Форум » Творчество читателей » Гревская площадь » Ответить
Гревская площадь
вредина: Когда Анжелике удалось добраться до Гревской площади… над костром уже взметнулся огромный столб огня. Ее сердце остановилось. В эту секунду остальные звуки словно исчезли. Она больше не видела бесноватой толпы, не слышала их криков. Все вокруг замерло, как будто кто-то нажал на паузу. Единственное, что Анжелика видела так это черную неподвижную фигуру, которая находилась в центре костра. Весь мир перед ее глазами перевернулся. И Анжелика закричала…. Она не хотела в это верить, только не в эту страшную картину, которую преподнесла ей жестокая судьба... Ей всегда казалось, что Жоффрей неуязвим, как античные герои. Ничто не могло сразить его, она была убеждена в этом и до сих пор не обманывалась. Жоффрей всегда и везде выходил победителем. Но видимо не в этот раз. — Он горит! Он и вправду горит?!— Анжелика все еще никак не могла поверить в это. Словно, в подтверждении слов, мир начал наполняться страшными звуками. И из-за завесы огня до Анжелики донеслись жуткие душераздирающие крики. В ослеплении она пробилась почти к самому костру, и если бы не охранники, удерживающие напор толпы, бросилась бы в костер вслед за Жоффреем. Единственная мысль, которая билась в тот момент в ее голове, так это та, что «жена должна следовать за мужем». — Слышите, как он кричит? — восторженно кричали в толпе. — Да нет же, он не кричит, он мертв, — твердила растерянная Анжелика. Жизнь окончена. Лишь одна боль осталась, раздирающая сердце в клочья боль, словно в него со всего размаха всадили кинжал. Боль, не позволяющая думать ни о чем, кроме ненависти и желания отомстить его мучителям за все причиненные ему страдания… Некоторые возмущались: — Зачем на него нацепили капюшон? Мы хотим видеть, как он корчится! Для них казнь — это зрелище, развлечение. Для нее — конец всего. Его скоро не станет, а она… Что будет с ней? Без него? Она много дала ему, а он дал ей всё… Но не подготовил к тому, что ей когда-то придется жить без него. А она просто разучилась дышать без него. Перед ее глазами проносились картинки из их прошлой жизни: как жутко она боялась его в первую брачную ночь, предпочитая лучше выброситься с балкона, чем принадлежать ему; их первый совместный поцелуй, ради которого Жоффрею пришлось притвориться трубадуром; его дуэль с месье де Жермонтазом, а вот он впервые на руки взял Флоримона. Ей хотелось кричать от сумасшедшей боли, биться головой. Хоть как-то выплеснуть эмоции, раздирающие душу в кровь. Ведь ей даже не дали с ним попрощаться, обнять его в последний раз. Вихрь вынес из костра множество обгоревших белых листков и их пепел, разлетаясь, оседал на головы людей. - Вместе с колдуном сжигают его дьявольские книги... В какую-то долю секунды Анжелика почувствовала опасность. От горя она совсем забыла о предупреждение Дегре, что ей нельзя проявлять свои эмоции, если не хочет оказаться в Сене. Её залитое слезами лицо, искусанные губы в кровь , безумный взгляд, — явно привлекают к себе внимание. Пока есть силы, ей нужно как можно быстрее уйти отсюда, исчезнуть. Иначе Флоримон может остаться круглой сиротой. Когда Анжелика в последний раз взглянула на полыхающий костер, ветер вдруг пригнул пламя костра. И на мгновение перед ее глазами возникла страшная картина: кипы книг из Отеля Веселой Науки и столб, к которому была привязана черная, неподвижная фигура с закрытой темным капюшоном головой. Колени у Анжелики подогнулись, и она медленно опустилась, осев на землю. Последнее, что запомнила Анжелика, — хмурое февральское небо. И все. Полное безразличие ко всему, что происходит вокруг.
вредина: japsik пишет: Нам уже намекают, что пора закругляться и не оффтопить, , но модераторы у нас добрые, так что если автор не против автор только ЗА! Девчонки, не беспокойтесь!))) Мне всегда интересно читать ваши рассуждения
Nunziata: вредина а мы еще и продолжения очень очень ждем)
Леди Искренность: japsik, в очередной раз безоговорочно присоединюсь ко всему вами написанному. Недооценил граф Луи, не ожидал столь скорой и суровой расправы. Больше поставил на авторитет Мазарини и отсчитывая на поддержку последнего. Просчитался. Бывает. А ход и тайник мог вообще на всякий случай сделать. Без привязки к событиям. По фанфику, поддержу многих, очень удачный момент с Жоффреем.
japsik: Леди Искренность пишет: А ход и тайник мог вообще на всякий случай сделать. Именно. Я всегда так и думала. Он Ботрейи задумал до знакомства с Анжеликой, значит, и тайник продумал и приберег раньше.
Леди Искренность: По сути процесс над Фуке был самым первым громким выстрелом юного Луи по присмирению подданных. В нашем случае первым стал Пейрак. Все полагали, что истинный правитель кардинал и королева, никто еще не ставил мальчишку всерьез.
Florimon: japsik пишет: Он Ботрейи задумал до знакомства с Анжеликой, значит, и тайник продумал и приберег раньше. Я думаю, что тайник был сделан исключительно для того, чтобы не таскать драгоценности и золото из Тулузы в Париж. Ведь если Пейрак планировал жить в Париже или по крайней мере туда наведываться периодами, то заначка там никогда лишней не оказалась бы. Хоть там и 600км от Тулузы до Парижа по прямой, а все же путь не ближний. Вспомните как Анж волновалась за Жо, когда тот в столицу рванул. И разбойники на дороге и другие напасти. А ход в Ботреи был уже сделан. Он остался от средневекового дворца, который был на месте квартала Маре. Жо просто приказал его привести в порядок и продлить за пределы городских стен. Понятное дело перестраховался на всякий случай, но ведь тогда еще и близко не было той возни с архиепископом, ларцом, королем и пр.
Bella: Florimon пишет: перестраховался на всякий случай вот это и удивляет, на всякий случай перестраховался, а реальной угрозы не заметил или недооценил не хочется думать, что просто забил на все...
вредина: Лежа на своем жестоком ложе, Анжелика широко открытыми глазами смотрела на рваный полог. В ушах звенело, к горлу то и дело подкатывал тошнотворный ком. «Как все странно, — думала она. — Умер Жоффрей, а в ад попала Анжелика». Богатый, пышный дворец, вышколенные слуги, готовые подать, принести и исполнить любое твое желание, все это, казалось ей каким-то нереальным сказочным сном, в ужасающих условиях больницы от одного вида, которых бросало в дрожь. Анжелике казалось, что их бывший дворец и больница существуют на разных континентах, горизонты которых разделяют по крайней мере тысяча лет. В этой преисподней, насыщенной густым, как туман, омерзительным запахом испражнений и крови, от которых желудок Анжелики постоянно сводило от спазмов, без конца слышались плач, стоны, жалобы. Анжелику трясло. Воздух был просто ледяной, несмотря на переносные жаровни, расставленные в коридорах — все тепло уносили сквозняки. Морозный холод заставлял зубы выбивать барабанную дробь. И Анжелика то и дело будила своего ребенка, боясь, что он умер или умирает. Он раскрывал свои мутные голубоватые глазки и тут же снова засыпал. Как можно выжить здесь, среди этого скопища болезней и нечистот, где выздоравливающие лежат вместе с заразными, где хирурги оперируют на грязных столах бритвами, которыми перед тем брили бороды клиентов в своих цирюльнях? «Как далеки друг от друга, — с горечью думала она, — городская больница, где бедняки пытаются выжить в адских условиях, и прекрасный Лувр, где аристократы купаются в роскоши, а Король-Солнце, как перчатки, меняет своих фавориток…» Стараясь не думать о мечущейся в бреду соседке и об окровавленном тюфяке, Анжелика с тоской в сердце рассматривала свое обручальное кольцо. При одной только мысли об том, что ей, вероятнее всего, придется продать его, сердце болезненно сжималось, а на глазах наворачивались слезы. У нее практически не осталось денег и если Раймон в ближайшее время не вернется, то ей не будет чем заплатить за комнату в Тампле. Остаться на улице с двумя младенцами, суровой зимой, без каких либо средств существования, что может быть страшней… Надеяться больше не на кого: Жоффрей умер, Дегре исчез, Раймон уехал и неизвестно, когда вернется, а зная характер Ортанс, можно и не рассчитывать на какую-либо помощь с ее стороны. И даже если душа протестует, а сердце рвется на части от боли только от одной этой мысли, ей придется пойти на этот шаг… А ведь когда-то в окружении всех знатных господ Тулузы Жоффрей на палец надел ей это обручальное кольцо… Она вспомнила свадьбу в Тулузском соборе. В тот день, казалось ей, что это не она в ослепительно белом бархатном платье с аппликациями из белого атласа и вуали стоит перед алтарем в церкви. Тогда Анжелика жутко нервничала, считая, что совершает самую роковую ошибку в своей жизни. И до конца не осознала жест Жоффрея де Пейрака, который взяв ее руку, чтобы надеть на палец кольцо: нежно сжал ее ладонь, явно пытаясь успокоить свою испуганную юную супругу... А она смущенная и растерянная даже не придала значение этому пожатию, как и выражению откровенного триумфа, мелькнувшее в его темных глазах, когда она на вопрос архиепископа Тулузского едва слышно ответила: «Согласна». Сейчас Анжелика до сжигающей боли сожалела о том, что так долго и упорно отказывалась от своего счастья, мучая своим упрямством и гордостью не только Жоффрея, но и саму себя. Ну почему она была такой неуступчивой? Почему до нее так поздно дошло то, что было понятно и так. Если бы она только знала, что судьбой им будет отпущено так мало времени для счастья, то вела бы себя совсем по-другому. Картины из их счастливой супружеской жизни мелькали у нее перед глазами... Как они сидели по разные стороны огромного стола, окруженные сотнями гостями и иногда переглядываясь с лукавым видом заговорщиков, а также их всепоглощающие, восхитительные поцелуи, которыми они, смеясь, постоянно обменивались… Но всему прекрасному рано или поздно приходит конец. И первым предзнаменованием конца их земного рая стал приезд короля в Тулузу. Анжелика мрачно усмехнулась, вспомнив, как она расстроилась в свое время, что не сможет увидеть короля, когда тот был проездом в Тулузе. Какой она, однако, глупой была! Анжелика словно снова услышала голос Жоффрея, утешающий ее: «Не плачьте. Я вам обещаю, что буду таким предупредительным и любезным, что король не сможет не пригласить на свадьбу». Действительно, в тот вечер Жоффрей как никогда был любезен с гостями, да так, что даже положил в спальню каждому сеньору, который ночевал в замке, по кошельку, набитому золотом. Сейчас она была уверена, что именно тот прием, организованный Жоффреем, не уступавший по роскоши приемам Фуке, возбудил чрезмерную зависть у короля. Теперь уже ей не казались неправдоподобными слова короля, которые после приема Жоффрею слово в слово передал их слуга Альфонсо: «Я и впрямь подумываю, не пришло ли время заставить этих людей отдать награбленное ими добро, а то мне надоело, что мои подданные подавляют меня своей роскошью». Не зря же говорят, что нужно бояться своих желаний — они имеют свойство сбываться. А ведь ей всего лишь хотелось увидеть короля. Он всегда был близок ей, юный король, о котором рассказывала кормилица, юный король, преследуемый разъяренной толпой Парижа, вынужденный, скитаться по разоренной Фрондой Франции, переезжать из города в город, из замка в замок; король, по воле принцев всеми преданный, покинутый. Насмешнице-судьбе было уготовано исполнить ее желание. Мало того даже подарить личную встречу с глазу на глаз, о которой Анжелика бы предпочла навсегда забыть… Его величество случай, как известно, не скупится на забавные проделки. Но здесь были перейдены все границы. Некогда она, будучи ребенком, сорвала заговор, целью которого было — уничтожить, отравить короля, его младшего брата и кардинала. А в знак благодарности ее жизнь в пух, и прах разрушил тот, чью жизнь в свое время она спасла. К тому же, как показало время, королевская семья яда то для нее не пожалела. Анжелика с содроганием вспомнила, как ей пришлось выпить жидкость, содержащую смертельную отраву под пронзительными взглядами младшего брата короля Филиппа Орлеанского и его фаворита шевалье де Лоррена. Не передать словами, как тогда, да и сейчас Анжелика сожалела о том, что помешала тогда мессиру Фуке и принцу Конде выполнить коварный замысел. — Если бы я только знала, — растерянно прошептала она сама себе. Да, этот импульсивный шаг принес ей много несчастий, но разве могла тринадцатилетняя девочка предположить, во что обернется ей эта пустячная кража. А ведь ларец с ядом по-прежнему лежит там, где она его спрятала. «Стоп... А может мне стоит завершить начатое когда-то мессиром Фуке и принцем Конде дело и помочь исполниться тому, что когда-то было предначертано судьбой. В конце концов, я ничем не рискую кроме своей жизни.... И если мне предстоит пойти на этот шаг, что же так тому и быть. Раз в глазах врагов Жоффрей де Пейрак перестал существовать, то мне, как его жене, придется напомнить о Великом Лангедокском хромом». На несколько секунд Анжелика попыталась представить, что ее ждет в случае провала, но она тут же отбросила глупые мысли. Да, какая разница!? Будь что будет. Анжелика знала лишь одно, что она не сможет спокойно жить, пока не будут наказаны те, кто разрушил их семью. * * * Когда она покинула эту ужасную больницу, свободная, живая, одетая во все чистое, парижский воздух, который некогда она нашла ужасным, показался ей просто восхитительным. Все лучше, чем там… Было очень холодно, но Анжелика не ощущала мороза: ее согревала мысль о том, что ей и Кантору удалось выжить в этом аду. Последние дни в больнице Анжелика боялась даже закрыть глаза на минуту, ей казалось, что в этот самый миг, когда она это сделает — за ней и Кантором придут санитары в запятнанных халатах, чтобы погрузить их тела на носилки и сгрузить в саван среди других мертвецов. Она шла почти быстрым шагом, держа на руках ребенка. Сейчас ее тревожило только одно: у нее очень мало молока, и Кантор, который до сих пор проявлял удивительное благоразумие, становился беспокойным. Он проплакал всю ночь напролет, тщетно пытаясь высосать что-нибудь из ее пустой груди. И что там с Флоримоном? Конечно, вдова Кордо его не бросила, она славная женщина, но Анжелике казалось, что она рассталась со своим первенцем много лет назад. Приближаясь к дому вдовы Кордо, она услышала детский плач. Сердце ее отчаянно забилось, подсказав ей, что это плачет Флоримон. Спотыкаясь, навстречу ей бежал малыш, а за ним, бросая в него снежками, неслась стая мальчишек. — Колдун! Эй, маленький колдун! Покажи-ка свои рожки! Анжелика с криком бросилась к сыну, обхватив его свободной рукой и, нежно прижала к себе. Выпрямившись с двумя детьми на руках, она встала и бросила на маленьких тиранов, вспыхнувший точно молния взгляд, исполненный такой ярости и гнева, что те мгновенно бросились в рассыпную. — Все хорошо, мой маленький принц. Только не плачь, — с нежностью пробормотала она, стараясь проглотить неприятный комок, навечно поселивший в ее горле. — Мама вернулась. Больше никто не посмеет обидеть тебя. С детьми на руках она вошла в кухню, где старуха, сидя у очага, чистила лук. — Как вы могли позволить этим бездельникам мучить его? Вдова Кордо вытерла тыльной стороной руки слезившиеся от лука глаза. — Потише, моя милая! Я и так позаботилась о малютке, хотя вы куда-то исчезли, и я не знала, увижу ли вас когда-нибудь. Но нельзя же, чтобы он целый день морочил мне голову. Вот я и выставила его на улицу подышать свежим воздухом. А что я могу сделать, если мальчишки называют его колдуном? Разве его отец и в самом деле не сожжен на Гревской площади? Придется ему привыкать. Мой парнишка был чуть старше, когда в него начали бросать камнями и дразнить Висельником... О, какой прелестный малыш! — И старуха, отложив нож, с восторженным видом подошла полюбоваться Кантором.
Nunziata: вредина еще одна прекрасная глава просто душа разрывается, один из самых пронзительных моментов романа
Violeta: Бедная Анж... Столько несчастий свалилось на еще совсем юную женщину... Не дай Бог никому такой судьбы...
Анна: Сколько же пришлось пережить Анжелике, как она выдержала и выжила...
Леди Искренность: Ваши вставки и дополнения в авторскую версию рисуют еще более полную картину происходящего, чем у автора, что не может не радовать, несмотря на общий трагизм повествования. Кстати, а кто-нибудь помнит куда делось кольцо в оригинале? Вроде об этом тишина у автора, просто кануло в Лету...
вредина: Nunziata пишет: вредина еще одна прекрасная глава Леди Искренность пишет: Ваши вставки и дополнения в авторскую версию рисуют еще более полную картину происходящего, чем у автора, что не может не радовать, несмотря на общий трагизм повествования. Девочки, спасибо Мне всегда в авторской версии не хватало описание эмоций героев Violeta пишет: Бедная Анж... Столько несчастий свалилось на еще совсем юную женщину... Не дай Бог никому такой судьбы... Анна пишет: Сколько же пришлось пережить Анжелике, как она выдержала и выжила... Это да я целенаправленно хотела это подчеркнуть... Леди Искренность пишет: Кстати, а кто-нибудь помнит куда делось кольцо в оригинале? Вроде об этом тишина у автора, просто кануло в Лету... есть несколько строчек о кольце в "Мятежной Анжелики" Она открыла створки туалетного столика и вынула горшочки из оникса с кремами и пудрой. Там же находился и ларчик сандалового дерева, инкрустированный перламутром. Анжелика взяла его и открыла. Совсем машинально… Просто чтобы перебрать скопившиеся там реликвии ее переменчивой жизни: перо Грязного Поэта, кинжал Родогона Цыгана, деревянное яйцо малыша Кантора, ожерелье женщин дю Плесси-Бельер, которые «начинали мечтать о войне или о Фронде», едва только его надевали… Рядом лежали два кольца с бирюзой, одно – Бахтияр-бея, другое – Османа Ферраджи… «Ничего не бойся, Фирюза, потому что звезды рассказывают… самую прекрасную в мире историю…» Не хватало только золотого кольца – кольца ее первого замужества, которое она потеряла, пока жила во Дворе Чудес. Она подозревала, что его украл у нее бандит Никола во сне.
Леди Искренность: вредина пишет: е Чудес. Она подозревала, что его украл у нее бандит Никола во сне. Вот гад.
Nastia: Вредина спасибо за прекрасною главу. с нетерпением жду продолжения
полная версия страницы