Форум » Творчество читателей » Кто не ревнует, тот не умеет любить. » Ответить
Кто не ревнует, тот не умеет любить.
Violeta: Дамы, сегодня я выступлю в необычном качестве - альтернативщицы. Столько споров, столько сломанных копий, что я невольно заинтересовалась темой параллельного сюжета. Итак, наиболее привлекательным персонажем мне показался Николя де Бердань. Тем более, что он единственный, кто все же добился от Анжелики ответа на свою страсть. В фанфике использованы тексты романов "Анжелика в Квебеке", "Искушение Анжелики", "Анжелика в Новом свете", "Тулузская свадьба", "Дорогой надежды"... Может, и еще что-то на интуитивном уровне, т.к. книга уже до дыр зачитана и цитаты сами на ум приходят. Критика, советы по сюжету и характерам приветствуются, так же как и дискуссии на тему - автор, да вы с ума сошли, какой Бардань?!! Огромное спасибо моему редактору Светлячку! И спасибо Ане за идею! Святой Михаил. Граф де Бардань вложил шпагу в ножны и бросился к ней. — Простите меня! Вы совсем без сил! Я просто скотина. Он обнял ее. — Благодарение Господу, я подоспел вовремя. Я вышел из дома, чтобы сквозь изгородь посмотреть, как вы будете уходить. Я услышал ваш крик, ветер донес его до меня… Он крепко сжал ее в своих объятиях. — …Ах, любовь моя! Я ужасаюсь при мысли, что с вами могла приключиться беда! Что значил бы мир без вашего присутствия! Поддерживая Анжелику, он довел ее до дома. В вестибюле она почувствовала себя немного лучше. Николя де Бардань помог ей освободиться от грязной накидки. Он снял свою портупею и бросил все на край стола. Услышав звук сабли, ударившейся о дерево, Анжелика вновь в мыслях вернулась к ужасной сцене, разыгравшейся в долине. Отблеск холодной стали и кровь, капавшая со шпаги, вызвали у нее слезы, но это были слезы радости, внезапно охватившей все ее существо. Это была радость победы, торжества справедливости, которую немного заглушали жестокие картины трех трупов, трех бандитов, обрушившихся на нее. С какой яростью Бардань разделался с ними! С каким исступлением! Ей до сих пор слышалось, как сталь пронзает плоть. Ей казалось, что она присутствовала при наивысшем проявлении правосудия; это было заслуженным наказанием ее врагов, и она присутствовала при этом. Сраженные! Пронзенные шпагой! Отвратительные! Наконец-то! Хоть раз в жизни… До этого момента любое насилие было для нее мучительным, подобные зрелища угнетали ее, как будто она одна была причиной всего зла. Но в этот раз все было по-другому. Да и она совершенно другая. Анжелика прижалась к молодому дворянину. — Я всегда поклоняюсь Святому Михаилу, — сквозь рыдания произнесла она, — но только теперь я понимаю его. Нельзя все время позволять им… быть сильнее… Она обвила свои руки вокруг шеи Барданя и спрятала свое лицо, прижав его к мускулистому мужскому телу. — Я должна была избрать его своим покровителем… Святого Михаила… Он ничего не понимал из того, что Анжелика бормотала по поводу Святого Михаила. Он чувствовал, что она нашла убежище в его объятиях, а когда молодая женщина подняла к нему свои блестящие от слез радости глаза, он прочитал в них нежность и растерялся совершенно. — Вам нужно… — сказал он, — вам нужно что-нибудь выпить, чтобы согреться, прийти в себя. Но она удерживала его, она притягивала его лицо к своему, она искала его губы. Тогда он попытался расстегнуть ей корсаж и обнажить плечи. Анжелика отступила, чуть ли не оттолкнула его. — Послушайте меня, Николя… Он побледнел. — Нет! Нет! Вы играете моими чувствами… Вы подносите напиток к моим губам, а потом прячете его. — Я должна вам сказать… — Нет!.. Я не позволю вам одурачить меня. — Да послушайте же меня, Николя де Бардань, — крикнула она, топнув ногой. — Вы спасли мне жизнь, но неужели вы не видите, что я на пределе? Постарайтесь успокоиться. И выслушайте меня… На моем теле есть клеймо — лилия! Вы слышите меня? Клеймо на теле — лилия! Он посмотрел на нее как безумный, но никак не мог понять. — Да, — продолжила Анжелика, — мне ее поставили раскаленным железом, как всем убийцам, проституткам и ворам. — И как мятежникам! — Да, — в ее голосе послышался вызов. Она взяла руку Барданя и провела его по своей обнаженной подмышке. — Здесь! Вы чувствуете? Кончиком пальцев он нащупал на спине проклятый контур от печати: цветок лилии. От прикосновения его холодной руки она содрогнулась. — Вы узнаете ее, эту лилию? Он коротко спросил ее: — Почему вы рассказали мне именно сейчас? — Чтобы вы не наткнулись на нее сами… Он с недоверием смотрел на нее. Ее губы дрожали. Что это, страх перед разоблачением? Или же радость оттого, что она прочла в его взгляде смущение, какое испытала сама? — Это… Это и было причиной, когда вы отказали мне в Ла Рошели? - прошептал он. Об этом Анжелика не подумала, но тут же поняла, что должна согласиться. Подобное внушение успокоит раны любви, которые она когда-то нанесла ему. — Да! Что мне оставалось делать? Я была отверженной, а вы, вы были королевским лейтенантом! — Это ужасно! Вы не должны были! Вы должны были… довериться мне!.. Он прижал ее к своей груди, затем медленно скользнул к ее ногам, на колени. — Моя прекрасная служанка! Рыдание сдавило ей горло. Она почувствовала, как его сильные руки стальным кольцом обхватили ее талию. От прикосновения к животу его лба у нее закружилась голова. Ее пальцы вцепились в волосы человека, стоящего перед ней на коленях. Но вместо того, чтобы оттолкнуть его тяжелую голову, она еще сильнее прижала ее к себе. Его горячие губы вели ее к высшему блаженству. Он помог ей раздеться, его жесты были нежными и благоговейными. Медленно он подвел ее к кровати, и они легли. Они смотрели друг на друга, ошеломленные совершенной свободой их обнаженных тел, которые могли сплетаться воедино и вновь отдаляться, следуя за приливами желания. Они позволили этому желанию вырваться наружу. Их руки и губы ласкали друг друга. Они растворились в бесконечном поцелуе, его горячее дыхание опалило их и блаженным теплом разлилось по жилам. И это могло теперь длиться вечно, пока хватит дыхания и сил. Порывисто дыша, они предавались ласкам, и когда возбуждение достигло апогея, они погрузились в блаженство, пьянящее и пронзительное; они не могли себе представить раньше, что сладострастное слияние их тел будет таким всепоглощающим. Бардань отличался разнообразием в любовных утехах, он был чувственным, нежным и настойчивым, тем более что он сознавал, что именно ее он ласкал, целовал, обладал ею; его мрачное отчаяние уступило место любовной неге и мысли, что он успокоит ее своими ласками и нежными словами. Обнявшись, они проваливались в сон, как будто в бездонный колодец, потом просыпались от прикосновения губ и вновь погружались в упоительный праздник любви. *** Розовый свет зари проник в окна. Проснувшись в состоянии томного блаженства, Анжелика увидела Николя де Барданя, лежащего рядом с нею, и испытала неожиданно острый приступ счастья, оттого что она здесь и жива. Да, любовь никогда не оставит ее, любовь и жизнь! Анжелика вспомнила почти с наслаждением, что ужасные преступники мертвы, а она невредима и сейчас находится в объятиях возлюбленного. Она может коснуться его, нежно провести рукой по щеке, прижаться к его крепкому сильному телу и снова пережить ту феерию чувственного восторга, которой была наполнена эта ночь. А те, другие, — лишь жалкие трупы на дне холодной реки. На мгновение Анжелике показалось, что она парит над землей, и с волнением она осознала, что давно не испытывала такого головокружительного упоения. Было ли это следствием того, что она счастливо избежала смерти, или того, что наконец-то разорвала те гнетущие оковы, которые связывали ее с мужем и лишали обычной легкости в отношениях? Анжелика не могла однозначно ответить на эти вопросы, но та безмятежность, то ощущение жизни, которые растекались по ее счастливому гибкому телу, были поистине фантастическими. Анжелика залилась густым румянцем и прижала руки к пылающим щекам. Боже, она же изменила Жоффрею! Что теперь будет? Сможет ли она оправдаться, если ему станет все известно? Образ мужа, некогда безумно любимый, несколько потускнел в ее душе, и она вдруг отчетливо вспомнила, как впервые испытала нечто вроде пресыщения в его объятиях. Это произошло так неожиданно, и в то же время иначе не могло быть. Как будто опустошительная волна вынесла ее тогда из океана чувств, выбросила бесчувственное тело на землю и широко раскрыла ей глаза, и она увидела себя, погрузилась в этот бездонный взор, в черную воду и красный огонь… И там, в бездне, она увидела незнакомца... Теперь, вспоминая об этом, Анжелика призналась себе, что в тот миг испытала священный ужас. Это случилось вскоре после той аквитанской ссоры, которая что-то навсегда переменила в их отношениях, а ослепительное полуденное сияние высветило в тайниках ее души то, что она назвала «пресыщением». Анжелика снова и снова спрашивала себя, не ошиблась ли она, искала мотивы, размышляла… Да, ей хотелось почувствовать себя свободной, жить беззаботной жизнью, беря от нее все удовольствия, будь то поклонение воздыхателя или нежность, рожденная страстью; эти быстротечные любовные мгновения были так же естественны для нее, как принятие пищи. Она никогда не чувствовала себя виноватой в этом легкомыслии, а понимала, что только таким образом может хоть немного ослабить ту безграничную власть, что имел над ней Жоффрей, власть гнетущую, от которой у нее сжималось сердце. «Счастливая женщина, свободная женщина, бесстрашная женщина, что лучше могла я предложить ему?» - спрашивала Анжелика себя и с горечью отмечала, что он все равно отдалился от нее, и его мысли и поступки стали для нее непостижимы. Он всегда был сильнее, чем она, никому не подчинялся, а всегда подчинял себе, и она была в его власти. «Рабыня! Вот чего он желает! Сделать меня своей рабыней…». Эта мысль так возмутила Анжелику, что на миг красная пелена застила ей взор. Возможно, она уже не любила его? Ее тело пронзили тысячи иголочек и заставили содрогнуться и тут же отречься от этой ереси. Их связывала страсть, и таинство этой любовной страсти было именно в ее теле. Это было очевидно, и не так-то легко через это перешагнуть. Но тогда что же с ней происходило сейчас? Почему она испытывала невыразимый восторг с чужим и, как ей раньше казалось, малозначимым для нее мужчиной? Анжелика посмотрела на спящего Николя. Не была ли эта ночь ошибкой? Не придется ли ей пожалеть о ней? Она вдруг ясно осознала, что еще не готова увидеть его полные любви и нежности глаза, которые распахнутся ей навстречу, потому что боялась... боялась увидеть в них отражение незнакомой ей самой женщины, которая окончательно запуталась в себе, в своих чувствах и желаниях... Мысли Анжелики снова вернулись к мужу. Ей нравилась его смелость в любви, его горячая жадность. Ей нравился также его эгоизм, когда он переживал собственное удовлетворение. Любовь была для него земным наслаждением, и он погружался в нее с полной отдачей сил своего тела и ума. В этом был он весь. А женщина... Женщина увлекала и покоряла его, а потом все же исчезала, и он оставался наедине с любовью. Возможно, эта иллюзия свободы и привлекала ее раньше, но теперь вдруг начала тяготить. Что значила она в сравнении с той атмосферой поклонения и заботы, которой окружал ее Николя де Бардань? Нет, Анжелика не могла пожаловаться на то, что Жоффрей был невнимателен к ней, но его отношение напоминало скорее снисходительную опеку, в то время как Николя растворялся в своей всепоглощающей любви к ней, испытывал искреннее восхищение, которое постоянно выражалось взглядами и вздохами, намеками услужить, ласковыми жестами, и Анжелике это безумно нравилось и дарило ни с чем несравнимое ощущение полета. Как могла она раньше считать проявления его чувств к ней смешными и даже навязчивыми? Теперь Анжелика и сама не знала... А ведь именно он пришел ей на помощь вчера, когда она, как никогда раньше, была близка к смерти. И безусловно, не задумываясь, сделал бы это снова, в то время как Жоффрей, который клялся всегда быть рядом с ней и защищать от любой беды, уехал и оставил один на один с ее врагами. В порыве благодарной нежности она прижалась к груди мужчины и услышала, как бьется его сердце. Он пошевелился и в полусне притянул Анжелику к себе. Так они и оставались какое-то время, прижавшись друг к другу. Пальцы королевского посланника поглаживали кожу, где была роковая лилия. — Сколько отчаяния в этом мире! — прошептал Николя. — Сколько утраченного счастья... А нужно лишь любить… и быть любимым… Почему я вовремя не понял это? Тронутая грустными нотками в его голосе, она прикоснулась щекой к гладкому круглому плечу мужчины. Ей было приятно чувствовать тепло его кожи, вдыхать его запах, едва касаться волос, лица, груди... Нежность и ощущение благоговейного покоя обволакивали ее. Ее ласка вновь пробудила в нем желание. Он прижал Анжелику к себе и прошептал, покрывая страстными поцелуями: — Вы — сама честность! Что он хотел этим сказать? Что, перейдя границу, она честно предавалась наслаждению? Почему бы и нет? Ей было хорошо в его объятиях, и она с восторгом ощутила, что то волшебство, которое родилось между ними под покровом этой полной восхитительных открытий ночи, никуда не делось и при ярком свете зарождающегося дня засверкало новыми красками... *** Когда Анжелика уходила от него, то попросила какое-нибудь оружие. Она и так достаточно пренебрегала советами, была чересчур неосторожна. Вполне возможно, что ее самые злейшие враги погибли вчера вечером, но ей не хотелось больше рисковать… Николя предложил проводить ее, но Анжелика отказалась - она не хотела, чтобы в такой час их видели вместе. "Эта ночь больше никогда не повторится", - твердила она себе, и это немного примиряло ее с осознанием своей измены и мучительным чувством стыда перед мужем. Анжелика оперлась дрожащей рукой о дверной косяк и прикрыла глаза. Какой обман чувств, какое безумие завладели ею? И именно в тот момент, когда ей казалось, что ничего подобного с ней никогда не произойдет, а ее судьба навеки связана с человеком, которого она так долго искала и наконец обрела ценой невероятных страданий. И Анжелика спросила себя, почему же тогда по приезде в Квебек у нее возникло желание уединиться в своем мире, отделить свою жизнь от жизни Жоффрея? Что это было, предзнаменование? Или уже в тот момент она почувствовала зарождающееся между ними охлаждение? Тогда, в Тадуссаке, Николя подчинил ее себе своим страстным поцелуем, и теперь Анжелика могла себе в этом признаться. Чувственное волнение увлекало ее, сметая все на своем пути; так мощная волна, перехлестнувшая через поручни корабля, берет в плен экипаж, а затем, отхлынув с мягким притворством, оставляет после себя следы разгрома. И Анжелика вновь ощутила, как сильно бьется ее сердце, а тело охватывает так хорошо знакомое ей желание... Желание, которое она не имела права воплощать вчера в реальной жизни. Молодой человек приблизился к ней, и Анжелика, кляня свою слабость, обвила шею Николя руками, спрятала лицо у него на груди и прошептала: — Прощайте, мой храбрый Святой Михаил! — Почему Святой Михаил? Но ответ ему уже был не нужен. Что бы она ни говорила, теперь он переходил в другой мир, мир, где они уже никогда не встретятся. Его будущее вдруг предстало перед ним тусклым пятном. Он должен был расстаться с ней! Он должен… Николя держал лицо Анжелики в своих ладонях и взглядом целовал ее лоб, глаза, влажные губы, чуть распухшие после его яростных поцелуев. Никогда он не сможет расстаться с ней! Никогда! Но это нужно сделать! Когда он заговорил, в его голосе перемешивались нежность и безграничная грусть: — Сердце мое! Любовь моя! Прощайте! Вы уносите с собой мою душу! Анжелика кивнула и, решительно высвободившись из его объятий, шагнула к двери.
аня: Друг и муж - это две большие разницы, знаете ли... чего это две большие,в ее времена то клятва "в любви и радости...в горе .." значили побольше чем щас
Violeta: аня пишет: сцена "ходоки возле катарунка". Пацсталом! toulouse пишет: А интересная мысль... Что, в самом деле, не охвачена целая раса, не политкорректно получилось... Вроде они не люди... А к индеаночкам-то ревновала! Вроде там была парочка подходящих индейцев, еще кто-то кроме Пискарета? Ща с Барданем закончим - пустим Анж по рукам. И Оржевалю перепадет, и Уттаке, и Пиксарету... Да и мужу Сабины - чо уж, он в Квебеке вроде как влюблен в нее был... toulouse пишет: Победа - это мне не по зубам. Не одолела. Если бы вы с Виолеттой взялись переписать - дело другое))) Ага, и ее, родимую, перепишем. Светлячок пишет: В принципе, пьянка далеко от авторского варианта еще пока не ушла)) А то, что Анж никогда не рассматривала секс с Барданем как измену, и ничего у нее нигде не екало, ни угрызения, ни мысли, меня коробило, если честно. То есть при таком поведении, можно в состоянии шока с любым встречным-поперечным, ведь, она любит только Жофу, а это - состояние аффекта. . А хотелось бы, чтобы дама поняла это, как-то осознала, и на других мужиков так легко не бросалась. В точку! аня пишет: Не,правильно про Барданя написано! Мерси!
Violeta: аня пишет: чего это две большие,в ее времена то клятва "в любви и радости...в горе .." значили побольше чем щас В те времена брак представлял собой брачный контракт, не более. Любовь между супругами, понимание и верность были столь редки, что окружающие на Анж и Жоффрея с благоговейным восторгом и некоторым недоумением смотрели - типа откуда, как и почему?
Светлячок: Violeta пишет: Ща с Барданем закончим - пустим Анж по рукам. И Оржевалю перепадет, и Уттаке, и Пиксарету... Да и мужу Сабины - чо уж, он в Квебеке вроде как влюблен в нее был... Тогда и Анн-Франсуа не забудем. Пусть научит мальчика уму-разуму))). Ну, и Вовонн там совсем уже извелся, нужно мужчину расслабить))
аня: не за что)) в самом деле,представим ситуацию глазами Анж... -после того как нас чуть не убили,мы живем раздельно и нам это понравилосьчто страшнее -мужик стоит на опушке и болтает с привлекательными девушками -муж приходит и ночует когда захочеться,и все меньше и меньше,так что уехал в командировку и даже ничего не сказал жене ну вот и сопоставьте ваши мысли и не забудьте приплюсовать повышенную ревнивость обоих
Светлячок: аня пишет: не за что)) в самом деле,представим ситуацию глазами Анж... -после того как нас чуть не убили,мы живем раздельно и нам это понравилосьчто страшнее -мужик стоит на опушке и болтает с привлекательными девушками -муж приходит и ночует когда захочеться,и все меньше и меньше,так что уехал в командировку и даже ничего не сказал жене ну вот и сопоставьте ваши мысли и не забудьте приплюсовать повышенную ревнивость обоих А еще плюсуем лунууууу, дикую чувственность Анж и целый полк ее тараканов))
аня: В те времена брак представлял собой брачный контракт, не более ну типа к нашим это не относиться
Violeta: аня пишет: в самом деле,представим ситуацию глазами Анж... -после того как нас чуть не убили,мы живем раздельно и нам это понравилосьчто страшнее -мужик стоит на опушке и болтает с привлекательными девушками -муж приходит и ночует когда захочеться,и все меньше и меньше,так что уехал в командировку и даже ничего не сказал жене ну вот и сопоставьте ваши мысли и не забудьте приплюсовать повышенную ревнивость обоих В принципе из этих предпосылок и родился фанф. Светлячок пишет: Тогда и Анн-Франсуа не забудем. Пусть научит мальчика уму-разуму))). Ну, и Вовонн там совсем уже извелся, нужно мужчину расслабить)) Нивапрос! Готова поддержать любой кипеж! Светлячок пишет: А еще плюсуем лунууууу, дикую чувственность Анж и целый полк ее тараканов)) Квебек содрогнулся...
аня: про Фонтенака забыли,он на нее засматривался еще со времен Красной маски лол
toulouse: Светлячок пишет: хотелось бы, чтобы дама поняла это, как-то осознала, Конструктивные предложения? Вроде у Филиппа методика срабатывала... Violetta: Ага, и ее, родимую, перепишем. Да, вот эту затею поддерживаю из всех сил, а то авторскую версию совсем читать невозможно! Вы справитесь, верю в вас, девочки)) Насчет запустить Анжелику по рукам... я сомневаюсь. Пейрака жалко... Ну разве что когда он во Францию умотает, тогда надо оставить Анж в цивилизованных условиях, не в деревне-глуши-Саратове, а в Квебеке. Там можно что-то замутить, только не Оржеваль, все же монах, а не св. Антоний
Violeta: toulouse пишет: Конструктивные предложения? Вроде у Филиппа методика срабатывала... Жофа с кнутом в Квебек вернется и всыплет ненаглядной по первое число
аня: вон написано же,почему она поступила так с барданнем "Напротив, она поздравляла себя с этой милой интермедией, с восхитительным развлечением, которое хоть немного отвлекло ее от невыносимых страданий. Теперь теперь она могла рассказать Жоффрею о допросе у лейтенанта полиции и угрозах, с этим допросом связанных. . Раскинув руки, как крылья, она побежала вверх по холму, ветер раздувал полы ее пальто Непонятно почему, но подступы к замку, обычно шумные и людные, показались ей неестественно спокойными. Ее возбуждение сменилось необъяснимой тревогой. Тишина царила кругом, изредка нарушаемая порывом ветра. Анжелика начала спускаться к замку. Собаки покинули ее и вернулись в лагерь. — Куда же они все подевались? Она поднялась на второй этаж, надеясь найти Жоффрея в комнате, которую он называл «командным пунктом» и в которую не допускал никого. Она была там лишь раз. Там он спал, когда работа или собрания задерживали его далеко за полночь. Сейчас эта мысль, вновь пришла ей в голову, как только она переступила порог комнаты и почувствовала легкий, едва уловимый аромат духов. Она не смогла определить, были ли то духи Беранжер-Эме. Обойдя комнату несколько раз и принюхиваясь как кошка, она наконец решила, что это запах нескольких женских духов, что вернуло ей хорошее настроение. Анжелика углубилась в заросли кустарника и берез, на которые еще падал свет, но вечерний сумрак уже начал удлинять тени на розовом снегу. Немного погодя она оказалась перед большой поляной, на которой собралось много людей, и все смотрели на Жоффрея де Пейрака. Он же стоял на небольшом возвышении лицом к ним и что-то говорил. Среди присутствующих Анжелика узнала г-на и г-жу де Кастель-Моржа, Беранжер-Эме де ла Водьер, которая была без мужа. С удивлением она отметила присутствие этой женщины с острова Орлеан, с пышной черной шевелюрой: Элеонора де Сен-Дамьен, по слухам имевшая трех мужей. Было много офицеров и солдат. Инстинктивно Анжелика осталась на месте, не спустившись со склона в ряды собрания, где было много ее друзей, а председательствовал ее супруг. Она почувствовала, что будет там лишней. Она напрягла слух и попыталась понять, что говорит Жоффрей. Она слышала его довольно четко, но не понимала значения слов. Она сделала большой крюк, прежде чем снова подошла к дому. Снег фосфоресцировал под лунным светом. Ночь обещала быть морозной. Анжелика дотронулась до своих губ, успевших забыть поцелуй де Барданя. Подняв глаза к небесному своду, она сказала себе, что это ночь сожженных кораблей, предвестников сейсмических явлений, безумств и душевных потрясений Что ждало ее в доме, все тот же кошмар? Там по-прежнему было пусто. Сюзанна только что ушла к себе, оставив на углях кипящий котелок и накрыв стол к ужину. Часть домочадцев ушли, должно быть, к м-зель д'Уредан, послушать чтение «Клевской принцессы», другие занимались своими делами в городе. Стоя в одиночестве посреди большого зала, который она так любила, Анжелика искала и не находила признаки своего счастья. А она, размышляя об ужасных историях, прогуливалась, целуясь то с одним, то с другим, пытаясь обрести душевный покой, и в вечерних сумерках наткнулась на Жоффрея де Пейрака, окруженного гасконцами и красивыми женщинами и говорившего на лангедокском наречии. А теперь уже солнце село и наступила ночь. У нее были ледяные ноги и пустой желудок. Ее движения были резкими, так она пыталась выплеснуть хотя бы часть своего гнева и возмущения. Она очень хотела бы поговорить с Жоффреем о беседе с лейтенантом полиции, зная, что он успокоит ее, ведь он ничего не боялся. Анжелика терялась в догадках по поводу этого собрания гасконцев в лесу, куда их позвал граф де Пейрак, чтобы говорить с ними на языке их родины, мятежной провинции, которая уже более двух столетий находится под игом «этих варваров северян». Неужели он говорил им о свободе, об отмщении? Но это безумие! Но ей он ничего не скажет, он все скрывает от нее. Как и большинство жизнелюбивых натур, Анжелика жила сегодняшним днем, а день этот преподнес ей Жоффрея взволнованного, необъяснимого и недоступного. В тайне от нее он собрал своих друзей и говорил с ними на лангедокском диалекте, а она тем временем противостояла лейтенанту полиции. Анжелика плохо спала. Граф де Пейрак не вернулся домой, и она вообразила себе худшее: ликующую Беранжер в его объятиях. Затем она успокоилась и поздравила себя с его отсутствием. Если бы он был дома в этот вечер, она могла бы выдать себя каким-нибудь непоследовательным поступком или фразой. Но он не пришел… «Тем лучше», — сказала она, глядя на себя в зеркало. Откуда это покраснение по краям губ, возможно, от жестких усов Барданя?
аня: а на следующий день вообще уехал Возвратившись с прогулки, Анжелика застала у ворот своего дома лейтенанта де Барсемпью. Он ждал ее, чтобы передать письмо от графа де Пейрака, и уже собрался уходить. Анжелика сразу же вскрыла конверт и с разочарованием прочитала, что Жоффрей отправился в небольшое путешествие вдоль Святого Лаврентия Несмотря на любезные фразы, в которые он облек свое прощание, Анжелика почувствовала обиду, сюда же примешалась и необъяснимая тревога по поводу собрания гасконцев. В последнее время они вообще редко виделись. .. ну и что должна подумать жена,,,,,,???
toulouse: аня пишет: целуясь то с одним, то с другим, пытаясь обрести душевный покой Так вот что нужно для обретения душевного покоя! А то советуют побольше спать, есть сладкое или спортом заняться (знаменитое депрессию можно переспать, переесть или перебегать). Вообще интересно: ей можно то с одним поцеловаться, то с другим (исключительно для душевного покоя, пАнимаю), а мужу ничего нельзя? Где справедливость, где гендерное равенство??
Светлячок: toulouse пишет: Так вот что нужно для обретения душевного покоя! А то советуют побольше спать, есть сладкое или спортом заняться (знаменитое депрессию можно переспать, переесть или перебегать). toulouse пишет: Вообще интересно: ей можно то с одним поцеловаться, то с другим (исключительно для душевного покоя, пАнимаю), а мужу ничего нельзя? Где справедливость, где гендерное равенство?? Кстати, судя по кусочку, выложенному Аней, как-то она легко отнеслась к мысли о том, что муж с Беранжер остался. Почему успокоилась? Решила, что такое невозможно, потому что она самая-самая? Мания величия посетила нашу мадам)). Совсем от рук отбилась.
полная версия страницы