Форум » Творчество читателей » Волею судьбы 3 » Ответить
Волею судьбы 3
Violeta: Эпиграф: Люди и сами отлично умеют творить зло, без какого бы то ни было вмешательства дьявола. Джоанн Харрис "Персики для месье кюре". Глава 1. Франсуаза. Франсуаза расположилась на низеньком пуфике перед туалетным столиком, с нетерпением ожидая, пока Марго закончит колдовать над ее прической. Молодая женщина то барабанила пальцами по мраморной столешнице, то вдруг начинала перебирать украшения в тяжелом резном ларце, нервно надевая на тонкие пальцы изящные кольца и тут же снимая их, прикладывала к мочкам ушей изумительной работы серьги, а к белоснежной груди - роскошные колье. Было видно, что ее совсем не интересует то, что она видит в зеркале, скорее, она желала отвлечься от тягостных мыслей, владеющих ею. Наконец, раздраженно захлопнув крышку ларца, Франсуаза произнесла: - Марго, мессир граф у себя? - Нет, мадам, его милость изволили отбыть еще рано утром, - голос горничной звучал ровно, но графине послышалась в нем легкая издевка. - Он просил что-то передать мне? - женщина изо всех сил сжала подвернувшийся ей под руку черепаховый гребень, борясь с желанием запустить им в гладкую поверхность зеркала, в отражении которого она видела невозмутимое лицо Марго. О, как она ненавидела эту деревенщину, которую муж приставил к ней, словно соглядатая. - Нет, госпожа графиня, - "как и всегда", словно издеваясь, крутилось в голове у Франсуазы окончание этой фразы. - Ты закончила? - она аккуратно отложила гребень в сторону. Только бы суметь сдержаться, только бы не закричать и не отхлестать эту дуреху по щекам... - Да, ваше сиятельство, - Марго отступила на шаг назад и застыла, сложив перед собой руки. На ее лице невозможно было прочесть никаких эмоций, она молча стояла, ожидая дальнейших распоряжений. - Позови девушек, пусть они помогут мне одеться. А ты можешь быть свободна. - Как будет угодно госпоже, - горничная слегка склонила голову и скрылась за дверью. - Дрянь, - прошипела ей вслед Франсуаза. - Вот бы ты грохнулась с лестницы и сломала себе шею, чертова гугенотка. В комнату, словно дуновение легкого ветерка, впорхнули две хорошенькие девушки-камеристки, которых молодая графиня наняла сразу же по приезду в Париж. - Ваше сиятельство, вы сегодня ослепительны! - прощебетала одна, а другая восхищенно прижала руки к груди. Франсуаза милостиво им улыбнулась. Приятное разнообразие после постного лица Марго. На кровати лежало приготовленное горничной платье. Темно-зеленое, из тяжелого узорчатого бархата, с пеной белоснежных кружев на рукавах и вышитым золотом и драгоценными камнями корсажем. По подолу тоже шла вышивка, к которой добавлялись маленькие жемчужинки, создающие изящный рисунок и придающие наряду некую воздушность. Платье было восхитительным, но совсем не нравилось Франсуазе. Муж в который раз проявил свое пренебрежение к ней, заказав гардероб, совершенно не согласуясь с ее желаниями. Вместе с тем, молодая женщина не могла упрекнуть супруга в отсутствии вкуса - она знала, что будет выглядеть в этом наряде обворожительно. Франсуазу захлестнуло раздражение: как же изысканно Жоффрей дал ей понять, сколь мало для него значит ее мнение, и что доставить ей удовольствие не входило в его планы, а скорее наоборот, в его поступке сквозило откровенное неуважение к ней. Когда же это произошло? Отчего так вышло, что теперь они с мужем стали чужими людьми, словно не было того счастливого времени, когда Франсуаза была для него королевой, Прекрасной дамой, когда он предугадывал каждое ее желание, исполнял любой каприз, убеждая ее в своем неизменном восхищении? Пока девушки осторожно надевали на нее роскошное платье, Франсуаза вспоминала тот вечер, когда узнала, что Жоффрей собирается уехать в столицу. Это случилось вскоре после визита его величества Людовика в Тулузу, во время которого молодой король гостил в Отеле весёлой науки и оказывал юной графине весьма красноречивые знаки внимания, восхищаясь ее красотой и выражая настойчивое желание поскорее увидеть их с мужем при дворе. Франсуаза была так счастлива, купаясь в лучах мужского внимания и бесконечного потока комплиментов, что не сразу заметила изменения в поведении супруга, который вдруг стал с ней холодно-вежлив и отстранён. Молодая женщина знала, что ревность не могла быть тому причиной, поскольку внимание к ее персоне со стороны многочисленных кавалеров всегда льстило графу, который с удовольствием отмечал полные неподдельного восхищения взгляды, обращённые на его жену. Поэтому Франсуаза решила, что все дело в увлечении мужем занятиями наукой. Жоффрей стал подолгу уединяться в своей лаборатории, все чаще оставаясь там до самого утра и напрочь забывая о прелестях юной супруги. Но это не сильно волновало ее до того момента, пока по Тулузе пожаром не пронеслась весть о его скором отъезде. Франсуаза тогда вбежала в его кабинет, сверкая глазами, и быстро заговорила: - Почему вы не сказали мне, что уезжаете? Граф холодно посмотрел на нее. По его губам скользнула саркастическая улыбка, которую она так ненавидела, и, лениво цедя слова, проговорил: - С каких пор, госпожа графиня, я должен ставить вас в известность о своих планах? Франсуаза задохнулась от возмущения. - Позвольте, сударь... Но граф, словно сочтя разговор законченным, направился к выходу из комнаты. Она схватила его за руку и заставила взглянуть себе в глаза. - Что происходит? Скажите же, Жоффрей, что между нами происходит? - Франсуаза, гордая до безумия, впервые говорила с просительной интонацией, ища в его темных глазах ответ на терзающий ее уже несколько недель вопрос. Он мучительно долго молчал, потом склонился к лицу жены, словно хотел ее поцеловать, и сказал: - Между нами? Между нами решительно ничего не происходит, мадам, - и, убрав ее руку с рукава своего камзола, ушел. Франсуаза долго стояла посреди комнаты, не в силах двинуться с места. В ее голове колоколом отдавались его последние слова: "между нами... ничего... не происходит... ничего...", и ей вдруг отчаянно захотелось убежать из этого роскошного дворца, от этого ставшего вдруг чужим мужчины, далеко-далеко, навсегда. В кабинет заглянула Марго и сдержанно проговорила: - Госпожа графиня, мессир граф велел передать вам, что завтра он уезжает в Париж, и вы будете сопровождать его. Прикажете собирать вещи? - Да, - Франсуаза обернулась к ней. Ее глаза лихорадочно заблестели. - Да, Марго, и немедленно! - она победно улыбнулась. Еще не все потеряно: Жоффрей берет ее с собой, он хочет, чтобы она была рядом с ним! А его внезапно изменившееся отношение к ней - это только плод ее разгоряченной фантазии. И вот теперь, стоя посреди комнаты в новом отеле, построенном, как еще недавно говорил муж, специально для нее, Франсуаза чувствовала, что потерпела сокрушительное поражение... Она непроизвольным жестом поднесла руку к груди, словно заново переживая то отчаяние, тот гнев, что испытала накануне. Мадам Скаррон, с оттенком легкой жалости поглядывая на подругу, поведала Франсуазе, что ее муж в открытую изменяет ей с женой герцога де Мерекура, и об этом судачит весь Париж, смакуя самые невероятные пикантные подробности. Она полночи прождала Жоффрея, чтобы объясниться с ним, но он так и не появился. Только под утро, когда ее сморил сон, муж буквально на несколько минут заехал в отель, чтобы переодеться, и снова отбыл. Теперь у Франсуазы словно открылись глаза: охлаждение, которое началось еще несколько месяцев назад в Тулузе, перешло в откровенное пренебрежение здесь, в Париже. С головой окунувшись в столичную жизнь, молодая графиня и сама первое время едва вспоминала о муже: приемы, балы, салоны, театры. В отсутствие вечно занятого супруга, все эти месяцы она предавалась радостям светской жизни, не замечая, как с каждым днем они все больше отдаляются друг от друга. В последнее время граф не ставил жену в известность о своих отлучках, не сопровождал ее на приемы, не интересовался, как она проводит свободное время. А разве она была против? Разве требовала его компании, искала его общества? Новость об измене мужа, ставшая достоянием парижского высшего света, прогремела, как гром среди ясного неба, выбив у Франсуазы почву из под ног. Таким возмутительным образом Жоффрей демонстрировал супруге свое равнодушие и презрение, ясно давая понять, что между ними все кончено. Может быть, ей стоило остаться в Тулузе? "И похоронить там себя за вышиванием?" - одернула саму себя Франсуаза. Перед ее глазами вдруг встало худое и бледное лицо Дианы де Грансень, изможденной долгими молитвами и пьяными выходками гуляки-мужа. Мать Франсуазы была благочестивой и верующей женщиной, которой приходилось мириться с разгульным образом жизни супруга, не стремящегося скрывать свои похождения. Благодаря слугам, одна из таких историй стала известна широкому кругу знакомых и со временем обрела ошеломительную популярность в модных салонах*. Неужели и ее ждет такая же участь: слышать о выходках неверного мужа и закрывать на них глаза? Ну нет! Она приехала в Париж блистать, и так оно и будет. Ничто не заставит ее уехать, пусть даже у Жоффрея в любовницах перебывают все потаскухи столицы! Но все же гордость молодой женщины была уязвлена. Франсуаза поклялась себе, что не будет, подобно своей матери, терпеть измены супруга. Она заставит Жоффрея уважать себя. И рано или поздно он поймет, как неосмотрительно с его стороны было так пренебрегать собственной женой и ранить ее чувства. Она из Мортемаров, а они не прощают обид и жестоко мстят своим обидчикам! Закончив утренний туалет, Франсуаза позвала Марго: - Вели заложить карету - я хочу навестить сестру, - не терпящим возражения голосом распорядилась она. - И еще, сегодня я не буду ужинать дома. Можешь так и передать господину графу. _____________ *Однажды ночью Габриель де Рошешуар, маркиз де Мортемар вернулся домой очень поздно, а его жена, как обычно ожидавшая его, в очередной раз не смогла удержаться от нравоучений и спросила: - Откуда вы явились? Вы так и будете проводить свою жизнь в компании с чертями? На что господин де Мортемар ответил: - Я не знаю, откуда я пришел, но я знаю, что мои черти в лучшем настроении, чем ваш ангел-хранитель.
Светлячок: Bella пишет: Вспомнилось из оригинала, как дамы оживлялись, когда приходил Пейрак- обсуждать вирши и цитировать что-нибудь о любви. Ну, то дамы, тем более, если приезжали специальнно на суды любви)). А на вечерах они и о противостоянии юга и севера болтали, и об истории, и о многих других вещах, а Пейраку дамы в рот смотрели (та же Сабина), там им все равно было, о чем он балакает).
Леди Искренность: Ох, как же манит этот "южный темперамент, южная страсть"... Очень жду продолжение.
Violeta: Глава 13. Атенаис. Театр. Надевать бриллианты к обеду, несомненно, было дурным тоном, но Франсуаза хотела показать Жоффрею, что, несмотря на их недавнюю размолвку, она по достоинству оценила его щедрый жест и готова пойти на примирение, если муж принесет ей свои извинения. В низком вырезе декольте молодой женщины круглое ожерелье с тремя огромными сапфирами смотрелось одновременно и роскошно, и соблазнительно, но граф, казалось, не интересовался ни судьбой своего подарка, ни своей очаровательной супругой. После недолгого потепления в их отношениях снова наступил период отстраненной холодности, тем более странный, что Франсуаза знала о разрыве мужа с герцогиней де Мерекур. Габриэла, присутствовавшая при заключительном аккорде их недавней с мужем ссоры, пришла в ужас от несдержанности сестры и считала ее поступок проявлением незрелости и глупости. Но молодая графиня была с ней не согласна и пребывала в абсолютной уверенности, что подобное поведение с ее стороны только подхлестнет интерес Жоффрея и в конце концов предоставит ей возможность на правах оскорбленной стороны диктовать мужу свои условия. Некоторое время Франсуаза всерьез полагала, что он сам пойдет ей навстречу, желая положить конец их разногласиям, коль скоро его связь на стороне закончилась, но граф был с ней отстраненно-учтив, не более. Потеряв терпение, молодая женщина решила разыграть свой последний козырь, помятуя о том, как ответственно муж относится к данному им слову, и напомнить ему о походе в театр. - Жоффрей, - проговорила она непринужденно, словно и не было между ними долгих дней, наполненных тягостным молчанием, - вы не забыли, что сегодня в Пти-Бурбон состоится премьера новой пьесы Мольера? Граф удивленно посмотрел на нее. - А почему я должен об этом помнить, сударыня? - с явным безразличием осведомился он. - Я не слежу за обновлением парижских театральных афиш. - Вы же обещали сопровождать меня! - раздраженно проговорила Франсуаза, устремляя на мужа полный негодования взгляд. - Если мне не изменяет память, мадам, вы просили сопровождать вас, но я не давал вам своего согласия, - граф скрестил руки на груди. - Кроме того, у меня уже есть планы на сегодняшний вечер. - Как вам будет угодно, - натянуто улыбнувшись Жоффрею, супруга яростно сжала в руках салфетку, лежавшую у нее на коленях. Да что он себе думает?! Франсуаза едва сдержалась, чтобы не наговорить ему дерзостей. Пейрак аккуратно отложил столовые приборы в сторону, встал со своего места и подошел к ней. - Желаю вам приятно провести время, сударыня, - граф склонился над ее рукой, но молодая женщина не почувствовала прикосновения его губ, это была просто дань светской любезности. - И да, холодный блеск сапфиров невероятно идет к вашим глазам, - намеренно выделив слово "холодный", Жоффрей выпрямился и скрылся за дверями столовой. Проводив его рассерженным взглядом, Франсуаза откинулась на спинку стула и начала нервно барабанить пальцами по столу. Почему тактика, которая помогла ей вызвать неподдельный интерес и горячее желание со стороны мужа несколько дней назад, теперь не принесла никаких плодов? Что она сделала не так? Подняв руки, Франсуаза расстегнула замочек колье. Некоторое время графиня рассматривала искусную работу ювелира, рассеянно проводя кончиками пальцев по граням драгоценных камней, а потом небрежно уронила ожерелье на стол около своей тарелки. На белоснежной скатерти в окружении блюд с закусками и недопитых бокалов с вином оно смотрелось инородно и совсем не так восхитительно, как еще несколько минут назад на высокой груди своей хозяйки. Впрочем, Франсуазу это мало волновало - у нее было достаточно украшений, которые не вызывали у нее неприятных чувств, а это она надела лишь для того, чтобы иметь небольшое преимущество при разговоре с Жоффреем. Как ни жаль, но эта уловка не сработала, а значит, если ей хочется и впредь получать желаемое, то нужно придумать что-то еще. Кроме того, из ее памяти еще не выветрились воспоминания о заказанных мужем платьях, которые он выбрал исключительно по своему вкусу и без учета предпочтений супруги, словно показывая, как легко он может поставить ее на место, не прибегая ни к оскорблениям, ни к выяснению отношений. Франсуаза усвоила урок и не намерена была впредь допускать подобных ситуаций. "Что ж, - улыбнулась она уголком рта. - Игра начинется, господин граф!" Молодая женщина снова надела ожерелье и встала из-за стола. Она еще станет хозяйкой положения и восторжествует над Жоффреем, ей нужно только проявить капельку терпения и немного хитрости, а этого у Мортемаров не занимать... *** Театр Пти-Бурбон находился близ Лувра, в одной из галерей бывшего дворца коннетабля Бурбона, и представлял небольшое, но чрезвычайно изящное помещение. В сто десять футов длиною и около пятидесяти шириною, с потолком, усеянным лилиями, его зал охватывался с боков галереями, украшенными колоннами в дорическом стиле. Между колоннами устроены были ложи, а как раз против сцены - королевский трон. Убранство театра состояло большей частью из подарков разных высокопоставленных лиц и отличалось богатством и разнообразием. Одно лишь освещение оставляло желать лучшего: крестообразная люстра над сценой, уставленная свечами, свечная рампа и несколько бра - вот и все источники света.* Франсуаза с удовольствием огляделась по сторонам. Несомненно, это был роскошный зал - высокий, богато украшенный, в полумраке освещения выглядевший еще более торжественным и величественным. Казалось, что любой спектакль, показанный на его сцене, будет обречен на успех. Сегодня здесь собрался весь Париж, привлеченный скандальной темой представления. Господин Мольер, которому, несомненно, вскружило голову покровительство его величества короля и герцога Орлеанского, осмелился написать пьесу о дамах, задающих тон в обществе, подвергнуть сомнению их идеи и пошатнуть авторитет... "Les précieuses ridicules"** - более возмутительного названия нельзя было и придумать! Но именно оно и привело сюда сегодня не только Франсуазу, но и мадам де Рамбуйе с дочерью, мадам де Гриньян, и всех, кто имел честь бывать в ее знаменитом на всю Францию салоне. Разряженные вельможи, завзятые посетители театральных премьер, покровители муз, светские аббаты и целый рой дам самых разных сословий - от утонченных аристократок до жен почтенных буржуа, мнящих себя жеманницами, - все они пришли посмотреть на фиаско, которое непременно должен был потерпеть автор пьесы. Мадам Скаррон тихо произнесла, склонившись к уху Франсуазы: - Мой муж хорошо знаком с господином Мольером, он бывал у нас. - Да? И как он его находит? - молодая графиня бросила на подругу быстрый взгляд. - Он считает, что Мольер - гений. И боюсь, что сегодняшнее представление очень сильно заденет тех, кто пришел сюда посмеяться над зазнавшимся драматургом из провинции. - Ах, дорогая моя, ну что за глупости! - Франсуаза распахнула веер и стала им небрежно обмахиваться. - Жалкие потуги комедиантов изобразить тот возвышенный слог, которым славятся салоны Катрин и Мадлен, всю красоту и утонченность их идей, будут непременно осмеяны, а их пьеса провалится. Мадам Скаррон промолчала. Тем временем Франсуаза любезно раскланялась с мадам де Рамбуйе и мадам де Гриньян, которые сели в первом ряду, словно не желая упустить ни одной глупости, что раздастся в скором времени со сцены. Рядом с мадам де Пейрак, испросив разрешения у прекрасной Атенаис, расположились Менаж и Шамплен, острословы, которые сейчас были в невероятной моде. Их принимали везде, и бывало, что за вечер они посещали не менее полудюжины салонов. Едва началась пьеса, зрители начали понимающе переглядываться. В именах главных героинь - Мадлон и Като - они безошибочно угадали тех, кого те изображали.*** Мадам де Рамбуйе, не желая терять лица, смеялась вместе со всеми, но Клэр де Гриньян не могла похвастаться подобной выдержкой. Почти все фразы, все жесты, которые использовали актрисы, были словно списаны с нее. - Пристало ли нам принимать людей, которые в хорошем тоне ровно ничего не смыслят? Я готова об заклад побиться, что эти неучтивцы никогда не видали карты Страны нежности, что селения Любезные услуги, Любовные послания, Галантные изъяснения и Стихотворные красоты — это для них неведомые края. Ужели вы не замечаете, что самое обличье этих господ говорит об их необразованности, и что вид у них крайне непривлекательный? Явиться на любовное свидание в чулках и панталонах одного цвета, без парика, в шляпе без перьев, в кафтане без лент! Ну и прелестники! Хорошо щегольство! Хорошо красноречие! Это невыносимо, это нестерпимо! Еще я заметила, что брыжи у них от плохой мастерицы, а панталоны на целую четверть уже, чем принято, - мадемуазель Дебри**** так смешно закатила глаза и надула губы, что зал разразился громовым хохотом. Откуда-то из партера раздался выкрик: - Courage, Molière, voilà de la véritable comédie!***** Мадам де Рамбуйе покрылась красными пятнами. Актеры тем временем продолжали, и их шутки становились все жесче и безжалостней. На словах же: "Пока, не спуская с вас взора, Я любовался вами в сиянии дня, Ваш глаз похитил сердце у меня. Держите вора, вора, вора!" - она не выдержала унижения и покинула зал. Представление продолжалось. Мольер не ограничился "смешными драгоценными", а попутно задел и соперничавший с его труппой Бургундский отель******, и профессоров Сорбонны, и даже саму манеру одеваться, принятую в свете. Актеры были облачены в нарочито пародийные костюмы с преувеличенно большими перьями, лентами, перепудренными париками, а на Мадлене Бежар, звезде труппы, исполнявшей роль Мадлон, было надето великолепное платье в красно-золотистых тонах, и Франсуаза вдруг с растерянностью осознала, что могла бы запросто перепутать актрису с любой из дам, которые встречались ей в обществе, настолько она переняла их речь, манеры и стиль. "Неужели эти жалкие актеришки, созданные лишь для развлечения и, как попугаи, твердящие свои роли, сегодня посмели посмеяться над нами?" - возмущенно думала Франсуаза, не в силах отвести взгляда от пустующих мест в первом ряду, где еще недавно сидели мадам де Рамбуйе с дочерью. Словно прочитав ее мысли, к ней склонилась мадам Скаррон: - Не думаю, что Мольер хотел задеть Катрин и Мадлен, скорее, его сатира предназначалась их подражательницам. Они ведь и правда такие смешные и неловкие... - Надеюсь, эту пьесу запретят, - процедила сквозь зубы Франсуаза. - Она омерзительна! Рядом с ней покатывались со смеху Менаж и Шамплен, как будто не их сейчас высмеивал сам автор, расхаживающий по сцене в громадном парике, концы которого касались пола при каждом реверансе мнимого маркиза, и немыслимых канонах.******* Схватив за руку своего коллегу Шаплена, как и он, повинного в жеманстве, Менаж патетично воскликнул: - Сожжем же, друг мой, то, что мы почитали, и почтим, что сжигали... - и оба захохотали, как сумасшедшие. - Вы зря сели в зале, господа, - холодно обратилась к ним Франсуаза. - Ваше место на сцене, рядом с этими обезьянами, что тужатся изобразить то, что недоступно их уму. Господин Мольер со своей комедией - это просто шут, скачущий нам на потеху, вы же превозносите его бездарность и тем самым уподобляетесь ему. Я не желаю ни говорить на языке черни, ни упрощать свои манеры до приемлемого для них уровня. Париж жесток к провинциалам, ничего не смыслящим в этикете, и думаю, что скоро Мольер почувствует это на собственной шкуре. Менаж, уязвленный ее отповедью, тем не менее, замолчал. На последних словах пьесы, произнесенных Гаржибюсом: "А вы, виновники их помешательства, пустые бредни, пагубные забавы праздных умов: романы, стихи, песни, сонеты и сонетики, - ну вас ко всем чертям!" - Франсуаза встала и несколько раз ударила закрытым веером по ладони левой руки, глядя прямо в глаза актеру. За ней поднялись и остальные зрители, выкрикивающие кто дифирамбы, кто насмешки, а кто и откровенные проклятия в адрес труппы. - Ах, какой конфуз, - негромко произнесла мадам де Пейрак, повторяя слава Като, произнесенные ею в конце представления после разоблачения мнимых женихов, и вышла из зала, гордо неся свою ослепительную красоту, увенчанную роскошными драгоценностями и пышным нарядом, и чувство собственного достоинства, которое невозможно было поколебать никакими насмешками. - Прекрасная Атенаис, - пробормотал ей вслед Менар. - Клянусь честью, это новая королева жеманниц, приятель, - он хлопнул по плечу своего друга и завопил во всю глотку: - Браво, Мольер! ___________________ * Барро М.В. "Мольер. Его жизнь и литературная деятельность". ** В русском переводе пьеса называется "Смешные жеманницы", хотя по-французски "Les Précieuses ridicules" - это "Смешные драгоценные". Нюанс, имеющий весьма немаловажное значение. Так называли друг друга дамы-посетительницы салона мадам де Рамбуйе, на которых и была направлена сатира Мольера. *** Речь идёт о Катрин де Рамбуйе (которая присутствовала на премьере) и хозяйке второго по значению салона, писательнице Мадлен де Скюдери, чьи романы «Артамен, или Великий Кир» и «Клелия» фигурируют в речах Мадлон и Като (из второго романа — Карта нежности, о которой говорила Като). **** Роль Като исполняла Катрин Дебри, племянница знаменитой госпожи Дебри, актрисы театра Мольера. ***** Смелей, Мольер, вот настоящая комедия! - реально прозвучавшие слова при премьере "Смешных жеманниц", которые потом облетели весь Париж. ****** Крупнейший драматический театр Парижа в XVII в., репертуар которого был ориентирован на трагедии Пьера Корнеля, а потом и Жана Расина. Мольер сказал о них: "Только они и способны оттенить достоинства пьесы. В других театрах актеры невежественны: они читают стихи, как говорят, не умеют завывать, не умеют, где нужно, остановиться. Каким же манером узнать, хорош ли стих, ежели актер не сделает паузы и этим не даст вам понять, что пора подымать шум?", чем нанес им смертельную обиду и нажил в их лице непримиримых врагов. ******* Мольер исполнял роль маркиза де Маскариля, на деле являвшегося лакеем Лагранжа, одного из женихов, отвергнутых жеманницами. Канонами назывались украшения из лент, которыми заканчивались короткие панталоны внизу, поверх колен. Дамы, запоздалый подарок к 8 марта!
toulouse: Спасибо! А то уж заждались, в самом деле)) Интересно, куда отправился граф - надеюсь, это станет ясно в дальнейшем. И почему сестрицы Ортанз и Анжелика попустили премьеру. Признаться, я ожидала окончания сцены с физическим опытом, т.е. прошлой главы, она кажется какой-то оборванной на полуслове.
Violeta: toulouse пишет: Интересно, куда отправился граф - надеюсь, это станет ясно в дальнейшем. И почему сестрицы Ортанз и Анжелика попустили премьеру. Так граф же в салоне у Скаррона. Тот же говорил Анж, что его супруга отправилась в театр с подругой. Ортанс с Анж в театр не пошли по воле автора - нехай Франсуаза там блистает. toulouse пишет: Признаться, я ожидала окончания сцены с физическим опытом, т.е. прошлой главы, она кажется какой-то оборванной на полуслове. У меня же главы последовательно идут - Атенаис, Жофа, Анж. Следующая как раз и будет от лица графа в салоне.
Nunziata: Violeta прекрасно! вы знаете, несмотрря на всю мою любовь к Анжелике, Франсуаза тоже начинает вызывать симпатию вы очень психологично ее пишете, браво и коненчо же, потрясающее знание эпохи. Как будто видишь обстановку, детали украшения и сервировки стола, затем - переносишься в театр, браво
Леди Искренность: Спасибо за подарок. Nunziata, представьте, мне тоже нравится Франсуаза. Поставив себя на ее место, я понимаю, что вряд ли вела бы себя иначе: сидела и плакала в уголке или молила о взаимности. Подобное поведение мужа заслуживает пренебрежения и больших рогов.
Nunziata: Леди Искренность это часто бывает, когда персонаж прописан верибельно и всесторонне а именно - что у автора есть желание так его прописать а в какойто момент герои начинают жить своей жизнью и влияют на замысел, и вдруг оборачиваются другой стороной и я благодарна Violetе за возможность так взглянуть на Франсуазу у самой так было с гнусным испанцем
japsik: Классная глава, спасибо! Очень здорово! Создается впечатление, что наши авторы штудируют эпоху и традиции того периода, куда более досконально, чем Голон Так что У вас там опечаточка затесалась (хотя это скорее редактору втык ) Там, где слова Атенаис: игра начинается. И еще меня смутили 'приборы' Жоффрея: Пейрак аккуратно отложил столовые приборы в сторону Если имеется в виду, что Пейрак отложил в сторону вилку и нож, которыми ел, то весь комплект: вилка и нож; ложка, вилка и нож, в зависимости от сервировки, называется в единственном числе - столовый прибор. Бывает еще десертный прибор, кофейный прибор и тд. Может быть, сейчас допустимы оба варианта, и вы меня поправите, но раньше было так. В общем, я бы оставила либо просто приборы, либо столовый прибор. А так, глава настолько шикарная, что даже необидно, что нам придется еще чуть-чуть подождать опыта Пейрака
Florimon: Violeta браво! С каждой новой главой фанфик восхищает меня все больше. Вы так хорошо знаете эпоху и вплетаете в нее героев! Я поражена! Браво! Хотя, я тоже ожидала, что мы узнаем что же за опыт ставил Жо в салоне с Анжеликой. Жду продолжения!!!
Violeta: Девочки, спасибо - очень приятно! Поправить очепятки пока не могу, ибо с телефона. Вот до компа доберусь - и сразу усе будет Насчет Атенаис - полностью согласна, привлекательный образ получился, сродни дону Мигелю из соседней темы, на фоне которого совсем померк Питер Блад, да и Беатрис даст фору Арабелле Я уже бояться начинаю, что Анжелика слишком бледно выходит.
Nastia: Violeta Великолепно как всегда)) Violeta пишет: Я уже бояться начинаю, что Анжелика слишком бледно выходит. А вы постарайтесь что бы Анжелика бледнинько не выходила
Светлячок: japsik пишет: хотя это скорее редактору втык в первоначальном варианте первой части до театра не было вообще, поэтому писалась она после, но все вычитывается и правится по столько раз, что я, наверное, уже могу цитировать каждую главу, поэтому когда читаешь все в сотый раз, глаз просто отказывается реагировать Леди Искренность пишет: Nunziata, представьте, мне тоже нравится Франсуаза. Поставив себя на ее место, я понимаю, что вряд ли вела бы себя иначе: сидела и плакала в уголке или молила о взаимности. Подобное поведение мужа заслуживает пренебрежения и больших рогов. Она нормальная женщина, ну почти, просто Жофе нужна другая, вот и все. И проблема в том, что сам он до конца не понимает, какая нужна, ведь, думал изначально, что и Франсуаза ему подходит . У Голон он сам был шокирован тем, что Анж смогла вызвать в нем такие сильные чувства, ведь, уже не молодой козлик, многое повидал, многих пощупал, а вот чтоб так прям запала в душу - не было за все время. Вот и думал, наверное, что такого не бывает, и не наделялся поэтому встретить. Florimon пишет: Хотя, я тоже ожидала, что мы узнаем что же за опыт ставил Жо в салоне с Анжеликой. Жду продолжения!!! Дамы, знали бы вы сколько было автором перечитано опытов и научных трудов для написания следующей главы. Пришлось даже самостоятельно проводить эксперимент, чтобы убедиться
Violeta: Nastia пишет: А вы постарайтесь что бы Анжелика бледнинько не выходила Если брать голоновский образ, то в принципе, кроме красоты и строптивости, наша Анж никакими выдающимися способностями в период Тулузы не обладала. Лоска светского не было, образования и манер тоже не особо, разве что бойкий язычок и умение слушать мужа, открыв рот Мы со Светлячком добавили ей немного сдержанности, но оставили непосредственность поведения и искренность в проявлении эмоций. Но на фоне яркой Атенаис она действительно смотрится как полевой цветок рядом с пышной розой Что ж, будем работать с тем, что есть.
Violeta: Светлячок пишет: Дамы, знали бы вы сколько было автором перечитано опытов и научных трудов для написания следующей главы. Пришлось даже самостоятельно проводить эксперимент, чтобы убедиться Ага, я теперь смогу вести курс физики для 7 класса с наглядными примерами
полная версия страницы