Форум » Творчество читателей » Нет??? А мы добавим... » Ответить
Нет??? А мы добавим...
Florimon: Вот открываю новую тему чтобы немного поразмыслить над тем чего же в романе нет, а могло бы появиться... А может у кого и хватит сил и духу написать пару строк... Ну, во-первых, не знаю даже почему, но вдруг обнаружила что мы не разу не встречались с реакцией Пейрака на беременность жены. Не, понятно. что автор пишет, что он был безумно рад, счастлив и т.д. и т.д. Но вот конкретные слова графа после фразы: "Милый, знаешь, а я беременна..." Его выражение лица, его реакция... Конкретная, а не просто пара слов "за кадром". Да и потом при каких обстоятельствах Анж могла сообщить ему это??? Для меня это еще одна загадка. Так как Пейрак мужчина неординарный, я даже затрудняюсь что-либо предположить... Дальше, очень неконкретны временные рамки и смена времен года. Только в американской серии мы встречаемся с описанием зимы, весны... А до этого нам более-менее точно известны даты свадьбы, рождения Фло и казни... Все остальное приходится высчитывать на пальцах и то с большой долей погрешности... В-третьих, диалоги между детьми Анж можно сосчитать на пальцах одной руки. А хотя бы одного разговора между Фло и Кантором по моему вообще нет!!! А ведь так хотелось бы узнать о чувствах братьев друг к другу. Точно также мало диалогов между Пейраком и собственными детьми... И это только самая малость, замеченная мною. Но, может я неправа?!?!
toulouse: Zoreana пишет: Эвелина написала маленький тезис. так она же предупредила, что пишет в публицистическом стиле, так что все верно
Эвелина: За время моего отсутствия тут столько споров возникло. Говорю сразу -мыла не будет. Может, еще что-нибудь напишу, но врядли это будет продолжением уже написанного. Уже есть некоторые задумки.Придумать фабулу-для меня не проблема, а вот развить до полноценного сюжета со всеми элементами-вопрос. Предпочитаю небольшие жанры: очерки, заметки, зарисовки.
Черный Леопард: А еще очень хотелось бы прочитать исповедь Жоффрея о том, как его разыскал Флоримон и сообщил ему, скорбящему и с поседевшими висками, что Анжелика жива! Как этот сдержанный человек опишет свое двойное ликование - от встречи с сыном и от такой потрясающей вести?! Надеюсь, что Анн в последнем томе чем-то таким нас побалует.
Оленька: Черный Леопард пишет: Как этот сдержанный человек опишет свое двойное ликование - от встречи с сыном и от такой потрясающей вести?! Я думаю он хмыкнет и скажет, что-нибудь такое едкое, типа "интересно когда мы встретимся, сколько еще деток эта мадам, кроме Шарля Анри, будет еще иметь при себе" "Сынок, а вы промежду прочим потомок графа Тулузского, в каком вы виде, почему без свиты, и вообще я вас не ждал, но уж если приперлись - проходите"
Анна: Оленька пишет: "Сынок, а вы промежду прочим потомок графа Тулузского, в каком вы виде, почему без свиты, и вообще я вас не ждал, но уж если приперлись - проходите" Сказать нечто подобное он может запросто, а вот интересно, что при этом подумает?
Анна: Оленька пишет: Я думаю он хмыкнет и скажет, что-нибудь такое едкое, типа "интересно когда мы встретимся, сколько еще деток эта мадам, кроме Шарля Анри, будет еще иметь при себе" Скорее: ну и во что она опять вляпалась? А вообще у него начнется душевный кризис с перестройкой. От оплакивания - к радости и злости
Оленька: Анна пишет: что при этом подумает? Ну что-то типа "Как он похож на меня, как я мечтал дать ему все и даже больше, он был моим первенцем (официально ), а сейчас, конечно у меня есть деньги и какая-то власть, но кто я, что я? Пират, отщепенец, проклятЫй людьми и королем. Разве такую судьбу готовил я своему сыну? Как дорого приходится платить за свою гордыню, и не только я расплатился за это, огонь, который сжег незнакомого бродягу, без имени и звания, жестоко опалили жизнь самой лучшей женщины на свете, рожденной для света и счастья, и практически уничтожил жизнь двоих малышей, судьба которых была стать высокородными мессирами.........
Черный Леопард: Думать он так, конечно, может - когда обретет способность думать! А вот первый ваш пост,Оленька, меня неприятно поразил - тема, совсем неподходящая для ехидства! Он же был страшно рад встрече с Кантором, и прежде всего спросил его о матери. А тут появляется и первый сын - но Пейрак не знает, как начать разговор об Анжелике. Знает ли Флоримон о смерти матери - и если нет, то как ему об этом сообщить?!! И вдруг такое ошеломляющее известие - любимая женщина жива, не погибла в пустыне!!!
Gal_gu: Черный Леопард пишет: Думать он так, конечно, может - когда обретет способность думать! И подумает наш граф следующее: "Она жива! Опять она ухитрилась меня обмануть и обвести вокруг польца! Она жива! Она во Франции! И покорная, она вернулась к королю. Разумеется, разве можно было ожидать чего-нибудь другого?!" -Жоффрей горько усмехнулся. Он как бы раздвоился. Одновременно он испытывал безумное счастье и безудержную ярость. - "Устав от опастностей ислама, она спешит вернуться к Его Величеству, чтобы согреться под боком у короля-солнце. Хорошо... Великолепно, мм дю Плесси-Бельере! Танцуйте, веселитесь, наслаждайтесь и блистайте в свете огней Версаля. Пока я привожу в порядок дела. А затем.... О, моя дорогая, вы - моя! И никто, и даже король Франции, не сможет встать между нами. Вот теперь, вы не сможете проскользнуть у меня между пальцев. Вы мне ответитите за все, за все ваши измены! Я вас заставлю оплатить все счета, моя дорогая супруга!" - Жоффрей встал. Он улыбался спокойно и даже удовлетворенно. Анжелика жива и она во Франции, там, на другом берегу океана. И это значит, что в один день или одну ночь она придет к нему, как это было в Тулузе.
Черный Леопард: Великолепно, Gal_gu! Девочки, как я вам завидую! Мне так не написать - или только с огромным трудом, потратив много времени. Трудно будет управляться с фанфиком. Но попробую обязательно. Urfine пишет И в последнем томе Жоффрей вспоминает и рассказывает Анжелике, как они оба сидели с султаном и вдыхали по ней, думая, что она погибла. А что при этом говорит Анжелика? Воспоминания о султане у нее остались, мягко говоря, не лучшие. Эвелина - очень даже хорошо! Только седины на висках у Жоффрея, по-моему, тогда еще не было. Она появилась позже, когда он узнал о мнимой смерти Анж.
urfine: Черный Леопард пишет: А что при этом говорит Анжелика? Воспоминания о султане у нее остались, мягко говоря, не лучшие. Понимаете, тут есть нюансы. Воспоминания о султане может у нее остались и не лучшие, зато сам по себе Восток ее поразил, много дал ей в духовном плане и с ним связаны как плохие воспоминания, так и хорошие. Это можно сравнить с воспоминаниями солдат о войне: в общем, кажется, что ничего хорошего о войне сказать не можешь, а вот солдаты вспоминают с улыбкой и ностальгией, прямо умильно, самые простые вещи, боевых товарией, казусы солдатской жизни.... вот и Анжелика, ей есть кого и что вспомнить и о ком и о чем бережно хранить память. Вот этот отрывок (хотя не знаю, насколько он хорошо перевен, у меня нетфр. теста, чтобы сравнить). Это из "Триумф Анжелики": ....Ослепленная и взбудораженная неожиданным поворотом событий, она не узнала его. Ее поступок, который едва не разлучил их навсегда, по прежнему мучил ее, и она не могла успокоиться. — Я так бы хотела увидеть ваш дворец роз в Кандии. Едва я сбежала оттуда, как почувствовала, как меня мучает тоска, так привлек меня пират под маской, который меня купил. Но я предпочла сбежать. Какая глупость, если задуматься! Мечта, счастье были так близки!.. Но нет! Все же это не было глупостью. Со старым Савари осуществили этот побег, который готовили с таким упрямством!.. Разве стремление к свободе не является мечтой каждой рабыни? Он рассмеялся. — В этом вы вся! Как я об этом не задумался раньше! Я же знаю вас, знаю ваш пыл, вашу неустрашимость перед любыми препятствиями! А тогда вы были для меня загадкой, и я не сумел разгадать ее в то время, когда мы расстались. Я хотел излечиться от любви, которая беспредельно мной завладела. Но я ошибался, принимая вас за легкомысленную и бесчувственную женщину. И был наказан. Он поцеловал ее руку. Они улыбались. Они были так счастливы, что не могли выразить словами то, что испытывали. Он смотрел на мелкие серебристые волны Сен Лоран, которые плескались у борта корабля. Анжелика стояла рядом, и время от времени они целовались. Изредка они чувствовали себя такими умиротворенными, что могли отодвинуть завесу своих воспоминаний, и сейчас был такой момент. Возвращение к прошлому порой было для них тягостно, порой оно ранило. — Вы правы, любовь моя, — сказала она. — Я искала вас. Но тогда мы еще не заслужили этой встречи. Мы были полны подозрительности. Она провела пальцами вдоль шрамов на его лице, которое она так любила. — Как я сразу не разгадала вас, несмотря на маскарад под свирепых пиратов, несмотря на ваше появление на невольничьем рынке, куда вы пришли за очередной игрушкой. Как я не разглядела вас настоящего, обманувшись вашим видом — бородой, маской, походкой?.. Я была встревожена. Я тоже виновата. Я должна была бы вас узнать по взгляду, по манере прикасаться ко мне. Сегодня мне кажется стыдным, что имеется столько доказательств моей слепоты. Но почему вы не назвали себя сразу же? — Там? Перед этим морским разбойником, или богачами мусульманами, которые пришли покупать женщин на рынок Канлии!.. Нет, на такое я не смог решиться! И кроме того, по правде говоря, больше всего я боялся вас. Я боялся первого взгляда, которым мы обменяемся, я оттягивал момент осознания, что потерял вас навсегда, что вы любите кого то другого, короля, может быть, да, короля, мне казалось, что ваш муж должен быть либо мертв, либо изгнан в глазах церковных властей и версальского двора. Вы были женщиной необъяснимой и непонятной, которая все время менялась. Вы были далеки от меня. Вас не было рядом. В расцвете красоты, гордая и отважная, вы мало напоминали того ребенка, которого я узнал в Тулузе, хотя я был покорен этой нежной хрупкостью, которую выставили напоказ на рынке Кандии. Но все проходит. Я расстался с вами, когда вы были так молоды, а когда встретил вновь, то распознал в вас — величественной даме — ветреную и забывчивую супругу, которая носит имя другого. — Да, такой я была, но только не по отношению к вам. Вы навсегда пленили мое сердце. Но, сомневаясь в других женщинах, вы стали сомневаться и во мне. Вы даже не захотели поверить, что я предприняла это безумное путешествие, против воли самого короля, только с той целью, чтобы найти вас. Мое нетерпение не знало предела, и я пустилась в странствия навстречу опасностям, очертя голову. Это было безумием — отправиться на розыски человека, якобы назначенного консулом Кандии. — Мог ли я мечтать о подобной любви? — Вот где ваше больное место, несмотря на то, что вы искушены в искусстве любви как трубадур. Вам еще многому нужно научиться, мессир… Известно ли вам, что вы стали для меня всем, после Тулузы? — Думаю, что мне не хватило времени в этом разобраться и в этом убедиться. Страсть — это взрыв. Верность — это нелепость. Любовь, ее суть, — не подлежит заключению в клетку, пусть и золоченую. И ее течение день ото дня, на протяжении всей жизни так мало похоже на наши хлопоты, чтобы угодить сильным мира всего или облегчить участь бедняков и отверженных. Вы отличались от других женщин тем, что когда я вас потерял, то понял, что потерял нечто большее, чем просто подругу. Трубадуры никогда ничего не договаривают и не объясняют до конца. Они дают понять, что суть — невыразима. Вот чему меня научили скитания изгнанника, которые делали бессмысленными все предыдущие истории, но не могли возвратить вас. — Но это не помешало вам прекрасно обойтись без меня на островах, перебираясь с одного на другой и наслаждаясь жизнью в цветочных дворцах на восточных оттоманках… — Я присягаю, что это было длительное и опасное путешествие с неожиданными поворотами и бурями. Я думал вначале, что не нуждаюсь в большом отрезке времени, чтобы излечиться от болезни к вам, и никогда не признал бы, что не смогу избавиться от этой страсти, что рана, нанесенная вашим взглядом, никогда не затянется. Когда же я это понял? Правда открылась мне в несколько приемов. Например, когда Меццо Морте в Алжире предложил мне открыть место вашего пребывания в обмен на отказ от соперничества в Средиземном море. Или позже, в Мекнесе, когда мне пришлось выдумать вашу смерть и окончательный разрыв с вами, пусть даже во сне… Итак, я был уверен, что наихудшим из всех мучений было никогда не увидеть вас. «Какая женщина, друг мой!..» — говаривал Мулей Исмаил, раздираемый бешенством, восхищением и сожалением одновременно. Мы были господами, властелинами стран Берберии и Ливана, а над ними кружил призрак женщины рабыни с незабываемыми глазами, умершей на дорогах пустыни. Временами мы переглядывались и понимали, что оба не верим в эту смерть. «Аллах велик», — говорил мне он. Мы не принимали приговор, потому что чувствовали себя слабыми и пострадавшими. Анжелика слушала его и улыбалась, настолько ей забавно было представить Жоффрея в обществе Мулея Исмаила, удрученных. Итак они смеялись и целовались, еще под впечатлением счастья от того, что были в объятиях друг друга, переполненные радостью, благодеяниями, имея детей, богатство и успех. Далеко от театра, где развивались эти трагические события, среди декораций природы на мрачной реке Севера, ее отдаленных берегов с холмами, покрытыми густым лесом, ее постоянных спутников — свинцовых туч, несущих завесы дождя, или бегущих от порывов ветра, в кругу друзей они вспоминали солнечное средиземноморье. Оно казалось им дружественным, ободряющим и подтверждало их уверенность найти друг друга и быть вместе....
Эвелина: Черный Леопард Спасибо за отзыв.
Оленька: Gal_gu
Оленька: Черный Леопард пишет: тема, совсем неподходящая для ехидства Вообще-то сам Пейрак любил ехидство. Ну не вижу я его бросающимся на колени, перед малышом (12 лет будем считать, что еще ребенок) со словами "сынок....ты,...но...как...откуда..." и скупая мужская слеза сорвавшись с ресниц, покатилась по шрамам щеки, оставляя за собой серебрянную дорожку.
toulouse: Gal_gu ууу, какой он у вас самоуверенный. интересно, что бы он стал делать, если бы и в самом деле А была в Версале и получала от этого эээ разные виды удовольствий?
полная версия страницы