Форум » Творчество читателей » Что вы знаете о любви? » Ответить
Что вы знаете о любви?
Светлячок: Перечитала я наши претензии к Пейраку, накомментировала кучу всего на его счет на фикбуке и все это время варила свое видение снятия маски. Как бы мне хотелось? Чтобы вот поменьше оскорблений, непонятных претензий и ненужных оправданий. А при работе над фанфиком Violeta "Через океан" напало на меня вдохновение (ей отдельное спасибо за помощь ), и написалась эта сцена. Не знаю, выльется ли она в полноценный фанф, я очень боюсь ввязываться в длинные работы, но пока попробую выдать свою версию плавания нашей сладкой парочки . Я думаю, что все в разговоре Анжелики и Рескатора пошло не в ту степь с того момента, как она заявила о том, что выходит замуж за Берна. Тогда-то Остапа Пейрака и понесло , вот я и подумала, а что, если... События начинаются с того момента, когда Анжелика получила приглашение от Рескатора провести ночь в его компании (то есть перед первой бурей, после которой и состоялось по канону снятие маски), только чуточку раньше, пока солнце полностью не зашло ________________________________________________________ Часть 1. Когда Анжелика поднималась по ступенькам трапа на ют, в мыслях у нее царил такой же хаос, как и на море. Подобно клокочущим вокруг корабля косматым пенистым валам, в ее душе бушевали самые противоречивые чувства. Прошло уже почти восемь суток с тех пор, как они покинули Ла-Рошель, взяв курс на запад, а она все еще не дала ответа мэтру Берну. И ничего не происходило... Мир, ограниченный для нее теперь бортами "Голдсборо", словно погрузился в спячку, укачиваемый неспешным ходом корабля. Минуты перетекали в часы, часы - в дни, а Анжелика все продолжала ждать. С самого первого раза, когда она ступила на палубу этого судна, она не переставала размышлять над теми чувствами, которые внушал ей Рескатор, и то отчаянно желала его увидеть, то, напротив, страшилась этой встречи. А он, словно догадываясь о ее смятении, больше не искал ее общества. После того, как она твердо решила, что ей следует остерегаться как его, так и своих собственных порывов, его исчезновение, казалось, должно было принести ей облегчение. Однако вместо радости Анжелика ощущала беспокойство. Капитана почти совсем не было видно. Только когда в отведенные для прогулок часы пассажиры выходили на палубу, им порой случалось заметить вдалеке, на юте, его силуэт в темном, развеваемом ветром плаще. И вот теперь он позвал ее, передав послание через своего друга - арабского врача Абд-эль-Мешрата. Анжелика не смогла бы ясно описать то, что она сейчас чувствовала: гнев из-за услышанной просьбы провести ночь с капитаном; тревогу от того, как на эти слова отреагировали ее друзья-гугеноты и в особенности мэтр Берн; и какое-то лихорадочное нетерпение, в котором она стыдилась признаться самой себе, оттого, что была рада вновь увидеться с Ним... Надежда то и дело уступала место страху, и тот вдруг начинал сдавливать ее грудь, словно тисками. Сейчас что-то произойдет! Что-то ужасное, сокрушительное, от чего она уже вовек не оправится… В сопровождении чёрного, как ночь, мавра Анжелика вновь оказалась в апартаментах капитана, где вечером, после отплытия из Ла-Рошели, она пришла в себя на восточном диване. В сгущающихся вечерних сумерках тускло поблескивали золотом мебель и украшающие капитанскую гостиную безделушки, но их очертания уже тонули во тьме. В воздухе был разлит какой-то приятных запах, в котором Анжелика не без волнения узнала аромат духов, исходивший от одежды Рескатора. Видно, он сохранил эту свою утонченную средиземноморскую привычку, как сохранил пристрастие к кофе, коврам и диванам с шелковыми подушками. Хозяин этих роскошных покоев стоял, склонившись над большим столом, который был заставлен различными приборами, песочными часами и замысловатыми блестящими инструментами, среди которых стопками лежали многочисленные карты, свертки и раскрытые книги. Венецианские светильники с красными стеклами и золотыми подвесками, освещавшие мужчину с обеих сторон, придавали его фигуре особое величие, и Анжелика в который раз подумала, что он и впрямь какое-то особое, необыкновенное существо. Иначе как объяснить то волнение и даже некоторый страх, которые она испытывала при каждой встрече с ним? - Вот и вы мадам, - улыбнувшись уголком рта, проговорил пират, оторвавшись от своих записей. - Я позвал вас, чтобы поговорить об одном важном деле, - мужчина учтивым жестом предложил Анжелике сесть. Его дружелюбная улыбка и тон, лишенный привычного сарказма, сбили женщину с толку. Она пришла сюда, чтобы дать отпор этому возомнившему о себе невесть что пирату, но никак не рассчитывала на столь любезную встречу. Важное дело? Вся ее злость вмиг куда-то улетучилась, уступив место женскому любопытству. - Я слушаю вас, монсеньор, - ответила она, присаживаясь на краешек кресла, стоявшего около стола с привинченными к палубе ножками. Рескатор вновь склонился к разложенным на столе бумагам. - Поскольку море сейчас неспокойно, и каждый день может стать для нас последним, я решил не стоять на пути у двоих влюблённых и готов выполнить вашу просьбу, - он пробежался глазами по строкам. - Согласно моим расчетам, вскоре нас ожидает весьма увлекательная встреча с морской стихией, поэтому нам стоит поторопиться. Что вы думаете о том, чтобы провести церемонию через два дня? - он поднял на неё свои чёрные глаза, в которых блеснули насмешливые искорки. - Церемонию? - непонимающе переспросила она. О чем это он? - Как? Неужели вы забыли о том, что собираетесь связать себя узами брака с мэтром Берном? - с наигранным изумлением проговорил пират. - Смею вам доложить, что ваш жених весьма нетерпелив, сударыня. Накануне он заявился ко мне без приглашения и потребовал, чтобы я поженил вас как можно скорее. Разве вы не в курсе своего предстоящего замужества? - его губы растянулись в ироничной улыбке. Анжелику бросило в жар. Так значит, не дождавшись ее ответа, мэтр Берн начал действовать, решив все за неё?! И он даже не соизволил сказать ей, что уже поговорил об этом с капитаном корабля! Будто не замечая ее состояния, Рескатор продолжал: - Признаюсь, эта новость была для меня полной неожиданностью, учитывая, что... - мужчина несколько помедлил, скользнув по Анжелике красноречивым взглядом, - за вами числится должок. Ну да ладно, - преувеличенно горестно вздохнул он, - кто я такой, чтобы решать судьбу чужого счастья... Так что вы думаете по поводу предложенной мною даты, мадам, дотерпите до послезавтра? - Послезавтра? - в замешательстве пробормотала Анжелика. Она была застигнута врасплох. В глубине души она понимала, что мэтр Берн поступил так, чтобы оградить ее от приставаний этого ренегата, ведь торговец давно заметил, что эти двое крепко связаны какой-то общей тайной. Ей даже пришлось рассказать унизительную правду о своих злоключениях на Средиземном море, чтобы заверить гугенота в том, что она не является любовницей хозяина "Голдсборо". Но сейчас Анжелика была ошеломлена тем, что мужчины сговариваются о ее судьбе за ее спиной. - А зачем тянуть? - вывел ее из раздумий хриплый голос капитана. - Куда подевалась ваша решительность, госпожа Анжелика? - насмешливо осведомился он, выпрямившись и выйдя из-за стола. Теперь Рескатор возвышался перед ней, словно могучая скала, облокотившись о край столешницы и скрестив руки на груди. - Или вы передумали? А может, мэтр Берн просто недостаточно хорош для вас? - с этими словами он склонился к ней, нависая, как большая хищная птица, преследующая свою жертву и готовая в любую минуту кинуться на добычу. Анжелика вздрогнула, увидев прямо перед собой его кожаную маску с искусственным носом, походившим на клюв, и алмазно-твердый, невыносимо пронзительный взгляд, сверкавший из-за прорезей этой маски. Рескатор коснулся рукой ее щеки и мягким, но властным движением приподнял ее подбородок, заставляя взглянуть на него. - Трепещет ли ваше сердечко, когда он смотрит на вас? - пират улыбался, пристально всматриваясь в бледное лицо Анжелики, в ее большие зеленые глаза, расширившиеся сейчас от удивления и растерянности. - Пробегает ли дрожь по вашей прекрасной коже, когда он касается вас? - тихо продолжал мужчина, медленно проводя пальцами по изящной шее и скользя по тонкой ключице. Анжелика сидела, словно заворожённая. Слова и прикосновения Рескатора окутывали ее, подобно шелковому кокону, мягко, но настойчиво, и она была не в силах пошевелиться. Взгляд его горящих черных глаз притягивал, а прикосновения умелых рук заставляли кровь быстрее мчаться по венам. В нем была неодолимая магнетическая сила, и несколько мгновений женщина была не в силах отвести глаза, точно птичка под взглядом змеи. - Кружится ли ваша голова, когда он целует вас? - и вот уже его губы оказались в опасной близости от ее губ. Как она ни старалась совладать с собой, ее тело отказывалось подчиняться разуму. Пока Рескатор не касался ее, Анжелика еще могла ему противиться, но теперь, почувствовав себя в его власти, она смешалась. Какое-то странное волнение охватило ее. Она так давно не ощущала ничего подобного… Она говорила себе: «Это страх», но то был не страх... Впервые после долгих лет одиночества и тоски по любви, Анжелика с удивлением почувствовала отголоски зарождавшегося желания, и ее сердце учащенно забилось. - Как думаете, что подумал бы ваш жених, если бы сейчас увидел нас вместе? - вкрадчиво спросил Рескатор, опаляя ее губы своим дыханием. Надломленный приглушенный голос пирата заставил женщину вынырнуть из забытья. Что с ней происходит? Анжелика в ужасе отшатнулась от него, вцепившись руками в подлокотники кресла. Она была сама не своя и снова попалась в ловушку, расставленную этим искусителем, ловко играющим на чужих слабостях! Он в очередной раз посмеялся над ней, а она в очередной раз купилась на его уловки. - Мой... - отчего-то она не могла произнести этих слов "будущий муж". - Мэтр Берн - мой лучший друг, и он самый честный и благородный человек на этом корабле! - с вызовом ответила Анжелика, стараясь унять колотящееся в груди сердце. - Так вы выходите за него замуж, потому что он ваш друг? Какая прелесть! Видимо, я недооценивал сокрушительную силу дружбы и поистине непостижимые глубины благородства этого унылого торговца, - парировал Рескатор, выпрямляясь. - А как же любовь, мадам? Или она ничего для вас не значит? Обида и злость, словно проснувшийся после долгой спячки вулкан, заклокотали в Анжелике с неистовой силой оттого, что кто-то посмел усомниться в ней, в ее способности любить и отдавать любви всю себя без остатка, бороться за нее, не жалея сил и даже самой жизни. Как мог этот чёрствый, словно камень, человек судить ее? Ее, чья жизнь была посвящена любви, которая не раз помогала Анжелике вырваться из костлявых лап смерти, когда, казалось, на спасение не было ни единого шанса; когда разъедающая душу пустота заполняла ее изнутри, заставляя захлёбываться тоской и отчаянием. - Что вы, подлый пират, знаете о любви?! - в сердцах бросила она Рескатору, вскочив на ноги. - Разве вы любили когда-нибудь? Она с вызовом взглянула ему в глаза, готовая, словно волчица, броситься на охотника, чтобы защитить своё дитя, как вдруг взгляд мужчины, стоявшего перед ней, из насмешливого стал серьёзным. Он пристально смотрел на Анжелику, и лишь плеск волн, мерно бившихся о борт корабля, нарушал эту гнетущую тишину. - Любил, - после некоторого молчания произнёс он одними губами. - Свою жену. В его хриплом голосе женщине почудились нотки горечи. Резко развернувшись, Рескатор подошел к шкафчику в глубине салона и открыл дверцу. Анжелика, ожидавшая яростной схватки и язвительных препирательств, была обескуражена его признанием. Она смотрела на крепкую спину мужчины, его широкие плечи, обтянутые бархатным камзолом, и не знала, что сказать. - У вас есть жена? - изумленно проговорила она, опускаясь в кресло, и в этот миг ей показалось, что пират вздрогнул. Или это отблески от тусклого, чуть дрожащего от качки света ламп играли с ее сознанием? Комната уже полностью погрузилась в полумрак, и это придавало их беседе оттенок немного таинственный и даже отчасти зловещий. Теперь, когда Рескатор отошел от нее на некоторое расстояние, Анжелике показалось, что он не человек, а какой-то мрачный, темный призрак, пришедший, чтобы повергнуть в смятение ее душу. - У меня БЫЛА жена, - с нажимом поправил ее Рескатор, не оборачиваясь. Анжелика во все глаза смотрела на этого сильного, загадочного мужчину и никак не могла поверить в правдивость его слов. Неужели он способен любить? Перед ней вдруг явственно предстала картина их первой встречи в батистане: его чарующий голос, нежные руки, его заботливый и вместе с тем изучающий взгляд. Тогда он был совсем другим, не таким, как сейчас, и отчего-то казался ей очень близким. Несмотря на то, что он был для нее незнакомцем с закрытым маской лицом, Анжелика чувствовала себя в безопасности в его объятиях, словно он был не хозяином, купившим ее за огромную сумму на торгах, а волшебником, в чьих силах было подарить ей новую жизнь. Пират медленно повернулся к ней и протянул молодой женщине бокал с вином. Ни словом, ни жестом он не выдал своих истинных чувств, и лишь жесткая кожаная маска знала, как от волнения расширяются крылья его носа, и хмурятся брови, сурово сходясь к переносице. Каким был этот грозный мужчина в любви? Безусловно, слава о нем, как о ценителе женской красоты и обладателе самых прекрасных одалисок Средиземноморья, была известна Анжелике, но не было ли это искусно разыгранным спектаклем, призванным скрыть неспособность Рескатора забыть ту, чей образ, похоже, до сих пор преследовал его? Анжелика вспомнила, как в первый вечер их путешествия, когда она на палубе схватилась за его бархатный камзол, ее рука ощутила под тканью не живое человеческое тело, а некую твердую оболочку. "Неужели и его сердце, подобно телу, заковано в латы?" - подумала она тогда. Неожиданно перед внутренним взором Анжелики предстал тот, другой, который некогда смог завладеть всеми ее мыслями, как сейчас Рескатор, такой же надменный и неприступный - Филипп де Плесси-Бельер, ее второй муж, этот прекрасный бог войны Марс с его холодным и нарочито безразличным взглядом светло-голубых глаз. Ах, Филипп, как он злился на неё за тот гнусный шантаж, как боролся со своими чувствами, как не хотел покориться ей, но в конце концов больше не смог противиться, впустив любовь в своё жестокое сердце! Филипп... бедный Филипп. Он ненавидел ее до любви... Время шло, никто из них не произносил ни слова, и в наступившей тишине Анжелика вдруг явственно различила похожий на душераздирающее стенание вой ветра в вантах и парусах, и этот тоскливый звук мучительной болью отозвался в ее сердце. "Все сильные мужчины становятся беспомощными перед чарами любви. Одни теряют душу, а другие - жизнь". - Что с ней случилось? Она умерла? - слова слетели с губ прежде, чем Анжелика осознала их бестактность. - В некотором роде, - спокойно ответил Рескатор. - Много лет назад. - Простите.., я не хотела... - она опустила глаза, коря себя за несдержанность. - Пустое, - перебил ее мужчина. - Она предала меня и, как оказалось, никогда не любила, - Рескатор не отрывал своих чёрных глаз от лица Анжелики. - Я хотел бы поднять этот бокал за верность, сударыня, вы не против такого тоста? Опрокинув в себя вино, пират вновь испытующе посмотрел на нее и вдруг неожиданно спросил: - А вы когда-нибудь предавали, мадам? Его взгляд словно прожигал ее насквозь, и ей стало тяжело дышать. Анжелика сделала слишком большой глоток из своего бокала и тут же закашлялась. - Осторожно, моя дорогая, не пейте все залпом, - ухмыльнулся он. - Это вино очень опасно, оно легко развяжет вам язык и заставит рассказать мне все ваши самые сокровенные тайны. Ну, это уже было слишком! Анжелика выпрямилась в кресле, готовая вновь сцепиться с ним не на жизнь, а на смерть. Тот краткий миг, когда он показался ей другим, настоящим, уже миновал, словно его и не было вовсе. - Мне нечего бояться, монсеньор, - сбросив оцепенение, твёрдо ответила она. - Я всегда была честна с теми, кто мне дорог. - Ну надо же! Кто бы мог подумать, что женщина, подобная вам, будет с таким апломбом рассуждать о честности! - проговорил пират и расхохотался. - И как ваш будущий муж, господин Берн, воспринял новость о том, что ему в супруги достанется жена сожжённого колдуна, вдова маршала, фаворитка короля Франции, наложница султана?.. Я никого не забыл? Право, же, вы истинный образец преданной женщины, - проговорил он между двумя взрывами хриплого хохота, от которого Анжелике сделалось не по себе. Она смертельно побледнела. Ей показалось, что дыхание ее вот-вот остановится, и она с трудом нашла в себе силы поставить дрожащей рукой бокал на стол. - Да как вы смеете? - голос ее звучал спокойно, но Анжелику буквально трясло от едва сдерживаемой ярости. Как же она ненавидела его в этот момент! За его оскорбительные намеки, за эти несправедливые слова, брошенные ей в лицо, за свою предательскую слабость к нему, за то, что так долго мечтала об этом загадочном человеке, как о герое сказок тысячи и одной ночи, а сейчас перед нею стоял банальный пират, в котором не было ни капли уважения к ней... - Вы ничего не знаете обо мне! Вы ничего не знаете о моей жизни, не знаете, при каких обстоятельствах я познакомилась с мэтром Берном... - она захлёбывалась словами, но не могла сдержаться. Анжелика знала, что не должна была говорить этого, никому и никогда, но была не в силах остановиться, словно это признание могло навсегда разорвать ее связь с прошлой жизнью. - Как я выживала после смерти первого мужа, лишившись всего. Вы не знаете, как залечивала раны от побоев второго, а король... - Мадам, только не говорите мне, что и его величество жестоко обращался со своей любовницей, поднимая на неё руку! - иронично перебил ее Рескатор. Анжелика задохнулась, словно от пощёчины. Ее душу переполняли ярость, обида и гнев. Слезы подступали все выше и тугим комком стояли в горле. Сама не зная почему, она хотела доказать этому пирату, что он заблуждается на ее счёт, хотела раз и навсегда покончить с тенями из прошлого, которые настигли ее даже здесь, в бескрайнем океане. Она не позволит им последовать за ней туда, в новые земли, в новую жизнь! Она чувствовала, что именно сейчас, на этом корабле, рядом с человеком, который называл себя Рескатором, сольются, словно реки, все ее прежние жизни, такие многочисленные и разнообразные. Анжелика вскочила и принялась остервенело, всеми десятью пальцами рвать шнуровку своего корсажа, распустила ее, стянула книзу рубашку и обнажила плечо. — Смотрите! Смотрите, что слуги короля сделали с его так называемой любовницей! — выкрикнула она. — Они заклеймили меня королевской лилией! Рескатор встал и подошел к ней. Он осмотрел след от раскаленного железа с вниманием ученого, исследующего некую интересную редкость. При этом он ничем не выказал чувств, которые вызвало у него ее признание. — В самом деле, — сказал он наконец. — А гугеноты знают, что приютили у себя висельницу? Анжелика уже жалела о своем необдуманном поступке. Палец Рескатора как бы между прочим гладил маленький, жесткий шрам, но даже от одного этого легкого прикосновения ее бросало в дрожь. Она попыталась было вновь стянуть на себе рубашку и корсаж, однако он удержал ее, крепко стиснув ее руки выше локтей. — Они знают об этом? — Один из них знает. — Во французском королевстве клеймят только проституток и преступниц. Она могла бы сказать ему, что клеймят также и гугеноток и что ее приняли за одну из них. Но ею уже начала овладевать паника. Та самая, столь хорошо знакомая ей паника, которая парализовала ее всякий раз, когда ее пытался обнять желающий ее мужчина. — Ах, да какая вам разница! — сказала она, пытаясь освободиться. — Думайте обо мне все, что вам угодно, только отпустите меня. Однако он вдруг прижал ее к себе, как в первый вечер после отплытия, прижал так тесно, что она не могла ни поднять голову к его жесткой кожаной маске, ни упереться ладонями ему в грудь, чтобы оттолкнуть его. Он сжимал ее только одной рукой, но рука эта была тверда, как стальной обруч. Другой рукой он коснулся шеи Анжелики, и его пальцы медленно скользнули вниз, к ее груди, угадывающейся в раскрытом вороте рубашки. — Вы надежно прячете свои сокровища, — прошептал он, касаясь губами ее виска. Прошло уже несколько лет с тех пор, когда ее в последний раз ласкал мужчина, и притом ласкал столь дерзко. Она вся напряглась под прикосновением его властной руки, которая со спокойной неторопливостью удостоверялась в том, что ее тело нисколько не утратило своей красоты. Ласки Рескатора сделались еще настойчивее; он знал свою власть над женщинами. Анжелика была не в силах пошевелиться и едва дышала. С нею произошло что-то странное: по ее телу вдруг разлился жар, и в то же время ей показалось, что сейчас она умрет. «Ох, хоть бы он меня отпустил, — мысленно умоляла она, — не то я стану его рабыней, его игрушкой. Он отнимает у меня силы. Почему?». Она с трудом выговорила: — Оставьте меня! Отпустите! Ее запрокинутое лицо исказилось, точно от боли. — Я внушаю вам такой ужас? — спросил Рескатор. Он больше не прижимал ее к себе. Она попятилась к стене и бессильно прислонилась к ней спиной. Пират задумчиво смотрел на нее, и она догадалась, что он озадачен чрезмерностью ее реакции. Опять, опять она повела себя как помешанная, а ведь прежде такого за ней не водилось… Что это было, что с нею сейчас произошло? Этот сладкий трепет, который она ощутила при прикосновении нежных умелых мужских пальцев.., ведь она его узнала: это было пробуждение чувственности, желание предаться страсти… С ним ей не было бы страшно, она была в этом уверена. Однако, глядя в ее глаза, он наверняка увидел в них ужас — а того, что этот ужас внушен не им, он не знал. Она и сейчас еще не осмеливалась поднять на него глаза. Как человек умный, Рескатор, похоже, принял свою неудачу философски. — Честное слово, вы пугливее девственницы. Кто бы мог подумать? - он снова облокотился о стол и скрестил руки на груди. - Или вы так верны своей будущей супружеской клятве? - усмехнулся он. - Интересно, а ее вы забудете также быстро, как ту, которую дали первому мужу, а затем - второму? И я уже молчу о том соглашении, что мы заключили с вами перед тем, как вы ступили на борт моего корабля - в самом деле, много ли стоят обещания, данные пирату? — в каждом его слове сквозил сарказм. - Как ни горько это признавать, мадам, но во всякой женщине скрыта обманщица. Кровь бросилась Анжелике в лицо, и ей лишь с трудом удалось сохранить самообладание. Глаза ее метали молнии. — Вы не имеете права так со мною разговаривать! По какому праву вы оскорбляете меня? По какому праву вы допрашиваете меня, как.., как полицейский? - Я имею на вас все права. Он сказал это бесстрастно, мрачным тоном, который, однако, испугал Анжелику куда больше, чем любые угрозы. «Я имею на вас все права…» Женщина открыла было рот, собираясь высказать ему все, — но тут судно резко накренилось, подхваченное особенно высокой волной, и ей пришлось ухватиться за кресло, чтобы не упасть. Она держалась на ногах не так твердо, как Рескатор, который, казалось, был припаян к палубе. Пират выпрямился, прислушиваясь к тишине, и жестом приказал ей молчать. - Началось, - серьёзно проговорил он, и в следующий миг его словам вторили оглушительные раскаты грома. Корабль резко качнуло, со звоном сбросив со стола мелкие побрякушки, а ночное небо белым всполохом рассекла яркая молния.
japsik: List пишет: Я прошу прощения, не точно выразилась. Оскорблять когда любишь, конечно, не надо. Но 6 том это не любовь. Это страсть. Это вырванные годы, закушенные губы, попытка хоть на миг вернуться туда, где был счастлив (отсюда и гитара с песней, которая лично у меня вызвала восторг, потому что: никогда не не сдавася!!!!!) Это когда мозги против (не нужно, не серьезно, не тот, не та, не вернешь, не построишь), а чувства "за" (хочу, рискну, попробую, потому что если не попробую - жить, конечно смогу, но что это за жизнь будет???) И в этом случае - да какая разница что он ей сказал "шлюха", а она ему "пошлый пират"? Анж тоже в выражениях не стеснялась. И я поддержу List пишет: Изначально, какого лешего мелкий на галере рассекал? А почему старшенький из дому сбежал? Это - ЕЕ ответственность. И здесь не важно, что граф знает и о чем говорит. В его представлении она должна была их спасать от суровой судьбы (или как там) и, порхай она над ними, увидел бы он их здесь, среди гугенотов (ну, он же не знает про мятеж) и в предрасветнем утреннем тумане склонялась бы Анж к ним, чтобы в лицо ИМ посмотреть, а не этой рыжей, которая парчу всю порвала. Так что, ИМХО, здесь все норм. Что вы с ними сделали, почему они не с вами? МА пишет: Конечно, граф преувеличивал, но какая-то правда семиряжная была в его словах. Не находите? Именно поэтому этот вопрос меня как-то не сильно задевает. Ну так, конечно. Понятно, что у нее были причины, и у него у самого при этом рыльце в пушку, но соглашусь, абсолютно безосновательными обвинения графа не были. Как говорится: нет дыма без огня) МА пишет: Вот ещё у меня есть одна мысль по поводу этой ситуации. Пейраку в принципе было важно, как индеец отреагирует на Анжелику, но не для определения насколько она достойна самого графа. Массава -стратегический партнер графа, им важны хорошие дипломатические отношения. А Анж, как жена, будет всегда при Жоффрее. Граф оценивал риски. Даже рядом не посадил на случай, если Анжелика индейцам не понравится. Вроде как она не с ним. Чтобы не осложнять договоренности с великим сахемом. А ну как не понравится? Интересная мысль. Но все же я думаю, там и то, и другое. Девушки, вы все так шикарно расписали, мне прям добавить нечего
Светлячок: МА пишет: Послушал бы, но отношений не разорвал, как мне кажется. Просто им было бы нужно больше времени для создания доверительных отношений. Массава слегка Анжелике помог "хорошим отзывом" быстрее заслужить доверие. тут я тоже придерживаюсь такого мнения, потому что ну как-то совсем не про любовь выходит, если japsik пишет: Если бы массава сказал, что она недостойна, он бы послушал его, к сожалению. и вот именно эта неоднозначность мне не нравится. я понимаю, что хорошо, когда у читателя есть поле для полета фантазии и мысли, но не когда это ставит под сомнение чувства и любовь героев МА пишет: А дело-то и не совсем в Берне. Так это понятно, что не только в нем, там куча всего, но я говорю именно о Берне, как мужчине, между которыми нужно выбирать. Ну не соперник он, и мое возмущение именно в том: МА пишет: Кроме того, читателю, конечно, вполне понятно, что Берн не соперник. А почему это должно быть понятно кому-то ещё? что читатель знает, что Берн не соперник, и не из-за мыслей Анж, а в целом из всей картины. А мне хотелось думать, что соперник. Вместе с графом в это верить так же, как я вместе с Анжеликой ревновала к Абигель, совершенно по-честному, потому что видела в в ней достойную женщину. А в берне этого не видно ни читателю, ни Рескатору (на мой взгляд). Про то, что Онорина не его ребенок он понял сразу, и про то, что он ей не любовник тоже - из разговора в трюме, поэтому лично для меня его слова о печати плоти - это провокация, как и мой чепчик. МА пишет: Ещё один аспект. Берн ведет себя как человек, уверенный в своих правах. Выбивает дверь плечом, чтобы "отбить" даму из рук подлого пирата. Потом пытается застрелить. Вывод напрашивается, что у Берна есть основания для того поведения. Что Анжелика дала ему повод надеятся. Так что пусть Берн и недостойный соперник, но реальный. Он не думал, что Анж может выбрать Берна, точнее я не верю в это, ИМХО. Он думал о том, что снял маску именно потому, чтобы ее Берну не отдать, а уже после того, как с ним поговорил - понял, что этот товарищ нам не конкурент. Поэтому он и не думает потом о соперничестве, а думает о том, чтобы завоевать Анж как женщину, то есть как бы отвоевать ее у ее же самой и у ее страхов, а не у другого мужчины. Когда он дверь выбил, Рескатор и пошел на разговор и увидел, что ничего не светило и не было между ними, и выдохнул, потому что раз они до сих пор не вместе, то все эти фразы про замужество - не так уж и правдивы. А когда был бунт, то это обычная ответка на ситуацию с укусом: "Берн не забудет унижения и будет мстить", так что тут уже отношения между мужчинами, из-за чести, и женщина уже тут на втором плане. List пишет: К нему Берн пришел " а пожените!" А он что? Спокойненько так вдохнул-выдохнул, дождался вечера, вызвал, улыбнулся уголком губ и с непроницаемой мордой маской: ну сейчас не могу, сейчас туман и льды, а вот через два дня а что он должен был сделать? эта информация пришла не от Анж, кстати, а от Берна. Он наблюдал за ними 8 суток, не видел никаких особых проявлений, поэтому и взял интерес спросить у самой мадам. И приглашает ее специально тогда, когда буря, чтобы мадам осталась. Повторюсь, что у меня обстоятельтсва другие, поэтому и герои должны вести себя соотвественно, из этого и имеем немного другое поведение, главное, чтобы оно в этих обстоятельствах было логичным. List пишет: Я прошу прощения, не точно выразилась. Оскорблять когда любишь, конечно, не надо. Но 6 том это не любовь. Это страсть. Это вырванные годы, закушенные губы, попытка хоть на миг вернуться туда, где был счастлив (отсюда и гитара с песней, которая лично у меня вызвала восторг, потому что: никогда не не сдавася!!!!!) Это когда мозги против (не нужно, не серьезно, не тот, не та, не вернешь, не построишь), а чувства "за" (хочу, рискну, попробую, потому что если не попробую - жить, конечно смогу, но что это за жизнь будет???) И в этом случае - да какая разница что он ей сказал "шлюха", а она ему "пошлый пират"? Анж тоже в выражениях не стеснялась. очень здорово сказано но по мне это не столько страсть, сколько путь к любви, и здесь ценен именно эмоциональный накал, вы правы, и постоянные качели, только он выражен может быть по-разному: или через оскорбления, или череж жесты, или через поступки (или все вместе). Накал стараюсь сохранить, но он у меня течет немного в другом русле, поэтому, вызывает такие сомнения. К тому же у Голон Анж после снятия маски вообще сама не своя, и меня это раздражало тоже. То, как она сносит эти претензии и издевки, мне за нее по-женски было обидно, потому что я Пейрака хоть и понимаю, но она ему ничего в ответ не предъявила, хотя он тоже заслужил по-хорошему. List пишет: А вы значит, идете от противного - буря и Онорина наоборот, чтоб оттолкнуть? а я же имею дело с авторским текстом и выкинуть все не могу, поэтому и пытаюсь как-то лавировать. Но количество катаклизмов на один квадратный метр хочу сделать меньше. МА пишет: а про выражения согласна, чего только она ему не говорила: и пошлый пират, и "шоб ты сдох" и прочее ну и как бы все пирата бросила еще пирату, а шоб ты сдох мужу, но и то не в тему))) она по сути мужу ничего и не предъявила, а вот пирату - да. А вот смогла бы она больше Жофе-пирату предъявить , интересно? Сейчас подумала, что вроде уже и претензии по поводу детей все понимают и принимают, абы кипело и рвалось)))А раньше-то многие были против этого, говоря, что поступил как гад - сам знал, что дети живы, а ее этими разговорами небось еще не одним седым волоском наградил). Вот она, сила альтернативы а поджигать Голдсборо не в смысле жечь рукопись, а давать трэша читателям, чтоб все развернулось и свернулось Дамы, ваши аргументы на предыдущей странице обнаружила спустя два часа, как написала ответ, они просто бесподобны, особенно про сантехника, видать, в Квебеке Жофа таким сантехником и стал))) очень здорово, столько новых идей и открытий обнаружилось в этой теме, я вас обожаю
Bella: Светлячок пишет: Дамы, ваши аргументы на предыдущей странице обнаружила спустя два часа, как написала ответ, они просто бесподобны, особенно про сантехника, видать, в Квебеке Жофа таким сантехником и стал))) очень здорово, столько новых идей и открытий обнаружилось в этой теме, я вас обожаю а Вы записывайте, записывайте, мы медленно кидаем мысли, не частим ведь? автор не знает, что будет дальше, поэтому пока помедленнее, записую конспекты всегда пригодятся! Такая же дерзкая и непредсказуемая, как и ее мать!" - дойдя до этой мысли, Рескатор невольно усмехнулся: что стоит разгром в каюте и кусок порванной порчи против 35 тысяч пиастров и сожженного корабля?
japsik: Светлячок пишет: так же, как я вместе с Анжеликой ревновала к Абигель, совершенно по-честному, потому что видела в в ней достойную женщину. Правда? Помнится, вы говорили, что вы, и что Рескатор - это Жоффрей тоже не догадались... Что ж вам можно только позавидовать Сцена со стиркой белья и ревностью Анжелики к Абигель - одна из моих любимых в этом томе, готова ее перечитывать сто пятьдесят раз. !НО наслаждаясь ревностью Анжелики, читатель прекрасно понимает, что как Берн - не соперник Жофе, так и Абигель - не соперница Анжелике, что Пейрак просто включил графа Тулузского, которого мы все так любим, и девушку взбодрил и за реакцией жены понаблюдал.
toulouse: japsik пишет: типичное мужское поведение. ... несмотря на свои мысли и чувства, хотел услышать мнение со стороны, человека незаинтересованного и известного своим чутьем Ну, не знаю, по-моему, это не мужское поведение, скорее соглашусь, что тут был расчет, как его описала МА. Тем более при таких исходных данных, как List пишет: Рескатор и чепчиком помашет, и постреляет, и повесит если надо. А потом разбираться будет. И что он тогда за мужик, если пострелял/повесил, кого надо прижал/на цепь посадил и проч., а потом пошел к Дельфийскому оракулу?
Violeta: toulouse пишет: И что он тогда за мужик, если пострелял/повесил, кого надо прижал/на цепь посадил и проч., а потом пошел к Дельфийскому оракулу? Думаю, Жофа состорожничал, не представляя Анж, как свою жену раньше времени. Он обычно давал решениям вылежаться, ну за исключением крайних случаев. Плюс дал Массаве повод погордиться своей прозорливостью, наверняка каким-то образом перед этим обратив внимание старого вождя на Анжелику. Ну а то, что отзыв был положительным, потешило его самолюбие. Расставаться с ней он бы не стал в любом случае. Он УЖЕ все для себя решил. Не знал только, что решит Анж... Потому и проверил ее напоследок вестью о своем отъезде. japsik пишет: Сцена со стиркой белья и ревностью Анжелики к Абигель - одна из моих любимых в этом томе, готова ее перечитывать сто пятьдесят раз. !НО наслаждаясь ревностью Анжелики, читатель прекрасно понимает, что как Берн - не соперник Жофе, так и Абигель - не соперница Анжелике, что Пейрак просто включил графа Тулузского, которого мы все так любим, и девушку взбодрил и за реакцией жены понаблюдал. Мы - да, а Анж видит и внешность Абигаэль, и ее душевные качества. Сама-то она чувствует себя не такой чистой и одухотворенной. И не такой молодой. А Берна можно было реальным соперником сделать - в Ла-Рошели его образ мне очень нравился, на корабле же он словно спятил. Немного выдержки, немного благородства - и наш граф мог реально понервничать на его счет. Светлячок пишет: Повторюсь, что у меня обстоятельтсва другие, поэтому и герои должны вести себя соотвественно, из этого и имеем немного другое поведение, главное, чтобы оно в этих обстоятельствах было логичным. Точно.
МА: List пишет МА - гениально!!! Ты великий стратег!!! Мурси! Bella для мужчины важно одобрение людей/друзей/окружающих его девушки. Помните жука из "Дюймовочки"? Ему-то Дюймовочка подошла, а вот другим жукам не понравилась. toulouse Ну, не знаю, по-моему, это не мужское поведение, скорее соглашусь, что тут был расчет, как его описала МА. Тем более при таких исходных данных, как List пишет: Светлячок пишет что читатель знает, что Берн не соперник, и не из-за мыслей Анж, а в целом из всей картины. А мне хотелось думать, что соперник. Вместе с графом в это верить так же, как я вместе с Анжеликой ревновала к Абигель, совершенно по-честному, потому что видела в в ней достойную женщину. А в берне этого не видно ни читателю, ни Рескатору (на мой взгляд). Про то, что Онорина не его ребенок он понял сразу, и про то, что он ей не любовник тоже - из разговора в трюме, поэтому лично для меня его слова о печати плоти - это провокация, как и мой чепчик. Я, кажется, поняла что именно Вас смущает. Личность Берна и весь расклад не выглядят достаточно убедительно. Тут могу только сказать, что в моих глазах не один мужской образ, включая дю Плесси, не выглядят достаточно серьезными соперниками Пейраку. ИМХО. Так как основной посыл книги - Пейрак и Анжелика предназначены друг для друга. И никто не мог сравниться с Матильдой моей графом де Пейраком де Моран д"Иррюстрю. Так что в свете такого авторского подхода Берн ничем не хуже, скажем... короля japsik пишет: Сцена со стиркой белья и ревностью Анжелики к Абигель - одна из моих любимых в этом томе, готова ее перечитывать сто пятьдесят раз. !НО наслаждаясь ревностью Анжелики, читатель прекрасно понимает, что как Берн - не соперник Жофе, так и Абигель - не соперница Анжелике, что Пейрак просто включил графа Тулузского, которого мы все так любим, и девушку взбодрил и за реакцией жены понаблюдал Точно! Светлячок пишет Сейчас подумала, что вроде уже и претензии по поводу детей все понимают и принимают, абы кипело и рвалось)))А раньше-то многие были против этого, говоря, что поступил как гад - сам знал, что дети живы, а ее этими разговорами небось еще не одним седым волоском наградил). Вот она, сила альтернативы Эх, не в бровь, а в глаз (с финалом смайлик не нашла :)) В свое оправдание могу сказать, что меня бесит ситуация с Кантором, когда он его выкрал, но никто не сказал матери, что мальчик жив. А упреки Жоффрея я считаю не на 100%, но заслуженными. Так как у Голон образ Анжелики как матери какой-то хм...недоработанный. То она блинчики печет, играет и себя продает, то появляется мужчина или цели, и про детей не вспоминает годами . Хотелось бы последовательного поведения Violeta пишет Думаю, Жофа состорожничал, не представляя Анж, как свою жену раньше времени. Думаю так же
japsik: Светлячок пишет: Сейчас подумала, что вроде уже и претензии по поводу детей все понимают и принимают, абы кипело и рвалось)))А раньше-то многие были против этого, говоря, что поступил как гад - сам знал, что дети живы, а ее этими разговорами небось еще не одним седым волоском наградил). Вот она, сила альтернативы Ну, я никогда особых претензий не предъявляла ни Пейраку, ни автору. Наоборот, до последнего пыталась оправдать и того, и другую. Но соглашусь, благодаря обсуждениям на форуме на какие-то вещи удается взглянуть по-другому, и это бесценно. Violeta пишет: Мы - да, а Анж видит и внешность Абигаэль, и ее душевные качества. Сама-то она чувствует себя не такой чистой и одухотворенной. И не такой молодой Так это никто и не подвергает сомнению. Конечно, у Анжелики есть повод для ревности. Так же, как и у Жоффрея, имхо. То есть, подытоживая: для меня у героев в каноне оправдана и аргументирована автором ревность у обоих, но Светлячку Берн кажется не таким убедительным, как скажем, Абигель, поэтому она хочет его переписать, как персонажа, что ж она-автор, она правит балом в данном случае. Но при этом, имхо, сколько бы Светлячок не пыталась представить Берна более реальным соперником для Пейрака (хотя повторюсь лично у меня канон вопросов не вызывает), читателя обмануть не удастся, именно по той простой причине, что: МА пишет: Так как основной посыл книги - Пейрак и Анжелика предназначены друг для друга. И никто не мог сравниться
List: МА пишет: В свое оправдание могу сказать, что меня бесит ситуация с Кантором, когда он его выкрал, но никто не сказал матери, что мальчик жив Предлагайте варианты. Как он мог это сделать? japsik пишет: Светлячку Берн кажется не таким убедительным, как скажем, Абигель, поэтому она хочет его переписать, как персонажа, Берна можно переписать как соперника??? После маршала Франции записного красавца, в которого она была влюблен в юности?? После короля, фавориткой которого, как Ре уверен, АНж была??? Светлячок, я правильно поняла, вы рискнули взять на себя эту суровую миссию? ;) Светлячок, а можно отделить текст от комментов, как у Violeta и Florimon? А то когда хочу перечитать - искать долго
Violeta: List пишет: Берна можно переписать как соперника??? После маршала Франции записного красавца, в которого она была влюблен в юности?? После короля, фавориткой которого, как Ре уверен, АНж была??? Светлячок, я правильно поняла, вы рискнули взять на себя эту суровую миссию? ;) А с каких пор Анж стала оценивать мужчин по внешности или статусу? Главное жеж... это... эээ... свойство кожи. Вон как она с Коленом цельный том мучалась - то хочу, то нимагу, а ведь казалось бы - простой нормандский моряк без понятия о куртуазности. А тут она дама свободная, а парень широкими плечами двери выламывает List пишет: Светлячок, а можно отделить текст от комментов, как у Violeta и Florimon? А то когда хочу перечитать - искать долго Так на Фикбуке текст есть.
Светлячок: japsik пишет: Помнится, вы говорили, что вы, и что Рескатор - это Жоффрей тоже не догадались... Что ж вам можно только позавидовать Да? Не помню чего-то... может, выразилась неправильно , потому что я не могла не знать по той простой причине, что кино смотрела сначала, а потом книги читала. Я, по-моему, говорила о том, что, читая мой фик (как и фик Флоримон), нужно отбросить то, что мы знаем, кто скрыт под маской, словно сталкиваемся с этой историей в первый раз. japsik пишет: НО наслаждаясь ревностью Анжелики, читатель прекрасно понимает, что как Берн - не соперник Жофе, так и Абигель - не соперница Анжелике, что Пейрак просто включил графа Тулузского, которого мы все так любим, и девушку взбодрил и за реакцией жены понаблюдал. А тут я не совсем согласна, несмотря на то, что Анж-то понимала, что он это делает для того, чтобы позлить ее, но она действительно усомнилась в себе и в своей красоте. Поэтому я тут согласна с: Violeta пишет: Анж видит и внешность Абигаэль, и ее душевные качества. Сама-то она чувствует себя не такой чистой и одухотворенной. И не такой молодой. А вот Берн сам по себе не задел Жоффрея, как мне кажется, не стоял он в зеркала и не думал: что есть у него такого, чего нет к меня; и вообще, неужто я не хорош))) toulouse пишет: И что он тогда за мужик, если пострелял/повесил, кого надо прижал/на цепь посадил и проч., а потом пошел к Дельфийскому оракулу? В точку МА пишет: Я, кажется, поняла что именно Вас смущает. Личность Берна и весь расклад не выглядят достаточно убедительно. Тут могу только сказать, что в моих глазах не один мужской образ, включая дю Плесси, не выглядят достаточно серьезными соперниками Пейраку. ИМХО. Так как основной посыл книги - Пейрак и Анжелика предназначены друг для друга. И никто не мог сравниться с Матильдой моей графом де Пейраком де Моран д"Иррюстрю. Так что в свете такого авторского подхода Берн ничем не хуже, скажем... короля Не знаю, мне Колен виделся достойным мужчиной, и Ломени. Первого даже сам Пейрак отметил, поэтому его там и разрывало от противоречивых чувств, потому что он был именно достоин любви. Берн и рядом не стоял с королём, ИМХО. Чтобы Анж не говорила, король волновал Анжелику как мужчина. И она вспоминала о нем потом в Квебеке, и тоже никак не могла отрезать его от своей жизни, и не только потому, что обстоятельства их сводили, а потому что уж очень необычный мужчина и отношения с ним. С Берном все было бы скучно и пресно, у них ничего общего по сути с ним не было. Почему, например, у Анж ничего не случилось ни с Коленом, ни с Ломени?потому что хорошие мужики, черь побери)) и я, как читатель, обманулась бы их связью, и Пейрак тоже, оттого и имеем в "соперниках" слезливого Барданя и спятившего гугенота. Переписывть Берна не собиралась, но мне кажется, что Голон как бы специально сделала его образ менее ярким что ли. Я согласна с Виолетой, что Violeta пишет: - в Ла-Рошели его образ мне очень нравился, на корабле же он словно спятил. Немного выдержки, немного благородства - и наш граф мог реально понервничать на его счет. Я словно читаю и как-будто про другого человека. А ведь он очень благородный парень, в отличие от многих, кто был у Анж: не требовал секса, как Николя, за то, что жила под его крышей. Просто ни с того ни с сего решил помочь, без задней мысли, ребёнка спас в лесу, не вламывался ночами к ней, когда хотелось, не домогался, убил ради неё, относился к ней почтительно и, главное, не требовал объяснений откуда, что и как, потому что любил ее такой, какая она есть, и ему было неважно, что было в прошлом, да хоть она бы и проститукой была. И в этом разница между ним и Жофой. И это очень важно для меня в характере этого героя. Как впрочем и в характере Филиппа, который заиграл новыми красками для меня благодаря работам Адриатики и Зираель. как-то так).
Леди Искренность: Прочла давно, но наконец-то дошли руки написать комментарий. Лично я что-то совсем запуталась, где мне нравится больше, у вас или у автора, скорее наверное у автора, ибо классика и привычно, но ваш вариант весьма любопытен и чрезвычайно занимателен, хотя чепчик прям на гране фола был. Безусловно нравится, что многие претензии отошли до снятия маски, мне всегда такой вариант ближе был. Но вот то, что читатель узнает, кто под маской раньше героини, немного смущает. А как же те, кто не догадался? Лишились сюрпрайза?
List: Violeta пишет: А с каких пор Анж стала оценивать мужчин по внешности или статусу? Главное жеж... это... эээ... свойство кожи. Вон как она с Коленом цельный том мучалась - то хочу, то нимагу, а ведь казалось бы - простой нормандский моряк Нетушки, какой он простой? Он там был король, всех строил, Анж защищал, вел вперед и убивал косуль))) А в Искушении он был крутой пират, который в священников-лицемеров не побоялся стрелять, с бумагами на землю + бывший король + бывшее свойство кожи. И предрассудков у него не было, и за прошлое он не держался (ох, наша земля, как же мы ее оставим! Ах, у меня тут склады с солью! Библию читайте каждый вечер! Я у пастора спросил, что мне с желанием делать, а он сказал - женитесь и я женюсь!) И Клод был интересный, потому что стержень у него был - стихи хочу, а деньги зарабатывать не хочу, творческая личность 17 века))). И здесь вопрос не в регалиях или статусе, а в силе личности и интересу к миру. Берна все новое пугало до чертиков. Шаг вправо шаг влево-прыжок на месте. Так что, ИМХО, ну какой он соперник? Плюс - свойства кожи напрочь нет, то что было на складах очень на адреналин похоже.
japsik: Светлячок пишет: Да? Не помню чего-то... может, выразилась неправильно , потому что я не могла не знать по той простой причине, что кино смотрела сначала, а потом книги читала. Значит, я перепутала, прошу прощения List а это не вы тогда, случаем? Я просто помню, что удивилась сильно, что кто-то из читателей реально не догадался, что Рескатор - это Пейрак, пока тот не снял маску. Светлячок пишет: Почему, например, у Анж ничего не случилось ни с Коленом, ни с Ломени? В смысле, ничего не случилось? Очень даже случилось, причем, с обоими Светлячок пишет: Я словно читаю и как-будто про другого человека. Ну так Берн в беседе с Анжеликой сам это потом признает, что в него бес вселился. Вот что ревность с мужиками делает Он к ней ночью не ломился, но хотеть-то хотел, чай, не святой, просто ждал, пока созреет. Он же видел, что она на мужчин не смотрит, вот и не переживал, что отобьют. А как только заметил, как у нее ноги подкашиваются и голос дрожит, от одного взгляда какого-то пирата, вот и решил, что надо дамочку спасать, пока она глупостей не наделала. А когда он окончательно потерял контроль над ситуацией, ему башню и снесло. Он-то думал, она у него в кармане, терпел, а тут какой-то дамский угодник одним щелчком пальцев дамочку к себе расположил. Есть от чего взбеситься, обидно ж.
Светлячок: Леди Искренность пишет: Но вот то, что читатель узнает, кто под маской раньше героини, немного смущает. А как же те, кто не догадался? Лишились сюрпрайза? Ну так тут и не сюрпрайз, оказывается, по комментарию japsik, вроде как все и без того догадались но в принципе, а чем им не сюрпрайз? Просто читателю он прилетел раньше, чем Анж. Мне вот тоже интересно понаблюдать за тем, как Анж будет вести себя в этих обстоятельствах с Ре, не зная, что он - Жофа List пишет: Берна все новое пугало до чертиков. Шаг вправо шаг влево-прыжок на месте. А разве это говорит об отсутствии стержня? )) по-моему, стержня не было у Барданя, а вот после секса с Анж он появился. Берн верен себе и своим убеждениям, он не может не работать и писать стихи, у него дети, и как родитель и отец семейства, он действует правильно, потому что он должен думать о семье в первую очередь, а не бросаться в неизвестность, сломя голову. И именно спокойной и размеренной жизни и искала Анж, и такой жизни она хотела после всех своих приключений. Берн был надежным и даже на корабле она знала, что он сможет защитить ее. Она наконец-то сама дошла до того, чтобы на этом жизненном этапе возле неё был сильный мужчина и надёжный, так что тут бы Клод со своими стихами был бы совсем не в тему а Берн бунт за собой повёл, кстати, так что в наличии стержня у него я бы не сомневалась
полная версия страницы