Форум » Творчество читателей » Волею судьбы-2 » Ответить
Волею судьбы-2
Violeta: Эпиграф: Люди и сами отлично умеют творить зло, без какого бы то ни было вмешательства дьявола. Джоанн Харрис "Персики для месье кюре". Глава 1. Франсуаза. Франсуаза расположилась на низеньком пуфике перед туалетным столиком, с нетерпением ожидая, пока Марго закончит колдовать над ее прической. Молодая женщина то барабанила пальцами по мраморной столешнице, то вдруг начинала перебирать украшения в тяжелом резном ларце, нервно надевая на тонкие пальцы изящные кольца и тут же снимая их, прикладывала к мочкам ушей изумительной работы серьги, а к белоснежной груди - роскошные колье. Было видно, что ее совсем не интересует то, что она видит в зеркале, скорее, она желала отвлечься от тягостных мыслей, владеющих ею. Наконец, раздраженно захлопнув крышку ларца, Франсуаза произнесла: - Марго, мессир граф у себя? - Нет, мадам, его милость изволили отбыть еще рано утром, - голос горничной звучал ровно, но графине послышалась в нем легкая издевка. - Он просил что-то передать мне? - женщина изо всех сил сжала подвернувшийся ей под руку черепаховый гребень, борясь с желанием запустить им в гладкую поверхность зеркала, в отражении которого она видела невозмутимое лицо Марго. О, как она ненавидела эту деревенщину, которую муж приставил к ней, словно соглядатая. - Нет, госпожа графиня, - "как и всегда", словно издеваясь, крутилось в голове у Франсуазы окончание этой фразы. - Ты закончила? - она аккуратно отложила гребень в сторону. Только бы суметь сдержаться, только бы не закричать и не отхлестать эту дуреху по щекам... - Да, ваше сиятельство, - Марго отступила на шаг назад и застыла, сложив перед собой руки. На ее лице невозможно было прочесть никаких эмоций, она молча стояла, ожидая дальнейших распоряжений. - Позови девушек, пусть они помогут мне одеться. А ты можешь быть свободна. - Как будет угодно госпоже, - горничная слегка склонила голову и скрылась за дверью. - Дрянь, - прошипела ей вслед Франсуаза. - Вот бы ты грохнулась с лестницы и сломала себе шею, чертова гугенотка. В комнату, словно дуновение легкого ветерка, впорхнули две хорошенькие девушки-камеристки, которых молодая графиня наняла сразу же по приезду в Париж. - Ваше сиятельство, вы сегодня ослепительны! - прощебетала одна, а другая восхищенно прижала руки к груди. Франсуаза милостиво им улыбнулась. Приятное разнообразие после постного лица Марго. На кровати лежало приготовленное горничной платье. Темно-зеленое, из тяжелого узорчатого бархата, с пеной белоснежных кружев на рукавах и вышитым золотом и драгоценными камнями корсажем. По подолу тоже шла вышивка, к которой добавлялись маленькие жемчужинки, создающие изящный рисунок и придающие наряду некую воздушность. Платье было восхитительным, но совсем не нравилось Франсуазе. Муж в который раз проявил свое пренебрежение к ней, заказав гардероб, совершенно не согласуясь с ее желаниями. Вместе с тем, молодая женщина не могла упрекнуть супруга в отсутствии вкуса - она знала, что будет выглядеть в этом наряде обворожительно. Франсуазу захлестнуло раздражение: как же изысканно Жоффрей дал ей понять, сколь мало для него значит ее мнение, и что доставить ей удовольствие не входило в его планы, а скорее наоборот, в его поступке сквозило откровенное неуважение к ней. Когда же это произошло? Отчего так вышло, что теперь они с мужем стали чужими людьми, словно не было того счастливого времени, когда Франсуаза была для него королевой, Прекрасной дамой, когда он предугадывал каждое ее желание, исполнял любой каприз, убеждая ее в своем неизменном восхищении? Пока девушки осторожно надевали на нее роскошное платье, Франсуаза вспоминала тот вечер, когда узнала, что Жоффрей собирается уехать в столицу. Это случилось вскоре после визита его величества Людовика в Тулузу, во время которого молодой король гостил в Отеле весёлой науки и оказывал юной графине весьма красноречивые знаки внимания, восхищаясь ее красотой и выражая настойчивое желание поскорее увидеть их с мужем при дворе. Франсуаза была так счастлива, купаясь в лучах мужского внимания и бесконечного потока комплиментов, что не сразу заметила изменения в поведении супруга, который вдруг стал с ней холодно-вежлив и отстранён. Молодая женщина знала, что ревность не могла быть тому причиной, поскольку внимание к ее персоне со стороны многочисленных кавалеров всегда льстило графу, который с удовольствием отмечал полные неподдельного восхищения взгляды, обращённые на его жену. Поэтому Франсуаза решила, что все дело в увлечении мужем занятиями наукой. Жоффрей стал подолгу уединяться в своей лаборатории, все чаще оставаясь там до самого утра и напрочь забывая о прелестях юной супруги. Но это не сильно волновало ее до того момента, пока по Тулузе пожаром не пронеслась весть о его скором отъезде. Франсуаза тогда вбежала в его кабинет, сверкая глазами, и быстро заговорила: - Почему вы не сказали мне, что уезжаете? Граф холодно посмотрел на нее. По его губам скользнула саркастическая улыбка, которую она так ненавидела, и, лениво цедя слова, проговорил: - С каких пор, госпожа графиня, я должен ставить вас в известность о своих планах? Франсуаза задохнулась от возмущения. - Позвольте, сударь... Но граф, словно сочтя разговор законченным, направился к выходу из комнаты. Она схватила его за руку и заставила взглянуть себе в глаза. - Что происходит? Скажите же, Жоффрей, что между нами происходит? - Франсуаза, гордая до безумия, впервые говорила с просительной интонацией, ища в его темных глазах ответ на терзающий ее уже несколько недель вопрос. Он мучительно долго молчал, потом склонился к лицу жены, словно хотел ее поцеловать, и сказал: - Между нами? Между нами решительно ничего не происходит, мадам, - и, убрав ее руку с рукава своего камзола, ушел. Франсуаза долго стояла посреди комнаты, не в силах двинуться с места. В ее голове колоколом отдавались его последние слова: "между нами... ничего... не происходит... ничего...", и ей вдруг отчаянно захотелось убежать из этого роскошного дворца, от этого ставшего вдруг чужим мужчины, далеко-далеко, навсегда. В кабинет заглянула Марго и сдержанно проговорила: - Госпожа графиня, мессир граф велел передать вам, что завтра он уезжает в Париж, и вы будете сопровождать его. Прикажете собирать вещи? - Да, - Франсуаза обернулась к ней. Ее глаза лихорадочно заблестели. - Да, Марго, и немедленно! - она победно улыбнулась. Еще не все потеряно: Жоффрей берет ее с собой, он хочет, чтобы она была рядом с ним! А его внезапно изменившееся отношение к ней - это только плод ее разгоряченной фантазии. И вот теперь, стоя посреди комнаты в новом отеле, построенном, как еще недавно говорил муж, специально для нее, Франсуаза чувствовала, что потерпела сокрушительное поражение... Она непроизвольным жестом поднесла руку к груди, словно заново переживая то отчаяние, тот гнев, что испытала накануне. Мадам Скаррон, с оттенком легкой жалости поглядывая на подругу, поведала Франсуазе, что ее муж в открытую изменяет ей с женой герцога де Мерекура, и об этом судачит весь Париж, смакуя самые невероятные пикантные подробности. Она полночи прождала Жоффрея, чтобы объясниться с ним, но он так и не появился. Только под утро, когда ее сморил сон, муж буквально на несколько минут заехал в отель, чтобы переодеться, и снова отбыл. Теперь у Франсуазы словно открылись глаза: охлаждение, которое началось еще несколько месяцев назад в Тулузе, перешло в откровенное пренебрежение здесь, в Париже. С головой окунувшись в столичную жизнь, молодая графиня и сама первое время едва вспоминала о муже: приемы, балы, салоны, театры. В отсутствие вечно занятого супруга, все эти месяцы она предавалась радостям светской жизни, не замечая, как с каждым днем они все больше отдаляются друг от друга. В последнее время граф не ставил жену в известность о своих отлучках, не сопровождал ее на приемы, не интересовался, как она проводит свободное время. А разве она была против? Разве требовала его компании, искала его общества? Новость об измене мужа, ставшая достоянием парижского высшего света, прогремела, как гром среди ясного неба, выбив у Франсуазы почву из под ног. Таким возмутительным образом Жоффрей демонстрировал супруге свое равнодушие и презрение, ясно давая понять, что между ними все кончено. Может быть, ей стоило остаться в Тулузе? "И похоронить там себя за вышиванием?" - одернула саму себя Франсуаза. Перед ее глазами вдруг встало худое и бледное лицо Дианы де Грансень, изможденной долгими молитвами и пьяными выходками гуляки-мужа. Мать Франсуазы была благочестивой и верующей женщиной, которой приходилось мириться с разгульным образом жизни супруга, не стремящегося скрывать свои похождения. Благодаря слугам, одна из таких историй стала известна широкому кругу знакомых и со временем обрела ошеломительную популярность в модных салонах*. Неужели и ее ждет такая же участь: слышать о выходках неверного мужа и закрывать на них глаза? Ну нет! Она приехала в Париж блистать, и так оно и будет. Ничто не заставит ее уехать, пусть даже у Жоффрея в любовницах перебывают все потаскухи столицы! Но все же гордость молодой женщины была уязвлена. Франсуаза поклялась себе, что не будет, подобно своей матери, терпеть измены супруга. Она заставит Жоффрея уважать себя. И рано или поздно он поймет, как неосмотрительно с его стороны было так пренебрегать собственной женой и ранить ее чувства. Она из Мортемаров, а они не прощают обид и жестоко мстят своим обидчикам! Закончив утренний туалет, Франсуаза позвала Марго: - Вели заложить карету - я хочу навестить сестру, - не терпящим возражения голосом распорядилась она. - И еще, сегодня я не буду ужинать дома. Можешь так и передать господину графу. _____________ *Однажды ночью Габриель де Рошешуар, маркиз де Мортемар вернулся домой очень поздно, а его жена, как обычно ожидавшая его, в очередной раз не смогла удержаться от нравоучений и спросила: - Откуда вы явились? Вы так и будете проводить свою жизнь в компании с чертями? На что господин де Мортемар ответил: - Я не знаю, откуда я пришел, но я знаю, что мои черти в лучшем настроении, чем ваш ангел-хранитель.
Светлячок: Violeta пишет: Глава уже написана Вот редактор вычитает, даст добро - и запосчу. Так это, вычитано усе, даю)
фиалка: Светлячок пишет: Так это, вычитано усе, даю) И где?
вредина: фиалка пишет: И где? Присоединяюсь)
toulouse: вредина пишет: иалка пишет: цитата: И где? Присоединяюсь) Присоединяюсь
Violeta: А пожалуйста! Глава 9. Драгоценный дворец. После достопамятного посещения салона Нинон, Анжелика с утроенным вниманием стала прислушиваться к наставлениям Ортанс. С удивлением она поняла, насколько умна ее сестра, с какой ловкостью умеет вести разговор, сыпать остроумными фразами и язвительными остротами. В это момент ее некрасивое лицо преображалось, и она становилась почти хорошенькой. Анжелика же старалась все больше помалкивать, боясь допустить какую-нибудь оплошность, ведь темы, на которые сочинялись эпиграммы, мадригалы или сонеты, и которые с увлечением обсуждались в светских гостиных, были бесконечно далеки от нее. Ортанс ежедневно внушала сестре: для того, чтобы достичь успеха и найти себе хорошего мужа, ей нужно произвести благоприятное впечатление в салонах квартала Маре, где правил разум, а не дворянский титул, и где честолюбивые мещанки на равных общались с аристократками, а бесприданницы, обладающие красотой и острым умом, вполне могли конкурировать с самыми богатыми невестами. Вместе с Ортанс Анжелика начала посещать Драгоценный дворец, за три пистоля записавшись в число его постоянных гостей. Во Дворце собирался "весь цвет Парижа": дамы среднего достатка, духовные лица, молодые ученые, провинциалы. Афиша сулила заманчивые перспективы: "Мы обещаем всего за три пистоля целых три месяца забавлять вас всяческими развлечениями, которые только может вообразить здравомыслящий человек. По понедельникам и субботам: бал и комедия; подаются бесплатные лимонад и апельсины из Португалии. По вторникам: концерт. Лютня, вокал, музыкальные инструменты. По средам: лекция по философии. По четвергам: чтение газет и новых пьес. Обсуждение. По пятницам: любопытные теории. Обсуждение". Чтобы дамы не тревожились по поводу позднего возвращения домой, организаторы предусмотрительно сообщали: "Особам, которые заботятся о сохранности своих денег, драгоценностей и генуэзских кружев, мы предоставим надежный эскорт. Мы обсудим эту проблему с парижскими мошенниками, которые выдадут нашим гостям надежные пропуска, позволяющие гулять по городу в любое время суток в полной безопасности. Ведь эти господа давно показали, что если снабдить их деньгами, у них хватит богобоязненности, чтобы сдержать свое слово". Здесь обсуждали разливы Нила, сердечные привязанности, а также природу света и вопрос о том, окружает ли нас пустота, или же воздух имеет вес. Анжелика заметила, что во время научных дискуссий она страдает, как грешница в аду. Несмотря на то, что все обсуждаемые темы были ей безумно интересны, девушке не хватало образования и элементарных основ, чтобы уловить суть физических явлений, о которых толковали знаменитые профессора из Королевского коллежа. Ах, если бы они изъяснялись чуточку проще и без этого невыносимого снисходительно-презрительного тона, то, возможно, она могла бы хоть что-то уразуметь... — Я слишком глупа, — пожаловалась Анжелика однажды Ортанс. — Все эти серьезные вопросы выше моего понимания, и я бы предпочла ходить в Драгоценный дворец только на балы и концерты. — Господи, ну что мне с тобой делать? — всплеснула руками сестра. — Как же ты собираешься блистать в салонах, если не поймешь, о чем там беседуют? Ты не желаешь разбираться ни в философии, ни в механике, ни в астрономии, ты не умеешь даже слагать стихи! Что же тогда остается?.. Пожалуй, только благочестие. Надеюсь, ты внимательно слушала урсулинок в монастыре? На это Анжелика только вздыхала. А еще украдкой изучала "Трактат о жеманстве и об умении хорошо выглядеть" мадемуазель де Кентен и "Искусство нравиться при дворе" мадемуазель де Круасси. Она пыталась понять, что за публика посещает светские салоны с их загадочным церемониалом, собственной иерархией и непостижимым для непосвященных этикетом, этот незнакомый мир, который оказался так бесконечно далек от ее собственного, простого и понятного. Иногда Анжелика задавалась вопросом - к чему все это, неужели люди не устают притворяться и играть чужие роли день за днем, год за годом, никогда не показывая ни своих истинных эмоций, ни настоящего лица, пряча все под непроницаемой маской лицемерной учтивости? Можно ли назвать это настоящей жизнью? И - главное - хочет ли она сама стать такой же? Благодаря обширным знакомствам своей сестры, которую высоко ценили почитатели изысканной словесности и французского языка, а также любители острого словца, Анжелика много где побывала, но всегда старалась держаться скромно и неприметно, помятуя о своем недостойном поведении в доме у Нинон, о котором Ортанс не уставала ей напоминать при каждом удобном и неудобном случае. Но девушка даже не подозревала, что ее яркая красота уже привлекла внимание многих и многих весьма достойных мужчин, и только внешняя неприступность и сдержанность ограждали Анжелику от их настойчивых ухаживаний. Однажды на одной из еженедельных встреч в Драгоценном дворце разгорелась оживленная дискуссия. Обсуждали "Астрею"*. Кто не читал "Астреи"? Ее читали все. Кто украдкой, а кто открыто, средь бела дня с головой погружаясь в перипетии романа, на страницах которого любовь пастуха Селадона и его возлюбленной Астреи расцветала на фоне невероятных приключений, а взаимное волшебное чувство открывало героям новые горизонты мира, доселе казавшегося жестоким и скучным. Ортанс заявляла, что "Астрея" - роман, которому недостает глубины, с чем охотно соглашались все ценители изящной словесности. Для того, чтобы любить по-настоящему, одного влечения мало, необходимы знания и умение сдерживать свои порывы, чем влюбленные зачастую пренебрегают. «Астрея» же легкомысленно обещает читателям, что каждый из них в один прекрасный день непременно познает все оттенки такого необыкновенного чувства, как великая любовь, но, увы, это лишь самообман. Анжелика, сама не зная почему, была несогласна с подобными утверждениями. Любовь казалась ей даром Божьим, она манила ее к себе и завораживала, и Анжелика мечтала познать ее, прикоснуться к чуду взаимного чувства, страстного томления, о котором она читала в романах, но увы, никогда не испытывала. Ее тело здоровой деревенской девушки, выросшей на свежем воздухе, уже расцвело, и ее время от времени охватывала какая-то неясная тоска, природу которой она не понимала... Размышления Анжелики внезапно прервались появлением женщины, которая опустилась на стул рядом с ней, аккуратно расправив вокруг себя складки пышного бархатного платья, и она с удивлением узнала в ней Нинон де Ланкло. - Я вижу, дорогая, вы тоже не очень-то верите в рассуждения наших милых жеманниц? - прошептала женщина, улыбаясь. - Любовь нельзя загнать в рамки, она бесконечна и непостижима. И я вижу по вашим глазам, что она живет в вас, словно диковинный цветок, и вам нужен лишь объект, на которого вы сможете излить свои чувства. Анжелика смущенно опустила ресницы, а Нинон тем временем продолжала: - Вы обладаете особым шармом, я умею с первого взгляда распознавать такие вещи, уж поверьте мне. В вас в равной степени сочетаются необыкновенная красота, душевная щедрость и пытливый ум. - Вы смеетесь надо мной? - прошептала Анжелика. - Моя сестра считает, что я невероятно глупа, и мне лучше помалкивать. - А один небезызвестный вам господин, - парировала Нинон, - напротив, считает, что вы милы и непосредственны, и что ваша искренность стоит много дороже, чем все эти светские ужимки и бестолковые диспуты. У Анжелики сердце забилось, как сумасшедшее. Значит, она ошибалась, и никто не счел ее плохо воспитанной дикаркой, как утверждала Ортанс. Какое облегчение! Словно прочитав ее мысли, мадемуазель де Ланкло проговорила: - Я жду вас у себя, прекрасное дитя. Приходите в любое время - я всегда буду вам рада. Растревоженная словами Нинон, Анжелика не могла усидеть на месте и, не дожидаясь сестры, отправилась побродить вдоль набережной Великих Августинцев. На противоположной стороне моста Святого Михаила гордо высились башни Дворца правосудия, и летела в небо стрела Сен-Шапель. По хорошему, ей стоило бы сейчас пойти домой, но Анжелика в данный момент, как никогда, нуждалась в одиночестве, а найти его можно было только в безумном водовороте людей, то и дело снующих мимо нее по своим делам и ни на что не обращающих внимания. Она рассеянно слушала уличных зазывал, расхваливающих свои товары, ее глаза бездумно скользили по лоткам с выложенными на них книгами, игрушками и украшениями, но мысли ее были далеко и крутились вокруг неожиданного разговора с мадемуазель де Ланкло и ее невероятно любезного приглашения бывать у нее. Хрипели трубы, надрывались шарманки. На помосте под барабанный бой акробаты жонглировали стаканчиками. И тут у нее над самым ее ухом раздалась задорная песенка: На ступенях Дворца Сидит прекрасная дева Лон-ла, Сидит прекрасная дева!.. Анжелика, не ожидавшая, что кто-то решится нарушить ее покой, да еще таким необычным способом, медленно обернулась и увидела незнакомца, одетого в черный потертый пиджак, затянутый поясом. У него было приятное, открытое лицо, он весело улыбался, а в глазах его плясали чертята. Крайне удивленная, Анжелика проговорила: - Кто вы? - Я? Я - ветер, - ответил незнакомец. - Ветер с окраины деревни Берри. Когда крестьяне косили сено, они скосили и меня. - Он кивнул в сторону пристани, находящейся неподалеку. - Меня погрузили в шаланду, и вот я в Париже. Смешная история, не так ли? Анжелика никак не могла собраться с мыслями, а молодой человек тем временем продолжал болтать без остановки: - Но что же делать такому бедному человеку, как я, в Париже? "Ветер", который привык разгуливать свободно по полям и лугам, теперь будет задувать в подол дамам и монашкам, срывать шляпы с почтенных граждан и монахов, его проклянет церковь, и он очутится в тюрьме. Но он вырвется на свободу и зазвонит во все колокола! "Да он, наверно, сумасшедший!" - наконец догадалась Анжелика, невольно отступая на шаг назад. - Нет, нет! Не двигайся! - воскликнул незнакомец, и она покорно замерла. - Ты прекрасна, как распустившаяся после дождя роза, на которой еще сохранились невысохшие капли живительной влаги. Твой носик подобен раковине, лежащей на берегу. Эти раковины так белы, тонки и прозрачны. Твои губы, как лепестки лилий, а шея круглая и обольстительная. Глаза, грудь - все прекрасно! - молодой человек живо жестикулировал и кидал в ее сторону такие откровенные взгляды, что Анжелика залилась краской до самых ушей. Увидев ее смущение, незнакомец расхохотался. - Давненько я не видел, чтобы девушка так краснела в ответ на невинные комплименты! Ты просто сокровище, красотка, ты знаешь об этом? Но Анжелика уже не слушала его, а быстрым шагом направлялась к мосту Святого Михаила, ведущего на остров Сите, чтобы как можно скорее спрятаться там в доме Ортанс от этого полоумного бродяги и его навязчивого внимания. Но, берясь за дверной молоточек, Анжелика вдруг поняла, что улыбается. Оказывается, она не настолько безнадежна, как утвеждает Ортанс, раз уже второй раз за день слышит восхищенные слова в свой адрес. Возможно, ее красота и естественность поведения служат ей лучшими рекомендациями, чем скудные познания в математике и астрономии, и уж тем более показное благочестие и скромность, на которых так настаивает сестра. И - кто знает! - может именно ее искренность и непосредственность помогут ей скорее найти мужа, чем все витьеватые рассуждения и уловки жеманниц, за которыми скрываются лишь пустота и так чуждая Анжелике манерность. Итак, решено! Отныне она будет вести себя так, как считает нужным, и будь что будет! ____________ * "Астрея" - огромный по протяжённости (в первом издании 5399 страниц) французский пасторальный роман Оноре д’Юрфе, крупнейший памятник прециозной литературы XVII века. В центре сюжета — любовь пастушки, которая носит имя греческой богини Астреи, и пастуха Селадона. Роман изобилует множеством вставных новелл (около 40) и персонажей (включая пастухов, монархов, военачальников, рыцарей, друида Адамаса и прекрасных нимф), а также поэтических включений и писем героев.
Nastia: БРАВОООООООООО . Наконец то Анж. Так скрой бы встреча Анж и Жоффрея. Так что может сражу же 2 главы а там и встреча
Florimon: Violeta очень красивая глава! Спасибо. И Поэт очень уместно вписался в канву
Violeta: Nastia пишет: БРАВОООООООООО . Наконец то Анж. Так скрой бы встреча Анж и Жоффрея. Так что может сражу же 2 главы а там и встреча Та скоро, скоро... Пишу Просто без Франсуазы, как мне кажется, не будет такого накала страстей и не так ярко будет видно отличие Анжелики от светских кокеток и жеманниц, ее образ несколько картонным получится. А тут на контрасте все очень выпукло вырисовывается, плюс у нас есть возможность сравнить отношение Жофы к разным женщинам. Ну и автору интересно поэкспериментировать с разными героями, чо уж там.
Violeta: Florimon пишет: Violeta очень красивая глава! Спасибо. И Поэт очень уместно вписался в канву Муррси. Почему-то вспомнился мне товарищ, решила включить его в повествование, ну и героине самооценку заодно приподнять.
Florimon: Violeta пишет: Почему-то вспомнился мне товарищ, решила включить его в повествование, ну и героине самооценку заодно приподнять. Да-да, все очень хорошо. Ничуть не коробит, все в тему
toulouse: Violeta Очень к месту Клод, хотя его комплименты, пожалуй, довольно смелы и могли бы вогнать в краску любую приличную барышню) Анжелика все же будет работать над повышением интеллектуального уровня или плакали 3 папиных пистоля? К тому же мало ли кого моно встретить на лекциях... Нинон ведет себя как прожженная сводница, прямо объявлив, что небезызвестный господин заинтересовался свеженькой провинциалкой.
фиалка: Violeta, спасибо. Все любопытней и любопытней во что же все это выльется. А Анж смелая особа: одна, по кипящему чернью городу... хорошо что поэт обошёлся комплиментами, мог и ручки распустить. А учитывая ее томления... боюсь Жоффа мог и опоздать первым сорвать этот цветок
Violeta: toulouse пишет: Violeta Очень к месту Клод, хотя его комплименты, пожалуй, довольно смелы и могли бы вогнать в краску любую приличную барышню) Пускай наша барышня привыкает toulouse пишет: Анжелика все же будет работать над повышением интеллектуального уровня или плакали 3 папиных пистоля? К тому же мало ли кого моно встретить на лекциях... Ну, будем надеяться, что ей попадется хороший учитель, который доступно все объяснит toulouse пишет: Нинон ведет себя как прожженная сводница, прямо объявлив, что небезызвестный господин заинтересовался свеженькой провинциалкой. Нинон - куртизанка, и по ее мнению, лучше иметь хорошего любовника, чем плохого мужа. Плюс она заметила взаимный интерес наших товарисчей, пусть пока и неосознанный. фиалка пишет: А Анж смелая особа: одна, по кипящему чернью городу... хорошо что поэт обошёлся комплиментами, мог и ручки распустить. А учитывая ее томления... боюсь Жоффа мог и опоздать первым сорвать этот цветок Решительная мадемуазель
МА: Violeta , замечательно! Читала с удовольствием Приятно, что Анжелика пытается улучшить образование. Но как-то даже обидно за неё, что несмотря на острый ум, ничего она не поняла. Будем надеятся, граф более талантливый учитель toulouse пишет Анжелика все же будет работать над повышением интеллектуального уровня или плакали 3 папиных пистоля? К тому же мало ли кого моно встретить на лекциях... Нинон ведет себя как прожженная сводница, прямо объявлив, что небезызвестный господин заинтересовался свеженькой провинциалкой. Согласна! Кстати, а разве небезызвестный господин так уж заметно заинтересовался? Вроде бы за плечико разок потрогал, да вечерком украдкой в спальне жены вздохнул. Нинон проявляет чудеса проницательности. Вот Анжелика - да, застыла, как греческая статуя, и глаз не отводила.
Violeta: МА пишет: Кстати, а разве небезызвестный господин так уж заметно заинтересовался? Вроде бы за плечико разок потрогал, да вечерком украдкой в спальне жены вздохнул. Нинон проявляет чудеса проницательности. Вот Анжелика - да, застыла, как греческая статуя, и глаз не отводила. Видимо, вел себя не как обычно, вот Нинон и сделала стойку.
полная версия страницы