Форум » Творчество читателей » Альтернативный цикл фанфиков "Анжелика и Филипп" "Четвертая стража" » Ответить
Альтернативный цикл фанфиков "Анжелика и Филипп" "Четвертая стража"
адриатика: Автор: адриатика Соавтор: Zirael Пара: А/Ф Рейтинг: NC-17 Размер: макси Права на героев принадлежат А.Голон Краткое содержание: Филипп тяжело ранен под стенами Доля... Обложка от IrisN
Леди Искренность: гость))), конструктивная и вежливая критика тоже вариант дискуссии и путь к поиску истины, поэтому вполне нужна и уместна.
адриатика: Солнце пишет: Вас на протяжении всего рассказа проступает некое предвзятое любование своим героем. Не у нас -- у Анжелики, а это важно) Леди Искренность пишет: Дамы, я волнуюсь. Что-то мы разошлись с критикой. Нет, мы не обижаемся. Просто писать совсем уж быстро не выходит. Мы сначала планируем дописать до конца, а потом возможно отредактируем, если где- то будет хромать сюжетная логика и логика персонажей. Спасибо что читаете и комментируете)
Леди Искренность: Будем ждать!
адриатика: Снег, укрывший землю после памятной бури, продержался меньше недели. Теплый ветер, налетевший с юга, слизал своим дыханием белое покрывало, оставив только редкие грязноватые пятна среди голых деревьев и пожухлой травы: привычный зимний пейзаж для этих краев. * * * На следующее утро после приезда Анжелика занялась хозяйственными делами: она отдавала распоряжения слугам, куда повесить картины, где поставить ее любимые вещи. Комнату, на которую она не раз любовалась в детстве, и которая оставила неизгладимо-горькие воспоминания в ее душе, было не узнать. Теперь здесь нашла место модная мебель Буля, шпалеры изображающие сцены из античной мифологии, теплые персидские ковры и милые сердцу серебряные, золотые и бронзовые безделушки: статуэтки, жирандоли, бра, столики, вазы для цветов, напольные амфоры, перчаточницы и две клетки с попугаями, привезенными с Антильских островов. Днем она устроила себе отдых – тело после лесных приключений немного ломило. Нежась под теплым одеялом, она вспоминала, как ночью дрожала от желания, подчиняясь мужской страсти. Париж с Кольбером и королем остался где-то безмерно далеко, младший сын и Филипп были рядом. Что ей еще может быть нужно, говорила она себе, стараясь при этом не слишком скучать по Флоримону — он уже взрослый, к тому же верный Мальбран и аббат де Ледигьер рядом. После обеда Анжелика велела оседлать для себя лошадь и отправилась на прогулку по парку – ей хотелось воскресить в памяти моменты своей юности. Увиденное огорчило ее: управляющий худо-бедно следил за центральными аллеями, ведущими к замку, однако чем дальше она углублялась в парк, тем более запущенным он выглядел. С приходом зимы никто и не подумал убрать опавшие ветви и листья, почистить старинные статуи, которые предок Филиппа привез из Рима еще в XVI веке, подровнять кусты и укрыть на зиму нежные южные растения. Пустив лошадь шагом, она прикидывала в уме, какие распоряжения необходимо дать Молину, чтобы к лету парк выглядел так же, как при жизни старого маркиза. Перестук копыт вывел ее из задумчивости – по боковой аллее рысью приближался всадник, в котором она узнала Филиппа. Она встретила его ослепительной улыбкой: – Вы решили присоединиться ко мне? Муж коротко кивнул, осаживая своего коня рядом с нею. – Знаете, Филипп, я как раз думала о том, как бы… – Я хотел бы кое-что вам показать, – перебил он ее, не обратив внимания на ее слова. Без предупреждения он пришпорил коня, и тот взялся с места в карьер, заставив кобылу Анжелики испуганно шарахнуться. Едва успокоив лошадь, Анжелика издала гневный возглас и поскакала следом. Когда она подъехала к границе парка, Филипп уже ждал ее, поглаживая коня по шее; тот, явно недовольный долгой остановкой, мотал головой, но не смел тронуться с места. – Вы хорошо держитесь в седле, – заметил Филипп, и в его голосе она услышала слабый отзвук того восхищения, с которым он говорил с нею накануне. – Вы хотели оценить мои навыки? – ответила Анжелика резче, чем хотелось. –Нет, – приподнявшись в стременах, Филипп рукой указал ей на тропинку, уходящую между кустов дальше в лес. – Я хотел, чтобы вы взглянули вот на это. Заинтригованная Анжелика заставила лошадь подойти ближе – на девственно-чистом снежном ковре виднелись крупные следы, похожие на собачьи. – Волки? Филипп снова будто не услышал ее вопроса. После короткой паузы он повернулся к ней: – Отныне я запрещаю вам выезжать одной. Вы обладаете особым талантом попадать в неприятности. – Но, Филипп… – Вы поняли меня, сударыня? – вновь перебил ее он. – Конечно, Филипп, – пожав плечами, ответила она с деланным равнодушием, но безлюдное запущенное место и волчьи следы на снегу вызвали у нее безотчетный страх: она впервые подумала о том, как же, должно быть, испугался за нее муж. – Хорошо, – Филипп коротко кивнул, словно поставив точку, и развернул коня. – Желаете продолжить прогулку в моем обществе, мадам, или вернемся в замок? — спросил он как ни в чем ни бывало. * * * Особый интерес Анжелики вызывал замок, на который в юности она смотрела с замиранием сердца. С тех пор прошло немало лет, и она уже была далека от наивных мечтаний своего детства, однако красота этого здания до сих пор трогала ее до глубины души, пусть даже величие белокаменного замка было омрачено заметной запущенностью, словно для фамильного имения Плесси пришла неизбежная старость. Замок Плесси-Бельер был построен на рубеже XV и XVI веков. Массивность крепостных стен уступила место изяществу итальянского Возрождения, оставив лишь последний вздох уходящей готики—островерхие аспидные крыши с люкарнами, отражавшимися в водной глади большого квадратного рва, окружавшего замок по периметру. И ров, и ажурный каменный мост были скорее элементами декора, чем служили для оборонительных целей. С четырех концов замок украшали выпуклые башни, соединенные между собой декоративным дозорным поясом с резными машикулями и карнизами. Путнику, желавшему попасть в Плесси, нужно было проехать по широкой аллее парка, обогнув небольшое озеро, соединенное каналом с предзамковым рвом, и позвонить в бронзовый колокол, установленный рядом с караульным помещением, в котором размещалась лейб-гвардия маркиза дю Плесси. Большой внутренний двор имел квадратную форму. Вдоль восточного и западного крыла тянулись аркадные галереи, увитые диким плющом и шиповником, добавляя итальянской изысканности этому строгому ансамблю четких линий. В северном крыле замка, с правой стороны от входной арки располагалась капелла Святой Аделаиды, служившая так же фамильной усыпальницей дома де Бельер. Обязанности хозяйки замка вынуждали ее присутствовать на мессе, которую служил аббат де Каретт. Несмотря на то, что господская ложа была скрыта от посторонних глаз, ее посетители не оставались незамеченными. Когда Анжелика пропустила мессу на второй день приезда, Филипп выразил ей свое недовольство: – Сударыня, вы не забыли свое имя? – Какой странный вопрос, Филипп, право же.. – В таком случае, что еще могло помешать вам исполнить долг хозяйки поместья? Вы должны были явиться к мессе. – Я не слишком религиозна, Филипп, вы же знаете. – Меня не интересуют ваши отношения со Всевышним, но у вас, как у маркизы дю Плесси, есть свои обязанности, которые вам должно исполнять, – ровным голосом пояснил Филипп. – Я поняла вас, – со вздохом ответила Анжелика. – Завтра я буду на мессе. «Филипп начинает устанавливать свои правила», – недовольно подумала она, но тут же одернула себя — не этого ли она сама хотела?
адриатика: Несмотря на безмятежное счастье, царившее в душе, Анжелику периодически охватывала тревога. Она с тоской всматривалась в плотную стену деревьев, черневших за границами парка. Она чувствовала, что у нее осталось неоконченное дело — Ньельский лес, окутанный молочно-белесой туманной пеленой, звал ее. Мелюзина! Она должна вернуться туда и поговорить с колдуньей. Несколько раз она была близка к тому, чтобы отправиться в дорогу, но всякий раз ее останавливало присутствие Филиппа и его предупреждение… Конечно, он был прав, но Анжелика не знала, кому из слуг, кроме Флипо, может доверять настолько, чтобы взять с собой к колдунье. К тому же, все ее самые верные люди — «ангелочки» Двора Чудес — были плохими наездниками и не умели обращаться с огнестрельным оружием. «Надо просто дождаться подходящего момента», – мысленно решила Анжелика. Бездействие томило ее, после насыщенной придворной жизни она не знала, чем заполнить долгие часы свободного времени. Вызвать Молина, чтобы заняться делами поместья? Или поехать к отцу в Монтелу? А может, написать письмо Нинон или мадам де Севинье? Но для начала ей захотелось взглянуть на сына. Открыв дверь, она столкнулась на пороге с Ла Виолеттом. Слуга отскочил в сторону и согнулся в низком поклоне. – Да простит меня госпожа маркиза… – Что тебе, говори? – Меня послал сеньор дю Плесси. Его сиятельство велел передать, чтобы вы обедали без него. К господину маркизу прибыл адъютант его высочества принца Конде, и они заперлись в рабочем кабинете. – Хорошо, — рассеянно кивнула Анжелика. Ла Виолетт откланялся и быстрым шагом поспешил прочь. – Постой, — окликнула его Анжелика. — Ты знаешь, что с Пандорой? Мне сказали, что мой муж осмотрел ее еще раз нынче утром. – Господин маркиз сказал, что она все еще немного прихрамывает. Этот дефект почти не заметен, но ездить на ней пока опасно. «Надо написать Роджеру, чтобы доставили сюда мою Цереру», – мелькнуло в голове у Анжелики. – Госпожа маркиза, — замялся Ла Виолетт, — мы тогда все так за вас испугались. Ведь месье дю Плесси нашел вас в пещере у колдуньи, вот страх-то! Анжелика нетерпеливо отмахнулась: – Скажи мне, а ты знаешь что-нибудь о ней? – Нет, мадам, но матушка говорила, что она заключила сделку с дьяволом. Если хотите послушать страшных историй, вам надо поговорить со старухой, ходят слухи, что она шастает к Мелюзине, — доверительно сообщил Ла Виолетт. – О ком ты говоришь? Что за старуха? – Да старая Алтея, кормилица господина, она тут часто бывает. – Я хочу поговорить с ней, – решительно заявила Анжелика. – Как угодно вашей милости, она и сейчас в замке, сидит на кухне у очага, греет свои старые кости. Все, что ей нужно, это кусок свиного окорока и стаканчик доброго винца. Хотите, я велю ей подняться к вам? Видя рвение слуги, маркиза покачала головой: – Нет, я передумала, ступай! Подождав, пока Ла Виолетт скроется за поворотом, Анжелика развернулась и быстрым шагом поспешила по коридору. Она спустилась вниз, туда, где находились подсобные помещения. На большой просторной кухне готовился обед. Вокруг все кипело, бурлило, шкворчало, в воздухе запах бульонов и жареной дичи смешался с ароматами сладких пирогов и варений. Поварята сновали туда-сюда: взбивали муссы, резали мясо, помешивали супы и соусы в медных кастрюльках, грели воду в чугунных котлах, подвешенных над большими жаровнями. Толстые краснощекие кухарки, окруженные плетеными корзинами, щипали птицу и чистили овощи, затем корзины ставили на большие весы, установленные в центре залы, и подмастерье, предварительно сделав запись в толстой тетради, отправлял их в кладовую. Старший повар, мэтр Жубер, надзирал за процессом готовки с поварешкой в руке: если кто-то, по его мнению, выполнял работу не слишком добросовестно, поварешка с размаху опускалась на голову несчастного. Анжелика не слишком пеняла на него за эти строгие меры — ее стол по праву считался одним из лучших в Париже. Жестом Анжелика дала понять, чтобы на нее не обращали внимания. Мэтр Жубер, привыкший к причудам хозяйки, тактично кивнул и отошел. Маркиза скользнула взглядом по длинной, вытянутой зале и, наконец, заметила в углу скрюченную фигурку старухи. Остановившись поодаль, она с интересом рассматривала женщину, – единственную женщину, кроме нее, – которую любил Филипп. Худая, сгорбленная, с костлявыми руками, на которых змеились синие толстые вены, она напоминала чахлую облезлую кошку. Беззубым ртом она сосала кусок окорока, а в руке у нее была большая кружка, к которой она то и дело с удовольствием прикладывалась, сладко причмокивая. Пожалуй, Ла Виолетт был прав -- по части винопития старуха была далеко не новичком. Никто из обслуги не обращал на нее ни малейшего внимания — видимо, ее присутствие стало чем-то вполне обычным. – Вы Алтея? — тихо спросила Анжелика, подойдя к ней вплотную. Женщина вздрогнула, услышав свое имя, и подняла изрезанное морщинами и рытвинами от оспы лицо. –Да, это я,— ответила она скрипучим старческим голосом. – Я маркиза дю Плесси. Старая крестьянка моргнула по-совиному выпученными глазами: один был затянут слепым бельмом, но второй смотрел остро, с любопытством. – Знаю, — коротко ответила она. «В самом деле, ведь эта женщина была на нашей с Филиппом мрачной свадьбе», – запоздало вспомнила Анжелика. Она машинально отметила поведение старухи: в нем не было угодливого низкопоклонства, присущего слугам, много лет прослужившим в господском доме. – Алтея, мне сказали, что вы знакомы с колдуньей, живущей в пещере. Расскажите мне о ней. На сморщенном лице старухи обозначилось недоверие, она вся сжалась, прижимая к груди недопитое вино. – Все врут, — пробормотала она. – Успокойтесь, — мягко сказала Анжелика. — Я напугала вас своей прямотой, но клянусь, я не хотела. Я ни в чем вас не обвиняю, просто расскажите мне, что вам известно о Мелюзине. —Я лишь брала у нее снадобье из гадючьего яда для своих старых коленей, – забубнила старуха. — Поговаривают, что теперешняя Мелюзина самая сведущая и опасная из тех, что жили в этих местах. Она лечит лихорадку змеиным отваром, подагру золой мокриц, глухоту муравьиным маслом. Говорят, ведьма может избавить от рака: она точно находит место, где он сидит и заклинаниями выманивает наружу, потом заключает его в скорлупку от ореха, которую нужно зарыть под папоротником в полночь. А еще… —голос старухи зазвучал зловеще, —к ней наведываются согрешившие девицы и те, кто устал ждать смерти старого родственника с большим наследством. По слухам, к ней обращался герцог Ла Мориньер, чтобы извести своего дядю -католика. Хе-хе-хе… – Так значит, она занимается темными делами, — тихо сказала Анжелика, слушая дребезжащий старческий смех. – Она помогает не всем. Сначала она просит вещь человека, а потом уж решает, можно ли его вылечить или дать отвар, от которого он уснет вечным сном. Поблагодарив женщину, Анжелика пошла к себе, не зная, можно верить россказням выжившей из ума пьяной старухи или нет. Но решения повидать колдунью она не изменила: как и в детстве, жуткие истории только сильнее подогревали в ней любопытство. «Сейчас!» – молниеносно пронеслось в голове. Анжелика нетерпеливо дернула шнурок звонка. Когда вошел Флипо, она быстро сказала: – Сначала распорядись, чтобы для меня седлали лошадь, потом иди на кухню и захвати с собой корзинку: туда пусть положат черной кровяной колбасы, топлёного сала, окорок и мешочки с сахаром и солью. Отослав Флипо, она быстро переоделась в платье для верховой езды и накинула на плечи плащ, подбитый мехом. Анжелика подвязала к поясу кошелек, полный золотых монет и кисет с нюхательным табаком. Затем поспешила во двор, то и дело оглядываясь. * * * Держась за камень, она откинула полог из плюща, прикрывающего вход в пещеру. Тем временем в глубине раздался шорох, зашаркали шаги, из-за полога высунулась иссохшая рука, и в сумеречном свете замаячило лицо глубокой старухи. Она походила на заскорузлый ствол мушмулы с потрескавшейся бурой корой, но вокруг головы клубилась пышная белоснежная копна волос с торчащими во все стороны пучками мертвых прядей. Часто моргающие глаза уставились на Анжелику, и та спросила на местном наречии: — Ты колдунья Мелюзина? — Я. Что тебе, птаха, нужно? — Вот, я тебе принесла кое-что. — Пришелица протянула старухе корзинку с дарами. Старуха внимательно изучила все содержимое и, показав горбатую, спину, удалилась вглубь пещеры. Анжелика молча последовала за ней. Она присела на плоский камень и стала ждать. Так она поступала и раньше, когда ей нужен был совет колдуньи Мелюзины. Тогда этим именем называла себя другая женщина. Она была еще древнее этой и выглядела еще более обугленной. Ее повесили на дубовом суку крестьяне, обвинив в том, что в колдовских целях она убивала детей. — Чего же ты хочешь, дочь моя? — наконец произнесла колдунья строгим надтреснутым голосом. — Узнать свою судьбу? Приворожить любимого? – Я уже приходила сюда, спасаясь от грозы, и теперь снова пришла, чтобы поблагодарить тебя. -- Я знаю. Он нашел тебя здесь, Fariboul Loupas, —ведьма опустила тяжелые набрякшие веки, и Анжелика увидела, как в щелочках засветились желтоватые белки. Спустя мгновение колдунья открыла глаза и снова уставилась на молодую женщину своими ежевично-черными глазами, казавшимися яркими и неожиданно молодыми на безобразном старческом лице. – Дай руку, и я предскажу твою дорогу. — Что ты знаешь о моей дороге? — прошептала Анжелика. – Я вижу свет, потом раскаленное солнце и бурю. Огонь молчит, но угли уже тлеют. Анжелика хотела спросить о проклятии, про которое ей говорил мэтр Людовик, но сдержалась и молча поднялась. – Хочешь, я расскажу тебе еще? – старуха словно угадала ее мысли. Она зашаркала в другой конец пещеры, склонилась над большим деревянным ларем и достала оттуда платье, которое Анжелика оставила у нее во время грозы. Глядя, как сухая костлявая рука щупает бархатную ткань, молодая женщина не выдержала: – Не нужно, — покачала головой Анжелика, – я сделала то, зачем пришла. Она забрала у колдуньи платье, свернула его и спрятала под плащ. Когда она уже была у выхода, сзади снова раздался скрипучий голос старухи: – Ты родилась для любви. Пламя выжжет твой путь, но тебе суждено укротить огонь.
адриатика: Погруженная в свои мысли Анжелика отпустила поводья, пустив лошадь шагом. Огонь выжжет твой путь, сказала Мелюзина. Что она имела в виду? Огонь костра, отобравший у нее ее любовь, спаливший ее жизнь дотла? Огонь на грязных улицах Парижа, на которых сгинули Николя и Клод? Огонь войны, едва не отобравший у нее Филиппа? К чему ведет путь, если на нем ей суждены одни потери? Против воли она представила себе, что возвращается в замок, где нет никого, кроме слуг, где не слышен голос господина, вдохнувшего жизнь в старые стены фамильного жилища, и ничьи руки не согревают ее по ночам – маркиза закусила губу, отгоняя жуткое видение. К черту старую колдунью с ее предсказаниями – ведь ей есть к кому возвращаться; Анжелика сжала коленями бока лошади, побуждая ее перейти в галоп. Во дворе Анжелика столкнулась с Филиппом. Взгляд, которым муж окинул ее, не предвещал ничего хорошего. Пытаясь скрыть свою досаду, она улыбнулась и проговорила. – Так адъютант уже уехал? – Уехал. Где вы были, сударыня? – Вы были заняты, я решила прокатиться по парку… – Ложь, – проговорил Филипп, холодно глядя ей в глаза – В парке вас не было. Почему вы ослушались меня и уехали без сопровождения? Анжелика легко соскочила с лошади и бросила поводья подоспевшему слуге. Она подошла к мужу и хотела было рукой обвить его локоть, но он удержал ее, стиснув запястье с такой силой, что она едва не вскрикнула от боли. Эта неожиданная жестокость вызвала в ней ярость, и она попыталась вырвать руку. – Я не обязана давать вам отчеты о своих делах. Пустите меня! – Ошибаетесь, сударыня. Вы моя жена, и вы в моей власти. Она устремила на него гневный взгляд, не в силах поверить своим ушам: может, время повернуло вспять, пока она была у колдуньи?! – Хорошо, Филипп, хорошо. Не будем начинать все сначала. Вы делаете мне больно, – процедила она сквозь зубы. – Ваше безрассудство не раз ставило меня в ужасное положение. Но на этот раз я приму меры, не сомневайтесь. Он резко выпустил ее руку, и молодая женщина потерла запястье, глядя на мужа широко раскрытыми от возмущения глазами. Он коротко поклонился ей, давая понять, что разговор окончен, и широким шагом направился прочь. Поднявшись к себе, Анжелика обессилено опустилась в кресло. Она все еще находилась под впечатлением от разговора с Мелюзиной, а неожиданная ссора с мужем вывела ее из равновесия. Что еще за меры он собирается принимать? В ней снова поднялись все те чувства, которые ей пришлось испытать сразу после замужества — недоверие и страх. Она твердила себе, что Филипп не будет вновь играть по старым правилам, но, вспоминая выражение его лица во дворе, невольно чувствовала тревогу. Взяв себя в руки, Анжелика позвала Жавотту и велела ей найти Флипо. Когда юноша пришел, она сказала: – Будь осторожней, и старайся нынче не показываться на глаза месье маркизу. – Я знаю, – хмыкнул Флипо, – он сегодня чего-то зол как черт. Даже Ла Виолетт притих, а обычно он такой наглый и напыщенный, что хочется дать ему хорошего пинка. – Флипо, тебе давно пора научиться хорошим манерам, – устало заметила Анжелика. – Ты не в Ньельской башне, так что бросай эти ужимки и словечки. И еще: ты должен хорошо держаться в седле, чтобы не отставать от меня. Ты понял? – Понял, маркиза, – уныло отозвался Флипо. – Госпожа маркиза! Ладно, теперь ступай… Паренек поплелся к двери, что-то недовольно бурча себе под нос. Рожденный на Парижском дне, воспитанный на городских улицах, он с недоверием относился к лошадям и старался держаться от них подальше. До вечера Анжелика сама избегала мужа, да и он не искал встречи. Они увиделись только за ужином, но за столом у них не было принято вести долгие беседы, так что они едва перекинулись парой любезных фраз. Отослав служанок, помогавших ей переодеться ко сну, Анжелика присела на банкетку, рассеянно натирая руки кремом. Придет Филипп или нет? Во время ужина ей было трудно уловить его настроение, хотя держался он почти как обычно — отстраненно, но в тоже время с некоторой холодностью, или это ей показалось? А если, решив, что она теперь находится в его власти, он захочет вернуться к «дрессуре»? Могут ли меняться люди, за много лет сросшиеся со своими привычками? Может ли измениться она сама, столько лет не зависящая ни от кого? ... Из размышлений ее вывел звук открывшейся двери. Обернувшись, Анжелика увидела вошедшего Филиппа. Молодая женщина попыталась скрыть торжествующую улыбку: по опыту зная, что от мужа можно ожидать чего угодно, она удержалась от проявления радости. – А, это вы, Филипп! – Вы не ждали меня? – Нет, но… – она перевела взгляд на свои руки, искоса глядя на мужа. – Я полагала, что вы обижены на меня и захотите провести эту ночь в одиночестве. – Обижен? – Филипп приподнял бровь. – Напрасно вы так думаете, сударыня. Сегодня вам удалось вызвать мое недовольство. В моем обществе оставьте свои женские плутни. – Плутни? Не понимаю, о чем вы, сударь. – Прекрасно понимаете. Усилием воли Анжелика смирила разгоравшийся гнев. Сейчас им должно быть проще договориться, чем во времена их взаимной неприязни, и ей вовсе не хотелось вновь мериться силами лоб в лоб, собирая воедино все свое вооружение. Нет, только не сейчас, когда она уже знает, что такое его любовь, испытала, какой может быть его нежность… – Не будем же ссориться, Филипп, я сожалею, что заставила вас волноваться, но и вы снова вели себя резко, – она отвернулась к трюмо, чтобы закрыть флакон с кремом. Он молча смотрел на нее и Анжелике показалось, что сейчас он развернётся и уйдет, а ей совсем не хотелось остаться одной. Ей хотелось вновь вовлечь его в любовную игру, наблюдать, как под натиском чувств отступают гордость и недоверие, открывая путь всепоглощающей страсти, а засыпая, ощущать рядом тепло его тела. К тому же, что может связать супругов после размолвки сильней и крепче, чем разделенное наслаждение? Она подошла к мужу и со вздохом прильнула к его груди, закрыв глаза. – Обнимите же меня, – прошептала она. Филипп не ответил на объятие, но и не оттолкнул ее; ей показалось, что она ощутила его дыхание на своем темени. – Вы вечно ведете себя, как вам вздумается, но я не один из ваших пылких обожателей, я ваш супруг. Если вы сами не вспомните об этом, мне придется напомнить вам. – Тогда и вы должны оказывать мне уважение, ведь это в первую очередь характеризует именно вас, – тонко заметила Анжелика, отступая на шаг и глядя мужу прямо в глаза. Филипп тихо выругался, впрочем, в его взгляде уже не было холодности и раздражения. – Давайте сойдемся на взаимном уважении и закончим, наконец, этот разговор, господин мой муж, – мягко добавила Анжелика, чувствуя близость победы. Она обвила рукой его шею, нежно проводя пальцами по гладкой коже. Ощутив на своей талии его требовательные руки, она подняла голову чтобы встретить его губы. Размолвка осталась позади; Анжелика потянула мужа в альков, увлекая к высокому ложу. Откинув кружевное покрывало, она скинула пеньюар и скользнула в постель. *** После, лежа в объятиях спящего Филиппа, она испытывала не только телесную радость и утомление от ласк, но и удовлетворение собственной ловкостью. Бдительность мужа с его стремлением контролировать супругу была так некстати… Анжелика все никак не могла выкинуть из головы разговор с Алтеей – если старой Мелюзине подвластны даже неизлечимые болезни, то, быть может, в ее силах помочь и старому барону де Сансе? Решено: через несколько дней, когда рвение Филиппа спадет, она вновь наведается к колдунье. Филипп, словно услышав ее мысли, пошевелился во сне, накрыв ее рукой; Анжелика повернула голову и нежно коснулась его плеча губами. Кажется, она начала постигать науку супружества с таким человеком, как маркиз дю Плесси…
Violeta: адриатика пишет: Филипп снова будто не услышал ее вопроса. После короткой паузы он повернулся к ней: – Отныне я запрещаю вам выезжать одной. Вы обладаете особым талантом попадать в неприятности. – Но, Филипп… – Вы поняли меня, сударыня? – вновь перебил ее он. – Конечно, Филипп, – пожав плечами, ответила она с деланным равнодушием, но безлюдное запущенное место и волчьи следы на снегу вызвали у нее безотчетный страх: она впервые подумала о том, как же, должно быть, испугался за нее муж. Отлично! адриатика пишет: – Я поняла вас, – со вздохом ответила Анжелика. – Завтра я буду на мессе. «Филипп начинает устанавливать свои правила», – недовольно подумала она, но тут же одернула себя — не этого ли она сама хотела? Класс! адриатика пишет: Когда она уже была у выхода, сзади снова раздался скрипучий голос старухи: – Ты родилась для любви. Пламя выжжет твой путь, но тебе суждено укротить огонь. адриатика пишет: Она подошла к мужу и хотела было рукой обвить его локоть, но он удержал ее, стиснув запястье с такой силой, что она едва не вскрикнула от боли. Эта неожиданная жестокость вызвала в ней ярость, и она попыталась вырвать руку. – Я не обязана давать вам отчеты о своих делах. Пустите меня! – Ошибаетесь, сударыня. Вы моя жена, и вы в моей власти. Она устремила на него гневный взгляд, не в силах поверить своим ушам: может, время повернуло вспять, пока она была у колдуньи?! – Хорошо, Филипп, хорошо. Не будем начинать все сначала. Вы делаете мне больно, – процедила она сквозь зубы. – Ваше безрассудство не раз ставило меня в ужасное положение. Но на этот раз я приму меры, не сомневайтесь. Он резко выпустил ее руку, и молодая женщина потерла запястье, глядя на мужа широко раскрытыми от возмущения глазами. Он коротко поклонился ей, давая понять, что разговор окончен, и широким шагом направился прочь. Узнаю Фила! адриатика пишет: – Обижен? – Филипп приподнял бровь. – Напрасно вы так думаете, сударыня. Сегодня вам удалось вызвать мое недовольство. В моем обществе оставьте свои женские плутни. – Плутни? Не понимаю, о чем вы, сударь. – Прекрасно понимаете. О, мне так нравятся их пикировки! адриатика пишет: – Вы вечно ведете себя, как вам вздумается, но я не один из ваших пылких обожателей, я ваш супруг. Если вы сами не вспомните об этом, мне придется напомнить вам. – Тогда и вы должны оказывать мне уважение, ведь это в первую очередь характеризует именно вас, – тонко заметила Анжелика, отступая на шаг и глядя мужу прямо в глаза. Филипп тихо выругался, впрочем, в его взгляде уже не было холодности и раздражения. – Давайте сойдемся на взаимном уважении и закончим, наконец, этот разговор, господин мой муж, – мягко добавила Анжелика, чувствуя близость победы. Она обвила рукой его шею, нежно проводя пальцами по гладкой коже. Ощутив на своей талии его требовательные руки, она подняла голову чтобы встретить его губы. Размолвка осталась позади Замечательно! адриатика пишет: Кажется, она начала постигать науку супружества с таким человеком, как маркиз дю Плесси… Наконец-то! Классный отрывок! Все на месте и все в характере, браво!
Арабелла: адриатика Девочки, Прочла на одном дыхании. Узнаю Фила - он и есть )) Кстати, я запамятовала - может на форуме обсуждалось, а я не видела или пропустила.... Как переводится Fariboul Loupas ? (надо бы сноску сделать, для таких как я)... С Loupas - все понятно - от слова "волк/волчий", а вот с Fariboul... ? Понятно, что это диалект. Ткните носом, por favor. (Что-то вроде "волка-оборотня", или "волчье отродье"? Понятно только, что эпитет не самый лестный...)
Zirael: Спасибо за отзывы)) Арабелла Арабелла пишет: Как переводится Fariboul Loupas ? (надо бы сноску сделать, для таких как я)... С Loupas - все понятно - от слова "волк/волчий", а вот с Fariboul... ? — Филипп еще в юности прослыл прекрасным охотником на волков в Ньельском лесу, — с наивной гордостью заявила Анжелика. — Крестьяне дали ему тогда прозвище Fariboul Loupas , на местном наречии что-то вроде «волчья погибель»(с) Арабелла пишет: Узнаю Фила - он и есть )) до того это тоже был он - просто тогда ситуация располагала к другому, и настрой был другой)) и мы говорили, что все притирки еще впереди... Он может быть разным, очень разным. И он в процессе изменений, что тоже немаловажно, повторюсь. Violeta эта сторона личности Филиппа вам явно больше нравится
Арабелла: Zirael пишет: эта сторона личности Филиппа вам явно больше нравится Скорее, она более узнаваема , следуя канону. Во всяком случае, тому, что читала в свое время я - в очень урезанной версии перевода Северовой. Еще раз
адриатика: Violeta Арабелла Спасибо Арабелла пишет: Прочла на одном дыхании. Узнаю Фила - он и есть )) Противостояние их более узнаваемо конечно. И по сути неизбежно. Zirael пишет: до того это тоже был он - просто тогда ситуация располагала к другому, и настрой был другой)) и мы говорили, что все притирки еще впереди.. К тому же на первом плане все таки чувства и восторженность самой Анж. Zirael пишет: н может быть разным, очень разным. Да, все- таки он отличается от какого- нибудь Ла Мориньера. Он светский человек, придворный.
Леди Искренность: Арабелла пишет: Как переводится Fariboul Loupas ? (надо бы сноску сделать, для таких как я)... С Loupas - все понятно - от слова "волк/волчий", а вот с Fariboul... ? Понятно, что это диалект. Ткните носом, por favor. (Что-то вроде "волка-оборотня", или "волчье отродье"? Понятно только, что эпитет не самый лестный...) Вот это предложение: Les gens du pays l'appelaient «Fariboul Loupas», ce qui peut se traduire à peu près comme «le petit lutin des loups». Дословно получается что-то типа:"маленький злой дух волков". Вот что ответила Маша (urfine) по этому вопросу: По случаю набрала в Гугле Fariboul Loupas. Дал одну ссылку на французский форум про Анжелику. Французы предлагают такое толкование на французский язык фразы: "le petit lutin des loups". Lutin - это младший (не из самых сильных) злой/злорадный дух, который приходит ночью, чтобы пугать живых. "Волчье отродье" звучит не логично, если он охотился на волков. "Волчья погибель" ближе, если переводить французскую версию, как "злобный волчий дух/злой дух волков", т.е. этот тип, lutin, приходит по волчью душу и для них, волков, он злой. Здесь не в значении, что он волчий дух, приходящий пугать людей или "волчье отродье", если отталкиваться от версии перевода выражения, как:"маленький злобный вочонок". Хотя, здесь действительно все зависит от толкования контекста, а не от знаний языка. Кстати, "Fariboul" встречается в качестве фамилии. Так что вряд ли это что-то уж такое оскорбительное, а вот иметь фольклорные корни с отсылкой на каких-то кельтских лесных духов вполне может.. адриатика, блестяще! Вот теперь самое то! Супер! Отличный отрывок! Предсказание колдуньи заинтриговало. И, главное, чтобы папа от лечения "муравьиными попками" не загнулся. В качестве шутки: когда они куда-то поскакали, а перед этим Анж статуи рассматривала, у меня ассоциация невольная с фильмом возникла. Ну, вот, думаю, сейчас и этот отыщет статую и будет по ней руками водить с намеком на эротизм.
Violeta: Леди Искренность пишет: В качестве шутки: когда они куда-то поскакали, а перед этим Анж статуи рассматривала, у меня ассоциация невольная с фильмом возникла. Ну, вот, думаю, сейчас и этот отыщет статую и будет по ней руками водить с намеком на эротизм Не, круче Оссейна это никто не провернет!
Акварель: адриатика, Zirael, спасибо! Порадовали.
Арабелла: Леди Искренность пишет: Вот это предложение: Les gens du pays l'appelaient «Fariboul Loupas», ce qui peut se traduire à peu près comme «le petit lutin des loups». Дословно получается что-то типа: "маленький злой дух волков". "злобный волчий дух/злой дух волков", т.е. этот тип, lutin, приходит по волчью душу и для них, волков, он злой Gracias ))) Lutin - в принципе, понятен. Существо, сродни эльфам и гномам (но не заведомо злое), без нужды вредить - не вредит, но на дороге - не стой. Погуглила еще - наткнулась на испанскую версию АиК. Там эта фраза звучит как " Philippe ya era célebre en su juventud por su forma de matar lobos, a los que perseguía, solo, en el bosque de Nieul dijo Angélica con ingenuo orgullo —. La gente del país lo apellidaba Fariboul Loupas, lo que poco más o menos puede traducirse por el pequeño combatiente de los lobos." "el pequeño combatiente de los lobos" - "маленький истребитель волков" (в принципе, можно перевести так же - "волчья погибель"). Леди Искренность пишет: И, главное, чтобы папа от лечения "муравьиными попками" не загнулся И мадам конечно, опять "мужа не спросясь" поедет? Ждем проду
полная версия страницы