Форум » Творчество читателей » Ночь перед арестом. » Ответить
Ночь перед арестом.
Violeta: Решила набросать небольшой драббл о событиях, предшествующих аресту графа, и о его размышлениях на этот счет. Помнится, мы много раз обсуждали, почему он был так беспечен и недооценил опасность. Этим фиком мне хотелось показать, что Жоффрей думал о сложившейся ситуации. Ночь перед арестом. — Вы споете для нас? — спросил король. Жоффрей де Пейрак вздрогнул и, повернувшись к Людовику XIV, смерил его надменным взглядом, словно это был какой-то незнакомец, которого ему не представили. В этот момент он почувствовал прикосновение пальцев Анжелики к рукаву своего бархатного камзола и услышал ее умоляющий шепот: — Спой для меня. Граф натянуто улыбнулся, согласно кивнул и подал знак Бернару д'Андижосу, который сразу же умчался. Жоффрей проводил его хмурым взглядом. Какое унижение! Он, потомок графов Тулузских, должен петь на потеху, словно наемный музыкант! Если бы не Анжелика и та неподдельная тревога, что плескалась в ее изумрудных глазах, он наверняка отказался бы. С другой стороны, доставить удовольствие сюзерену - это честь, и мало кто из придворных понял бы сейчас негодование графа. В своей провинции он привык чувствовать себя королем, а тут ему приходилось склонять голову перед юношей, который годится ему если не в сыновья, то в младшие братья, и который еще не знал, что делать с властью, неожиданно свалившейся на него. Жоффрей, не принимая его в расчет, сделал ставку на Мазарини, оказав тому определенного рода услуги, которые, как он думал, разгонят сгустившиеся над ним тучи. Но чувство опасности не покидало Пейрака: предупреждение Пегилена о его скором аресте он принял к сведению, но был уверен, что это невозможно - не было ни повода, ни объективных причин для подобной вопиющей несправедливости. И потом, кто мог отдать такой приказ - не этот же мальчик, который тщетно пытался изображать из себя сурового властителя, но на деле был лишь марионеткой в руках своей матери и хитрого итальянца. Все обойдется, все сложится наилучшим образом, ему нечего опасаться... А сейчас он споет - почему нет? Споет для дам. И для своей жены... Жоффрей почувствовал, как дрожат в его ладони ее нежные пальчики, и поднес их к своим губам. - Что вас так взволновало, моя дорогая? Он заглянул в ее глаза и улыбнулся ободряющей улыбкой. - Вы... - начала Анжелика и тут же замолчала. На ее губах ощутимо трепетали слова: "Вы были слишком дерзки в разговоре с королем, какая неосторожность!", но она их не произнесла. Вместо этого она улыбнулась ему в ответ. Юный скрипач Джованни, пробравшись сквозь толпу придворных, подал графу де Пейраку его гитару и бархатную маску. — А зачем вы надеваете маску? — спросил король. — Голос любви не имеет лица, — ответил де Пейрак, — и когда прекрасные дамы погружаются в грезы, их взгляд не должно смущать никакое уродство. Он взял несколько аккордов и запел старинные песни на провансальском языке, перемежая их любовными серенадами. Потом он встал и, подойдя к инфанте, присел рядом с нею и спел неистовые испанские куплеты, с хриплыми вскриками на арабский манер, в которые, казалось, была вложена вся страстность, весь пыл иберийского полуострова. Застывшее лицо инфанты с белой перламутровой кожей наконец выразило волнение — она подняла ресницы и все увидели, как заблестели ее глаза. Возможно, она в последний раз мысленно вернулась в свою уединенную обитель, где маленьким божеством жила в окружении своей старшей камеристки, своих дуэний и карликов, которые смешили ее; жизнь унылая, неторопливая, но привычная: играли в карты, принимали монахинь, которые предсказывали судьбу, устраивали завтраки с вареньем и пирожными, украшенными фиалками и цветами апельсинового дерева. — Вы нас очаровали, — сказал король певцу. — Отныне я желал бы только одного — слышать вас как можно чаще. Глаза Жоффрея де Пейрака странно блеснули из-под маски. — Никто не желает этого так, как я, сир. Но ведь все зависит от воли вашего Величества, не так ли? Граф заметил, что Людовик чуть нахмурил брови. — Да, это так. И я рад был услышать это из ваших уст, мессир де Пейрак, — проговорил он с некоторой холодностью. Граф вдруг ощутимо почувствовал, что воздух вокруг него стал сгущаться, словно перед неминуемо надвигающейся грозой. Ему даже показалось, что он услышал отдаленные раскаты грома в голосе юного короля. Жоффрей снял маску и низко поклонился. Праздничный вечер подходил к концу. Рядом со вдовствующей королевой, кардиналом, королем и его братом, напряженно выпрямившись, сидела инфанта, опустив глаза под взглядом своего супруга, с которым завтра ее соединит торжественный обряд. Она уже была отторгнута от Испании. Филипп IV и его идальго с болью в сердце уехали в Мадрид, оставив гордую и чистую инфанту в залог мира… Пейрак, погруженный в свои размышления, едва ли обращал внимание на веселье, царившее вокруг, на радостное возбуждение придворных, на волнение инфанты. Лишь полный обожания взгляд жены и ее голос, в котором сквозило восхищение и горячая любовь к нему, заставляли графа любезно улыбаться и вести ничего не значащие светские беседы. Жоффрей украдкой наблюдал за королем, время от времени ловя на себе его взгляд, в котором отчетливо читались неприязнь и настороженность. Черт возьми, неужели он недооценил опасность? Неужто волчонок, напуганный Фрондой, затаился лишь на время, и теперь хочет забрать все, что принадлежит ему по праву, желает, чтобы каждый в его государстве склонил перед ним голову и не смел поднять без его приказа? И голову нужно будет наклонять тем ниже, чем больше будет страх Людовика перед независимостью и возможностью нового бунта. И перед богатством, которое сильнее любой власти. Пейрак вспомнил прием в Тулузе, организованный им в честь приезда короля в Отеле веселой науки, и в который раз укорил себя за то, что невольно вызвал зависть этого недоверчивого молодого человека, который теперь мог одним росчерком пера решить его судьбу и низвергнуть на самое дно жизни. Вопрос был только в том, как скоро он решится на это... Вернувшись в отель уже поздно ночью, Анжелика сорвала с себя одежду, не дожидаясь помощи служанки, и, с облегчением вздохнув, бросилась на кровать. — Я совершенно разбита, Жоффрей. Кажется, я еще не подготовлена для придворной жизни. Как это они могут столько развлекаться и еще находить в себе силы ночью изменять друг другу? Граф, ничего не ответив, лег рядом с нею. Было так жарко, что даже прикосновение простыни вызывало неприятное ощущение. Через открытое окно по комнате иногда проплывал красноватый отсвет проносимых по улице факелов, освещая всю кровать, полог которой супруги оставили поднятым. В Сен-Жан-де-Люзе царило оживление — готовились к завтрашнему торжеству. — Если я не посплю хоть немного, я упаду во время церемонии, — проговорила Анжелика, зевая. Она потянулась, потом прижалась к смуглому, худощавому телу мужа. Он протянул руку, погладил ее округлое, белевшее в темноте бедро, коснулся талии, отыскал маленькую упругую грудь. Пальцы его затрепетали, стали настойчивее, спустились к бархатистому животу. Но когда он позволил себе более смелую ласку, Анжелика сквозь дремоту протестующе пробормотала: — О, Жоффрей, мне так хочется спать! Он не настаивал, и она взглянула на него из-под опущенных ресниц, проверяя, не рассердился ли он. Опершись на локоть, Жоффей смотрел на нее и тихо улыбался. — Спи, любовь моя, — прошептал он. Слушая ровное дыхание жены, граф постепенно успокаивался. Возможно, он драматизирует ситуацию. Да, архиепископ Тулузский его враг, и он сделал все, чтобы опорочить Пейрака в глазах короля и кардинала, но его домыслы о "проклятом тулузском золоте" вызовут лишь насмешки у здравомыслящих людей и вряд ли послужат основой для колдовского процесса, который так жаждал начать прелат. Жоффрей усмехнулся, вспоминая их недавний разговор в соборе. "Помните о «тулузском золоте», — вполголоса говорил тогда де Фонтенак. — Сервилий Сципион, который ограбил тулузские храмы, был покаран за свое святотатство. Вот почему поговорка о «тулузском золоте» заставляет думать о несчастье, которое неизбежно следует в расплату за богатство, нажитое сомнительным путем". Эта проповедь могла бы устрашить менее стойкого человека и породить расскаяние у более религиозного, но у де Пейрака она вызвала лишь ироничную улыбку. Архиепископ был наивен и жесток, как и все праведники, но едва ли в лице Мазарини он найдет такого же фанатика. Граф намекнул итальянцу, что может быть полезен короне как своими связями, так и деньгами. Ради торжества справедливости и удовлетворения жажды мести тулузского Великого инквизитора он не станет расправляться с могущественным и лояльным к власти сеньором, вся вина которого состоит лишь в том, что он слишком богат... Или станет? Именно потому, что легче избавиться от одного влиятельного человека сейчас, чем потом утихомиривать целую провинцию, которая только и ждет повода поквитаться с "проклятыми северянами". Какая глупость! Жоффрей и сам удивлялся, как мало его сейчас волнует это веками культивировавшая ненависть к захватчикам с Севера. Все, что его заботило на данный момент - это жена и ребенок, их семья, то счастье, которое он так нежданно обрел и о котором даже не мечтал. Доставлять радость своей зеленоглазой красавице, видеть улыбку на ее губах, восхитительные ямочки на щеках, слышать ее мелодичный голос и переливы серебристого смеха... Обладать ею, теряя голову от восторга, шептать шальные слова, осыпать поцелуями и чувствовать, как она отдается в его власть, еле слышно произнося: "Любимый"... Жоффрей осторожно привлек к себе Анжелику, провел кончиками пальцев вдоль линии совершенной груди, тонкой талии, коснулся бедра... Головокружительное желание захлестнуло его с головой, но граф сдержался, не смея прерывать чуткий сон жены. Он любовался ее разметавшимися по подушке золотистыми волосами, чуть приоткрытыми губами, легко вздымающейся от дыхания грудью, изящной позой, в которой живописцы обычно изображают отдыхающих богинь... Самая красивая женщина из всех, кого он когда-либо встречал, его жена, его творение, его кумир. Жоффрей слегка наклонился, чтобы коснуться губами ее губ, но потом с сожалением отстранился, боясь, что разбудит ее. Он даже отвернулся к окну, борясь с так некстати разгоревшимся страстным порывом, и устремил взгляд на луну, царившую в легкой дымке облаков и окружавших ее звезд, прекрасную и величественную. "Что наша жизнь в сравнении с вечностью? - подумалось графу. - Всего лишь мгновение, и стоит ли тратить его на бессмысленные волнения и тревоги?" Завтра его не арестуют, наконец решил де Пейрак, никто не будет портить скандалом свадьбу короля, а вечером они с Анжеликой уедут - тайно, никого не ставя в известность, даже друзей. Они отправятся в Беарн в их уютное поместье, затерянное среди гор, где спокойно смогут переждать опасность и поправить свои дела, наслаждаясь обществом друг друга. Если он сумеет договориться с архиепископом Тулузским, который активно интриговал против своего непокорного прихожанина, а Мазарини успокоит подозрения Людовика в отношении чересчур независимого графа, то есть шанс, что все обойдется и о нем забудут на какое-то время... А потом, когда король достигнет того влияния, о котором мечтает, Жоффрею уже можно будет не опасаться его гнева и зависти. Итак, решено. Пусть Анжелика спокойно наслаждается свадебной церемонией, он все скажет ей завтра. А пока впереди у них целая ночь. Маленькая жизнь, которую они проведут в объятиях друг друга, и пусть весь мир катится к дьяволу... Он, граф де Пейрак, еще пока властен над страстями. И держит в руках свою Судьбу.
аня: потом к Раймону, а тот бы кивнул на адвоката. Но тот к тому времени уже испарился, и розыски зашли бы в тупик. Раймон,тоже свалил с города. Ортанс бы ответила;у меня нет никакой сестры.Извините).Кстати,Ортанс вроде как тоже свалила с района проживания,из-за связей мужа с делом колдуна. Хотя дело шло полгода!,учитывая что именно Молин и подобрал ей мужа-колдуна...... Тем более странно,учитывая сказанное Молином — Я хочу рассказать вам о вашей шахте, где добывают серебро, — сказал Молин спокойным голосом. — Эта шахта сыграла большую роль в поддержке вашей семьи в эти последние годы Т.о,рудник только в последние годы приносил прибыль.. Т.о 2 вопроса 1)Мог ли Молин припереться в Париж без последствий для дела 2)так ли хорошо шли дела на шахте:D 3)могла ли "шахта" служить залогом будующего вдовы ЖдП 4)были ли у Молина деньги(наверняка!)
фиалка: аня пишет: 1)Мог ли Молин припереться в Париж без последствий для дела 2)так ли хорошо шли дела на шахте:D 3)могла ли "шахта" служить залогом будующего вдовы ЖдП 4)были ли у Молина деньги(наверняка!) А у меня вопрос: знал ли Молин вообще что графа того или он узнал обо всем много позже? Как быстро известия дошли в Монтелу? Может Молину было уже слишком поздно тащиться в Париж? Насчёт шахты. Как бы не шли там дела, жизнь в Монтелу была бы всяко лучше чем на Парижском дне. И потом, Жофа сразу же, официально, хоть и формально, оставил рудник за Анж. И только собираясь жениться на ней, уже дал указания Молину привести в порядок ее финансовые дела. За столько-то лет их брака и с вливаниями графа, неужели дело не раскрутилось и приличной суммы не скопилось? Может потом, после суда, в упадок и пришло, но полученная ранее прибыль где?
japsik: Опять в Жоффрея тапки полетели Violeta Спасибо за свежачок про графа, не сочтите за дерзость, но меня тоже "плескалась" кольнуло. Помимо того, что тревога плескалась в глазах, хотя вполне понятна ассоциация с бездной, рекой, океаном, озером и тп глаз нашей ГГ, меня смущает еще и когнитивный диссонанс сочетания "тревога плескалась". Плещутся довольные воробьи в луже или дети в бассейне, то есть глагол несет в себе позитивный окрас, ИМХО, поэтому сам по себе с тревогой как-то не сочетается
аня: За столько-то лет их брака и с вливаниями графа, неужели дело не раскрутилось и приличной суммы не скопилось? Может потом, после суда, в упадок и пришло, но полученная ранее прибыль где? помнит ся,Барону Сансе выделялись совсем небольшие деньги для жизни.. То есть,Сансе знал,что деньги есть.А вот сколько и за какие дела......Меньше знаешь,лучше спишь. — И сколько же рудник приносит дохода в год? — спросила Анжелика. — Откровенно говоря, я никогда не задумывался над этим, — несколько смущенно признался барон Арман де Сансе. — Ты понимаешь, Молин регулярно вносит мне за него арендную плату — А сам маркиз, ваш хозяин, он в курсе всех этих ваших дел? — Нет, — снисходительно улыбнулся Молин. — Он бы ничего в них не понял, Поскольку,как говорил ЖдП, Впрочем, в скором времени я верну в Лангедок Фрица Хауэра, чтобы он наладил добычу на новом золотом прииске. Я обнаружил золото в горах, неподалеку от деревушки Сальсинь, в окрестностях Нарбонна. И оно вместе с серебром из Пуату даст нам возможность отказаться от контрабанды наверное,Молин и не думал,что господа Де Пейрак вернуться в Пуату,может не все доходы шли Жоффрею в караман)) Может Молину было уже слишком поздно тащиться в Париж? ну как бы ЛИЧНЫЙ приказ хозяина ,надо подумать о своей подопечной,тем более она для него как дочка..
МА: Аня пишет тем более она для него как дочка Это преувеличение. Молин лоялен, может быть даже уважает Анжелику, но никаких сантиментов нет. Он в первую очередь деловой человек. Анжелика должна была сама обратиться, тогда он бы помог в рамках распоряжений графа. Как в банке деньги, приходишь - получаешь требуемую сумму, но за тобой не кто не бегает "бери-бери, у тебя же проблемы" Основной вопрос не к Малину и Мегре, а к графу.
МА: Извините, Молину и Дегре
Леди Искренность: Violeta пишет: Ну подкину редактору работки, чо! УРА!!!
Violeta: аня пишет: ну как бы ЛИЧНЫЙ приказ хозяина ,надо подумать о своей подопечной,тем более она для него как дочка.. Жоффрей Молину не хозяин, а деловой партнер. Пейрак может попросить его об услуге, но приказывать ему вправе только непосредственный господин - Филипп дю Плесси-Бельер. Анжелике Молин симпатизирует, вон даже выгодный брак устроил, но подставляться из-за нее не будет. С него взятки гладки - помогал семье Анж, а что ее где-то носило - то увы, это не его проблемы. фиалка пишет: Ага, в монастырь не побрилась, трусы железные не надела. И не говорите - ни в чем женщинам доверять нельзя! japsik пишет: Violeta Спасибо за свежачок про графа Да вот, написалось внезапно на волне обсуждений.
фиалка: аня пишет: ну как бы ЛИЧНЫЙ приказ хозяина ,надо подумать о своей подопечной,тем более она для него как дочка.. А действительно, я тут задумалась, с чего вдруг Молин должен был тащиться в Париж? Согласна с МА был ПРИКАЗ позаботиться о финансовых делах его жены и не больше. Молин именно этим и занимался. Думать о проблемах Анж, а тем более нестись спасать ее, не в его компетенции, да и по большому счету, как бы хорошо он к ней не относился, не полез бы он на рожон из-за неё. Молин всегда умел преподнести себя "маленьким" человеком, какие он там дела прокручивал полностью не знал никто и лезть в Париж светиться, рисковать, разыскивая опальную графиню? Чего ради?
МА: Фиалка
Светлячок: фиалка пишет: Хотя серьёзно, узнав о браке он сперва, как мне кажется, не столько озлобился, сколько был в шоке, а потом полезли ирония над самим собой, горечь, боль и почти детская обида, что она обманула его ожидания. Настолько детская, что даже логику не включает, а самое главное позабыл все свои "предсмертные благословления" Анж. А мне кажется его тут даже больше задела не сама свадьба (хотя и это тоже), но кандидатура нового мужа. Сразу же вспомнил, кем Филипп приходился Анжелике, хотя они вроде о нем и не разговаривали особо. Вот странное дело, Кармен он к тому времени уже стопудово забыл, а Филипп ему покоя не давал. Значит, еше во время их любви в Тулузе какую-то засечку сделал он для себя в мозгу, запомнив, что Анж была влюблена в своего кузена. И отсюда и начал крутить, что никогда не люблила, только о кузене и мечтала, и все это была игра и фарс, ну и дальше бред по списку
аня: Кармен он к тому времени уже стопудово забыл Да Даже Анж давно и прочно забыла кармен,вспомните,Сабрина говорила,"я сестра Кармен..А Анж-ой эта та что потопила мужа,монашка.. Вроде они спали вместе..".. Филипп ему покоя не давал. Значит, еше во время их любви в Тулузе какую-то засечку сделал он для себя в мозгу, запомнив, что Анж была влюблена в своего кузена. к такому поведению тоже должны быть предпосылки:крутила хвостом,хранила вещь от прежнего любовника,фотографию,например,или обманывала мужа,ходила к другу а сказала к подруге.3 Либо опущен эпизод,либо грубейший ляп. Жили в согласии.Измен не было,даже Сабрину отшил,тут на форуме был эпизод с ней,как она свалила из Тулузы. У них же был "медовый месяц","жили как в раю",о каких изменах,утаивания речь?
МА: Аня пишет цитата: Кармен он к тому времени уже стопудово забыл Да Даже Анж давно и прочно забыла кармен,вспомните,Сабрина говорила,"я сестра Кармен..А Анж-ой эта та что потопила мужа,монашка.. Вроде они спали вместе..".. Что касается Жоффрея то он, помнится, ещё в Тулузе намекал, что за свою жизнь я обладал многими женщинами: белыми и черными, желтыми и красными Тут разве упомнишь по имени-отчеству . А у Анжелике была настолько бурная, наполненная событиями жизнь, что в своих бы любовниках не запутаться. Светлячок пишет Значит, еше во время их любви в Тулузе какую-то засечку сделал он для себя в мозгу, запомнив, что Анж была влюблена в своего кузена. И отсюда и начал крутить, что никогда не люблила, только о кузене и мечтала, и все это была игра и фарс, ну и дальше бред по списку Где-то на форуме уже подробно обсуждали пристрастность графа к красавцу-кузену. Аня пишет к такому поведению тоже должны быть предпосылки:крутила хвостом,хранила вещь от прежнего любовника,фотографию,например,или обманывала мужа,ходила к другу а сказала к подруге.3 Либо опущен эпизод,либо грубейший ляп. Совершенно не обязательно. Просто рассказывала про кузена, ну хоть бы и в связи с ларцом. Может быть, эпитеты неправильные подобрала: красив, с летящей походкой, граф тут же в записную книжечку и записал . Запомнить было несложно, и список упоминаемых мужчин после монастыря был короткий, да и граф был не слишком уверен в себе и в своей победе. А когда узнал про свадьбу тут же и припомнил про летящую походку, выводы сделал. Вышла бы замуж за другого, бред, как выразилась Светлячок, был бы другой. Про Филиппа больше бы никогда и не вспомнил. А нет фанфика или драббла, описывающий этот разговор между Жоффреем и Анжеликой про Филиппа, и размышления графа по этому поводу?
фиалка: Светлячок пишет: Значит, еше во время их любви в Тулузе какую-то засечку сделал он для себя в мозгу, запомнив, что Анж была влюблена в своего кузена. "Засечка" была стопудово. Я как-то об этом уже на форуме писала. Это видно потому уже, как он в Любви о Фильке отзывается: "писанный красавец" (сарказм так и прет). Даже описания Анж запомнил. Поэтому и это тоже, дополнительно, его завело. Но и брак с каким - либо другим мужиком был бы не меньшим шоком, во всяком случае поначалу. Затем да, когда начал все осмысливать и накручивать себя, вспомнил и о ее восхищение кузеном. Наверное, и поэтому тоже само имя Плесси его взбесило когда увидел его рядом с именем своего сына. аня пишет: к такому поведению тоже должны быть предпосылки Это если крепко подумать, а у него тут одни эмоции и ноль логики. Может полезли и комплексы, появившиеся до того как Анж его полюбила, ведь вон сколько она его мурыжила, мужик начал всерьёз думать о своей неполноценности: шрамы, хромота и пр. А после вновь всплывших комплексов, полез и скептицизм, с которым он вообще относился к любви и женщинам. Поэтому тут же резко усомнился, что любила, а не просто он Ее развлекал, что ей нужен был секс или богатство или что там ещё обычно хотели от него другие. А едва от него избавилась, так тут же к Фильке и побежала со всех ног.
фиалка: МА, пока писала Вы уже все ответили. Драббла не было, были предположения как это могло бы быть. Можно тут поискать
полная версия страницы