлялся, как мало его сейчас волнует это веками культивировавшая ненависть к захватчикам с Севера. Все, что его заботило на данный момент - это жена и ребенок, их семья, то счастье, которое он так нежданно обрел и о котором даже не мечтал. Доставлять радость своей зеленоглазой красавице, видеть улыбку на ее губах, восхитительные ямочки на щеках, слышать ее мелодичный голос и переливы серебристого смеха... Обладать ею, теряя голову от восторга, шептать шальные слова, осыпать поцелуями и чувствовать, как она отдается в его власть, еле слышно произнося: "Любимый"... Жоффрей осторожно привлек к себе Анжелику, провел кончиками пальцев вдоль линии совершенной груди, тонкой талии, коснулся бедра... Головокружительное желание захлестнуло его с головой, но граф сдержался, не смея прерывать чуткий сон жены. Он любовался ее разметавшимися по подушке золотистыми волосами, чуть приоткрытыми губами, легко вздымающейся от дыхания грудью, изящной позой, в которой живописцы обычно изображают отдыхающих богинь... Самая красивая женщина из всех, кого он когда-либо встречал, его жена, его творение, его кумир. Жоффрей слегка наклонился, чтобы коснуться губами ее губ, но потом с сожалением отстранился, боясь, что разбудит ее. Он даже отвернулся к окну, борясь с так некстати разгоревшимся страстным порывом, и устремил взгляд на луну, царившую в легкой дымке облаков и окружавших ее звезд, прекрасную и величественную. "Что наша жизнь в сравнении с вечностью? - подумалось графу. - Всего лишь мгновение, и стоит ли тратить его на бессмысленные волнения и тревоги?" Завтра его не арестуют, наконец решил де Пейрак, никто не будет портить скандалом свадьбу короля, а вечером они с Анжеликой уедут - тайно, никого не ставя в известность, даже друзей. Они отправятся в Беарн в их уютное поместье, затерянное среди гор, где спокойно смогут переждать опасность и поправить свои дела, наслаждаясь обществом друг друга. Если он сумеет договориться с архиепископом Тулузским, который активно интриговал против своего непокорного прихожанина, а Мазарини успокоит подозрения Людовика в отношении чересчур независимого графа, то есть шанс, что все обойдется и о нем забудут на какое-то время... А потом, когда король достигнет того влияния, о котором мечтает, Жоффрею уже можно будет не опасаться его гнева и зависти. Итак, решено. Пусть Анжелика спокойно наслаждается свадебной церемонией, он все скажет ей завтра. А пока впереди у них целая ночь. Маленькая жизнь, которую они проведут в объятиях друг друга, и пусть весь мир катится к дьяволу... Он, граф де Пейрак, еще пока властен над страстями. И держит в руках свою Судьбу.
toulouse: japsik пишет: такие мужчины не домогаются женщин. Они свято уверены в своей неотразимости Неотразимость тут не так уж важна. Он же - король/султан, само по себе кое-что значит. Вот у Олланда и жена, и любовниц до кучи - а скажите честно, чем он мог бы прельстить, кроме статуса? И президентишко их него никчемный (судя по рейтингам), но у дам успех имеется)) Я очень поддерживаю japsik насчет нюни-Пейрака в новой версии. Как по мне, так и обсерватория не цепляет.
Violeta: japsik пишет: Вот дался вам этот нюня! Так и знала, что начнете с Violeta его сразу защищать Честно говоря, тоже была уверена, что вы яростно броситесь его ругать, а заодно и все фанфы, не совпадающие с вашим видением персонажа, уж простите, немного однобоким. Граф что, железный дровосек, режиссер на спектакле, без чувств совсем? В такого мужчину нельзя влюбиться - можно восхищаться, играть с ним, ненавидеть, но любить - нет. Анж же и начала испытывать к нему чувства, когда он стал потихоньку открываться, а не в статую в саду втрескалась. Она поняла, насколько чувствительным был этот дерзкий человек, какое мужество он проявлял, чтобы преодолеть свое несчастье. Она восхищалась мужем, одержанной им победой. Ей казалось, что будь он красив и неуязвим, она не любила бы его так страстно. Это из старой версии. Даже там автор указывает на то, что весь цинизм, весь его картезианский рационализм, который он провозгласил своей жизненной философией, - ничто рядом с его чувством к Анж и является лишь маской. И что, он не ревновал ее к другим мужчинам? Тогда в топку 6 том, 7 и Искушение, они порочат светлый образ невозмутимого графа. Далее. Я никогда не пишу фанфов, не опираясь на авторский текст. Вот вам отрывок: — Где вы пропадали? Уехали в Испанию вот так, не сказав мне ни слова! Голос графа слегка дрогнул, и это было по отношению к ней впервые… или же она забыла? Анжелика обвила руками его шею. — Да вы ревнуете! — воскликнула она. — О, как мне это нравится! Она сияла от счастья, облегчения и нежности. Жоффрей был ее защитником, ее крепостью, и он беспокоился о ней. — Любовь моя, — проговорил он, — разве вы не знаете, что в вас вся моя жизнь?.. Больше не исчезайте вот так! — Что вы себе вообразили? Вы ведь прекрасно знали, где я и с кем. Доказательство тому то, что Куасси-Ба направлялся прямиком к дому доньи Марала, где аббат де Монтрей занял для нас окна. Она запрокинула голову и увидела знакомую белоснежную улыбку Жоффрея. Как же чудесно снова оказаться в плену его объятий и под сенью его любви. Так что мой фик в каноне авторского текста, а если это не совпадает с вашим видением, то увы... Что ж я могу поделать? И бедная Анн Голон тоже. japsik пишет: Все же вроде бы считают, что это он запретил ей ехать? Граф Тулузский должен был поехать на бал и наблюдать со стороны, как он любил делать. Да сходить с ума и ревности, как в Новом свете на ужине с индейцами, но молчать и не показывать своих чувств никому. А с чего вы взяли, что запретил? Он именно так и собирался сделать - приехать на бал и наблюдать за ней. Это за ней не прислали портшез. Жоффрей не стал скрывать, что известие о королевском бале в Сен-Жан-де-Люзе заставило его покинуть иностранных гостей, с которыми он встречался по просьбе кардинала. Граф хотел как можно быстрее прибыть на великолепный праздник, чтобы опередить поклонников жены и самому пригласить прекрасную графиню де Пейрак на танец, если только он не испортит его своей неуклюжестью. Как и Анжелика, Жоффрей любил танцы! А она знала, что некоторые из них для него не сложнее ловких выпадов стремительной дуэли. — Да вы ревнуете, — снова с наслаждением упрекнула Анжелика графа, — надеюсь, вы не из тех мужей, которые мечтают запереть супругу дома, чтобы скрыть ее от посторонних взглядов? — Кто знает? — отвечал он, напустив на себя злодейский вид. — Особенно если супруга — самая красивая, самая изысканная и самая обворожительная? Кто знает?.. Так что, как мне кажется, тут дело не в том, что кто-то любит сладенькое или, напротив, перчик, а в том, что у каждого свое видение романа и героев. Я льщу себя надеждой, что мое совпадает с авторским, ну хотя бы на 90%. С другой стороны, это не Библия, и каждый волен толковать роман, как ему заблагорассудится - хоть замуж за короля отдавать, хоть в гареме султана оставлять, хоть в Нормандию с Коленом отправлять - вай нот? Но будет ли это соответствовать характерам героев, выписанных автором?
Violeta: Florimon пишет: Колена не забыл. И еще как не забыл. Из-за него там ой сколько дел наворотилось в заговоре. Но Колена он считал достойным противником. Он сам говорил, что Колен заслуживает любви такой женщины как Анж. Кроме того он прекрасно знал обстоятельства их знакомства. А что касается Мулая, то такие мужчины не домогаются женщин. Они свято уверены в своей неотразимости и считают что стоит лишь женщине увидеть его, как та самопроизвольно ложится и ноги раздвигает. Когда Жо узнал где Анж он тут же помчался к Мулею именно потому, что знал насколько тот похотлив. Думаю, что даже уступи Анж султану у Жо это не вызвало бы ревности. Он много лет вращался в мусульманском обществе и прекрасно знал какие там нравы и в каком положении находятся абсолютно все женщины. А вот Филипп вызывал у него столько приступов ревности, на мой взгляд, потому что Жо считал Фила вроде как слабым противником. Не ровней себе. И злился потому, что исход этой виртуальной битвы зависел исключительно от Анж. Как это она посмела выбрать кого-то кто менее достойный чем я? Он же не знал истинных обстоятельств свадьбы Анж. А от сюда и вытекали умозаключения, что мол значит всегда любила. Согласна со всем, кроме Филиппа. Возможно, как развращенный придворный, он и вызывал его презрение, но как маршал Франции, друг короля не мог не вызвать понимание того, что тот занимает высокое положение и является ему достойным противником. А тут еще и воспоминания о том, что Анж была влюблена в него еще девочкой. А Жофа на данный момент - пират вне закона, без титулов, званий, без возможности что-то предложить женщине, достойной внимания королей. Вот его это кольнуло! аня пишет: Тогда по логике,Берна вообще надо было за борт,вот уж точно определение недостоиный мужик Ну от чего же - у него ж бешанный темперамент!
Florimon: аня пишет: Почему вы считаете,что Жо думал о ФИльке как об недостойном? Я делаю такой вывод из реплик Жо по поводу придворных. А Фил был придворным до мозга костей. аня пишет: Перед луи все тоже ноги раздвигают. Не сравнивайте Луи и Мулея. Во-первых они сыграли совершенно разные роли в жизни самого Пейрака. Если один его растоптал, то второй возвысил. Кроме того они принадлежали к разным культурам. И эти культуры совершенно по разному смотрят на женщин и их роль в обществе. Если Луи еще старался увидеть в Анж личность, то Мулея это совершенно не интересовало. Ему было плевать и на ее чувства и на ее взгляды. Да и отношение у него к женщинам было исключительно потребительским. Одна женщина легко заменяла другую. И в этом плане, если рассматривать гипотетические измены Анж с королем и с султаном, то к первой у Пейрака гораздо больше претензий и обоснованно больше. Там идет речь о предательстве. А с султаном речь идет о банальном сексе, причем по желанию исключительно мужской стороны. toulouse пишет: Неотразимость тут не так уж важна. Он же - король/султан, само по себе кое-что значит. Вот у Олланда и жена, и любовниц до кучи - а скажите честно, чем он мог бы прельстить, кроме статуса? И президентишко их него никчемный (судя по рейтингам), но у дам успех имеется)) Бесспорно статус короля\султана\президента добавляет некоторый флер. Но что за ним? По роману Мулей и без султанского титула был уверен в своей неподражаемости. Но это не его личная вина. Его так воспитывали. Плюс культура и религия тоже накладывают определенный отпечаток.
toulouse: Violeta Искушение порочит, вообще после 7 тома все всех порочит
Violeta: Florimon пишет: Не сравнивайте Луи и Мулея. Во-первых они сыграли совершенно разные роли в жизни самого Пейрака. Если один его растоптал, то второй возвысил. Кроме того они принадлежали к разным культурам. И эти культуры совершенно по разному смотрят на женщин и их роль в обществе. Если Луи еще старался увидеть в Анж личность, то Мулея это совершенно не интересовало. Ему было плевать и на ее чувства и на ее взгляды. Да и отношение у него к женщинам было исключительно потребительским. Одна женщина легко заменяла другую. И в этом плане, если рассматривать гипотетические измены Анж с королем и с султаном, то к первой у Пейрака гораздо больше претензий и обоснованно больше. Там идет речь о предательстве. А с султаном речь идет о банальном сексе, причем по желанию исключительно мужской стороны. Согласна toulouse пишет: Violeta Искушение порочит, вообще после 7 тома все всех порочит Эх, мир катится в адддд
toulouse: Florimon пишет: они сыграли совершенно разные роли в жизни самого Пейрака. Если один его растоптал, то второй возвысил. не догоняю логику. Т.е. что нельзя Людовику, допустимо для друга-Мулея? Кстати, был же такой обычай у разных народов, в порядке гостеприимства выдавать свою жену гостю на ночь. А гость - он же как друг и даже больше
Florimon: Violeta пишет: Согласна со всем, кроме Филиппа. Возможно, как развращенный придворный, он и вызывал его презрение, но как маршал Франции, друг короля не мог не вызвать понимание того, что тот занимает высокое положение и является ему достойным противником. Сомневаюсь, что Жо стал бы мерятся с кем-либо титулами и званиями. Он мерил людей по их уму и достоинству. И в этом плане Фил очень сильно уступал ему. Violeta пишет: А Жофа на данный момент - пират вне закона, без титулов, званий, без возможности что-то предложить женщине, достойной внимания королей. Вот его это кольнуло! Тут соглашусь. Он был бессилен перед обстоятельствами, а это не могло не привести такого деятельного человека как граф в бешенство. И скорее всего вы очень точно подметили, что именно стало главной причиной его злобы - это злоба на судьбу и обстоятельства. Но наш рыцарь не привык жаловаться на жизнь, вот и пошли мысли гулять в известном нам направлении.
Violeta: toulouse пишет: не догоняю логику. Т.е. что нельзя Людовику, допустимо для друга-Мулея? Кстати, был же такой обычай у разных народов, в порядке гостеприимства выдавать свою жену гостю на ночь. А гость - он же как друг и даже больше С султаном у Анж не было выбора, ему нельзя было отказать под страхом смерти, Анж чудом осталась жива. А Луи - его личный враг. Если бы Анжелика стала его любовницей, к чему он в принципе не мог ее принудить, значит, она перечеркнула бы годы, прожитые ими в Тулузе и предала бы его память.
toulouse: Violeta Зачем обижаться? Вы же пишете фанфики, замечательные, большое-огромное-человеческое спасибо! А в фанфиках свобода творчества, вы имеете полное право видеть героев не такими, какими их видит автор. И уж подавно не такими, как другие читатели. Ну и что? Я считаю, что новая версия не просто дополнила старую, а иначе расставила акценты и в итоге получился другой образ ГГ. И вам этот образ больше по душе, если я правильно понимаю? Мне это нисколько не мешает получать удовольствие от ваших фанфиков. Только радуюсь, когда у вас что-то новое появляется))
Florimon: toulouse пишет: не догоняю логику. Т.е. что нельзя Людовику, допустимо для друга-Мулея? Кстати, был же такой обычай у разных народов, в порядке гостеприимства выдавать свою жену гостю на ночь. А гость - он же как друг и даже больше Я говорила лишь об отношении Пейрака к двум абсолютно одинаковым зеркальным ситуациям. Я не говорила, что если одному нельзя, то другому можно. Просто в случае с султаном простить вроде как легче. И не потому что тот друг. А потому что это не выглядит в глазах Жо как предательство, а как банальная интрижка.
Violeta: toulouse пишет: Я нисколько не обижаюсь, что у кого-то есть отличное от моего мнение, я с удовольствием читаю альтернативу Адриатики, работы Глины и Акварели, хотя у меня и другое видение героев. Мне просто не нравится, когда мне пишут о том, что у меня неправильное понимание героев, в то время как я при написании опираюсь на авторский текст. А когда я привожу в пример цитаты, мне отвечают - фууу, вот именно это мне у Голон и не нравится, исписалась старушка. А на чем тогда основываться?
МА: violeta, позволю себе вмешаться в ваш спор с japsik Начну с того, что немало форумчанок согласится, что после редакции стал... проще, стал больше похож на дамский роман. Граф не был железным дровосеком и в первой старой редакции. И в голове графа мы побывали в 6 томе. И ничуть это достоинств графа не умоляло. В том числе и во мнении тех, кому не нравиться "Тулузская свадьба". Но в "Тулузской свадьбе"... как бы это сказать, так графа и Анжелику преподнесли, что их личности стали менее интересными, она там глупее что ли. Как если бы старая Анжелика - классика, а "Тулузская свадьба" - просто хороший дамский роман. По-своему и то и то хорошо, но уровень произведения другой. И дело тут не в графе и в том насколько полно раскрыта его личность, а в возрасте Анн Голон и в том, как она это сделала. Я с удовольствие погружаюсь в мир Анжелики, поэтому прочитала "Тулузскую свадьбу" не без удовольствия. Как фанфик, который написала сама Голон.
фиалка: МА пишет: И что не будь этого факта про Филиппа никто бы и не вспомнил Полностью согласна. МА пишет: . Мне показалось, что мое замечание вас задело, тогда простите Сама больная, второй день на больничном с гриппом сижу japsik пишет: Я не совсем поняла, что здесь имеется в виду. Правильно, что не сидела в Монтелу, а повторно вышла замуж? С точки зрения кого? Нас или Жоффрея? С его точки зрения, это совсем неправильно, а с нашей, конечно, она - молодец. Просто единственная фраза, которую можно привязать к "самооправданию" это его мысль: "как он был прав что не тревожился за неё". Т.е. изначально он внушил себе мысль что с ней все в порядке, она в Монтелу, следовательно беспокоиться о ней нечего. И вдруг он узнает, что все совсем не соответствует его представлениям, но при этом она не только не прячется, но более чем неплохо устроилась. Следовательно он оказался прав, зачем о ней было бы тревожиться? Короче, себя полностью оправдал. Он же не знает в какой яме она сперва побывала. А все эти его мысли и увещевания себя любимого, о том что должен был подобное ожидать, потому что для этого "она и создана" (в т.ч. и для брака) это попытка примириться с новой действительностью, избавиться от боли, а не самооправдание или обвинения в ее адрес. Florimon пишет: Колена не забыл. И еще как не забыл. Это да, в точку. Даже обнимал ее и смотрел иначе, когда она рассказывала ему о тех событиях
Violeta: МА У меня тоже много претензий к "Тулузской свадьбе", мне не нравится, например, сцена в обсерватории - как мне кажется на тот отрезок времени она нелогично вписана, хотя и красива, не нравится, что сцену с поцелуем в шею оторвали от сцены в беседке - она начала выпадать, но то, что полнее раскрыты характеры Анж и Жоффрея, мне очень нравится. Все же в старой версии они были очерчены несколько схематично, отсюда и расхождения в видении героев. После прочтения новой я с удовольствием убедилась, что все было именно так, как мне представлялось, и что я вижу героев глазами автора ( ну за исключением танцующего Пейрака ).
полная версия страницы