Форум » Творчество читателей » На пороге рая » Ответить
На пороге рая
Жаклин де ла Круа: Совместная работа от нас с Виолеттой - Он горит! Колдун горит! - Нет же… нет, - хотелось ответить Анжелике, но слезы подступали к горлу, боль дурманила разум, а происходящее казалось каким-то кошмаром без конца. Анжелика в отчаянии цеплялась за последние крохи сознания. Алый цветок пылал, разбрасывая вокруг искры, и не было сил поверить в то, что происходящее не снится ей. Перед глазами плыл красный туман, в ушах стоял крик малыша Флоримона: «Мама, мамочка, не уходи!». А Анжелика шла к площади, готовая к тому, что и ее саму сегодня казнят. Это был их обоюдный ад. Счастливые годы, наполненные любовью, казались случайными мотыльками, залетевшими на огонек и спаленными жарким пламенем костра на Гревской площади. Колокола звонили по заблудшей душе, а в сердце пылала боль. - Я иду, любовь моя, - прошептала Анжелика и сделала шаг по направлению к эшафоту. Тьма спасением опустилась на площадь и поглотила людей...
Жаклин де ла Круа: Часть 1 - Он горит! Колдун горит! - Нет же… нет, - хотелось ответить Анжелике, но слезы подступали к горлу, боль дурманила разум, а происходящее казалось каким-то кошмаром без конца. Анжелика в отчаянии цеплялась за последние крохи сознания. Алый цветок пылал, разбрасывая вокруг искры, и не было сил поверить в то, что происходящее не снится ей. Перед глазами плыл красный туман, в ушах стоял крик малыша Флоримона: «Мама, мамочка, не уходи!». А Анжелика шла к площади, готовая к тому, что и ее саму сегодня казнят. Это был их обоюдный ад. Счастливые годы, наполненные любовью, казались случайными мотыльками, залетевшими на огонек и спаленными жарким пламенем костра на Гревской площади. Колокола звонили по заблудшей душе, а в сердце пылала боль. - Я иду, любовь моя, - прошептала Анжелика и сделала шаг по направлению к эшафоту. Тьма спасением опустилась на площадь и поглотила людей... *** Боже, как все болит! Анжелика села на кровати и невольно охнула. Над ней встревоженно склонилась незнакомая женщина. - Где я? - только и смогла прошептать Анжелика. В комнате вкусно пахло мясной похлебкой и сушеными травами, закатное солнце с любопытством заглядывало в окна. Сколько же времени прошло? - Уже пришла в себя, дочка? Мы позвали цирюльника, и он пустил тебе кровь. Мы уж думали, что ты померла, - она подозрительно посмотрела на Анжелику, до крови закусившую губу. - Эй, девка, ты же не собираешься здесь рожать? - Нет, нет,- Анжелика положила руку на живот. - Это произойдет недели через три, не раньше. Лицо женщины расслабилось. -Ну вот и славно. Тебе есть, куда пойти? Анжелика кивнула, неловко сползла с кровати и направилась к двери. - А этот колдун, он что, твой родственник?- окликнула она ее. Анжелика помотала головой. - Нет, просто я в первый раз видела... такое... - Да, дочка, мы-то привычные, - посочувствовала ей жена колбасника. "Как к такому вообще можно привыкнуть?" - подумалось Анжелике. А потом молнией ее пронзила мысль - как она могла вот так, одним словом, перечеркнуть свою связь с Жоффреем? И почему в душе на это ничего не отозвалось? И куда теперь? Она вышла на улицу. Похолодало. Вечерние сумерки окутали город синей дымкой. И только в углу площади алели угли, которые раздувал ветер. Анжелика бродила вокруг костра и вдруг увидела, что из темноты эшафота кто-то вышел робким шагом. Это был аббат. — Я знал, что вы придете, сестра моя, — заговорил он. — Я вас ждал. Анжелика посмотрела на него безумным взглядом. - Зачем?- прошептала она. Аббат поколебался. - Не знаю, могу ли я... Анжелика схватила его за ворот сутаны и он ужаснулся тому горю, которое плескалось в ее глазах. - Как вы любите его,- невольно вырвалось у него. - Любила, - эхом повторила Анжелика и опустилась на снег. Судорожные рыдания сотрясли ее тело. Аббат опустил ей руки на плечи и заставил взглянуть себе в глаза. - Я открою вам тайну, сударыня. Только потому, что вы сейчас находитесь на грани смерти из-за своей любви, а ввергать ближнего своего в отчаяние - тяжелейший грех... Ваш муж жив. Анжелика так стремительно вскочила на ноги, что он отшатнулся. - Жив... Жив... Но я своими глазами видела... - Успокойтесь,- аббат с тревогой оглянулся по сторонам. - Не кричите. Да, он жив. Король помиловал его. Вместо него было сожжено тело другого осужденного. Анжелика подняла глаза к небу и счастливо рассмеялась. - Господи, благодарю тебя, Господи! Он жив, жив! - Но почти при смерти,- остановил ее отец Антуан. - Его должны были отправить в крепость, но он был так слаб и измучен пытками, что конвойные побоялись, что он просто не выдержит дороги, поэтому и решили пока поместить его в мою обитель, под присмотр братьев-лазаристов. - Отведите меня к нему,- Анжелика умоляюще сложила руки. - Я не могу, мадам, это просто невозможно! Анжелика упала на колени. - Прошу, я ничем не выдам себя, никто никогда не узнает, что я его жена, клянусь вам! Скажете, что я... я... сиделка! Нищенка, которая готова работать за кров и еду! Священник заколебался. Анжелика, увидев, что он готов пойти ей навстречу, удвоила усилия: - Я буду ухаживать за ним, я вылечу его, я сумею... - Но вы понимаете, что потом вам придется расстаться? Что, как только он поправится, его тут же отправят в крепость? - Но он будет жив!- выкрикнула Анжелика. Аббат вздохнул. - Хорошо, мадам, идите за мной. Но вы не единым жестом или словом не должны выдать себя. И подвяжите волосы - они слишком роскошны для нищенки... И слишком приметны... Ранние зимние сумерки как-то незаметно перетекли в ночь, мороз усилился, звезды засияли ярче. Редкие прохожие спешили к теплым очагам, к любящим взглядам и сытной пище. "Когда-то и у нас было все то же самое, только пища была вкуснее, дом - богаче, а любовь - жарче...", - думала Анжелика, с трудом поспевая за спешащим к монастырю священнослужителем. "Ничего-ничего, только не вздумай отчаиваться!" Ноги скользили по подтаявшему за день снегу, но на душе было, как никогда, легко - она знала, что и это испытание будет им под силу, потому что совсем скоро они будут вместе. Анжелика размышляла обо всем и ни о чем одновременно. Что она скажет ему? Сможет ли не выдать своего волнения? Еще сегодня утром она корила себя, обливаясь слезами, что не догадалась передать Жоффрею весточку через Дегре, этого проклятого Богом палача или еще кого-нибудь, что он так и не узнал, как она любит его, но вот небеса даровали им еще один шанс... Где-то в подворотнях, верно, бродит сейчас Сорбонна, выискивая молчаливые парижские тени, а Франсуа смотрит ей вслед долгим взглядом и старается не думать о своем проигрыше. Анжелика вздрогнула, заслышав знакомый свист, и поспешила догнать отца Антуана. Вдали показался монастырь. Величественное здание с отеческой снисходительностью взирало на замерших внизу, ему уже не было дела до земных невзгод, оно служило целям, которые погрязшие в страхах заблудшие души еще не скоро поймут. Отец Антуан осторожно достал резной ключ и недоверчиво взглянул на Анжелику, боявшуюся дышать от волнения. -Дитя мое, вы уверены? - Да, да, отец мой! - В вашем положении.... -Это не имеет значения, скорее, умоляю вас! -Тогда, наденьте капюшон поглубже и ни с кем не заговаривайте.
Жаклин де ла Круа: *** Прежде, чем отвести ее к мужу, брат Антуан настоял на том, чтобы она привела себя в порядок и поела. Он дал ей серый широкий фартук, такую же косынку, ломоть хлеба и треснутую глиняную кружку с водой. Она туго заплела волосы, спрятала их под косынкой, закатала до локтей рукава и надела уродливый фартук. Потом наскоро поела и нетерпеливо обратилась к аббату: - Ну же, пойдемте! Они двинулись вперед по темному коридору, по которому гулял жестокий сквозняк. Священник снова обернулся к ней. - Держите себя в руках. Он в ужасном состоянии. И к нему приставлена стража. Анжелика молча кивнула. Он толкнул дверь и они очутились в жарко натопленной комнате, освещенной только пламенем, пылающим в грубо сложенном камине. Огромным усилием воли Анжелика заставила себя остаться стоять за спиной аббата, а не броситься на колени перед кроватью, с которой доносились едва слышные стоны. - Это нищенка, Мари,- небрежным тоном представил ее стражникам отец Антуан. - Ей некуда идти, я предложил ей поухаживать за нашим больным. - А она не растреплет?- лениво осведомился здоровенный детина в костюме мушкетера, развалившийся в кресле у камина. - Нет, господин,- подала голос Анжелика. - Мне очень, очень нужна эта работа, родители выгнали меня из дома, я на сносях... Мушкетер махнул рукой. - Пускай помоет его и даст ему попить. Мне недосуг с ним возиться. Затем он подмигнул молодой женщине. - Эй, крошка, может, потом заглянешь ко мне в келью? Зеленые глаза Анжелики вспыхнули гневом, отец Антуан поспешил вмешаться. -Вы в Божьем доме, сын мой! Детина раскатисто расхохотался. Анжелика чуть не споткнулась о ноги второго стражника, сидящего на табурете около кровати. Это был тщедушный юноша, сжимающий в руках алебарду, дрожащий от холода и не смеющий даже заикнуться своему грозному начальнику о том, что продрог до костей. Анжелика обернулась к двери. - Отец Антуан, вы не могли бы распорядиться, чтобы сюда принесли жаровню... И что-нибудь поесть... - Во дает девка!- восхищенно присвистнул мушкетер.- Эй, монах, тащи, что она просит, а то с меня шкуру спустят, если наш смертничек окочурится! Аббат коротко кивнул и вышел. Наконец-то Анжелика склонилась над мужем. И едва не расплакалась от острой жалости, пронзившей ее сердце. Она зажала рот руками, чтобы не закричать. Стражник воспринял ее жест по-своему. - Не бойся, красавица! Да, он страшен, как черт, но еле дышит. Просто не смотри ему в лицо, и все. Анжелика взяла себя в руки. Легкими движениями она ощупала тело Жоффрея, с отчаянием понимая, что на нем нет живого места, и каждое ее прикосновение причиняет ему нестерпимую боль. Она откинула одеяло и увидела зияющую рану под коленом, и два торчащих из нее жестких белесых обрывка, похожих на китовый ус. Никогда прежде она не видела ничего подобного. Солдат снова заговорил. - Помрет он. Я точно говорю. Разве ж после такого выживешь? И нога у него такая жуткая... Что это, а? И он грязным пальцем ткнул в белые отростки. Анжелика не успела перехватить его руку. Судорога пронзила тело графа, он жутко закричал и сел на постели. Ошалевшими глазами он оглядел комнату и остановил свой взгляд на побледневшем лице молодой женщины. Минуту они смотрели друг на друга, потом он откинулся на подушки и прошептал: - Господи, спасибо тебе! Я в Раю... И снова потерял сознание. *** Аббат принес жаровню, к которой сразу же протянул озябшие руки тщедушный солдатик, прислонив к стене свою алебарду. Через некоторое время мальчик, прислуживающий в монастыре, притащил ведро с теплой водой и ворох тряпок. "Для перевязки", - уточнил он и выскочил за дверь. Анжелика сняла с мужа белую рубаху смертника и осторожными движениями смыла с его тела кровь и грязь. Он слегка постанывал, но не приходил в себя. Она потрогала его лоб - жара не было. "Слава Богу!" - с облегчением подумала она. Потом снова, уже более внимательно, осмотрела его раны. Угрозу для жизни представляли только две - ужасающая под коленом и гноящаяся на руке. В комнату снова зашел аббат и тихонько прошептал, протягивая ей деревянный сундучок: - Я принес вам снадобья, которые используют при недомоганиях монахи нашего монастыря. Не знаю, найдете ли вы здесь что-то нужное вам... Анжелика с благодарностью посмотрела на него. - Эй, Мариэтта! Бросай этого проклятого колдуна и иди сюда!- донесся зычный крик от камина. Монах сдвинул брови. - Сударь, я настоятельно советую вам пройти в келью, выделенную вам, и отдохнуть. Ваш напарник и я посторожим вашего пленника до утра. Мушкетер поднялся и потянулся. Он был настолько огромным, что полностью заслонил собой камин. Потом он сделал шаг по направлению к Анжелике и грубо взял ее за подбородок. - Ух, какая куколка! Она ударила его по руке и отступила на шаг назад, упершись спиной в стену. Молодчик хотел было приблизиться к ней, но дорогу ему заступил отец Антуан. Он ничего не говорил, только сурово смотрел на этого непочтительного вояку. Наконец тот, чертыхнувшись, развернулся на каблуках и вышел за дверь, громко шваркнув ею об косяк. Все оставшиеся в комнате облегченно выдохнули. - Спасибо, отец мой,- слабея от запоздалого ужаса, прошептала Анжелика, сползая по стене. Ее неловко подхватил испуганный солдат. - Как тебя зовут, сын мой? - ласково обратился к нему аббат. - Жан, - пролепетал малый. - Хорошо, Жан, иди, погрейся у камина, а мы с Мари пока полечим нашего больного. Анжелика откинула крышку сундучка, принесенного отцом Антуаном, и с радостью нашла в нем мазь, заживляющую раны, и несколько обезболивающих таблеток. Она осторожно села на краешек кровати и прижала тяжелую голову мужа к своему плечу. - Любовь моя, - тихонько прошептала она, легонько касаясь губами его виска. Аббат покачал головой и протянул ей кружку с водой. Она поднесла ее к губам Жоффрея и слегка смочила их. Он приоткрыл глаза и начал жадно пить. Потом закашлялся. Солдат обеспокоенно посмотрел на них. Отец Антуан махнул рукой - ничего, мол, страшного, отдыхай. Отдышавшись, граф обернулся, чтобы увидеть, чьи это руки осторожно придерживают его за плечи. Увидев затуманенные слезами глаза жены он хотел было что-то сказать, но она приложила палец к его губам и слегка покачала головой. Он понимающе кивнул. - Сын мой, это Мари, она будет ухаживать за вами, пока вы не поправитесь, - громко сказал аббат. - Мари, - хрипло проговорил Жоффрей и внезапно улыбнулся уголком рта. У Анжелики горло перехватило от переживаний и слезы потекли по ее щекам. Она небрежно вытерла их ладонью и быстро заговорила: - Ложитесь, вам нельзя двигаться, вы так изранены... Он позволил ей уложить себя обратно на подушки и на секунду задержал ее руку в своей. - Выпейте это, - нежно проговорила она, подавая ему таблетку. Он губами взял с ее протянутой ладони пилюлю, и это едва ощутимое прикосновение обожгло ее огнем. Дрожащими руками она налила в стакан с воды, и приподняв его голову, дала ему напиться. Видя, что Анжелика не в силах сдерживать свои чувства, отец Антуан резко отстранил ее мужа и сурово проговорил: - Мари, осмотри его раны и перевяжи, пока не прошло действие таблетки. - Но... Но... - в растерянности посмотрела на него Анжелика. - Если ты не в состоянии ухаживать за ним, можешь ступать туда, откуда пришла. Она обиженно поджала губы и снова склонилась над Жоффреем. Но аббат добился своего - она больше не плакала и руки ее не дрожали. Она четкими и быстрыми движениями втёрла мазь в синяки и ссадины, наложила тугие повязки на более серьёзные раны, острым ножичком, раскаленным на огне, аккуратно вскрыла гноящийся нарыв на руке Жоффрея. Во время этой операции он не издал ни единого крика, только слегка постанывал сквозь стиснутые зубы. Анжелика обернулась к священнику. - Что мне делать с раной на ноге? - озабоченно спросила она. - Я думаю, надо отрезать эти белые отростки, которые причиняют ему столь сильную боль, а потом перевязать. Анжелика с ужасом помотала головой. - Я не смогу! - Сможете. Я буду держать его. И он крепко обхватил Жоффрея за плечи. Анжелика засунула между зубов мужа деревянную палочку, найденную на дне сундучка с медикаментами, раскалила на огне ножик и одним быстрым движением отсекла злосчастные обрывки. Граф выгнулся дугой, зарычал, словно раненый зверь, а потом потерял сознание. Анжелика уронила нож на пол. Аббат, продолжающий удерживать его обмякшее тело, проговорил: - Ну же, скорее, промывайте рану! Анжелика вышла из ступора, быстро обработала края раны, вычистила из нее грязь, наложила повязку и в изнеможении упала на табурет. Отец Антуан отпустил Жоффрея и встал. Потом положил руку на ее плечо и глухо проговорил: - Вы мужественная женщина. У Анжелики даже не было сил ответить ему. *** Аббат почти силой увел ее из комнаты мужа. -Вам надо отдохнуть, - втолковывал он ей. - Я останусь с ним и тут же позову вас, если ему станет хуже. Кроме того, ваша столь горячая забота о нем может вызвать нежелательные подозрения. Она кивнула, соглашаясь. Оставшись одна в отведенной для нее келье, она свернулась клубочком под одеялом и тут ее накрыла волна безграничного счастья. - Жоффрей, ты не умер! - тихонько прошептала она, вспоминая его едва уловимую улыбку и легкое прикосновение губ к ее ладони. Тут в животе у нее толкнулся ребенок и она улыбнулась. - Твой папа жив, скоро он поправится и мы уедем далеко-далеко отсюда, где начнем новую жизнь. Анжелика закрыла глаза и решила завтра же утром сходить к вдове Кордо в Тампль за Флоримоном. Уже завтра их семья будет снова вместе... И с улыбкой на губах она заснула.
Мадемуазель Мари: Да, да, так хотелось, чтобы отец Антуан ей сразу всё сказал! Конечно, "эскорт" из солдат очень не радует, жаль обоих до слёз Если бы Жоффрей от них удрал и потом к монаху пришёл, всё было бы не так трагично Очень жду продолжения) надеюсь, в далёком конце-концов всё закончится хорошо?
Violeta: Мадемуазель Мари пишет: Очень жду продолжения) надеюсь, в далёком конце-концов всё закончится хорошо? Ну мы ж не садистки! Конечно, хорошо! Но не сразу...
Мадемуазель Мари: Немножко недоумеваю Анжелика ведь настолько беременна, что уже живот, наверно, на лоб лезет, как этот гадкий мушкетёр может к ней приставать? или он такой извращенец?
Violeta: Мадемуазель Мари пишет: Анжелика ведь настолько беременна, что уже живот, наверно, на лоб лезет, как этот гадкий мушкетёр может к ней приставать? Девка и девка, смазливая... А живот под фартуком не очень-то и виден, может, толстая просто!
Жаклин де ла Круа: Ночь была, темно, не видно животов
фиалка: Да, кстати, почему отец Антуан и в правду не пытался ее разыскать когда Жоффа у него прятался? Но сейчас о другом, я вообще не представляю как вы писали это совместно, но получилось весьма и весьма. Просто фантастика. А почему Жоффрей улыбнулся услышав имя Мари, есть какие-то особые ассоциации? Еще, там написано править ошибки, но у меня не получается на планшетнике, да и нашла я лишь одну опечатку Дрожащими руками она налила в стакан с воды, и приподняв его голову, дала ему напиться. Жаклин де ла Круа, как же я рада вновь Вас читать. Вы так редко стали сюда заглядывать и признаюсь, сильно не хватает Ваших высказываний, действительно скучаю по нашим диалогам
Анна: Жаклин де ла Круа Violeta Девочки, как здорово, продолжайте, пожалуйста! Это справедливо, это правильно.
Жаклин де ла Круа: Спасибо, дамы Я тоже очень рада всех вас видеть!
Мадемуазель Мари: Жаклин де ла Круа , не пропадай больше
Жаклин де ла Круа: Мадемуазель Мари постараюсь
княгиня Спадо: Боже мой как трогатель я хочу дальше!
Violeta: Анжелика проснулась от того, что кто легонько касается ее плеча. - Вставайте, сестра моя, пора, - проговорил отец Антуан. - Пора? – в ужасе переспросила она. - Тише-тише, все в порядке. Стражники ушли на завтрак, я выведу вас из монастыря, пока никого нет. - Но… но я хочу остаться, - запротестовала Анжелика, еще не понимая стремительную перемену настроения священника. Отец Антуан улыбнулся и присел на краешек кровати. - Успокойтесь, мадам, всё в порядке, сейчас вы выйдете по тайному ходу, заберете своего малыша и вернетесь, нельзя подвергать ребенка опасности, к тому же, он, верно, думает, что вы его бросили. - Что вы, отец мой, я сама хотела попросить вас разрешить мне утром сходить за ним, но вы опередили меня. Вы так добры, - ее глаза наполнились слезами, а потом она внезапно встревожилась. - А стражники разрешат ему остаться? - Пока что нам раздает указания тот, чей чин куда выше королевского, - ответил отец Антуан, зажав в ладони розарий. - Умойтесь, мадам, я принес вам хлеб и немного молока, и выходите, я буду ждать вас снаружи. - Хорошо. - Ну, я пойду... - Подождите! – Анжелика вцепилась в худую руку монаха, заставляя его обернуться. - Да? – серые глаза брата Антуана светились мудростью и пониманием. - Как он? - На всё воля Божья, мадам. *** Анжелика несмело ступила под каменные своды тайного хода, освещаемого лишь тусклым светом факела в руке отца Антуана. Со стен капала вода, под потолком гнездились летучие мыши, но все же здесь было куда безопаснее парижских подворотен. Анжелика мысленно корила себя, что так неразумно распорядилась оставшимися у нее деньгами, но что сделано, то сделано, теперь у нее куда больше забот. Она подняла глаза к потолку и улыбнулась, дивясь неисповедимости путей Господних. Куда же теперь? Как им выбраться из монастыря? Как улизнуть от вездесущего ока стражников? Она помотала головой. Не стоит загадывать так далеко. Главное для нее сейчас - забрать Флоримона. Отец Антуан с видимым усилием отворил тяжелый засов, пропуская внутрь немного свежего воздуха. Ночью шел снег, и все теперь было белым-бело. Анжелика не смогла сдержать улыбки - никогда еще она так не радовалась снегопаду. - Сюда, мадам. - Что вы скажете стражникам? - Что-нибудь придумаю, - хитро улыбнулся священник, - В крайнем случае, заменю лишние расспросы скучной проповедью о моральных ценностях. Анжелика подняла бровь: а он не так прост, как кажется! Очевидно, у них появился еще один друг. - Идите, скорее, и возвращайтесь, вы здесь очень нужны! И она поспешила прочь от монастыря, стараясь не оглядываться по сторонам и не привлекать к себе лишнего внимания. Скоро она обнимет своего малыша, попрощается с вдовой Кордо, поблагодарит ее за радушие и вернется к своей судьбе. Интересно, знал ли Дегре о планах короля? Хотя откуда? Анжелика жалела, что не может заручиться поддержкой вездесущего адвоката, успевшего стать столь близким ей за этот адов год. *** Впереди показалось жилище вдовы Кордо. Анжелика ускорила шаг, попутно обдумывая, как наспех собрать вещи, и какую выдумать причину для ухода. Крики детворы вырвали ее из нескончаемого потока путающихся мыслей, заставили оглядеться. Навстречу со всех ног несся Флоримон, преследуемый толпой обезумевшей от собственных проделок детворы. - Маленький колдун, покажи свои рожки! - Мама, мама, спаси меня! >Анжелика подхватила сына и спрятала за себя, готовая встретить лицом к лицу любую неожиданность. - Пошли прочь, негодные мальчишки! - Колдунья, колдунья! - Я сказала: прочь, не то отведаете палки! Что-то такое было в горящем взгляде ее зеленых глаз, что напугало детей, и они бросились врассыпную. Анжелика повернулась к сыну. - Не плачь, цыпленок, все хорошо. - Мама, ты вернулась, я так рад! – Флоримон цеплялся за ее плащ и размазывал грязной ладошкой слезы по пухлым щекам. - Ты больше не уйдешь? - Нет, сынок, больше никогда. Пойдем, мы уходим отсюда. - Куда? - Туда, где всё снова будет хорошо…. – ответила Анжелика, взяв Флоримона за руку. *** Анжелика быстро сложила нехитрые пожитки, оставила небольшую сумму из оставшихся у нее денег для вдовы Кордо и присела на кровать, пытаясь успокоиться. Флоримон был голоден и все время цеплялся за ее юбку, боясь, что снова будет ночевать один. Анжелика отругала себя за такое недостойное поведение и взглянула в окно, где снова шел снег. Крупные снежинки вели причудливый танец, колокола уже звонили к обедне. Невольно ей вспомнились их с Жоффреем вечера в Тулузе, всегда солнечной и приветливой, в любое время года, вспомнились долгие беседы около весело потрескивающего камина, вспомнилось время, наполненное любовью и счастьем. Как они ждали появления на свет Флоримона, как выбирали имя, как волновались, готовясь стать родителями, и как очередной поворот судьбы вывел их к пропасти… Анжелика смахнула слезы и положила ладонь на живот: «Хватит плакать, главное, что Жоффрей жив!». Она взяла сумку и в последний раз окинула взглядом место, ставшее ей почти родным, но которое, увы, придется оставить. - Пойдем отсюда, крошка, нам пора. - Мы вернемся, мама? - Нет, дорогой, я отведу тебя в место с красивыми разноцветными стеклышками и чудесным пением…. Помнишь, я рассказывала тебе об Иисусе? - Да, мама. - Он живет там, он будет тебя охранять, если меня вдруг не окажется рядом. Обещаешь ничего не бояться? Анжелика шептала сыну какие-то слова, уходя прочь, а снег стремительно заметал следы в прежнюю жизнь. *** Они были уже в нескольких минутах ходьбы от монастыря, когда дорогу им заступил высокий коренастый человек, одетый в лохмотья. Он стоял, расставив ноги, рука его лежала на кожаном поясе. Его единственный глаз дерзко смотрел на нее, второй был перевязан черной тряпкой. Его атлетическое тело было намного моложе его покрытого шрамами лица. Со лба свисали грязные волосы. Анжелика подхватила на руки Флоримона и попятилась. Незнакомец расхохотался и проговорил: - Не бойся, милашка, я не причиню тебе вреда. - У меня нет денег, - как можно спокойнее проговорила Анжелика, глядя ему прямо в лицо. - А зачем такой красотке деньги? Смазливая мордашка и ладная фигурка - твои главные сокровища, - он быстро шагнул к ней и схватил за талию. Потом быстро отдернул руку. - Черт, да ты брюхатая! От страха Анжелика не могла вымолвить ни слова. Минуту он размышлял, а потом сказал: - Ну, это неважно. Скоро ты родишь и будешь краше прежнего. Пойдем. - Куда? - еле слышно прошептала Анжелика. - В мой дворец, - усмехнулся незнакомец. - Прошу вас, сжальтесь, ради моих детей... - Я же говорю, ты можешь не бояться меня. И ты, и твои дети будут в безопасности и под моим покровительством. Слово Каламбредена, - он скрестил пальцы и плюнул на снег. Анжелика вспомнила, как однажды ее слуга, показывая этот знак, сказал: — Мадам, когда вы вот так скрестите пальцы, мои друзья скажут: «Да, она наша». Машинально она скрестила пальцы, имитируя знак Куасси-Ба. Лицо Каламбредена осветила улыбка. - Черт возьми, да ты наша! Анжелика кивнула, не понимая, о чем он говорит. - У меня самая большая банда в Париже, а ты станешь моей "маркизой", согласна? И он протянул ей широкую крепкую ладонь. В этот момент из переулка выскочила огромная собака с раззявленной пастью и бросилась на бандита. - Сорбонна! - облегченно воскликнула Анжелика и с Флоримоном на руках со всех ног бросилась к спасительным воротам монастыря. Если бы она обернулась, то увидела бы улепетывающего от несущегося гигантскими прыжками дога Каламбредена и Дегре, внимательно смотрящего ей вслед... *** Анжелика так отчаянно колотила в дверь, что навстречу ей выбежали сразу несколько монахов и мальчик, который вчера приносил воду. Оттолкнув их, она вбежала в вестибюль и проговорила, задыхаясь: - Отец... Антуан... - Я здесь, дочь моя. Что случилось? - встревоженно воскликнул он, увидев ее выбившиеся из-под косынки растрепанные волосы, сбившийся на бок плащ и отчаянно ревущего Флоримона, которого она судорожно прижимала к себе. - На меня... напали... Жуткий, весь в шрамах... Не помню, как он назвал себя! Отец мой! - Анжелика бросилась к нему и спрятала лицо у него на груди. Он растерянно гладил ее по голове, шепча что-то утешительное. На руках у Анжелики продолжал судорожно надрываться Флоримон. Мальчик, живущий при монастыре, некоторое время наблюдал эту сцену, потом подошел ближе и подергал Анжелику за юбку. - Мадам, мадам, дайте мне вашего ребенка, я его успокою. У меня в деревне много братьев и сестер, я старший. Анжелика недоуменно посмотрела на него. Потом на резко затихшего сына. Его глазенки с любопытством изучали нового приятеля, потом он протянул к нему ручки. - Вот видите, мадам, - гордо сказал мальчишка, слегка подкидывая вверх смеющегося Флоримона. - Я умею обращаться с детьми. Анжелика переглянулась с отцом Антуаном. Тот коротко кивнул. - Сын мой, - мягко проговорил он. - Ты не мог бы помочь этой даме? Ей сложно в ее положении помогать мне по хозяйству и присматривать за ребенком. Я могу на тебя рассчитывать? - он ласково посмотрел на мальца. Тот радостно кивнул, и посадив Флоримона к себе на плечи, убежал куда-то вглубь здания. Аббат обернулся к Анжелике. - Вы очень вовремя вернулись, мадам. Ему хуже... *** Сорбонна отпустила несчастного разбойника и подбежала к своему хозяину, задумчиво смотрящему в пустоту. Он думал о той, что несла в себе прелесть неизвестности и чудо новой жизни, что была так похожа на всех женщин сразу, и в то же время была словно существом из сказочного мира, феей из детства, призывающей поверить в себя. Сорбонна тыкалась мокрым носом в ладонь сыщика, но он ее не замечал, мысли снегопадом вились вокруг, навевая тоску и меланхолию. Еще вчера Франсуа эгоистично желал, чтобы дело завершилось самым трагическим образом, но сегодня, увидев ее с сыном, так удивительно походившим на человека, волею судьбы связавшего его с Анжеликой, он понял, что проиграл. Ловкий и умный адвокат с горечью признал свое поражение в этой мучительной битве любви и смерти. Конечно же, он знал, куда так спешила Анжелика, и намерения отца Антуана, украдкой спешащего к Гревской площади, также не ускользнули от цепкого взгляда сыщика. Он знал и даже не пытался помешать кому-то из них. Место такой, как Анжелика, не с вчерашним студентом, проигравшим все на свете… Дегре потрепал Сорбонну и холке, вздохнул и пошел прочь.
Violeta: фиалка пишет: А почему Жоффрей улыбнулся услышав имя Мари, есть какие-то особые ассоциации? Просто ему показалось это забавным. Анна пишет: Жаклин де ла Круа Violeta Девочки, как здорово, продолжайте, пожалуйста! княгиня Спадо пишет: Боже мой как трогатель я хочу дальше!
полная версия страницы