Форум » Творчество читателей » Волею судьбы-2 » Ответить
Волею судьбы-2
Violeta: Эпиграф: Люди и сами отлично умеют творить зло, без какого бы то ни было вмешательства дьявола. Джоанн Харрис "Персики для месье кюре". Глава 1. Франсуаза. Франсуаза расположилась на низеньком пуфике перед туалетным столиком, с нетерпением ожидая, пока Марго закончит колдовать над ее прической. Молодая женщина то барабанила пальцами по мраморной столешнице, то вдруг начинала перебирать украшения в тяжелом резном ларце, нервно надевая на тонкие пальцы изящные кольца и тут же снимая их, прикладывала к мочкам ушей изумительной работы серьги, а к белоснежной груди - роскошные колье. Было видно, что ее совсем не интересует то, что она видит в зеркале, скорее, она желала отвлечься от тягостных мыслей, владеющих ею. Наконец, раздраженно захлопнув крышку ларца, Франсуаза произнесла: - Марго, мессир граф у себя? - Нет, мадам, его милость изволили отбыть еще рано утром, - голос горничной звучал ровно, но графине послышалась в нем легкая издевка. - Он просил что-то передать мне? - женщина изо всех сил сжала подвернувшийся ей под руку черепаховый гребень, борясь с желанием запустить им в гладкую поверхность зеркала, в отражении которого она видела невозмутимое лицо Марго. О, как она ненавидела эту деревенщину, которую муж приставил к ней, словно соглядатая. - Нет, госпожа графиня, - "как и всегда", словно издеваясь, крутилось в голове у Франсуазы окончание этой фразы. - Ты закончила? - она аккуратно отложила гребень в сторону. Только бы суметь сдержаться, только бы не закричать и не отхлестать эту дуреху по щекам... - Да, ваше сиятельство, - Марго отступила на шаг назад и застыла, сложив перед собой руки. На ее лице невозможно было прочесть никаких эмоций, она молча стояла, ожидая дальнейших распоряжений. - Позови девушек, пусть они помогут мне одеться. А ты можешь быть свободна. - Как будет угодно госпоже, - горничная слегка склонила голову и скрылась за дверью. - Дрянь, - прошипела ей вслед Франсуаза. - Вот бы ты грохнулась с лестницы и сломала себе шею, чертова гугенотка. В комнату, словно дуновение легкого ветерка, впорхнули две хорошенькие девушки-камеристки, которых молодая графиня наняла сразу же по приезду в Париж. - Ваше сиятельство, вы сегодня ослепительны! - прощебетала одна, а другая восхищенно прижала руки к груди. Франсуаза милостиво им улыбнулась. Приятное разнообразие после постного лица Марго. На кровати лежало приготовленное горничной платье. Темно-зеленое, из тяжелого узорчатого бархата, с пеной белоснежных кружев на рукавах и вышитым золотом и драгоценными камнями корсажем. По подолу тоже шла вышивка, к которой добавлялись маленькие жемчужинки, создающие изящный рисунок и придающие наряду некую воздушность. Платье было восхитительным, но совсем не нравилось Франсуазе. Муж в который раз проявил свое пренебрежение к ней, заказав гардероб, совершенно не согласуясь с ее желаниями. Вместе с тем, молодая женщина не могла упрекнуть супруга в отсутствии вкуса - она знала, что будет выглядеть в этом наряде обворожительно. Франсуазу захлестнуло раздражение: как же изысканно Жоффрей дал ей понять, сколь мало для него значит ее мнение, и что доставить ей удовольствие не входило в его планы, а скорее наоборот, в его поступке сквозило откровенное неуважение к ней. Когда же это произошло? Отчего так вышло, что теперь они с мужем стали чужими людьми, словно не было того счастливого времени, когда Франсуаза была для него королевой, Прекрасной дамой, когда он предугадывал каждое ее желание, исполнял любой каприз, убеждая ее в своем неизменном восхищении? Пока девушки осторожно надевали на нее роскошное платье, Франсуаза вспоминала тот вечер, когда узнала, что Жоффрей собирается уехать в столицу. Это случилось вскоре после визита его величества Людовика в Тулузу, во время которого молодой король гостил в Отеле весёлой науки и оказывал юной графине весьма красноречивые знаки внимания, восхищаясь ее красотой и выражая настойчивое желание поскорее увидеть их с мужем при дворе. Франсуаза была так счастлива, купаясь в лучах мужского внимания и бесконечного потока комплиментов, что не сразу заметила изменения в поведении супруга, который вдруг стал с ней холодно-вежлив и отстранён. Молодая женщина знала, что ревность не могла быть тому причиной, поскольку внимание к ее персоне со стороны многочисленных кавалеров всегда льстило графу, который с удовольствием отмечал полные неподдельного восхищения взгляды, обращённые на его жену. Поэтому Франсуаза решила, что все дело в увлечении мужем занятиями наукой. Жоффрей стал подолгу уединяться в своей лаборатории, все чаще оставаясь там до самого утра и напрочь забывая о прелестях юной супруги. Но это не сильно волновало ее до того момента, пока по Тулузе пожаром не пронеслась весть о его скором отъезде. Франсуаза тогда вбежала в его кабинет, сверкая глазами, и быстро заговорила: - Почему вы не сказали мне, что уезжаете? Граф холодно посмотрел на нее. По его губам скользнула саркастическая улыбка, которую она так ненавидела, и, лениво цедя слова, проговорил: - С каких пор, госпожа графиня, я должен ставить вас в известность о своих планах? Франсуаза задохнулась от возмущения. - Позвольте, сударь... Но граф, словно сочтя разговор законченным, направился к выходу из комнаты. Она схватила его за руку и заставила взглянуть себе в глаза. - Что происходит? Скажите же, Жоффрей, что между нами происходит? - Франсуаза, гордая до безумия, впервые говорила с просительной интонацией, ища в его темных глазах ответ на терзающий ее уже несколько недель вопрос. Он мучительно долго молчал, потом склонился к лицу жены, словно хотел ее поцеловать, и сказал: - Между нами? Между нами решительно ничего не происходит, мадам, - и, убрав ее руку с рукава своего камзола, ушел. Франсуаза долго стояла посреди комнаты, не в силах двинуться с места. В ее голове колоколом отдавались его последние слова: "между нами... ничего... не происходит... ничего...", и ей вдруг отчаянно захотелось убежать из этого роскошного дворца, от этого ставшего вдруг чужим мужчины, далеко-далеко, навсегда. В кабинет заглянула Марго и сдержанно проговорила: - Госпожа графиня, мессир граф велел передать вам, что завтра он уезжает в Париж, и вы будете сопровождать его. Прикажете собирать вещи? - Да, - Франсуаза обернулась к ней. Ее глаза лихорадочно заблестели. - Да, Марго, и немедленно! - она победно улыбнулась. Еще не все потеряно: Жоффрей берет ее с собой, он хочет, чтобы она была рядом с ним! А его внезапно изменившееся отношение к ней - это только плод ее разгоряченной фантазии. И вот теперь, стоя посреди комнаты в новом отеле, построенном, как еще недавно говорил муж, специально для нее, Франсуаза чувствовала, что потерпела сокрушительное поражение... Она непроизвольным жестом поднесла руку к груди, словно заново переживая то отчаяние, тот гнев, что испытала накануне. Мадам Скаррон, с оттенком легкой жалости поглядывая на подругу, поведала Франсуазе, что ее муж в открытую изменяет ей с женой герцога де Мерекура, и об этом судачит весь Париж, смакуя самые невероятные пикантные подробности. Она полночи прождала Жоффрея, чтобы объясниться с ним, но он так и не появился. Только под утро, когда ее сморил сон, муж буквально на несколько минут заехал в отель, чтобы переодеться, и снова отбыл. Теперь у Франсуазы словно открылись глаза: охлаждение, которое началось еще несколько месяцев назад в Тулузе, перешло в откровенное пренебрежение здесь, в Париже. С головой окунувшись в столичную жизнь, молодая графиня и сама первое время едва вспоминала о муже: приемы, балы, салоны, театры. В отсутствие вечно занятого супруга, все эти месяцы она предавалась радостям светской жизни, не замечая, как с каждым днем они все больше отдаляются друг от друга. В последнее время граф не ставил жену в известность о своих отлучках, не сопровождал ее на приемы, не интересовался, как она проводит свободное время. А разве она была против? Разве требовала его компании, искала его общества? Новость об измене мужа, ставшая достоянием парижского высшего света, прогремела, как гром среди ясного неба, выбив у Франсуазы почву из под ног. Таким возмутительным образом Жоффрей демонстрировал супруге свое равнодушие и презрение, ясно давая понять, что между ними все кончено. Может быть, ей стоило остаться в Тулузе? "И похоронить там себя за вышиванием?" - одернула саму себя Франсуаза. Перед ее глазами вдруг встало худое и бледное лицо Дианы де Грансень, изможденной долгими молитвами и пьяными выходками гуляки-мужа. Мать Франсуазы была благочестивой и верующей женщиной, которой приходилось мириться с разгульным образом жизни супруга, не стремящегося скрывать свои похождения. Благодаря слугам, одна из таких историй стала известна широкому кругу знакомых и со временем обрела ошеломительную популярность в модных салонах*. Неужели и ее ждет такая же участь: слышать о выходках неверного мужа и закрывать на них глаза? Ну нет! Она приехала в Париж блистать, и так оно и будет. Ничто не заставит ее уехать, пусть даже у Жоффрея в любовницах перебывают все потаскухи столицы! Но все же гордость молодой женщины была уязвлена. Франсуаза поклялась себе, что не будет, подобно своей матери, терпеть измены супруга. Она заставит Жоффрея уважать себя. И рано или поздно он поймет, как неосмотрительно с его стороны было так пренебрегать собственной женой и ранить ее чувства. Она из Мортемаров, а они не прощают обид и жестоко мстят своим обидчикам! Закончив утренний туалет, Франсуаза позвала Марго: - Вели заложить карету - я хочу навестить сестру, - не терпящим возражения голосом распорядилась она. - И еще, сегодня я не буду ужинать дома. Можешь так и передать господину графу. _____________ *Однажды ночью Габриель де Рошешуар, маркиз де Мортемар вернулся домой очень поздно, а его жена, как обычно ожидавшая его, в очередной раз не смогла удержаться от нравоучений и спросила: - Откуда вы явились? Вы так и будете проводить свою жизнь в компании с чертями? На что господин де Мортемар ответил: - Я не знаю, откуда я пришел, но я знаю, что мои черти в лучшем настроении, чем ваш ангел-хранитель.
toulouse: фиалка пишет: за модой следили, а Жоффа так вообще первым в этом был Ну не факт, что полностью копировал парижскую моду, он вроде короля в своей провинции - надо полагать, и в вопросах моды тоже.
аня: случае она и не понадобилась, они же верхом ехали, Жофа с Анж на 1 лошади + охрана. Вы не читали что ли? упс,пора перечитывать)) Точно,была 1 лошадь Но все равно очень надуманно))особенно приготовленное шампанско) А вот сцена первый секс 20 лет спустя норм сцена.Буря,все дела.
фиалка: Ничего не поняла: писала, писала и куда улетело? И как цитату больше вставить не могу Цитата: Да эта сцена вооще надумана 1)пеирак бросил своих гостей(ушел,как тут говорят,даже не сняв маску) 2)случаино увидел жермонтаса 3)друзья пеиракка пошли за ним(что??а как же их любовницы?) 4)их повезли в дом(ага мгновенно и кучера нашлись и карета и лошади в 5 сек поехали ) 5)и фрукты у кровати лежали и бутылка.. Видно голон надоело описывать беседы и она вспомнила,"чего то они еще не переспали)" PS ЧТО мешало переспать в доме?xD Отвечаю по пунктам 1) А почему Пейрак гостей "бросил". Гости уже сами кто куда разбрелись, а те кто ещё сидели заняты друг другом были, даже целовались уже вовсю 2) кто знает? Это не написано, может увидел, может нет, а может кто подсказал 3) тут конечно вопрос. Какого лешего они за ним таскались? Но может у Андижоса работа такая была, за своим другом-господином бегать, пока тот отмашку что свободен не даст? 4) почему в пять сек поехали? Кстати, без кареты обошлись, Анж и у него на коленях неплохо было. А вызвать слуг, готовых служить круглосуточно и приказать оседлать лошадей не так уж и долго. А пока седлали, можно было насчёт тела распоряжения отдать, что Жоффа сделал наверняка, шаль для Анж, грудь прикрыть, тоже сходили, слугу на Гаронну отправили и пр. 5) так они пока собирались, пока ехали нога за ногу, сто раз бутылку и фрукты поставить можно было. Слуга верхом быстро добрался, служанки посуетились и все на высшем уровне. Сказано же: вышколенные слуги, других не держал И наконец, насчёт переспать во дворце. Во -первых, там шумиха знатная поднялась, не хотел чтобы их дергали и мешали в самый ответственный момент. А главное во дворце и он других имел и другие друг друга имели. И как-то ни комильфо с единственной, неповторимой, самой-самой любимой женой, в первый же раз на тех же, фигурально выражаясь, простынях. Он хотел остаться с ней в дали и наедине от всех, там где не было никого другого. Короче, почти что спрятал своё сокровище в "пещере" подальше от чужих глаз. Да и потом, ведь там все и начиналось, именно там она его послала, а он сказал что УСЕ БУДЕТ. Круг замкнулся
аня: 3) тут конечно вопрос. Какого лешего они за ним таскались? Но может у Андижоса работа такая была, за своим другом-господином бегать, пока тот отмашку что свободен не даст? возможно,типа оруженосца
toulouse: фиалка Ой, ну по всем-всем пунктам я согласная)))
Violeta: Цитата Светлячка: С недавних пор на досуге интересуюсь бытом 17 века, и узнала по поводу шпаг то, что шпаги не полагалось брать в помещение за исключением приемов у короля и герцога, их оставляли слуге, который ждал за дверью или в вестибюле у начальника охраны. Это касалось также плащей и тростей (наши же товарищи и вовсе останавливались на ночь). Поэтому не думаю, что и сам Жофа сидел со шпагой за столом, да и Жермонтаз почему-то с ней оказался в саду. Тут скорее всего либо Голон просто не копала так глубоко, или допустила исторический ляп, чтобы дуэль стала возможной. Но если следовать правилам, то, как я понимаю, шпаг у товарищей быть не должно было. Да, именно так, не садились на приемах за стол со шпагами, максимум - короткая парадная шпага или же дага, кинжал, который носили на поясе. Танцевали на балах тоже без шпаг, исключением была только павана. фиалка Картины, которые вы выставили - это работы 19 века, стилизация под начало 17. Картины же 17 века - это сплошь парадные портреты, а бытоописание относилось скорее к сценкам из жизни простолюдинов или опять же официальным церемониям. Так что ничего, увы, выложить не могу. фиалка пишет: Отвечаю по пунктам 1) А почему Пейрак гостей "бросил". Гости уже сами кто куда разбрелись, а те кто ещё сидели заняты друг другом были, даже целовались уже вовсю 2) кто знает? Это не написано, может увидел, может нет, а может кто подсказал 3) тут конечно вопрос. Какого лешего они за ним таскались? Но может у Андижоса работа такая была, за своим другом-господином бегать, пока тот отмашку что свободен не даст? 4) почему в пять сек поехали? Кстати, без кареты обошлись, Анж и у него на коленях неплохо было. А вызвать слуг, готовых служить круглосуточно и приказать оседлать лошадей не так уж и долго. А пока седлали, можно было насчёт тела распоряжения отдать, что Жоффа сделал наверняка, шаль для Анж, грудь прикрыть, тоже сходили, слугу на Гаронну отправили и пр. 5) так они пока собирались, пока ехали нога за ногу, сто раз бутылку и фрукты поставить можно было. Слуга верхом быстро добрался, служанки посуетились и все на высшем уровне. Сказано же: вышколенные слуги, других не держал И наконец, насчёт переспать во дворце. Во -первых, там шумиха знатная поднялась, не хотел чтобы их дергали и мешали в самый ответственный момент. А главное во дворце и он других имел и другие друг друга имели. И как-то ни комильфо с единственной, неповторимой, самой-самой любимой женой, в первый же раз на тех же, фигурально выражаясь, простынях. Он хотел остаться с ней в дали и наедине от всех, там где не было никого другого. Короче, почти что спрятал своё сокровище в "пещере" подальше от чужих глаз. Да и потом, ведь там все и начиналось, именно там она его послала, а он сказал что УСЕ БУДЕТ. Круг замкнулся Насчет дуэли. Тут два варианта - либо провокация, и тогда Сербало, разгуливающий по саду, просто дал отмашку Пейраку с Андижосом и Кастель-Жало, увидев Жермонтаза, чтобы те появились вовремя: тогда логично, что Жоффрей был в маске и при шпаге, театральщина чистой воды. Второй вариант - шли парни прогуляться по саду, воздухом подышать, а тут такааая удача - Жермонтаз лапает Анж. Подарок судьбы прям. Тогда шпага с маской ваще не в тему... Но у Голон, думаю, все же было случайное стечение обстоятельств. А маска для пущего эффекту, чтоб прям ах, когда снял, а под ним лицо, искаженное гневом.
фиалка: Violeta пишет: Картины, которые вы выставили - это работы 19 века, стилизация под начало 17. И правда. Я то искала как живопись Франции 17 века, а на автора не глянула. А сейчас глянула французских художников 17 века по именно и получается сплошь парадные портреты, на худой конец библейские святые или римские боги. На парадных конечно шпага есть везде. (Но с другой стороны, если отойти от французов и взять, например Рубенса, то у него есть портреты далекие от парадных. Начиная с его автопортрета с первой женой и даже Он! художник со шпагой.) Короче, я как то не встречала, чтобы дворяне второй половины 17 века шпагу сдавали. Как раз наоборот. Но тут надо смотреть что-то типа регламента, касаемого правил ношения оружия
Bella: Violeta пишет: Насчет дуэли Пейрак заметил уход Анж- забеспокоился, как это так, он же и песни спел, и лекцию прочитал, и глаз не сводил. Возможно, заметил и отсутствие Жермотраза- если и не провел параллели, то вполне мог отметить, что тот был пьян, рассержен (сам же дразнил), скорее всего отвержен любовницей (после публичных комментов Пейрака кто будет с ним любезным?). Сразу вскочить, метнуться за Анж не комильфо, а вдруг очередной облом? А вот выйти в сад с друзьями, тем более если они постоянно вместе прогуливались (как менты, всегда втроем), покурить, ... заодно и промониторить сад на предмет наличия Анж. С другой стороны, мы то видим, как Жермонтраз начал приставать к Анж, и потом появилась троица во главе с супругом. Можно предположить, что Пейрак с друзьями куда-то направлялись целенаправленно, а тут... Куда? Слуги доложили, что кто-то, кто не хотел бы афишировать свое появление-их общий друг, ожидает его (их) в дальней части сада... может Пейрак строит новую беседку с каким-нибудь дивным фонтаном и он хотел показать друзьям... может они приготовили гостям (и Анж- в ее честь) салют и направлялись дать старт пиротехникам...
аня: Тут два варианта - либо провокация, и тогда Сербало, разгуливающий по саду, просто дал отмашку Пейраку с Андижосом и Кастель-Жало, увидев Жермонтаза, чтобы те появились вовремя: тогда логично, что Жоффрей был в маске и при шпаге, театральщина чистой воды ну Жермонтаз же мог полапать и не Анж шли парни прогуляться по саду, воздухом подышать, а тут такааая удача - Жермонтаз лапает Анж. Подарок судьбы прям. Тогда шпага с маской ваще не в тему Анж же ушла,тогда маска не в тему на прогулке Жермотраза- если и не провел параллели, то вполне мог отметить, что тот был пьян, рассержен (сам же дразнил), скорее всего отвержен любовницей (после публичных комментов Пейрака кто будет с ним любезным?). так никто не предполагал что Жермонтаз полапает Анж а не другую может Пейрак строит новую беседку с каким-нибудь дивным фонтаном и он хотел показать друзьям... может они приготовили гостям (и Анж- в ее честь) салют и направлялись дать старт пиротехникам... ага курил в маске и пошел подышать воздухом в маске()))))))
Bella: аня пишет: так никто не предполагал что Жермонтаз полапает Анж а не другую так Пейрак, учитывая, что Жермонтраз был пьян, рассержен (сам же дразнил), скорее всего отвержен любовницей (после публичных комментов Пейрака кто будет с ним любезным?), вполне мог спешить кому угодно на помощь. Идея в том, что хозяин решил пройтись по саду: 1. убедиться, что Жермонтраз не бедокурит- в этом варианте наличие друзей со шпагами вполне оправдано; 2. поискать Анж; 3.как хозяин дворца проверить что все и везде было ок (мож какой даме в кустах неудобно, велеть кушетку принести )
Violeta: Прерву ненадолго ваше обсуждение новой главой Глава 6. Анжелика. - Ты ведешь себя просто неприлично! Тебя что, совсем не учили манерам в монастыре? Да ты просто сошла с ума, если позволила себе так непристойно пялиться на мужчину! Ей-богу, как дурочка на деревенском празднике! - выговаривала сестре Ортанс, пока они шли по узким парижским улицам, возвращаясь домой на остров Сите. Анжелика, погруженная в собственные мысли, почти не слушала ее. Она готова была поклясться, что этот граф-колдун, который сперва насмехался над нею, а затем самым возмутительным образом обсуждал ее с хозяйкой салона, с язвительной улыбкой кивая на мелькающую в толпе фигуру Анжелики, почему-то потом резко изменил свое отношение к ней. Во время исполнения одного из мадригалов он повернулся к девушке и взглянул на нее с каким-то странным выражением, словно изучающе, и при этом от его обидного сарказма уже не осталось и следа. Анжелика закусила губу. Не нужно ей было ввязываться в этот идиотский разговор о колдовстве, религии и церкви, но граф де Пейрак застал ее врасплох своими вопросами, и Анжелика говорила первое, что приходило ей в голову, наверняка неимоверно веселя его своей непроходимой глупостью. - Надо быть скромнее, уметь держать себя в руках, - раздавался над ухом противный голос Ортанс, вторя внутреннему голосу самой Анжелики. Господи, ну почему она сначала делает, а потом думает? Отец же говорил ей, что граф ученый, занимающийся рудным делом, и Анжелика собственными глазами видела паровую машину на руднике, которая была построена по его чертежам. Так с чего вдруг она стала говорить ему о проповедях архиепископа Тулузского и пособничестве Дьяволу?! Анжелика застыла столбом посреди улицы и проговорила: - Я больше никогда не пойду к Нинон. Ортанс тоже остановилась и развернулась к ней. - Конечно! Там тебе делать нечего, ты уже достаточно опозорила меня, - язвительно процедила она. - Перестань, Ортанс, ну что я такого сделала? - попробовала изобразить непонимание Анжелика. - Там все смотрели на графа, когда он пел. Я слышала, как все вокруг восторженно ахали! Никто ничего и не заметил. - Если бы ты перед этим не сидела с ним в обнимку на кушетке, а потом не подскочила, как ужаленная, то да, никто бы ничего не заметил, - с гадкой улыбкой кивнула ей сестра. - А так ты привлекла к себе ненужное внимание. Теперь только и разговоров будет, что о тебе и твоих дурных манерах! - Я не сидела с ним в обнимку! - возмущенно воскликнула Анжелика. - Он сам придвинулся ко мне и разговаривал со мной просто возмутительно. Поэтому я и ушла. - Он что, говорил тебе непристойности? - в голосе Ортанс сплелись негодование и жадное любопытство. - Нет, нет, - поспешно проговорила Анжелика. - Он просто... я даже не знаю... Это, наверняка, все мои фантазии... Или я неправильно его поняла.., - и она закончила растерянным тоном: - Он очень странный... - Нет, это ты странная. Дикарка. Всегда такой была и такой же осталась, - вздохнула Ортанс. - Пошли домой. В этот вечер, несмотря на усталость, Анжелика долго не могла уснуть. Она прислушивалась к доносящемуся с узких сырых улочек шуму незнакомого города, а в голове у нее мелькали картины знакомства с загадочным графом: его безупречный профиль сменялся видом ужасающих шрамов, темные, словно бездна, глаза - насмешливой улыбкой, одни воспоминания о которой вгоняли девушку в краску. Опасаясь смотреть ему в лицо, Анжелика все внимание сосредоточила на его руках - в пышных кружевах манжет они выглядели изящно, но в то же время не слишком изнеженно. Мускулистые, с длинными подвижными пальцами, они наверняка с той же виртуозностью, что перебирали струны гитары, владели шпагой или одним движением поводьев смиряли непокорного жеребца. От мужчины веяло скрытой силой и, несмотря на его худощавость и хромоту, чувствовалось, что под богато украшенным камзолом скрывается крепкое тренированное тело. Ей вдруг вспомнилось, как в момент их знакомства он склонился к ее руке, как блеснули перстни на его пальцах, а спустя мгновение губы графа едва ощутимо коснулись нежной кожи ее запястья. Густые черные локоны мужчины скользнули тогда по руке Анжелики, и она с удивлением поняла, что это не парик, как она сначала подумала, и что великолепная шевелюра - его собственная... Мгновения сегодняшнего вечера сменялись перед ее внутренним взором, словно в калейдоскопе, и вот она и сама уже не смогла бы ответить, пугает ли ее тулузский сеньор или притягивает, настолько противоречивый портрет рисовало девушке ее живое воображение, но в одном она была абсолютно уверена - в нем было нечто дьявольское! Анжелика не в силах была больше оставаться в постели. Осторожно ступая по скрипучим половицам, она подошла к окну и открыла одностворчатую ставню, затем свинцовую раму со вставленными в нее разноцветными стеклами в виде ромбов. Небо было усеяно звездами, но в воздухе висела легкая дымка, создавая вокруг луны золотистый ореол. Глубоко вдохнув свежий ночной воздух, Анжелика оперлась руками о подоконник и всмотрелась в широкую ленту реки, гладкую и блестящую в торжественном свете луны, хорошо видную из ее окна. До нее доносился тихий плеск волн неспешно катящей мимо нее свои воды Сены: убаюкивающий, успокаивающий... В его мелодичном звучании Анжелике слышались отголоски тех серенад, что с таким мастерством исполнял граф де Пейрак вместе с мадемуазель Нинон. Никогда ей не доводилось слышать более красивого и чувственного голоса, такого волнующего тембра: то бархатистого, то серебряного, с безукоризненной дикцией. И какой же необычной силы он был! Казалось, этот пленительный голос заполнил собой весь салон, и Анжелика отчетливо помнила, что на несколько бесконечных секунд забыла, как дышать. Что это могло быть? Волшебство или... Слова Николя, рассказывавшего ей в Монтелу о графе де Пейраке, внезапно с пронзительной ясностью прозвучали у нее в голове, и Анжелика почувствовала, как ее пробирает озноб: "Говорят, в своем замке в Тулузе он завлекает женщин любовными напитками и странными песнями. И те, кого он заманивает, исчезают навсегда либо сходят с ума". Господи Боже, а ведь она действительно ощутила нечто, что нельзя описать словами: ей казалось, что она себе не принадлежит, полностью растворяясь в звуках музыки и словно обволакивающего ее со всех сторон чарующего голоса мужчины... Анжелика тряхнула головой, отгоняя наваждение, и снова, уже в который раз укорила себя в излишней чувствительности. Наверно, она смотрелась ужасно глупо со стороны - расширенные глаза, рука, прижатая к груди... Неудивительно, что Ортанс так возмущалась. А что, если сестра права, с грустью подумала Анжелика, и она просто наивная провинциальная девчонка с дурными манерами, да еще и напридумывавшая себе Бог знает чего... Ей вспомнился Монтелу, их старый замок, который еще несколько недель назад она покидала с радостью, а теперь отчаянно скучала по нему. По нему и по Ньельскому лесу, его дубовым и каштановым рощам, где она так любила бродить одна или в компании своих "ангелочков". Прикрыв глаза, Анжелика на мгновение ощутила вкус вольного ветра на губах, тепло солнечных лучей, с трудом проникающих сквозь плотную завесу, создаваемую пышными кронами деревьев, почувствовала упругий ковер бархатистого мха под голыми ступнями... Ах, эти незабываемые прогулки по лесу, опьяняющий аромат боярышника, прохлада, струящаяся от каналов, по которым Валентин катал ее на лодке, свежесть ручьев, где они ловили раков с Николя... Без сомнения, Монтелу, где сладковатое, таинственное дыхание болот смешивалось с резким ароматом окутанного тайной леса, не походило ни на одно другое место на земле… А что, если бы она не приняла решения уехать в столицу?.. Остаться! Снова жить там, отдаваясь медленному течению почти неподвижных зеленых вод, или по-прежнему бегать по тропинкам, вьющимся среди мхов и корней в глухой чаще леса! Утонуть в зелени Монтелу! Посвятить себя бесконечным открытиям под покровом листвы развесистых ветвей. И разве не было у нее среди этой роскошной природы цели, которую надо выполнить, миссии, зов которой она не переставала слышать даже сейчас? С того самого дня, как в далеком детстве старая колдунья провела своим длинным белым пальцем по ладони девочки, как будто для того, чтобы нарисовать там какой-то знак или что-то прочитать, Анжелика чувствовала, что соединена нерушимой связью с таинственным лесом: связью мистической, древней, как дольмены, вокруг которых, как говорят, в лунные ночи танцуют беззаботные эльфы... Тогда-то у нее и началась эта вторая, тайная жизнь, где она становилась единым целым с колдуньей, растениями и лесными зверями. Жизнь, которую она бережно хранила в себе самой, как в "волшебной шкатулке", как в запретной комнате маленького зачарованного замка, который принадлежал ей одной. Анжелика наивно мечтала, что однажды станет такой же искусной, как Мелюзина, и исцелит весь мир. Ведь говорили же, что ее руки способны успокаивать боль и, если у кого-то болела голова, или у ребенка резались зубки, ее звали к себе, она клала свою маленькую ладошку на лоб или на щеку больному, и боль стихала. Как же давно это было! Словно в полузабытом сне... Анжелика сложила руки на подоконнике и положила на них голову. Она вспомнила свое возвращение в Монтелу после монастыря, которое, увы, не принесло ей ожидаемой радости. Все здесь стало чужим, бессмысленным, вялым, несмотря на слуг, которые сновали то тут, то там, выполняя поручения. В замке, который она прекрасно помнила, словно появилась странная чужая пустота. Возможно, это из-за братьев? Младшие выросли, и Анжелика их постоянно путала. Тому, кого когда-то все называли «крохой», - Дени - уже исполнилось пятнадцать лет. И даже объятия кормилицы Фантины показались Анжелике не такими трепетными и радостными, как она ожидала. Лицо кормилицы выглядело настолько трагичным, каким оно не становилось даже во время пересказа самых страшных историй. Хотя прошло много лет, и, возможно, кормилица больше не считала, что Анжелика принадлежит к "ее" детям. И - самое главное - в Монтелу больше не было мамы. Неужели, именно смерть матери погасила ту радость, которую могло бы принести ей возвращение? От охвативших ее чувств на глазах Анжелики выступили слезы. Она стала чужой там, ничто ее больше не держало в старом обветшалом замке, где она была когда-то так счастлива. Единственное, что осталось неизменным, это ее тетушки. Пюльшери очень обрадовалась приезду племянницы. Но старушка так исхудала, что Анжелика побоялась обнять ее слишком крепко, чтобы не повредить хрупкие кости. Тетушка Жанна все так же сидела целыми днями в дальнем углу гостиной и с неизменно мрачным видом вышивала очередной цветок. Глядя на них, Анжелика представляла себе свою судьбу, в точности похожую на их: состариться за вышиванием или приготовлением обеда, так и не познав ни любви, ни счастья. Дома ее окружали только слуги отца и деревенские парни, которые никак не могли подойти в мужья дочке барона. Правда, за ней ухаживал отпрыск их ближайших соседей де Круасски, но мужчина походил повадками на медведя, а все его интересы ограничивались только охотой, и порой Анжелика не знала, как от него избавиться. Иногда ей вспоминался ее кузен Филипп, невероятно красивый и невероятно надменный, но вряд ли он счел бы ее удачной партией для себя... Она отчетливо помнила тот день, когда приняла решение уехать. Неподвижно застыв на краю сонной заводи, черную блестящую гладь которой, скрытую под скатертью из ряски, тревожили лишь брошенные камни, Анжелика смотрела, как слабеют и теряются в лабиринте береговой линии прекрасные безупречные волны, у которых была только одна судьба: разбиться и исчезнуть. И именно это ждало ее, останься она здесь, в Монтелу: исчезнуть, раствориться, превратиться в призрак, подобно Мелюзине, с которой так жестоко некогда расправились обезумевшие от страха и гнева крестьяне. Нет, это не для нее! Анжелику, подобно Жослену, манили приключения и новые впечатления, ее будоражили мечты о дальних странах, ей хотелось идти вперед, а не плыть по течению, постепенно погружаясь в тягучую и мутную обыденность жизни. И тогда она отчетливо осознала: ее Монтелу уже не сможет возродиться, нить давно оборвана... А ее ждет иная дорога, которая сулит ее множество открытий и новую, пока еще неизвестную, но такую заманчивую в своей загадочности и неопределенности судьбу. Анжелика вернулась в постель и прижалась щекой к подушке в грубой полотняной наволочке, пахнущей лавандой. Она пообещала себе, что в следующий раз будет вести себя по-другому. Будет молчать и мило улыбаться, как делают все эти жеманницы в роскошных туалетах, томно обмахивающиеся веерами и заливающиеся время от времени мелодичным смехом. Наверно, только так можно обратить на себя внимание будущего мужа и прослыть утонченной и хорошо воспитанной. И еще, она больше не допустит, чтобы этот невозможный граф де Пейрак смотрел на нее с насмешкой и пренебрежением! Анжелика тихонько рассмеялась. Еще несколько часов назад она поклялась себе, что не переступит больше порога салона Нинон, чтобы только не встречаться с ним, а теперь уже всерьез размышляет о том, как будет вести себя при их следующей встрече. Девушка была почему-то уверена, что она непременно состоится, и сердце ее замирало от сладкого ужаса... Уже проваливаясь в сон, Анжелика вспомнила, как Мелюзина напророчила ей в мужья человека, отмеченного, как и она, печатью огня... "Он будет особенным, ни на кого не похожим, - говорила колдунья ей, полузакрыв глаза и слегка покачиваясь, будто в трансе. - Его взгляд заглянет тебе прямо в душу, и ты больше никогда не станешь прежней. Он принесет тебе много страданий и горя, но подарит и великую любовь, свет которой озарит всю твою жизнь. Да, он будет особенным, - повторила Мелюзина, и легкая улыбка скользнула по ее губам. - Только ты не сразу узнаешь его и будешь противиться Судьбе..." ------------- Дамы, хелп! Как назвать?
Nastia: Violeta Ураааааааааааа, Великолепно особенно когда Аж сказала сама себе что она изменится . Интересен но что дальше то
фиалка: Vipleta, ну очень романтично. Описание природы, детства и ее чувств после возвращения из монастыря прям чистый канон. Да хорошо ее осадили, что называется пришла в чувство. А кого или что назвать то, не врубилась?
Violeta: фиалка пишет: А кого или что назвать то, не врубилась? Главу. Монтелу, как мне кажется, не очень отражает суть... Предсказание? Что-то с Судьбой должно быть связано...
аня: АААА просто великолепно:)) - Он что, говорил тебе непристойности? - в голосе Ортанс сплелись негодование и жадное любопытство. все в каноне))) и вот она и сама уже не смогла бы ответить, пугает ли ее тулузский сеньор или притягивает, настолько противоречивый портрет рисовало девушке ее живое воображение, но в одном она была абсолютно уверена - в нем было нечто дьявольское! и тут в каноне,молодец автор . Никогда ей не доводилось слышать более красивого и чувственного голоса, такого волнующего тембра: то бархатистого, то серебряного, с безукоризненной дикцией. И какой же необычной силы он был! Казалось, этот пленительный голос заполнил собой весь салон, и Анжелика отчетливо помнила, что на несколько бесконечных секунд забыла, как дышать.Господи Боже, а ведь она действительно ощутила нечто, что нельзя описать словами: ей казалось, что она себе не принадлежит, полностью растворяясь в звуках музыки и словно обволакивающего ее со всех сторон чарующего голоса мужчины... Анжелика тряхнула головой, отгоняя наваждение, и снова, уже в который раз укорила себя в излишней чувствительности люблю такие моменты))близки мне__))
полная версия страницы