Форум » Творчество читателей » Радость » Ответить
Радость
Jeoffrey de Peyrac: Радость Автор: Jeoffrey de Peyrac Редактор: Violeta (ОГРОМНОЕ СПАСИБО ЗА ПОДДЕРЖКУ И СОВЕТ) Где-то в дебрях многочисленных обсуждений прозвучало однажды предложение поподробнее описать историю о "приходе радостных вестей" в Отель Веселой Науки и появлении наследника у четы де Пейрак. Так появилась эта фантазия, которую и представляю на ваш суд Однако ограничиться одним только этим эпизодом не хотелось, поэтому история разрослась и теперь, по замыслу, должна охватить события до отъезда четы Пейрак в Сен-Жан-де-Люз. В сочинении используется текст книги Анн Голон "Анжелика. Тулузская свадьба" Автор предупреждает, что не считает себя истиной в последней инстанции. Это только его видение событий Часть 1 …В доме Анжелики, как и во всем королевстве, царила радость. Даже архиепископ Тулузский был занят важными заботами и больше не следил с подозрительностью за действиями своего соперника графа де Пейрака. Монсеньора де Фонтенака, как и архиепископа Байонны, только что призвали сопровождать кардинала Мазарини в его пиренейском путешествии. Вся Франция была наполнена слухами о событии, которое до сих пор тщательно скрывалось, потому что оно было слишком невероятным!.. Король женится на инфанте! Час настал!.. С пышностью, которая должна была потрясти мир, монсеньор кардинал направлялся к острову на реке Бидассоа, в Страну Басков, вести переговоры с испанцами о мире… В залог мира высокомерная Испания соглашалась отдать свою инфанту в супруги молодому королю Франции… И вот с восемью каретами для свиты, десятью телегами для багажа, двадцатью четырьмя мулами, ста пятьюдесятью слугами в ливреях, ста всадниками, двумястами пехотинцами кардинал приближался к изумрудным берегам Атлантики, к Сен-Жан-де-Люзу. По пути он потребовал архиепископов Байонны и Тулузы со всем их эскортом, для того, чтобы они добавили пышности его делегации… Между тем, по ту сторону границы дон Луис де Аро, представитель Его Католического Величества (…) пересекал плато Кастилии… Никто не спешил, никто из дипломатов не желал прибыть первым и подвергнуться унижению, ожидая другого… Европу лихорадило. Будет ли заключен мир? Будет ли заключен брак? Обсуждались малейшие шаги. В Тулузе Анжелика следила за новостями без особого интереса. Она была захвачена радостным событием в собственной жизни, которое казалось ей намного значительнее, чем брак короля. День ото дня они с Жоффреем жили все в большем согласии, и Анжелику охватило страстное желание родить ребенка. Не раз в течение этого года, когда молодая женщина сопровождала мужа в его частых поездках по провинции, ее мысли, мечтания, обращенные к нему, будили воспоминания о ее детстве… Она снова видела себя девочкой в пещере колдуньи Мелюзины и слышала слова, которые шептала старая женщина: «Я открою тебе тайну, как жить в мире с любовью!..» …Между тем, Анжелике казалось, что Жоффрей не торопится стать отцом, и, не осмеливаясь говорить с ним об этом, она предпочитала, чтобы все оставалось так, как есть. Она знала, что Жоффрей женился на ней не ради наследника, а ради того, чтобы получить рудник Аржантьер. Когда он завладел им, то, казалось, смотрел с некоторым цинизмом на те требования, которые предъявлял ему брак – «институт, лучше всего подходящий для того, чтобы убивать любовь», как он говорил Фабрицио. Но Жоффрей менее всего предполагал влюбиться. А теперь хотел ли он ребенка? Или ожидал, что Анжелика сама расскажет ему о своем желании? Но она не знала, как сказать ему об этом. Ведь существовала наука, в которой он был, разумеется, искуснее ее и, несомненно, искуснее бедной Мелюзины,- это был мир любовных наслаждений, куда он увлекал Анжелику, убеждая, что она единственная из всех женщин, кто восхищает его. Анжелика еще многого не знала о человеке, которого любила, она пока не могла всецело довериться мужу, ведь слишком долго она испытывала страх. Анжелику пугала страсть, которую она внушала Жоффрею; ее то опьяняли открытия, то внезапно охватывала тревога. Его любовь к ней казалась таким феерическим, таким исключительным подарком судьбы, что Анжелика спрашивала себя: не снится ли ей все это и не обнаружит ли она при пробуждении реальность мрачных предсказаний. Имела ли она право любить его так пылко? Быть такой счастливой? Не собирался ли он вскоре оставить ее, отправившись на завоевание других? Напрасно Жоффрей клялся ей, что никогда ни одну женщину не любил настолько, чтобы показывать ей свою лабораторию и беседовать с ней о математике; она относилась к его словам недоверчиво и время от времени начинала ревновать мужа к прошлому, что забавляло его, но в тайне восхищало. Но понемногу все страхи исчезли. Она поверила в то, что их любовь истинна, и приняла ее, как дар, от которого грешно отказываться. Они связаны одной судьбой, и это не напрасные слова. Анжелика поняла, насколько чувствителен был этот дерзкий мужчина, осознала, с каким мужеством он побеждал свои беды и свое увечье. Она восхищалась Жоффреем и тем, что он победил в этой борьбе. Ей казалось, что, будь он красив и неуязвим, она не смогла бы любить его столь страстно. И она хотела преподнести ему самый щедрый дар – ребенка. Шли дни, и Анжелика стала опасаться, что бесплодна. Однажды, проснувшись, когда солнце было уже высоко, Анжелика удивилась - она привыкла вставать рано и несколько часов на заре посвящать верховым прогулкам. Сейчас же молодая женщина чувствовала себя полностью разбитой и не могла даже оторвать голову от подушки, настолько та казалась ей тяжелой. Что же это с ней? Едва Анжелика пошевелилась, как желудок неожиданно взбунтовался. Времени соскочить с кровати не оставалось. Она перегнулась через край, едва не вскрикнув от боли, пронзившей голову, и схватила ночную вазу. Ее рвало долго и мучительно. Вконец измученная, Анжелика откинулась обратно на подушки. Лоб был мокрым от испарины. Ее отравили! Сейчас она умрет! Глаза закрылись сами собой. - Проснулись, мадам? Сколько она спала? И спала ли? Яркий солнечный свет резал глаза. - Марго... Задвинь шторы… Маргарита, заглянув в ночную вазу, взяла ее и поспешила к выходу. - Вам будет легче, мадам, если вы встанете… Вернувшись, она сдвинула тяжелую ткань. - Сейчас, мадам… Я устрою вас поудобнее… Она подложила подушки под спину Анжелике и помогла ей сесть. - Ну, как теперь? - Голова раскалывается, - пожаловалась Анжелика. – Но хуже не стало… - Вам нужно поесть… - Мне даже думать об этом противно. - Кусочек хлеба, - уговаривала Марго. – Я сейчас принесу. Она убежала и вскоре вернулась с кусочком теплого хлеба. Анжелика начала есть, медленно пережевывая и прислушиваясь к реакции своего желудка. Марго тем временем расчесывала ей волосы. - Вам лучше? – спросила она, когда Анжелика доела хлеб. Анжелика улыбнулась. Недомогание больше не напоминало о себе. - Да. Буря в желудке слегка успокоилась. Спасибо. Я еду кататься. Который час? Она отбросила одеяло и спустила ноги с кровати. - Скоро полдень, мадам. А у вас хватит сил держаться в седле? – спросила Марго, откладывая щетку. – Может сказать господину графу? - Нет, я думаю, не стоит… Может что-то съела вчера. Теперь все в порядке. Маргарита засуетилась, подавая госпоже одежду. Анжелика привела себя в порядок, камеристка уложила ей волосы, и графиня покинула свои покои. В последующие дни жизнь во дворце шла своим чередом: балы, званые вечера, дружеские обеды сменяли друг друга – и Анжелика стала забывать о своем недомогании. *** Дни становились короче и холоднее, ночи – темнее и длиннее. Анжелика заметила, что с наступлением холодов стала хандрить. Последнее время ей все время хотелось плакать. И хотя в отношениях с Жоффреем царили любовь и согласие, она начала чувствовать обиду на мужа за то, что он так и не заговаривал о наследнике. Начинались снегопады. Как-то утром, одеваясь, она сказала Маргарите: - Ты должна поговорить с прачкой. Последнее время моя одежда безбожно садится. Я не могу влезть ни в одно платье. - Но, мадам, прачка не стирает ваши туалеты, - возразила Марго.- Я все делаю сама. Но теперь и я вижу, что корсаж слишком туго обтягивает вашу грудь. Не успели слова слететь с губ, как камеристка ахнула. - Мадам графиня! Да вы носите ребенка! Анжелика пошатнулась и схватилась за спинку стула. - Ребенка? – повторила она. - Когда у вас в последний раз были женские недомогания? – допытывалась Маргарита, вдруг осознав, что прошло несколько месяцев с тех пор, как она носила прачке запятнанное кровью нижнее белье хозяйки. Никакого другого объяснения быть не могло. Она беременна! Анжелика опустилась на стул. Почему она сама этого не поняла? Ну конечно же, она беременна! Сколько раз они с Жоффреем любили друг друга. Анжелика покраснела, вспомнив, как они утоляли взаимную страсть. Да. Она ждет ребенка! Ребенка Жоффрея де Пейрака! Анжелика счастливо и заразительно рассмеялась, а по бледным щекам ее катились слезы радости. Она расцеловала Маргариту. - Мадам! - Нужно послать за графом, Марго! Немедленно! Но, прошу тебя, ничего ему не говорить… Пусть гонец привезет его ко мне! *** - Моя жена здорова? Что случилось? – спрашивал граф, идя к оседланным лошадям. - Мессен, я только повторяю то, что велела сказать Марго. Приказано как можно скорее привезти вас… Но могу сказать от себя, что мадам графиня не больна. Однако Пейрак был взволнован. Что могло произойти в его отсутствие, что требовало его срочного приезда? Ему очень не хотелось прерывать начатую работу, к которой они с Куасси-Ба так долго готовились. Сейчас был как раз самый ответственный момент, и ему нужно было все бросить, доверив только верному мавру. Но он знал, что Маргарита не стала бы беспокоить его так внезапно по мелочам. Несколько минут спустя в сопровождении слуги он уже мчался по дороге к Тулузе. Поднявшись на крыльцо по широким ступеням отеля и лишь слегка кивнув головой встретившему его Альфонсо, граф торопливо, насколько позволяла его больная нога, направился к апартаментам жены. Маргарита уже поджидала его там. - Госпожа графиня ждет вас, мессен, и просила сразу же проводить к ней, - она присела в реверансе. - Что с Анжеликой? - Ничего страшного, поверьте мне, мессен, - Марго сделала приглашающий жест. Когда он вошел, Анжелика с радостной улыбкой вскочила ему навстречу, и граф едва успел подхватить ее в свои объятия. - Что случилось, мой ангел? Вы хотели видеть меня, и я сразу примчался по вашему зову, - он не скрывал своего удивления. - Жоффрей, - Анжелика просто лучилась счастьем. – Все более, чем прекрасно! Она так часто представляла, как сообщит ему эту радостную весть, что сейчас, когда он был здесь и с ожиданием смотрел на нее, Анжелика вдруг растерялась. - У меня для вас важная новость, которая, несомненно, вас обрадует, - она положила руку на живот и вскинула на него сияющие глаза. Выпустив жену из объятий, граф смотрел на нее, как громом пораженный, настолько известие ошеломило его. - Ты имеешь в виду… ты… - смысл сказанного начал доходить до его сознания, и граф счастливо рассмеялся. – Ты беременна! Анжелика кивнула. - Когда? - К весне… Жоффрей прижал ее к своей груди, и она услышала, как гулко бьется его сердце. - Спасибо тебе, душа моя, - прошептал он. – Я люблю тебя. Губы их встретились в нежном головокружительном поцелуе. Казалось, весь мир исчез, кроме них двоих. Жоффрей снова и снова целовал ее чуть приоткрытые губы, с которых сорвалось ответное: - Я люблю тебя… - и на глаза Анжелики навернулись неожиданные слезы.
toulouse: Леди Искренность пишет: Пейрак присутствовал при родах жены. Ну не в Тулузе же? Леди Искренность пишет: А уж при заботливом муже (с Фло и близнецами), могла позволить себе расслабиться, поныть и пострадать по полной С близнецами она старше, уже может быть объективно труднее, а Флоримон первый, тоже понятно.
Леди Искренность: toulouse пишет: Ну не в Тулузе же? В Тулузе, точнее в Беарне Жоффрей присутствовал на родах Флоримона. Тогда, в первый раз, она была намного спокойнее. Анжелика вспомнила рождение Флоримона: юная мать была напряжена, напугана, но молчалива. В те годы она была смелее. У нее в запасе оставалось еще очень много силы, той силы, которой наделены молодые звери, — ведь они еще не пожили на этом свете и оттого считают себя непобедимыми. Тогда к ней склонялось его лицо. Его глубокий голос нежно шептал: «Душа моя… как ты мучаешься! Прости меня. Я и не представлял, сколько тебе придется вынести…» Великий граф Тулузский не находил себе места из-за той пытки, которой подвергалась его любимая. Как она была счастлива тогда! А потом на нее обрушилось слишком много горя, и это подорвало ее силы. Нервы бывшей графини де Пейрак стали хрупкими.
фиалка: Леди Искренность пишет: Она и у автора вспоминает, что поскольку всегда была здоровой и болела редко, то все недомогания беременности переносила плохо и с некоторым недовольством и изумлением. Совсем этого не помню. Запомнила только сами роды её привели в возмущение, так как к боли и страданиям она не привыкла. У меня наоборот сложилось впечатление, что всю беременность она прошагала как стойкий оловянный солдат. Да и с близнецами она до последнего скрывала все женские недомогания, говорила что все в порядке.
toulouse: Леди Искренность пишет: в Беарне Жоффрей присутствовал на родах ужс(((
фиалка: Леди Искренность пишет: Тулузе, точнее в Беарне Жоффрей присутствовал на родах Флоримона. Да, да. При родах близнецов она тоже об этом вспоминает. И про рубашку отца, в которую он принял Фло, тоже оттуда
Леди Искренность: Кстати, вспомнила одну вещь. Госпожа Изор не повитуха, как написано, она профессиональная акушерка с образованием. В Монпелье училась, между прочим.
Violeta: Дамы, текст полностью соответствует новой версии. Анж узнала о беременности в начале зимы, а родила в апреле-мае, так что было у неё уже по меньшей мере 4 месяца. Забеременеть она долго не могла вот и писала недомогание на отравление. Что, разве никто не помнит, как тошнило во время беременности по утрам, а через час уже козой скачешь и о недомогании утреннем и не помнишь? Вот и здесь такая же ситуация. И присутствовал Жоффрей на родах, и за руку держал, и лоб вытирал - почему вас это так удивляет? Филипп тоже на родах ША от звонка до звонка просидел. Беременность первая, вполне понятны и ее страхи, и сомнения, и ой, я некрасииивая... Лично я, когда читала, ни одной детали не усомнилась - именно так мне все и виделось. Так что ещё раз - браво, автор, и проду!
Jeoffrey de Peyrac: фиалка пишет: ревет, страдает какая она не красивая и пр. это синдром беременных, не проявление слабости. У всех в этот период крыша едет. Конечно, по-разному проявляется. toulouse пишет: Добавлю, что сама идея присутствия мужа на родах мне не слишком нравится. Очень сомневаюсь, что тогда это было нормально (какой бы ни был Пейрак прогрессивный), это и сейчас не для всех и каждого вариант. Об этом даже Голон упоминает, когда рождаются близнецы! Леди Искренность пишет: А вот насчет самочувствия Анж, не согласна. Она и у автора вспоминает, что поскольку всегда была здоровой и болела редко, то все недомогания беременности переносила плохо и с некоторым недовольством и изумлением. Она только Кантора с Онориной на стрессе стойко выродила. С ША разрешила себе поныть, даже повитуха удивлялась. А уж при заботливом муже (с Фло и близнецами), могла позволить себе расслабиться, поныть и пострадать по полной. ППКС Леди Искренность пишет: Насчет того, что несколько месяцев не могли беременность обнаружить, я в принципе согласна. Ждали ведь всей провинцией и так опростоволосились. Потому, что ждали, потому и просмотрели Тапок принимается, но менять не буду
Jeoffrey de Peyrac: Леди Искренность пишет: Госпожа Изор не повитуха, как написано, она профессиональная акушерка с образованием. В Монпелье училась, между прочим. я знаю, но для Анж это, мне кажется, мало существенно
аня: про рубашки даже в романе сказанно,все верно Мне только непонятно,зачем это все вычеркнули и бредом про науку заполонили .Пять лет прожили,а описания практически не имеется ,меня одну архиепископ бесил?))))уж лучше бы роды Cабрину тоже вычеркнули и мужа госпожи де Модрибуур
toulouse: Violeta пишет: текст полностью соответствует новой версии. Тогда все ясно. Я думаю, что и с Беарном - тоже изобретение позднейшего времени Анж в Америке вспоминает, а почему-то в старой версии, 1 томе, об этом ни гу-гу( Филипп как раз понятно, он сам процесс наблюдал спокойно, как ветврач. и его не слишком интересовала роженица, только результат. С Жофой более естественно выглядела бы стандартная ситуация. когда жена рожает, муж за стенкой переживает, новорожденного от акушерки принимает. Ну это лично мое ощущение. аня пишет: меня одну архиепископ бесил? А с ним-то что не так? Нормальный такой архиепископ. Не все же считали Пейрака королем в Лангедоке) Скорее всего, он еще Голон бесил, ну и Пейрака. Аня, у вас полно единомышленников)
аня: не,в беарне она же и сказала свою сакраментальную фразу "хочу увидеть короля".ЗНАЛА БЫ.... А потом ей говорят,типа вы еще так слабы...((и Андиджос сказал,что двор -ничего особенного,лежи болей
toulouse: аня пишет: Cабрину тоже вычеркнули и мужа госпожи де Модрибуур Ань, на кого негодуете? Кто их вычеркнул?
toulouse: Jeoffrey de Peyrac пишет: менять не буду Разумеется, не надо. Мало ли у кого какие претензии, на всех нипочем не угодить! Вы прекрасно пишете (имею в виду стиль), вы так эту историю видите)
Jeoffrey de Peyrac: Violeta пишет: Анж узнала о беременности в начале зимы, а родила в апреле-мае, так что было у неё уже по меньшей мере 4 месяца. а вообще, если без смеха, прежде чем взяться за этот кусок, специально перечитала все эпизоды, где период тулузской беременности и родов описан (и в "Тулузской свадьбе" и в "Войне в кружевах" и в американском периоде). Даже на всякий случай бумагу на просвет проверила, вдруг еще чего скрытое есть) Сама всегда недоумевала, почему Анжелика узнала о беременности в начале зимы, а в апреле уже родила, но не менять же написанное автором, вот и пришлось придумать про такой вот косяк ))) А про "только чтобы он стоял рядом с нею и лобик вытирал - это, имхо, действительно ваниль" - потому она потом о нем и вспоминает, потому что он не такой, как все остальные мужчины (в том числе и в этом): " ...Тогда к ней склонялось его лицо. Его глубокий голос нежно шептал: «Душа моя… как ты мучаешься! Прости меня. Я и не представлял, сколько тебе придется вынести…» Великий граф Тулузский не находил себе места из-за той пытки, которой подвергалась его любимая. Как она была счастлива тогда!"
полная версия страницы