Форум » Творчество читателей » Остров Старого Корабля » Ответить
Остров Старого Корабля
Florimon: Зарисовка сцены на острове Старого Корабля от лица графа де Пейрака.
Florimon: Граф Жоффрей де Пейрак шел по песчаному берегу Голдсборо в окружении своих людей, когда к нему приблизился щуплый матрос по виду похожий на голландца. – Монсеньор, вам просили передать! – произнес юноша, протягивая небольшой, свернутый в несколько раз, кусок пергамента. Окинув матроса быстрым взглядом, Жоффрей, ни сказав ни слова, прямо на ходу взял послание из рук молодого человека и вскоре вошел в приземистую ригу, в которой находились пленные моряки с корабля «Сердце Марии». В слабом свете фонаря, который держал за его спиной телохранитель Хуан Альварес, он принялся медленно осматривать лица мужчин. Моряки щурились и прикрывали глаза от этого источника света, казавшегося им таким ярким после непроглядной тьмы, в которой они сидели с тех пор, как солнце зашло за горизонт. Они являли собой жалкое зрелище. Большинство было ранено в ходе короткого, но ожесточенного абордажного боя на заре этого дня, а затем захвачены в плен. Теперь все они – и здоровые, и больные, и умирающие – сидели под охраной нескольких испанских наемников в ожидании своей участи. Но де Пейрак не испытывал к ним жалости. Он прекрасно знал породу этих людей, отринувших в своей жизни все ради быстротечного и сомнительного счастья морского разбоя. Настоящее отребье, проклявшее собственных матерей и каждый миг испытывающее свою судьбу ровно до того трагичного момента, пока госпоже Фортуне не надоест им потакать. И вот, похоже, что именно сегодня для них наступил тот самый роковой момент: они проиграли, а он – Жоффрей де Пейрак – одержал победу. Правда, сам он эту победу считал неполной. Ему удалось захватить корабль, всю команду, включая первого лейтенанта шевалье де Барсампюи, но его главный противник – капитан Золотая Борода еще не был схвачен. Он трусливо бежал, бросив своих людей прямо накануне битвы, и теперь де Пейрак испытывал к этому человеку не только ненависть, но еще и изрядную долю презрения. – Где ваш капитан? – спросил де Пейрак у Барсампюи, который с понурым видом сидел на полу прямо перед ним. – Я не знаю... – обреченно ответил молодой мужчина, устремив свой взгляд на высокую черную фигуру, возвышающуюся над ним. Жоффрей де Пейрак еще раз недоверчиво окинул взглядом пленников. Он думал, что им известно или по крайней мере они могли догадываться о месте нахождения Золотой Бороды, о его тайном логове, где тот сейчас, скорее всего, отсиживался, но по их угрюмым лицам Жоффрей понял, что он напрасно теряет время. Моряки ничего не знали. По выражению их лиц он также прекрасно понял, что от предательства собственного капитана они страдают гораздо больше, нежели от неопределенности своей дальнейшей судьбы. Сегодня утром, осознав неизбежность своего поражения от противника, превосходящего и числом, и умением, они уже знали, что кончина их близка. Но в тот самый момент, когда они уже почувствовали холодное дыхание смерти, пред ними нечаянно забрезжила надежда. Она явилась в облике прекрасной женщины с печальными зелеными глазами, которая, обработав их раны, невольно залечила и души. Теперь же все они как один гадали о том, что сулит им неожиданное появление хозяина Голдсборо. Жоффрей де Пейрак направился к выходу, но вдруг остановился и, развернув небольшой клочок пергамента, который до сих пор держал в руке, знаком показал испанцу поднести фонарь ближе. Шевалье де Барсампюи решил, что это вполне подходящий момент, чтобы развеять, наконец, гнетущую неопределенность. – Месье, какую участь вы нам уготовили? – набравшись смелости, спросил он, даже не подозревая, что граф в этот момент читал роковые слова: «Ваша супруга находится на острове Старого Корабля вместе с Золотой Бородой. Чтобы они вас не заметили, подойдите к берегу с севера и вам удастся увидеть их в объятиях друг друга» В тот же миг лицо графа де Пейрака исказилось выражением такой ярости, что даже немало повидавший в своей жизни испанский наемник невольно попятился назад. Пейрак бросил леденящий душу взгляд на пленников через плечо и сказал таким же холодным, словно стальной клинок, тоном: – Веревку для всех! *** Жоффрей де Пейрак широким стремительным шагом шел сквозь небольшой подлесок. Некоторое время назад он со своим помощником Жаном Ле Куеннеком пересек залив и, причалив к северной стороне острова, находящегося примерно в миле от поселения Голдсборо, отправился вглубь этого небольшого клочка суши, оставив бретонца сторожить лодку. Пейрак неплохо знал это место. Когда-то давно, в одно из полнолуний, мощный и высокий прилив занес обломки трехмачтового парусника в центр этого зеленого логова и отхлынул, навсегда оставив его там. Именно поэтому этот безлюдный остров, надежно спрятанный за грядой невысоких скал, называли островом Старого Корабля. «Идеальное место для встречи с любовником», – мрачно подумал де Пейрак. Ослепленный яростным огнем, пожирающим его изнутри он все ускорял шаг. Он торопился туда где, по словам неизвестного доброжелателя, он найдет свою жену в объятиях другого мужчины! Как и в тот момент, когда он вчера ночью осмыслил слова Курта Рица – швейцарского наемника, видевшего Анжелику с Золотой Бородой, сейчас им снова овладела жажда мщения. Он должен прийти туда! Он должен все увидеть своими глазами! А затем убить их обоих! Заметив вдалеке среди сосен отблески от костра, он замедлился и стал осторожно приближаться к опушке леса, стараясь не издавать лишнего шума, благо ночной туман, густыми клубами стелящийся по земле, приглушал все звуки. По мере приближения он все отчетливее видел в лунном свете полусгнивший остов старого корабля, проглядывающий среди деревьев, и ему казалось, что и он сам сейчас похож на этот корабль: такой же одинокий посреди огромного мироздания с обветшалым сердцем. И все из-за нее! Анжелики! Женщины, которую он так любил и так высоко ценил! Она была возвращена ему в то время, когда к нему уже подкрадывалась горечь – недуг всех мужчин, приобретших большой опыт, но не утративших трезвость ума. Почти год назад именно на этом берегу в Голдсборо он представил ее всем как свою жену. Именно тогда он почувствовал, что в нем стало возрождаться чувство, угасшее было из-за отсутствия достойного предмета любви: радость быть любимым женщиной и любить ее. И разве проведенная вместе зима в Вапассу, среди безмолвия снегов, не укрепила в нем это чувство? Разве не восхищался он той женщиной, что когда-то давно была отдана ему в жены, но, прошедшая тысячу дорог вдали от него, сумела сохранить светлую душу, многогранный внутренний мир, жажду любви, способность к самопожертвованию?.. Но именно здесь все и рассыпалось в прах… «Когда он ласкал ее, то называл Анжеликой!» Анжеликой! Слова несчастного Курта Рица словно колокол звенели в его ушах. Глупец! Как можно было поверить, что женщина, гордая и чувственная, много прожившая на свободе, не перестанет испытывать свои чары на других? Как видно, ей мало было той истории в заливе Каско, и она решила продолжить свои похождения здесь – прямо у него под носом. До какой же степени коварства она могла дойти, чтобы разыграть перед ним весь этот спектакль!? Она сбежала из Хоуснока под предлогом поездки в английскую деревню ради встречи с ним – Золотой Бородой, но затем ей хватило наглости объявиться в Голдсборо! На что она рассчитывала? На то, что глупый муж ни о чем не узнает, и она и дальше будет обманывать его сладкими речами?! «Дурак, и еще раз дурак! – снова корил он себя. – Какая наивность и самонадеянность!» Как же он не понял, насколько она развратна, опытна, как отлично владеет магией женских чар, как ловко пользуется тем, что не похожа на других, чтобы спокойнее позволять себе, когда захочется, быть такой же, как все они: неверной, лживой, бесчестной изменницей... Обыкновенная самка, для которой нет ничего святого! Для которой сиюминутное желание важнее всего прочего! Пейрак продолжал идти вперед. Шаг за шагом, в кромешной темноте аккуратно ступая по сырой земле, ему казалось, что он идет к эшафоту. Там, за деревьями, где все отчетливее виднелось пламя костра его ждала смерть. Смерть души… На мгновение представив себе все бесстыдство той сцены, что должна была открыться перед его глазами, Пейрак остановился. Холодная острая боль пронзила его сердце, словно острием кинжала, и он, закрыв глаза, прислонился к ближайшему дереву. Не лучше ли будет не видеть всего этого? Ведь одно дело представлять себе картины ее измен и совсем другое увидеть их воочию?! От навязчивого воображения всегда можно отмахнуться, убедить себя, что это лишь плод фантазии, не имеющий ничего общего с реальностью, но сможет ли он когда-нибудь забыть душераздирающую картину ее прекрасного тела, трепещущего в объятиях другого мужчины? «Что за малодушие!» – тут же упрекнул себя де Пейрак. Стремительно преодолев последние ряды сосен, он вышел на широкую поляну и замер, пораженный увиденным. Прямо посреди пляжа, на песке, освещенном светом яркой луны, сидели двое: мужчина и женщина. Он сразу узнал ЕЕ! Вне всякого сомнения, это была Анжелика. Сидя у костра, обхватив руками колени, она напряженно вглядывалась в сторону Голдсборо, и весь ее вид показался де Пейраку измученным и несчастным. По другую сторону костра, оперевшись на локоть, полулежал на песке высокий широкоплечий мужчина со светлой всклокоченной шевелюрой и бородой. На нем были короткие штаны, тяжелые сапоги с отвернутыми вниз голенищами, белая рубашка с открытым воротом и кожаная безрукавка, перетянутая широкой портупеей, однако на ней не было ни пистолетов, ни абордажной сабли – корсар был безоружен. Он не сводил с Анжелики жадного взгляда, но она, казалось, совсем его не замечала. Мысленно она находилась где-то далеко, и ее бледное лицо с безобразным синяком в свете пламени выглядело по-детски наивным и печальным. Но вот мужчина пошевелился и заговорил. До Пейрака долетели обрывки произнесенных слов, и только сейчас он понял, что рискует выдать себя раньше времени. Он поспешил снова укрыться за деревьями и продолжил наблюдать за берегом. А там происходило нечто странное. При всей ярости, что бушевала сейчас в душе Пейрака, он вынужден был признать, что увиденная им сцена мало походила на встречу двух любовников. Анжелика вдруг встрепенулась. – Колен! – вскрикнула она, обращаясь к своему собеседнику, и принялась что-то с жаром говорить. Пейрак отчаянно вслушивался в звук ее голоса, но, не сумев расслышать слов, стал осторожно приближаться к беседующей паре, на сколько растущие на берегу деревья позволяли оставаться незамеченным. Анжелика вдруг звонко рассмеялась. – Тут уж я вам не поверю, – донесся до него ее голос. – Как? – сердито вскрикнул в ответ светловолосый гигант. – Когда вы говорите, что с другими женщинами вы попадаете в ад, вы все преувеличиваете, чтобы мне польстить, тут я вам не верю! Вы, мужчины, слишком большие распутники, чтобы пропустить удобный случай, даже если у вас в сердце вечная любовь. Мужчина помрачнел и принялся судорожно сжимать и разжимать кулаки, словно собираясь задушить Анжелику. – Сразу видно, что в вас говорит женщина, – гневно бросил он. – Вы воображаете, что мужчина... Утверждая, что это ад, я знаю, что говорю. Когда я беру мимоходом девчонку, это лишь разжигает воспоминания о вас. Чтобы забыться, я пью... И могу поколотить бедняжку, которая не может с вами сравняться... Вот что вы из меня сделали, мадам! И вы еще смеетесь? О! Я признаю дерзость благородной графини, которая бросает подачку любви своему лакею!.. Иногда вам нужны перемены, не правда ли?.. Вместо прекрасных принцев и напудренных придворных маркизов интересно поразвлечься с таким бедняком, как я! Вам забавно видеть, как невежественный бедняк, не умеющий толком ни читать, ни писать, стоит перед вами на коленях, склоняется к вашим ногам, как верный пес... Сколько раз я внутренне переживал тот стыд за себя, когда узнал тогда, в Сеуте, что вы были придворной дамой... Двадцать раз я чуть не умер от унижения из-за одного только воспоминания об этом. – Вы гордец, Колен, – холодно заметила Анжелика, – да еще и глупец. Вы отлично знаете, что в отношениях между вами и мной никто и никогда не был унижен. Доказательством может служить хотя бы то, что за все время нашего путешествия вы даже не заподозрили, что я, как вы изволили выразиться, благородная придворная дама со всеми присущими ей качествами: чванством, бессердечием, расчетливостью. И, насколько я помню, вы никогда не склонялись к моим ногам! Что касается меня, я вами восхищалась, уважала вас, приравнивала к самому королю. Я считала вас своим господином, начальником, и вы внушали мне страх. Затем вы стали моим покровителем… Ее голос дрогнул, опустившись до шепота, и Пейрак не расслышал окончания фразы. Ему показалось, что он уловил какой-то знакомый смысл в словах Анжелики и даже понял, кто скрывается под именем Золотая Борода, но в этот миг корсар медленно поднялся, встав во весь рост, и, когда он приблизился к Анжелике, Пейрак внутренне напрягся, ожидая неизбежного. Но совершенно неожиданно мужчина рухнул перед ней на колени и произнес: – Простите меня, мадам, простите. Пейрак пренебрежительно усмехнулся: «Еще один идолопоклонник!». На бледных губах Анжелики появилась добрая, почти материнская улыбка. – Какой же вы глупый, Колен, – произнесла она, и ее рука мягко коснулась крутого лба моряка, а тонкие пальцы пробежали по его густым волосам, как будто перед ней был ребенок. Мужчина перехватил ее легкую руку и поцеловал раскрытую ладонь. Они еще что-то говорили друг другу приглушенными голосами, и затем оба весело рассмеялись. Слыша мелодичный смех Анжелики, наблюдая за ее жестами, полными нежности, Жоффрей де Пейрак ощущал неимоверное страдание. Он видел, насколько эти двое были близки, так заговорщецки нежны, что малейшее неосторожное движение могло бы сблизить их губы. Ему казалось, что этот миг никогда не закончится, и он умрет от боли. Время текло так мучительно медленно, капля за каплей, и каждая секунда казалась вечностью. Это был, наверное, самый ужасный момент в его жизни. Но вот Анжелика, будто обжегшись, отдернула руку и отстранилась от своего воздыхателя. Словно стоя на краю головокружительного обрыва, она одумалась и сделала шаг назад. Пейраку показалось, что его сердце пропустило один удар. Его черные суровые глаза неотрывно следили за каждым движением этой пары, но теперь он совсем не понимал, что там происходит. Неужели она отказала ему? Но почему? Что заставляло ее так неистово сопротивляться собственному искушению? Ведь она не могла знать, что на острове кроме них двоих есть кто-то еще! Она должна быть уверена, что они вдвоем, отрезанные от материка высоким приливом, и никто не может потревожить их уединение. Так почему же она отказывает себе в наслаждениях? Но еще больше его поражало поведение Золотой Бороды – склонив голову, он поднялся с колен и отошел на несколько шагов. Он принял ее отказ и похоже даже не намеревался настаивать. Пейрак замер, пораженный в самое сердце. Он не верил собственным глазам ибо уже давно убедился, что крайне мало мужчин на этой земле могут с таким рыцарским благородством принять отказ женщины. «Кто же ты, Золотая Борода?» – мысленно вопрошал де Пейрак. – «Какое общее прошлое связывает тебя с Анжеликой?» Жоффрей пристально всматривался в высокую фигуру моряка и вдруг его разум, словно молния, пронзило имя: Колен Патюрель! Да, несомненно это был он! Сейчас, когда корсар стоял на фоне широкой светлой полосы песчаного пляжа, залитого лунным светом, Пейрак мог хорошо его рассмотреть. Он отлично помнил этого широкоплечего гиганта – Короля Рабов из Мекнеса. Еще в то время, когда он сам состоял на службе у султана Мулея Исмаила и был частым гостем во дворце Дар эль-Ма, его поражал глубокий осмысленный взгляд голубых глаз нормандца. Многолетнее рабство не сломило его, а слава лидера всех пленных христиан внушала почтение. Колен! Даже сам Исмаил отзывался о нем с трепетом и не исключено, что в тайне испытывал к нему куда больше уважения нежели к ренегатам, ставшими его визирями или советниками. Да разве и он сам не испытывал почтение к этому человеку за его деяния, не последним из которых было спасение Анжелики из мусульманского рабства? Колен Патюрель! Да, это меняло все! Весь мир словно перевернулся и окрасился другими красками. Все сразу стало понятным, но от этого показалось значительней и трагичней. Он никогда не сомневался, что Анжелика любила этого человека. Это, конечно, вызывало в нем острое чувство ревности, но нужно было признать, что Колен заслуживал любви такой женщины. Но знала ли Анжелика, что Колен и есть Золотая Борода? И каким образом двум бывшим пленникам Магриба удалось встретиться в лесах Мэна, находящихся на другом краю мира? – Колен, как вы оказались на этом островке? – словно вторя его мыслям, спросила Анжелика. – Кто вас сюда доставил? И почему вас не было на борту корабля во время сражения? Ее вопросы вывели Патюреля из задумчивости, и тот, вновь приблизившись к ней, сел у костра и рассказал о событиях, жертвой которых он стал в этот злополучный день. Его корабль уже несколько дней стоял на якоре в одной из бухточек полуострова Шудик, в тайне готовясь – он честно признал это – к новому нападению на Голдсборо. Сегодня на рассвете к нему подошла лодка с тремя матросами. Эти люди объявили, что они прибыли из Голдсборо по поручению мадам де Пейрак и привезли ее послание, в котором она просит капитана Золотая Борода найти ее, так как она нуждается в его помощи. Дело следовало держать в полной тайне, и капитана не должен сопровождать ни один из его матросов. – Передали ли вам эти «посланцы» мое письмо или его подделку, или какой-нибудь предмет от моего имени? – спросила в изумлении Анжелика. – Да нет же! – с отчаянием воскликнул корсар. – Я и не подумал спросить их об этом. Я должен признать, что когда дело касается вас, я теряю мою обычную осторожность. Я знал, что вы рядом, в Голдсборо, и... я горел желанием вас увидеть. Я быстро перепоручил корабль моему помощнику и спрыгнул в лодку без лишних объяснений. Туман был так густ, что я не смог узнать остров, где они меня высадили, объявив, что именно здесь назначена встреча. Мы ожидали довольно долго. Я думал, что ваш приезд задерживается из-за тумана. Но когда поздним утром послышался шум канонады, я заволновался. Не знаю, чем это объяснить, но у меня было предчувствие, что нападению подвергся мой корабль. Я попросил этих людей доставить меня обратно. Они начали вилять и тянуть время, пока я не разозлился. Началась драка. Я не уверен, что один из этих ребят не отправился к праотцам. Но и я получил здоровенную шишку на затылке после удара, от которого потерял сознание... Придя в себя, я обнаружил, что нахожусь на этом островке без моих пистолетов, сабли и тесака. Был уже вечер. Почувствовав себя лучше, я обошел остров и... встретил вас около остова старого судна. «Значит его сюда заманили!» – подытожил де Пейрак. Вдруг его рука непроизвольно дотронулась до кармана камзола, в котором лежало анонимное послание, и, вспомнив по какой причине он сам оказался на этом острове, де Пейрак тихо выругался. Да, когда дело касалось Анжелики, он тоже терял свое хваленое хладнокровие! Оценив ситуацию, в которой он оказался, со стороны, Жоффрей вынужден был признать, что и сам пошел на поводу у своих чувств, ведь, получив послание, он даже не задумался над тем, кто написал его и зачем. До какой же степени ревность изъела его разум, что он столь простодушно поверил неизвестному писаке? Вытащив из кармана записку, он развернул ее и снова перечитал. Кто-то не ошибся, указывая, что Анжелика и Золотая Борода будут на этом острове, но почему они были так уверены, что де Пейрак непременно станет свидетелем измены своей супруги? То, что Анжелика одаривала Колена знаками внимания, Жоффрей не мог считать бесчестием. В конце-концов, он и сам познал жизнь на востоке и прекрасно осознавал, какие чувства возникали между пленными христианами вдали от родины, под палящими лучами солнца среди безмолвия пустыни. «Но что же все это значит?» – снова и снова задавал он себе вопрос. Кто был тот неизвестный, который раздобыл бумагу и чернила в этой дикой стране, чтобы столь любезно уведомить его о действиях супруги? Чего они хотели от него добиться? Пейрак вспомнил, как, направляясь на этот остров, он яростно желал убить Анжелику и того, кем окажется ее любовник, и неожиданно его мысли приняли другой оборот. Он вдруг отчетливо осознал, что с момента их отъезда из Вапассу вокруг него словно задули дьявольские ветры, которые, манипулируя низменными инстинктами человека, заставляют его разрушать все, что дорого и свято. Ведь если бы он сейчас вовремя не остановился, пытаясь разобраться в увиденном, и поддался бы искушению отомстить за свою поруганную любовь, то погубил бы все! Теперь становилось совершенно очевидно также и то, что череда необъяснимых происшествий, имевших место последние месяцы в заливе, была кем-то умело спланирована, и, сталкивая их троих, обуреваемых ревностью и любовью в открытой схватке на этом крошечном острове, «они» ожидали кульминации своей пьесы. «Нет, я не доставлю им такого удовольствия!» – подумал де Пейрак. Но сама Анжелика? Как она оказалась на этом острове? Была ли она также жертвой или являлась соучастницей заговорщиков? Нет! Какая нелепость! Пейрак был готов поверить, что Анжелика позволила себе некоторые вольности, оставшись наедине с Коленом на борту его корабля в заливе Каско, но то, что она была заодно с теми, кто пытался уничтожить его – это было просто смешно. Он не сомневался в том, что Анжелика на его стороне, а все произошедшее - лишь умелое манипулирование их слабостями и страстями. Кто-то неизвестный и от того ещё более опасный хочет заставить его сделать неверный шаг, оступиться. Теперь, когда он четко осознал, что против него ополчились невидимые силы, пытающиеся его сокрушить, он обрел небывалую ясность мыслей. Его враги были сильны! Они многое знали о них и точно рассчитали свой удар - в самое сердце, наотмашь, по ней, по его жене, его единственной возлюбленной. Но сколь бы хитры они не были, они допустили промашку, и он воспользуется ей, чтобы сокрушить их. В его душе, истерзанной муками ревности, наконец поселилась спокойная и привычная уверенность: он знал, что ему следует делать. Он непременно разорвет эти дьявольские сети, обратив против своих противников их же оружие, и обязательно выйдет из схватки победителем! Уходя, он бросил последний взгляд на свою жену. Ее трогательная красота по-прежнему волновала его, но несмотря на открытия сегодняшнего дня, он ещё не был готов простить ее. Слишком много было между ними недомолвок и тайн, которые отдаляли их друг от друга и делали такими уязвимыми для врагов. Позже они объяснятся, откроют друг другу свои мысли и переживания, но только не сейчас. Настало время ответных действий, и у Анжелики будет своя роль в этом спектакле, но она не должна ничего знать о ней - только тогда, она сыграет ее безупречно, только тогда их противники поверят в свой триумф. И если для этого ему придётся быть с ней жестоким - что ж, пусть так и будет...
japsik: Ой, ой, какой сюрприз! Я именно так себе все и представляла Я бы эту версию с большим удовольствием прочитала, чем про то, как Анжелика боролась с искушением
Violeta: Отличная работа! . Очень достоверно выписан Пейрак - его муки, ревность, постепенно возращающееся хладнокровие... Я немного по-другому эту сцену видела, но в целом наше видение совпадает. Атмосфера передана замечательно: чувствуется напряжение, разлитое в воздухе, терзания всех троих и та тонкая грань, на которой они балансируют. Жоффрей де Пейрак направился к выходу, но вдруг остановился и, развернув небольшой клочок пергамента, который до сих пор держал в руке, знаком показал испанцу поднести фонарь ближе. Шевалье де Барсампюи решил, что это вполне подходящий момент, чтобы развеять, наконец, гнетущую неопределенность. – Месье, какую участь вы нам уготовили? – набравшись смелости, спросил он, даже не подозревая, что граф в этот момент читал роковые слова: «Ваша супруга находится на острове Старого Корабля вместе с Золотой Бородой. Чтобы они вас не заметили, подойдите к берегу с севера и вам удастся увидеть их в объятиях друг друга» В тот же миг лицо графа де Пейрака исказилось выражением такой ярости, что даже немало повидавший в своей жизни испанский наемник невольно попятился назад. Пейрак бросил леденящий душу взгляд на пленников через плечо и сказал таким же холодным, словно стальной клинок, тоном: – Веревку для всех! О этого куска мурашки по коже, браво
PoNy: Замечательная сцена! Пейрак великолепен
Nastia: Florimon Класс,Браво! аж до мурашок пробрало
вредина: это просто что-то))) Настоящая бомба))) Florimon, вы гений))) Я просто не могла оторваться! Я такое колоссальное удовольствие получила, что просто нет слов!!! Настоящий шедевр! А какие фразы: По мере приближения он все отчетливее видел в лунном свете полусгнивший остов старого корабля, проглядывающий среди деревьев, и ему казалось, что и он сам сейчас похож на этот корабль: такой же одинокий посреди огромного мироздания с обветшалым сердцем. Шаг за шагом, в кромешной темноте аккуратно ступая по сырой земле, ему казалось, что он идет к эшафоту. Там, за деревьями, где все отчетливее виднелось пламя костра его ждала смерть. Смерть души… Браво!!!! Просто чудесная работа. Мне сразу же захотелось перечитать "Анжелика и искушение"
Florimon: japsik Violeta PoNy Nastia вредина Дамы, спасибо за отзывы japsik пишет: Я бы эту версию с большим удовольствием прочитала, чем про то, как Анжелика боролась с искушением Меня всегда интересовало как развивали события со стороны Жоффрея. Там и так напряженный момент, а когда ты думаешь что где-то в кустах сидит Жо, то все слова сказанные Анж и Коленом приобретают новый смысл. Violeta пишет: Очень достоверно выписан Пейрак - его муки, ревность, постепенно возращающееся хладнокровие... Спасибо. Именно эту его трансформацию чувств я и хотела описать.
МА: Florimon Замечательная работа! Браво!
Florimon: МА спасибо
вредина: Florimon, а вы не хотите сделать небольшую зарисовку разговора Колена де Патюрель и Жоффрея де Пейрак в зале Советов. А то это пробел не только Анжелике не давал покоя, но и многим читательницам... естественно, только после новой главы "Анжелика - игра с судьбой NEW"
Violeta: вредина пишет: Florimon, а вы не хотите сделать небольшую зарисовку разговора Колена де Патюрель и Жоффрея де Пейрак в зале Советов. А то это пробел не только Анжелике не давал покоя, но и многим читательницам... естественно, только после новой главы "Анжелика - игра с судьбой NEW" Так уже есть http://angeliquemarquise.forum24.ru/?1-11-90-00000091-000-0-0-1432665437 Изумруды из Каракаса. Флоримон даже шикарный арт для этого фика сделала
Florimon: вредина пишет: Florimon, а вы не хотите сделать небольшую зарисовку разговора Колена де Патюрель и Жоффрея де Пейрак в зале Советов. А то это пробел не только Анжелике не давал покоя, но и многим читательницам... естественно, только после новой главы "Анжелика - игра с судьбой NEW" Да, я хотела написать такой фанфик, но Violeta меня опередила Предлагайте другие сцены от имени Пейрака. Мне очень нравится писать этого персонажа!
Violeta: Florimon пишет: Предлагайте другие сцены от имени Пейрака. Мне очень нравится писать этого персонажа! Можно приоткрыть завесу над его жизнью в Квебеке - момент с Сабиной, например. Что ОН чувствовал в той ситуации, думал ли о том, что изменяет Анж...
Florimon: У меня в планах написать сцену в батистане от имени Пейрака и потом встречу с Роша, после бегства Анж. Даже второй мне написать хочется больше. Он мог бы стать неким предисловием к моей Игре с судьбой.
вредина: Violeta пишет: Так уже есть http://angeliquemarquise.forum24.ru/?1-11-90-00000091-000-0-0-1432665437 Изумруды из Каракаса. Флоримон даже шикарный арт для этого фика сделала И как я такое могла пропустить???!!! Правда, я с вами недавно. Но я думала, что уже все фанфики перечитала. А оказывается, нет... Спасибо Violeta, просто замечательная работа Прочла с большим удовольствием... Florimon пишет: У меня в планах написать сцену в батистане от имени Пейрака и потом встречу с Роша, после бегства Анж. Даже второй мне написать хочется больше. Он мог бы стать неким предисловием к моей Игре с судьбой. Ой, я тоже хочу прочитать про встречу Рескатора с Роша, после бегства Анж Срочно пишите))) Классная идея
полная версия страницы