Форум » Творчество читателей » Волею судьбы 3 » Ответить
Волею судьбы 3
Violeta: Эпиграф: Люди и сами отлично умеют творить зло, без какого бы то ни было вмешательства дьявола. Джоанн Харрис "Персики для месье кюре". Глава 1. Франсуаза. Франсуаза расположилась на низеньком пуфике перед туалетным столиком, с нетерпением ожидая, пока Марго закончит колдовать над ее прической. Молодая женщина то барабанила пальцами по мраморной столешнице, то вдруг начинала перебирать украшения в тяжелом резном ларце, нервно надевая на тонкие пальцы изящные кольца и тут же снимая их, прикладывала к мочкам ушей изумительной работы серьги, а к белоснежной груди - роскошные колье. Было видно, что ее совсем не интересует то, что она видит в зеркале, скорее, она желала отвлечься от тягостных мыслей, владеющих ею. Наконец, раздраженно захлопнув крышку ларца, Франсуаза произнесла: - Марго, мессир граф у себя? - Нет, мадам, его милость изволили отбыть еще рано утром, - голос горничной звучал ровно, но графине послышалась в нем легкая издевка. - Он просил что-то передать мне? - женщина изо всех сил сжала подвернувшийся ей под руку черепаховый гребень, борясь с желанием запустить им в гладкую поверхность зеркала, в отражении которого она видела невозмутимое лицо Марго. О, как она ненавидела эту деревенщину, которую муж приставил к ней, словно соглядатая. - Нет, госпожа графиня, - "как и всегда", словно издеваясь, крутилось в голове у Франсуазы окончание этой фразы. - Ты закончила? - она аккуратно отложила гребень в сторону. Только бы суметь сдержаться, только бы не закричать и не отхлестать эту дуреху по щекам... - Да, ваше сиятельство, - Марго отступила на шаг назад и застыла, сложив перед собой руки. На ее лице невозможно было прочесть никаких эмоций, она молча стояла, ожидая дальнейших распоряжений. - Позови девушек, пусть они помогут мне одеться. А ты можешь быть свободна. - Как будет угодно госпоже, - горничная слегка склонила голову и скрылась за дверью. - Дрянь, - прошипела ей вслед Франсуаза. - Вот бы ты грохнулась с лестницы и сломала себе шею, чертова гугенотка. В комнату, словно дуновение легкого ветерка, впорхнули две хорошенькие девушки-камеристки, которых молодая графиня наняла сразу же по приезду в Париж. - Ваше сиятельство, вы сегодня ослепительны! - прощебетала одна, а другая восхищенно прижала руки к груди. Франсуаза милостиво им улыбнулась. Приятное разнообразие после постного лица Марго. На кровати лежало приготовленное горничной платье. Темно-зеленое, из тяжелого узорчатого бархата, с пеной белоснежных кружев на рукавах и вышитым золотом и драгоценными камнями корсажем. По подолу тоже шла вышивка, к которой добавлялись маленькие жемчужинки, создающие изящный рисунок и придающие наряду некую воздушность. Платье было восхитительным, но совсем не нравилось Франсуазе. Муж в который раз проявил свое пренебрежение к ней, заказав гардероб, совершенно не согласуясь с ее желаниями. Вместе с тем, молодая женщина не могла упрекнуть супруга в отсутствии вкуса - она знала, что будет выглядеть в этом наряде обворожительно. Франсуазу захлестнуло раздражение: как же изысканно Жоффрей дал ей понять, сколь мало для него значит ее мнение, и что доставить ей удовольствие не входило в его планы, а скорее наоборот, в его поступке сквозило откровенное неуважение к ней. Когда же это произошло? Отчего так вышло, что теперь они с мужем стали чужими людьми, словно не было того счастливого времени, когда Франсуаза была для него королевой, Прекрасной дамой, когда он предугадывал каждое ее желание, исполнял любой каприз, убеждая ее в своем неизменном восхищении? Пока девушки осторожно надевали на нее роскошное платье, Франсуаза вспоминала тот вечер, когда узнала, что Жоффрей собирается уехать в столицу. Это случилось вскоре после визита его величества Людовика в Тулузу, во время которого молодой король гостил в Отеле весёлой науки и оказывал юной графине весьма красноречивые знаки внимания, восхищаясь ее красотой и выражая настойчивое желание поскорее увидеть их с мужем при дворе. Франсуаза была так счастлива, купаясь в лучах мужского внимания и бесконечного потока комплиментов, что не сразу заметила изменения в поведении супруга, который вдруг стал с ней холодно-вежлив и отстранён. Молодая женщина знала, что ревность не могла быть тому причиной, поскольку внимание к ее персоне со стороны многочисленных кавалеров всегда льстило графу, который с удовольствием отмечал полные неподдельного восхищения взгляды, обращённые на его жену. Поэтому Франсуаза решила, что все дело в увлечении мужем занятиями наукой. Жоффрей стал подолгу уединяться в своей лаборатории, все чаще оставаясь там до самого утра и напрочь забывая о прелестях юной супруги. Но это не сильно волновало ее до того момента, пока по Тулузе пожаром не пронеслась весть о его скором отъезде. Франсуаза тогда вбежала в его кабинет, сверкая глазами, и быстро заговорила: - Почему вы не сказали мне, что уезжаете? Граф холодно посмотрел на нее. По его губам скользнула саркастическая улыбка, которую она так ненавидела, и, лениво цедя слова, проговорил: - С каких пор, госпожа графиня, я должен ставить вас в известность о своих планах? Франсуаза задохнулась от возмущения. - Позвольте, сударь... Но граф, словно сочтя разговор законченным, направился к выходу из комнаты. Она схватила его за руку и заставила взглянуть себе в глаза. - Что происходит? Скажите же, Жоффрей, что между нами происходит? - Франсуаза, гордая до безумия, впервые говорила с просительной интонацией, ища в его темных глазах ответ на терзающий ее уже несколько недель вопрос. Он мучительно долго молчал, потом склонился к лицу жены, словно хотел ее поцеловать, и сказал: - Между нами? Между нами решительно ничего не происходит, мадам, - и, убрав ее руку с рукава своего камзола, ушел. Франсуаза долго стояла посреди комнаты, не в силах двинуться с места. В ее голове колоколом отдавались его последние слова: "между нами... ничего... не происходит... ничего...", и ей вдруг отчаянно захотелось убежать из этого роскошного дворца, от этого ставшего вдруг чужим мужчины, далеко-далеко, навсегда. В кабинет заглянула Марго и сдержанно проговорила: - Госпожа графиня, мессир граф велел передать вам, что завтра он уезжает в Париж, и вы будете сопровождать его. Прикажете собирать вещи? - Да, - Франсуаза обернулась к ней. Ее глаза лихорадочно заблестели. - Да, Марго, и немедленно! - она победно улыбнулась. Еще не все потеряно: Жоффрей берет ее с собой, он хочет, чтобы она была рядом с ним! А его внезапно изменившееся отношение к ней - это только плод ее разгоряченной фантазии. И вот теперь, стоя посреди комнаты в новом отеле, построенном, как еще недавно говорил муж, специально для нее, Франсуаза чувствовала, что потерпела сокрушительное поражение... Она непроизвольным жестом поднесла руку к груди, словно заново переживая то отчаяние, тот гнев, что испытала накануне. Мадам Скаррон, с оттенком легкой жалости поглядывая на подругу, поведала Франсуазе, что ее муж в открытую изменяет ей с женой герцога де Мерекура, и об этом судачит весь Париж, смакуя самые невероятные пикантные подробности. Она полночи прождала Жоффрея, чтобы объясниться с ним, но он так и не появился. Только под утро, когда ее сморил сон, муж буквально на несколько минут заехал в отель, чтобы переодеться, и снова отбыл. Теперь у Франсуазы словно открылись глаза: охлаждение, которое началось еще несколько месяцев назад в Тулузе, перешло в откровенное пренебрежение здесь, в Париже. С головой окунувшись в столичную жизнь, молодая графиня и сама первое время едва вспоминала о муже: приемы, балы, салоны, театры. В отсутствие вечно занятого супруга, все эти месяцы она предавалась радостям светской жизни, не замечая, как с каждым днем они все больше отдаляются друг от друга. В последнее время граф не ставил жену в известность о своих отлучках, не сопровождал ее на приемы, не интересовался, как она проводит свободное время. А разве она была против? Разве требовала его компании, искала его общества? Новость об измене мужа, ставшая достоянием парижского высшего света, прогремела, как гром среди ясного неба, выбив у Франсуазы почву из под ног. Таким возмутительным образом Жоффрей демонстрировал супруге свое равнодушие и презрение, ясно давая понять, что между ними все кончено. Может быть, ей стоило остаться в Тулузе? "И похоронить там себя за вышиванием?" - одернула саму себя Франсуаза. Перед ее глазами вдруг встало худое и бледное лицо Дианы де Грансень, изможденной долгими молитвами и пьяными выходками гуляки-мужа. Мать Франсуазы была благочестивой и верующей женщиной, которой приходилось мириться с разгульным образом жизни супруга, не стремящегося скрывать свои похождения. Благодаря слугам, одна из таких историй стала известна широкому кругу знакомых и со временем обрела ошеломительную популярность в модных салонах*. Неужели и ее ждет такая же участь: слышать о выходках неверного мужа и закрывать на них глаза? Ну нет! Она приехала в Париж блистать, и так оно и будет. Ничто не заставит ее уехать, пусть даже у Жоффрея в любовницах перебывают все потаскухи столицы! Но все же гордость молодой женщины была уязвлена. Франсуаза поклялась себе, что не будет, подобно своей матери, терпеть измены супруга. Она заставит Жоффрея уважать себя. И рано или поздно он поймет, как неосмотрительно с его стороны было так пренебрегать собственной женой и ранить ее чувства. Она из Мортемаров, а они не прощают обид и жестоко мстят своим обидчикам! Закончив утренний туалет, Франсуаза позвала Марго: - Вели заложить карету - я хочу навестить сестру, - не терпящим возражения голосом распорядилась она. - И еще, сегодня я не буду ужинать дома. Можешь так и передать господину графу. _____________ *Однажды ночью Габриель де Рошешуар, маркиз де Мортемар вернулся домой очень поздно, а его жена, как обычно ожидавшая его, в очередной раз не смогла удержаться от нравоучений и спросила: - Откуда вы явились? Вы так и будете проводить свою жизнь в компании с чертями? На что господин де Мортемар ответил: - Я не знаю, откуда я пришел, но я знаю, что мои черти в лучшем настроении, чем ваш ангел-хранитель.
Nunziata: Violeta о))) прекрасная глава! и какае внимание к деталям! просто погружаешься в эпоху, спасбио большое
Violeta: Дамы, спасибо! Насчет салона Скаррона - у него бывали ученые, тот же Блез Паскаль, и наверняка там обсуждались животрепещущие проблемы того времени, например, является ли воздух пустотой Оппонент Пейрака - образ придуманный, но он отражает в себе установки той эпохи, которые тесно связывают науку и религию. Возможно, он просто спровоцировал нашего графа на этот спор какой-то особо вопиюще антинаучной репликой, тот и не сдержался Главное же, что Пейрак заинтересовал Анж
Светлячок: МА пишет: Но как-то странно, что граф завел о ней разговор в гостиной. Мне казалось, он переписывался с учеными, беседовал с ними, но происходило это не в гостиных. Так бы он в костер намного быстрее попал. ИМХО. Кроме того, "не мечите жемчуг свиньям.." или мэтр Форжерон ученый? Больше похоже на то, что он богослов... В общем, на мое очень личное мнение не стал бы Пейрак в салонах о науке говорить. Особенно с непосвященными. japsik пишет: То же сразу пришло на ум. Похоже на разговор с Беше, но там его вынудили вести это разговор. А здесь мы имеем следующие задачи: 1. побольше научных диспутов (много не обещаем, но хотя бы один должен быть точно); 2. раскрытие героев с разных сторон (тут и Анж видит, что граф не пустозвон, а знающий человек; да и он должен увидеть, что девушке, в отличие от многих и его жены в том числе, интересно то, чем он занимается, и она пытается понять это); 3. разнообразить досуг героев (не может же граф просто ходить к Нинон и петь там целыми вечерами) Не совсем понимаю, почему в салоне нельзя поговорить о науке? Они обсуждают модные в то время вещи, но при этом не ссылаются на запрещенных ученых, это совсем другое, об этом только с близкими друзьями и за закрытыми дверями. Думаю, мужчины вполне могли говорить о таких вещах и обсуждать их, и, если бы к Жофе обратились с вопросом, неужели он бы проигнорировал его? Он у нас покрасоваться любит, да и бисер, если заметили, мечет в вальяжной позе, ему это ничего не стоит, тут скорее он ведет себя так от скуки, ну и чтобы немного встряхнуть Парижское общество, но разговор ведеться в рамках, в принципе как и обычный спор. С другой стороны, это хороший повод столкнуть героев лбами на почве науки, ну не подсылать же Анж к дверям подслушивать тайные разговоры Пейрака с преследуемыми учеными .
toulouse: Violeta не-не-не, это как вообще? Мало ли, кто куда уезжает? Вот так прямо взять и кинуть людей??? Продолжение пишите в местах удаленных, куда вы устремляетесь))
toulouse: Светлячок пишет: ну не подсылать же Анж к дверям подслушивать тайные разговоры Пейрака с преследуемыми учеными Ладно, не посылайте, так и быть))
toulouse: вредина пишет: лишь бы только не слышать больше нытье Ортанс Это и называется воспитание)) Ортанз вместо папы с мамой сестренку воспитывает, молодец.
Светлячок: toulouse пишет: Мало ли, кто куда уезжает? Вот так прямо взять и кинуть людей??? Продолжение пишите в местах удаленных, куда вы устремляетесь)) Отставить панику, все пишется, следующая глава про Атенаис почти готова, так что все должно быть в срок toulouse пишет: Ладно, не посылайте, так и быть)) припрячем этот козырь в рукаве на черный день
toulouse: Светлячок
japsik: Светлячок пишет: А здесь мы имеем следующие задачи: 1. побольше научных диспутов (много не обещаем, но хотя бы один должен быть точно); 2. раскрытие героев с разных сторон (тут и Анж видит, что граф не пустозвон, а знающий человек; да и он должен увидеть, что девушке, в отличие от многих и его жены в том числе, интересно то, чем он занимается, и она пытается понять это); 3. разнообразить досуг героев (не может же граф просто ходить к Нинон и петь там целыми вечерами) Не совсем понимаю, почему в салоне нельзя поговорить о науке? Они обсуждают модные в то время вещи, но при этом не ссылаются на запрещенных ученых, это совсем другое, об этом только с близкими друзьями и за закрытыми дверями. Думаю, мужчины вполне могли говорить о таких вещах и обсуждать их, и, если бы к Жофе обратились с вопросом, неужели он бы проигнорировал его? Он у нас покрасоваться любит, да и бисер, если заметили, мечет в вальяжной позе, ему это ничего не стоит, тут скорее он ведет себя так от скуки, ну и чтобы немного встряхнуть Парижское общество, но разговор ведеться в рамках, в принципе как и обычный спор. Светлячок, цели ясны, и реализация шикарная, поэтому хоть у меня и возникла такая мысль, я ее отогнала и обоснуй сама же и придумала, так что тут даже обсуждать особо нечего. Кусок прекрасный, а Violeta уезжает, что ж нам делать-то тогда? toulouse пишет: Violeta не-не-не, это как вообще? Мало ли, кто куда уезжает? Вот так прямо взять и кинуть людей??? Продолжение пишите в местах удаленных, куда вы устремляетесь))
toulouse: japsik
Violeta: japsik пишет: Светлячок, цели ясны, и реализация шикарная, поэтому хоть у меня и возникла такая мысль, я ее отогнала и обоснуй сама же и придумала, так что тут даже обсуждать особо нечего. Кусок прекрасный, а Violeta уезжает, что ж нам делать-то тогда? У меня следующая глава набросана, я просто вычитать ее с телефона не могу, как следует. Светлячок посмотрит, внесет корректуру, надает мне подзатыльников и запостим
Nunziata: Violeta надеюсь, получится)
Bella: toulouse пишет: Мало ли, кто куда уезжает? Вот так прямо взять и кинуть людей??? Продолжение пишите в местах удаленных, куда вы устремляетесь)) toulouse , согласна, за такое кидалово только в места удаленные... там, говорят, только писать и остается . Это ж надо на самом-самом интригующем моменте! Violeta пишет: нарастающий шум голосов, который раздавался из соседней комнаты я, конечно, догадалась, кто явился причиной шума. Но мне представилось, что речь идет о словесной баталии с участием графа на более светские темы, научные дебаты утомили бы дам. Violeta пишет: их с мужем связывают самые теплые отношения. Редко когда увидишь столь гармоничный союз, основанный на взаимопонимании и уважении. Но Анжелика упрямо мотнула головой. - Я бы никогда не согласилась выйти замуж подобным образом! Это же чудовищно! какой шикарный пассаж в будущее! как говорится, не зарекайся
Violeta: Bella пишет: Но мне представилось, что речь идет о словесной баталии с участием графа на более светские темы, научные дебаты утомили бы дам. На тот момент дамы не меньше интересовались наукой, чем мужчины - это была модная тенденция тех лет. Вспомните главу про Драгоценный дворец, где читали лекции профессора из Королевского коллежа, главу про Атенаис в салоне у Скюдери, где она бросила, что предпочтет ученого поэту или рыцарю. Естественно, всерьез этим никто не увлекался, но бросить пару умных фраз было вполне в духе той эпохи. А вот поучаствовать в эксперименте, подрывающем престиж церкви, да, на это мало кто бы решился.
Bella: Violeta, идею Вашу поняла и приняла- никаких возражений. Вспомнилось из оригинала, как дамы оживлялись, когда приходил Пейрак- обсуждать вирши и цитировать что-нибудь о любви.
полная версия страницы