Форум » Творчество читателей » Кто не ревнует, тот не умеет любить. » Ответить
Кто не ревнует, тот не умеет любить.
Violeta: Дамы, сегодня я выступлю в необычном качестве - альтернативщицы. Столько споров, столько сломанных копий, что я невольно заинтересовалась темой параллельного сюжета. Итак, наиболее привлекательным персонажем мне показался Николя де Бердань. Тем более, что он единственный, кто все же добился от Анжелики ответа на свою страсть. В фанфике использованы тексты романов "Анжелика в Квебеке", "Искушение Анжелики", "Анжелика в Новом свете", "Тулузская свадьба", "Дорогой надежды"... Может, и еще что-то на интуитивном уровне, т.к. книга уже до дыр зачитана и цитаты сами на ум приходят. Критика, советы по сюжету и характерам приветствуются, так же как и дискуссии на тему - автор, да вы с ума сошли, какой Бардань?!! Огромное спасибо моему редактору Светлячку! И спасибо Ане за идею! Святой Михаил. Граф де Бардань вложил шпагу в ножны и бросился к ней. — Простите меня! Вы совсем без сил! Я просто скотина. Он обнял ее. — Благодарение Господу, я подоспел вовремя. Я вышел из дома, чтобы сквозь изгородь посмотреть, как вы будете уходить. Я услышал ваш крик, ветер донес его до меня… Он крепко сжал ее в своих объятиях. — …Ах, любовь моя! Я ужасаюсь при мысли, что с вами могла приключиться беда! Что значил бы мир без вашего присутствия! Поддерживая Анжелику, он довел ее до дома. В вестибюле она почувствовала себя немного лучше. Николя де Бардань помог ей освободиться от грязной накидки. Он снял свою портупею и бросил все на край стола. Услышав звук сабли, ударившейся о дерево, Анжелика вновь в мыслях вернулась к ужасной сцене, разыгравшейся в долине. Отблеск холодной стали и кровь, капавшая со шпаги, вызвали у нее слезы, но это были слезы радости, внезапно охватившей все ее существо. Это была радость победы, торжества справедливости, которую немного заглушали жестокие картины трех трупов, трех бандитов, обрушившихся на нее. С какой яростью Бардань разделался с ними! С каким исступлением! Ей до сих пор слышалось, как сталь пронзает плоть. Ей казалось, что она присутствовала при наивысшем проявлении правосудия; это было заслуженным наказанием ее врагов, и она присутствовала при этом. Сраженные! Пронзенные шпагой! Отвратительные! Наконец-то! Хоть раз в жизни… До этого момента любое насилие было для нее мучительным, подобные зрелища угнетали ее, как будто она одна была причиной всего зла. Но в этот раз все было по-другому. Да и она совершенно другая. Анжелика прижалась к молодому дворянину. — Я всегда поклоняюсь Святому Михаилу, — сквозь рыдания произнесла она, — но только теперь я понимаю его. Нельзя все время позволять им… быть сильнее… Она обвила свои руки вокруг шеи Барданя и спрятала свое лицо, прижав его к мускулистому мужскому телу. — Я должна была избрать его своим покровителем… Святого Михаила… Он ничего не понимал из того, что Анжелика бормотала по поводу Святого Михаила. Он чувствовал, что она нашла убежище в его объятиях, а когда молодая женщина подняла к нему свои блестящие от слез радости глаза, он прочитал в них нежность и растерялся совершенно. — Вам нужно… — сказал он, — вам нужно что-нибудь выпить, чтобы согреться, прийти в себя. Но она удерживала его, она притягивала его лицо к своему, она искала его губы. Тогда он попытался расстегнуть ей корсаж и обнажить плечи. Анжелика отступила, чуть ли не оттолкнула его. — Послушайте меня, Николя… Он побледнел. — Нет! Нет! Вы играете моими чувствами… Вы подносите напиток к моим губам, а потом прячете его. — Я должна вам сказать… — Нет!.. Я не позволю вам одурачить меня. — Да послушайте же меня, Николя де Бардань, — крикнула она, топнув ногой. — Вы спасли мне жизнь, но неужели вы не видите, что я на пределе? Постарайтесь успокоиться. И выслушайте меня… На моем теле есть клеймо — лилия! Вы слышите меня? Клеймо на теле — лилия! Он посмотрел на нее как безумный, но никак не мог понять. — Да, — продолжила Анжелика, — мне ее поставили раскаленным железом, как всем убийцам, проституткам и ворам. — И как мятежникам! — Да, — в ее голосе послышался вызов. Она взяла руку Барданя и провела его по своей обнаженной подмышке. — Здесь! Вы чувствуете? Кончиком пальцев он нащупал на спине проклятый контур от печати: цветок лилии. От прикосновения его холодной руки она содрогнулась. — Вы узнаете ее, эту лилию? Он коротко спросил ее: — Почему вы рассказали мне именно сейчас? — Чтобы вы не наткнулись на нее сами… Он с недоверием смотрел на нее. Ее губы дрожали. Что это, страх перед разоблачением? Или же радость оттого, что она прочла в его взгляде смущение, какое испытала сама? — Это… Это и было причиной, когда вы отказали мне в Ла Рошели? - прошептал он. Об этом Анжелика не подумала, но тут же поняла, что должна согласиться. Подобное внушение успокоит раны любви, которые она когда-то нанесла ему. — Да! Что мне оставалось делать? Я была отверженной, а вы, вы были королевским лейтенантом! — Это ужасно! Вы не должны были! Вы должны были… довериться мне!.. Он прижал ее к своей груди, затем медленно скользнул к ее ногам, на колени. — Моя прекрасная служанка! Рыдание сдавило ей горло. Она почувствовала, как его сильные руки стальным кольцом обхватили ее талию. От прикосновения к животу его лба у нее закружилась голова. Ее пальцы вцепились в волосы человека, стоящего перед ней на коленях. Но вместо того, чтобы оттолкнуть его тяжелую голову, она еще сильнее прижала ее к себе. Его горячие губы вели ее к высшему блаженству. Он помог ей раздеться, его жесты были нежными и благоговейными. Медленно он подвел ее к кровати, и они легли. Они смотрели друг на друга, ошеломленные совершенной свободой их обнаженных тел, которые могли сплетаться воедино и вновь отдаляться, следуя за приливами желания. Они позволили этому желанию вырваться наружу. Их руки и губы ласкали друг друга. Они растворились в бесконечном поцелуе, его горячее дыхание опалило их и блаженным теплом разлилось по жилам. И это могло теперь длиться вечно, пока хватит дыхания и сил. Порывисто дыша, они предавались ласкам, и когда возбуждение достигло апогея, они погрузились в блаженство, пьянящее и пронзительное; они не могли себе представить раньше, что сладострастное слияние их тел будет таким всепоглощающим. Бардань отличался разнообразием в любовных утехах, он был чувственным, нежным и настойчивым, тем более что он сознавал, что именно ее он ласкал, целовал, обладал ею; его мрачное отчаяние уступило место любовной неге и мысли, что он успокоит ее своими ласками и нежными словами. Обнявшись, они проваливались в сон, как будто в бездонный колодец, потом просыпались от прикосновения губ и вновь погружались в упоительный праздник любви. *** Розовый свет зари проник в окна. Проснувшись в состоянии томного блаженства, Анжелика увидела Николя де Барданя, лежащего рядом с нею, и испытала неожиданно острый приступ счастья, оттого что она здесь и жива. Да, любовь никогда не оставит ее, любовь и жизнь! Анжелика вспомнила почти с наслаждением, что ужасные преступники мертвы, а она невредима и сейчас находится в объятиях возлюбленного. Она может коснуться его, нежно провести рукой по щеке, прижаться к его крепкому сильному телу и снова пережить ту феерию чувственного восторга, которой была наполнена эта ночь. А те, другие, — лишь жалкие трупы на дне холодной реки. На мгновение Анжелике показалось, что она парит над землей, и с волнением она осознала, что давно не испытывала такого головокружительного упоения. Было ли это следствием того, что она счастливо избежала смерти, или того, что наконец-то разорвала те гнетущие оковы, которые связывали ее с мужем и лишали обычной легкости в отношениях? Анжелика не могла однозначно ответить на эти вопросы, но та безмятежность, то ощущение жизни, которые растекались по ее счастливому гибкому телу, были поистине фантастическими. Анжелика залилась густым румянцем и прижала руки к пылающим щекам. Боже, она же изменила Жоффрею! Что теперь будет? Сможет ли она оправдаться, если ему станет все известно? Образ мужа, некогда безумно любимый, несколько потускнел в ее душе, и она вдруг отчетливо вспомнила, как впервые испытала нечто вроде пресыщения в его объятиях. Это произошло так неожиданно, и в то же время иначе не могло быть. Как будто опустошительная волна вынесла ее тогда из океана чувств, выбросила бесчувственное тело на землю и широко раскрыла ей глаза, и она увидела себя, погрузилась в этот бездонный взор, в черную воду и красный огонь… И там, в бездне, она увидела незнакомца... Теперь, вспоминая об этом, Анжелика призналась себе, что в тот миг испытала священный ужас. Это случилось вскоре после той аквитанской ссоры, которая что-то навсегда переменила в их отношениях, а ослепительное полуденное сияние высветило в тайниках ее души то, что она назвала «пресыщением». Анжелика снова и снова спрашивала себя, не ошиблась ли она, искала мотивы, размышляла… Да, ей хотелось почувствовать себя свободной, жить беззаботной жизнью, беря от нее все удовольствия, будь то поклонение воздыхателя или нежность, рожденная страстью; эти быстротечные любовные мгновения были так же естественны для нее, как принятие пищи. Она никогда не чувствовала себя виноватой в этом легкомыслии, а понимала, что только таким образом может хоть немного ослабить ту безграничную власть, что имел над ней Жоффрей, власть гнетущую, от которой у нее сжималось сердце. «Счастливая женщина, свободная женщина, бесстрашная женщина, что лучше могла я предложить ему?» - спрашивала Анжелика себя и с горечью отмечала, что он все равно отдалился от нее, и его мысли и поступки стали для нее непостижимы. Он всегда был сильнее, чем она, никому не подчинялся, а всегда подчинял себе, и она была в его власти. «Рабыня! Вот чего он желает! Сделать меня своей рабыней…». Эта мысль так возмутила Анжелику, что на миг красная пелена застила ей взор. Возможно, она уже не любила его? Ее тело пронзили тысячи иголочек и заставили содрогнуться и тут же отречься от этой ереси. Их связывала страсть, и таинство этой любовной страсти было именно в ее теле. Это было очевидно, и не так-то легко через это перешагнуть. Но тогда что же с ней происходило сейчас? Почему она испытывала невыразимый восторг с чужим и, как ей раньше казалось, малозначимым для нее мужчиной? Анжелика посмотрела на спящего Николя. Не была ли эта ночь ошибкой? Не придется ли ей пожалеть о ней? Она вдруг ясно осознала, что еще не готова увидеть его полные любви и нежности глаза, которые распахнутся ей навстречу, потому что боялась... боялась увидеть в них отражение незнакомой ей самой женщины, которая окончательно запуталась в себе, в своих чувствах и желаниях... Мысли Анжелики снова вернулись к мужу. Ей нравилась его смелость в любви, его горячая жадность. Ей нравился также его эгоизм, когда он переживал собственное удовлетворение. Любовь была для него земным наслаждением, и он погружался в нее с полной отдачей сил своего тела и ума. В этом был он весь. А женщина... Женщина увлекала и покоряла его, а потом все же исчезала, и он оставался наедине с любовью. Возможно, эта иллюзия свободы и привлекала ее раньше, но теперь вдруг начала тяготить. Что значила она в сравнении с той атмосферой поклонения и заботы, которой окружал ее Николя де Бардань? Нет, Анжелика не могла пожаловаться на то, что Жоффрей был невнимателен к ней, но его отношение напоминало скорее снисходительную опеку, в то время как Николя растворялся в своей всепоглощающей любви к ней, испытывал искреннее восхищение, которое постоянно выражалось взглядами и вздохами, намеками услужить, ласковыми жестами, и Анжелике это безумно нравилось и дарило ни с чем несравнимое ощущение полета. Как могла она раньше считать проявления его чувств к ней смешными и даже навязчивыми? Теперь Анжелика и сама не знала... А ведь именно он пришел ей на помощь вчера, когда она, как никогда раньше, была близка к смерти. И безусловно, не задумываясь, сделал бы это снова, в то время как Жоффрей, который клялся всегда быть рядом с ней и защищать от любой беды, уехал и оставил один на один с ее врагами. В порыве благодарной нежности она прижалась к груди мужчины и услышала, как бьется его сердце. Он пошевелился и в полусне притянул Анжелику к себе. Так они и оставались какое-то время, прижавшись друг к другу. Пальцы королевского посланника поглаживали кожу, где была роковая лилия. — Сколько отчаяния в этом мире! — прошептал Николя. — Сколько утраченного счастья... А нужно лишь любить… и быть любимым… Почему я вовремя не понял это? Тронутая грустными нотками в его голосе, она прикоснулась щекой к гладкому круглому плечу мужчины. Ей было приятно чувствовать тепло его кожи, вдыхать его запах, едва касаться волос, лица, груди... Нежность и ощущение благоговейного покоя обволакивали ее. Ее ласка вновь пробудила в нем желание. Он прижал Анжелику к себе и прошептал, покрывая страстными поцелуями: — Вы — сама честность! Что он хотел этим сказать? Что, перейдя границу, она честно предавалась наслаждению? Почему бы и нет? Ей было хорошо в его объятиях, и она с восторгом ощутила, что то волшебство, которое родилось между ними под покровом этой полной восхитительных открытий ночи, никуда не делось и при ярком свете зарождающегося дня засверкало новыми красками... *** Когда Анжелика уходила от него, то попросила какое-нибудь оружие. Она и так достаточно пренебрегала советами, была чересчур неосторожна. Вполне возможно, что ее самые злейшие враги погибли вчера вечером, но ей не хотелось больше рисковать… Николя предложил проводить ее, но Анжелика отказалась - она не хотела, чтобы в такой час их видели вместе. "Эта ночь больше никогда не повторится", - твердила она себе, и это немного примиряло ее с осознанием своей измены и мучительным чувством стыда перед мужем. Анжелика оперлась дрожащей рукой о дверной косяк и прикрыла глаза. Какой обман чувств, какое безумие завладели ею? И именно в тот момент, когда ей казалось, что ничего подобного с ней никогда не произойдет, а ее судьба навеки связана с человеком, которого она так долго искала и наконец обрела ценой невероятных страданий. И Анжелика спросила себя, почему же тогда по приезде в Квебек у нее возникло желание уединиться в своем мире, отделить свою жизнь от жизни Жоффрея? Что это было, предзнаменование? Или уже в тот момент она почувствовала зарождающееся между ними охлаждение? Тогда, в Тадуссаке, Николя подчинил ее себе своим страстным поцелуем, и теперь Анжелика могла себе в этом признаться. Чувственное волнение увлекало ее, сметая все на своем пути; так мощная волна, перехлестнувшая через поручни корабля, берет в плен экипаж, а затем, отхлынув с мягким притворством, оставляет после себя следы разгрома. И Анжелика вновь ощутила, как сильно бьется ее сердце, а тело охватывает так хорошо знакомое ей желание... Желание, которое она не имела права воплощать вчера в реальной жизни. Молодой человек приблизился к ней, и Анжелика, кляня свою слабость, обвила шею Николя руками, спрятала лицо у него на груди и прошептала: — Прощайте, мой храбрый Святой Михаил! — Почему Святой Михаил? Но ответ ему уже был не нужен. Что бы она ни говорила, теперь он переходил в другой мир, мир, где они уже никогда не встретятся. Его будущее вдруг предстало перед ним тусклым пятном. Он должен был расстаться с ней! Он должен… Николя держал лицо Анжелики в своих ладонях и взглядом целовал ее лоб, глаза, влажные губы, чуть распухшие после его яростных поцелуев. Никогда он не сможет расстаться с ней! Никогда! Но это нужно сделать! Когда он заговорил, в его голосе перемешивались нежность и безграничная грусть: — Сердце мое! Любовь моя! Прощайте! Вы уносите с собой мою душу! Анжелика кивнула и, решительно высвободившись из его объятий, шагнула к двери.
Светлячок: Bella пишет: Так что, классика жанра: перед тем, как рыться в мобильном/ ПК/ Записной книжке мужа, подумайте, точно ли вы готовы там найти что-то. Меньше знаешь... Так дело в том, что уже порылись, нашли и знаем . Как с этим быть? Bella пишет: оба и придают значение, и для обоих есть о чем задуматься. Согласно Голон, Анжелика свой секс с Барданем изменой не считала. И искренне не понимала, когда ее в это ткнули носом. Говорила же, что это совсем другое, у меня, мол, просто шок, и не будь покушения, не было бы и этого, а у него - это осознанно, поскольку он импульсивности не подвержен, значит, подошел осознанно. И потом еще в Победе она это вспоминала, забыть все никак не могла, так что душу терзало это все ей. Bella пишет: Оба знают об изменах, и оба знают, что супруг (а) знает об изменах. Тут мнения читателей расходятся))) Bella пишет: Если же она Пейраку выскажет свое "да как вы могли!", то либо надо уходить, и уходить как минимум к королю, либо если простить, то открыть дверь на дальнейшую практику терапии. А если Пейрак поймет, как это ее задело, то дверцу и заколотить может навсегда.
Violeta: Ну что ж, после таких жарких дискуссий мне даже как-то боязно новую главу выкладывать. Но все же рискну. Итак, постаралась учесть все мнения форумчанок и сохранить канонные реакции героев. Спасибо Светлячку - за поддержку, помощь и ценные советы. Ссора. Дождик еще накрапывал, когда Анжелика подошла к замку Монтиньи. Войдя в помещение, она откинула назад капюшон, и ее влажные волосы и мокрые щеки лишний раз подчеркнули свежесть и живость лица. Сама не зная почему, она удивилась, застав здесь Жоффрея, хотя точно знала, что после аудиенции у губернатора он отправился именно сюда. — Ах, мне не терпелось увидеть вас! — воскликнула она, заходя в его кабинет. - Именно поэтому вы и не дождались меня в замке Сен-Луи, - он даже не поднялся ей навстречу из-за стола, быстро просматривая какие-то бумаги, лежащие перед ним. Находясь в состоянии, близком к истерике, Анжелика невольно прыснула, так ей эта ситуация напомнила ожидание в приемной министра финансов Кольбера, где она частенько бывала во времена своего пребывания при дворе. Жоффрей искоса посмотрел на нее. - Что вас так развеселило, осмелюсь спросить? - Неважно, - она попыталась взять себя в руки. - Нам необходимо поговорить. - Я весь внимание, - он скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула. Взгляд его оставался все таким же суровым и неприступным, как и на приеме у губернатора. - Жоффрей, - Анжелика глубоко вздохнула, - мне кажется, что эта зима стала тяжелым испытанием для нас. Он кивнул. - Несомненно. Как и последовавшая за ней весна... - Я знаю, что Беранжер сказала вам, - наконец выдавила из себя Анжелика и с тревогой посмотрела на мужа. Жоффрей поднялся с места и, обойдя стол, подошел к ней. Она невольно отступила на шаг назад и прижалась спиной к стене. - Она солгала? - тихий голос графа и пронзительный взгляд его черных глаз буквально парализовал ее. - Нет, - прошептала она, с испугом глядя на мужа. - Я рад, мадам, что вы не отпираетесь. - Вы не сердитесь на меня? - удивленно спросила Анжелика, позволяя себе перевести дух. И тут впервые за целый день она увидела, что Жоффрей улыбнулся. - Сердиться на вас? Нет, дорогая, я не сержусь. Просто вы так неприветливо встретили меня, так поспешно убежали, что я уже было подумал, что откровения мадам де ла Водьер, весьма неприятные, смею вам доложить, имеют под собой некоторые... основания. Но вот сейчас вы здесь, со мной, я вижу ваши глаза, обращенные ко мне, ваше неподдельное волнение, и все мои сомнения тают, словно дым. - Беранжер говорила мне, что вы обошлись с ней... весьма резко. - Да, это так. Потому что не имею ни малейшего желания прислушиваться к сплетням, а хочу все услышать из первых уст, то есть от вас, - тихо сказал Жоффрей, обняв жену за плечи и заглядывая ей в глаза. - Кроме того, моя прекрасная дикая птичка, хоть мне очень не нравится ваше стремление к свободе, я все же понимаю, что вы, с вашей тонкой натурой, интуитивно поняли, что ни вы, ни я не из тех, кого можно заключить в рамки условностей, существующих в светском обществе. Это общество посягало на нашу любовь, его нужно было покорить; и вот я предоставил вам право жить, как вам заблагорассудится, но и вы, в свою очередь, предоставили мне свободу. Тем самым мы показали друг другу, насколько дорожим нашими отношениями и доверием. Анжелика опустила глаза и прошептала: — А вы воспользовались данной свободой, месье? — Не больше чем вы, мой ангел! — ответил он с небольшой усмешкой. И с этими словами Жоффрей наклонился к ней и приник губами к ее шее, возле самого плеча. Ах, как же Анжелике хотелось сейчас забыть обо всем, что их разделяло, раствориться в его объятиях, нежности поцелуев, насладиться его присутствием... "К чему правда, - говорила она себе, - если между нами есть это чудо желания, которое никогда не затухало, этот божий дар, который уже не раз спасал нас от разрыва? Я знаю, что он без меня и я без него не сможем выжить. Но почему же тогда я чувствую какую-то неправильность, словно мы сейчас не стремимся навстречу друг другу, а расходимся в разные стороны?" И Анжелика поспешно, чтобы не дать себе возможности передумать, отстранилась от мужа и проговорила: — Нет, Жоффрей, напротив, я хотела, чтобы вы принадлежали мне еще больше, и чтобы мы оставались наедине не только среди боев или политических столкновений, как это было все последнее время, но и в обычной жизни. Чтобы вы не приходили ко мне, когда вам вздумается, словно любовник, а жили бы со мной и с детьми, ужинали с нами, слушали наши рассказы о том, как прошел день, а потом делили бы со мной ложе - не время от времени, а каждую ночь! - как тогда, в Вапассу... - ее голос слегка дрогнул. - Но вы оставили меня. Вы были увлечены круговоротом светской жизни, вашими проектами, гасконскими собраниями... - И вы чувствовали себя одинокой? - он слегка коснулся кончиками пальцев ее щеки, заставляя взглянуть себе в глаза. - Да, - Анжелика смело посмотрела на него. - И не только одинокой, но и не нужной вам... - Любовь моя, мне кажется, вы несправедливы ко мне, - граф мягко улыбнулся жене. - До сегодняшнего дня наша судьба была не определена, мы жили, словно на пороховой бочке, каждую минуту ожидая взрыва. Слишком много врагов и недоброжелателей окружали нас, и если бы я позволил себе расслабиться и быть только с вами, чего, поверьте, я страстно желал, то, возможно, мы бы не дождались прихода французских кораблей и помилования от короля. От нас бы просто избавились, - он немного помолчал, дав Анжелике осмыслить услышанное. - Кроме того, мне показалось, что ваша жизнь в Квебеке была довольно насыщена развлечениями, и я был рад тому, что вы чувствуете себя свободной. Вы вели себя, словно ребенок, которому разрешили делать все, что он хочет. Тем сладостнее для меня были мгновения нашего единения, когда я чувствовал, что вы принадлежите только мне, и мы отгорожены от суетного мира и бремени наших каждодневных забот. - Жоффрей, но вы же не будете отрицать, что и ваша жизнь вдали от меня была наполнена не только делами? Вам ведь нравилось встречаться со своими единомышленниками, разделяющими ваши литературные и политические настроения. Вы были рождены не для того, чтобы идти в толпе, но для того, чтобы на вас смотрели, за вами следовали, и сохранили стремление соблазнять, как и тогда, в Тулузе... - А разве вы сами, сударыня, оставались равнодушной к вниманию, доходящему до почти религиозного любования, которое вас окружало и было для вас привычной средой и тогда, и сейчас? - в его глазах мелькнули насмешливые огоньки. - Два любовника, благоразумно относящиеся к совместной жизни, — в этом, возможно, и заключен секрет счастья, вы не находите? Анжелика находилась в полном замешательстве. Мимолетная радость от того, что муж не сердится на нее, внезапно сменилась подозрением, что причиной этому была отнюдь не его любовь, а полное безразличие. От этой догадки и последних слов Жоффрея молодая женщина вспыхнула, словно охапка сухого хвороста. - Благоразумно - это значит предоставляя друг другу полную свободу и ни о чем не спрашивая? Не предъявляя претензий и не выясняя отношений? Словно чужие друг другу люди, которых связывает только чувственное влечение? - обида и ревность росли в душе Анжелики, как снежный ком, сметающий все на своем пути. - Давно вы пришли к подобным мыслям, господин де Пейрак? И какими же соображениями вы в таком случае руководствовались в Голдсборо, когда всеми возможными способами дали мне понять, что не относитесь к числу покладистых мужей? Что изменилось с того времени? Возможно, просто отыскался новый объект для вашего внимания и вы, давая свободу мне, хотели в первую очередь развязать руки себе? Новая любовь убивает старую? Его черные глаза потемнели. - В чем вы меня обвиняете? Молодая женщина понимала, что сейчас наступил критический момент. Еще можно было все исправить, сгладить конфликт, принять условия, которые предлагал ей муж, и продолжать жить дальше. Но она понимала, что не сможет этого вынести, что ложь и недоверие будут разъедать ее душу, подобно ржавчине, и что правда, какой бы горькой и неприятной она не оказалась, была ей необходима. И Анжелика решилась. Набрав в грудь побольше воздуха, она буквально выдохнула: - В том, что вы, нисколько не подумав о моих чувствах и воспользовавшись моим отъездом на остров Орлеан, раскрыли свои объятия Сабине де Кастель-Моржа! В комнате наступила тишина. Такая пронзительная, что у Анжелики буквально зазвенело от нее в ушах. Она, не отрывая взгляда, смотрела на мужа, но на его лице не дрогнул ни один мускул. Скрестив руки на груди, он, казалось, весь погрузился в раздумья. Когда пауза затянулась настолько, что стала почти невыносимой, Жоффрей наконец заговорил. - Что ж, мадам, если я правильно понял, вас задевает не сам факт моей измены, хотя я бы ее так не назвал, а то, что вы усомнились в моей любви к вам или даже подумали, что я и вовсе больше вас не люблю, не так ли? Не в силах вымолвить ни слова, Анжелика, затаив дыхание, смотрела на Пейрака. - То есть, когда я предоставил вам свободу, помня о той драме, что разыгралась между нами прошлым летом, вы восприняли это как охлаждение с моей стороны и желание отдалить вас от себя, а не как доказательство моего полного доверия? Видя, что она продолжает молчать, граф покачал головой. - Поистине, странные существа женщины... С тех пор, как судьба вновь вернула мне вас, ваша буйная независимость причиняла мне тысячу терзаний; я не знал, какая мысль взбредет вам в голову, и потому страх опять потерять вас постоянно владел мной. В этой независимости я также видел знак, что вы принадлежите лишь самой себе. Рассудок подсказывал мне, что невозможно быстро излечиться от тех глубоких ран, которые вы получили вдали от меня, и что мне надо запастись терпением. Но этот гнетущий страх продолжал жить во мне, и когда случилась та неприятная история с Золотой Бородой, - Анжелика отметила, что он намеренно не произнес имя Колена, и была благодарна ему за это, - которую я до сих пор вспоминаю с некоторым содроганием, потому что повел себя тогда самым возмутительным образом, я решил, что разумнее будет доверять вам, ни в чем не ограничивать и смирить свою ревность, как бы жарко она не пылала в моем сердце. - Ревность? - Анжелика вскинула на него глаза, наполненные слезами. - Я не чувствую, что вы ревнуете меня. Жоффрей слегка усмехнулся. - Потому что я знаю, что вы принадлежите мне, а я вам. Всецело. Навсегда. После того, как вы спасли меня от неминуемой смерти от рук Варанжа, я окончательно уверился в том, что мы созданы друг для друга, и ничто не сможет нас разлучить. - И вы успокоились, и перестали прилагать какие-либо усилия, чтобы вновь и вновь завоевывать меня, доказывать, что только вы - мой господин, и переключили свое внимание на других женщин, возбуждающих ваш инстинкт охотника и азарт игрока. Уверена, что Сабина своей южной чувственностью и страстностью натуры очаровала вас! И вы забыли про меня... - ее голос вновь предательски дрогнул. - Да и кто будет вспоминать о покоренной вершине, когда впереди маячит новая, столь желанная? Любите ли вы меня еще? Возможно... Но уже не так, как прежде, раз с легкостью променяли на другую. А мне постоянно нужно ощущать, что я принадлежу вам... по-настоящему! - с отчаянием воскликнула Анжелика, закрыв лицо руками. Она почувствовала его теплые ладони на своих плечах и попыталась вырваться, но Пейрак крепко держал ее. - А теперь послушайте меня, сударыня. Вам не удастся ни вывести меня из себя, ни заставить оправдываться, ни подвергать оскорбительному допросу вас. Я все решил для себя - я хочу быть с вами и только с вами, и никакая история с женщиной ли, мужчиной не разорвет те узы, что связывают нас. Вы меня понимаете? - Понимаю, - безжизненно кивнула Анжелика. - Разумный подход к совместной жизни... - а потом с яростью оттолкнула его и выкрикнула: - Но мне этого мало, слышите? Мало! И резко развернувшись, выбежала за дверь... *** Жоффрей наблюдал из окна, как она поспешно пересекает двор и скрывается за воротами. Первым его порывом было броситься за ней, но потом он решил, что это только подольет масла в огонь. Опустившись обратно в кресло, Пейрак откинул голову на подголовник и закрыл глаза. Ревность... Граф помнил, как она терзала его летом, сколько глупостей он натворил, сколько страданий причинил той, кого любил больше жизни... Но он не позволит этому демону, сидящему в нем, вновь вырваться наружу. Нет, никогда! Да и вправе ли он упрекать Анжелику за то, что она так соблазнительна, так красива, что при взгляде на нее ни один мужчина не может удержаться от греховных мыслей... Все мужчины ее обожали!.. Что ж тут поделаешь?.. Да и избежал ли он сам власти ее пленительной женственности? Рассказ Беранжер о связи его жены с королевским посланником нисколько не задел Пейрака. В ее словах он видел только зависть и злость униженной женщины, которой пренебрегли. А кроме того, наученный горьким опытом, Жоффрей не спешил видеть зло там, где его нет. Граф был убежден, что сплетни погубят Новый Свет, как они уже погубили Старый, и что он никогда не позволит себе унизиться до проверки и подозрений в отношении любимой женщины. Признаться, ему стало не по себе, когда Анжелика так неприветливо встретила его после долгой разлуки, хотя обычно она была порывиста и нетерпелива в появлении своих чувств, и ее не смущали ни люди, их окружавшие, ни нескромные взгляды. Ей до смерти хотелось хотя бы прикоснуться к нему, чтобы увериться, что он здесь, рядом, что он вернулся к ней, и это всегда трогало Жоффрея до глубины души и приводило в восторг. Когда же Анжелика ушла, не дождавшись его после аудиенции у губернатора Фронтенака, он, не понимая причин этого поспешного бегства, был обескуражен и встревожен, и ему даже пришло в голову, что легкомысленная атмосфера Квебека совсем вскружила голову его очаровательной жене, и она была отнюдь не рада приезду своего неудобного супруга. Но когда Анжелика возникла на пороге его кабинета, раскрасневшаяся после быстрой ходьбы, с дрожащими на ресницах каплями дождя, с глазами, затуманенными волнением, все его страхи показались Пейраку несущественными и не стоящими внимания. Как она боялась его реакции на то, что рассказала ему Беранжер! И графу снова вспомнилась та отвратительная сцена в Голдсборо, за которую он до сих пор презирал себя, когда Анжелика с ужасом смотрела на него, всего во власти бешеного гнева, неистовой ярости, не в силах произнести ни слова в свою защиту. Тот же страх мелькал в глубине ее глаз и сейчас, и Жоффрею тут же захотелось привлечь ее к своей груди и прошептать, что он не верит никаким наговорам, и что только искренний взгляд ее изумрудных глаз, ее губы, шепчущие признания, нежные руки, лежащие на его плечах, имеют для него значение. Глядя на жену, Пейрак снова и снова убеждался, что только он живет в ее сердце, и что любой другой мужчина, которого Анжелика могла оделить своим мимолетным вниманием, ничего для нее не значил. Просто порыв, женское тщеславие, радость от осознания победы над очередным поклонником, не более... И можно ли этот каприз сравнить с тем головокружительным водоворотом чувств, которое она испытывала к нему? Из его памяти и сердца никогда не изгладится драгоценное воспоминание, как Анжелика бежала по пляжу в Тидмагуше, смеясь и плача одновременно, протягивая к нему руки. Никогда он не забудет прикосновения ее лица, когда она бросилась к нему, крепко обняла, шептала бессвязные слова любви, которые долгие годы хранила в своем сердце. Она выкрикивала их ежеминутно, готовая умереть, если ему это угодно, но только здесь, только не удаляясь… И Жоффрей вновь повторил себе, что без ума от нее, что она подарила ему счастье, что никакая другая женщина не занимала его так, как она. И он прекрасно понимал, почему все мужчины завидуют ему и хотели бы убить его за то, что он владеет ею, бесценным сокровищем... Мысли его снова вернулись к недавнему разговору. У него в голове не укладывалось, как Анжелика могла сомневаться в его любви. И так страдать из-за, в сущности, не стоящего внимания эпизода с Сабиной. Анализируя свое поведение, Пейрак пришел к выводу, что не мог в тот момент поступить иначе, что на кону стояла жизнь и рассудок этой несчастной женщины, и ни о какой любви или измене не могло быть и речи. Хотя желание, пробужденное чувственным огнем и безумной страстью этой горячей тулузки, на мгновение захлестнуло его с головой, но винить себя за естественное для любого мужчины в подобной ситуации вожделение Жоффрей не стал. Он уже не был юнцом, не способным сдерживать свои желания и порывы, а Сабина была необыкновенной женщиной и заслуживала, хотя бы на мгновение, того чувственного восторга, которого была лишена всю свою жизнь. Граф оценил и ее деликатность, и то, что она ни жестом, ни словом не намекнула на продолжение их отношений. И в его памяти она оставила приятные воспоминания, как и многие женщины до нее, которым он уделял внимание, а потом без сожаления оставлял, ибо ни одна из них не затрагивала никаких струн в его душе. Кроме одной, которую он выбрал себе в жены, в подруги, в спутницы жизни... И смешно было даже думать, что краткий миг удовольствия может сравнится с той всепоглощающей волной любви и страсти, которые он испытывал к Анжелике... Жоффрей задавался вопросом - как она узнала об этой истории, кто рассказал ей? И понимал, что в сущности, это не имело никакого значения. Самым главным сейчас было вернуть ее доверие и убедить в том, что его чувства к ней сильнее и крепче, чем когда бы то ни было, а узы, связывающие их, нерушимы...
Nastia: Violeta Брависимо Так теперь ждем грандиозных мучений Жоффрея и грандиозного примирения
аня: О.новая глава Да, это так. Потому что не имею ни малейшего желания прислушиваться к сплетням, а хочу все услышать из первых уст, то есть от вас похвально,что он это все-таки осознал ! - Что ж, мадам, если я правильно понял, вас задевает не сам факт моей измены, хотя я бы ее так не назвал, а то, что вы усомнились в моей любви к вам или даже подумали, что я и вовсе больше вас не люблю, не так ли? Раскаяния полные штаны - Благоразумно - это значит предоставляя друг другу полную свободу и ни о чем не спрашивая? Не предъявляя претензий и не выясняя отношений? Словно чужие друг другу люди, которых связывает только чувственное влечение? - обида и ревность росли в душе Анжелики, как снежный ком, сметающий все на своем пути. Ух,как она на него накинулась...Уже и не похожа на "госпожу аббатиссу."! - Потому что я знаю, что вы принадлежите мне, а я вам. Всецело. Навсегда. После того, как вы спасли меня от неминуемой смерти от рук Варанжа, я окончательно уверился в том, что мы созданы друг для друга, и ничто не сможет нас разлучить. Да уж,подумал то подумал,а жене сообщить почему то не захотел единственный отрывок не понравившийся,это истерика анж Она почувствовала его теплые ладони на своих плечах и попыталась вырваться, но Пейрак крепко держал ее. - А теперь послушайте меня, сударыня. Вам не удастся ни вывести меня из себя, ни заставить оправдываться, ни подвергать оскорбительному допросу вас. Я все решил для себя - я хочу быть с вами и только с вами, и никакая история с женщиной ли, мужчиной не разорвет те узы, что связывают нас. Вы меня понимаете? - Понимаю, - безжизненно кивнула Анжелика. - Разумный подход к совместной жизни... - а потом с яростью оттолкнула его и выкрикнула: - Но мне этого мало, слышите? Мало! И резко развернувшись, выбежала за дверь... Вроде все обьяснил,особенно про "подвергать ее допросу",а она неужели и после таких слов могла сбежать,разреветься?) и даже спросил ,понимает ли она?))..Ведет она себя тут как с сабиной
Леди Искренность: Этот пост написала до чтения нового отрывка. Светлячок пишет: То есть, думаю, догадывался, может, и слцшал чего, знал, но допроса ей решил не устраивать, потому что ничего бы это не изменило, видел же, что она его любит и только ей он нужен. А, вот, если бы она охладела к нему, или отдалилась, тут бы пошла серьезная проработка ситуации. Bella пишет: оба и придают значение, и для обоих есть о чем задуматься. Оба знают об изменах, и оба знают, что супруг (а) знает об изменах. Но оба решили не обозначать, не озвучивать факт своей осведомленности, т.к. после этого надо как-то реагировать. И эта реакция явно в разрез с глобальным желанием обоих идти по жизни вместе. Bella пишет: Так что, классика жанра: перед тем, как рыться в мобильном/ ПК/ Записной книжке мужа, подумайте, точно ли вы готовы там найти что-то. Меньше знаешь... ВОТ!!!! Обе вы правы!
Леди Искренность: Violeta пишет: Кроме того, моя прекрасная дикая птичка, хоть мне очень не нравится ваше стремление к свободе, я все же понимаю, что вы, с вашей тонкой натурой, интуитивно поняли, что ни вы, ни я не из тех, кого можно заключить в рамки условностей, существующих в светском обществе. Это общество посягало на нашу любовь, его нужно было покорить; и вот я предоставил вам право жить, как вам заблагорассудится, но и вы, в свою очередь, предоставили мне свободу. Тем самым мы показали друг другу, насколько дорожим нашими отношениями и доверием. Анжелика опустила глаза и прошептала: — А вы воспользовались данной свободой, месье? — Не больше чем вы, мой ангел! — ответил он с небольшой усмешкой. Очень здесь к месту эта авторская цитата из следующего тома. Очень правильно, что не стала отпираться про поцелуи. Лучше дозированные полправды, чем ложь. Violeta пишет: Два любовника, благоразумно относящиеся к совместной жизни, — в этом, возможно, и заключен секрет счастья, вы не находите? Золотые слова. Не уверена, что он сам бы смог им следовать, но явно начал пытаться, о чем свидетельствуют все последующие слова и мысли. Пейрак очень логичен в каждом действии на данном этапе становления своей зрелой личности, когда каждый поступок руководствуется целесообразностью, когда разум важнее порывов. А вот Анж, как всегда, в своем репертуаре. Люблю тебя за независимость, силу, за то, что ты самый-самый и за умение нравится женщинам, но не хочу, чтобы ты все это делал, а был мои верным обожателем и домашним мужем и папочкой. При этом сама я, что хочу, то и ворочу, это мелочи жизни. Хочу свободы и одновременно хочу тесных уз и постоянного присутствия в жизни друг друга... Собака на сене, блин. Violeta пишет: давая свободу мне, хотели в первую очередь развязать руки себе? Новая любовь убивает старую? Отличный ответ. Violeta пишет: Потому что я знаю, что вы принадлежите мне, а я вам. Всецело. Навсегда. После того, как вы спасли меня от неминуемой смерти от рук Варанжа, я окончательно уверился в том, что мы созданы друг для друга, и ничто не сможет нас разлучить. Violeta пишет: Вам не удастся ни вывести меня из себя, ни заставить оправдываться, ни подвергать оскорбительному допросу вас. Я все решил для себя - я хочу быть с вами и только с вами, и никакая история с женщиной ли, мужчиной не разорвет те узы, что связывают нас. Вы меня понимаете? Это лишь подтверждает сказанное мной выше. И то, что я всегда думала. Что он понял, что не может без этой женщины в любом случае, осознал при этом, что их взаимная любовь сильна и никуда не денется, что помимо страсти есть еще единение душ, мыслей, характеров и стремлений и, что они выше всяческих телесных порывов и недоразумений. Надо научиться доверять, понимать и принимать, и засунуть свою ревность в дальний уголок души. В сердце у нее ОН. другим там нет места, "несмотря на все слабости, которые у нее порой бывают" (слова Анж из разговора с Коленом на острове). Теперь осталось Анж это осознать и можно ехать в Салем рожать детей. Violeta пишет: но винить себя за естественное для любого мужчины в подобной ситуации вожделение Жоффрей не стал. Он уже не был юнцом, не способным сдерживать свои желания и порывы, а Сабина была необыкновенной женщиной и заслуживала, хотя бы на мгновение, того чувственного восторга, которого была лишена всю свою жизнь. Молодец, мужик. Большое человеческое спасибо за всех женщин! А то, действительно, мастеров на всех иногда не хватает, делиться надо.
japsik: Я все-таки отпишусь сначала по дискуссии, а потом прочитаю продолжение. Светлячок пишет: Я за то, что граф просто не хотел знать и докапываться. То есть, мне не хочется думать, что не знал. Получается, что в таком случае он в роли обманутого рогатого мужа, который перед женой красивости и признания расточает, а она, коза (по выражению japsik ) продолжает молчать. То есть, думаю, догадывался, может, и слцшал чего, знал, но допроса ей решил не устраивать, потому что ничего бы это не изменило, видел же, что она его любит и только ей он нужен. Я, видимо, не так выразилась. Я имела в виду, что граф не мог знать ТОЧНО. Именно догадывался, он про короля тоже считал, что знал, а в итоге ошибался. Все его фразы про Колена, про короля, про Барданя я не воспринимаю буквально. Он прощупывал почву. Очень легко наводящими вопросами и намеками убедить человека в том, что ты что-то знаешь, и заставить тебе все рассказать. Граф поспрашивал до определенного момента, узнал про главного соперника, а дальше решил не копать. Ибо мужская гордость будет задета и простить будет все сложнее, читай невозможно. Про Золотую бороду ему донесли в самый неожиданный момент и практически с доказательствами, вот мы и наблюдали настоящую реакцию.
Violeta: japsik пишет: Я, видимо, не так выразилась. Я имела в виду, что граф не мог знать ТОЧНО. Именно догадывался, он про короля тоже считал, что знал, а в итоге ошибался. Все его фразы про Колена, про короля, про Барданя я не воспринимаю буквально. Он прощупывал почву. Очень легко наводящими вопросами и намеками убедить человека в том, что ты что-то знаешь, и заставить тебе все рассказать. Граф поспрашивал до определенного момента, узнал про главного соперника, а дальше решил не копать. Ибо мужская гордость будет задета и простить будет все сложнее, читай невозможно. Про Золотую бороду ему донесли в самый неожиданный момент и практически с доказательствами, вот мы и наблюдали настоящую реакцию. Да, я того же мнения.
Violeta: Леди Искренность пишет: Молодец, мужик. Большое человеческое спасибо за всех женщин! А то, действительно, мастеров на всех иногда не хватает, делиться надо. Да уж... Главное, чтобы жена с пониманием относилась Леди Искренность пишет: Золотые слова. Не уверена, что он сам бы смог им следовать, но явно начал пытаться, о чем свидетельствуют все последующие слова и мысли. Пейрак очень логичен в каждом действии на данном этапе становления своей зрелой личности, когда каждый поступок руководствуется целесообразностью, когда разум важнее порывов. А вот Анж, как всегда, в своем репертуаре. Люблю тебя за независимость, силу, за то, что ты самый-самый и за умение нравится женщинам, но не хочу, чтобы ты все это делал, а был мои верным обожателем и домашним мужем и папочкой. При этом сама я, что хочу, то и ворочу, это мелочи жизни. Хочу свободы и одновременно хочу тесных уз и постоянного присутствия в жизни друг друга... Собака на сене, блин. Точно так! Столкновение логики и чувств в чистом виде. аня пишет: Да уж,подумал то подумал,а жене сообщить почему то не захотел Поэтому Анж и психанула - он сказал, он решил, будет так и точка. Как бы снова показал ей, что ее мнение - десятое в очереди. аня пишет: Раскаяния полные штаны Угу. Граф у нас вообще щедр на извинения. Nastia пишет: Violeta Брависимо Так теперь ждем грандиозных мучений Жоффрея и грандиозного примирения Мерси. Скоро будет... Надеюсь... Как перо поведет А то возьму да и соединю Анж с Барданем - во неожиданный поворот сюжета будет.
Jeoffrey de Peyrac: Violeta последний отрывок прекрасен! И Анжелика и Жоффрей настолько в характере, что только
Violeta: Jeoffrey de Peyrac пишет: Violeta последний отрывок прекрасен! И Анжелика и Жоффрей настолько в характере, что только Спасибо большое! Очень волновалась, что недостоверно получится. Переписывала раз двадцать.
аня: Очень волновалась, что недостоверно получится. Переписывала раз двадцать. аха,я все читала и гадала..когда врежет)))))) Я имела в виду, что граф не мог знать ТОЧНО. Именно догадывался, он про короля тоже считал, что знал, а в итоге ошибался. точно видел только слуга.!Остальные-намеки,хорошее настроение барданя,неночевка дома.. Но с другой стороны,граф мужик умный и гордый,вон как ревновал ее к Люмени за столом-ах,улыбалась!авх...флиртовала!Если он не показывал вида и кулака в лицо..то к несчастью это ничего не значит.
japsik: Violeta пишет: Да, я того же мнения Да, это чувствуется, поэтому тут мне ваш Пейрак очень нравится, очень в характере. Анжелика, в целом, тоже, если не считать, что она у нас обычно молчунья, и вряд ли бы после И с этими словами Жоффрей наклонился к ней и приник губами к ее шее, возле самого плеча. разговор бы пошел дальше. Но это мы уже читали у Голон, посмотрим, как у вас получится Леди Искренность пишет: А вот Анж, как всегда, в своем репертуаре. Люблю тебя за независимость, силу, за то, что ты самый-самый и за умение нравится женщинам, но не хочу, чтобы ты все это делал, а был мои верным обожателем и домашним мужем и папочкой. При этом сама я, что хочу, то и ворочу, это мелочи жизни. Хочу свободы и одновременно хочу тесных уз и постоянного присутствия в жизни друг друга... Ну мы же все такие, женщины, что с нас взять аня пишет: точно видел только слуга.!Остальные-намеки,хорошее настроение барданя,неночевка дома.. Но с другой стороны,граф мужик умный и гордый,вон как ревновал ее к Люмени за столом-ах,улыбалась!авх...флиртовала!Если он не показывал вида и кулака в лицо..то к несчастью это ничего не значит. В этом основная разница между нами, женщинами, и мужчинами, ИМХО. Мы делаем выводы быстро и уверены в своей правоте, нам достаточно сплетен, слухов, догадок, чтобы накрутить себя, но зато мы легче прощаем и отпускаем. Мужчинам, как правило, нужны прямые улики доказательства, чтобы начать действовать, но если честь задета, то простить невозможно, казнить, нельзя помиловать.
toulouse: Violeta, вы просто супер! Не напрасно переписывали, это чувствуется - каждая фраза выстроена, все продумано. Что же касается поведения героев... Что тут сказать? Анжелика и раньше страдала амнезией. Чтобы так набрасываться на горячо любимого мужа, надо вообще просто напрочь забыть и своих похождениях. Как там в денискиных рассказах насчет манной каши? Все тайное становится явным. Вот-вот. С Коленом, несмотря ни на что, она все же не согрешила (я имею в виду, естественно, не пустыню, а Америку). Так что и могла ходить с гордо поднятой головой, потому что знала, что действительно не виновата. Случай с Барданем - ну извините, мало того, что сама пришла, так он бы не осмелился к ней приставать, если бы она сама не взяла инициативу. Анн-Франсуа догадался сразу, а она, между прочим, не отрицала. В такой деревне как Квебек шила мешке не утаишь. Полька ведь уже в курсе - откуда? В таких случаях, как говорится, земля слухом полнится. Аня разобрала уже, как история могла выплыть наружу, и она бы непременно выплыла, если бы между Анж и Пейраком произошел скандал. И даже сама их встреча наводит на размышления. Мне не вполне ясно по прочтении последнего отрывка, почему Пейрак холодно держался с Анж в момент встречи: тогда сложилось впечатление, что ему известно больше, чем Беранжер. Мне это холодное поведение кажется нелогичным, если иметь в виду 2 обстоятельства: 1) Пейрак не хочет огласки историй с прелюбодеяниями (вроде он такой рассудительный и расчетливый, тогда нужно держать марку и делать вид, что у них с женой все окей и вообще жена Цезаря выше подозрений) и 2) он же сам говорит Анжелике почти прямо, что они оба свободны (последний отрывок), т.к. измену с Барданем и свою с Сабиной он не принимает всерьез. Если на Барданя и Сабину он наплевал с высокой колокольни, потому что они с Анж друг друга любят, то зачем демонстрировать холодность при встрече? Ну, мало ли, очень захотелось женщине, пока муж был в командировке, и она для поддержания тонуса пере......ась с кем-то, кто подвернулся. Было бы из-за чего огород городить? Конечно, очень интересно, что будет дальше. Автор так настойчиво намекала, что Барданя не нужно сбрасывать со счетов, что , надо полагать, он еще не сыграл свою партию. Кстати, куда побежала Анж после ссоры? Уж не утешаться ли?
Nastia: Violeta пишет: А то возьму да и соединю Анж с Барданем - во неожиданный поворот сюжета будет. Неа не надо а то моя психа не выдержит такого по флиртовать что помучит Жоффрея можно но только не оставлять их вмести прошу
полная версия страницы