Форум » Творчество читателей » На пороге рая » Ответить
На пороге рая
Жаклин де ла Круа: Совместная работа от нас с Виолеттой - Он горит! Колдун горит! - Нет же… нет, - хотелось ответить Анжелике, но слезы подступали к горлу, боль дурманила разум, а происходящее казалось каким-то кошмаром без конца. Анжелика в отчаянии цеплялась за последние крохи сознания. Алый цветок пылал, разбрасывая вокруг искры, и не было сил поверить в то, что происходящее не снится ей. Перед глазами плыл красный туман, в ушах стоял крик малыша Флоримона: «Мама, мамочка, не уходи!». А Анжелика шла к площади, готовая к тому, что и ее саму сегодня казнят. Это был их обоюдный ад. Счастливые годы, наполненные любовью, казались случайными мотыльками, залетевшими на огонек и спаленными жарким пламенем костра на Гревской площади. Колокола звонили по заблудшей душе, а в сердце пылала боль. - Я иду, любовь моя, - прошептала Анжелика и сделала шаг по направлению к эшафоту. Тьма спасением опустилась на площадь и поглотила людей...
Жаклин де ла Круа: Часть 1 - Он горит! Колдун горит! - Нет же… нет, - хотелось ответить Анжелике, но слезы подступали к горлу, боль дурманила разум, а происходящее казалось каким-то кошмаром без конца. Анжелика в отчаянии цеплялась за последние крохи сознания. Алый цветок пылал, разбрасывая вокруг искры, и не было сил поверить в то, что происходящее не снится ей. Перед глазами плыл красный туман, в ушах стоял крик малыша Флоримона: «Мама, мамочка, не уходи!». А Анжелика шла к площади, готовая к тому, что и ее саму сегодня казнят. Это был их обоюдный ад. Счастливые годы, наполненные любовью, казались случайными мотыльками, залетевшими на огонек и спаленными жарким пламенем костра на Гревской площади. Колокола звонили по заблудшей душе, а в сердце пылала боль. - Я иду, любовь моя, - прошептала Анжелика и сделала шаг по направлению к эшафоту. Тьма спасением опустилась на площадь и поглотила людей... *** Боже, как все болит! Анжелика села на кровати и невольно охнула. Над ней встревоженно склонилась незнакомая женщина. - Где я? - только и смогла прошептать Анжелика. В комнате вкусно пахло мясной похлебкой и сушеными травами, закатное солнце с любопытством заглядывало в окна. Сколько же времени прошло? - Уже пришла в себя, дочка? Мы позвали цирюльника, и он пустил тебе кровь. Мы уж думали, что ты померла, - она подозрительно посмотрела на Анжелику, до крови закусившую губу. - Эй, девка, ты же не собираешься здесь рожать? - Нет, нет,- Анжелика положила руку на живот. - Это произойдет недели через три, не раньше. Лицо женщины расслабилось. -Ну вот и славно. Тебе есть, куда пойти? Анжелика кивнула, неловко сползла с кровати и направилась к двери. - А этот колдун, он что, твой родственник?- окликнула она ее. Анжелика помотала головой. - Нет, просто я в первый раз видела... такое... - Да, дочка, мы-то привычные, - посочувствовала ей жена колбасника. "Как к такому вообще можно привыкнуть?" - подумалось Анжелике. А потом молнией ее пронзила мысль - как она могла вот так, одним словом, перечеркнуть свою связь с Жоффреем? И почему в душе на это ничего не отозвалось? И куда теперь? Она вышла на улицу. Похолодало. Вечерние сумерки окутали город синей дымкой. И только в углу площади алели угли, которые раздувал ветер. Анжелика бродила вокруг костра и вдруг увидела, что из темноты эшафота кто-то вышел робким шагом. Это был аббат. — Я знал, что вы придете, сестра моя, — заговорил он. — Я вас ждал. Анжелика посмотрела на него безумным взглядом. - Зачем?- прошептала она. Аббат поколебался. - Не знаю, могу ли я... Анжелика схватила его за ворот сутаны и он ужаснулся тому горю, которое плескалось в ее глазах. - Как вы любите его,- невольно вырвалось у него. - Любила, - эхом повторила Анжелика и опустилась на снег. Судорожные рыдания сотрясли ее тело. Аббат опустил ей руки на плечи и заставил взглянуть себе в глаза. - Я открою вам тайну, сударыня. Только потому, что вы сейчас находитесь на грани смерти из-за своей любви, а ввергать ближнего своего в отчаяние - тяжелейший грех... Ваш муж жив. Анжелика так стремительно вскочила на ноги, что он отшатнулся. - Жив... Жив... Но я своими глазами видела... - Успокойтесь,- аббат с тревогой оглянулся по сторонам. - Не кричите. Да, он жив. Король помиловал его. Вместо него было сожжено тело другого осужденного. Анжелика подняла глаза к небу и счастливо рассмеялась. - Господи, благодарю тебя, Господи! Он жив, жив! - Но почти при смерти,- остановил ее отец Антуан. - Его должны были отправить в крепость, но он был так слаб и измучен пытками, что конвойные побоялись, что он просто не выдержит дороги, поэтому и решили пока поместить его в мою обитель, под присмотр братьев-лазаристов. - Отведите меня к нему,- Анжелика умоляюще сложила руки. - Я не могу, мадам, это просто невозможно! Анжелика упала на колени. - Прошу, я ничем не выдам себя, никто никогда не узнает, что я его жена, клянусь вам! Скажете, что я... я... сиделка! Нищенка, которая готова работать за кров и еду! Священник заколебался. Анжелика, увидев, что он готов пойти ей навстречу, удвоила усилия: - Я буду ухаживать за ним, я вылечу его, я сумею... - Но вы понимаете, что потом вам придется расстаться? Что, как только он поправится, его тут же отправят в крепость? - Но он будет жив!- выкрикнула Анжелика. Аббат вздохнул. - Хорошо, мадам, идите за мной. Но вы не единым жестом или словом не должны выдать себя. И подвяжите волосы - они слишком роскошны для нищенки... И слишком приметны... Ранние зимние сумерки как-то незаметно перетекли в ночь, мороз усилился, звезды засияли ярче. Редкие прохожие спешили к теплым очагам, к любящим взглядам и сытной пище. "Когда-то и у нас было все то же самое, только пища была вкуснее, дом - богаче, а любовь - жарче...", - думала Анжелика, с трудом поспевая за спешащим к монастырю священнослужителем. "Ничего-ничего, только не вздумай отчаиваться!" Ноги скользили по подтаявшему за день снегу, но на душе было, как никогда, легко - она знала, что и это испытание будет им под силу, потому что совсем скоро они будут вместе. Анжелика размышляла обо всем и ни о чем одновременно. Что она скажет ему? Сможет ли не выдать своего волнения? Еще сегодня утром она корила себя, обливаясь слезами, что не догадалась передать Жоффрею весточку через Дегре, этого проклятого Богом палача или еще кого-нибудь, что он так и не узнал, как она любит его, но вот небеса даровали им еще один шанс... Где-то в подворотнях, верно, бродит сейчас Сорбонна, выискивая молчаливые парижские тени, а Франсуа смотрит ей вслед долгим взглядом и старается не думать о своем проигрыше. Анжелика вздрогнула, заслышав знакомый свист, и поспешила догнать отца Антуана. Вдали показался монастырь. Величественное здание с отеческой снисходительностью взирало на замерших внизу, ему уже не было дела до земных невзгод, оно служило целям, которые погрязшие в страхах заблудшие души еще не скоро поймут. Отец Антуан осторожно достал резной ключ и недоверчиво взглянул на Анжелику, боявшуюся дышать от волнения. -Дитя мое, вы уверены? - Да, да, отец мой! - В вашем положении.... -Это не имеет значения, скорее, умоляю вас! -Тогда, наденьте капюшон поглубже и ни с кем не заговаривайте.
Жаклин де ла Круа: *** Прежде, чем отвести ее к мужу, брат Антуан настоял на том, чтобы она привела себя в порядок и поела. Он дал ей серый широкий фартук, такую же косынку, ломоть хлеба и треснутую глиняную кружку с водой. Она туго заплела волосы, спрятала их под косынкой, закатала до локтей рукава и надела уродливый фартук. Потом наскоро поела и нетерпеливо обратилась к аббату: - Ну же, пойдемте! Они двинулись вперед по темному коридору, по которому гулял жестокий сквозняк. Священник снова обернулся к ней. - Держите себя в руках. Он в ужасном состоянии. И к нему приставлена стража. Анжелика молча кивнула. Он толкнул дверь и они очутились в жарко натопленной комнате, освещенной только пламенем, пылающим в грубо сложенном камине. Огромным усилием воли Анжелика заставила себя остаться стоять за спиной аббата, а не броситься на колени перед кроватью, с которой доносились едва слышные стоны. - Это нищенка, Мари,- небрежным тоном представил ее стражникам отец Антуан. - Ей некуда идти, я предложил ей поухаживать за нашим больным. - А она не растреплет?- лениво осведомился здоровенный детина в костюме мушкетера, развалившийся в кресле у камина. - Нет, господин,- подала голос Анжелика. - Мне очень, очень нужна эта работа, родители выгнали меня из дома, я на сносях... Мушкетер махнул рукой. - Пускай помоет его и даст ему попить. Мне недосуг с ним возиться. Затем он подмигнул молодой женщине. - Эй, крошка, может, потом заглянешь ко мне в келью? Зеленые глаза Анжелики вспыхнули гневом, отец Антуан поспешил вмешаться. -Вы в Божьем доме, сын мой! Детина раскатисто расхохотался. Анжелика чуть не споткнулась о ноги второго стражника, сидящего на табурете около кровати. Это был тщедушный юноша, сжимающий в руках алебарду, дрожащий от холода и не смеющий даже заикнуться своему грозному начальнику о том, что продрог до костей. Анжелика обернулась к двери. - Отец Антуан, вы не могли бы распорядиться, чтобы сюда принесли жаровню... И что-нибудь поесть... - Во дает девка!- восхищенно присвистнул мушкетер.- Эй, монах, тащи, что она просит, а то с меня шкуру спустят, если наш смертничек окочурится! Аббат коротко кивнул и вышел. Наконец-то Анжелика склонилась над мужем. И едва не расплакалась от острой жалости, пронзившей ее сердце. Она зажала рот руками, чтобы не закричать. Стражник воспринял ее жест по-своему. - Не бойся, красавица! Да, он страшен, как черт, но еле дышит. Просто не смотри ему в лицо, и все. Анжелика взяла себя в руки. Легкими движениями она ощупала тело Жоффрея, с отчаянием понимая, что на нем нет живого места, и каждое ее прикосновение причиняет ему нестерпимую боль. Она откинула одеяло и увидела зияющую рану под коленом, и два торчащих из нее жестких белесых обрывка, похожих на китовый ус. Никогда прежде она не видела ничего подобного. Солдат снова заговорил. - Помрет он. Я точно говорю. Разве ж после такого выживешь? И нога у него такая жуткая... Что это, а? И он грязным пальцем ткнул в белые отростки. Анжелика не успела перехватить его руку. Судорога пронзила тело графа, он жутко закричал и сел на постели. Ошалевшими глазами он оглядел комнату и остановил свой взгляд на побледневшем лице молодой женщины. Минуту они смотрели друг на друга, потом он откинулся на подушки и прошептал: - Господи, спасибо тебе! Я в Раю... И снова потерял сознание. *** Аббат принес жаровню, к которой сразу же протянул озябшие руки тщедушный солдатик, прислонив к стене свою алебарду. Через некоторое время мальчик, прислуживающий в монастыре, притащил ведро с теплой водой и ворох тряпок. "Для перевязки", - уточнил он и выскочил за дверь. Анжелика сняла с мужа белую рубаху смертника и осторожными движениями смыла с его тела кровь и грязь. Он слегка постанывал, но не приходил в себя. Она потрогала его лоб - жара не было. "Слава Богу!" - с облегчением подумала она. Потом снова, уже более внимательно, осмотрела его раны. Угрозу для жизни представляли только две - ужасающая под коленом и гноящаяся на руке. В комнату снова зашел аббат и тихонько прошептал, протягивая ей деревянный сундучок: - Я принес вам снадобья, которые используют при недомоганиях монахи нашего монастыря. Не знаю, найдете ли вы здесь что-то нужное вам... Анжелика с благодарностью посмотрела на него. - Эй, Мариэтта! Бросай этого проклятого колдуна и иди сюда!- донесся зычный крик от камина. Монах сдвинул брови. - Сударь, я настоятельно советую вам пройти в келью, выделенную вам, и отдохнуть. Ваш напарник и я посторожим вашего пленника до утра. Мушкетер поднялся и потянулся. Он был настолько огромным, что полностью заслонил собой камин. Потом он сделал шаг по направлению к Анжелике и грубо взял ее за подбородок. - Ух, какая куколка! Она ударила его по руке и отступила на шаг назад, упершись спиной в стену. Молодчик хотел было приблизиться к ней, но дорогу ему заступил отец Антуан. Он ничего не говорил, только сурово смотрел на этого непочтительного вояку. Наконец тот, чертыхнувшись, развернулся на каблуках и вышел за дверь, громко шваркнув ею об косяк. Все оставшиеся в комнате облегченно выдохнули. - Спасибо, отец мой,- слабея от запоздалого ужаса, прошептала Анжелика, сползая по стене. Ее неловко подхватил испуганный солдат. - Как тебя зовут, сын мой? - ласково обратился к нему аббат. - Жан, - пролепетал малый. - Хорошо, Жан, иди, погрейся у камина, а мы с Мари пока полечим нашего больного. Анжелика откинула крышку сундучка, принесенного отцом Антуаном, и с радостью нашла в нем мазь, заживляющую раны, и несколько обезболивающих таблеток. Она осторожно села на краешек кровати и прижала тяжелую голову мужа к своему плечу. - Любовь моя, - тихонько прошептала она, легонько касаясь губами его виска. Аббат покачал головой и протянул ей кружку с водой. Она поднесла ее к губам Жоффрея и слегка смочила их. Он приоткрыл глаза и начал жадно пить. Потом закашлялся. Солдат обеспокоенно посмотрел на них. Отец Антуан махнул рукой - ничего, мол, страшного, отдыхай. Отдышавшись, граф обернулся, чтобы увидеть, чьи это руки осторожно придерживают его за плечи. Увидев затуманенные слезами глаза жены он хотел было что-то сказать, но она приложила палец к его губам и слегка покачала головой. Он понимающе кивнул. - Сын мой, это Мари, она будет ухаживать за вами, пока вы не поправитесь, - громко сказал аббат. - Мари, - хрипло проговорил Жоффрей и внезапно улыбнулся уголком рта. У Анжелики горло перехватило от переживаний и слезы потекли по ее щекам. Она небрежно вытерла их ладонью и быстро заговорила: - Ложитесь, вам нельзя двигаться, вы так изранены... Он позволил ей уложить себя обратно на подушки и на секунду задержал ее руку в своей. - Выпейте это, - нежно проговорила она, подавая ему таблетку. Он губами взял с ее протянутой ладони пилюлю, и это едва ощутимое прикосновение обожгло ее огнем. Дрожащими руками она налила в стакан с воды, и приподняв его голову, дала ему напиться. Видя, что Анжелика не в силах сдерживать свои чувства, отец Антуан резко отстранил ее мужа и сурово проговорил: - Мари, осмотри его раны и перевяжи, пока не прошло действие таблетки. - Но... Но... - в растерянности посмотрела на него Анжелика. - Если ты не в состоянии ухаживать за ним, можешь ступать туда, откуда пришла. Она обиженно поджала губы и снова склонилась над Жоффреем. Но аббат добился своего - она больше не плакала и руки ее не дрожали. Она четкими и быстрыми движениями втёрла мазь в синяки и ссадины, наложила тугие повязки на более серьёзные раны, острым ножичком, раскаленным на огне, аккуратно вскрыла гноящийся нарыв на руке Жоффрея. Во время этой операции он не издал ни единого крика, только слегка постанывал сквозь стиснутые зубы. Анжелика обернулась к священнику. - Что мне делать с раной на ноге? - озабоченно спросила она. - Я думаю, надо отрезать эти белые отростки, которые причиняют ему столь сильную боль, а потом перевязать. Анжелика с ужасом помотала головой. - Я не смогу! - Сможете. Я буду держать его. И он крепко обхватил Жоффрея за плечи. Анжелика засунула между зубов мужа деревянную палочку, найденную на дне сундучка с медикаментами, раскалила на огне ножик и одним быстрым движением отсекла злосчастные обрывки. Граф выгнулся дугой, зарычал, словно раненый зверь, а потом потерял сознание. Анжелика уронила нож на пол. Аббат, продолжающий удерживать его обмякшее тело, проговорил: - Ну же, скорее, промывайте рану! Анжелика вышла из ступора, быстро обработала края раны, вычистила из нее грязь, наложила повязку и в изнеможении упала на табурет. Отец Антуан отпустил Жоффрея и встал. Потом положил руку на ее плечо и глухо проговорил: - Вы мужественная женщина. У Анжелики даже не было сил ответить ему. *** Аббат почти силой увел ее из комнаты мужа. -Вам надо отдохнуть, - втолковывал он ей. - Я останусь с ним и тут же позову вас, если ему станет хуже. Кроме того, ваша столь горячая забота о нем может вызвать нежелательные подозрения. Она кивнула, соглашаясь. Оставшись одна в отведенной для нее келье, она свернулась клубочком под одеялом и тут ее накрыла волна безграничного счастья. - Жоффрей, ты не умер! - тихонько прошептала она, вспоминая его едва уловимую улыбку и легкое прикосновение губ к ее ладони. Тут в животе у нее толкнулся ребенок и она улыбнулась. - Твой папа жив, скоро он поправится и мы уедем далеко-далеко отсюда, где начнем новую жизнь. Анжелика закрыла глаза и решила завтра же утром сходить к вдове Кордо в Тампль за Флоримоном. Уже завтра их семья будет снова вместе... И с улыбкой на губах она заснула.
Мадемуазель Мари: Да, да, так хотелось, чтобы отец Антуан ей сразу всё сказал! Конечно, "эскорт" из солдат очень не радует, жаль обоих до слёз Если бы Жоффрей от них удрал и потом к монаху пришёл, всё было бы не так трагично Очень жду продолжения) надеюсь, в далёком конце-концов всё закончится хорошо?
Violeta: Мадемуазель Мари пишет: Очень жду продолжения) надеюсь, в далёком конце-концов всё закончится хорошо? Ну мы ж не садистки! Конечно, хорошо! Но не сразу...
Мадемуазель Мари: Немножко недоумеваю Анжелика ведь настолько беременна, что уже живот, наверно, на лоб лезет, как этот гадкий мушкетёр может к ней приставать? или он такой извращенец?
Violeta: Мадемуазель Мари пишет: Анжелика ведь настолько беременна, что уже живот, наверно, на лоб лезет, как этот гадкий мушкетёр может к ней приставать? Девка и девка, смазливая... А живот под фартуком не очень-то и виден, может, толстая просто!
Жаклин де ла Круа: Ночь была, темно, не видно животов
фиалка: Да, кстати, почему отец Антуан и в правду не пытался ее разыскать когда Жоффа у него прятался? Но сейчас о другом, я вообще не представляю как вы писали это совместно, но получилось весьма и весьма. Просто фантастика. А почему Жоффрей улыбнулся услышав имя Мари, есть какие-то особые ассоциации? Еще, там написано править ошибки, но у меня не получается на планшетнике, да и нашла я лишь одну опечатку Дрожащими руками она налила в стакан с воды, и приподняв его голову, дала ему напиться. Жаклин де ла Круа, как же я рада вновь Вас читать. Вы так редко стали сюда заглядывать и признаюсь, сильно не хватает Ваших высказываний, действительно скучаю по нашим диалогам
Анна: Жаклин де ла Круа Violeta Девочки, как здорово, продолжайте, пожалуйста! Это справедливо, это правильно.
Жаклин де ла Круа: Спасибо, дамы Я тоже очень рада всех вас видеть!
Мадемуазель Мари: Жаклин де ла Круа , не пропадай больше
Жаклин де ла Круа: Мадемуазель Мари постараюсь
княгиня Спадо: Боже мой как трогатель я хочу дальше!
Violeta: Анжелика проснулась от того, что кто легонько касается ее плеча. - Вставайте, сестра моя, пора, - проговорил отец Антуан. - Пора? – в ужасе переспросила она. - Тише-тише, все в порядке. Стражники ушли на завтрак, я выведу вас из монастыря, пока никого нет. - Но… но я хочу остаться, - запротестовала Анжелика, еще не понимая стремительную перемену настроения священника. Отец Антуан улыбнулся и присел на краешек кровати. - Успокойтесь, мадам, всё в порядке, сейчас вы выйдете по тайному ходу, заберете своего малыша и вернетесь, нельзя подвергать ребенка опасности, к тому же, он, верно, думает, что вы его бросили. - Что вы, отец мой, я сама хотела попросить вас разрешить мне утром сходить за ним, но вы опередили меня. Вы так добры, - ее глаза наполнились слезами, а потом она внезапно встревожилась. - А стражники разрешат ему остаться? - Пока что нам раздает указания тот, чей чин куда выше королевского, - ответил отец Антуан, зажав в ладони розарий. - Умойтесь, мадам, я принес вам хлеб и немного молока, и выходите, я буду ждать вас снаружи. - Хорошо. - Ну, я пойду... - Подождите! – Анжелика вцепилась в худую руку монаха, заставляя его обернуться. - Да? – серые глаза брата Антуана светились мудростью и пониманием. - Как он? - На всё воля Божья, мадам. *** Анжелика несмело ступила под каменные своды тайного хода, освещаемого лишь тусклым светом факела в руке отца Антуана. Со стен капала вода, под потолком гнездились летучие мыши, но все же здесь было куда безопаснее парижских подворотен. Анжелика мысленно корила себя, что так неразумно распорядилась оставшимися у нее деньгами, но что сделано, то сделано, теперь у нее куда больше забот. Она подняла глаза к потолку и улыбнулась, дивясь неисповедимости путей Господних. Куда же теперь? Как им выбраться из монастыря? Как улизнуть от вездесущего ока стражников? Она помотала головой. Не стоит загадывать так далеко. Главное для нее сейчас - забрать Флоримона. Отец Антуан с видимым усилием отворил тяжелый засов, пропуская внутрь немного свежего воздуха. Ночью шел снег, и все теперь было белым-бело. Анжелика не смогла сдержать улыбки - никогда еще она так не радовалась снегопаду. - Сюда, мадам. - Что вы скажете стражникам? - Что-нибудь придумаю, - хитро улыбнулся священник, - В крайнем случае, заменю лишние расспросы скучной проповедью о моральных ценностях. Анжелика подняла бровь: а он не так прост, как кажется! Очевидно, у них появился еще один друг. - Идите, скорее, и возвращайтесь, вы здесь очень нужны! И она поспешила прочь от монастыря, стараясь не оглядываться по сторонам и не привлекать к себе лишнего внимания. Скоро она обнимет своего малыша, попрощается с вдовой Кордо, поблагодарит ее за радушие и вернется к своей судьбе. Интересно, знал ли Дегре о планах короля? Хотя откуда? Анжелика жалела, что не может заручиться поддержкой вездесущего адвоката, успевшего стать столь близким ей за этот адов год. *** Впереди показалось жилище вдовы Кордо. Анжелика ускорила шаг, попутно обдумывая, как наспех собрать вещи, и какую выдумать причину для ухода. Крики детворы вырвали ее из нескончаемого потока путающихся мыслей, заставили оглядеться. Навстречу со всех ног несся Флоримон, преследуемый толпой обезумевшей от собственных проделок детворы. - Маленький колдун, покажи свои рожки! - Мама, мама, спаси меня! >Анжелика подхватила сына и спрятала за себя, готовая встретить лицом к лицу любую неожиданность. - Пошли прочь, негодные мальчишки! - Колдунья, колдунья! - Я сказала: прочь, не то отведаете палки! Что-то такое было в горящем взгляде ее зеленых глаз, что напугало детей, и они бросились врассыпную. Анжелика повернулась к сыну. - Не плачь, цыпленок, все хорошо. - Мама, ты вернулась, я так рад! – Флоримон цеплялся за ее плащ и размазывал грязной ладошкой слезы по пухлым щекам. - Ты больше не уйдешь? - Нет, сынок, больше никогда. Пойдем, мы уходим отсюда. - Куда? - Туда, где всё снова будет хорошо…. – ответила Анжелика, взяв Флоримона за руку. *** Анжелика быстро сложила нехитрые пожитки, оставила небольшую сумму из оставшихся у нее денег для вдовы Кордо и присела на кровать, пытаясь успокоиться. Флоримон был голоден и все время цеплялся за ее юбку, боясь, что снова будет ночевать один. Анжелика отругала себя за такое недостойное поведение и взглянула в окно, где снова шел снег. Крупные снежинки вели причудливый танец, колокола уже звонили к обедне. Невольно ей вспомнились их с Жоффреем вечера в Тулузе, всегда солнечной и приветливой, в любое время года, вспомнились долгие беседы около весело потрескивающего камина, вспомнилось время, наполненное любовью и счастьем. Как они ждали появления на свет Флоримона, как выбирали имя, как волновались, готовясь стать родителями, и как очередной поворот судьбы вывел их к пропасти… Анжелика смахнула слезы и положила ладонь на живот: «Хватит плакать, главное, что Жоффрей жив!». Она взяла сумку и в последний раз окинула взглядом место, ставшее ей почти родным, но которое, увы, придется оставить. - Пойдем отсюда, крошка, нам пора. - Мы вернемся, мама? - Нет, дорогой, я отведу тебя в место с красивыми разноцветными стеклышками и чудесным пением…. Помнишь, я рассказывала тебе об Иисусе? - Да, мама. - Он живет там, он будет тебя охранять, если меня вдруг не окажется рядом. Обещаешь ничего не бояться? Анжелика шептала сыну какие-то слова, уходя прочь, а снег стремительно заметал следы в прежнюю жизнь. *** Они были уже в нескольких минутах ходьбы от монастыря, когда дорогу им заступил высокий коренастый человек, одетый в лохмотья. Он стоял, расставив ноги, рука его лежала на кожаном поясе. Его единственный глаз дерзко смотрел на нее, второй был перевязан черной тряпкой. Его атлетическое тело было намного моложе его покрытого шрамами лица. Со лба свисали грязные волосы. Анжелика подхватила на руки Флоримона и попятилась. Незнакомец расхохотался и проговорил: - Не бойся, милашка, я не причиню тебе вреда. - У меня нет денег, - как можно спокойнее проговорила Анжелика, глядя ему прямо в лицо. - А зачем такой красотке деньги? Смазливая мордашка и ладная фигурка - твои главные сокровища, - он быстро шагнул к ней и схватил за талию. Потом быстро отдернул руку. - Черт, да ты брюхатая! От страха Анжелика не могла вымолвить ни слова. Минуту он размышлял, а потом сказал: - Ну, это неважно. Скоро ты родишь и будешь краше прежнего. Пойдем. - Куда? - еле слышно прошептала Анжелика. - В мой дворец, - усмехнулся незнакомец. - Прошу вас, сжальтесь, ради моих детей... - Я же говорю, ты можешь не бояться меня. И ты, и твои дети будут в безопасности и под моим покровительством. Слово Каламбредена, - он скрестил пальцы и плюнул на снег. Анжелика вспомнила, как однажды ее слуга, показывая этот знак, сказал: — Мадам, когда вы вот так скрестите пальцы, мои друзья скажут: «Да, она наша». Машинально она скрестила пальцы, имитируя знак Куасси-Ба. Лицо Каламбредена осветила улыбка. - Черт возьми, да ты наша! Анжелика кивнула, не понимая, о чем он говорит. - У меня самая большая банда в Париже, а ты станешь моей "маркизой", согласна? И он протянул ей широкую крепкую ладонь. В этот момент из переулка выскочила огромная собака с раззявленной пастью и бросилась на бандита. - Сорбонна! - облегченно воскликнула Анжелика и с Флоримоном на руках со всех ног бросилась к спасительным воротам монастыря. Если бы она обернулась, то увидела бы улепетывающего от несущегося гигантскими прыжками дога Каламбредена и Дегре, внимательно смотрящего ей вслед... *** Анжелика так отчаянно колотила в дверь, что навстречу ей выбежали сразу несколько монахов и мальчик, который вчера приносил воду. Оттолкнув их, она вбежала в вестибюль и проговорила, задыхаясь: - Отец... Антуан... - Я здесь, дочь моя. Что случилось? - встревоженно воскликнул он, увидев ее выбившиеся из-под косынки растрепанные волосы, сбившийся на бок плащ и отчаянно ревущего Флоримона, которого она судорожно прижимала к себе. - На меня... напали... Жуткий, весь в шрамах... Не помню, как он назвал себя! Отец мой! - Анжелика бросилась к нему и спрятала лицо у него на груди. Он растерянно гладил ее по голове, шепча что-то утешительное. На руках у Анжелики продолжал судорожно надрываться Флоримон. Мальчик, живущий при монастыре, некоторое время наблюдал эту сцену, потом подошел ближе и подергал Анжелику за юбку. - Мадам, мадам, дайте мне вашего ребенка, я его успокою. У меня в деревне много братьев и сестер, я старший. Анжелика недоуменно посмотрела на него. Потом на резко затихшего сына. Его глазенки с любопытством изучали нового приятеля, потом он протянул к нему ручки. - Вот видите, мадам, - гордо сказал мальчишка, слегка подкидывая вверх смеющегося Флоримона. - Я умею обращаться с детьми. Анжелика переглянулась с отцом Антуаном. Тот коротко кивнул. - Сын мой, - мягко проговорил он. - Ты не мог бы помочь этой даме? Ей сложно в ее положении помогать мне по хозяйству и присматривать за ребенком. Я могу на тебя рассчитывать? - он ласково посмотрел на мальца. Тот радостно кивнул, и посадив Флоримона к себе на плечи, убежал куда-то вглубь здания. Аббат обернулся к Анжелике. - Вы очень вовремя вернулись, мадам. Ему хуже... *** Сорбонна отпустила несчастного разбойника и подбежала к своему хозяину, задумчиво смотрящему в пустоту. Он думал о той, что несла в себе прелесть неизвестности и чудо новой жизни, что была так похожа на всех женщин сразу, и в то же время была словно существом из сказочного мира, феей из детства, призывающей поверить в себя. Сорбонна тыкалась мокрым носом в ладонь сыщика, но он ее не замечал, мысли снегопадом вились вокруг, навевая тоску и меланхолию. Еще вчера Франсуа эгоистично желал, чтобы дело завершилось самым трагическим образом, но сегодня, увидев ее с сыном, так удивительно походившим на человека, волею судьбы связавшего его с Анжеликой, он понял, что проиграл. Ловкий и умный адвокат с горечью признал свое поражение в этой мучительной битве любви и смерти. Конечно же, он знал, куда так спешила Анжелика, и намерения отца Антуана, украдкой спешащего к Гревской площади, также не ускользнули от цепкого взгляда сыщика. Он знал и даже не пытался помешать кому-то из них. Место такой, как Анжелика, не с вчерашним студентом, проигравшим все на свете… Дегре потрепал Сорбонну и холке, вздохнул и пошел прочь.
Violeta: фиалка пишет: А почему Жоффрей улыбнулся услышав имя Мари, есть какие-то особые ассоциации? Просто ему показалось это забавным. Анна пишет: Жаклин де ла Круа Violeta Девочки, как здорово, продолжайте, пожалуйста! княгиня Спадо пишет: Боже мой как трогатель я хочу дальше!
фиалка: Уж не знаю какие значки еще прилепить. Это так талантливо, не хватает слов
Мадемуазель Мари: Такие неожиданные повороты Очень здорово, когда не знаешь, что будет дальше)))))
Жаклин де ла Круа: Ой, что будеет
Violeta: На ходу срывая плащ, Анжелика бросилась к мужу. Аббат еле поспевал за ней. Около дверей она на секунду задержалась, поправила косынку, а потом, глубоко вздохнув, вошла в комнату. Стражники стояли у постели Жоффрея и о чем-то тихо совещались. До нее донеслись обрывки их разговора: - Что же делать?... Не жилец... Пышет жаром, как печка... Потом старший обернулся и воскликнул: - А, Мариэтта! Где тебя носило все утро? И что ты вчера с ним сделала, что сегодня он помирает? Отец Антуан вступился за нее. - Она сделала все, что смогла. Вы же сами запретили звать к нему врача. А она простая деревенская девчонка... - Дайте, я осмотрю его, - проговорила Анжелика. Стражник мотнул головой и отошел к камину. Жан немного потоптался на месте, потом робко спросил: - А можно я того, до ветру сбегаю? - Беги, - лениво процедил начальник, разваливаясь в кресле. - Эй, аббат, в вашей богадельне есть вино? - Сын мой, - укоризненно посмотрел на него священник. - Черт бы побрал этих святош! - буркнул тот и сердито замолчал. Анжелика в это время осматривала Жоффрея. Он действительно весь горел, метался и что-то тихо бормотал. - У него бред, - в отчаянии прошептала Анжелика стоящему рядом аббату. - Я прикажу принести холодной воды, будете обтирать его. Анжелика склонилась к лицу мужа и услышала тихое: - Мой ангел... Она на секунду прижалась лбом к его плечу, потом резко выпрямилась и принялась за дело. Перво-наперво она осмотрела все его многочисленные раны, обтерла холодной водой, сменила повязки, положила на лоб прохладный компресс. Потом обратилась к отцу Антуану: - Мне кажется, что у него жар не из-за ран. Возможно, он простудился... - Возможно... Вы сможете приготовить ему отвар? Анжелика кивнула. Прогнав с насиженного места недовольного мушкетера, Анжелика подвесила над огнем маленький котелок, принесенный с кухни, налила в него воды, насыпала трав, найденных в монастырской аптечке, и приготовила питье. Немного остудив его, она прислонила голову мужа к своему плечу и осторожно влила несколько капель между его полуоткрытыми губами. - Пейте, же, пейте, - ласково уговаривала она его, когда он делал попытку отстраниться. - Вы должны жить... *** Три дня она сражалась за его жизнь. Три бесконечных дня, наполненных жаром, горячечным бредом, жутким отчаянием и изредка мелькающим слабым лучиком надежды. Анжелика почти не спала, не ела, урывками видела Флоримона, все ее внимание поглощал Жоффрей. Стражники, боясь заразиться, перестали входить к нему в комнату, и по очереди дежурили снаружи около дверей. Наконец-то Анжелика могла, не таясь, нежно гладить его израненную щеку, шептать ласковые слова и спать, стоя на коленях возле его кровати, прижавшись лицом к его руке. Однажды ночью ее разбудило невероятно приятное ощущение - ласковые пальцы легко касались ее разметавшихся по плечам волос. Она подняла голову и встретилась с полным невыразимой нежности взглядом мужа. - Девочка моя... - еле слышно прошептал он. Она поняла, что он пришел в себя, что кризис миновал, что он скоро поправится, и заплакала от счастья. А он смотрел на нее, освещенную пламенем горящего за спиной камина, на отблески огня, играющие на ее золотистых волосах, на слезинки, скатывающиеся по ее слегка впавшим щекам, на темные круги под утомленными глазами, и понимал, что только благодаря ей он выжил. Там, на грани сознания, находясь между жизнью и смертью, он и подумать не мог, что дорога, которая, казалось, вела его в Ад, приведет его к вратам Рая. Когда он ждал смерти в застенках Бастилии, измученный пытками и допросами, единственным его желанием было передать Анжелике, что она была смыслом его жизни, его светом, его единственной любовью, что она не должна отчаиваться, вне зависимости от того, каким будет исход, что она должна быть сильной и жить дальше... Теперь же, видя, как она пытается спасти его, как самоотверженно ухаживает за ним, как борется с собственной слабостью, чтобы придать ему сил, он с удивлением осознал, что она всегда была сильной, его нежная фея из Пуату, просто невыносимые страдания, выпавшие на ее долю, заставили внутренний огонь, дремлющий в ней, разгореться по-настоящему, в полную силу, согревая и освещая светом все вокруг. И он, покоренный этой силой, согретый этим огнем, воскрешенный этим светом, заново родившийся благодаря ее жертвенной любви, тихо проговорил: - Не плачь, любовь моя, все уже позади... Мы вместе... И ничто нас больше не разлучит...
Violeta: Они тщательно скрывали от всех, что он пошел на поправку. Он продолжал изображать умирающего, она с суровым видом приходила на кухню за едой, водой и тряпками для перевязок, а наедине они строили планы побега. Граф поведал Анжелике, что в отеле Ботрейи в молельне под алтарем спрятана шкатулка с драгоценностями, которая пригодится им для новой жизни вдали от Парижа. После непродолжительных споров они решили уехать в Пуату, к родным Анжелики, где их наверняка никто не будет искать и где они смогут на некоторое время затаиться. Еще одной проблемой было то, что граф не мог ходить. Его хромая нога после дыбы представляла собой странное зрелище. Иногда она выворачивалась в колене и становилась на землю наоборот — пяткой вперед, словно у марионетки. Необходима была телега и сопровождающий. Анжелика боялась обратиться к отцу Антуану за помощью, и вдруг ей вспомнился тот странный разбойник, который хотел, чтобы она пошла с ним. "Ведь я знаю его!" - чуть не вскрикнула Анжелика, внезапно озаренная неожиданной догадкой. Когда он протянул ей руку, ей почудилось в этом жесте что-то родное, до боли знакомое, а теперь она поняла, что. Она видела его в том далеком детстве в Монтелу, которое безвозвратно ушло. Он стоял на коленях в лучах заходящего солнца и протягивал ей свою грубую ладонь, полную дикой земляники. Он, Николя... - Николя, - тихонько прошептала она. Вот почему он позвал ее за собой. Вот почему уговаривал не бояться его. Николя... Что же сделала с ним жизнь... И ее она тоже не пощадила. Страшно подумать, что может сотворить с маленьким мальчиком и худенькой девочкой жестокая судьба... Сердце ее наполнилось жалостью к себе, к Николя, к Жоффрею, Флоримону, к еще не рожденному ребенку, и вообще ко всем несчастным и обездоленным, отвергнутым обществом. "Я должна найти его, - сказала она себе. - Он поможет мне. Он не сможет мне отказать, потому что... все еще любит меня..." Она с испугом обернулась к Жоффрею, как будто он мог прочесть ее мысли, но он спал, и она облегченно вздохнула. *** Она попросила у отца Антуана разрешения сходить на рынок. Он не стал ей отказывать. - Конечно, дочь моя, вам следует прогуляться. Свежий воздух пойдет на пользу и вам, и будущему малышу. Анжелика согласно кивнула и вышла на улицу. С наслаждением вдохнула она морозный воздух, запахнулась поплотнее в плащ и направилась в сторону Сен-Жерменской ярмарки. Через некоторое время она услышала осторожные шаги за спиной и резко обернулась. Да, это был он, Каламбреден. Но теперь она его не боялась, потому что под этой жуткой личиной скрывался друг ее детства, Николя. - Здравствуй, - тихо поприветствовала она его. Он молча стоял в нескольких шагах от нее. Она повторила: - Здравствуй, Николя. Он вздрогнул. - Ты узнала меня? - недоверчиво глядя на нее, спросил он. Она подошла к нему, взяла его за руку и перевернула ладонью вверх. - Да, Николя, - она тихонько провела пальцем по его раскрытой ладони. - Это твоя рука. И это твой шрам около запястья... - Анжелика, - глухо проговорил он и попытался ее обнять. Она отстранилась. - Нет, Николя. Я искала тебя не за этим. - Зачем же? - Ты должен помочь мне. Ты мой единственный друг здесь, в Париже... - А где же твои высокопоставленные друзья, все эти герцоги, графы, бароны, которые целовали твои руки, унизанные украшениями, и клялись тебе в вечной любви? Где твой муж, этот хромоногий урод? Анжелика побледнела. - Ты прекрасно знаешь, что его сожгли на Гревской площади, как колдуна! - Туда ему и дорога, - презрительно бросил бандит, сплюнув на снег. Потом кивнул на ее живот. - Это его отродье? Анжелика молча развернулась и быстро зашагала прочь. Он догнал ее и схватил за плечо. - Ну прости меня, не обижайся. Мне все равно, чей это ребенок, хоть самого дьявола, мне нужна только ты... И я сделаю все, что ты попросишь. Анжелика слегка прикрыла глаза, потом глубоко вздохнула и произнесла: - Мне надо, чтобы ты помог мне ограбить один дом. - Что? - недоверчиво проговорил он. - Ты меня слышал. - Ограбить дом... Неплохое предложение! Что я получу за это? Анжелика удивленно посмотрела на него. - Деньги, золото, все, что ты там найдешь. - А тебе что с этого? - Мне нужна одна вещь... Она очень дорога мне... Я возьму только ее, а ты получишь все остальное. Он восхищенно прицокнул языком. - Ты совсем не изменилась, Анжелика! Все такая же отчаянная. Пузо уже на нос лезет, а туда же - грабить дом! И он расхохотался. Заразительно и от души, как в детстве. И Анжелика улыбнулась, понимая, что он согласен. *** Ночью по подземному ходу, который показал ей отец Антуан, она ускользнула из монастыря и незаметно пробралась к отелю Ботрейи. Там ее уже ждали. Анжелика увидела крепкую фигуру Николя и подошла к нему. Он взял ее за руку. — Ничего не бойся, радость моя, сейчас мы выпотрошим этот роскошный отель. Ты довольна? Анжелика молчала, крепко сжимая его грубую руку. Каламбреден отдавал распоряжения: — Ты, Снегирь, перейди на другую сторону улицы. Ты, Мартин, останься со мной. Ты, Гобер, встань в проулке. Другие пусть спрячутся в подъездах. Взломав замок на двери черного хода, бандиты бесшумно проникли в дом. — Дом большой, и в нем живет только один старик, — сказал Николя. — Мы будем чувствовать себя хозяевами. Начался грабеж. Николя поручил Осторожному следить за ней, чтобы она не попала в какую-нибудь историю. Но он быстро отвлекся, когда они зашли в салон, стены которого были задрапированы золотой парчой. В центре салона стоял камин с двумя львами по бокам, на которых можно было разглядеть вензеля с гербом графа де Пейрака. Осторожный кинулся к камину, на котором были расставлены бесценные безделушки, и стал сгребать их в сумку. Анжелика тихо вышла из комнаты, поднялась по лестнице и прошла в молельню. Там она опустилась на колени перед алтарем, открыла тайник и увидела в нем небольшую шкатулку, которую тут же спрятала в складках плаща. За ее спиной раздался голос Николя: - Эй, нашла время молиться! Нашла то, за чем пришла? - Да, - ответила Анжелика, вставая. - Вот и славно, валим. Они выбрались из дома так же незаметно, как и вошли в него. Но на этом приключения этой ночи не закончились. Неожиданно Анжелика увидела двух монахов, идущих посреди улицы. Когда свет тусклого фонаря упал на одного из них, она чуть не вскрикнула. Это был Беше. Святые отцы о чем-то спорили, до Анжелики доносились латинские термины, но спор не клеился, и они распрощались. Беше прошел мимо Анжелики, стоявшей в тени дома, что-то говоря про себя. Уловив какое-то движение в подворотне, он прижался к стене дома, дрожа от страха. Вдруг со всех углов к нему начали сползаться смутные силуэты, они корчили рожи и улюлюкали. Бандиты образовали полукруг вокруг монаха. Ноги Беше подкосились, и он опустился на колени, как бы защищаясь от ужасного кошмара. Он простонал слабым голосом: — Демоны! Демоны! Пейрак, пощади, сжалься надо мной! Это имя, как удар стилета, пронзило сердце Анжелики. — Убей его! Убей его! — дико принялась она кричать, не замечая, что ногтями в кровь разодрала руку Николя. Каламбреден вытащил свой нож. Но вдруг монах упал и затих. Анжелика не спеша приблизилась к его распростертому на земле телу и заглянула в остекленевшие глаза. Потом громко сказала: - Он умер. Умер! Бог проклял его! - и рассмеялась таким страшным смехом, что видавшие виды бандиты попятились. Анжелика еще немного постояла над телом, а потом направилась в сторону монастыря. Никто не посмел окликнуть ее. Пейрак был отомщен...
Jeoffrey de Peyrac: Прекрасные дамы, история великолепна! Так закручено, что уж и незнаешь, как дальше повернется сюжет!
Мадемуазель Мари: У меня такое странное чувство..что вот именно здесь, у вас в фанфике, полностью понимаешь, как много они значат друг для друга. И они сами, пройдя через ужас казалось бы неминуемой вечной разлуки, по-настоящему понимают, что такое любовь. Violeta пишет: Однажды ночью ее разбудило невероятно приятное ощущение - ласковые пальцы легко касались ее разметавшихся по плечам волос. Она подняла голову и встретилась с полным невыразимой нежности взглядом мужа. - Девочка моя... - еле слышно прошептал он. Я даже не знаю, как словами выразить..но это очень сильно...Вам удалось в одном абзаце сказать то, на что Голон потратила не одну книгу. Серьёзно Тут чувствуется, что отныне жизнь этих людей никогда не будет прежней. Они всегда будут помнить ужас расставания друг с другом, а потом чудо встречи, это и свяжет их брак крепче, чем что-либо другое, чем вместе прожитые, но беззаботные и беспечные годы. "Друг познаётся в беде", так же и здесь - это жестокая, но безошибочная проверка.
Леди Искренность: Ммммм…. Здорово! Это конечно получается совсем другой роман, но этот другой роман мне очень даже по вкусу. Продолжение буду ожидать с нетерпением. Нужны будут советы врача по течению пневмонии, подхваченной графом, или по поводу злосчастной ноги, пишите.
Жаклин де ла Круа: Jeoffrey de Peyrac Мадемуазель Мари Леди Искренность спасибо большое! Спрашиваем: как скоро вылечится наш граф? И что ему давать?
Жаклин де ла Круа: Анжелика неспешно шла по темному переулку, и ей не было страшно, в голове путались неясные мысли, требуя немедленного решения нескончаемых проблем, в животе толкался ребенок. За эти несколько наполненных стремительными событиями дней Анжелика совсем забыла о том, что у нее подходит срок, что надо бы по-хорошему уже искать повитуху, что надо в конце концов выбрать ребенку имя, а тут еще побег... Она устало потерла виски и посмотрела в небо, но оно тоже мало чем могло помочь, поэтому она продолжила свой путь, отпустив наконец мысли на волю. Когда она в окружении этой стайки отверженных молодчиков вошла в отель, ей показалось, что сердце остановится в тот же миг, не сумев справиться с потрясением. К горлу подступил ком, в глазах предательски защипало. Анжелика чувствовала, что готова сейчас проклясть весь мир, так грубо оборвавший ее счастливый полет. Само по себе ограбление Ботрейи казалось ей святотатством, но это было единственно правильным решением при их нынешнем положении дел. Повсюду чувствовалось рука настоящего хозяина дома. Анжелика провела ладонью по резным перилам, украшенным всевозможными завитушками, дотронулась до тяжелых портьер зеленого бархата, прошла в каминный зал, встречавший свою отверженную хозяйку. А в гостиной уже вовсю мародерствовали разбойники, продавшие душу и совесть за блеск золотых монет. Конечно, им не было дела до чужих несчастий, и Анжелика поймала себя на мысли, что ей почти не больно, почти не грустно здесь находиться. Она вспоминала, перебирая небольшие шкатулки для украшений, рассматривая вазочки, которые вряд ли когда-то станут элегантным дополнением к букетику фиалок, как они с Жоффреем мечтали об этом доме. Времена года будут сменять друг друга, и устав от солнечной Тулузы, они приедут в Париж, войдут в царство зимы, разожгут камин, а солнце будет вставать и садиться над Сеной. Но мир их грез оказался так далек от реальности, опаленной солнцем Его Величества... Анжелика корила себя за слабость, успокаивала отчаявшуюся душу тем, что Жоффрей все-таки жив, и совсем скоро они будут далеко отсюда, но каждая разрешенная проблема оборачивалась витком, ведущим к еще большим трудностям. Вспомнилось, как Жоффрей впервые за долгое время спокойно спал, не вздрагивая от одному ему известных кошмаров. Анжелика грустно улыбнулась. Как бы ей хотелось рассказать ему задуманном, спросить совета, но он бы просто не позволил ей такой рискованный шаг. "Ты укротила стражников, тебе ли бояться друга детства?" - прошептала она самой себе и вышла из комнаты. Однако в глубине души Анжелика знала, что не Николя страшит ее, а их покинутый дом. Ухмыляющиеся лица разбойников окончательно испортили ей настроение, потому она прошла мимо них в зимний сад, позволив мародерствовать в доме. Здесь было пусто и холодно, лежала расколотая надвое статуя с лицом лесной феи, в углу стояло кресло-качалка, снаружи, Анжелика знала об этом, висели качели. Она вздохнула и положила ладонь на живот. "Ничего, маленький, у твоего дедушки есть лошадки, они куда лучше качелей..." Анжелика зябко поежилась и обернулась, всмотревшись долгим взглядом в ловко орудующих в гостиной бандитов. Николя, как коршун, застыл у дверей, четко обозначая границы "своих" владений, и считал ли он ее своей собственностью в эту странную ночь? Думал ли он о ней? Прошло ведь столько лет... Николя следил за происходившим в доме безобразием, радуясь удаче и стараясь не думать о той, что послужила этому причиной. Она стояла в зимнем саду и смотрела куда-то вдаль. Что она видела за чертой? О чем таком знала, и отказывалась поведать ему? С самого детства он считал ее дочерью лесных фей. Что-то величественное было в осанке Анжелики - даже в жалком платье она не выглядела несчастной. Ему хотелось подойти к ней, обнять, погладить по волосам, спросить, а помнит ли она об Америке, и о чем вообще она помнит? Николя поморщился, обозвав себя болваном. Анжелика всегда была знатной дамой и остается ею даже сейчас, а еще, он видел это в ее взгляде, она думает совершенно о другом, и в ее далеких мыслях нет места одноглазому разбойнику. Анжелика споткнулась о камень и только сейчас поняла, что за мыслями совсем не заметила, как подошла к воротам монастыря. Вокруг было тихо и холодно, мальчик, так вовремя вызвавшийся ей в помощники, вероятно, уже давно спал, Флоримон прикорнул рядом, стражники улизнули в ближайшую таверну, и только отец Антуан стоял на коленях перед распятием, моля о защите и спасении. Анжелика сунула руку в карман и вытащила наружу ладанку, найденную в шкатулке. Ей думалось, что Жоффрей не будет против, если она подарит ее святому отцу. Анжелика прижала ее к сердцу и подняла глаза к серому зимнему небу. "Где ты, Господи, слышишь ли нас? Помоги нам справиться с этим испытанием, даруй моим детям и мужу здоровье, не бросай нас... Прости, что сомневалась в тебе, что отчаивалась, что проклинала..." Она смахнула слезы и поцеловала образок, и в этот миг перед ней встало лицо ненавистного Конана Беше. Анжелика сердито помотала головой и процедила сквозь зубы: "Наконец-то". Ей было стыдно от таких мыслей, да еще и под стенами монастыря, но она никак не могла совладать с собственной ненавистью. Дверь распахнулась, выпуская кого-то, и Анжелика с удивлением узнала отца Антуана. - Доброй ночи, отец мой! - Святая Мария, вы вернулись! Я уже стал переживать. Входите скорее! - монах поспешил ввести ее внутрь, усадил ближе к огню, подал чашку с горячим отваром. Его заботливый взгляд безмолвно вопрошал, всё ли в порядке. Анжелика утвердительно кивнула и опустила глаза. - Как Жоффрей? - Спит до сих пор, болезнь измучила его, мадам, и это просто чудо, что стражники ушли в таверну и оставили нас хоть на время в покое. - Да... - вздохнула Анжелика. - А Флоримон? - Я напоил его молоком и уложил спать. Анжелика дотронулась кончиками пальцев до края сутаны отца Антуана. - Спасибо вам, святой отец, вы стали нашим ангелом-хранителем! Он слегка улыбнулся и ничего не ответил. Анжелика вошла в комнату мужа, и еле слышно ступая, подошла к кровати. Жоффрей по-прежнему спал. Она опустилась на колени у его изголовья, осторожно провела ладонью по спутавшимся волосам, прикрыла глаза, обещая и ему, и себе, что они выживут и смогут двигаться дальше. Потом коснулась легким поцелуем его лба, встала, так же бесшумно вышла, и затворив за собой дверь, направилась к сыну. Жереми, мальчик-слуга, спал прямо у порога, охраняя вход в комнатку. - Малыш, проснись, проснись, - тихонько начала Анжелика. Жереми испуганно распахнул глаза, но узнав ее, облегченно вздохнул. - Мадам, это вы, а я уж думал, что стражники вернулись. - Это я. Иди, отдыхай, и... спасибо. Паренек убежал, а Анжелика вошла к себе. Сколько еще мест будет в ее жизни, которые она точно так же будет считать домом? Флоримон спал, засунув в рот палец и свернувшись калачиком. Анжелика подоткнула ему одеяло, зажгла свечу и поставила на столик ларец. Богато украшенная крышка с гербовыми вензелями - вот и всё, что осталось им от прошлой жизни. Сокровища внутри казались насмешкой судьбы - такой беспощадной и нелепой. Анжелика потерла ноющие виски и откинула крышку: золото принесло им много несчастий, пусть же оно искупит свою вину сейчас, в этом монастыре, ибо Господь не допустит ничего плохого в своем доме. Анжелика взяла в руки крупный изумруд, полюбовалась его сиянием при свете свечи, и прошептала: "Завтра мы покинем это место!".
Леди Искренность: Жаклин де ла Круа пишет: "Завтра мы покинем это место!". С нетерпением жду этого завтра...
Shorena: Девочки,по моему,я окончательно отвернусь от Голон и буду читать только ваши сочинения! Во многих фанфиках всё так,как я хотела бы видеть в романе -без крови, без насилия,без противоречий... Ну а разлуки,страдания и накал страстей - это да,это могу пережить. Молодцы, аплодирую!
Shorena: Мадемуазель Мари пишет: Я даже не знаю, как словами выразить..но это очень сильно...Вам удалось в одном абзаце сказать то, на что Голон потратила не одну книгу. Удивительно! -уже который раз вижу -вы пишете то,что я чувствую: я то же на этом абзаце остановилась, и задумалась...
Violeta: Shorena пишет: Девочки,по моему,я окончательно отвернусь от Голон и буду читать только ваши сочинения! Во многих фанфиках всё так,как я хотела бы видеть в романе -без крови, без насилия,без противоречий... Ну а разлуки,страдания и накал страстей - это да,это могу пережить. Молодцы, аплодирую! Спасибо, очень приятно!
Жаклин де ла Круа: Shorena пишет: Девочки,по моему,я окончательно отвернусь от Голон и буду читать только ваши сочинения! Во многих фанфиках всё так,как я хотела бы видеть в романе -без крови, без насилия,без противоречий... Ну а разлуки,страдания и накал страстей - это да,это могу пережить. Спасибо большое!
Violeta: Утром Жоффрей встревожился, увидев ее измученное бессонной ночью лицо и горящие лихорадочным блеском глаза. Когда она склонилась над ним, чтобы сменить повязки, он взял ее за руку и притянул к себе. - Вы так утомлены, моя бедная девочка, на вас жалко смотреть... Вам надо поспать, любовь моя, вам нельзя в вашем положении... - Мое положение много лучше вашего, мой дорогой сеньор, - прошептала она. - Но вы правы, я с ног валюсь от усталости. - Вы столько сил тратите на заботу обо мне, в то время как сами нуждаетесь в уходе и отдыхе. Как бы мне хотелось избавить вас от этих тяжких обязанностей... Она приложила палец к его губам. - Вы сами не знаете, о чем говорите, - нежно проговорила она. - Я так счастлива, что вы живы, что вы со мной, что я могу ухаживать за вами, касаться вас, слышать ваш голос... Моя усталость - это сущие пустяки в сравнении с той бездной отчаяния, в которую я погрузилась бы, если бы потеряла вас. Что стало бы со мной, если бы вы умерли? - она порывисто поднесла руку мужа к губам. - Мне кажется, я никогда не испытывала такой боли, как тогда, когда смотрела на пылающий костер на Гревской площади, который забирал у меня мою жизнь. Она закрыла глаза, вновь переживая те ужасные моменты, которые навечно запечатлелись в ее памяти: как с веревкой на шее, в белой рубахе смертника, босой он пел на паперти Собора Парижской богоматери, как над костром взметнулся огромный столб пламени, жадно пожирающий кипы книг из Отеля Веселой Науки и черную, неподвижную фигуру с закрытым темным капюшоном лицом... Жоффрей видел, как дрожат ее губы, чувствовал, как ее пальцы судорожно сжимают его руку, и хотя он не мог прочитать ее мысли, он все же осознавал, что сердце этой женщины буквально разрывается от боли, и причиной этой боли является он, ее муж, и только он в силах успокоить и утешить ее. Он коснулся рукой ее щеки, заставил взглянуть себе в глаза и тихо проговорил: - Прошлого больше нет, Анжелика, ни к чему вспоминать о тех ужасах и страданиях, которые остались где-то далеко позади. Надо идти вперед, не оглядываясь. Нам повезло - мы выжили, и мы вместе. И это самое главное на сегодняшний день. А завтра... Анжелика подхватила: - А завтра мы будем уже на пути к Монтелу. Вы правы, Жоффрей, ни к чему ворошить угли уже угасшего костра. Эти воспоминания лишь отнимают силы, которые так необходимы нам для побега. Он поразился столь внезапной перемене в ней. Еще минуту назад она была на грани отчаяния, а теперь с легкой улыбкой смотрела на него и спрашивала, сможет ли он самостоятельно дойти хотя бы до дверей комнаты. - Я не смогу нести вас на себе, - извиняющимся тоном произнесла она. - Мне надо, чтобы вы дошли до повозки, которую я найму и оставлю у дверей потайного хода, который показал мне отец Антуан. Еще надо как-то избавиться от стражников... - Боже мой, дорогая моя, да в вас умер великий стратег! - пораженно проговорил он и расхохотался. И тут же зашелся в жестоком приступе кашля. Анжелика метнулась к котелку с отваром и начала отпаивать его. Отдышавшись, он продолжал: - На какие деньги вы собираетесь нанять повозку, позвольте узнать? - У нас есть деньги. Вчера ночью я забрала шкатулку с драгоценностями из тайника в отеле. - Что?! Но каким образом? Анжелика коротко рассказала ему о Николя и его банде, о дерзком ограблении, в котором она участвовала, вскользь упомянула о каре господней, постигшей проклятого Беше. Граф молча слушал ее, откинувшись на подушки. Потом медленно проговорил: - Вы понимаете, что этот бандит теперь не выпустит вас из города? Будь он хоть трижды друг вашего детства. Боже мой, Анжелика, во что вы ввязались? - он с укоризной посмотрел на нее. Она прямо встретила его взгляд. - У меня не было другого выхода. И знайте, я на все пойду, чтобы спасти вас. И на ограбление, и на убийство, и никто меня не остановит, даже вы. Она решительно встала и направилась к двери. - Анжелика! - окликнул он ее, но она не обернулась. *** Она вернулась в монастырь только к обеду. Все было готово для побега. Повозка с провизией и теплыми одеялами, выносливый мул, возница, который за щедрое вознаграждение обязался подъехать к указанному месту в назначенное время, а потом вывезти их из города. Оставалось только найти провожатого, потому что Анжелика при всем желании не смогла бы защитить беспомощного мужа и маленького ребенка от грозящих им опасностей на кишащих разбойниками дорогах Франции. Анжелика подумала о Николя. Нет, она боялась снова обращаться к нему. Вчера ночью ей удалось ускользнуть от него, но сегодня, бродя по городу, она чувствовала за собой ежесекундную слежку, и хотя она, как ни старалась, так и не смогла обнаружить своего преследователя, она знала, что за ней пристально наблюдают. Жоффрей был прав - ей не удастся так легко ускользнуть. Значит, придется договариваться. У нее была еще одна забота - стражники. И если Жан не представлял собой реальной угрозы, то его командир был по-настоящему опасен. Она приняла решение опоить его вином с подмешанным в него снотворным порошком, но как заставить этого громилу пить, не вызвав подозрений? Оставалось только одно - сделать вид, что ей приятны его ухаживания, и предложить ему распить кувшин доброго бордосского вина в его келье. И еще надо было предупредить о своем плане Жоффрея, который вряд ли придет в восторг от ее идеи. - Дорогая моя, да вы с ума сошли! - ожидаемо возмутился он. - Я не позволю вам так рисковать. Я запрещаю вам, слышите, запрещаю кокетничать с этим мужланом! Вы хоть понимаете, что с вами будет, если он начнет приставать к вам до того, как выпьет это пойло? Вы не сможете защитить себя... И я не смогу прийти вам на помощь... Анжелика лихорадочно думала. - А если мы будем пить здесь, в этой комнате? Он не посмеет в открытую домогаться меня в вашем присутствии. Граф покачал головой. - Как вы наивны! Я знаю подобный сорт людей , этих беспринципных вояк, для которых есть только один закон - их сиюминутное желание, требующее немедленного исполнения. Они легко переступят через все нормы морали , чтобы заполучить то, что хотят... - Что же вы предлагаете? - Подождать. Возможно, все решится само собой... Анжелика в отчаянии воскликнула: - Но у нас нет времени! Я должна родить со дня на день, а с кричащим младенцем на руках наш побег станет попросту невозможен! В это время в комнату заглянул недовольный мушкетер. - И чего это ты разоралась, Мариэтта? Анжелика обернулась к нему с очаровательной улыбкой. - О, простите меня, господин! Но я так устала, а он не хочет пить свой отвар. - Скажи ему, что я лично волью его ему в глотку, если он не будет тебя слушать. Чертов колдун! Она сделала неловкий реверанс. Стражник хмыкнул. - Я смотрю, ты постепенно привыкаешь ко мне, красотка. А помнится, чуть в обморок не грохнулась, когда я тебя за щечку потрепал. Анжелика опустила глаза. - Вы казались мне таким грозным, господин. А теперь я вижу, что вы очень добрый. Он приосанился. - Да, милашка, я могу быть очень добрым... И щедрым... Что ты скажешь насчет хорошего ужина у меня в комнате? Она прикинулась смущенной. - Давайте поужинаем здесь, господин, а то отец Антуан... Мушкетер расхохотался. - Ну ты и хитрюга! Хорошо, здесь так здесь. - И я принесу вина, - добавила Анжелика. - Договорились, - он подмигнул ей и закрыл дверь. Анжелика обернулась к мужу. Закрыв лицо руками, он изо всех сил старался сдержать рвущийся из горла смех. - Черт возьми, Мариэтта, да ты просто сокровище! *** Вечером стражник услал Жана в таверну, а сам потихоньку проскользнул в комнату к узнику. Хитро улыбаясь, он выставил на стол жареное мясо, овощи, сыр и бутыль сидра. - Это тебе, милашка, а то вино в твоем положении вредно. Ты не думай, я не совсем мужлан, понимаю что к чему. И он легонько хлопнул Анжелику пониже спины. Она хихикнула, изображая деревенскую дурочку. Он с вожделением посмотрел на кувшин с вином, в который Анжелика заранее подмешала снотворное, а теперь достала из-под кровати Жоффрея и протянула ему. - Как тебе удалось протащить его сюда? - восхищенно присвистнул он. Анжелика скромно потупилась. - Сказала, что это молоко для моего сынишки. - Какая же ты умница! И чего я раньше не догадался таким образом дурить этих проклятых святых отцов! - он сел и хлопнул себя по колену. - Садись, красотка. Анжелика немного поколебалась, потом присела к нему на колени. Он тут же прижал ее к себе и уткнулся носом в шею. - Как ты вкусно пахнешь! - глухо проворчал он. Потом налил в кружку вина и залпом опрокинул его в глотку. - Ух ты, хорошее винцо! Видимо, я тебе по нраву пришелся, раз ты денег не пожалела. Анжелика согласно кивнула. - Что-то ты неразговорчивая, - с укоризной сказал он. - Стесняешься меня? - Нет, господин, я стесняюсь нашего больного. А вдруг он что нехорошее про нас подумает? Мушкетер расхохотался. - Да пусть думает, что хочет, нам-то что? Завтра его увезут в крепость, и он никому ничего не успеет рассказать. Анжелика в ужасе посмотрела на стражника: - Уже завтра? - Да, а чего тянуть? Ты славно его подлечила, теперь им займутся тюремные доктора, - и он снова расхохотался. Анжелика мысленно поблагодарила Бога, что не послушалась Жоффрея и решила назначить побег на сегодня. Стражник налил себе еще вина, плеснул ей сидра и проговорил: - Ну что, выпьем на брудершафт, подружка? Анжелика робко кивнула. Она знала, что последует за этим, но строить из себя недотрогу было уже поздно. Она хлебнула сидра, мушкетер в два глотка опустошил стакан с вином и прижался губами к ее губам. Она зажмурила глаза от отвращения, но не оттолкнула его. Он усмехнулся. - Какая ты робкая. Прямо девица на выданье, хоть и брюхатая, - и он схватил ее за грудь. Этого она вынести уже не могла и вскочила с его колен. - Мне... Мне надо дать отвар больному. Он махнул рукой. - Иди. Но возвращайся поскорее. Она кивнула и подошла к Жоффрею. Вопреки ее опасениям, он улыбался. Она присела на край кровати и начала поить его из кружки. - По-моему, вам следует ревновать, - с обидой в голосе прошептала она. Он даже поперхнулся. - Что? Анжелика закусила губу, на ее глазах блеснули слезы. Жоффрей покаянно коснулся губами ее руки, держащей кружку, и серьезно глядя на нее, прошептал: - Хотите, я вызову его на дуэль? Анжелика невольно прыснула. От камина донеслось: - Мариэтта! Жоффрей тихо проговорил: - Он уже почти спит. Отзовитесь, не злите его. - Да, господин? - откликнулась Анжелика, не двигаясь с места. - Вот уж забористое вино, меня так разморило... Ты не против, если я немного посплю? - его голос становился все тише, потом его голова упала на грудь и он раскатисто захрапел. Анжелика посмотрела на Жоффрея. - Ну вот и все. Вставайте. Пора выбираться отсюда.
Леди Искренность: Каждый раз поражаюсь, как вам удается внутри нового текста так идеально передавать характер героев! Талантище!
Violeta: Леди Искренность пишет: Каждый раз поражаюсь, как вам удается внутри нового текста так идеально передавать характер героев! Талантище! Спасибо большое, мы стараемся!
фиалка: Violeta, Жаклин де Ла Круа. Читаю ваши работы запоем. И каждый день с таким же нетерпением жду продолжение, словно сама Голон наконец начала выкладывать 14 том. Просто супер!
Леди Искренность: фиалка пишет: словно сама Голон наконец начала выкладывать Вот, у меня похожее ощущение.
Violeta: Леди Искренность пишет: Читаю ваши работы запоем. И каждый день с таким же нетерпением жду продолжение, словно сама Голон наконец начала выкладывать 14 том. Просто супер! Спасибо большое! Леди Искренность пишет: Вот, у меня похожее ощущение. У нас с ней астральная связь!
Жаклин де ла Круа: Спасибо, дамы
княгиня Спадо: Браво прекрасная работа просто супер вы молодцы!
Marion: Таакой захватывающий сюжет!!! Жду продолжения с нетерпением ) Теперь я фанатка вашего творчества
Jeoffrey de Peyrac: Violeta ,Жаклин де ла Круа , становится все интереснее и интереснее продолжения жду с нетерпением .
Violeta: Jeoffrey de Peyrac пишет: Violeta ,Жаклин де ла Круа , становится все интереснее и интереснее продолжения жду с нетерпением Marion пишет: Таакой захватывающий сюжет!!! Жду продолжения с нетерпением ) Теперь я фанатка вашего творчества Спасибо большое за столь приятные отзывы - пишем!
Violeta: княгиня Спадо пишет: Браво прекрасная работа просто супер вы молодцы!
Жаклин де ла Круа: Спасибо, дамы Часть 8 Анжелика встревоженно покосилась на храпящего на всю комнату стражника и вздохнула, собираясь с мыслями. Жоффрей безмолвствовал, и их молчаливый обмен взглядами отчетливо давал понять, как близки они стали друг другу за эти наполненные болью и ожиданием дни. - Я пойду будить Флоримона, - смущенно начала Анжелика, и не дожидаясь его ответа, вышла из комнаты. Жоффрей проводил ее долгим взглядом и приподнялся на локтях, готовясь предпринять попытку подняться. Нога тут же отозвалась пронзительной болью, он застонал и упал обратно на подушку. Так дело не пойдет! Он приказывал себе не сдаваться, быть сильным ради Анжелики, но в глубине души знал роковую истину: он не сможет даже подняться с кровати, не говоря уже о том, чтобы забраться в повозку. Жоффрей протянул руку, пытаясь снять висящую на табурете рубашку, зацепил стоящий рядом кувшин, и обеспокоенно обернулся - стражник по-прежнему храпел, Анжелика постаралась на славу. Его мысли вновь вернулись к ней. Впервые увидев ее в Тулузе четыре года назад, он и подумать не мог, что эта семнадцатилетняя девочка, смотрящая на мир широко распахнутыми глазами, окажется настоящей воительницей, самоотверженно любящей женщиной и преданной матерью. Казалось, Анжелика заранее знала о благополучном исходе их грядущего побега и щедро делилась своей уверенностью с ним. Будь то приготовление травяного отвара или тихий рассказ о событиях минувшего дня - она всегда была уверена во всем и ни в чем не сомневалась. Возможно, в этом и заключался секрет ее невероятной внутренней силы. Жоффрей вздохнул, натянул рубашку, и стиснув зубы, сел на кровати. До двери было всего несколько шагов, но они казались ему дорогой в Ад, хотя даже по той дороге, казалось, было бы легче пройти. Жоффрей спустил ноги на пол, оперся ладонями о край кровати, и собрав всю волю в кулак, встал. Тело, отвыкшее от движения, слушалось плохо, но он приказывал себе держаться. В камине давно уже погасло пламя, в комнате было прохладно, но невыносимая боль жгла его огнем изнутри, от сверхчеловеческого напряжения кружилась голова. Он вздохнул, сжал кулаки и опустился на пол - он будет ползти, преодолевать дюйм за дюймом, забыв о боли и собственной слабости, ради своей семьи. Если он не позволил костру одержать победу над собой, то что значит какая-то рана? Граф выбросил руку вперед, подтягивая за ней тело, полупарализованная нога то и дело норовила вывернуться в противоположную сторону, но первый шаг был сделан, и от этого нехитрого действия вновь захотелось жить. Он старался не думать о том, что будет после побега, как они переживут зиму, как в конце концов барон встретит проклятого колдуна, исковеркавшего жизнь его любимой дочери... Он думал лишь о расстоянии, отделяющим его от двери. "Что же ты, Пейрак, неужели позволишь невзгодам сломить тебя окончательно? Ни стены Бастилии, ни насмешки толпы ничего для тебя не значили. Всё проходит, ты знаешь об этом, и зависит только от тебя, сможешь ли ты называться прежним именем в будущем или малодушно сдашься сейчас!" Стражник зашевелился, окинул мутным взглядом комнату, икнул и потянулся к кувшину, но его на месте не оказалось. Жоффрей замер, переводя дыхание, и надеясь на то, что проклятого стражника милостью Божьей разразит гром. *** Анжелика сидела у кровати, на которой спал Флоримон. За окном тихо падал снег, в комнате догорала свеча, у двери стоял мешок с нехитрыми пожитками, в фартуке лежало несколько золотых монет - плата за жизнь, спасение и свободу. Могла ли она вообразить, что будет рядиться в крестьянское платье, рвать на тряпки рубашечку с вензелями и ломать голову над тем, как будет рожать в пути? Однако времени на грустные мысли не оставалось. Анжелика склонилась к сыну. - Вставай, котенок, нам пора. Флоримон сонно застонал. - Мама, я хочу спать. - Знаю, милый, но нам пора, скоро здесь будут злые эльфы, помнишь, я рассказывала тебе о них? Я же не хочу, чтобы они отняли тебя у меня. Анжелика не отдавала себе отчета ни в словах, ни в действиях. Флоримон совсем по-взрослому на нее посмотрел и сам стал одеваться. В дверь постучали, Анжелика вздрогнула. - Кто там? - Жереми, мадам, можно? - Входи, конечно, - со вздохом ответила она. Что ему надо в такой час? Жереми вошел, озираясь по сторонам. - Мадам, я слышал, как прибыла повозка... Вы уедете? - Поди сюда, садись, - серьезно начала Анжелика. Ребенок чем-то был близок ей и до боли напоминал Николя в детстве - он был точно такой же вихрастый и восторженный, мечтающий о новых башмаках и далеких странах. - Жереми, мне очень хотелось бы остаться, но так сложились обстоятельства. Ты будешь прислуживать в монастыре, о тебе будет заботиться отец Антуан, уверена, он не обидит тебя... - Мариэтта, - мальчик вцепился в ее ладонь. - Умоляю вас, не оставляйте меня здесь! Настоятель обещал сделать со мной что-то плохое, я не знаю, что, но я ему верю. Я готов делать что пожелаете, буду помогать вам с Флоримоном и, клянусь, я никому не выдам вашей тайны. - Какой тайны? - похолодела Анжелика. - Вы - жена колдуна, и зовут вас иначе, - понизив голос, проговорил мальчик. - Откуда ты знаешь? - резко спросила она. - Вы остаетесь знатной госпожой и сейчас - ведете себя так властно, что даже отец Антуан вас слушается. И Флоримон рассказывал мне о дворце, в котором вы раньше жили, о хрустальной люстре в главной зале.... О том, что у вас были красивые платья, и карета с белыми лошадьми, и украшения, а потом вы жили в темном месте, и платья у вас стали грустные... Анжелика покачала головой. - Ладно, беги, собирайся. - А я уже готов! Давайте мне малыша. "Грустные... Баронесса унылого платья", - пробормотала Анжелика, поежившись. Какая насмешка судьбы... - Жереми, ждите меня здесь, я скоро приду - мне надо поговорить с отцом Антуаном. Не шумите. - Да, мадам. - Мама! Мама, не уходи! - Сынок, ты должен быть смелым, не плакать и ждать меня. Веди себя тихо-тихо, как храбрый мышонок из нашей сказки. **** Анжелика в нерешительности топталась перед дверью отца Антуана. Что сказать ему в этот волнительный миг расставания? Какие подобрать слова, чтобы выразить всю ее признательность? Кто бы мог подумать, что в этом человеке, ежечасно бормочущем молитвы и так боящемся Божьей кары, было столько смелости, чтобы пойти против его воли? Анжелика старалась не думать над тем, что было бы с ними всеми, не пойди она той ночью к костру. Она взглянула на ладанку, что сжимала в ладони, и уже хотела постучать, как дверь распахнулась сама собой. - И давно вы здесь стоите? - Я... я не знаю, - растерялась Анжелика. - Я вас слушаю, - строго начал отец Антуан, заметив ее смятение. Анжелика протянула ему ладанку. - Вот, мы бы хотели отблагодарить вас за все. Примите, пожалуйста, наш скромный подарок, и не забывайте нас. Если бы не вы... - Довольно, мадам. Почему вы не пришли ко мне раньше? Почему не сказали, что сегодня собираетесь бежать? Почему, наконец, не попросили о помощи? Вы называете себя моими друзьями, но обижаете меня своим недоверием. Губы Анжелики задрожали. - Святой отец, я... - Пойдемте, потом поговорим! *** Стражник отыскал взглядом злополучный кувшин, и пьяно икнув, поковылял к нему. Но на пути у него неожиданно возник еще недавно без движения лежащий на кровати узник, который сейчас из последних сил пытался добраться до двери. Мушкетер выпучил глаза. - Ты что здесь делаешь? - прохрипел он, но не успел Жоффрей ему ответить, как он споткнулся об него, с грохотом растянулся на полу и затих. - Эй! - тихонько позвал де Пейрак, но стражник молчал. "Слава Богу! - с облегчением подумал граф. - Надеюсь, эта туша расшиблась насмерть!" Это неожиданное происшествие придало ему сил, Жоффрей уперся ладонями в пол и вдруг встал. Цепляясь руками за косяк, он выпрямился и вытер со лба испарину. Никогда он не позволит отчаянию господствовать над собой! И в этот момент дверь распахнулась и вошел отец Антуан, а за ним - Анжелика, ведущая за собой детей. Она встретилась взглядом с мужем и в ее зеленых глазах он прочел восхищение. Он смог, он не сдался!
Леди Искренность: Ура, дождалась очередной дозы "наркотика", ломка приостановлена. Жаклин де ла Круа пишет: ак в конце концов барон встретит проклятого колдуна, исковеркавшего жизнь его любимой дочери.. А действительно, как? В реальности-то семейка предпочла о ней забыть.
фиалка: Леди Искренность пишет: А действительно, как? В реальности-то семейка предпочла о ней забыть. Тетка, да и кормилица точно шипеть будут как змеи. А искать - то их разве в Монтелу не будут, самое первое место после Тулузы, где они могут прятаться? Любая ищейка сразу туда кинется.
Арабелла: фиалка пишет: Тетка, да и кормилица точно шипеть будут как змеи. А искать - то их разве в Монтелу не будут, самое первое место после Тулузы, где они могут прятаться? Любая ищейка сразу туда кинется. Да, да ... Хотя и мало кто знает, что Анж из их семьи - но если что, то у родственников в первую очередь искать будут. А еще суеверные крестьяне - сразу поползут слухи про колдуна.. (если только любящая семья вообще не поступит как Ортанс - выставит их сразу же из дома, от проблем подальше..) Не у Мелюзины же в маленькой пещере впятером прятаться... Если только отец Антуан не провернет то же, что и в романе - спрячет его между каторжниками, приговоренными к галере. Доедут до Марселя - там возможно, встретят Куасси-Ба, и далее в дом к арабскому другу. Абд аль Мешрат кажется в ту пору тоже в Марселе жил? Потом уже увез Жоффу в Фес (я уже не помню...). Только возникает опять вопрос с родами - Анж рожать со дня на день, а до Марселя путь неблизкий. Даже до Монтелу долго ехать... Если за Фло есть кому присмотреть, то Анж помимо мужа придется и о младенце заботиться.
Marion: Согласна с Арабеллой, мне тоже кажется что Жоффрея может поставить на ноги только такой великий ученый как Абдель Мешрат.
Анна: Арабелла пишет: Абд аль Мешрат кажется в ту пору тоже в Марселе жил? Потом уже увез Жоффу в Фес (я уже не помню...). Нет, он жил в Марокко, Жоффрей ему как-то письмо из Марселя переслал, а потом уже добрался до Марокко. Тоже думаю, что в Монтелу будет трудно укрыться, разве что у Мелюзины. Боюсь, что им действительно придется ехать в Марсель. Ну и где-то надо будет переждать, пока Анжелика родит и ребенок хоть немного окрепнет. Зимой далеко ехать с младенцем все же рискованно.
Леди Искренность: Я бы приплела сюда какого-нибудь старого друга графа, который бы их приютил и помог с техническими сторонами вопроса. Деньги у них есть, осталось организовать.
Violeta: Ух ты, сколько версий! Леди Искренность пишет: Деньги у них есть, осталось организовать. Организуем!
МА: Дамы, прочла на одном дыхании! Спасибо, просто блеск!!!! По- моему лучше, чем у Голон :). Интересно, как же Они убегут от Николя?... Или перезимуют во Дворе Чудес?
Арабелла: МА пишет: Или перезимуют во Дворе Чудес? Так им и дадут перезимовать там ... Николя же при первой же возможности постарается избавиться от Жоффрея. Он и так ему как кость в горле. Отель дю Ботрен подошел бы... возможно... (где, как и в фильме, будет жить знакомый Жоффрея Савари... Который преспокойно жил себе в опечатанном замке и проводил там свои опыты... ). Да и от монастыря отца Антуана до Отеля недалеко - изувеченный Жоффрей добрался до него всего за несколько минут, когда пришел за шкатулкой с драгоценностями. Но также вероятно, что дю Ботрен тоже будут обыскивать. Хотя нет ничего лучше, чем сидеть буквально под носом полиции и прочих ищеек, которые будут бегать по всему Парижу и его окрестностям... Ведь беглецов очень быстро хватятся - и поднимут на уши "всю королевскую конницу". И тогда они вряд ли уйдут далеко.. Или, охрана, в страхе за то что проворонила арестанта, сделает очередной подлог - выдав какого нибудь утопленника за графа... Напишет рапорт, что погиб при попытке к бегству... И усе. )) (Что то меня "понесло....)))))
Violeta: МА пишет: Дамы, прочла на одном дыхании! Спасибо, просто блеск!!!! По- моему лучше, чем у Голон :). Спасибо большое, мы стараемся! Арабелла Мне нравится ход ваших мыслей, но графа надо лечить... В Париже для этого условий нет... Насчет стражников задумка есть, и насчет Николя тоже... Немного терпения!
Арабелла: Violeta пишет: Мне нравится ход ваших мыслей, но графа надо лечить... Так кто спорит Однозначно, надо. (Как то приходила мысль насчет возможности существования в Париже в те времена восточного квартала - как на южном побережье Франции в Марселе... Но это вряд ли... ). С одной стороны - зима, + Анж вот-вот родит, значит + младенец, ехать далеко опасно. С другой стороны - графу нужен врач. И не просто хороший, а такой как Абд-эль Мешрат. И по возможности, как можно скорее. Хотя в Любви граф в воспоминаниях и говорил другу, что его нога не заживает уже несколько месяцев (месяца три, так точно, наверное - если подсчитать) - вряд ли стОит тянуть с лечением так долго... Но это просто - мысли вслух Как всегда, с нетерпением ждем )))
Жаклин де ла Круа: А вот и мы :) Простите за долгое отсутствие. Отец Антуан протянул Жоффрею костыль: - Вот, мессир де Пейрак, попробуйте воспользоваться им. А другой рукой вы сможете опереться на меня. - Спасибо, отец мой! То, что вы сейчас делаете для меня и моей семьи - воистину неоценимо! Не знаю, как и благодарить вас... Аббат слегка кивнул головой и посмотрел за спину графа: - А что со стражником? - Он спит. - Да? - с сомнением протянул отец Антуан. - Поверьте мне, отец, - усмехнулся граф. - Я сейчас не в том состоянии чтобы дать достойный отпор мушкетеру его Величества. Он действительно спит. - Ладно, - покладисто согласился аббат. - У нас совсем мало времени - скоро из таверны вернется Жан и обнаружит ваше отсутствие. К этому времени вы должны быть уже за пределами города. Все молча кивнули, соглашаясь. Анжелика вела за руки детей, за ними шел отец Антуан, поддерживающий Жоффрея. С костылем граф передвигался довольно быстро, и вскоре они достигли выхода из подземного хода. Осторожно выглянув на улицу, Анжелика облегченно вздохнула - повозка стояла на положенном ей месте. Она с улыбкой обернулась к мужу: - Ну вот и все, дорогой! Нам осталось только выбраться из города, и мы будем свободны. Жоффрей неопределенно кивнул. Он знал, что за ними организуют погоню, что выбраться из города ночью им будет невероятно сложно, что впереди их ждет полная опасностей дорога... Но вслух он произнес: - Да, любовь моя, совсем скоро все закончится! Отец Антуан одобрительно сжал его плечо, они понимающе переглянулись и направились к ожидающей их телеге. Удобно устроив всех, Анжелика обернулась к святому отцу и горячо сжала его руки в своих. - Спасибо вам, тысячу раз спасибо! Я знаю, как много неприятностей ждет вас, когда побег обнаружится... Он ласково коснулся рукой ее щеки. - Все в руках Божьих, мадам. Доброй дороги. Анжелика взобралась на облучок рядом с возницей и повозка тронулась. Она обернулась к отцу Антуану и в последний раз махнула ему рукой. - Прощайте, - еле слышно прошептала она. *** Отец Антуан задумчиво смотрел вслед удаляющейся в неизвестность телеге. Несмотря на молодой возраст, священник всякое успел повидать на своем жизненном пути, но пару, подобную этой, встречал впервые. Что же могло связывать таких двух совершенно непохожих друг на друга людей? Он мог бы подумать, что красавицу с золотистыми волосами привлекло богатство хозяина Тулузы, но в нынешнем его положении - колдуна, лишенного титулов и владений, чудом избежавшего костра - это предположение показалось аббату смешным и нелепым, потому что искренняя преданность и беззаветная любовь молодой женщины к своему супругу были видны невооруженным взглядом. И что могло привлечь внимание незаурядного ученого и независимого господина к девушке, пусть красивой и милой, но выросшей в деревне в семье обедневших малобразованных дворян, все состояние которых составляли полуразрушенный замок и долги? Кто знает, чем еще можно было удивить его, повидавшего изнанку и лицо мира? Наверное, это и была любовь - завет Господа - и творилась она на его глазах. Отец Антуан почувствовал, как кто-то хлопает его по плечу. Ох, Господи, спаси и сохрани, он ожидал этого разговора, но грешить в монастыре всегда было сродни изгнанию из Рая. - Да, сын мой? - Где девка-то? - раскачиваясь с пятки на носок, начал стражник. - Ее повезли к отцу Габриэлю в монастырь августинцев, была необходима срочная помощь, - спокойно отвечал отец Антуан, на ходу выдумывая очередную правдоподобную байку. - Зачем? - Для проведения обряда экзорцизма. Наш приговоренный, прости его Дева Мария, оказался в сговоре с темными силами и наслал на нее проклятье. - Это как? - стражник совсем ничего не понимал, но от слов священника ему становилось страшно. - Сегодня ночью она принесла больному отвар, но не найдя его на месте, вдруг затряслась в припадке. Изо рта у нее пошла пена, глаза налились кровью, она начала кричать какие-то слова на неизвестном языке, по бокам от нее вдруг сами собой погасли свечи, и вода в чаше, которую она держала в руках, вскипела. Мы пытались сделать все, что было в наших силах, но усердия наших молитв здесь не хватило, потому было решено связать несчастную, напоить святой водой и отправить в монастырь братьев августинцев. Возможно, их вера окажется сильнее нашей, и бедняжке удастся помочь... Стражник дрожащей рукой перекрестился. - Страсти-то какие! Они точно ее спасут? - проговорил он. - На все воля Божия, сын мой. Отец Габриэль, говорят, большой специалист в этом деле. Ведь именно он изгонял бесов из несчастной Карменситы де Мерекур, околдованной этим демоном в человеческом обличии. Стражник закивал. - Да, да, отец мой, именно демоном! Он, этот богомерзкий колдун, наслал на меня заклятие сна, а потом обернулся черным котом и улизнул! Клянусь вам, все так и было! Отец Антуан скорбно покачал головой. - Нелегкие испытания послал тебе Господь, сын мой! Молись, молись за спасение своей души и души несчастной Мариэтты. Я помолюсь вместе с тобой. И он увлек одураченного мушкетера за собой в часовню, давая беглецам время выбраться из Парижа. Закрыв глаза, он тихо повторял себе: "Господь простит мне эту ложь, ибо это ложь во спасение невинных". *** Отъехав на достаточное от монастыря расстояние, кучер проговорил: - Из города мы сможем выбраться только по дороге, которая проходит недалеко от Ньельской башни. Там сейчас нет поста со стражей, поскольку она почти разрушена строителями коллежа Мазарини, и это плюс. Но говорят, что развалины захватила банда разбойников, и это минус. Анжелика с тревогой посмотрела на него. - Это единственная дорога? - Да, мадам. - Тогда у нас нет другого выхода. Мы должны покинуть город до рассвета. Возница молча стегнул лошадь. Мимо башни они проехали без приключений, хотя Анжелика то и дело озиралась по сторонам, боясь, что сейчас на них кто-нибудь нападет. И когда они достигли окраины Парижа, возница проговорил, протягивая ей ладонь: - Ну вот и все, дальше выбирайтесь сами. Вы сможете править лошадью? - Да, конечно, - отозвалась Анжелика, нащупывая в кармане фартука монеты, которые обещала отдать кучеру за проезд. Но тут черная тень мелькнула за спиной их провожатого, раздался удар, жуткий хрип и он с глухим стуком упал на землю. На его место тотчас уселся разбойник, и не поворачивая головы, приказал: - Проваливай, девка. Эта телега теперь моя. Анжелика, парализованная ужасом, услышав знакомый голос, вскрикнула: - Николя! Тот медленно повернул голову и осклабился: - Вот так встреча! Маркиза ангелов! Опять кого-то ограбила? - Нет, это моя телега, а в ней - мои дети. Я еду к отцу. Николя иронично приподнял бровь. - Ночью? По заброшенной дороге? Мимо бандитского притона? Он наклонился и резко откинул одеяло, накрывающее повозку. С минуту он смотрел на двух мальчиков, в ужасе прижимающихся к графу, потом перевел взгляд на Анжелику и проговорил: - Черт возьми! Твой хромой дьявол вернулся из Преисподней? Анжелика быстро проговорила: - Король помиловал его. - Да, и именно поэтому вы бежите ночью из Парижа! Анжелика в отчаянии протянула к нему руки. - Помоги нам, Николя. Нам нужно попасть к отцу. Я... Я заплачу тебе! Он сплюнул и ничего не ответил. Тишину прорезал пронзительный вопль: - Ах ты, подонок! Решил бросить меня и свалить? Не выйдет! И на телегу проворно забралась всколоченная бабенка в разорванном платье, размахивающая длинным ножом. Анжелика в изумлении уставилась на нее. Каламбреден проворчал: - Заткнись, Полька. И спрячь нож - ты пугаешь детей. Та расхохоталась. -Детей! Смотри-ка! Благородный сеньор Каламбреден! И что это за девка с тобой? Разбойник закатил глаза. - Просто девка со своим мужем и детьми, крестьянка. - Ну так пусть валит на все четыре стороны! - Да брюхатая она, - рявкнул Николя, приподнимаясь. - Имей совесть. Пусть едет с нами. Да и она с ее щенками будет нам хорошим прикрытием. Никто не подумает, что в ее телеге прячутся беглые бандиты. Баба немного подумала, спрятала нож и присела около Жоффрея. - Черт с ней, - кивнула она, устраиваясь поудобнее. - Гони! И Николя хлестнул лошадь. Всю дорогу Полька не затыкалась. - Этот чертов Рогодон! Как ловко он обстряпал вся дельце! В Париж нам теперь хода нет, это и к гадалке не ходи! Только сунемся - сразу прикончат! А все ты, Каламбреден! Кой дьявол тебя понес грабить тот дом, да еще и всю банду с собой сманить? Вот этому проклятому цыгану подфартило - в Ньельской башне одни бабы да калеки остались, бери тепленькими! Хорошо еще, что удалось уйти! У Анжелики уже голова разболелась от ее пронзительного визгливого голоса, она с сочувствием думала о Жоффрее и детях, которые были ближе к ней, но тут Николя резко оборвал болтунью: - Да что за язык у тебя, как помело! Дай детям поспать, паршивая баба, а иначе я заткну тебе пасть кулаком! Та от возмущения запыхтела, но примолкла. Николя тихо обратился к Анжелике: - Тебе скоро рожать? - Со дня на день. - Я знаю монастырь недалеко отсюда, там у нас своего рода больница для отверженных, - он невесело усмехнулся. - Там ты сможешь родить без помех, а потом мы продолжим путь. Анжелика благодарно улыбнулась ему. - Спасибо, Николя. Ты действительно мой самый лучший друг. - Не благодари, Маркиза! Ты еще не знаешь, что я потребую взамен. - Я дам все, что ты попросишь! - Ловлю тебя на слове. И телега покатилась по ухабистой сельской дороге, увозя их прочь от Парижа. *** Париж остался далеко позади, а с ним - вся прошлая жизнь, все чаяния и мечты, весь прошлый год, наполненный болью и любовью. Наверное, в такие моменты, думалось Жоффрею, люди и учатся понимать, из чего же они на самом деле слеплены и для какой цели существовали все это время. Опыт, сколь бы ужасен и болезнен он ни был, учит понимать самого себя, учит бороться, учит мириться с болью. Мог ли он сам когда-нибудь предположить, что ему придется пройти через все круги адова мастерства Бастильских палачей? Мог ли он представить, что ни вымолвит ни звука во время пыток, чтобы ни за что не дать им ощутить, что они оказались сильнее его? Но он смог, и это делало его отчасти гордым за себя, пусть даже и в столь плачевном состоянии. Он знал, что им удалось покалечить его тело, но дух его был по-прежнему силен, жизнь сделала его таким. Не важно, сколь жестока она к нему была - жизнь была его матерью, а родителям не всегда подобает быть добрыми, чтобы научить своих детей выживать вопреки всему. Он бросил мимолетный взгляд на Анжелику, дремавшую в повозке, и в который раз подивился странностям человеческого характера и той внутренней силе, что до поры до времени ждала своего часа где-то внутри. Мог ли он представить, что она останется с ним на протяжении всего этого страшного года, будет со слезами смотреть в ночное небо и в отчаянии искать ответа на вопрос, который не в состоянии будет даже озвучить. Его же возмутила чудовищная несправедливость произошедшего с ними, и тогда, на паперти собора Парижской Богоматери, он взывал к Богу не о спасении, а о правосудии, и был услышан. Бог воздал ему все сторицей - он сохранил ему жизнь, вернул свободу и женщину, которую он любил больше всего на свете... Вместе с ним ее отверг мир верующих и праведников; оттого, что она любила его, ее, такую юную и невинную, заклеймили печатью проклятия, и вдруг его осенило, что она стала как бы его двойником, единственным существом на свете, подобным ему. Почувствовав его пристальный взгляд, она открыла глаза и прошептала: - Что-то случилось? Почему вы не спите? Он улыбнулся. - Не знаю, любовь моя. Возможно, мысли о вас не дают мне заснуть. - Обо мне? - Да, о вас. С каждым днем я все больше убеждаюсь, как бесконечно вы мне дороги. Я наверно, задохнулся бы от отчаяния, не будь вас рядом со мной. Возможно, это и помогает мне держаться. Мы очень близки друг другу, любимая, может быть даже ближе, чем это вам кажется. Она протянула руку и осторожно погладила его израненную щеку. - Я знаю...
Арабелла: Хочется надеяться только, что Николя не станет требовать у Анж остаться с ним, со всеми вытекающими... А объяснение стражника "про черного кота" - 100 баллов ))) И никто ведь не придерется ))
Jeoffrey de Peyrac: Жаклин де ла Круа Ура!!!! С возвращением!!!!
Анна: Прекрасный фик. И интрига нарастает. Надо надеяться, что история с Николя разрешится благополучно для наших героев. А какова Полька! Так ярко описана! Спасибо, девочки, пишите дальше
фиалка: Чудесно!
Violeta: Спасибо большое, девочки, - столько чудесных отзывов! Мы с Жаклин будем стараться и дальше вас радовать!
княгиня Спадо: Чудесный отрывок!
Violeta: княгиня Спадо пишет: Чудесный отрывок! Мерси! Нам с Жаклин очень приятно. Продолжение уже пишется!
Jeoffrey de Peyrac: Violeta пишет: Продолжение уже пишется!
Shorena: Анна пишет: А какова Полька! Так ярко описана! Точно! я тоже обратила на нее внимание. Арабелла пишет: Хочется надеяться только, что Николя не станет требовать у Анж остаться с ним, со всеми вытекающими... Если даже, то Анж сможет выбраться "сухой" :) Жаклин де ла Круа пишет: Наверное, в такие моменты, думалось Жоффрею, люди и учатся понимать, из чего же они на самом деле слеплены Жаклин де ла Круа пишет: Опыт, сколь бы ужасен и болезнен он ни был, учит понимать самого себя, учит бороться, учит мириться с болью. Прекрасно сказано...
Violeta: Новая часть! Дорога казалась бесконечно долгой, холодной и ведущей в никуда. Анжелика уже раз сто успела обругать себя за недальновидность - надо было заранее поискать хорошего проводника, но их поторапливало неумолимое время... Она задавала себе бесконечные вопросы: что, если они заедут не туда, куда надо, или на них нападут бандиты? Хотя Николя так уверенно правил повозкой, что в появление призрачных разбойников как-то не верилось. Да и кто в здравом уме рискнет связываться с грозным Каламбреденом? Мимо проползали пустые деревни, сухие деревья, заброшенные сады: Франция еще не оправилась после жестокой Фронды и Анжелика видела во всем этом странное сходство с их собственной жизнью. Скоро покажется монастырь - величественный, застывший во времени исполин, которому нет дела до мирской суеты, который всегда рад принять заблудших овец. Но Боже мой, они же не намеренно блуждали! Просто они устали жить вот так - без пути и высшей цели... Анжелика перевела взгляд на Польку, зябко ссутулившуюся рядом с Николя на облучке, с нежностью посмотрела на Флоримона и Жереми, тихо сопящих в обнимку, легко провела рукой по волосам Жоффрея, который тоже дремал, положив голову ей на колени. Мерный ход кобылы убаюкивал и настраивал на меланхолический лад. Анжелике спать не хотелось. Казалось, стоит закрыть глаза - и она очнется где-нибудь около Ньельской башни, приюта воров и отверженных, лишенная надежды и сил к существованию. В животе шевельнулся ребенок и Анжелика слабо улыбнулась. "Мой маленький мученик, ты уже заранее, еще до своего рождения, лишен всего...". Потом поправилась: "Нет - у тебя есть семья, а это не так уж и мало. Ты не будешь одинок в этом мире." Она с оттенком светлой грусти по утраченному раю вспоминала, как носила под сердцем Флоримона, какие дебаты разгорались в Тулузе, когда они пытались выбрать ему имя, а после засыпали в объятиях друг друга, а за окном тихонько шелестел дождь, шепча о том, что все обязательно будет хорошо. **** Они не успели доехать до монастыря, когда внезапная боль пронзила тело Анжелики. Она глухо охнула, схватившись за живот, и поняла, что роды начались. - Николя, - прошептала она, трогая его за плечо. Он обернулся к ней, и по ее искаженному болью лицу понял все. - Ложись на телегу. Потерпи немного, мы совсем скоро приедем. Полька, присмотри за детьми. Анжелика легла рядом с мужем. Боль нарастала. Она чувствовала, как он нежно прижимает ее к себе, как шепчет что-то ободряющее, видела испуганные личики проснувшихся Флоримона и Жереми, которым Полька рассказывала какую-то сказку, чтобы отвлечь от вида страдающей матери, и понимала, что ещё немного, и она закричит в голос от боли, терзающей ее, от страха, от переживаний последних дней, от всего, что навалилось на неё. Николя обернулся. - Держись! Я уже вижу стены монастыря, - ободряюще сказал он ей. У неё даже не было сил кивнуть. И тут граф впервые за время их поездки подал голос. - Там есть повитуха? Николя смерил его злым взглядом и процедил сквозь зубы: - Там есть монахи, знающие толк во врачевании. - Жоффрей, я справлюсь, - слабым голосом проговорила Анжелика. - Конечно, родная, я не сомневаюсь в тебе! Ты сильная, отважная девочка, тебе все по плечу, - муж нежно погладил ее по волосам. Полька шмыгнула носом. - Вот же бывает любовь на свете! Эх, а я-то всю жизнь с ворами да разбойниками, только и слышала хорошего, что ругань да оскорбления ... Ну что, птенчики, пока ваша мама рожает вам хорошенького братика, не хотите послушать о том, как славно тётя Жанин погуляла на Сен-Жерменской ярмарке? - Да! Да! - наперебой загомонили мальчуганы. Анжелика невольно улыбнулась и снова скривилась от резко нахлынувшей боли. Жоффрей прижал ее голову к своему плечу. -Это последнее испытание, - прошептал он. *** Они подъехали не к главным воротам, а к едва заметной калитке позади монастыря. Николя спрыгнул с телеги и постучал условным стуком. Через некоторое время калитка распахнулась и на пороге появился широкоплечий монах в низко надвинутом на лицо капюшоне. Они о чем-то тихо посовещались, изредка поглядывая на повозку, потом монах коротко кивнул и Николя вернулся к телеге. - Я обо всем договорился. Ты, Анжелика, с детьми сейчас поедешь к главным воротам, монах тебя проводит. Мы с Полькой отведём твоего мужа прямо на задний двор, чтобы нас никто не видел. И не спорь со мной. Ни к чему нам светиться. Монах уже тяжело взгромоздился на облучок и проворчал: - Давай скорее, Каламбреден, тащи его в погреб с вином, я потом приду глянуть на него. И смой с лица свои шрамы - глядеть боязно! - Это не к спеху, - небрежно махнул рукой Николя. - Главное, чтобы девчонка благополучно разродилась. - Да куда она денется? Родит, как все бабы! Завтра уже бегать будет, - ухмыльнулся монах. Полька слезла с телеги, и вдвоём с Николя они помогли спуститься Жоффрею. Он тяжело оперся на костыль, который дал ему отец Антуан, и последний раз взглянул на жену. Она попыталась улыбнуться ему. - Все будет хорошо, вот увидишь, - прошептала она. Монах хлестнул лошадь и они неспешно покатили к главным воротам. Жоффрей же со спутниками направился к боковой калитке. За небольшую мзду Анжелику разместили в небольшой келье, детей отправили на кухню и накормили. Лошадь выпрягли из телеги и поставили в стойло. Широкоплечий монах, который привёз ее, распорядился доставить из ближайшей деревни повитуху, а сам, в ожидании ее, рассказывал Анжелике разные истории из своего бурного прошлого. Он оказался бывшим военным, недоучившимся студентом-медиком, который внезапно решил стать монахом. - Обрыдла мне эта служба во как, - он чиркнул себя ладонью по горлу. - А монахом быть - неплохая работенка, не пыльная и сытная. Да и дружки мои бывшие, которые в разбойнички подались, тоже меня не забывают. Того подлатай, этого схорони, за тем присмотри... Не дают скучать. Анжелика схватила его за руку. - Вы врач? Это же чудесно! Не могли бы вы осмотреть моего мужа? Я заплачу вам! - Господи, красотка! Да на что тебе сдалась эта развалина? Прирезать его, чтоб не мучился, и всего делов! - и монах сочно расхохотался. Новый приступ боли накатился так внезапно, что Анжелика не смогла сдержать стона. - Подожди, малышка, скоро повитуха придёт, - тут же стал серьёзным монах. - А и не придёт, мы и сами с тобой справимся, и калеку твоего вылечим, ты только не переживай, тебе это вредно. Дверь распахнулась и вошла пышная деревенская баба с корзиной в руке. И тут же все закрутилось, завертелось, как в калейдоскопе, монах поспешил выйти, а повитуха полностью завладела роженицей. И Анжелика вдруг почувствовала себя в безопасности впервые за все эти наполненные тревогой дни и с радостью доверилась ей. На рассвете она родила. Повитуха протянула ей ещё мокрый живой комочек, завернутый в нагретую около камина простыню, и Анжелика увидела, что ребёнок, несмотря на все страдания, перенесённые его матерью, достаточно пухленький и спокойный. -Маленький Иисус, - умиленно прошептала Анжелика, и осторожно коснулась губами его лба. - Да, очень красивый ребёнок, - согласно кивнула повитуха. - Как назовешь-то? Анжелика задумалась. Они с мужем не обсуждали имя будущего малыша, и теперь она пребывала в растерянности. Но тут ей вспомнились жаркие споры, которые они вели, выбирая имя для их первенца, и на память пришло имя Кантора де Мармона, лангедокского трубадура, в честь которого они хотели назвать Флоримона, но потом передумали. Она склонилась к ребёнку и прошептала: - Я назову его Кантором. Баба всплеснула руками. - Но это же не христианское имя! - Неважно. Главное, что оно понравится моему мужу. *** Оставив Анжелику на попечение повитухи, монах прошёл в винный погреб , который располагался отдельно от основного здания и служил ему надежным убежищем для его тёмных делишек. Его уже поджидали. - Ну, как она? - в нетерпении кинулся к нему Николя. - Рожает. Повитуха поспела вовремя, так что думаю, все пройдёт успешно. Где наш больной? Николя скрипнул зубами. - Хоть бы он скорее подох, проклятый урод! Я уложил его за бочками на одеяла. - А вот его женушка обещала мне щедро заплатить, коли я его вылечу, и не в моих правилах отказываться от звонкой монеты, - подмигнул ему монах. - Ну так лечи,- сплюнул Николя. Тут подала голос Полька. - Я жрать хочу! Вы все носитесь с этой чертовой девкой и ее муженьком, а про меня и забыли! - Ага, забудешь про тебя, - проворчал Николя и вопросительно посмотрел на монаха. Тот мотнул головой: - Иди на монастырскую кухню, присмотри за детьми и поешь заодно. Да смотри, веди себя прилично! Полька не заставила себя упрашивать и быстро выскользнула за дверь. Мужчины переглянулись и перешли на шепот. - Громила, прошу, прикончи ты его, я в долгу не останусь, - проговорил Николя. - Не Громила, а брат Тома, - наставительно поднял палец монах.- И я давно никого не убиваю, заруби себе это на носу, Каламбреден! Тот сжал кулаки. - Меня просто с ума сводит, что она так трясется над этим хромоногим дьяволом, - процедил Николя сквозь стиснутые зубы. - Я не могу сам перерезать ему глотку, Анжелика мне этого не простит, но руки так и чешутся... - Да, девка хороша, - протянул монах, прицокнув языком.- Но тебе с ней ничего не светит, ты не ее поля ягода. Вот Полька - это да, тебе под стать. - Не суди о том, чего не знаешь, - выдохнул Николя. - Когда то она любила меня... Или мне казалось, что любила... Неважно, - он тряхнул головой. - Не будем об этом. Иди, осмотри этого калеку. - А ты умой рожу. Ну смотреть невмоготу! А вдруг кто из братьев увидит - вопросов не оберешься. Кувшин с водой на столе. И ни слова больше не говоря, брат Тома направился к Жоффрею. Осмотрев его, монах присвистнул. - Знатная птичка к нам залетела! Это ж тот граф-колдун, которого вроде как сожгли недавно на Гревской площади! - Как видишь, дьявол помог ему выкрутиться, - проворчал Николя, становясь у него за спиной. - Если это и вправду он, то я его подниму на ноги в лучшем виде! Говорят, он делает золото из воздуха, и за своё спасение он отвалит мне много звонких экю. - Держи карман шире! Откуда у него деньги? - Баба его посулила мне щедрую награду, и я склонен ей верить. Как-никак, жена колдуна, просто так языком трепать не будет. Николя выругался и отошёл. Монах склонился над раненым. - Я брат Тома, сын мой. Жоффрей открыл глаза. - Как моя жена?- произнёс он. - Все в руках Божьих. В милости своей он не оставит свою дщерь и дарует ей лёгкое разрешение от бремени. - Вы вызвали повитуху? - резко спросил граф, приподнимаясь на своём жалком ложе. - Сын мой, успокойтесь, положитесь на Бога, молитесь, все сложится наилучшим образом. Жоффрей схватил его за плечо и притянул к себе. Монах поразился его железной схватке и горящим гневом глазам. - Я спрашиваю, позвали ли к ней повитуху и в порядке ли она? - чеканя каждое слово, произнёс граф. - Да, не беспокойтесь, монсеньор, я позвал к ней хорошую повитуху, лучшую в округе, - прохрипел брат Тома, силясь вырваться. - Я лекарь, ваша жена просила осмотреть вас. - Прекрасно, приступайте, отец мой, - и граф в изнеможении откинулся на подушки. Монах, потирая плечо, несколько раз кивнул. Внимательно осмотрев все раны Пейрака, он удовлетворенно проговорил: - За вами отлично ухаживали, сын мой, скоро от ваших ран останутся только воспоминания. Вот только ваша нога... Благодарение Богу, что вы избежали гангрены и рана открытая! Это сильно упрощает задачу. Необходима срочная операция, у вас разорваны сухожилия, но могу вам твёрдо пообещать, что после моего вмешательства вы не только сможете ходить, но и избавитесь от хромоты. Восстановительный период будет долгим, нужно будет чётко исполнять мои предписания, но ваши усилия будут вознаграждены. Граф размышлял. - Вы гарантируете мне результат? Я достойно отблагодарю вас. Монах склонил голову. - Я не сомневаюсь в вашей щедрости, граф, и вы тоже можете не сомневаться в моём умении врачевать. - Тогда по рукам. - Предупреждаю - операция предстоит мучительная, вам придётся долго терпеть. - Я выдержу. В застенках палача я вытерпел и не такое. - Тогда не будем тянуть. Я сейчас схожу за своими инструментами и мы приступим. Эй, Каламбреден, дай-ка нашему пациенту вина, и побольше, его ждёт тяжёлое испытание, бедолагу... *** Первое, что Анжелика услышала, проснувшись, был голос Николя: - Девка она у меня норовистая, решила к родителям съездить - и нате вам, лошадь запрягла, дитёв в телегу погрузила и поехала. А я и не знал, по делам мотался. Вечером только вернулся - а ее и след простыл! Говорили мне, что бестолковая она, да вот по сердцу пришлась, женился сдуру... Акушерка хмыкнула. - А нашел-то как? - Да чего искать-то? К родителям ее скатался - не приезжала, в деревню соседнюю сунулся - там говорят, девку с дитями на телеге не видали, а вон акушерку в монастырь вчерась звали. Ну я сюда и поехал... - Умен! Ну что сказать, баба твоя и вправду заполошная, но вон какого тебе красавца родила! - и акушерка осторожно положила на руки разбойнику попискивающий сверток. Анжелика привстала на кровати: - Эй, муженек! - с угрозой в голосе окликнула она его. Мужчина обернулся и Анжелика чуть не вскрикнула от неожиданности - на нее смотрел прежний Николя из ее детства: без жутких шрамов, без черной повязки на глазу, с непокорной прядью темных волос, небрежно спадающих на лоб, и белозубой улыбкой, дерзкой и нежной одновременно. Заговорчески подмигнув оторопевшей Анжелике, он произнес: - Ну что, выспалась, красавица моя? Ну и поволновался же я, разыскивая тебя! С ребенком на руках он пересек комнату и присел на край кровати. - Какой сынок у нас, а? Загляденье просто! И еще двое пострелят с По... - он запнулся. - С Жанин на кухне. Теплее там, да и здесь под ногами не мешаются. Акушерка с наслаждением потянулась. - Ну раз муж твой объявился, девка, то пусть с тобой посидит, а я пока пойду поем. Умоталась я, сил нет... Едва за ней закрылась дверь, Анжелика вырвала ребенка у Николя из рук и прижала к себе. - Да что ты себе позволяешь, негодяй?! Какая жена, какой сынок? - от возмущения она не могла подобрать слов. Он ласково потрепал ее по щеке. Она мотнула головой. - А как еще я мог попасть к тебе? Пораскинь мозгами, Анжелика! И не ори, весь монастырь на уши поставишь. Она слегка успокоилась, но все равно продолжала кидать на него рассерженные взгляды. - Остынь, чего ты так всполошилась-то? Ну побудешь пару дней моей женой, делов-то! Я ж с тебя супружеский долг требовать не буду, - он хохотнул. - Еще чего не хватало! Да что ты о себе возомнил! Деревенщина! Николя больно сжал ее руку. - Эй, полегче! Ты теперь никто, поняла? Жена колдуна без гроша в кармане, с тремя детьми на шее и калекой на руках. Я единственный, кто может помочь тебе, а ты нос воротишь! Анжелика опустила голову. - Прости, Николя. Не знаю, что на меня нашло... - То-то... - проворчал он, отпуская ее. - Что с Жоффреем? - поспешила она перевести тему. - Брат Тома поколдовал с его ногой, там пришлось повозиться - дело было совсем плохо, но вроде как все обошлось и он сейчас спит. Ну по крайней мере спал, когда я к тебе уходил. - Что сделал с его ногой? - с ужасом переспросила Анжелика. - А чёрт его знает! Я твоего калеку держал, пока Громила что-то там резал и сшивал. Да не бойся ты, он свое дело знает! Бегать будет твой хромоногий почище борзой. - Боже, я пойду к нему! - она попыталась вскочить с постели и тут же откинулась обратно на подушки, скривившись от боли. - Лежи, сумасшедшая, ты что - тебе же нельзя пока вставать! Анжелика заплакала. - Вы с ума сошли! Зачем вы его трогали? Он же умрет! - Он сам попросил! Деньги большие посулил! А брат Тома - он долго в армии солдат штопал, да и здесь нашего брата латает так, что любо-дорого посмотреть! Все, не реви! Не помрет твой чертов колдун, скоро сам на своих двоих топать будет, еще спасибо скажешь! Внезапно ребенок на руках Анжелики завозился и тихонько закряхтел. - Мой маленький, Кантор! - прошептала Анжелика и склонилась к нему. Николя смущенно замолчал. Сейчас она была так пронзительно красива, что дух захватывало. Золотые волосы небрежно спадали ей на плечи, лицо, обращенное к сыну, светилось нежностью и любовью, мокрые от слез ресницы отбрасывали на щеки легкую тень, а губы слегка улыбались. Он встал и отошел к окну. "Как бы счастлив я был, если бы сейчас она качала на руках нашего ребенка", - пронеслось у него в голове. Он прижался лбом к холодному стеклу и закрыл глаза. Вся его жизнь, его бестолковая и полная опасностей жизнь, пронеслась перед его внутренним взором. И он с удивительной ясностью осознал, что отчетливо помнит лишь те моменты, которые он провел с ней. Остальное же было тускло и размыто, словно солнце в ее отсутствие заходило за тучи, и все вокруг становилось серым и унылым. Недаром крестьяне в Монтелу прозвали ее феей, ох, недаром! Она украла его душу, и он навечно был обречен мучиться невозможностью жить нормальной жизнью вдали от нее и ее живительного тепла... А фея... Фея и не знала о его терзаниях. Она принадлежала другому и ничто больше ее не волновало. Прекрасная и недоступная, как болотный огонек... Он обернулся. Она кормила ребенка, слегка прикрыв глаза, а ее нежные пальцы ласково поглаживали легкий светлый пушок на голове малыша. Николя некоторое время смотрел на эту идиллию, потом решительно пересек комнату и вышел за дверь. Он уже знал, что будет делать.
Jeoffrey de Peyrac: Ура! Ура! Ура! Как здорово!
Анна: Как много и как интересно! Врач для Жоффрея нашелся прямо под Парижем, и какой искусный! Что она делает в этом монастыре, кого еще лечит? Он достоин широкой известности. Как теперь поступит Николя? Его терзания описаны очень здорово. Спасибо, девочки!
Арабелла: Анна пишет: Врач для Жоффрея нашелся прямо под Парижем, и какой искусный! Брат Тома и впрям перс весьма колоритный )))) Анна пишет: Что он делает в этом монастыре, кого еще лечит? Он достоин широкой известности. Своих бывших приятелей, а также их приятелей ))) Говорит же, что скучать ему не дают )) А между делом скорее всего, и заболевших монахов и окрестных крестьян пользует. Хорошие врачи всегда на вес золота )))) Даже в монастыре. Да и похоже, ему самому в монастыре нравится - не честолюбец этот товарищ ))) Спасибо И уже ждем очередного продолжения
Violeta: Анна пишет: Врач для Жоффрея нашелся прямо под Парижем, и какой искусный! Что она делает в этом монастыре, кого еще лечит? Он достоин широкой известности. Он широко известен в узких бандитских кругах. Более широкая слава ему не нужна - это чревато последствиями в то неспокойное время. Хорошего врача могли запросто приравнять к колдуну. А так сидит себе человек тихо в монастыре, практикует потихоньку, никому не мешает...
фиалка: Очень интересно и захватывающе. Девочки, вы просто умницы. Не перестаете радовать. И если бы Николя именно Так помогал и любил Анж, я бы его почти полюбила, даже не смотря на то, что бандит. Хотя и хотелось бы ему хорошенько врезать за просьбы убить Жоффу . С нетерпением жду продолжение.
Мадемуазель Мари: фиалка пишет: И если бы Николя именно Так помогал и любил Анж, я бы его почти полюбила, даже не смотря на то, что бандит ТАКАЯ помощь редко встречается и потому на вес золота. Violeta, Жаклин де ла Круа, очень-очень здорово! Непонятно, чем всё кончится, и что собирается делать Николя)) Заинтриговали) Ну вернее, интригуете на всё протяжении фанфика, такие неожиданные повороты)
Леди Искренность: Ох, а мне-то как повезло, сразу два отрывка вместе прочитать. Спасибо, девочки!!! И заинтриговали. Боюсь даже предположить, что будет дальше. Как Николя с Жоффреем друг с другом разберутся. Николя не Колен, да и Пейрак еще не тот, что в истории с Коленом. Хотя ваш Николя куда лучше книжного пока получается. Только одну больную мозоль затронули. А именно авторский косяк с графской ногой. Моя больная тема. Ну не сухожилия там, перелом вколоченный. Травмы сухожилия иные. Да и вылечить их даже в наши дни большая проблема. Даже нерв проще сшить.
Леди Искренность: http://www.krasotaimedicina.ru/diseases/traumatology/tendon-injury Вот. При травме сухожилия сокращается мышца вследствие чего нарушается функция мышц, ногу невозможно согнуть или разогнуть, или она вывернута внутрь или в сторону. В общем хромал бы граф как в фильме. Починить такое не реально в те дни. Дыба только усилила бы разрыв и сделала хуже. Укорочение же ноги происходит только в результате вколоченного перелома. Палач повторно сломал ногу, врач сопоставил отломки, зафиксировав чем-то наподобие аппарата Илизарова. Вот вам и излечение. И особых усилий не надо. Только правильное сопоставление и чистая рана. Кость дорастет и срастется.
Violeta: Леди Искренность Огромное спасибо за консультацию, с этой ногой самая запарка и была . Логичнее и правильнее считаю вашу версию хромоты графа, но читатели уже так привыкли к авторской версии, что наверняка обвинят нас с Жаклин в незнании текста)))). А так в принципе ему только восстановительные процедуры остались - упражнения всякие, массаж... С этим и Анж справится. И можно вопросик - как скоро им можно трогаться в путь и сможет ли граф наступать на ногу? Или его надо нести? И как должна выглядеть рана через несколько дней после операции? Заранее спасибо! Jeoffrey de Peyrac Анна Арабелла фиалка Мадемуазель Мари Спасибо за отзывы- очень приятно!
Леди Искренность: Ох, сложновато, ибо я педиатр и кардиореаниматолог, а не хирург-травматолог, поэтому сроки реабилитации знаю приблизительно. Мы исходим из соображений перелома или разрыва сухожилий? Если берем авторский вариант, то допустим врач наложил сухожильные швы и сшил их. Хотя, повторюсь, что при повреждении сухожилий граф хромал бы иначе, да и старые травмы сухожилия можно излечить только трансплантацией. Но пусть будет сухожилие. В обоих случаях ходить однозначно граф не сможет. И в обоих случаях нужна иммобилизация (неподвижность) конечности сроков 1,5-2месяца как минимум.
Леди Искренность: Насчет раны еще сложнее. Логичнее провести обработку и ушить. Тогда будет шов. Но если обработка проведена плохо (инструментов нет, правил асептики и антисептики тоже, вакцинации тем паче), велик риск газовой гангрены и пр. Собственно открытое ведение раны также чревато гангреной. В чем разница между лечением во Франции и в Фесе. У арабов климат сухой и жаркий. Микробы этого не любят, раны хорошо заживают. Я бы посоветовала, учитывая те реалии, рану опустить в сильно соленую воду (как в мертвом море или лимане), убить микробов, ушить ее. Позже также выдерживать в рапе (соленой воде) дважды в день. И молиться. Иных способов избежать инфицирования в тех условиях я не вижу.
Арабелла: Вот, с утра писала, писала пост - не успела отправить, как вырубили свет и все улетело в никуда. теперь пишу заново. Violeta пишет: Огромное спасибо за консультацию, с этой ногой самая запарка и была . Логичнее и правильнее считаю вашу версию хромоты графа, но читатели уже так привыкли к авторской версии, что наверняка обвинят нас с Жаклин в незнании текста))))И можно вопросик - как скоро им можно трогаться в путь и сможет ли граф наступать на ногу? Или его надо нести? Мне тоже кажется более правильной версия насчет вколоченного перелома. Что до читателей, привыкших к канону, и/ли не желающих вдаваться в медицинские тонкости, возможно, можно просто подредактировать текст без ущерба для фанфика. Убрать фразу "у вас разорваны сухожилия", чтобы осталось так: " Это сильно упрощает задачу. Необходима срочная операция, но могу вам твёрдо пообещать, что после моего вмешательства вы не только сможете ходить..." Тем более, что ниже Николя все же говорит Анж, что брат Тома "Громила что-то там резал и сшивал" И это каждый уже будет понимать в меру своей испорченности осведомленности. Будут ли это разорванные сухожилия, или обломки кости и омертвевшие участки тканей, каждый сам будет решать для себя. Тем более, что целостности и ценности текста фанфика это нисколько не повредит. Мы же не знаем характер и площадь раны на ноге. Сшить можно не только сухожилия, но и те участки раны которые не будут влиять на заживление основной. Но насколько знаю, и в том и другом случае - и с сухожилиями, и с переломом граф ходить все равно не сможет - по меньшей мере месяц-полтора. Сидеть - возможно. Его в любом случае придется нести. При переломе - пока кости не срастутся. Аппарата Илизарова в те времена еще не было. Значит, скорее всего графу нужно будет наложить нечто вроде шины или лубка, с возможностью обрабатывать рану. Антисептика - тоже "больной мозоль". Леди Искренность пишет: Я бы посоветовала, учитывая те реалии, рану опустить в сильно соленую воду (как в мертвом море или лимане), убить микробов, ушить ее. Позже также выдерживать в рапе (соленой воде) дважды в день. Вот вопрос... Был ли в те времена известен этот способ? Ведь надо не просто набултыхать соли в воду, но в определенной концентрации. Также возможны повязки с раствором. Я допускаю, что об обеззараживающем (и обезбаливающем) св-ве морской воды могли знать моряки - т.к в условиях дефицита пресной воды на борту и частых военных действий, раны приходилось обрабатывать/промывать лишь морской водой. Но вряд ли они относили это действие за счет ее химического состава. Хотя, допускаю, что такой уникум, как Громила вполне мог быть в курсе ))) И правильного процентного соотношения тоже. И тогда, Анж действительно останется немного - правильно ухаживать за раной до ее полного заживления, и восстанавливающие мероприятия. Если же в планах отправить их в Монтелу (должен же граф где-то изыскать средства для дальнейшей жизни, и отъезда из Франции - оставаться там все равно опасно), то в деревне неподалеку еще Мелюзина есть. ))) Так что без врача граф не останется ))) В качестве небольшого отступления... Из "моих" знакомых антисептиков, в те времена, могли широко использовать Лаванду, Мирру, Зверобой... Зверобой - использовали еще крестоносцы для лечения боевых ран. Мирра - дороговата, хотя и отличный антисептик. А вот лаванда - да еще на ее родине. во Франции - вполне. Ее также использовали для заживления ран и местного обезболивания, не считая антисептических свойств (успешно действовала даже против холеры), применялась при лечении гнойных ран и гангрен. При этом восстанавливаются клетки эпидермиса. Ее даже выращивали в монастырях, помимо остальных "аптекарских" средств. И использовали в виде настоев, отваров, в б.сл. в виде эфирного масла, полученного путем перегонки с водяным паром.
Арабелла: Кстати, к вопросу о сроках. В романе можно сказать, произошло так же, в те же сроки - 2-2,5 мес.. Вопрос только в том, как он с переломанной ногой мог подняться из колодца. Шел он с помощью подручных "костылей", т.е все же на ногу полностью не наступал. Но принимаю, что у него был просто болевой шок и отчаянное желание выжить. После этого он также почти месяца два на ноги не вставал. Сначала его выхаживал о.Антуан (который мог бы правильно наложить шину или лубок), затем до Марселя он лежал в повозке (а "этап" из Парижа до Марселя занимал в целом около месяца. Далее, они находят Куасси-Ба, и сбегают. Скорее всего, Куасси-Ба также несет хозяина на руках, как и до корабля неподалеку от Сен-Тропе. На корабле тоже лежал, и по дороге до Феса - тоже. Еще почти месяц. Кости успели дорасти и почти срослись. Осталось следить, чтобы затянулась рана без осложнений, и начать "разрабатывать" ногу. Когда можно трогаться в путь, и как могла бы выглядеть рана - здесь скорее всего лучше ответит ЛИ. Но на мой взгляд, можно уезжать из монастыря на 3-4 день (и Анж к тому времени более оправится после родов). Дольше - нет смысла в тех условиях, если только обстоятельства не говорят обратного. Да еще с учетом того, что графа там держат тайно. О ране - нам неизвестны площадь и характер раны... Но после наложения швов (на коже) рана по краям несколько покрасневшая и как бы припухшая. Со временем отек спадает и края розовеют. Но белеют они только через неск.месяцев.
Violeta: Леди Искренность Арабелла Девочки, какие же вы умнички! Спасибо вам большое, очень помогли!
Violeta: Нашла такой вот метод обеззараживания ран. В 1536 г. во время похода в Северную Италию молодому армейскому цирюльнику Амбруазу Паре не хватило горячих смолистых веществ, которыми надлежало заливать раны. Не имея ничего другого под рукой, он приложил к ранам смесь из яичного желтка, розового и терпентинного масел и прикрыл их чистыми повязками. «Всю ночь я не мог уснуть,—записал Паре в своем дневнике,— я опасался застать своих раненых, которых я не прижег, умершими от отравления. К своему изумлению, рано утром я застал этих раненых бодрыми, хорошо выспавшимися, с ранами не воспаленными и не припухшими. В то же время других, раны которых были залиты кипящим маслом, я нашел лихорадящими, с сильными болями и с припухшими краями ран. Тогда я решил никогда больше так жестоко не прижигать несчастных раненых». Так было положено начало новому, гуманному методу лечения ран. Грубо говоря, раны обрабатывались скипидаром (терпентином)!
Леди Искренность: Арабелла , вы врач? Очень профессионально все описали. Даже добавить нечего. Со всем согласна. Насчет действия соли, как антисептика, может сам граф знать. Он же бывал у арабов, китайцев... Мог познакомиться поверхностно и с медициной. Он же у нас любознательный гражданин. Violeta , не помню когда и где, но читала приведенный вами отрывок об Амбруазе Паре. Великий был человечище. Можем попробовать и метод доктора Паре.
Леди Искренность: Арабелла , сочувствую, что пришлось восстанавливать такой большой текст. И спасибо, что восстановили, не бросили и не пожалели времени.
Анна: Арабелла пишет: возможно, можно просто подредактировать текст без ущерба для фанфика. Убрать фразу "у вас разорваны сухожилия", Тогда и вот это надо редактировать, или нет? - Что мне делать с раной на ноге? - озабоченно спросила она. - Я думаю, надо отрезать эти белые отростки, которые причиняют ему столь сильную боль, а потом перевязать. Анжелика с ужасом помотала головой. - Я не смогу! - Сможете. Я буду держать его. И он крепко обхватил Жоффрея за плечи. Анжелика засунула между зубов мужа деревянную палочку, найденную на дне сундучка с медикаментами, раскалила на огне ножик и одним быстрым движением отсекла злосчастные обрывки.
Арабелла: Violeta пишет: Грубо говоря, раны обрабатывались скипидаром (терпентином)! Скипидар в То время и в Нынешнее все таки разные "понятия" )) В наше - под скипидаром чаще подразумевается синтетический продукт. Да и очищенный живичный (из смолы хвойных) скипидар и терпентинное масло - не совсем одно и то же. Терпентинное масло/бальзам - это кедровая живица, смешанная в определенной пропорции с кедровым же маслом. В 16 веке так же (как мне кажется) могли называться разные эфирные масла, полученные из хвойных деревьев (смолы, хвои и/ли древесины) тем или иным способом. Но опять же, не в чистом виде, а в смеси с раст.маслом (оливковым, н-р). Леди Искренность пишет: Арабелла , вы врач? Скорее, "пожизненный пациент" )) Леди Искренность пишет: Великий был человечище. Можем попробовать и метод доктора Паре. Вполне
Арабелла: Анна пишет: Тогда и вот это надо редактировать, или нет? Она откинула одеяло и увидела зияющую рану под коленом, и два торчащих из нее жестких белесых обрывка, похожих на китовый ус. - Что мне делать с раной на ноге? - озабоченно спросила она... - Я думаю, надо отрезать эти белые отростки, которые причиняют ему столь сильную боль, а потом перевязать. (...) Анжелика засунула между зубов мужа деревянную палочку, найденную на дне сундучка с медикаментами, раскалила на огне ножик и одним быстрым движением отсекла злосчастные обрывки. Возможно, самую малость... (И без ущерба для текста, разумеется )))) Но у меня вопрос. Могут ли в подобном случае - при открытой ране под коленом, наличии перелома, и разрыве сухожилий (т.к я сомневаюсь, что после пыток дело ограничилось только переломом, травма мышц/сухожилий также должна была быть) - могут ли обрывки сухожилия торчать из раны? Они не "убегут" вниз? А в случае частичного разрыва? Могут ли эти обрывки сухожилий причинять боль или нет, вопрос другой. Как по мне, любой предмет, независимо от его "мягкости", прикасаясь к открытой ране, причиняет дикую боль Если края разорванных сухожилий "рваные", неровные или загрязненные - то возможно, их можно аккуратно иссечь (но не отрезать совсем, конечно). Если таковое возможно, то фразу "Я думаю, надо отрезать эти белые отростки...." - можно переделать в "Я думаю, надо укоротить эти белые отростки / иссечь эти рваные/загрязненные/неровные концы". Тогда последующая фраза "одним быстрым движением отсекла злосчастные обрывки" И в этом случае будет вполне уместна. Я просто не представляю Анж, перепиливающей кости Пусть уж этим Громила занимается (если так необходимо.... И сшивает тоже.)
Violeta: Леди Искренность пишет: Можем попробовать и метод доктора Паре. Да, на нем и остановимся. Анна пишет: Тогда и вот это надо редактировать, или нет? Давайте оставим! Пусть будут сухожилия, как у автора, - преемственность, так сказать. Но мы будем знать, что это вколоченный перелом.
Леди Искренность: Арабелла пишет: Могут ли в подобном случае - при открытой ране под коленом, наличии перелома, и разрыве сухожилий (т.к я сомневаюсь, что после пыток дело ограничилось только переломом, травма мышц/сухожилий также должна была быть) - могут ли обрывки сухожилия торчать из раны? Они не "убегут" вниз? А в случае частичного разрыва? Могут ли эти обрывки сухожилий причинять боль или нет, вопрос другой. Как по мне, любой предмет, независимо от его "мягкости", прикасаясь к открытой ране, причиняет дикую боль Если края разорванных сухожилий "рваные", неровные или загрязненные - то возможно, их можно аккуратно иссечь (но не отрезать совсем, конечно). В том-то и дело, что "убегут" вслед за сократившейся мышцей. Да и по структуре они эластичные и мягкие, так что сильной боли причинять не могли, особенно на фоне общей картины травмы. Но в целом я согласна с тем к чему вы пришли обоюдно. Оставляйте так.
Жаклин де ла Круа: А вот и мы :) Спасибо большое всем за отзывы и комментарии! Анжелика медленно встала, подождала, пока приступ боли утихнет, неспешно разожгла огонь, подвесила над очагом котелок с травяным настоем и опустилась, наконец, на небольшую деревянную скамеечку. В комнате было тепло и тихо, монахи ушли на послеобеденную молитву, дети были накормлены и присмотрены, Жоффрей, по словам Николя, спал, настало время ей привести в порядок свои мысли. Ее терзала тревога о муже - сейчас, не находясь ежесекундно возле него, она представляла себе всякие ужасы, которые могли с ним произойти, и ее каждый раз охватывал безумный страх, что она может снова потерять его. Малыш Кантор плохо спал, видимо, чувствуя нервное состояние, в котором находилась его мать уже долгое время, и Анжелика только диву давалась, что ей удалось выносить и подарить жизнь такому крепышу... Она плеснула себе отвара в кружку и перевела взгляд на распятие: грех ей сетовать на судьбу, всё могло обернуться куда хуже. Ей пока не хотелось думать о том, куда направит их с мужем доселе не слишком благосклонная к ним судьба: хотелось просто сидеть у весело горящего в очаге огня, кутаться в теплую шаль, наблюдать за кружащимся за окном снегопадом и ни о чем не беспокоиться. Скрипнула дверь, заставляя Анжелику обернуться. В комнату вбежали, весело переговариваясь, Жереми и Флоримон, следом вошла Полька с миской, прикрытой сверху полотенцем. - Эй, ты там никак заснула, Маркиза? - Нет-нет, - поспешно отозвалась Анжелика. - Что-то случилось? Всё в порядке? -В полном, - довольно проговорила Полька, плюхаясь прямо на пол. - Я принесла капусту, хочу сделать наше праздничное блюдо. Анжелика восторженно вскрикнула от внезапной догадки: - Свиные ножки с капустой! - Верно! - Любимое блюдо Николя, - полушепотом сказала Анжелика. Полька кивнула. -Не только его, но и мое тоже. Да и всех северян, как мне кажется. Мы ведь не какие-то там задаваки-южане с их трюфелями и профитролями, мы любим простую сытную пищу. - И я тоже, ведь я из Пуату, - с улыбкой произнесла Анжелика. - Давай я тебе помогу. Помню, как вечерами, особенно такими холодными, как этот, мы все собирались в кухне, слушали сказки кормилицы о Жиле де Рэ или россказни нашего старого Гийома о военных походах и ели это самое капустное рагу. Полька задумчиво смотрела на Анжелику, ловко орудующую ножом. - Что-то в тебе не так, Маркиза Ангелов. - Всё не так, - покачав головой, ответила молодая женщина. - Меня считали то благословенной, то проклятой, то феей, то ведьмой, но в конечном счете, жизнь никогда меня не баловала. - А как же роскошная Тулуза и твой богатый хромой колдун? - Слишком мало времени мы были счастливы в Тулузе, и слишком много бед обрушилось на нас впоследствии. Иногда мне кажется, что Тулуза, наш Отель веселой науки, блеск и великолепие праздников - это все был только сон... Некоторое время женщины работали в тишине, размышляя каждая о своем, пока к ним не подбежали дети. - Мама, я хочу молока! - захныкал Флоримон. Анжелика растерянно посмотрела на него, но Полька довольно объявила: - Монахи держат козу, можно у них попросить... Ты доить умеешь? - Спроси у меня, чего я не умею. - И говоришь ты по-нашему... Немудрено, что Николя в тебя влюбился. Анжелика молча отложила нож и взяла на руки сына. Жереми, чувствуя себя обделенным, присел было рядом, но был тут же обласкан Полькой. - Жанин, если ты ревнуешь, то смею тебя заверить: Николя мой друг, мой лучший друг, но не более. - Да уж, Маркиза, я тебе верю! Калабредену нечего ловить с дамой, выражающейся подобным образом! - расхохоталась Полька. - И еще, ты любишь своего мужа, это сразу видно. Анжелика решила сменить тему. - Кстати, а куда подевались шрамы Николя? Полька усмехнулась и подбросила в огонь полено. - Николя у нас тот еще умник, ему бы образование, был бы не хуже твоего проклятого чернокнижника! С нами как-то музыкант зимовал, актер бродячий, замерзал, бедняга, вот и прибился к бандитам. Такой, немного не от мира сего, в добро верил, хотел нас перевоспитать, втирал про благородство и прочую ерунду... Блаженный малый. И зачем-то он повадился вечерами учить Николя наносить грим, актером что ли хотел его сделать, не знаю... А Николя таскал ему вино, сворованное в ближайшем кабаке. Вот. Дружили они так. Пришла весна, музыкант ушел себе бродить дальше, а грим очень пригодился. Смой его - и никто вчерашнего разбойника и не узнает, парень как парень, каких много. Анжелика улыбнулась - и это ее все в детстве считали фантазеркой! - А еще, - увлеченно продолжала Полька. - Николя мне все уши прожужжал тобой, любил он потрепаться о своем прошлом, когда выпивал лишку, особенно о своей зеленоглазой фее из Монтелу, которая ему жизнь поломала, и ты еще спрашиваешь, почему я ревную! Много чего он мне про тебя понарассказывал, да, всего уж и не вспомню, ну да самое главное - всеми своими лучшими кражами мы были обязаны тебе! Николя вспоминал, как вы играли в детстве в войну там или разбойников, и расставлял так же наших ребят - всегда срабатывало. Мне кажется, из тебя бы вышла отличная бандитка! Анжелика от души расхохоталась, представляя себя в гриме и с кривым ножом. - Николя еще рассказывал про ваш неудачный поход в Америку, когда ты всех мальчишек подбила на это дело, и знаешь, мне иногда хотелось, чтобы ты действительно туда добралась. Вместе с Николя. Ведь вся эта воровская жизнь не для него. Он ввязался в нее от безысходности и тоски по тебе. Я знаю, что в глубине души он бы хотел иметь дом, детей, а не шарахаться по подворотням и грабить проклятых толстосумов, каждый раз рискуя угодить в Шатле... Он только кажется сильным и грозным, а так мягкий, как воск. То ли дело ты - в тебе стальной стержень, ничто тебя не сломает, только закалит. - Сильной быть на самом деле очень сложно, Полька, - тихо проговорила Анжелика. - Я все бы отдала, чтобы жить обычной жизнью, без всех этих кошмарных испытаний и событий, обрушившихся на меня. Я больше не стремлюсь к приключениям и у меня нет никакого желания ввязываться в авантюры. Поверь, я сильно изменилась с тех пор, как была ребенком. - Не говори глупости! Ты все такая же - дерзкая, смелая, уверенная в себе. Куда мне до тебя... - Полька устремила задумчивый взгляд на огонь. - Однажды на какой-то ярмарке заезжий проповедник рассказывал об Америке.... Далекие земли, свободная от предрассудков страна, свобода, удивительные растения, океан... Когда-то я мечтала, что стану женой рыбака, буду каждый день встречать его с уловом, потом у нас родится сынишка, я вышью ему первую рубашечку... Я ведь не всегда была продажной девкой, у меня и детки были, Бог знает, где они теперь... Полька смахнула невольно набежавшие слезы. Жереми вздохнул, почесал кончик носа и дернул Польку за подол. - Тетя Жанин,а хочешь, я буду твоим сыном? А когда я вырасту, мы с Флоримоном найдем твоих малышей! Мы станем смелыми и храбрыми, как дядя Каламбреден, и никто не сможет нас одолеть! Женщины с минуту слушали эти немудреные детские фантазии, а потом Полька подхватила мальчика на руки. - Анжелика, а ты не находишь в нем сходства с Николя? Ну, смотри, те же глаза, тот же цвет волос! - И тот же задор, - подтвердила Анжелика. - Жанин, подумай над тем, чтобы отправиться в Америку. Это был бы наилучший выход для вас с Николя в сложившейся ситуации. Не успела Полька ответить, как распахнулась дверь, и в комнату вбежал раскрасневшийся и ужасно перепуганный брат Тома. - Беда, сестры мои, погоня у ворот, вашего колдуна разыскивают! Полька выронила нож, Флоримон, напуганный звоном, расплакался, Анжелика нахмурилась и резко выпрямилась. - А вы уверены, что это погоня? - Да вот те крест! - побожился брат Тома, от волнения показав вместо креста воровской знак. Что ж, этому вполне можно было верить. - Посулите им денег, я не знаю, я принесу вам несколько золотых.... Отец мой, умоляю, не выдайте нас! Брат Тома, уже ощущающий приятную тяжесть монет в своей ладони, удовлетворенно кивнул. - Неси быстрее. Анжелика метнулась к кровати, где у нее был упрятан сундучок с драгоценностями. - Громила, а ты не врешь? - подозрительно осведомилась Полька. - Не вру, - посерьезнел монах. - Я этих ищеек за пять лье чую. - Вот, отец мой, помогите нам, прошу! - Анжелика протянула брату Тома тускло блеснувшие золотые и с мольбой посмотрела на него. - С нами Господь, сестра, он нас не оставит, - монах наскоро благословил присутствующих, спрятал деньги в мешочек для милостыни, болтающийся на поясе, и поспешно удалился. На улице вяло переругивались между собой трое солдат, которых, видно, сам черт загнал в этот расположенный в лесу монастырь. Уже смеркалось, валил снег, они до костей продрогли и на чем свет стоял костерили сбежавшего колдуна. - Нет у нас никого, дети мои, здесь Божий дом! - проговорил брат Тома, приближаясь к ним. - Ой, брешете вы, святой отец, ей-богу, брешете! Вон телега на заднем дворе виднеется - откудова, спрашивается? - Ах, это.... Крестьянка с мужем у нас остановилась, бедняжка никак не могла разродиться, муж бросился в монастырь за помощью. Да вон он, дрова рубит для кухни! Николя, посвященный во все подробности сделки, для виду пару раз махнул топором. - Ну, ежели так... - недовольно отозвался главный среди солдат, которому до смерти осточертело гоняться за призраком и хотелось сорвать на ком-нибудь свою злость. - Все равно, обыскать монастырь нам придется! - Бог с вами, дети мои, только время зря потеряете, - засуетился брат Тома. - Поезжайте-ка лучше в таверну, выпейте доброго винца, поешьте горячего рагу... - с этими словами он осенил их крестным знамением, как бы невзначай рассыпав по снегу золотые монеты. Солдаты переглянулись и в следующий миг их уже не интересовало ничего, кроме предстоящего веселья. *** Франсуа Дегре сидел в кабинете и задумчиво смотрел в окно на посеревший рассветный Париж. Сорбонна упоенно грызла рваный ботинок под заваленным горой бумаг столом. Убийства, изнасилования, грабежи - на него со всех сторон сыпались безнадежные дела, за которые он хватался, как утопающий за соломинку, желая работой вытеснить из мыслей ту, которую он уже никогда не сможет назвать своей. Дегре, как и множество таких же отчаявшихся до него, задавал себе вопрос: "Что такая, как она, могла найти в этом проклятом жизнью несчастном, которому, надо признать, очень хотелось жить?". Сыщик глубоко вздохнул. Он, который знал в лицо всех осмелившихся преступить черту, насквозь видел главарей парижских банд и их хитрых подручных, со своей жизнью, увы, разобраться так и не смог. Франсуа вспомнил сегодняшнюю ночь, улицу, освещаемую лишь звездами, и труп, так вовремя всплывший из равнодушных вод Сены. Это была огромная удача - невероятная, фантастическая, но полицейский не сомневался, что она не могла не произойти, ведь женщина с зелеными глазами никогда не проигрывает, всегда упрямо идет вперед, словно не обращая внимания на то, что у нее на руках двое детей и муж, едва способный передвигать ноги, что ее дом, некогда наполненный счастьем и любовью, остался где-то далеко в воспоминаниях, а целый ворох проблем ожидал своего разрешения... Анжелика была победительницей по жизни, а граф, видимо, с самой Преисподней заключил договор. Дегре, не веривший ни во что мистическое по определению, саркастически усмехнулся. Ладно, пусть так! Что-то в них было такое, что не поддавалось объяснению, в этой паре колдуна и ведьмы. Дегре закурил трубку, и потрепав Сорбонну по ушам, подписал рапорт: "Сегодня, 19 февраля, в 5 часов утра у Нового моста было найдено тело графа Жоффрея де Пейрака де Морана д'Ирристрю, предпринявшего попытку бежать." Дегре подошел к раскрытому окну и выпустил несколько колечек дыма. Он все еще не мог поверить, сколь удивительно все карты сыграли им на руку: несчастный утопленник, до смерти похожий на измученного в застенках Бастилии графа, стражники, перепуганные отповедью мудрого отца Антуана и желающие уйти от справедливого возмездия за побег узника, его разговор с Родогоном... Он прикрыл глаза, вспоминая. В подворотне было тихо, воняло крысами, которых Сорбонна с утробным рычанием разгоняла в разные стороны, Родогон покачивался с пятки на носок. - Чего тебе, легавый? - Дело есть! - Да ладно? И чем я заслужил такую честь? - бандит презрительно сплюнул. Полицейский усмехнулся. - Тебе ли рассуждать о чести, Рогодон. Не вынуждай меня знакомить тебя ближе с клыками моей милой Сорбонны! Дельце выгорит - и я закрою глаза на захват Ньельской башни. На время... - Тебе-то что до этой башни? - выпучил глаза разбойник. -Сорбонна! - лениво позвал Дегре. - Н-не н-надо, - заикаясь, цыган вжался в стену. - Чего ты хочешь? - Найди мне подходящий труп среди своих: повыше, похудее,с темными волосами. На том и сойдемся. - А если для этого придется кого-нибудь прикончить? - Детали меня это не касаются. И, да, ногу ему нужно переломать, лучше в нескольких местах. И шрамов на рожу добавить. Уверен, тебе это не в первой! - Да ты никак ума лишился! - такое неожиданное предложение, да еще и от полицейского, вогнало Рогодона в полный ступор. - Как хочешь, - пожал плечами сыщик и свистнул собаку. - Ну, не знаю, - замялся бандит, которому разговор с Дегре был явно неприятен. - Что дружки скажут? Я ж не могу один решать! Мы тебе труп подгоним, а ты нас в тюрягу загребешь. - Ты же главарь банды, - усмехнулся Дегре, держа Сорбонну на опасно близком расстоянии от Родогона. - Или ты соскучился по Шатле? Могу устроить тебе теплую встречу с мэтром Мартином. Ведь так, кажется, величают господина палача? - Черт подери, - цыган лихорадочно размышлял. Ему было не с руки договариваться с легавым, но и отказать ему он не мог. Полицейский в нетерпении проговорил: - Соображай быстрее, а то ведь я могу и к Каламбредену обратиться! И тогда плакало горючими слезами твое господство в Ньельской башне. - Не надо Калабредена, - Родогон скривился. - Будет тебе труп, только отвали, и псину свою забери подальше.... - Вот и славно. И насвистывая какую-то веселую песенку, Дегре неспешной походкой удалился. Цыган с ненавистью посмотрел ему вслед и направился в противоположную сторону. Выбив трубку о край подоконника, Франсуа вернулся к столу. Нужно было отдать приказ о прекращении погони и розыска сбежавшего преступника на том основании, что этот самый преступник мертв и обряжен в темные воды Сены. И лишь он один знал, что его бывший подзащитный, колдун и святотатец, несправедливо обвиненный в самых страшных грехах, давно покинул Париж. Измученный пытками, истерзанный и едва дышащий, но живой. Ведь он сам видел удаляющуюся от монастыря лазаристов телегу, увозящую прочь опального графа де Пейрака и его семью. И шептал сквозь стиснутые зубы: "Все правильно, так и должно быть. Счастливой дороги, черт бы вас побрал!" *** Бросив во дворе уже ненужный топор, Николя вернулся в погреб и плотно прикрыл за собой дверь. Зажег свечу и прошёл в угол, где спал Жоффрей. Склонившись над ним, Николя долго рассматривал его бледное измученное лицо, искусанные во время операции губы, спутанные чёрные волосы... Сейчас он совсем не походил на дьявола - просто донельзя уставший человек, который совсем недавно перенес немыслимые страдания. Поставив свечу на пол, Николя достал нож. Он уговаривал себя, что совершает благодеяние - ведь хромоногий все равно не жилец, что Анжелика потом скажет ему спасибо, но в глубине души у него все переворачивалось от осознания того, что сейчас он вот так запросто зарежет беззащитного человека. Бравируя, он мысленно подбадривал себя: "Чик - и все! Сколько таких же заносчивых дворянчиков и жирных буржуа до него ты отправил к праотцам! И не сосчитать! Перо в бок - и все! А Анжелика даже и не заметит раны. Помер муженек от вмешательства нерадивого лекаря, бывает..." Он аккуратно приподнял рубашку Жоффрея и напихал ему под бок побольше ветоши. Кровь вытечет, он её аккуратно уберет и все будет шито-крыто. Николя даже ухмыльнулся, гордясь своим хитроумием. Брат Тома рта не раскроет, он был в этом уверен. Поможет похоронить этого проклятого калеку по-тихому, а потом они с Анжеликой уедут. Куда она захочет. Он на все согласен. Только бы в один прекрасный день она с такой же радостью и любовью склонилась над сыном, которого он ей подарит... Привычным движением Николя приставил к боку Жоффрея нож и слегка надавил. Выступила кровь и раненый застонал. Николя надавил сильнее, но потом резко отдернул руку с ножом. Нет, не так. Надо все сделать быстро, но предварительно заткнуть кляпом рот этому колдуну. Не хватало ещё, чтобы он завопил и испортил все дело. Нащупав грязную тряпку, он скомкал ее и поднес к лицу графа. И в этот момент тот открыл глаза и прохрипел: - Воды... От неожиданности тряпка выпала из рук разбойника. Он некоторое время тупо смотрел на раненого, потом метнулся к кувшину, стоящему на столе, и дрожащей рукой налил в кружку воды. Затем, опомнившись, осознал, что до сих пор судорожно сжимает в руке нож. С чувством какой-то гадливости он швырнул его на стол и вернулся к Жоффрею. Приподняв ему голову, он поднес кружку к его губам и грубо рыкнул: - Пей! Напившись, граф тяжело откинулся на подушки. Николя машинально вытер у него со лба испарину тряпкой, которую ещё минуту назад хотел запихнуть ему в рот, как кляп. Все было кончено. Он не сможет убить этого ненавистного ему человека, который стоит между ним и женщиной, которую он безнадёжно любит уже долгие годы. И не будет у него уже не счастья, ни радости, ничего... От жалости к себе Николя чуть не расплакался. Подойдя к ближайшей бочке, он нацедил себе в кружку вина и залпом ее выпил. Потом ещё, и ещё... Он пил, но не испытывал ни опьянения, ни привычной эйфории. Лишь угрюмую безнадежность. В отчаянии он метнул кружку в стену и она с оглушительным звоном разбилась. Николя, шатаясь, подошел к графу и присел у его изголовья, привалившись спиной к стене. Слегка прикрыв глаза, он заговорил: - Я все потерял. Да, все... По милости этой чертовки... Вечно она втравливала меня в неприятности. А я готов был сделать все, что она прикажет, лишь бы она улыбалась. У неё ведь такая красивая улыбка, как будто солнышко светит - так бы и смотрел на неё всю жизнь, - Николя судорожно сглотнул. - В детстве мы с ней раков ловили... Она в своей короткой юбчонке, босиком, вся растрепанная, перемазанная непонятно чем - то ли ягодами, то ли илом, впотьмах и не разберешь. Азартная, как чёрт! Поймали бы нас слуги маркиза - такую трепку бы задали, только держись! А потом мы в Америку сбежали. Ватага мальчишек и одна девчонка, которая была у нас за главную. И ведь мы все ее слушались... Так смешно - девчонка верховодит... Да, она всегда особенной была, наша фея - мы ее феей называли. А она себя - маркизой. Я помню, она еще так забавно говорила: "Я, Анжелика, веду на войну своих ангелочков." Нас, то есть. Вот и пошло - маркиза ангелов. Мы каштаны с ней собирали, грибы... Еще я ей дудочки мастерил из веток орешника. А потом она уехала в монастырь учиться, а вернулась оттуда такая взрослая, высокомерная - настоящая дама... И такая красивая... А я конюхом у ее папаши. Кто я для нее? Сброд, деревенщина. "Будет исполнено, мадемуазель, слушаю-с, мадемуазель…" Она и не глядит на меня, словно я бревно какое-то, на собаку и то обращают больше внимания. И я голову потерял, клянусь. Признался ей, что люблю... На поляне, где мы играли в детстве. Она брала губами землянику с моих ладоней, и я был готов в ту минуту умереть от счастья... И лучше бы я умер тогда! Чёрт возьми, лучше бы я умер! И уронив голову на руки, Николя глухо зарыдал.
Арабелла: Спасибо за очередной отрывок ))) Ведь были мысли, что Николя что то задумал, раз Громилу ранее убить Жоффу просил.. Мерзко же, добивать и без того еле живого человека.. Но как хорошо , что попытка не удалась. А Жофф наверняка слышал эту его пьяную исповедь. И Дегре вовремя труп "подкинул" - теперь поиски точно прекратятся.
Jeoffrey de Peyrac: Жаклин де ла Круа,
Мадемуазель Мари: Арабелла пишет: И Дегре вовремя труп "подкинул" - теперь поиски точно прекратятся. Да, Дегре такая лапочка Приятно, что в Николя всё-таки победила человечность)
фиалка: Прелесть, давно ждала. Девочки, вы просто умницы. Как все ладно складывается. Интересно, что скажет Жоффа на исповедь Николя. А насчет Америки тоже вариант, может им всем гуртом туда и податься? Вот только где корабль нанять и куда конкретно плыть? Не в королевский же Квебек? Короче, с нетерпением жду продолжения. Даже в отпуске, уехав из дома, не могу не заглядывать на форум хоть и урывками.
Violeta: фиалка пишет: Прелесть, давно ждала. Девочки, вы просто умницы. Арабелла пишет: Спасибо за очередной отрывок ))) фиалка пишет: Интересно, что скажет Жоффа на исповедь Николя. Вот Николя он точно ничего не скажет фиалка пишет: А насчет Америки тоже вариант, может им всем гуртом туда и податься? Вот только где корабль нанять и куда конкретно плыть? Не в королевский же Квебек? В Америку Жоффрею с Анж пока нет никакого смысла ехать, а вот Польке и Николя - вполне. Наша история позаковыристее будет. фиалка пишет: Короче, с нетерпением жду продолжения. Даже в отпуске, уехав из дома, не могу не заглядывать на форум хоть и урывками. Сама на прошлой неделе в отпуске была в месте с ужасно тормознутым интернетом, но все равно на форум заходила!
Арабелла: фиалка пишет: А насчет Америки тоже вариант, может им всем гуртом туда и податься? Вот только где корабль нанять и куда конкретно плыть? Не в королевский же Квебек? Всем гуртом в Америку - не вариант, на мой взгляд... Основные причины две. 1. Мне кажется, Николя уже просто не сможет находиться рядом с Анж. Будет постоянно ее видеть, смотреть, как она нянчится с малышом и выхаживает Жоффу, и постоянно страдать. Сейчас то он сдержался, да и то - кто знает, как обернулось бы, не очнись Жофф, когда он его убить пытался... А потом у него может капитально башню снести. Лучше им с Полькой вдвоем в одну сторону, Анж с детьми и Жоффе - в другую. Малыша Жереми - не знаю... Я бы оставила Пейракам. Но если Полька действительно сможет стать ему хорошей мамой, то наверное, допускаю и такой вариант. 2. Здоровье Жоффы не позволяет плыть в Америку, Тем более в Канаду. По меньшей мере года два можно точно не думать об этом. Ему сейчас нужен (желателен, во всяком случае) сухой теплый климат без резких перепадов температур - н-р, север Африки, юг Испании... (Родной Лангедок тоже не вариант, хотя подошел бы..) Пусть ищейки и прекратили поиски, стоит кому нибудь узнать графа, и все... С нетерпением ждем продолжения
Jeoffrey de Peyrac: Violeta пишет: Наша история позаковыристее будет.
Леди Искренность: Спасибо за очередной отрывок. У меня только один вопросик возник. Как Дегре так быстро переквалифицировался с опального адвоката в полицейского с чином и властью, которому доверяют.
Jeoffrey de Peyrac: Леди Искренность пишет: Как Дегре так быстро переквалифицировался с опального адвоката в полицейского с чином и властью, которому доверяют. Кажется связи у него были еще в период адвокатской деятельности. А потом, может быть, как в фильме, де Ла Рейни мог хорошо знать Дегре и предлагать ему должность еще во время процесса над Пейраком
Violeta: И только один человек мог ответить на этот вопрос, это был полицейский по имени Дегре. Вот уже год он работал капитаном-экспертом при тюрьме Шантль. Это был талантливый сыщик, его самого и его собаку хорошо знали и проклинали на парижском «дне». Отрывок из романа, отталкивались от него. Из главы про резню на Сен-Жерменской ярмарке.
Арабелла: Леди Искренность пишет: У меня только один вопросик возник. Как Дегре так быстро переквалифицировался с опального адвоката в полицейского с чином и властью, которому доверяют. В принципе, теоретически такое можно допустить. Для начала, кто он был? Малоизвестный адвокат, без особой практики. Его имя и фамилия почти неизвестно "широкому кругу лиц". Зато все уголовники прекрасно знали "человека с собакой", который всегда возвращается - еще до того, как он стал полицейским. И связи в полиции есть. И сейчас, несмотря на прошлое, он уже не адвокат, а полицейский на службе Его Величества. Причем, с приличным опытом "частного сыска". И еще... Униформа "обезличивает" человека. Если чел в мундире / мантии с париком, то окружающие большей частью обращают внимание именно на мундир / эту самую мантию с париком, а не лицо. Если, например, видишь перед собой коллегию незнакомых присяжных в одинаковых мантиях и париках, то на первый взгляд "они все одинаковы". Мало кому захочется разбираться кто из них кто. То же и с "мундирами".
Леди Искренность: Убедили!
Shorena: Да простят мне все фанатки романа Голон,но мне всё больше и больше нравятся фанфы, - тут поспокойнее :) И с авторами поговорить можно - вот преимущество! Девочки,много вам сил и радости в вашей работе!
Violeta: Огромное спасибо Леди Искренность за помощь в написании главы! Использовано несколько фрагментов из Голон - из "Анжелики маркизы ангелов" и из "Бунтующей". Часть 12 На следующее утро Анжелика твердо решила навестить мужа. Ей необходимо было его увидеть - это было насущной потребностью, она чувствовала, что задыхается без него. Полька согласилась посидеть с Кантором, а брат Тома, осторожно поддерживая ее, помог спуститься во двор. Анжелика с наслаждением вдохнула морозный воздух, поймала губами несколько снежинок, тут же растаявших от ее горячего дыхания, и почувствовала небывалый прилив сил. Быстрыми шагами она пересекла двор и вошла в погреб. На пороге она столкнулась с Николя, который, ни слова не говоря, оттолкнул ее плечом и вышел на улицу. Анжелика недоуменно посмотрела ему вслед, а потом внезапная мысль пронзила ее: "Он убил Жоффрея!" Спотыкаясь в темноте погреба на каждом шагу, она бросилась в самую глубину, ища мужа. Ее глаза постепенно привыкли к полумраку, и она разглядела на стоящем у дальней стены столе огарок свечи, кремень и огниво. Дрожащими руками она высекла искру, зажгла свечу и в ее тусклом свете заметила наконец в углу за бочками накрытое одеялами тело Жоффрея. Она буквально рухнула на колени рядом с ним. Порывисто приложив голову к его груди, она с облегчением услышала, как гулко бьется его сердце. Не в силах сдержать себя, она расплакалась. - Любовь моя! Боже мой... Вы живы... Живы... За ее спиной возник брат Тома. - А с чего бы ему помирать? - проворчал он. - Уход за ним такой, что сам король позавидует. Помучился он немного, да, не без этого, ну да в застенках палача ему всяко хуже пришлось. Зато скоро будет бегать, и навсегда позабудет о своей хромой ноге. Анжелика с недоверием посмотрела на монаха. - Это значит - не будет больше хромать? Возможно ли это? Брат Тома гордо приосанился. - Слово даю. Палач, черт бы его побрал, пытал бедолагу на дыбе. Сомнительное удовольствие, никому такого не пожелаю. Ну да оказалось, что это к добру. Хромота у него образовалась из-за стяжения сухожилий под коленом. Детская травма, как я думаю. С дерева он по дурости сиганул или что там еще... Так вот, палач ему хромую ногу вытянул, порванные сухожилия я сшил, ногу в лубок определил и все! Через некоторое время, дай Бог обойдется без Антонова огня, все срастется, как должно, и поминай как звали Великого Лангедокского хромого! И с этими словами монах откинул одеяло. Изумленному взору Анжелики предстала следующая картина: аккуратно сработанный лубок полностью охватывал ногу графа, от стопы до бедра, оставляя открытым только колено, которое было прикрыто чистой льняной тканью, остро пахнущей хвоей. Анжелика осторожно приподняла ее и с радостью отметила, что грубый шов, выполненный шелковой нитью и утягивающий края раны, не был воспаленным или припухшим. Пощупав лоб больного, она облегченно вздохнула - жар был, но несильный и скорее даже неизбежный после только что перенесенной операции. - Вы просто кудесник, брат Тома! Что за волшебный состав вы использовали? - Как вы знаете, мадам, я был армейским цирюльником. После одной жаркой схватки мне не хватило горячих смолистых веществ, которыми надлежало заливать раны. Не имея ничего другого под рукой, я приложил к ранам смесь из яичного желтка, розового и терпентинного масел и прикрыл их чистыми повязками. Потом всю ночь я не мог уснуть, опасаясь утром обнаружить своих раненых, которых я не прижег, умершими или при смерти. К своему изумлению, рано утром я застал их бодрыми, хорошо выспавшимися, с ранами чистыми и уже подживающими. В то же время других, раны которых были залиты кипящим маслом, я нашел лихорадящими, с сильными болями и с припухшими краями ран. Вот с тех пор я и использую этот чудодейственный состав. Анжелика покачала головой. - Вы могли бы стать королевским лекарем, брат Тома. А прозябаете в этом Богом забытом монастыре, врачуя разбойников. - Мне нравится моя жизнь. Я уверен, что она много счастливей и безопасней, чем при дворе. И яркий тому пример - ваш муж, несправедливо обвиненный в колдовстве и ереси. Опасно, знаете ли, в наше время выделяться... Анжелика невольно вздрогнула. - Вы правы, как же вы правы... Нужно бежать. Бежать подальше от Парижа, короля, двора... Туда, где нас не придет в голову искать ни одной полицейской ищейке. - Да, мадам. И как можно скорее. Через день-два здесь снова могут объявиться драгуны, посланные по следу вашего мужа, и кто знает, сможете ли вы так же легко от них избавиться, как в прошлый раз. - Но ведь Жоффрея нельзя тревожить! Как мы его повезем? - в глазах женщины блеснули слезы. Монах небрежно махнул рукой. - Нога надежно зафиксирована, я дам вам мазь, препятствующую воспалению и возможному нагноению, которой вы будете смазывать рану дважды в день, и с Божьей помощью вы благополучно доберетесь до места назначения. Через два месяца можно будет снять лубок и потихоньку начать разрабатывать ногу. Не скажу, что процесс займет мало времени, но могу твердо пообещать вам, что уже летом он сможет достаточно уверенно ходить. Возможно, легкая хромота останется, но это мелочи. Тут раненый пошевелился и Анжелика с нежностью склонилась к нему. Жоффрей с трудом приоткрыл затуманенные болью глаза. - Словно... солнышко светит, - глухо проговорил он. - Что? - недоуменно переспросила Анжелика и с тревогой посмотрела на монаха. - Он бредит? - Не думаю. С чего бы? Он решительно отодвинул Анжелику в сторону и внимательно осмотрел больного. - Все в порядке, мадам. Видимо, ему что-то снится. И это не кошмары, насколько я могу судить. - Как скоро он придет в себя? - Когда закончится действие опийной настойки. Возможно, через несколько минут, а возможно, и через несколько часов. Анжелика притянула колени к груди и обхватила их руками. - Я хочу дождаться, когда он проснется, - прошептала она. - Хочу, чтобы он увидел меня у своего изголовья. Монах покачал головой. - Никогда не понимал, что у вас женщин творится в голове. Ну распоследний же урод этот твой колдун, и хромой в придачу. Титулов его лишили, земли отобрали, к смерти приговорили - казалось бы, найди себе нового муженька и забудь этого, как страшный сон. Нет же - цепляешься за него, как кошка. Сама едва на ногах после родов держишься, а туда же, ухаживать за ним рвешься. - Не беритесь судить о том, чего не знаете! - отчеканила Анжелика, глядя ему прямо в лицо. - Я не смогу жить, если он умрет, понимаете? Что значат мои страдания по сравнению с теми, что перенес он? И не в последнюю очередь из-за меня... - Ты и Каламбредену изрядно сердце потрепала. Вон как он по тебе убивается. Анжелика уткнулась лбом в колени. - Я приношу несчастье всем, кто меня любит. А Жоффрей... Он пострадал больше всех. Возможно, потому, что и я его полюбила. - Любовь феи смертельна для простых смертных,- усмехнулся монах. - Но твой хромой дьявол тоже совсем не прост. Он выживет, обещаю тебе, и ты еще не раз пожалеешь, что не избрала себе другую судьбу. Анжелика улыбнулась. - Моя судьба - это он. *** Они выезжали на рассвете. Брат Тома провожал их. - Как нам отблагодарить вас за все, что вы для нас сделали, отец мой? - проговорила Анжелика, поплотнее запахиваясь в широкую накидку. - Я думаю, что небольшое вознаграждение, которое пообещал мне ваш муж за свое лечение, наилучшим образом выразит вашу ко мне благодарность. И монах озвучил столь невероятную сумму, что у Анжелики округлились глаза. Она обернулась к Жоффрею, и увидела, что тот улыбается. Опершись локтем на край телеги, он проговорил: - Громила заслуживает награды в два раза больше озвученной, но я не буду настаивать на увеличении гонорара. Кому, как не ему, знать настоящую цену своим услугам. Граф протянул монаху раскрытую ладонь, на которой лежали два огромных изумруда. Брат Тома сглотнул. На каждый из них можно было прикупить по монастырю, и еще с лихвой осталось бы на таверну или бордель. - Берите, отец мой. Эта ваша плата за мое лечение. И за ваше молчание. Монах поспешно схватил камни и зажал их в кулаке. - Благодарю вас, монсеньор, - хрипло проговорил он. Граф слегка кивнул ему и с улыбкой обратился к оторопевшей Анжелике: - Госпожа графиня, не желаете ли вы занять место в экипаже? Полька, держащая на руках Кантора, пронзительно расхохоталась. - Во дает, хромой черт! Уморил! *** Поездка домой осталась в памяти Анжелики скорее как нечто мучительное, сплошная тряска. На обледенелых дорогах, изрытых колеями, их подбрасывало, как мешки с орехами, и она чувствовала себя совершенно измученной. Лишь изредка попадались небольшие участки старой римской дороги, выложенные большими ровными плитами. Чаще же всего приходилось тащиться по глинистым проселочным дорогам, разбитым неиссякаемым потоком всадников и экипажей. Случалось по несколько часов мерзнуть у моста в ожидании, пока сборщик мостовой пошлины, человек чаще всего медлительный и болтливый, всласть наговорится с каждым путешественником. Лишь знатные сеньоры проезжали без проволочек, небрежной рукой кинув чиновнику из окна кареты кошелек. Анжелика с грустью вспоминала, как еще совсем недавно она путешествовала с подобным же комфортом, и нисколько не задумывалась о простых людях, которые испуганно жались к краям дороги на своих замызганных телегах, в то время как роскошный экипаж графа де Пейрака проносился мимо, окатывая их грязью или обдавая пылью. Однако их путешествие протекало относительно спокойно. Лишь однажды, проезжая через лес, они заметили какие-то подозрительные фигуры, притаившиеся за деревьями, но то ли их напугал грозный вид Николя, сидевшего на облучке, то ли разочаровал внешний вид разбитой телеги и старой лошади, уныло переставляющей дрожащие ноги, но нападения так и не последовало. Ночевали они в самых затрапезных трактирах, стоявших вдалеке от основных дорог, у зловещих перекрестков, где слышны были только завывания ветра, шумевшего в засыпанных снегом зимних лесах. — Все трактирщики в сговоре с разбойниками, — откровенничал Николя. — В придорожных трактирах больше всего и убивают. Одно удовольствие зарезать толстого ростовщика или бестолкового купца, которые решились по дурости путешествовать в одиночку. И концы в воду... Анжелику передергивало от подобных откровений, а Николя как будто наслаждался ее страхом и замешательством. После их поспешного отъезда из монастыря он вел себя с ней подчеркнуто отстраненно, иногда даже грубо. Она недоумевала, чем было вызвано подобное отношение, пыталась вести себя с ним поприветливее, но неизменно натыкалась на стену отчуждения. В конце концов, приняв его правила игры, Анжелика напустила на себя вид высокомерный и неприступный, обращалась к Николя лишь в случае крайней необходимости, и в основном передавала свои просьбы и пожелания через Польку, с которой у них установились почти дружеские отношения, чему она немало удивлялась. Однажды ночью ее разбудил странный тревожный звук и замолк, словно угаснув. "Сова, — подумала сонно Анжелика. — ищет добычи…" Птица вновь издала далекий бархатистый крик, заглохший в подсвеченном луной тумане. Анжелика резко приподнялась на локте. При лунном свете матово блестели темные стволы деревьев в снежном уборе. В молочном сиянии, лившемся со всех сторон, все казалось исполненным магии зимней ночи. Тесно стоящие деревья поднимали к луне ветви, как канделябры, в королевском серебре мерцающих снежинок. — Ты! — выдохнула Анжелика. С недалекого дуба снова сорвался крик совы, на этот раз четкий, резкий, и ей показалось, что он донес до нее весть из родного Ньеля. — Ты, — повторила она. — ты! Мой лес, моя роща! Николя, правящий лошадью, обернулся. - Да, это Ньельский лес, Маркиза, мы наконец-то приехали. Анжелика осторожно, чтобы не разбудить мужа и детей, поднялась и присела рядом с ним на облучок. - Да, Николя, - прошептала она. - И я бесконечно благодарна тебе. Он хмыкнул. - Ты не забыла про наш уговор? - Нет. Я дам тебе все, что ты попросишь, - она смело взглянула на него и слегка улыбнулась. - Чертовка, - проворчал он. - Ты прекрасно знаешь, чего я хочу на самом деле. Она опустила голову ему на плечо. - А ты прекрасно знаешь, что это невозможно. Николя мотнул головой и ничего не ответил. Некоторое время они ехали в молчании. Потом Анжелика заметила, что он свернул с дороги, ведущей в Монтелу. - Эй, ты куда? - К дольмену, - он неопределенно махнул рукой. - Это недалеко. Там, за холмом. Я бы не советовал тебе тащить своего чернокнижника в замок к отцу. Анжелика потерла висок и внезапно просияла: - Ну конечно же - Мелюзина! И почему я сразу о ней не подумала? - Потому что ты вообще редко думаешь головой, Маркиза, - довольно грубо отозвался Николя, но Анжелика ничуть не обиделась. - Конечно, я оставлю Жоффрея у нее, а сама отправлюсь к отцу. Никому и в голову не придет искать его в пещере у колдуньи! На жемчужно-сером небе розовела заря, когда они доехали до холма, за которым находился дольмен, выплывший им навстречу из предрассветных сумерек угрюмым нагромождением камней. Анжелика узнала знакомые очертания дубов, выстроившихся, как рыцари, вокруг поляны, в самом центре которой стояла согбенная фигура. Николя процедил сквозь зубы: - Чертова ведьма уже ждет нас. Видимо, почуяла приближение дьявола, своего хозяина. Анжелика легко соскочила с телеги и приблизилась к колдунье. Та долго смотрела на нее внимательным взглядом, потом проговорила: - Не боишься? - Нет. Самое страшное, что могло произойти со мной, уже произошло. Старуха хмыкнула. - Все - да не все, красавица. Впереди у тебя еще много испытаний. - Я знаю. Ты поможешь нам? - Почему бы и нет? - задумчиво проговорила колдунья. - Тот, кого ты хочешь вверить моим заботам, меченый, он не поскупится на награду. Я вижу знак удачи над его головой. Анжелика невольно обернулась к телеге, где лежал муж. - Откуда ты знаешь... Про меченого? - осипшим от волнения голосом переспросила она. - Я много чего знаю, - хитро прищурилась ведьма. - Тащите его в пещеру, я посмотрю, чем смогу помочь. И развернувшись, она скрылась в чаще. Анжелика оставалась в телеге со спящими детьми, пока Николя с Полькой помогали графу дойти до логова колдуньи. Она размечталась о том, как замечательно будет вернуться сейчас в Монтелу, зная, что Жоффрей в безопасности и под надежным присмотром. Отец будет рад ее видеть, она была в этом уверена, и наверняка обрадуется внукам. Она не будет говорить ему о том, что Жоффрей жив, пусть пока считает ее вдовой, на случай, если объявятся драгуны короля, разыскивающие беглого колдуна. Интересно, как там поживают тетушки? Наверняка будут закатывать глаза и креститься при одном ее появлении... Из раздумий ее вывел весьма ощутимый толчок. Вздрогнув, она обернулась и увидела хмурое лицо Николя. - Оглохла? Зову тебя, зову... - Извини, я задумалась. Когда мы поедем домой? - Мы? - разбойник изумленно приподнял брови. - Что мне делать в твоем чертовом старом замке? Ждать, пока Гийом проткнет меня своей ржавой пикой? - Гийом умер, Николя, - тихо проговорила Анжелика. - Ну твой отец прикажет мне всыпать плетей на конюшне. Нет, в Монтелу я не поеду. Достаточно того, что я на своем горбу затащил твоего муженька в логово этой чертовой ведьмы. Думаю, мы в расчете, Маркиза, и можем расстаться прямо здесь, на этом месте. - Но... Но куда ты пойдешь? Зимой, без лошади, без телеги... - А с чего ты взяла, что я куда-то пойду? Пойдешь ты, с детьми, к своему отцу, тут до замка рукой подать. А мы с Полькой забираем телегу и уезжаем. - Куда? - еще не понимая, что происходит, спросила Анжелика. - В Америку, - ухмыльнулся Николя. - Ты обещала, что дашь мне все, что я попрошу. Так вот, я хочу эту телегу и эту кобылу. И он звонко шлепнул задремавшую было лошадь по крупу. Та присела на задние ноги и громко заржала. В телеге завозились дети. - Давай, Маркиза, - нетерпеливо проговорил Николя. - Бери свои вещички, детишек и дуй к отцу. А хочешь, можешь у Мелюзины пока пожить. Она тебя не прогонит - вы ведь одного поля ягоды. Обе ведьмы. - Зачем ты так со мной, Николя? - прошептала Анжелика, глотая слезы. Он отвернулся. - Потому что я больше не могу оставаться рядом с тобой и быть для тебя никем. Я не святой, Анжелика. В один прекрасный день я либо возьму тебя силой, любо зарежу твоего благоверного. Я разбойник, бандит, убийца, ты разве не знала? - он горько усмехнулся. - Короче, отдавай телегу и иди на все четыре стороны! Анжелика кивнула. - Забирай, Николя. И счастливого пути. На краю поляны показалась улыбающаяся во весь рот Полька. - Колдунья мне счастье за морем нагадала! Семью, детишек, мужа-моряка... Все, о чем я мечтала! - Эй, а я тебя не устрою, Жанин? - Николя выпятил грудь. - Я парень хоть куда, при телеге, да и в голове кое-что имеется. Полька счастливо рассмеялась и на секунду прижалась лицом к его груди. Потом обернулась к Анжелике. - Ну что, отдашь мне мальчишку? - Какого мальчишку? - Жереми. Привязалась я к нему - сил нет! А у тебя своих двое, на что он тебе? - А тебе? - Говорю же - люблю я его. Словно сына родного. Смотрю на него - и сердце прямо заходится. Что его в этой деревне ждет? Работа да забота, ни денечка светлого. А за морем, в Америке - там рай земной, я слышала, как проповедник на ярмарке рассказывал. Я доброе дело совершу - пригрею сироту, а Бог мне счастье пошлет. - Это тебе колдунья нагадала? - подозрительно осведомилась Анжелика. Полька подбоченилась. - А если и так, то что? Мальчишка не твоя собственность. Давай спросим его, с кем он останется - с тобой или со мной. И не дожидаясь ответа, она проворно вскарабкалась на телегу и растолкала Жереми. - Сынок, сынок, просыпайся! Мальчик сонно потянулся. - Да, тетя Жанин? - Мы с Николя уезжаем, в Америку, как ты мечтал, помнишь? Поедешь с нами? Жереми удивленно заморгал. - Я... Я не знаю, - он посмотрел на Анжелику. - А можно? Та вздохнула. - Я не могу решать за тебя, малыш. Это твоя судьба... Жереми обхватил руками шею Жанин. Та довольно улыбнулась. - Тогда я поеду с ними. Вы сами говорили, что я похож на дядю Каламбредена, словно родной сын. И я хочу отправиться за море, в Америку. Там я стану настоящим мужчиной. Анжелика вздохнула и перевела взгляд на Николя. - Поклянись мне, поклянись, что будешь заботиться о мальчике, что не оставишь его. Иначе... - она не закончила фразу, но от ее угрожающего тона у того по спине побежали мурашки. Николя скрестил пальцы плюнул на снег. - Клянусь, Маркиза. Анжелика слегка прикрыла глаза. - Хорошо. Вот теперь мы в расчете. Полька, подай мне детей и мои вещи. Через несколько минут, проводив взглядом удаляющуюся телегу, увозящую прочь так ни разу и не обернувшегося Николя, Польку и Жереми, сидящих в обнимку и изо всех сил машущих ей руками, прощаясь, Анжелика перехватила поудобнее сладко спящего Кантора, закинула за спину узел с пожитками, позвала Флоримона и направилась к пещере Мелюзины.
фиалка: Ай, как вкусно. Уже хочу добавки. Все любопытней и любопытней что же будет дальше.
Арабелла: Спасибо за очередной отрывок До Монтелу добрались, Жофф под надзором Мелюзины и к лету должен встать на ноги )) А потом и уезжать из страны можно ))) Только вот как Анж дома встретят... Тетки точно вряд ли будут рады, особенно тетя Жанна... Да и кормилица может подлить масла в огонь.. Анж конечно, была любимицей барона, но вот кто знает... Он конечно, не Ортанс - и вряд ли ее прогонит, тем более зимой да еще с детьми - но страх перед королевской немилостью может оказаться сильнее. А больше в замке из родни наверное, никого уже и не осталось? Мари-Агнесс, Альбер и Дени вроде были в то время уже при дворе?... Если так, то тогда положение Анж в романе было еще хуже.. Гонтран весьма "вовремя" уехал путешествовать по Франции, Раймон отправился в Рим, Ортанс ее выгнала... А тем троим по видимому, до опальной сестры дела не было - "себе дороже" навлекать на себя королевскую немилость родственными связями с женой колдуна. Хотя своим положением при дворе они именно этой самой жене (или ее замужеству) они обязаны. Рудник Аржантьер тоже планируется ввести? Вроде какие-то работы там продолжались. Тем более Жоффу в данной ситуации дополнительный резерв средств тоже не помешал бы...
Анна: Девочки, как вкусно, как здорово, и действительно спокойно и хорошо. Спасибо вам, продолжайте. И побольше, побольше Скажите, а где Жоффрей все это время прячет свои сокровища, которые Анжелика добыла в отеле дю Ботрей?
княгиня Спадо: Наконецто продолжение! прекрасный отрывок.!
Violeta: Shorena фиалка Арабелла Анна Княгиня Спадо Спасибо, девочки, за отзывы- приятно, что читаете, что нравится, что помогаете советами. Насчёт ларца- где-то в вещах прячет, наверно, мы над этим не задумывались. Насчёт сюжета ничего говорить не будем- пусть сохранится интрига!
Jeoffrey de Peyrac: Здорово! Здорово! Здорово!
Леди Искренность: Violeta пишет: Огромное спасибо Леди Искренность за помощь в написании главы! Затраченные мной 5 минут не идут ни в какое сравнение с трудом авторов фанфика, поэтому абсолютно не за что. Очень нравятся диалоги\монологи и фразы других героев в адрес Пейрака, все прямо в точку. Такое умиление вызывают. Я после каждой улыбаюсь, как кот объевшийся сметаны. И по авторски звучат. Ну и Жоффрей очень узнаваем, в своем репертуаре. Отдельное за него спасибо. А почему Анж говорит, что приносит несчатсье всем мужчинам, которые ее любят? Пока вроде Пейрак первый и единственный. Николя сам такой путь выбрал. Уверена, он и без Анж долго бы в конюхах не ходил. И к тому же на данный момент жив и здоров. Даже шанс изменить жизнь к лучшему появился. Поэтому пока только Жоффрей пострадавший. Я бы исправила фразу на что-то вроде: "я принесла несчастье тому, кого люблю" Порадовал Николя. Жаль, без денег его отпустили. Заслужил и финансовой благодарности. И еще, по настроению текста, а также вспоминая автора и исходя из логики, папа должен дочке сильно не обрадоваться. И если не папа, то остальные родственнички точно. Возможно даже намекнут на "неплохо бы тебе свалить". Тогда на арену должен выйти Пейрак или Молин с упоминанием, что родственнички по прежнему живут за счет Анж и Жоффрея и на средства от рудника.
Violeta: Леди Искренность пишет: А почему Анж говорит, что приносит несчатсье всем мужчинам, которые ее любят? А как-то сама собой фраза образовалась - ведь Голон на протяжении всего романа акцентировала на том, что Анж у нас роковая женщина. Плюс в новой версии какой-то дворянин в Тулузе утопился от безответной любви к ней. Хотя согласна с вами, осознание того, что она приносит несчастье всем, кто ее любит, пришло к ней после смерти Филиппа. Мы потом посмотрим, как эту фразу переиначить.
Леди Искренность: Violeta пишет: пришло к ней после смерти Филиппа. После Клода она первый раз говорит об этом. Ну а дальше лишь убеждается.
Мадемуазель Мари: Шикарно, изумительно!! И вкусно, как тут уже заметили, и полезно: такой бальзам на душу, что Анж и Жоффрей вместе, что с Полькой не ссорилась, что Николя так достойно себя вёл, настоящий друг, чем-то Дегре напомнил. Violeta пишет: Ты обещала, что дашь мне все, что я попрошу. Так вот, я хочу эту телегу и эту кобылу. Ну это шедевр просто
Shorena: Violeta пишет: На следующее утро Анжелика твердо решила навестить мужа. Ей необходимо было его увидеть - это было насущной потребностью, она чувствовала, что задыхается без него. Ох, как мне это нравится...
Анна: Девочки, а когда же прода? Ведь на самом интересном месте Конечно, с Николя все разрешилось наилучшим образом, а вот что будет дальше с Анж и Жоффреем?
Леди Искренность: Присоединяюсь.
Violeta: Анна Леди Искренность Пишется продолжение потихоньку
Жаклин де ла Круа: А вот и я :) Прошу прощения за долгое отсутствие, пользуясь случаем хочу признаться, что работу тормозила именно я, поблагодарить вас и своего дорогого соавтора за терпение и поздравить с окончанием работы! ;) Часть 13 В пещере было светло и тепло, пахло травами и свежим супом, под потолком сушились грибы и вязанки чеснока. Летучих мышей не наблюдалось, впрочем, черный кот, с трудом умещавшийся на табурете, имелся. Анжелика слегка улыбнулась, припоминая детские годы, проведенные в этой самой пещере, прошла к очагу и протянула к жаркому пламени замерзшие ладони. Флоримон прижался к ее боку и ревниво посмотрел на сладко спящего брата, удобно устроившегося на материнских коленях. Он скучал по Жереми, к которому успел привязаться, по дяде Николя и тете Жанин. Мальчик не понимал, почему они уехали, почему так расстроена мама, почему они сейчас в пещере у этой страшной колдуньи... Он вытер кулачком набежавшую слезу и тут же почувствовал, как мамины руки обнимают его за плечи, прижимают к себе, и услышал, как она тихо шепчет: "Все будет хорошо, мой маленький, совсем скоро мы будем дома." Все устали, замерзли и проголодались в этом бесконечном путешествии по зимнему лесу. Поймав обеспокоенный взгляд жены, Жоффрей ободряюще ей улыбнулся, откинулся на расстеленное колдуньей в углу пещеры покрывало и прикрыл глаза. Он не стал расспрашивать Анжелику, куда подевались их спутники, он все понял еще тогда, когда Николя довел его до пещеры и старательно отводя глаза в сторону, проговорил: "Ну что ж, прощай... Надеюсь больше никогда тебя не увидеть...". На что граф, крепко сжав его плечо, ответил: "Благодарю вас, сударь, вы благородный человек," - и с удовольствием отметил, как вытянулось лицо разбойника. На пороге появилась Мелюзина, шикнула на бросившегося ей под ноги кота и, глядя прямо в широко распахнутые глаза обернувшейся к ней Анжелики, сказала: - Пришла, птаха моя, знаю, что пришла. Я тебя ждала. С чем пожаловала? - Мелюзина, нам нужна твоя помощь, - выдохнула молодая женщина. - Это я знаю, я сон видела, что ты приведешь ко мне своего черта. Каждой порядочной ведьме положено с такими водиться, - проскрипела лесная колдунья, разогнула спину и ткнула в них узловатым пальцем. - Но он не черт, а я не ведьма. И я помогу вам. Мелюзина склонилась над Пейраком, бросила быстрый взгляд на его закованную в лубок ногу, что-то пробормотала себе под нос, потом принесла из глубины пещеры пузырек с темной маслянистой жидкостью, быстро отмерила из него в глиняную кружку несколько капель, плеснула туда же горячей воды из котелка, стоящего около очага, и протянула питье Жоффрею. - Пей, монсеньор, и спи. А ты, птаха, - обратилась она к Анжелике. - Ступай к отцу, заждался он тебя. О муже не беспокойся - будет твой господин к весне, как новенький, поверь старой ведьме. С этими словами Мелюзина сняла с крючка толстую шаль и вышла вон. Анжелика уложила Кантора на мягкую шкуру, укрывающую кровать колдуньи, погладила по непокорным кудрям Флоримона, завороженно глядящего на языки пламени, играющие в очаге, и опустилась на колени рядом с мужем. - Вот и все, дорогой мой, теперь мы в безопасности. Жоффрей с нежностью взял ее руки в свои и покрыл поцелуями. - Мне даже немного жаль, что наше путешествие закончилось, - прошептал он. - Ведь теперь вам придется покинуть меня... - Ненадолго, - запротестовала Анжелика. - Я устрою детей у отца и тут же вернусь к вам. - Милая, мне кажется, что теперь я и минуты не смогу прожить без вас, - он ласково провел кончиками пальцев по ее щеке. Потом приподнялся и привлек жену к себе. - Моя маленькая фея из Пуату, моя колдунья, сейчас вы уйдете и мир вокруг меня погрузится во мрак, - Жоффрей легким поцелуем коснулся ее полураскрытых губ. - В таком случае я останусь, - лукаво улыбнулась Анжелика. - Я желал бы этого больше всего на свете, любовь моя, но вам и детям будет лучше в доме вашего отца, чем в пещере в лесу. Но разлука с вами будет терзать мое сердце. Анжелика спрятала лицо у него на груди. - Я провела бы так всю жизнь, - еле слышно прошептала она. - В ваших объятиях. Он сильнее прижал ее к себе, а потом проговорил: - Это чудо, что все сложилось таким удивительным образом. Что король помиловал меня, что отец Антуан разыскал вас, что наш побег удался, что совсем скоро вы увидите своих родных... Сидя в Бастилии, я с отчаянием думал, что Бог отвернулся от меня. Что совсем скоро моя жизнь так глупо оборвется и я не успею сделать то, о чем мечтал, к чему стремился, что больше никогда не увижу вас... На паперти собора Парижской Богоматери я собрал последние силы и воззвал к Всевышнему. Я ничего не просил у него, только справедливого суда для себя. И тогда на меня снизошло что-то, чему нет названия, возможно, это было то, что называют благодатью, потому что в следующий миг я открыл глаза и увидел вас... - Я помню, - Анжелика подняла голову и взглянула на него. - Вы сказали тогда: "Спасибо тебе, Господи, я в Раю". - Именно так. Потому что рай для меня возможен только рядом с вами, мой ангел. И он, обхватив ладонями нежное лицо жены, долгим поцелуем прильнул к ее устам. *** Старая ведьма сидела у очага и с отсутствующим видом помешивала в котелке какое-то варево. Сколько ей было лет? Восемьдесят? Сто? Не больше пятидесяти. Она была просто женщиной, состарившейся под гнетом проблем, и единственными, кто еще хотел ее понимать, были дольмены и большой черный кот с желтыми глазами. Под закопченным потолком висели вязанки лука и грибов, в котелке булькал травяной отвар, а она смотрела на пламя и думала о чем-то своем. Жоффрей наблюдал за ней сквозь полуприкрытые веки и вспоминал все те загадочные истории, которые рассказывала ему Анжелика об этой колдунье, когда они еще жили в Тулузе. Мог ли он тогда предположить, что Судьба сведет его с этой женщиной, что она будет выхаживать его, что он, могущественный граф Тулузский, будет чувствовать странное родство с этой деревенской ведьмой, обреченной на изгнание и одиночество своими же односельчанами. До чего же странно всё обернулось! До чего же странно все оборачивается в жизни! Ее звали Мелюзина, а быть может Мари или Жанин, кто знает. Всех, кто нашел пристанище в лесу, звали мелюзинами. Говорили, ее мать была травницей, помогала страждущим, принимала роды, любила дворянина, связанного обязательствами с потерявшей рассудок женой, и растила дочь, зачатую в одну из майских ночей, когда несчастный дворянин был особенно красноречив. Девочка была словно гостьей этого мира, вечно подбирала бельчат, ежат, котят, постоянно носила с собой пучок мать-и-мачехи, и Жоффрей, слушая этот рассказ, почему-то видел перед собой Анжелику, маленькую непокорную дикарку с копной золотистых волос, переливающихся на солнце, и глазами, как будто вобравшими в себя всю зелень весенней листвы... Мать Мелюзины умерла от лихорадки, девочку не пожелали видеть в Монтелу, и титул ведьмы перешел ей по наследству. Девушки из окрестных деревень сбегались к ней делиться секретами, женщины, поддавшиеся случайной страсти, спешили к Мелюзине, чтобы она помогла им расстаться с нежеланным ребенком, а она сама уходила на озеро и все ждала своего рыбака, который так и не вернулся однажды... Почему же всех, испытавших несчастье в жизни или любви, в народе рекли ведьмами? Потому что людям свойственно ненавидеть то, чего они не понимают. И не пострадал ли он от тех же врагов, что и она, - Невежества, Глупости и Мракобесия? *** Анжелика медленно брела к отцовскому замку, то и дело утопая в глубоком снегу, крепко прижимая к себе детей и стараясь не дать тяжелым мыслям завладеть собой. Как встретит их отец, что скажут тетки? Она уже чувствовала насмешливые взгляды слуг, шушукающихся у нее за спиной, мол, вот она, жена колдуна, проклятая... Анжелика вздохнула и на миг остановилась, прислушиваясь к голосам ночного Ньеля. Может, стоило остаться у Мелюзины? Но дети... Жоффрей прав, им точно не место в лесу! Скоро покажется родной дом, отец, кряхтя и проклиная все на свете, выйдет ее встречать, напоит детей козьим молоком, тяжело вздохнет и, ничего не говоря, с сочувствием посмотрит на свою непутевую дочь. Анжелика рассерженно помотала головой: неужели она боится? Она, не побоявшаяся восстать против всего света ради своей любви! Флоримон потянул ее за подол. - Мам, а дедушка нас не выгонит? - Нет, что ты, малыш, - прошептала в ответ Анжелика. Но она сама была не до конца уверена в своих словах. Только сейчас она поняла, как смертельно устала, что эти последние шаги даются ей с неимоверным трудом. Снег скрипел под ногами, в вышине рассерженно ухала сова, упустившая добычу, дети просили есть, юбка путалась, мешая идти. Анжелика смахнула злые слезы - скоро, уже совсем скоро... Она споткнулась и едва не упала. Женщина не могла больше сделать ни шагу, силы окончательно покинули ее. Она тяжело опустилась на снег. Флоримон обхватил ручонками ее шею. - Мама, что с тобой? - Я больше не могу, не могу... Я устала... - слезы брызнули у нее из глаз. Где-то в отдалении послышался стук копыт. Анжелика некоторое время всматривалась в темную фигуру всадника, приближающуюся к ней, потом глаза ее расширились и она вскрикнула: - Отец! *** Они проехали подвесной мост, по которому с важностью хозяев расхаживали индюки. Анжелика заметила, что их старый замок совсем не изменился. Она сидела в седле, держа на коленях сыновей, а отец вел лошадь под уздцы, изредка поглядывая на них. Он еще не до конца поверил в то, что подобрал на дороге изнемогающую от усталости дочь с внуками. Не имея от них никаких вестей долгое время, он уже было поверил в самое худшее, но вот они, живые, здесь, рядом, и сердце его переполняла радость. Барон Арман помог дочери спешиться, взял за руку Флоримона и направился к дому. Анжелика последовала за ним, неся на руках спящего Кантора. Сейчас она хотела только одного: добраться до замка, рухнуть на кровать и проспать много-много часов подряд. Ее общительный мальчик за время пути успел подружиться с дедушкой, и теперь рассказывал ему какие-то истории, жуя орехи, найденные бароном в карманах камзола. Анжелика слегка воспряла духом - как же хорошо, что она решила вернуться домой, что сейчас она с детьми наконец-то нормально поест, смоет с себя грязь долгой дороги, оставит Кантора и Флоримона под присмотром кормилицы, завернется в одеяло и забудет хоть на время о своих проблемах! Хорошо, что отец ее ни о чем не спрашивает и ни в чем не упрекает! Она не вынесла бы сейчас разговоров о Жоффрее, о процессе, о том, как она прожила этот кошмарный год и как добралась сюда. Анжелика переступила порог родительского дома и тут же оказалась в объятиях Фантины. - Деточка моя! Боже, святая Мадонна, как же хорошо, что ты вернулась! А кто это тут у нас? - засюсюкала она, склоняясь к Кантору. - Иди к очагу, дитятко, сейчас я вам супу налью. Барон, не стойте столбом, помогите бедным крошкам! - Спасибо, нянюшка, я совсем без сил, - вяло отозвалась Анжелика, падая на табурет. - Вижу, моя хорошая. Ах ты, бедная моя девочка! Хорошо, что приехала, и деток привезла, а то старая Фантина уже никому не нужна... - Ну что ты, нянюшка, я ни на секунду о тебе не забывала! — Да, все вы так говорите. А гляди ж ты, с тех пор, как последний Жан-Мари уехал в коллеж, никто обо мне и не вспоминает, — горько вздохнула кормилица. В темном салоне тетушка Марта продолжала ткать свои ковры, как большой жирный паук плетет паутину. — Она уже ничего не слышит и немного помешалась, — объяснил барон Анжелике. Но старуха, внимательно посмотрев на нее, спросила глухим голосом: — Хромой тоже приехал? А я думала, что его сожгли. Анжелика вздрогнула и с ужасом посмотрела на нее. Потом помотала головой. Но тетушка Марта уже отвернулась и, казалось, забыла о существовании племянницы. Это был единственный намек в Монтелу на ее замужество. Казалось, родные предпочитали держать язык за зубами в отношении этой части ее жизни. Барон не задавал никаких вопросов. По мере того как его дети приезжали и уезжали, у него в голове все перепуталось. Он говорил о Дени, Жане-Мари, Гонтране, не вспоминая Ортанс. Но главная тема его разговора была о мулах и лошадях. Вечер подходил к концу, Анжелика объелась грибной похлебкой, Флоримон поедал сушеные фрукты, Кантор видел уже десятый сон, лежа на коленях у барона. Анжелика вдруг поняла, как же она скучала по дому, по этим ежевечерним пересказам заурядных новостей, по запаху свежего хлеба, по тихому жужжанию прялки, по ласковому голосу нянюшки. Все менялось, но она оставалась прежней, и ничто не могло заменить в ее сердце родного Монтелу... Совсем скоро она возьмет Флоримона за руку и отведет в спальню, которую она когда-то делила с сестрами, он будет лежать, крепко прижавшись к ней, а она расскажет ему легенду о печальной Белой даме, и быть может, она покажется ему однажды. Анжелика самой себе напоминала эту даму, утратившую свой путь, но сохранившей веру. Веру в то, что все будет хорошо...
Violeta: Вот и я! Огромное спасибо моему соавтору - эта работа получалась такой замечательной именно благодаря нашим совместным усилиям и той особенной атмосфере взаимопонимания, которая установилась между нами. Надеюсь, этот фик не последний, и мы еще поработаем вместе. Часть 14 Где-то, верно, уже вовсю цвели вишни, над первыми цветами несмело кружили пчелы, пробовали голоса птицы. Весна входила в свои права. Жоффрей сидел на земле, прислонившись спиной к дольмену, рядом с ним лежал костыль, который дал ему отец Антуан, когда помогал бежать из монастыря, Мелюзина неподалеку собирала травы. Вставало солнце, разукрашивая камни розовым цветом. В эту весну хотелось жить, как никогда. - Скоро земляника пойдет, - пробормотала Мелюзина, - Твоя красавица любит ее с самого детства. - Правда? - заинтересованно сказал Жоффрей. - Я и не знал. - Видишь, не такой уж ты и умник, - хмыкнула колдунья. - Я-то ее вырастила, я все знаю, даже много лишнего, оттого меня и изгнали в эти леса, да забыть не смогли.... Дружок ее, Николя, смышленый такой всегда был, вечно попадал в передряги благодаря твое птахе, но так ни разу и не признался старому барону, что это его драгоценная дочь во всем виновата. Любил ее сильно. - Не только он, - чуть слышно прошептал Жоффрей. - Они убегали на вон ту полянку, видишь, за деревьями? Николя приносил полные ладони земляники для своей феи. Хороший был парень, я молюсь за него духам... Жоффрей вполуха слушал рассказ Мелюзины о детстве Анжелики, а перед его внутренним взором вставали картинки той, невзначай подслушанной, пьяной исповеди Николя. Мосты сгорали там, где горели гневом зеленые глаза Маркизы... Наверно, он должен был ревновать, рассказать Анжелике о том, что друг ее детства пытался убить его, но правда состояла в том, что он понимал несчастного конюха, как никто другой. Ведь и он тоже испил до дна чашу страдания, когда она не подпускала его к себе, мучая своей холодностью. Но теперь все позади, он все же сумел завоевать любовь своей зеленоглазой феи, ему, колдуну и изгнаннику, потерявшему все, она отдала свое сердце, и он мог позволить себе такую роскошь, как великодушно простить разбойника и оставить в памяти жены светлые воспоминания о нем. Тихая грусть овладела сердцем Жоффрея. Не так он мечтал встретить эту весну, совсем не так... Ему вспомнились Цветочные игры в Тулузе, которые, кажется, закончились только вчера... Он хитро прищурился, глядя на Мелюзину, - не он ли умел когда-то возвращать веру в любовь? Колдунья удивленно посмотрела на него, когда он негромко запел: Ведьма! Ведьма! - кричали вслед, Ей в эти земли возврата нет. Идет в тумане, и нет огней, Нет ведьме места среди людей. Она лишь дева, с глазами звезд, Нет места страху, не видно слез, Лишь грусть на сердце, закрыты двери, В ночном подлунье ей вновь поверить, В судьбу-спасенье, вернуть любовь, С рассветом новым прозреет вновь Толпа несчастных... Сияют звезды Среди камней. Но верит в счастье Творенье леса и дочь людей. Мелюзина слушала старинную кельтскую балладу и не могла сдержать слез, ведь она знала ее истинный смысл, только она одна, а теперь еще и Жоффрей. Подойдя к нему близко-близко и заглянув в глаза, она тихо произнесла: - А ведь ты и вправду волшебник. Немногим дано читать в сердцах людей то, что они скрывают даже от самих себя. Это дар... Или проклятие... Как тебе больше нравится. Потом она отвела взгляд и посмотрела поверх его плеча. - Ты открыл мне мое сердце, а я открою тебе твое. Огонь будет гореть в нем до конца твоих дней. Он будет пылать так ярко, что никакой другой свет не сможет сравниться с ним. Жоффрей обернулся, желая узнать, что привлекло внимание Мелюзины, и увидел Анжелику, стоящую всего в нескольких шагах от них. Она с волнением смотрела на него. Только что она пережила то восторженное исступление, которое всегда охватывало ее, когда она слышала пение Жоффрея, и теперь мечтала лишь об одном - подойти к нему, прильнуть губами к его губам, замереть в его объятиях и забыть обо всем на свете, утонув в его глазах. - Пожалуй, я пойду, - проговорила Мелюзина. - Сдается мне, что я здесь лишняя. Когда старуха скрылась за деревьями, Анжелика шагнула к мужу. - Вы снова поете... - Да, моя дорогая. Любовь к вам переполняет мое сердце и мне хочется петь от счастья. Анжелика улыбнулась и опустилась на траву рядом с ним. - Так вот о каком огне говорила Мелюзина... Жоффрей одной рукой обнял жену за талию, а другой нежно провел по ее волосам. - И он будет гореть в моем сердце до скончания веков. Вы верите мне, прекрасная дама? *** После того, как Мелюзина сняла с него лубок, удерживающий ногу, для Жоффрея начались настоящие мучения. Колдунья была безжалостна. Она часами заставляла его упражняться и разрабатывать ногу, приговаривая, что скоро его походке будут завидовать самые высокородные господа. Жоффрей не просил столь многого, ему просто хотелось ходить, пусть и хромая, но наконец-то перестать быть немощной развалиной и превратиться вновь в сильного и уверенного в себе мужчину. Почти каждый вечер его навещала Анжелика, которая потихоньку выскальзывала из замка после того, как все ложились спать. Первый раз, увидев жену на пороге пещеры во вдовьих одеждах и со строгой гладкой прической, прикрытой чепцом, он сначала не узнал ее, а потом расхохотался: - Моя маленькая матушка-аббатиса! Анжелика рассказала ему, что в замке все уверены, что он умер, поэтому ей и приходится носить это черное платье в знак траура, но ближе к лету она обязательно его снимет. Жоффрей настаивал, что никогда еще она не была так хороша, как сейчас, и что наряд монахини только подчеркивает ее юность и красоту. - Не верю я вам! - смеясь, отвечала она. - Глупости все это! Просто вам нравится насмехаться надо мной, мессир де Пейрак. Он привлекал ее к себе и шептал, что она хороша в любой одежде, его прекрасная фея с изумрудными глазами, а потом легко касался губами ее губ. Держа в объятиях ее нежное тело, ощущая под пальцами гибкость стана, бархатистость кожи, вдыхая тонкий и чарующий аромат, исходящий от ее волос, он с радостью и волнением осознавал, что желание, неукротимое и дурманящее, просыпается в нем. И это давало ему силы с еще большим усердием упражняться в ходьбе, ведь наградой ему должно было послужить радостное сияние ее глаз и нежное: "Как же я счастлива, мой дорогой..." В начале лета он уже мог передвигаться без поддержки, еще сильно хромая, но сам, и вечерами он выходил из пещеры и спускался к маленькому озеру, расположенному за плотной стеной дубов, которые надежно защищали его от случайных прохожих. Там он раздевался и долго и с наслаждением плавал, ощущая, как силы постепенно возвращаются к нему. В один из вечеров к нему присоединилась и Анжелика. Как и обещала, она сняла с себя траур, а с ним как будто тяготы и заботы последних месяцев, и перед его восхищенным взором предстала совсем юная девушка, донельзя похожая на ту, что некогда он встретил на пыльной, залитой солнцем дороге в Тулузу. Но если та с ужасом и отчаянием ожидала встречи с навязанным ей ненавистным колдуном и калекой, и готова было скорее умереть, чем покориться ему, то эта новая Анжелика была весела и жизнерадостна, а ее сердце переполняла любовь, которая принадлежала только ему. Легкое крестьянское платье едва доходило ей до щиколоток, корсаж почти не стеснял грудь, а пышные золотистые волосы свободно струились по спине, небрежно перехваченные алой лентой. Она со смехом протягивала ему глиняный кувшин, наполненный простоквашей: - Не желает ли благородный господин немного освежиться в такую жару? - Непременно! Особенно если предложение исходит из уст столь восхитительной красавицы! Одним махом опустошив кувшин, он властно привлек жену к себе. - Не хотите ли прогуляться, прекрасная Мариэтта? Ведь так вас зовут, не правда ли? Анжелика опустила ресницы. - Господин волшебник? - Немного, - прошептал он, касаясь губами ее виска. - Так вы согласны сопровождать меня? Она лукаво посмотрела на него. - А куда? - К прекрасному колдовскому озеру, скрытому под сенью деревьев, где мы будем совсем одни... - Могу ли я довериться вам, монсеньор? Я ведь всего-навсего простая деревенская девушка, а вы такой важный господин. Граф улыбнулся и еще теснее привлек ее к себе. - Ты можешь полностью мне доверять, моя радость, я никогда не позволю себе обидеть тебя. На берегу озера он скинул рубашку и обернулся к Анжелике. - Не желаете ли поплавать? - Я не умею. - Я научу вас, это совсем несложно. Она на секунду смутилась, потом поспешно разделась и зашла в воду. Жоффрей последовал за ней. - Главное, позвольте воде держать вас. Ну же, не бойтесь. Анжелика оттолкнулась от дна ногами и тут же почувствовала, как сильные руки мужа подхватили ее. - Вот так, моя девочка, вы просто умница! Не правда ли, бесподобные ощущения? Анжелика с восторгом почувствовала, что вода действительно держит ее, и что она не тонет, а плывет. - Как это волшебно, Жоффрей! - прошептала она. И в тот же миг он прижал ее к себе и жадно приник губами к ее губам. Она пылко ответила на его поцелуй. Головокружительный водоворот страсти подхватил их и вынес на берег, на упругую шелковистую траву. Жоффрей снова и снова целовал ее, его объятия становились все крепче, ласки все жарче, и вот наконец они соединились, словно две половинки одного целого. Счастье, пронзительное и пьянящее, целиком захватило их. Эта бесконечная ночь, наполненная благоуханием цветов, шелестом листвы и любовными вздохами, привела их к порогу Рая... ЭПИЛОГ. Анжелика с волнением распечатала конверт, который ей вручил хмурый посыльный, едва удостоивший ее несколькими словами и поспешно откланявшийся. Письмо было от Дегре. "Мадам де Пейрак. Гонцу было велено вручить вам это послание лично в руки и ни с кем не пускаться в разговоры на протяжении всего пути от Парижа до Монтелу. Я не знаю, там ли вы нашли приют или в каком другом месте, но все же надеюсь, что мои догадка верна. Итак, мадам, у меня для вас одна очень важная новость - близкий вам человек, избежавший королевской милостью костра, нашёл последний приют в холодных водах Сены, о чем есть официальный рапорт от 19 февраля сего года. Отныне вы свободны в выборе пути. Надеюсь, что он не будет слишком тернист, и вам будет сопутствовать удача. " Анжелика едва дождалась вечера, чтобы рассказать о письме Жоффрею. - Это отличная новость, любовь моя! - воскликнул он. - Дегре оказал нам неоценимую услугу. Теперь мы вольны ехать, куда пожелаем, и можем больше не опасаться погони за спиной. Она провела рукой по его щеке. - Но мы не сможем открыто заявить о том, что вы живы. Нам по-прежнему придётся скрываться. - Это неважно. Неужели же в целом мире мы не найдём уголка, где будем свободными и счастливыми? Она на секунду задумалась, а потом лицо ее просветлело. - Нам нужно обратиться к Молину, Жоффрей! Он был недавно в Монтелу, чтобы сообщить мне о том, что Аржантьер не был конфискован во время процесса. Рудник осталась в стороне от алчных королевских контролеров. Возможно, и каналы, по которым доставлялось туда серебро под видом штейна, до сих пор работают. Граф задумчиво покачал головой. - Не будет ли опрометчивым решением сообщать ему о том, что я жив? - Я думаю, что стоит рискнуть. Молин как будто и не удивился, когда увидел высокую фигуру графа де Пейрака рядом с Анжеликой, когда пришел ночью на назначенную ему тайную встречу около дольмена. Он молча поклонился ему и произнес: - Я исполнил все в точности, как вы распорядились, мессир. Ни ваша жена, ни ее семья ни в чем не нуждаются. - Благодарю вас, Молин, я знал, что на вас можно положиться. Скажите, как обстоят наши дела на руднике? По-прежнему ли вы поддерживаете связи с Испанией? - Сейчас это стало намного сложнее. На рынке серебра царит жуткая неразбериха, и нет человека, который привел бы его в порядок, - он со значением посмотрел на графа. Тот ответил ему прямым взглядом. - То есть, Молин, если я правильно вас понимаю, вы предлагаете мне стать перевозчиком серебра, рескатором? - Не просто рескатором, а Рескатором с большой буквы. Мы придумаем вам легенду, допустим, что вы приехали на Средиземноморье из Южной Америки, куда испанский король послал вас за золотом и серебром из сокровищ инков. Уверен, что вы тут же захватите монополию в этом деле и потопите всех мелких перевозчиков. Ума и таланта вам не занимать, а начальный капитал, если у вас его нет, я могу обеспечить. Потом, когда дело пойдет, можно будет наладить добычу и в Испании, и в Марокко, если вам удастся заключить договор с тамошним султаном. - У меня есть надежный друг в Фесе, - медленно проговорил граф. - Я смогу действовать через него. - Вот и прекрасно! Думаю, мы с вами договорились. - Да, господин Молин. Когда управляющий удалился, Жоффрей обернулся к Анжелике и привлек ее к себе. Она положила голову к нему на плечо. - Теперь, моя душенька, пути назад нет. Анжелика молча кивнула. - То, чем предлагает мне заняться Молин, противозаконно и очень опасно. - Не пытайтесь испугать меня! Я последую за вами, куда бы вы не направились! - Конечно, дорогая моя, и это не обсуждается. Как вы могли только подумать, что я решусь расстаться с вами? Я слишком люблю вас, и разлука для меня будет равносильна смерти. Анжелика слегка улыбнулась и обвила руками его шею. - Тогда я завтра же скажу отцу, что король приказал мне вернуться ко двору. Что он назначил вдове графа де Пейрака достойную ренту и простил ее. - Да, это отличное решение. А потом мы отправимся в Испанию. Жоффрей выпустил ее из объятий и прислонился к холодной поверхности дольмена, задумчиво устремив взгляд к звездам. Потом прошептал: - Господи, уже в который раз по твоей воле я начинаю все с нуля... Но спасибо тебе за то, что я жив, и со мною мой ангел-хранитель, - он немного помолчал, а потом улыбнулся: - Что ж, граф Тулузский умер... Да здравствует Рескатор!
Арабелла: Долгожданное продолжение Не могу найти слов, чтобы выразить свое восхищение
Jeoffrey de Peyrac: Жаклин де ла Круа пишет: поздравить с окончанием работы! ;) Жаль, что все хорошее заканчивается Violeta пишет: Надеюсь, этот фик не последний, и мы еще поработаем вместе. Ура, значит будет еще много интересного!!! Дамы, вы молодцы! Создать альтернативку, сохранив канон! Читать было очень интересно. ОГРОМНОЕ ВАМ СПАСИБО!
Жаклин де ла Круа: Арабелла Jeoffrey de Peyrac спасибо большое за отзывы! :)
княгиня Спадо: Наконец- то долгожданное продолжение! Очень красиво
Акварель: Прямо воодушевляет! Жаклин де ла Круа, Violeta, спасибо!
фиалка: Жаклин де ла Круа, Violeta, как здорово! Спасибо, просто млею от удовольствия.
Violeta: фиалка пишет: как здорово! Спасибо, просто млею от удовольствия. Акварель пишет: Прямо воодушевляет! Жаклин де ла Круа, Violeta, спасибо! княгиня Спадо пишет: Наконец- то долгожданное продолжение! Очень красиво Jeoffrey de Peyrac пишет: Дамы, вы молодцы! Создать альтернативку, сохранив канон! Читать было очень интересно. ОГРОМНОЕ ВАМ СПАСИБО Арабелла пишет: Долгожданное продолжение Не могу найти слов, чтобы выразить свое восхищение Спасибо, девочки! Нам очень приятно, что вам нравится наше творчество!
Жаклин де ла Круа: Спасибо, дамы!
Леди Искренность: Дамы, спасибо огромное! Получилась великолепная сказка! Вы прелесть! Но я вредина и буду задавать вопросы. Я запуталась или забыла, почему Пейрак не потерял голос? И откуда эта Мелюзина знает про детство Анж, если ту Мелюзину линчевали? Ну и главный вопрос и главное сомнение. Пейрак в таком же положении, что и у автора. Никто. Изгнанник. Тащить семью за собой - чистой воды сумасшествие, как мне кажется. Статус, имя, деньги, независимость - все это еще предстоит заработать. В общем, для меня ваш фанф не кончился. Это лишь пролог к долгому, тернистому, полному испытаниями пути! И неясно, поедут ли они вместе или, как в последнем томе книги, будет расставание. Если поедут, то оставят ли детей в Монтелу или потащат с собой на свой страх и риск... В общем, у меня вопросов больше, чем ответов.
Violeta: Леди Искренность пишет: Дамы, спасибо огромное! Получилась великолепная сказка! Вы прелесть! Спасибки! Леди Искренность пишет: . Я запуталась или забыла, почему Пейрак не потерял голос? А мы ему голос оставили, это наш подарок любимому персонажу. Леди Искренность пишет: И откуда эта Мелюзина знает про детство Анж, если ту Мелюзину линчевали? Линчевали ту, которая жила в лесу до их побега в Америку, потом появилась следующая Мелюзина, с которой Анжелика тоже дружила. Леди Искренность пишет: Пейрак в таком же положении, что и у автора. Никто. Изгнанник. Тащить семью за собой - чистой воды сумасшествие, как мне кажется. Статус, имя, деньги, независимость - все это еще предстоит заработать. Ну, деньги у них есть, Молин еще поможет, дело в руках тоже - не пропадут. В сравнении с тем, что они пережили, это цветочки! Главное - вместе и навсегда! Леди Искренность пишет: В общем, для меня ваш фанф не кончился. Это лишь пролог к долгому, тернистому, полному испытаниями пути! Увы, продолжение не планируется, это конец. Логически фанф завершен. Но согласна, жалко с ним расставаться, больно он красивым у нас вышел.
Арабелла: Мне кажется многое логично.. Или объяснимо ))) Леди Искренность пишет: почему Пейрак не потерял голос? Возможно, что просто здесь он не сорвал голос как в романе ))) Здесь он может разговаривать, а у Голон - повредил себе голосовые связки до такой степени, что онемел совершенно... Потом уже арабский доктор его лечил - способность говорить смог вернуть, а петь - уже нет. Леди Искренность пишет: Статус, имя, деньги, независимость - все это еще предстоит заработать. Насчет статуса и имени - да... Но начальный капитал тоже присутствует (в виде шкатулки), да еще рудник работает. Но ко всему прочему, есть еще каналы для перевозок - которыми можно воспользоваться (в Испанию, или окрестности Марселя - до отьезда в Фес). Но здесь плюс в том плане - что он практически здоровый уже мужчина, а не немощный калека. Значит возможностей несравнимо больше. Как в плане передвижения, так и обустройства на другом месте. Еще большой плюс - если скрыть лицо даже обычной маской, то его никто не узнает - хромоты то уже нет... Леди Искренность пишет: И неясно, поедут ли они вместе И лучше в этом случае ехать вместе. ---------------- почти синхронно написали )))
Violeta: Арабелла пишет: почти синхронно написали ))) Вот и хорошо, значит, мы с Жаклин все акценты в фанфе правильно расставили.
Анна: Жаклин де ла Круа Violeta Спасибо за чудесный фанфик)) Спасибо, что вы не разлучили героев, что оставили Жоффрею голос, и за Николя тоже спасибо. Очень добрая вещь получилась. Даже жаль, что закончилась. Разумеется, никакого расставания надолго быть не должно. Где-нибудь Жоффрей семью устроит в безопасности. Деньги у него есть - из особняка, и Молин снабдит. А потом - можно и в Америку. И амнистию от короля получить. Только раньше, чем в каноне. Вы хорошо заменили лечение у Абд-эль-Мешрата и помощь от султана. Спасибо еще раз. Пойду перечитывать)))
Violeta: Анна пишет: Жаклин де ла Круа Violeta Спасибо за чудесный фанфик)) Спасибо, что вы не разлучили героев, что оставили Жоффрею голос, и за Николя тоже спасибо. Очень добрая вещь получилась. Даже жаль, что закончилась Мерси, очень приятно! Анна пишет: Разумеется, никакого расставания надолго быть не должно. Где-нибудь Жоффрей семью устроит в безопасности. Деньги у него есть - из особняка, и Молин снабдит. А потом - можно и в Америку. И амнистию от короля получить. Только раньше, чем в каноне. Надеюсь, именно так все и сложится! Анна пишет: Вы хорошо заменили лечение у Абд-эль-Мешрата и помощь от султана. Да, огромное спасибо за помощь Леди Искренность и Арабелле!
Мадемуазель Мари: Жаклин де ла Круа, Violeta, спасибо за долгожданный счастливый конец Мне тоже он кажется немного сказочным, то есть не полностью реалистичным, но от этого не менее прекрасным! Браво! Как бы ни было сложно пробиваться дальше, я верю, что расставаний больше у них не будет. Меня только одно немного смутило: Анжелика не умела плавать? Девочка, не вылезавшая из леса, болот и всех остальных природных прелестей - никогда не плавала?)) Ну это так, придирки, я понимаю, что главное в сцене с плаванием - не само плавание
Violeta: Мадемуазель Мари пишет: Жаклин де ла Круа, Violeta, спасибо за долгожданный счастливый конец Мне тоже он кажется немного сказочным, то есть не полностью реалистичным, но от этого не менее прекрасным! Браво! Как бы ни было сложно пробиваться дальше, я верю, что расставаний больше у них не будет. Спасибо! Мадемуазель Мари пишет: Меня только одно немного смутило: Анжелика не умела плавать? Девочка, не вылезавшая из леса, болот и всех остальных природных прелестей - никогда не плавала?)) Ну это так, придирки, я понимаю, что главное в сцене с плаванием - не само плавание А вот и не умела! Плавать ее научила Полька, когда она жила во Дворе чудес. Об этом в "Новом свете" говорилось.
Мадемуазель Мари: Violeta пишет: Плавать ее научила Полька, когда она жила во Дворе чудес. Об этом в "Новом свете" говорилось. Ну это довольно странно) Хотя, если в Монтелу одни болота были
Violeta: Мадемуазель Мари пишет: Ну это довольно странно) Хотя, если в Монтелу одни болота были Ну, как вы сами сказали, Мадемуазель Мари пишет: главное в сцене с плаванием - не само плавание
Леди Искренность: Одна надежда, что кто-нибудь придумает "новые приключения итальянцев в России" новую идею и новый фанф.
Zirael: Violeta пишет: Плавать ее научила Полька, когда она жила во Дворе чудес. так во время путешествия по Средиземному морю она же говорила Николя, что не умеет плавать
Violeta: Zirael пишет: так во время путешествия по Средиземному морю она же говорила Николя, что не умеет плавать Ну, видимо, ляп автора или переводчиков. Щас нашла в обсуждениях: "Lora: Не знаю, в переводах ли дело, или это косяк авторов (речь о старой версии), но умела ли Анжелика плавать? Когда королевскую галеру захватили каторжники, и Никола спросил у Анжелики, умеет ли она плавать, она ответила "Нет". Я еще удивилась, потому что помню, что в Новом свете она прекрасно плавала в озере. Ну, думаю, может, научилась позже. А когда беглецы-христиане шли через пустыню, Анжелика уже в обнаруженном в оазисе озере поплыла... Неувязочка получилась... toulouse: Lora встану на защиту переводчиков. скорее всего, авторы просто не обратили внимания на этот нюанс. Леди Искренность: А я вот как-то момент про плавание вообще упустила. В Новом Свете 100% плавала. И в Некуротимой плыла, там из-за одежды чуть не потонула, и потом на острове от Колена хотела вплавь тикать. А вот насчет доамериканского периода ничего про плавание не помню. Хотя не такой уж это косяк, так как плавать вполне можно научиться." Одно радует - Жоффрей в нашей с Жаклин альтернативке вполне мог учить Анж плавать - какону это не противоречит.
Violeta: Леди Искренность пишет: Одна надежда, что кто-нибудь придумает "новые приключения итальянцев в России" новую идею и новый фанф. Да куда ж мы денемся с подводной лодки - вон сколько талантов на форуме!
адриатика: Violeta пишет: Да куда ж мы денемся с подводной лодки - вон сколько талантов на форуме! Напишите что нибудь по Тулузскому периоду.
Violeta: адриатика пишет: Напишите что нибудь по Тулузскому периоду. Так у меня есть фанф, который потом плавненько перерос в "Юность Жоффрея"! "Тулузская свадьба" от лица графа де Пейрака": http://angeliquemarquise.forum24.ru/?1-11-45-00000064-000-0-0-1417459597. Там еще в комментах есть зарисовки небольшие. И у Клеманс есть красивый фанф - "Праздник в отеле". http://angeliquemarquise.forum24.ru/?1-11-30-00000090-000-0-0-1430749712 Если честно, то я не знаю, что добавить по тулузскому периоду - он такой идиллистический, что не хочется портить его ссорами или еще чем-то, а ванили и у Голон достаточно. Там единственный вариант, интересный для меня, - описать поездку Жоффрея в Париж к Нинон.
Мадемуазель Мари: Violeta пишет: Никола спросил у Анжелики, умеет ли она плавать, она ответила "Нет". Слушайте, а что если Анж намеренно его обманула тогда? Ну мало ли, не хотела с ним уходить, надеялась до последнего, что останется на корабле?
Violeta: Мадемуазель Мари пишет: Слушайте, а что если Анж намеренно его обманула тогда? Ну мало ли, не хотела с ним уходить, надеялась до последнего, что останется на корабле? Не, они прыгали в воду из лодки, которая вот-вот должна была разбиться о прибрежные скалы. Там уж обманывать смысла не было.
адриатика: Violeta пишет: Если честно, то я не знаю, что добавить по тулузскому периоду - он такой идиллистический, что не хочется портить его ссорами или еще чем-то, а ванили и у Голон достаточно. Не обязательно ссоры и ваниль, может произойти что нибудь символичное или можно описать момент который вскользь упоминается в книге. Как варианты: поездка в Испанию, история с утопившимся юношей, поездка в Париж к Нинон, момент, когда она рассказала ему о детской влюбленности в Фила (сюда можно вставить эпизод который Анж вспоминает после де Варда.)
Анна: Или поездку в Беарн, где Анжелика могла наблюдать баскские танцы
адриатика: Анна пишет: Или поездку в Беарн, где Анжелика могла наблюдать баскские танцы Ой, так может я это имела ввиду....Поездка в Испанию это наверное из Тулузской свадьбы.
Violeta: адриатика пишет: история с утопившимся юношей, поездка в Париж к Нинон Неплохие темы адриатика пишет: момент, когда она рассказала ему о детской влюбленности в Фила (сюда можно вставить эпизод который Анж вспоминает после де Варда.) Кстати, хорошая идея, но про это лучше поклонникам Филиппа написать, достовернее получится. Анна пишет: Или поездку в Беарн, где Анжелика могла наблюдать баскские танцы Интересно, но много исторического материала надо пересмотреть, я в этих танцах и басках не в зуб ногой.
Zirael: Violeta пишет: Кстати, хорошая идея, но про это лучше поклонникам Филиппа написать, достовернее получится. отчего же, ведь главные действующие лица все же - Анжелика и Жоффрей...
Violeta: Zirael пишет: отчего же, ведь главные действующие лица все же - Анжелика и Жоффрей... Ну можно попробовать, но если мое описание событий не понравится - я не виновата, тапками не кидайтесь!
гость: Еще можно о строительстве Отеля Ботрей и подземного хода в Венсен А граф и Анжелика разъезжают по провинции в новой версии. Можно побывать в сакральном для любого южанина месте - Монсегюре (почти колдовское ощущение, крайне загадочное место и могила последних катаров Лангедока в период знаменитого похода северян)
Jeoffrey de Peyrac: Вот про Монсегюр я тоже подумывала
Арабелла: Jeoffrey de Peyrac пишет: Вот про Монсегюр я тоже подумывала С этим названием сразу вспомнился (помимо всего прочего) наш фильм "Ларец Марии Медичи" - детективная история связанная с сокровищами альбигойцев, и рассказ из цикла "Лангедок" Елены Хаецкой "Дорога в Монсегюр" ))
Акварель: Violeta пишет: описать поездку Жоффрея в Париж к Нинон.
Violeta: Zirael Разговор Жоффрея и Анжелики о Филиппе. Жоффрей сидел за массивным дубовым бюро и просматривал письма, пришедшие утром, когда в кабинет вбежала разрумяненная после утренней конной прогулки Анжелика и весело проговорила: - Какие новости, дорогой? Он поднял глаза на жену и улыбнулся. Она была невероятно хороша в наряде для верховой езды - гибкая, стройная амазонка со слегка растрепанными золотистыми локонами и сверкающими изумрудными глазами. Сняв перчатки и небрежно бросив их на изящный столик, стоящий около двери, она быстро пересекла комнату и легким поцелуем коснулась его губ. Жоффрей показал ей письмо, которое держал в руках: - Это от Молина. Анжелика выпрямилась и скрестила руки на груди. - И что же он пишет? - Я смотрю, вы его недолюбливаете, - смеясь, проговорил граф. - А ведь именно ему мы обязаны нашим сегодняшним счастьем. - Он слишком много на себя берет и вмешивается в дела, которые его не касаются, - резко проговорила Анжелика. В ней вдруг ожил былой гнев, и она вспомнила, как еще совсем недавно отчаянно боролась со своим отцом и управляющим, желая избежать ненавистного брака с тулузским колдуном. Муж встал и привлек ее к себе. - Милая, что с вами? - Ничего, не обращайте внимания... Чего он хочет? Предлагает очередную выгодную сделку? - язвительно осведомилась Анжелика. - Полноте, к чему эта ирония? - граф укоризненно посмотрел на нее и покачал головой. - Нет. Он пишет, что маркиз дю Плесси-Белльер недавно скончался и поместье унаследовал его сын, Филипп. Не думаю, что эта новость каким-то образом может повлиять на наше с ним общее дело, но Молин все же решил поставить меня в известность относительно случившегося. - Филипп... - эхом повторила Анжелика и на нее внезапно обрушились воспоминания из детства - ее яростная ссора с юным красавцем маркизом в Монтелу, его презрительное "Баронесса унылого платья" и насмешки глупых пажей в Плесси, ее дрожащая рука в его руке... Жоффрей увидел, как внезапно потемнели глаза жены и она слегка закусила нижнюю губу. - Вы знакомы? - Да... Немного... Филипп дю Плесси - мой кузен, и мы несколько раз виделись в детстве... И я не могу сказать, что эти встречи меня радовали. Граф насмешливо посмотрел на нее. - А мне кажется, что тут дело в другом. Ну же, признавайтесь, дорогая, что вам нравился юный маркиз! Анжелика вспыхнула и возмущенно проговорила: - Какие глупости! Конечно же нет! Злой, заносчивый мальчишка! Он жестоко посмеялся надо мной и моими родными, когда был проездом у нас в замке, а потом еще раз... Мне казалось, что никого и никогда в жизни я так не ненавидела... - она махнула рукой. - Впрочем, неважно, все это было очень давно... - И тем не менее, вы до сих пор обижены и негодуете. Сдается мне, что кузен вам не просто нравился, вы были влюблены в него... - Жоффрей уже откровенно смеялся. - Он был красив? - Невероятно. Никогда в жизни я не видела такого красивого юношу... Но при этом он был высокомерен и ужасно груб со мной. Но вы правы... Возможно, я была влюблена в него... Немножко... - Немножко! Вы просто прелесть! Значит, не я первым покорил ваше гордое сердце? - граф улыбался, но Анжелика чувствовала его волнение. Она опустила ресницы. Руки мужа сильнее сжали ее талию. - Ну же, мадам, ответьте, - голос его слегка дрогнул. Анжелика обвила руками его шею и взглянула на вмиг посерьезневшее лицо. Никогда раньше он не смотрел на нее так... Или она просто не замечала. - Монсеньор, да вы ревнуете! - воскликнула она. - О, я просто в восторге! - и ее голос зазвенел от переполняющих ее нежности и счастья. - Немножко, - улыбнулся Жоффрей. - Ах, прекрасная дама, вы изрядно помучили меня, прежде чем подарить мне свое расположение, и теперь я невольно задаюсь вопросом - а не ваш ли красавец кузен был тому причиной? - Боже, я была такой глупой! Вы должны ненавидеть меня, - она смущенно потупилась. — Если вспомнить, сколько несчастий я претерпел из-за вас, трудно поверить, что я не держу на вас обиды. Но я не могу обижаться на вас, - тихо проговорил он, касаясь губами ее волос. - В вас моя жизнь. Она теснее прижалась к нему. Он любит ее. Любит настолько, что даже ревнует! Никогда, даже в самых смелых мечтах, она не могла представить себе такого. Его любовь всегда казалась ей чем-то невероятным, феерическим, исключительным подарком судьбы, и она втайне боялась, что однажды он оставит ее и отправится покорять новые вершины... Время от времени в ней просыпалась жгучая ревность к его прошлому, что очень забавляло мужа. А вот теперь он сам ревнует. Она приподнялась на цыпочки и прильнула губами к его губам. - Вы моя единственная любовь, дорогой сеньор, - тихо прошептала она. - И так будет всегда, пока бьется мое сердце...
Violeta: Jeoffrey de Peyrac пишет: Вот про Монсегюр я тоже подумывала О, с удовольствием почитаю!
Акварель: Violeta пишет: - Монсеньор, да вы ревнуете! Вот оно, счастье!
Jeoffrey de Peyrac: Violeta пишет: с удовольствием почитаю! Не спешите Вы прекрасно знаете, любезная дама, что я не обладаю вашей скоростью в создании зарисовок Но все же как-нибудь на досуге попробую Violeta, Ваша зарисовка прекрасна, как будто читаю Голон
Violeta: Акварель Jeoffrey de Peyrac Мерси! Jeoffrey de Peyrac пишет: Не спешите Вы прекрасно знаете, любезная дама, что я не обладаю вашей скоростью в создании зарисовок Но все же как-нибудь на досуге попробую Главное - начать!
Jeoffrey de Peyrac: Violeta пишет: Главное - начать!
Violeta: гость пишет: Еще можно о строительстве Отеля Ботрей и подземного хода в Венсен Это можно вставить в фанф про поездку к Нинон.
Тара: Какой чудесный фанфик! Все это время следила за Вашим творчеством, очень нравится стиль, развития сюжета. Спасибо,.
Violeta: Тара пишет: Какой чудесный фанфик! Все это время следила за Вашим творчеством, очень нравится стиль, развития сюжета. Спасибо,. Спасибо за отзыв!
Тара: Violeta творческих успехов, больших ,больших !!!!
Леди Искренность: Violeta, как всегда . Есть только у меня пунктик, как у человека не ревнивого и не приемлющего ревность ни в каком виде, как собственнический инстинкт неуверенного в себе человека. Не люблю ревнующего Пейрака и все тут. Анжелике это прощаю, как даме вечно боящейся вторично профукать вновь обретенного супруга. А Жоффрею - нет. И понимаю, что такой, и осознаю почему и, что Анж достойна ревности... Но... Просто раньше, в старой версии мне Пейрак казался не ревнивым. Исключение - Искушение, где повод уж слишком огромен и каждой собаке известен. А за годы перечитывания романа и с появлением новой версии, поняла что это: "могу быть таким", - из Заговора не просто слова. Действительно может. И лишь любит рядиться в маску равнодушия... Просто для меня сцены ревности и Пейрак две вещи несовместные. Одну я ему прощаю, там слишком на самолюбии потоптались, но не больше.
Violeta: Леди Искренность пишет: Violeta, как всегда Мерси. И насчет ревности... Я прекрасно понимаю Пейрака - "могу быть таким". Если тебе достается в мужья (жены) человек, который нравится многим, ты в первую очередь восхищаешься вниманием, которое ему выказывают. И понимаешь, что он (она) не может на это внимание не отвечать. Т.е. принимаешь правила игры, но устанавливаешь четкую грань, за которую переходить опасно. Вот он (она) улыбается, кокетничает, танцует, разговаривает - все гуд, развлекайся, милая (милый), а вот щелчок - стоп, вот этого делать не стоит. В романе это неоднократно показано - в новой версии, когда Жоффрей примчался в Сен-Жан-де- Люз, когда узнал, что Анжелику пригласили на танцы, потом когда она уехала в Испанию, не предупредив его, потом на корабле, когда он ревновал к Берну, в Катарунке на пиру, когда она кокетничала с Ломени, ну и уже как апофеоз - история с Коленом. Ревность он свою тщательно скрывал, но за женой наблюдал. Можно сказать его же словами - кто не ревнует, тот не умеет любить. Ну или ревность - хорошая приправа к любви. В его характере, я думаю, было этакое тщеславие - да, моя жена самая красивая и очаровательная, пойте ей дифирамбы, восхищайтесь, топитесь из-за нее, но принадлежит она только мне, так что идите мимо. А вот ее чувства он игнорировать не мог и именно они его задевали - искренний интерес к Ломени, дружба с Коленом, забота о Берне... Поэтому вполне, как мне кажется, сюда вписывается и ревность к ее влюбленности в красавца-кузена. Поэтому он и запомнил этот разговор, поэтому и напридумывал себе в три короба про романтические планы, которые она вынашивала в своем сердце, поэтому и ставил ей в упрек этот брак. Опасение, что не только он может тронуть ее сердце - вот основа его ревности. Ну вот как-то так...
Акварель: Violeta, И насчет ревности... Сижу и умиляюсь
Леди Искренность: Violeta, все правильно написала, согласна с каждым словом. И мне в нем нравится как раз эта самая видимость, маскировка ревности под иронию: Violeta пишет: В его характере, я думаю, было этакое тщеславие - да, моя жена самая красивая и очаровательная, пойте ей дифирамбы, восхищайтесь, топитесь из-за нее, но принадлежит она только мне, так что идите мимо. Помните еще момент, когда она первое письмо Барданя читает и не может вспомнить кто пишет, Пейрак говорит насмешливо: "Что, неужели их было так много?". В общем, обожаю я эту шуточную пикировку, намеки... Все диалоги с Берном на корабле - блеск! Даже в Искушении его: "Ну вот, теперь вы можете пристрелить надоевшего мужа", - прелесть! Коробит вот это: "Если ты мне изменишь, я тебя убью". Не трубадурская прямолинейность... А по большей своей части, граф проявляет ревность изумительно.
Леди Искренность: Violeta, размести свой пост про ревность в теме "Ревность", пожалуйста.
Гость: Подскажите, пожалуйста ,в какой книге он говорил, если ты мне изменишь , я тебя убью?? Спасибо.......
Violeta: Это из первого тома. Ее мысли после того, как ее изнасиловал Вард. Некоторые эпизоды ее детства настолько поразили Анжелику своей пошлостью, породили в ней отвращение, страх, что она считала себя холодной женщиной. Жоффрей не только сумел переубедить ее в этом, но и пробудил в ней влечение к чувственным наслаждениям, для которых словно было создано ее тело, тело здоровой девушки, выросшей в деревне. Это иногда вызывало беспокойство мужа. Она вспомнила, как однажды летним днем, когда она млела от его ласк, он вдруг резко спросил ее: — Ты будешь мне изменять? — Нет, никогда. Я люблю тебя одного. — Если ты изменишь мне, я тебя убью! «Вот и хорошо, пусть он убьет меня! — подумала Анжелика, вставая. — Какое это будет счастье — умереть от его руки. Я люблю его!» Облокотившись на подоконник, она повторила в темноту ночного города: «Я люблю тебя».
Леди Искренность: Все так, Violeta, спасибо. А в новой версии, в 3 томе о том, какова ревность графа очень красноречиво повествует Марго: — Пока ваши глаза сверкают, как драгоценные изумруды, вы никогда не будете выглядеть скромницей, — возразила служанка. — Даже когда я впервые увидела вас в замке Монтелу и вы были совсем юной девушкой, вы смотрели на мужчин так, словно хотели им сказать: постарайся чуть-чуть, и я твоя! — Я? Марго! — воскликнула возмущенная Анжелика. И строго добавила: — Откуда такие мысли? Ты с большей уверенностью, чем кто бы то ни было, можешь подтвердить, что я веду добродетельный образ жизни. — Ну, это оттого, что у вас ревнивый и бдительный супруг, хотя он и не показывает вида, — парировала Марго. — Я повидала немало благородных дам, ведущих добродетельный образ жизни, и могу смело сказать, что вы принадлежите к самой опасной их разновидности. — Я? — повторила, недоумевая, Анжелика. Ее всегда удивляла эта крупная женщина, чье поведение напоминало властные манеры ее старой кормилицы. — Вы, мадам. Потому что вы вызываете у мужчин не просто интерес, не мимолетное увлечение, а глубокую любовь, такую любовь, которую проносишь через всю жизнь. А когда такое происходит одновременно с несколькими мужчинами — это становится даже обременительно. А вообще Виолета уже упоминала, в новой версии граф достаточно ревнив, куда больше, чем в старой. Жоффрей не стал скрывать, что известие о королевском бале в Сен-Жан-де-Люзе заставило его покинуть иностранных гостей, с которыми он встречался по просьбе кардинала. Граф хотел как можно быстрее прибыть на великолепный праздник, чтобы опередить поклонников жены и самому пригласить прекрасную графиню де Пейрак на танец, если только он не испортит его своей неуклюжестью. Как и Анжелика, Жоффрей любил танцы! А она знала, что некоторые из них для него не сложнее ловких выпадов стремительной дуэли. — Да вы ревнуете, — снова с наслаждением упрекнула Анжелика графа, — надеюсь, вы не из тех мужей, которые мечтают запереть супругу дома, чтобы скрыть ее от посторонних взглядов? — Кто знает? — отвечал он, напустив на себя злодейский вид. — Особенно если супруга — самая красивая, самая изысканная и самая обворожительная? Кто знает?.. Они игриво спорили. Они теряли себя в объятиях друг друга. Они любили друг друга. Они были счастливейшими из смертных и умели смаковать отпущенные им мгновения счастья, когда окружающий мир вдруг исчезал и во всей Вселенной они оставались одни. — Где вы пропадали? Уехали в Испанию вот так, не сказав мне ни слова! Голос графа слегка дрогнул, и это было по отношению к ней впервые… или же она забыла? Анжелика обвила руками его шею. — Да вы ревнуете! — воскликнула она. — О, как мне это нравится! Она сияла от счастья, облегчения и нежности. Жоффрей был ее защитником, ее крепостью, и он беспокоился о ней. — Любовь моя, — проговорил он, — разве вы не знаете, что в вас вся моя жизнь?.. Больше не исчезайте вот так! — Что вы себе вообразили? Вы ведь прекрасно знали, где я и с кем. Доказательство тому то, что Куасси-Ба направлялся прямиком к дому доньи Марала, где аббат де Монтрей занял для нас окна. Она запрокинула голову и увидела знакомую белоснежную улыбку Жоффрея. Как же чудесно снова оказаться в плену его объятий и под сенью его любви.
Гость: Дамы.большое спасибо!Я .видимо, плохо знаю первоисточник ,и запуталась в версиях романа ... Много незнакомых цитат.....
Леди Искренность: Гость, ознакомьтесь на сайте с темой "О переводах" и "Читатели советуют" - все проясниться.
Shorena: Анна пишет: Спасибо за чудесный фанфик)) Спасибо, что вы не разлучили героев... Согласна полностью!
Violeta: Shorena пишет: Согласна полностью! Как же можно их разлучать! В этом весь смысл был - и в горе, и в радости... Чтобы граф мог оценить, как она любила его, как боролась, сколько в ней внутренней силы, и чтобы сам смог осознать всю глубину чувств к ней.
Shorena: Violeta,я вас люблю Был бы у меня ваш талант,переписала бы весь роман,всю серию! ...Купила бы ваши книги,читала и перечитывала бы без конца! ...Сняла бы фильм по вашему сценарию и окутала бы себя и поклонников романа -фейерверком любви,счастья и приключений
княгиня Спадо: Не получится потому что она у нас только одна
Violeta: Shorena пишет: Violeta,я вас люблю Был бы у меня ваш талант,переписала бы весь роман,всю серию! ...Купила бы ваши книги,читала и перечитывала бы без конца! ...Сняла бы фильм по вашему сценарию и окутала бы себя и поклонников романа -фейерверком любви,счастья и приключений Ой, ну ничего себе, как приятно! Но эта наша совместная работа с Жаклин, в нее вложено поровну наших усилий, и без нее фик не получился бы таким невероятно трогательным и глубоким.
Shorena: Violeta пишет: эта наша совместная работа с Жаклин Да,вы -что надо :) спасибо обоим!
toulouse: Shorena пишет: Violeta,я вас люблю Был бы у меня ваш талант,переписала бы весь роман,всю серию! Присоединяюсь)) Особенно американскую серию) Ну а уж новую версию сам Бог велел 1 вопрос по этому фанфику. Извините, если его уже задавали - я не полностью читала обсуждение. На мой взгляд, если Флоримон рассказал мальчику достаточно для того, чтобы тот догадался, что Мариэтта - не Мариэтта, а еще и жена колдуна, то уж в Монтелу он тоже не станет держать язык за зубами. Что-то надо делать.
Violeta: toulouse пишет: На мой взгляд, если Флоримон рассказал мальчику достаточно для того, чтобы тот догадался, что Мариэтта - не Мариэтта, а еще и жена колдуна, то уж в Монтелу он тоже не станет держать язык за зубами. Что-то надо делать. Разве что только затыкать ему рот сладостями . Ну будет он по секрету рассказывать, что они ехали на телеге с раненым дядей, который - тссс! - мой папа, и что? Анж скорбно покачает головой и скажет, что мальчик скучает по отцу, бедняжка, вот и выдумывает невесть что. Вон телега по случаю в Париже подвернулась, последние деньги отдала, чтобы до Монтелу добраться, мальчик к попутчику и привязался за время пути. И вообще, дорогие родственники, закроем эту тему, я в глубоком трауре и депрессии. toulouse пишет: Присоединяюсь)) Особенно американскую серию) Ну а уж новую версию сам Бог велел Да уж столько понаписала уже - на целый роман хватит. Но если у Жаклин будет желание снова вместе поработать - охотно поддержу любой кипеж!
toulouse: Violeta Тогда примерно что-то в этом духе стоило бы добавить. А то получается, что А как мать не слишком заботливая, скинула детей родственникам, а сама - все в лес, дышать свежим воздухом. Ну и по отношению к родственникам надо продумать легенду, куда она внезапно засобиралась, не кидать же престарелого отца без лишних слов. Violeta пишет: Да уж столько понаписала уже - на целый роман хватит. Да, и на очень замечательный роман. Вы не думали составить в нечто единое, с альтернативками? А потом - что значит "на целый роман"? Можно подумать, роман должен быть только 1. Да и с тем вы не полностью разобрались. Из американской серии только Квебек переписан - или я ошибаюсь?
Violeta: toulouse пишет: А то получается, что А как мать не слишком заботливая, скинула детей родственникам, а сама - все в лес, дышать свежим воздухом. Так по ночам же - дети спят toulouse пишет: Ну и по отношению к родственникам надо продумать легенду, куда она внезапно засобиралась, не кидать же престарелого отца без лишних слов. В Париж, папА, в Париж! Король простил меня - ах, это так чудесно! А так как семейка у них не очень дружная, то папА и не узнает никогда, что мадам до Парижу так и не доехала. А Молин позаботится о старике, можно не волноваться. toulouse пишет: Да, и на очень замечательный роман. Вы не думали составить в нечто единое, с альтернативками? Нечто единое - это наш с Jeoffrey de Peyrac приквел к "Анжелике" про приключения Жоффрея. Там 3 части уже готовы, осталось одну дописать про путешествие по Европе. А так я все хочу поплотнее заняться "Королевством Франция", который я в порыве вдохновения за 3 недели накатала, и все никак не могу до ума довести. Хочется и про Голдсборо поподробнее, и персонажей дополнительных ввести, и описаний добавить, а то у меня там так коротенько - телеграфный стиль toulouse пишет: Да и с тем вы не полностью разобрались. Из американской серии только Квебек переписан - или я ошибаюсь? Из американской у меня много зарисовок, но переписывать глобально там смысла не вижу - ну разве что Квебек с его изменами, ну так этот замысел я одним из первых воплотила. Вот все мои работы - можете пробежаться, что читали, а что нет: https://ficbook.net/authors/1082926
toulouse: Violeta пишет: Так по ночам же - дети спят А самой днем отсыпаться, пока дети не спят, ага?
Violeta: toulouse пишет: А самой днем отсыпаться, пока дети не спят, ага? Ну пришла, потусила с мужем пару часов и домой вернулась. Считай, в кино или на дискотеку сходила!
Jeoffrey de Peyrac: Violeta пишет: я все хочу поплотнее заняться "Королевством Франция", который я в порыве вдохновения за 3 недели накатала, и все никак не могу до ума довести. Хочется и про Голдсборо поподробнее, и персонажей дополнительных ввести, и описаний добавить, а то у меня там так коротенько - телеграфный стиль Мы вот с юным графом-то разберемся ))) А потом каааааак навалимся всем скопом со всеми твоими соавторами и сама Голон позавидует
Violeta: Jeoffrey de Peyrac пишет: Мы вот с юным графом-то разберемся Да, и наш с тобой юный граф в Кадисе уже истомился! Jeoffrey de Peyrac пишет: А потом каааааак навалимся всем скопом со всеми твоими соавторами и сама Голон позавидует
Светлячок: Jeoffrey de Peyrac пишет: Мы вот с юным графом-то разберемся ))) А потом каааааак навалимся всем скопом со всеми твоими соавторами и сама Голон позавидует Ага, поддержую. Там еще столько идей!
Jeoffrey de Peyrac: Violeta пишет: Да, и наш с тобой юный граф в Кадисе уже истомился! ох, и правда! но в Кадис - то я его приплыла Светлячок пишет: Ага, поддержую. Там еще столько идей! заметано
Жаклин де ла Круа: А у нас есть с Виолеттой начатая зарисовка, только она там же, где и граф в Кандисе Но мы продолжим кипеж!
Анна: Жаклин де ла Круа О, вы здесь, как здорово)) Жаклин де ла Круа пишет: Но мы продолжим кипеж! Продолжайте)
Violeta: Вот как навалимся дружно и уххх!
Светлячок: Violeta пишет: Вот как навалимся дружно и уххх! Главное, не перестараться
Bella: Violeta пишет: Вот как навалимся дружно и уххх! ой, навалитесь, плиииз! наваляйте чего-нибудь, а то все лето никакого движения , где все???? на Мальдивах?
Светлячок: Bella пишет: наваляйте чего-нибудь Идеев нет
Bella: Светлячок пишет: Идеев нет как это нет? в теме про идеи новых фанфиков есть движуха
Светлячок: Bella пишет: в теме про идеи новых фанфиков есть движуха Не, все эти экшены и сведЕния Анж с мужиками из других книг для меня очень сложны. Прочитаю с удовольствием, но, вот, сама такое написать не решусь. Тут бы с теми, которых ей Голон подсунула, разобраться)). Я все как-то, как и Виолета, про любофффф
Violeta: Прошла по ссылке Вредины и зачиталась. Боже ж ты мой, действительно, от нежности аж сердце щемит! Текст уже подзабылся, потому читала как что-то новенькое. И жаль, что в романе события развивались не так...
Жаклин де ла Круа: Violeta так это ж наше детище
Violeta: Жаклин де ла Круа пишет: Violeta так это ж наше детище Эх, молодцы мы!
Жаклин де ла Круа: А то! А скромные какие!
PoNy: Спасибо, девочки! Меня накрыло безграничное счастье при чтении фанфика Вот именно так и должно было быть!))
Жаклин де ла Круа: PoNy благодарим от всей души
Violeta: PoNy пишет: Спасибо, девочки! Меня накрыло безграничное счастье при чтении фанфика Вот именно так и должно было быть!)) Спасибо, очень приятно! Жаклин де ла Круа пишет: PoNy благодарим от всей души Присоединяюсь
Светлячок: Я считаю, что книги и должны быть такими, чтобы их хотелось читать и перечитывать, как Голон. А то прочитаешь, бывает, и потом из депрессняка не вылазишь неделю((. Жизненно, я понимаю, но хочется и сказки, как в вашем фанфе, спасибо, девочки
полная версия страницы