Форум » Творчество читателей » Поэзия... 5 » Ответить
Поэзия... 5
Леди Искренность: Сюда все в стихах... Свои, чужие - не важно. Можно даже не совсем по Анжелике, а так, навеяло... В общем любые поэтические изыскания ищите здесь...
La comtesse: Katrine, здорово ты, особенно последнее четверостишие! Столько в этих словах!!! Это личное или может по какой анимешке? Я бы посмотрела! Кстати о Японии! Недавно открыла для себя автора Ёсано Акико. Ее пятистишия. 1. Как в былые дни Называла любовью Все горести мира, Так нынче все радости Смертью зову. 2. Дождь за окном. В ненастный осенний день С кем перемолвиться словом? Радостно стану С сердцем твоим говорить. 3. Как неотвратимо Крупные белоснежные лилии Лепестки роняют – Так год за годом Отцветает юность моя. 4. Всего-то: гость Прислонился к откосу двери В моем доме, И сделался храмом дом. Сумрак весенний. 5. Всего-то половинка любви – Любовь без ответа, - Но разве она пылает не ярче Слепящего солнца В высоком небе? 6. Первой встретить любовь и первой познать увяданье, первой же умереть... Кто посмеет назвать недостойной эту нашу женскую долю?! 7. Это стихотворение даже в переводе в рифму. Вдвоем или своим путем, И как зовут, и что потом, Мы не спросили ни о чем, И не клянемся, что до гроба… Мы любим. Просто любим оба.
Katrine: toulouse пишет: Katrine такое пронзительное девичье стихотворение.. спасибо La comtesse , написанное, что называется, "из воздуха" - абсолютно без прототипов.
Леди Искренность: Чем больше пишешь, тем профессиональнее у тебя выходит. Молодец
Иванна: La comtesse писала: Недавно открыла для себя автора Ёсано Акико. Ее пятистишия. Японцы вообще славятся философским умом. У них не бывает банальностей.
Черный Леопард: Девочки, всем привет. Стихотворение Katrine и вправду отличное! Семь месяцев спала моя муза - куда там любому медведю! Наконец проснулась. Пишу стихотворение про партию в хоку. Но появилось новое затруднение. Не могу найти в интернете этот отрывок. А в книжном новое издание давно кончилось. В старом же текст так порезан, что просто неприятно - по нему ничего путного не сочинишь. Никто не может выложить здесь данный отрывок? Или хотя бы дать ссылку, где можно увидеть? То же самое относительно примирительного разговора Анж и Филиппа после похищения Шарля-Анри - когда он рассказывает ей немного о своем детстве. Тоже хочу зарифмовать - и уже понемногу начал.
Леди Искренность: Тот понедельник запомнился надолго. Именно тогда госпожа Моренс и принц Конде сыграли знаменитую партию в хоку, которая стала предметом обсуждения в светской хронике, возмутила благочестивых господ, привела в восторг сплетников и позабавила весь Париж. Партия началась, как обычно, вечером, после того как в зал внесли свечи. В зависимости от везения игроков она могла длиться три-четыре часа. Затем подавали легкий ужин, после которого все расходились по домам. Игра в хоку начинается с неограниченным количеством участников. В тот вечер их было пятнадцать. Играли по-крупному, рисковали. После первых же ходов число игроков сократилось вдвое и партия замедлилась. Только тогда Анжелика, которая вдруг почему-то задумалась об Ортанс и оттого играла немного рассеянно, с удивлением заметила, что она вступила в весьма рискованную и жесткую схватку с принцем Конде, маркизом де Тианжем и председателем Жомерсоном. И сейчас именно она «вела» игру. Юный герцог де Ришмон, боготворивший госпожу Моренс, отмечал ее ставки, и, взглянув в его записи, Анжелика поняла, что выиграла небольшое состояние. — Сегодня вечером вам везет, мадам, — с кислой гримасой сказал Анжелике маркиз де Тианж. — Вот уже около часа вы держите ставку и, кажется, не собираетесь ее понижать. — Я никогда не видел игрока, который держал бы ставку так долго! — взволнованно воскликнул юный герцог. — Помните, мадам, что если вы проиграете, вам придется выплатить каждому из этих господ ту сумму, которую вы сейчас выиграли. Еще есть время остановиться, вы имеете на это право. Господин Жомерсон взревел, что зрители не должны вмешиваться в игру, и если так будет продолжаться, то он потребует очистить зал. Его угомонили резонным замечанием, что он находится не во дворце, а у мадемуазель де Ланкло. Все ждали решения Анжелики. — Я продолжаю, — молодая женщина раздала карты. Председатель глубоко вздохнул. Он много проиграл и надеялся, что удача вот-вот улыбнется ему, и тогда он приумножит то, что столь неосмотрительно спустил. Где это видано, чтобы один игрок держал ставку так долго, как эта дама. Если госпожа Моренс будет продолжать в том же духе, она неизбежно проиграет, что будет лишь на руку другим участникам партии. Как повезло, что ставку держит именно женщина! И какое счастье, что у нее нет супруга, перед которым надо отчитываться, а иначе сейчас этот бедняга уже бы советовался с управляющим о количестве свободных средств, которыми он располагает. Между тем, когда карты открыли, самая слабая комбинация оказалась именно у Жомерсона, и, сконфуженный, он вышел из игры. Анжелика по-прежнему вела. Игроков окружили гости, и даже те, кто уже собирался уходить, медлили с отъездом. Они так и остановились у дверей, вытянув шеи, чтобы лучше видеть происходящее. Несколько кругов на руках у партнеров оказывались карты, равные по силе. Анжелика продолжала держать ставку, но никто не выбыл из игры. Затем проиграл господин де Тианж. Он поднялся из-за стола, вытирая пот со лба. Ну и вечер выдался! Что скажет жена, когда узнает, что супруг проиграл какой-то шоколаднице госпоже Моренс доход семьи за два года? Конечно, если выиграет именно она! А если она проиграет, то выплатит принцу Конде сумму вдвое больше той, что выиграла сейчас. Даже при одной мысли об этом голова шла кругом! Эта женщина — сумасшедшая! Она упрямо идет к разорению. Ни один игрок, даже самый отчаянный, не осмелился бы на ее месте продолжить игру. — Остановитесь, любовь моя! — умоляюще шепнул герцог Анжелике на ухо. — Вы не сможете выигрывать и дальше. Анжелика положила ладонь на колоду карт. Маленький гладкий и твердый прямоугольник жег ей руку. Она внимательно посмотрела на принца Конде. Эта партия зависит не столько от него, сколько от самой СУДЬБЫ. Перед ней сидела СУДЬБА. Она приняла облик принца Конде, одолжила на время его огненный взор, орлиный профиль, белые хищные зубы, обнажившиеся в улыбке. И теперь в руках он держал вовсе не карты — нет, он сжимал маленький ларец, в котором сверкала зеленая склянка с ядом. Вокруг него сгустились мрак и тишина. Но тишина разбилась, как стекло, когда прозвучал звонкий голос Анжелики: — Я продолжаю. Силы вновь оказались равны. Равенство. Вилларсо высунулся в окно, зазывая прохожих. Он кричал, что такой сенсационной партии в хоку не бывало с тех пор, как его предок играл в Лувре на свою жену и свой полк с королем Генрихом IV. В гостиной столпились все. Даже слуги влезли на стулья, чтобы издали следить за сражением. Свечи чадили, но всем было не до того. В комнате стояла удушающая жара. — Продолжаю, — повторила Анжелика. — Равенство. — Если еще три круга подряд выпадет равенство, то на кону будет выбор ставки. — Последний, наивысший тур хоки… Такое можно увидеть раз в десять лет! — Берите выше, дорогой мой, в двадцать лет. — Еще реже, только раз в жизни! — Помните финансиста Тортеме, который потребовал у Монморанси его герб? — А тот в свою очередь попросил весь торговый флот Тортеме. — И Тортеме проиграл… — Вы продолжаете, мадам? — Я продолжаю. Лавина гостей чуть не опрокинула стол и едва не задавила обоих игроков. — Дьявол вас подери! — разразился проклятиями принц, ища свою трость. — Клянусь, что поубиваю вас всех, если вы не дадите нам возможность дышать. Отойдите, черт возьми!.. Капельки пота выступили на лбу Анжелики, но только из-за жары. Волнения не было и в помине. Анжелика не думала ни о своих сыновьях, ни о тех усилиях, что ей пришлось приложить, создавая то, что она сейчас могла уничтожить. Теперь все казалось ей совершенно логичным. Долгие годы она боролась с СУДЬБОЙ вслепую, как бедный трудолюбивый крот. А сегодня она встретилась с сумасбродной госпожой Фортуной лицом к лицу. И она возьмет судьбу за глотку, расправится с ней. Она столь же безумна, опасна и непредсказуема, как и сама СУДЬБА. Сегодня они играют на равных! — Равенство. В поднявшемся шуме раздались крики: — Выбор ставки! Выбор ставки! Анжелика подождала, пока немного уляжется суматоха, а затем тоном прилежной ученицы поинтересовалась, в чем именно заключается последний, наивысший тур хоки. Все заговорили одновременно. Наконец, шевалье де Мере уселся рядом с игроками и дрожащим голосом начал объяснять. Во время последнего тура соперники вновь начинают с нуля. Все предыдущие долги и выигрыши аннулируются. Вместо этого каждый участник выбирает ставку, но сообщает не то, что он собирается поставить на кон, а то, что он намеревается потребовать у противника. Нечто невероятно ценное. Тут же привели примеры: в прошлом веке финансист Тортеме потребовал у Монморанси его дворянский титул, а уже упоминавшийся дед господина Вилларсо согласился с тем, что если он проиграет, то уступит свою жену и свой полк противнику. — Могу ли я отказаться от партии? — спросила Анжелика. — Это ваше неотъемлемое право, мадам. Молодая женщина замерла, взгляд ее стал мечтательным. Было слышно, как по комнате летает муха. Вот уже несколько часов Анжелика «вела игру». Неужели в последнем туре удача оставит ее? Внезапно она словно пробудилась ото сна, глаза ее вновь заблестели, но теперь уже каким-то диким, необузданным огнем. Она улыбнулась. — Я продолжаю. Шевалье де Мере перевел дух и сказал: — Для выбора ставки существует фраза, предписанная правилами: «Партия принята. Если я выигрываю, я требую…» Анжелика послушно кивнула и, все так же улыбаясь, повторила: — Партия принята, монсеньор. Если я выигрываю, я требую у вас отель Ботрейи. Мадам Ламуаньон громко вскрикнула, но взбешенный муж твердой рукой тут же зажал ей рот. Все взгляды обратились к принцу, глаза которого гневно сверкнули. Но Конде был честным игроком и никогда не отступал. Он тоже улыбнулся и надменно вздернул подбородок: — Партия принята, мадам. Если я выигрываю, вы станете моей любовницей. Все головы повернулись к Анжелике. Она по-прежнему улыбалась. Отблески свечей играли на ее приоткрытых губах. Испарина, выступившая каплями на ее золотистой коже, напоминала о сияющих, переливающихся лепестках цветков, увлажненных утренней росой. Усталость, которая голубыми тенями опустилась на веки, придавала лицу совершенно особенное выражение чувственности и отстраненности. Присутствующие мужчины затрепетали. Тишина стала весомой, давящей. Шевалье де Мере негромко сказал: — Выбор вновь возвращается к вам, мадам. Если вы отказываетесь, партия продолжится, как обычно, с предыдущими ставками. Если вы соглашаетесь, то говорите: «Партия согласована». Анжелика взяла карты. — Партия согласована, монсеньор. На сей раз на руках у Анжелики оказались лишь валеты, дамы и карты более мелкого достоинства. Настолько плохого набора у нее не было с самого начала игры. Однако, совершив несколько обменов, она все же сумела собрать комбинацию, пускай и слабую. Теперь было два выхода: попытаться с помощью «лотереи» собрать более сильную карту или же вскрываться сразу. В последнем случае она сильно рисковала, потому что на руках у принца Конде могла оказаться более значимая комбинация. Но с другой стороны, если и соперник на данный момент не располагает необходимыми картами, то в ходе обмена он может первым получить столь необходимого короля или туза. Поколебавшись несколько секунд, Анжелика выложила карты на стол. Сделала она это очень тихо, но даже пушечный выстрел не произвел бы на присутствующих большего впечатления. Принц, не двигаясь, изучал свой набор. Внезапно он встал, бросил карты на стол и склонился в глубоком поклоне: — Отель Ботрейи — ваш, мадам Моренс.
Леди Искренность: А о детстве он ей рассказывает, когда она спрашивает его совета согласиться ли отпустить ребенка с Вивонном, а не после смерти. Анжелика постучала, и ей открыл Ла Виолетт. Филипп, стоя перед зеркалом, только что закончил застегивать голубой жюстокор. Он собирался в Сен-Жермен. Анжелика вскоре должна была последовать за супругом: ее пригласили на увеселительную прогулку королевы и на скромный ужин. Придворным почти не оставалось времени на семейную жизнь. Маркиз повел себя вполне галантно и не выказал удивления, увидев жену в своей комнате. Он попросил ее присесть, а сам продолжил туалет, терпеливо дожидаясь, когда она сообщит о цели своего визита. Анжелика смотрела, как Филипп примеряет кольца. Он долго выбирал каждое из них, придирчиво разглядывая вытянутую вперед руку. Не всякая женщина уделяла столько внимания своим драгоценностям. На лице маркиза, сосредоточившегося на своей, по сути дела, незначительной задаче, застыла маска отрешенной холодности. Зачем она пришла к нему? За советом? Разве это не смешно? Наконец, чтобы нарушить молчание, становившееся все более тягостным, Анжелика заставила себя начать разговор: — Мессир де Вивонн попросил меня отдать к нему на службу моего сына Кантора. Филипп никак не отреагировал на эти слова. Вздохнув, он снял все кольца с правой руки — сочетание украшений его не устроило, и в задумчивости замер перед раскрытым ларцом. Затем как будто вспомнил об Анжелике и со скукой в голосе произнес: — А! Да? Так что же, примите мои поздравления, это великолепная новость. Мессир де Вивонн осыпан милостями короля, и благодаря своей сестре, мадам де Монтеспан, он еще долго будет пребывать в фаворе. — Но мессир де Вивонн отправляется в поход в Средиземное море. — Еще одно доказательство благосклонности и доверия короля. — Мой сын еще слишком маленький! — А что он сам думает о такой службе? — Кто? Кантор? Ну… Мне показалось, что он очень доволен и даже рвется сопровождать этого дворянина. В этом нет ничего удивительного: мессир де Вивонн его всячески балует и по любому случаю одаривает сластями. Но восьмилетний ребенок не в состоянии выбирать собственную судьбу. А я не знаю, как поступить… Филипп изумленно приподнял бровь. — Но вы же хотите, чтобы он сделал карьеру? — Да, но… — В таком случае — никаких «но»! — с усмешкой прервал он. Анжелика заговорила очень быстро, ее щеки вспыхнули от волнения. — У герцога де Вивонна репутация развратного человека. Он из свиты Месье — а всем известно, что это значит. Я опасаюсь доверить своего сына человеку, который может его испортить. Маркиз дю Плесси надел на палец перстень с огромным бриллиантом, два других кольца и подошел к окну, чтобы посмотреть, как переливаются грани камней в лучах солнца. — А кому бы вы хотели его доверить? — очень медленно произнес он. — Высоконравственному человеку? Не ханже, не доносчику, не влиятельному интригану, осыпанному почестями… Но в окружении короля таких людей нет! Наука жизни не так-то проста. Нравиться сильным мира сего — задача не из легких. — Но он такой маленький, — повторила Анжелика. — Я боюсь, как бы он не стал свидетелем сцен, которые оскорбят его невинность. У Филиппа вырвался сдержанный смешок. — Какая щепетильность со стороны честолюбивой матери! Скажем, мне едва исполнилось десять лет, когда мессир де Кульмер уложил меня в свою постель. А через четыре года, когда мой голос окреп, показывая, что я становлюсь мужчиной, мадам дю Креси тут же возжелала отведать «весенний плод» и предложила — или скорее, навязала — мне уют своего алькова. А ведь ей было уже за сорок… Что вы скажете о таком сочетании изумруда и бирюзы? Анжелика лишилась дара речи. Она была шокирована. — Филипп! О Господи! Филипп… — Да, наверное, они действительно не подходят друг к другу. Вы правы. Сияние и яркая зелень изумруда затмевают голубизну бирюзы. Лучше я дополню изумруд еще одним бриллиантом. Маркиз бросил быстрый взгляд на жену и усмехнулся. — Перестаньте делать такое несчастное лицо. Если мои рассуждения вас смущают, зачем вы пришли просить совета? Может быть, вы не знаете, в чем заключается полноценное воспитание молодого дворянина? Или просто притворяетесь, что не знаете? Предоставьте своим детям возможность расти в окружении почестей. — Я их мать, и сейчас не могу думать только о почестях. Я не вправе оставлять их без духовной поддержки. Неужели ваша мать никогда не заботилась о вас? На лице Филиппа появилось презрительное выражение. — Ах, правда, я и забыл… Мы с вами получили разное воспитание. Если меня не подводит память, вы в детстве бегали босиком, ели суп из капусты и слушали сказки о привидениях. В таких условиях несложно расти под материнским присмотром. В Париже, при дворе, у матери нет времени даже для собственного ребенка. Вернувшись к туалетному столику, маркиз открыл новую шкатулку. Анжелика не видела его лица, а лишь светловолосую голову, которая, казалось, склонялась все ниже под гнетом воспоминаний. — Почти голый и продрогший, — прошептал Филипп, — иногда голодный… брошенный на попечение лакеев или служанок, которые меня развращали. Вот какой была моя жизнь здесь, в этом особняке, который в один прекрасный день я должен был унаследовать. Но когда речь заходила о том, чтобы вывести меня в свет, не существовало никаких ограничений. Самые роскошные костюмы, самый мягкий бархат, тончайшие воротники. Долгие часы цирюльник возился с моей шевелюрой. А когда показной спектакль заканчивался, я снова оказывался в своей темной комнате, затерянной в лабиринте коридоров. Я скучал. Никто не позаботился о том, чтобы научить меня читать или писать. Я был счастлив, когда мессир де Кульмер, соблазненный моей красивой мордашкой, взял меня на службу. — Иногда вы приезжали в Плесси… — Эти поездки были слишком короткими. Мне надлежало появляться при дворе, ведь продвинуться можно, только всегда оставаясь на виду. Отец, а я был его единственным сыном, и мысли не допускал о том, чтобы оставить меня в глуши, в провинции. Он радовался скорости, с которой я поднимался по придворной лестнице… Я был совершенно невежественен и глуп, зато красив. — Вот почему вы так и не познали любви, — тихо сказала Анжелика, обращаясь скорее к самой себе. — Ошибаетесь! Мне кажется, что в этой области мой опыт весьма богат и разнообразен. — Это нельзя назвать любовью, Филипп. Анжелика почувствовала, что похолодела от грусти и жалости к этому несчастному человеку, лишенному самого главного в жизни. «Нет ничего страшнее, чем когда умирает сердце!» Кто бросил эту фразу с пренебрежительной печалью избранных? Принц Конде, один из самых знатных вельмож королевства, богатый и осененный славой. — Неужели вы никогда не любили женщину… Неужели ни разу не испытали этого удивительного чувства? — Любил… Конечно, я любил свою кормилицу. Но это было давно. Анжелика не улыбнулась. Она серьезно смотрела на мужа, сложив руки на коленях. — Это чувство, — прошептала она, — приобщает простого смертного к величию вселенной, дарит ему радости затаенных грез, наполняет жизненной силой, делает вас поистине всемогущим… — Вы чудесно рассказываете об этом. Нет, клянусь, я никогда не испытывал подобной восторженности… Впрочем, кажется, я понимаю, что вы хотите сказать. Однажды я протянул руку, но мираж рассеялся… Филипп прикрыл веки, и неожиданно его гладкое лицо с легкой улыбкой на устах приобрело загадочное выражение, какое бывает у каменных надгробных изваяний на саркофагах королей прошлого. Никогда еще муж не казался Анжелике таким далеким, хотя, возможно, именно в ту самую секунду он сделал первый шаг к ней навстречу. — Это было в Плесси… Мне только что исполнилось шестнадцать, и отец купил мне полк. Мы отправились в провинцию, чтобы набрать людей. И вот на празднике мне представили одну девушку — мою ровесницу, хотя мне, искушенному опытом, она показалась ребенком. Она носила скромное серое платье с голубыми бантиками на корсаже. Я пережил жгучий стыд, когда мне сказали, что это моя кузина. Но когда я взял ее за руку, чтобы повести танцевать, то вдруг почувствовал, что ее ладонь дрожит в моей. И тогда я испытал совершенно новое, чудесное чувство. Прежде дрожал только я, не зная, как противостоять навязчивому желанию перезрелых дам, или слушая колкости молодых придворных кокеток. А тут маленькая девочка наделила меня властью, которой я всегда был лишен. Ее восхищенные взгляды подействовали на меня, как целительный бальзам, как пьянящий ликер, и я чувствовал, что становлюсь мужчиной, что отныне я — не игрушка и не слуга… Но, представляя ее своим товарищам, я, сам не знаю почему, жестоко посмеялся над ней: «Вот, — сказал я, — баронесса Печального Унылого Платья». И она убежала! Я посмотрел на свою пустую ладонь и неожиданно почувствовал страшное разочарование. То же ощущение у меня было, когда пойманная птица, ставшая мне другом, вдруг упорхнула из моих рук. Мне показалось, что все вокруг стало серым. Я хотел разыскать ее, чтобы она перестала сердиться, и вновь увидеть ее изменившийся взгляд. Но я не знал, как взяться за дело, потому что мои искушенные наставницы никогда не объясняли мне, как очаровать юную недоверчивую особу… Я схватил из вазы какой-то фрукт, чтобы угостить кузину, — подумал, это будет хороший предлог… По-моему, яблоко, золотистое с розовым, как и ее личико. Я искал ее в саду весь вечер, но так и не нашел… «Что случилось бы, если бы мы встретились тогда? — подумала Анжелика. — Мы робко посмотрели бы друг на друга… Он предложил бы мне яблоко. И мы пошли бы в свете луны, держась за руки…» Двое светловолосых подростков на шелестящих листвой аллеях старого парка, куда порой забредают лани из Ньельского леса… Двое подростков, охваченные несказанным счастьем, тем счастьем, которое можно испытать только в шестнадцать лет, когда хочется умереть на перине из мха, целуясь в тени деревьев… Анжелика никогда бы не узнала о тайне ларца с ядом… Может быть, вся ее жизнь сложилась бы по-другому… — Вы больше никогда не встречали ту девушку? — со вздохом спросила маркиза. — Встретил. Через много лет. И понял, что юность дарит нам странные несбыточные иллюзии, особенно когда речь идет о первой любви. Та девушка стала злой, решительной и, в итоге, опаснее всех женщин, вместе взятых. Филипп вытянул перед собой обе руки, задумчиво разглядывая пальцы. — Как вы находите кольца? Согласитесь, теперь сочетание кажется мне безупречным. — Безусловно… Только на мизинце лучше оставить одно кольцо, Филипп, так будет скромнее. — Вы правы. Он снял лишние кольца, сложил их в шкатулку и дернул шнурок звонка. Появившемуся слуге маркиз приказал привести юного Кантора. Вдохновения тебе!!!!
Черный Леопард: Спасибо, ЛИ! Надеюсь скоро написать.
Леди Искренность: Не за что. Удачи!
Черный Леопард: Девочки, всем привет! Всех с наступившим праздником! Написал я стихотворение про эту сенсационную партию. Получилось вот так. ПАРТИЯ В ХОКУ. - Прошу вас, мессиры, играйте разумно. Сегодня в ударе красотка Марен, И яркой улыбкой сияет фортуна Светлейшей из наших парижских сирен! - Сдаю. – Принимаю. – На двадцать луи! - Ва-банк. – В вашу честь, луидоры мои! - Опять проиграл. - Вот немилость господня! - Мадам Шоколад разорит нас сегодня. Де Ришмон (Анжелике): - Мадам, я не припомню, чтобы ставку Так долго мог держать один игрок! Но помните – внезапную поправку Внести в любой момент сумеет рок. И если вы не ту возьмете карту, То весь запас, что выигран сейчас, Придется, в дань излишнему азарту, Отдать тому, кто обыграет вас. Анжелика: - Я продолжаю. Жомерсон: - Сударь, без подсказок! Нарушившим игру не место в зале! Игрок (в ответ): - Не стоит напрягать гортанных связок. Мы у Нинон играем, не в Версале. Де Ришмон (Анжелике, шепотом): - Мa cher, остановитесь бога ради! Фортуны переменчивы весы! Ведь вы уже к достаточной награде Склонили их за краткие часы. И кроме карт бывают наслажденья… Прошу, сумейте меру соблюсти! Анжелика: - Я благодарна за предупрежденье, Но продолжаю партию вести. Де Тианж: - Я проиграл опять. Какая жалость! Меня сейчас задушит мой колет! Как объяснить жене, что, развлекаясь, Спустил доход семьи за пару лет?! Вам повезло, мадам, что вы свободны И мужу не должны давать отчет. Но все же вряд ли выигрыш сегодня Подобное безумство привлечет. Игроки: - Вы помните, граф Монморанси когда-то С месье Тортеме, финансистом играл… Свои корабли ему отдал арматор, А сам его титул едва не прибрал. - Но то, что мы видим, ей-богу, почище! - Не ставили так с незапамятных пор. - Упорно мадам разорения ищет; Ни в чем отступать не привык монсеньор. - Какой страстей невиданный накал! - Позвольте, мсье, не видно за плечами.- - Эй, принеси еще один бокал! - - Любезный, осторожней со свечами! - - Вскрывайтесь же, мадам. Не стоит ждать! - - Потом труднее будет отыграться. - - А я бы предпочел попозже сдать, Составив пару твердых комбинаций. Конде (громко): - В такой толпе дышать могу едва я! Чтоб вас чума с советами взяла! Клянусь, что я вас всех поубиваю, Коль вы не отойдете от стола! Не пробуйте способствовать фортуне! Мы сами видим карту без труда. Советы ваши пропадают втуне, Хранить прошу молчанье, господа! Вилларсо (у окна): - Эй, парижане! В этот день весенний Пожаловать прошу вас в этот дом! Полюбоваться злейшим из сражений. Что видано за карточным столом! Клянусь, на йоту не солгу одну, Здесь не было игры такого сорта, С тех пор, как встарь на полк свой и жену Играл мой прадед с Генрихом Четвертым!! Де Мере (Анжелике): - Мадам, ваш пыл дивить нас не устанет! Мой искренний примите комплимент. Еще однажды равенство настанет – И высшей ставки выпадет момент. Мы в нетерпенье все, ручаться можно, Насколько боги к вам благоволят. О боже, выбор ставки! Невозможно! Вы взяли третье равенство подряд!! Анжелика: - А в чем он состоит? Де Мере: - При новом счете Любой возможен в ставке ваш каприз. Вы сами что угодно назовете, Что получить желаете как приз! И монсеньор поступит точно так же. А выигрыш ваш прежний пропадет. Коль не согласны – ставка будет та же, Пока игра к финалу не придет. Анжелика: - Нет, я принимаю. И в новом расчете Озвучим, мой принц, пожеланья свои: Случится мне выиграть – вы отдаете Мне ваш знаменитый отель Ботрейи! Конде: - А если в конце я добьюсь перевеса – Вы станете завтра моею метрессой! Анжелика: - Согласна. Конде: - Идет. Де Мере: - Согласована ставка. (в сторону) Товар убежит у красотки с прилавка! Игроки: - Она сошла с ума. Рискнуть собой! - Смириться на подобное условье! - Такой залог ей, видно, не впервой! - Месье, умерьте лишнее злословье! - Поистине безумным надо быть, Рискуя всем, что нажито годами. - Но выигрыш подобный отменить! - Похоже, дьявол карты спутал даме! Анжелика: - Король и два туза. Конде: Святой Эсташ!! (Разрывает карты) Давно в подобной не был передряге. (Анжелике): Отель дю Ботрейи отныне ваш. Вы завтра все получите бумаги.
Katrine: Хм. Интересно. Только оборвано?.. По-моему, не достает окончания. Не фактического, по тексту, а подведения итога. Но так как стихотворение явно написано в форме открытой речи, то это немного неуместно. Очень хорошо. И вот зря вы сетовали на незнание карточных терминов
Katrine: Из украденных слов Исковерканных фраз Я воздвигну щиты И построю каркас Чтоб никто не проник В мой таинственный ад Мой кошмарный тайник Что для вас - райский сад Вы невольны бежать Я же - вас отпустить Остается лишь ждать Вновь паденья границ Только я не дождусь! И навеки в плену Я запру свою грусть Изовью тишину Из шелков ваших снов Из мечтаний, надежд Отберу ключ миров У проклятых невежд Чтобы душу открыть Ваше сердце украсть Мой неведанный гость, И нежданная страсть
La comtesse: Katrine, так это твое? Я еще в контакте зачиталась, здорово, особенно окончание! Меня сейчас на подобную романтику так и тянет. Черный Леопард, как обычно, превосходное владение ритмом и рифмой. Отличная стидизация под разговорную речь. Временами, правда, было ощущение какой-то шаблонности, словно вы себя в некие рамки пытались засунуть, но вообще, все очень мастерски! Дорогие поэты, спасибо, что радуете нас своими творениями снова!
NaLee: Katrine, браво! Согласна с La comtesse, настроение романтичное, весна, все просыпается и цветет, как и чувства, стихотворение - в самое сердце!!!
Katrine: La comtesse пишет: Katrine, так это твое? Я еще в контакте зачиталась, здорово, особенно окончание! Меня сейчас на подобную романтику так и тянет. Мое , как видишь) Меня тоже, спасибо, девушки)
полная версия страницы