Форум » Творчество читателей » Ночь перед арестом. » Ответить
Ночь перед арестом.
Violeta: Решила набросать небольшой драббл о событиях, предшествующих аресту графа, и о его размышлениях на этот счет. Помнится, мы много раз обсуждали, почему он был так беспечен и недооценил опасность. Этим фиком мне хотелось показать, что Жоффрей думал о сложившейся ситуации. Ночь перед арестом. — Вы споете для нас? — спросил король. Жоффрей де Пейрак вздрогнул и, повернувшись к Людовику XIV, смерил его надменным взглядом, словно это был какой-то незнакомец, которого ему не представили. В этот момент он почувствовал прикосновение пальцев Анжелики к рукаву своего бархатного камзола и услышал ее умоляющий шепот: — Спой для меня. Граф натянуто улыбнулся, согласно кивнул и подал знак Бернару д'Андижосу, который сразу же умчался. Жоффрей проводил его хмурым взглядом. Какое унижение! Он, потомок графов Тулузских, должен петь на потеху, словно наемный музыкант! Если бы не Анжелика и та неподдельная тревога, что плескалась в ее изумрудных глазах, он наверняка отказался бы. С другой стороны, доставить удовольствие сюзерену - это честь, и мало кто из придворных понял бы сейчас негодование графа. В своей провинции он привык чувствовать себя королем, а тут ему приходилось склонять голову перед юношей, который годится ему если не в сыновья, то в младшие братья, и который еще не знал, что делать с властью, неожиданно свалившейся на него. Жоффрей, не принимая его в расчет, сделал ставку на Мазарини, оказав тому определенного рода услуги, которые, как он думал, разгонят сгустившиеся над ним тучи. Но чувство опасности не покидало Пейрака: предупреждение Пегилена о его скором аресте он принял к сведению, но был уверен, что это невозможно - не было ни повода, ни объективных причин для подобной вопиющей несправедливости. И потом, кто мог отдать такой приказ - не этот же мальчик, который тщетно пытался изображать из себя сурового властителя, но на деле был лишь марионеткой в руках своей матери и хитрого итальянца. Все обойдется, все сложится наилучшим образом, ему нечего опасаться... А сейчас он споет - почему нет? Споет для дам. И для своей жены... Жоффрей почувствовал, как дрожат в его ладони ее нежные пальчики, и поднес их к своим губам. - Что вас так взволновало, моя дорогая? Он заглянул в ее глаза и улыбнулся ободряющей улыбкой. - Вы... - начала Анжелика и тут же замолчала. На ее губах ощутимо трепетали слова: "Вы были слишком дерзки в разговоре с королем, какая неосторожность!", но она их не произнесла. Вместо этого она улыбнулась ему в ответ. Юный скрипач Джованни, пробравшись сквозь толпу придворных, подал графу де Пейраку его гитару и бархатную маску. — А зачем вы надеваете маску? — спросил король. — Голос любви не имеет лица, — ответил де Пейрак, — и когда прекрасные дамы погружаются в грезы, их взгляд не должно смущать никакое уродство. Он взял несколько аккордов и запел старинные песни на провансальском языке, перемежая их любовными серенадами. Потом он встал и, подойдя к инфанте, присел рядом с нею и спел неистовые испанские куплеты, с хриплыми вскриками на арабский манер, в которые, казалось, была вложена вся страстность, весь пыл иберийского полуострова. Застывшее лицо инфанты с белой перламутровой кожей наконец выразило волнение — она подняла ресницы и все увидели, как заблестели ее глаза. Возможно, она в последний раз мысленно вернулась в свою уединенную обитель, где маленьким божеством жила в окружении своей старшей камеристки, своих дуэний и карликов, которые смешили ее; жизнь унылая, неторопливая, но привычная: играли в карты, принимали монахинь, которые предсказывали судьбу, устраивали завтраки с вареньем и пирожными, украшенными фиалками и цветами апельсинового дерева. — Вы нас очаровали, — сказал король певцу. — Отныне я желал бы только одного — слышать вас как можно чаще. Глаза Жоффрея де Пейрака странно блеснули из-под маски. — Никто не желает этого так, как я, сир. Но ведь все зависит от воли вашего Величества, не так ли? Граф заметил, что Людовик чуть нахмурил брови. — Да, это так. И я рад был услышать это из ваших уст, мессир де Пейрак, — проговорил он с некоторой холодностью. Граф вдруг ощутимо почувствовал, что воздух вокруг него стал сгущаться, словно перед неминуемо надвигающейся грозой. Ему даже показалось, что он услышал отдаленные раскаты грома в голосе юного короля. Жоффрей снял маску и низко поклонился. Праздничный вечер подходил к концу. Рядом со вдовствующей королевой, кардиналом, королем и его братом, напряженно выпрямившись, сидела инфанта, опустив глаза под взглядом своего супруга, с которым завтра ее соединит торжественный обряд. Она уже была отторгнута от Испании. Филипп IV и его идальго с болью в сердце уехали в Мадрид, оставив гордую и чистую инфанту в залог мира… Пейрак, погруженный в свои размышления, едва ли обращал внимание на веселье, царившее вокруг, на радостное возбуждение придворных, на волнение инфанты. Лишь полный обожания взгляд жены и ее голос, в котором сквозило восхищение и горячая любовь к нему, заставляли графа любезно улыбаться и вести ничего не значащие светские беседы. Жоффрей украдкой наблюдал за королем, время от времени ловя на себе его взгляд, в котором отчетливо читались неприязнь и настороженность. Черт возьми, неужели он недооценил опасность? Неужто волчонок, напуганный Фрондой, затаился лишь на время, и теперь хочет забрать все, что принадлежит ему по праву, желает, чтобы каждый в его государстве склонил перед ним голову и не смел поднять без его приказа? И голову нужно будет наклонять тем ниже, чем больше будет страх Людовика перед независимостью и возможностью нового бунта. И перед богатством, которое сильнее любой власти. Пейрак вспомнил прием в Тулузе, организованный им в честь приезда короля в Отеле веселой науки, и в который раз укорил себя за то, что невольно вызвал зависть этого недоверчивого молодого человека, который теперь мог одним росчерком пера решить его судьбу и низвергнуть на самое дно жизни. Вопрос был только в том, как скоро он решится на это... Вернувшись в отель уже поздно ночью, Анжелика сорвала с себя одежду, не дожидаясь помощи служанки, и, с облегчением вздохнув, бросилась на кровать. — Я совершенно разбита, Жоффрей. Кажется, я еще не подготовлена для придворной жизни. Как это они могут столько развлекаться и еще находить в себе силы ночью изменять друг другу? Граф, ничего не ответив, лег рядом с нею. Было так жарко, что даже прикосновение простыни вызывало неприятное ощущение. Через открытое окно по комнате иногда проплывал красноватый отсвет проносимых по улице факелов, освещая всю кровать, полог которой супруги оставили поднятым. В Сен-Жан-де-Люзе царило оживление — готовились к завтрашнему торжеству. — Если я не посплю хоть немного, я упаду во время церемонии, — проговорила Анжелика, зевая. Она потянулась, потом прижалась к смуглому, худощавому телу мужа. Он протянул руку, погладил ее округлое, белевшее в темноте бедро, коснулся талии, отыскал маленькую упругую грудь. Пальцы его затрепетали, стали настойчивее, спустились к бархатистому животу. Но когда он позволил себе более смелую ласку, Анжелика сквозь дремоту протестующе пробормотала: — О, Жоффрей, мне так хочется спать! Он не настаивал, и она взглянула на него из-под опущенных ресниц, проверяя, не рассердился ли он. Опершись на локоть, Жоффей смотрел на нее и тихо улыбался. — Спи, любовь моя, — прошептал он. Слушая ровное дыхание жены, граф постепенно успокаивался. Возможно, он драматизирует ситуацию. Да, архиепископ Тулузский его враг, и он сделал все, чтобы опорочить Пейрака в глазах короля и кардинала, но его домыслы о "проклятом тулузском золоте" вызовут лишь насмешки у здравомыслящих людей и вряд ли послужат основой для колдовского процесса, который так жаждал начать прелат. Жоффрей усмехнулся, вспоминая их недавний разговор в соборе. "Помните о «тулузском золоте», — вполголоса говорил тогда де Фонтенак. — Сервилий Сципион, который ограбил тулузские храмы, был покаран за свое святотатство. Вот почему поговорка о «тулузском золоте» заставляет думать о несчастье, которое неизбежно следует в расплату за богатство, нажитое сомнительным путем". Эта проповедь могла бы устрашить менее стойкого человека и породить расскаяние у более религиозного, но у де Пейрака она вызвала лишь ироничную улыбку. Архиепископ был наивен и жесток, как и все праведники, но едва ли в лице Мазарини он найдет такого же фанатика. Граф намекнул итальянцу, что может быть полезен короне как своими связями, так и деньгами. Ради торжества справедливости и удовлетворения жажды мести тулузского Великого инквизитора он не станет расправляться с могущественным и лояльным к власти сеньором, вся вина которого состоит лишь в том, что он слишком богат... Или станет? Именно потому, что легче избавиться от одного влиятельного человека сейчас, чем потом утихомиривать целую провинцию, которая только и ждет повода поквитаться с "проклятыми северянами". Какая глупость! Жоффрей и сам удивлялся, как мало его сейчас волнует это веками культивировавшая ненависть к захватчикам с Севера. Все, что его заботило на данный момент - это жена и ребенок, их семья, то счастье, которое он так нежданно обрел и о котором даже не мечтал. Доставлять радость своей зеленоглазой красавице, видеть улыбку на ее губах, восхитительные ямочки на щеках, слышать ее мелодичный голос и переливы серебристого смеха... Обладать ею, теряя голову от восторга, шептать шальные слова, осыпать поцелуями и чувствовать, как она отдается в его власть, еле слышно произнося: "Любимый"... Жоффрей осторожно привлек к себе Анжелику, провел кончиками пальцев вдоль линии совершенной груди, тонкой талии, коснулся бедра... Головокружительное желание захлестнуло его с головой, но граф сдержался, не смея прерывать чуткий сон жены. Он любовался ее разметавшимися по подушке золотистыми волосами, чуть приоткрытыми губами, легко вздымающейся от дыхания грудью, изящной позой, в которой живописцы обычно изображают отдыхающих богинь... Самая красивая женщина из всех, кого он когда-либо встречал, его жена, его творение, его кумир. Жоффрей слегка наклонился, чтобы коснуться губами ее губ, но потом с сожалением отстранился, боясь, что разбудит ее. Он даже отвернулся к окну, борясь с так некстати разгоревшимся страстным порывом, и устремил взгляд на луну, царившую в легкой дымке облаков и окружавших ее звезд, прекрасную и величественную. "Что наша жизнь в сравнении с вечностью? - подумалось графу. - Всего лишь мгновение, и стоит ли тратить его на бессмысленные волнения и тревоги?" Завтра его не арестуют, наконец решил де Пейрак, никто не будет портить скандалом свадьбу короля, а вечером они с Анжеликой уедут - тайно, никого не ставя в известность, даже друзей. Они отправятся в Беарн в их уютное поместье, затерянное среди гор, где спокойно смогут переждать опасность и поправить свои дела, наслаждаясь обществом друг друга. Если он сумеет договориться с архиепископом Тулузским, который активно интриговал против своего непокорного прихожанина, а Мазарини успокоит подозрения Людовика в отношении чересчур независимого графа, то есть шанс, что все обойдется и о нем забудут на какое-то время... А потом, когда король достигнет того влияния, о котором мечтает, Жоффрею уже можно будет не опасаться его гнева и зависти. Итак, решено. Пусть Анжелика спокойно наслаждается свадебной церемонией, он все скажет ей завтра. А пока впереди у них целая ночь. Маленькая жизнь, которую они проведут в объятиях друг друга, и пусть весь мир катится к дьяволу... Он, граф де Пейрак, еще пока властен над страстями. И держит в руках свою Судьбу.
Леди Искренность: Так еще Марго говорила, что: Даже когда я впервые увидела вас в замке Монтелу и вы были совсем юной девушкой, вы смотрели на мужчин так, словно хотели им сказать: постарайся чуть-чуть, и я твоя! — Я? Марго! — воскликнула возмущенная Анжелика. И строго добавила: — Откуда такие мысли? Ты с большей уверенностью, чем кто бы то ни было, можешь подтвердить, что я веду добродетельный образ жизни. — Ну, это оттого, что у вас ревнивый и бдительный супруг, хотя он и не показывает вида, — парировала Марго. — Я повидала немало благородных дам, ведущих добродетельный образ жизни, и могу смело сказать, что вы принадлежите к самой опасной их разновидности. — Я? — повторила, недоумевая, Анжелика. Ее всегда удивляла эта крупная женщина, чье поведение напоминало властные манеры ее старой кормилицы. — Вы, мадам. Потому что вы вызываете у мужчин не просто интерес, не мимолетное увлечение, а глубокую любовь, такую любовь, которую проносишь через всю жизнь. А когда такое происходит одновременно с несколькими мужчинами — это становится даже обременительно. Вам известно, что один тулузский юноша утопился в Гаронне из-за вас? — Нет, не знала. — Я не стану называть вам его имени, вы все равно никогда его не замечали. Вот поэтому он и покончил с собой. Как тут не занервничать супругу.
аня: А при чем здесь это? Тогда она его любила, и он в этом не сомневался, еще раз повторяю. Поэтому, конечно, боролась. вот тут согласна..)) Наверное,наложилось "Кузен+первая любоьв+заигрывание с королем в Сент Жан Де Люзе",вот и подумал,что уже тогда она смотрела на чужих мужиков,подвернулся Фил,(а мог бы быть и король). Боролась,но забыла,вот и перемкнуло)
аня: Как тут не занервничать супругу. вообще первый раз такое вижу ,че за мужик?
МА: Аня вообще первый раз такое вижу ,че за мужик? Это отрывок из новой версии, "Мученик Ноте-Дама", по-моему japsik, про записную книжку я пошутила. В общем, мне в это больше верится, чем в то, что упоминание кузена могло как-то задеть его, что он даже намотал себе на ус, сделал пометку и тп. Ну не ложится у меня это на образ графа Тулузского, хоть ты тресни. Я тоже не верю, что он ночь не спал, думал и переживал. Но полагаю, он запомнил, хотя бы как факт биографии жены, изначально не предав особенного значения. Возможно, повторюсь, поскольку разговор задел его внутренних тараканов. Ассоциативная память, можно сказать. А потом он в нужный момент на этой почве себя и накрутил, как уже писали выше. Я даже добавлю, мне пришла такая мысль, что не факт, что Жоффрей Кармен не вспомнил, просто не хотел сделать женушке больно. Что он должен был сказать? Помню, помню, страстная была девица, до сих пор иногда ее вспоминаю. Он же сообразительный, всегда лучше уйти в несознанку в таких щекотливых вопросах, чего это жена вдруг про нее вспомнила спустя столько лет? оригинально, мне в голову не приходило. Но вполне могло так и быть Аня пишет с чего бы ему знать и вообще думать ,чей друг Фил???? Граф вряд ли специально об этом думал. Брат короля и есть брат короля, слухи ходят . Видимо, в этих слухах активно и имена друзей Филиппа Орлеанского звучали. И Филиппа дю Плесси в том числе. А впоследствии и сам Филипп стал не последним человеком во Франции. Имена были на слуху, специально узнавать ничего не нужно было.
japsik: МА пишет: про записную книжку я пошутила. Я поняла, что это фигура речи, я тоже в переносном смысле говорила. МА пишет: Я тоже не верю, что он ночь не спал, думал и переживал. Но полагаю, он запомнил, хотя бы как факт биографии жены, изначально не предав особенного значения. Возможно, повторюсь, поскольку разговор задел его внутренних тараканов. Ассоциативная память, можно сказать. А потом он в нужный момент на этой почве себя и накрутил, как уже писали выше. Да, именно это я и хотела сказать, мы говорили о том же, разными словами. Я только не уверена, что разговор что-то там задел (если разговор о Филиппе имеется в виду). А так я с Вами прежде всего и согласилась Скажем так, Ваши посты были ближе всего к моим собственным мыслям Мне не нравится, что Голон в новой версии из Жоффрея сделала нюню, поэтому я держусь моего графа Тулузского, как могу
аня: Брат короля и есть брат короля, слухи ходят . Видимо, в этих слухах активно и имена друзей Филиппа Орлеанского звучали. И Филиппа дю Плесси в том числе. А впоследствии и сам Филипп стал не последним человеком во Франции. Имена были на слуху, специально узнавать ничего не нужно было. Возможно,но разве у него были информаторы во франции???Ведь в книге наоборот говорилось,что он типа оборвал все контакты во Фр
japsik: аня пишет: Возможно,но разве у него были информаторы во франции???Ведь в книге наоборот говорилось,что он типа оборвал все контакты во Фр Скорее всего, это очередной ляп автора. Но если попробовать его оправдать, то тогда можно предположить, что особых развлечений не было, все за сплетни и держались, он так или иначе контачил с французским флотом, плавал по Средиземному морю, поэтому какая-то инфа до него доходила. Кто с кем и когда без всяких информаторов.
Violeta: japsik пишет: Мне не нравится, что Голон в новой версии из Жоффрея сделала нюню, поэтому я держусь моего графа Тулузского, как могу Пардон, нюню? Что-то я за ним такого не замечала! Наоборот, стал более человечным, стали понятнее некоторые его поступки, эмоции... Очень понравилась сцена, когда он ее слегка приревновал на свадьбе короля, приоткрыл на миг броню. аня пишет: Возможно,но разве у него были информаторы во франции???Ведь в книге наоборот говорилось,что он типа оборвал все контакты во Фр Думаю, большую часть сплетен он узнал от вездесущего Роша, а потом и Кантор ему пищи для размышлений подкинул. Какие-то крохи от отца Антуана перепали... МА пишет: Я тоже не верю, что он ночь не спал, думал и переживал. Но полагаю, он запомнил, хотя бы как факт биографии жены, изначально не предав особенного значения. Возможно, повторюсь, поскольку разговор задел его внутренних тараканов. Ассоциативная память, можно сказать. А потом он в нужный момент на этой почве себя и накрутил, как уже писали выше. Думаю, что учитывая то, что мамзель была из монастыря и единственным ее детским увлечением был кузен, у отца которого работал Молин, то графу не пришлось слишком перетруждать память, запоминая его имя. МА пишет: Я даже добавлю, мне пришла такая мысль, что не факт, что Жоффрей Кармен не вспомнил, просто не хотел сделать женушке больно. Что он должен был сказать? Помню, помню, страстная была девица, до сих пор иногда ее вспоминаю. Он же сообразительный, всегда лучше уйти в несознанку в таких щекотливых вопросах, чего это жена вдруг про нее вспомнила спустя столько лет? Может быть так и было - граф еще тот конспиратор. аня пишет: заигрывание с королем в Сент Жан Де Люзе Да какое заигрывание - она с Луи и словом не перемолвилась!)) japsik пишет: Вы можете со мной не согласиться, но такая память не только у нашего графа, а у большинства мужчин, иногда просто поражаешься, как он помнит какую-нибудь ерунду, а а название улицы, мимо котрой ездит каждый день - нет. Да и у женщин такое бывает, но реже, мне кажется. Точно! japsik пишет: Возвращаясь к роману, тут и моменты разные, там - шок, в мозгу быстро начинают работать процессы самооправдывания: как замужем? почему маркиз? вот и щелкнуло. А про Кармен она ему когда напоминала? После секса? Он там весь расслабленный, а она ему про какую-то девицу. Это мы женщины помним всех: и хороших, и плохих, а мужчины быстро вычеркивают из жизни, тем более такие, как Жофа. Плюс у него была причина забыть обо всем, что связывало его с Францией, только жену и не смог забыть. Тоже соглашусь - у него этих баб было, как в Бразилии Педров, помнить еще всех...
toulouse: japsik пишет: Мне не нравится, что Голон в новой версии из Жоффрея сделала нюню, поэтому я держусь моего графа Тулузского, как могу Аналогично)
МА: japsik
аня: Да какое заигрывание - она с Луи и словом не перемолвилась!)) ну мы ж не знаем,раз по его словам он еще на свадьбе короля почуял измену.. Тут даже не измена,а королева бала,и все ее хотят... Согласитесь,ситуация то иная, Пейрак на королевксом празднестве явно не король. Вспомните,в следующем томе,уже в Америке,она сидит за столом,едят медвежатину в каком-то городке,и Пейрак ее ревнует ,к Люмени. Они ,так сказать,вышли в большой свет.Возможности изменить в ТУЛУЗЕ у нее не было...)) А когда в Канаду выезжали,он вообще говорил(И ЭТО СПУСТЯ 25 ЛЕТ!!!)..ЧТО мол "из-за такой красавицы возможны стычки,я чую подвох,ловушки,ДУЭЛИ и тд.." По-моему,ситуация аналогичная:) Думаю, большую часть сплетен он узнал от вездесущего Роша, Разве Роша че-то знал?. Отец антуан и того больше:D
japsik: toulouse пишет: Аналогично) Спасибо, я знала, что не одной мне показалось Violeta пишет: Пардон, нюню? Что-то я за ним такого не замечала! Ну Вы же поняли о чем я, и я не одна такая По-моему, Голон в своем желании придать ему человечности малость перестаралась. Как я уже писала, я приторное не люблю
Светлячок: фиалка пишет: Ну, получается, что у нашего графа весьма избирательная память: имя первой любви его жены, упомянутое вскользь, помнил и двадцать лет спустя, а вот имя собственной любовницы, с которой спал десятки раз вспомнил только после весьма настойчивых подсказок.. Ага, устроил ромашку: тут помню, тут не помню)) japsik пишет: только жену и не смог забыть. И Филиппа)japsik пишет: Я даже добавлю, мне пришла такая мысль, что не факт, что Жоффрей Кармен не вспомнил, просто не хотел сделать женушке больно. Что он должен был сказать? Помню, помню, страстная была девица, до сих пор иногда ее вспоминаю. Он же сообразительный, всегда лучше уйти в несознанку в таких щекотливых вопросах, чего это жена вдруг про нее вспомнила спустя столько лет? Там у него реакция была соответствующая. Автор описала именно так, что он не помнил, и мне тоже поверилось. japsik пишет: В общем, мне в это больше верится, чем в то, что упоминание кузена могло как-то задеть его, что он даже намотал себе на ус, сделал пометку и тп. Ну не ложится у меня это на образ графа Тулузского, хоть ты тресни. Так и у меня не ложится, но это ж Голон со своими приписками и переписками, вот и привыкаем к нестыковкам japsik пишет: Мне не нравится, что Голон в новой версии из Жоффрея сделала нюню, поэтому я держусь моего графа Тулузского, как могу Я тоже графа нюней не вижу. Он стал менее загадочным, потому что Голон пустила нас в его голову - это да, но не нюней. И то, что переживал такое отношение к себе, и смотрел ночами в зеракло на свое отражение не делает его слабым нюней, а показывает, что он не железный дровосек без сердца, а нормальный мужик с комплексами и тараканами. Кстати, благодаря этим самым мыслям и кусочкам становится более понятно, почему он обвинил Анж в измене и в том, что никогда не любила. Разве 100%-но уверенный в себе мужик без комплексов и переживаний пришел бы к такому выводу? А то и правда в старой версии он сначала какой-то прям колдун колдунский, а потом эти все непонятные предъявы. japsik пишет: Как я уже писала, я приторное не люблю А я та еще сладкоежка
Bella: Светлячок пишет: Автор описала именно так, что он не помнил, и мне тоже поверилось может, конечно, и прикинулся, что не помнит. но мне тоже поверилось, что не помнит. ну не ведут мужики учет всех, с кем чего-то было! это мы помним, какие были конфеты и какого цвета у него были шнурки на туфлях. а у них прошлое остается в прошлом, если, конечно, не было каких-то особенных там событий. Это Анж вспомнила Карменситу- на почве своих прошлых (и настоящих) комплексов, что она не того поля ягода, не подходит она Ж. Подсказка от Голон: она нам сказала, что было много и всяких у Ж, но без примеров, обобщенно так, т.к. ни для нас, ни для Анж это не особенно важно, уж тем более для Пейрака: колечко подарил- удалил номер из памяти.
фиалка: japsik пишет: Возвращаясь к роману, тут и моменты разные, там - шок, в мозгу быстро начинают работать процессы самооправдывания: как замужем? почему маркиз? вот и щелкнуло. А про Кармен она ему когда напоминала? После секса? Он там весь расслабленный, а она ему про какую-то девицу. Это мы женщины помним всех: и хороших, и плохих, а мужчины быстро вычеркивают из жизни, тем более такие, как Жофа. Плюс у него была причина забыть обо всем, что связывало его с Францией, только жену и не смог забыть. Я не согласна что у него начали "работать процессы самооправдания" из-за того что она вышла повторно замуж. Как это вообще связано? Во-первых вообще не припомню что бы он себя считал виноватым за столь долгое отсутствие, а во - вторых он сам не из тех кто начал бы перекладывать свою вину на другого. Если Вы насчёт слов что правильно что он не беспокоился за неё, то это касаемо ситуации вообще, что такая женщина должна быть окружена роскошью, жить при дворе, у неё должен быть муж и пр. И она это имеет, а не сидит как Пенелопа в старом замке. Что касается Кармен. Ее я привела как пример, именно потому, что он абсолютно не мог ее вспомнить. А почему, потому что Она была ему реально безразлична, настолько безразлично все что было между ними в Тулузе (и довольно продолжительное время), что не оставило никакого следа, даже имени. Кстати, ни какой постели и расслабленного в ней Жофы на момент объяснения с Анж не было. Более того сама автор подчеркнула, что он не притворяется словами: "граф де Пейрак повернулся к Анжелике с недоумением. Какая племянница? И какая Карменсита? Немного ироничное вежливое изумление, которое проявляют мужчины, когда очаровательные женщины задают им нелогичные, нелепые вопросы... Анжелика обрадовалась, так как по выражению лица де Пейрак было видно, что он равнодушен к этим вопросам. Хотя и стремиться удовлетворить ее любопытство. Он не стал бы так лицемерить, даже если хотел что-нибудь от неё скрыть. " Но возвращаясь к нашим баранам. Насчёт Фили. Какая бы не была у мужчин избирательная память, он никогда не забудет то что его задело. Имя Фили и то кем он был для Анж в его голове, согласитесь зацепилось, значит настолько уж безразлично (как с Кармен) это не было. Я полностью согласна с МА МА пишет: не верю, что он ночь не спал, думал и переживал. Но в голове отложилось, может описание внешности Фили в сравнении с его (о чем он наверняка подумал), может Анж говорила об этом как-то с придыханием, черт знает. Но тогда это его все же царапнуло, но отпустило ведь выбрала его и где тогда был тот Филя? А вот когда она стала его женой это царапина разрослась как раковая опухоль. Именно поэтому он спрашивает ее о браке с Филей, в 6 томе, таким тоном, отдаляясь от нее, когда казалось бы уже простил всех других мужиков.
полная версия страницы