Форум » Творчество читателей » Волею судьбы 6 » Ответить
Волею судьбы 6
Violeta: Эпиграф: Люди и сами отлично умеют творить зло, без какого бы то ни было вмешательства дьявола. Джоанн Харрис "Персики для месье кюре". Глава 1. Франсуаза. [more]Франсуаза расположилась на низеньком пуфике перед туалетным столиком, с нетерпением ожидая, пока Марго закончит колдовать над ее прической. Молодая женщина то барабанила пальцами по мраморной столешнице, то вдруг начинала перебирать украшения в тяжелом резном ларце, нервно надевая на тонкие пальцы изящные кольца и тут же снимая их, прикладывала к мочкам ушей изумительной работы серьги, а к белоснежной груди - роскошные колье. Было видно, что ее совсем не интересует то, что она видит в зеркале, скорее, она желала отвлечься от тягостных мыслей, владеющих ею. Наконец, раздраженно захлопнув крышку ларца, Франсуаза произнесла: - Марго, мессир граф у себя? - Нет, мадам, его милость изволили отбыть еще рано утром, - голос горничной звучал ровно, но графине послышалась в нем легкая издевка. - Он просил что-то передать мне? - женщина изо всех сил сжала подвернувшийся ей под руку черепаховый гребень, борясь с желанием запустить им в гладкую поверхность зеркала, в отражении которого она видела невозмутимое лицо Марго. О, как она ненавидела эту деревенщину, которую муж приставил к ней, словно соглядатая. - Нет, госпожа графиня, - "как и всегда", словно издеваясь, крутилось в голове у Франсуазы окончание этой фразы. - Ты закончила? - она аккуратно отложила гребень в сторону. Только бы суметь сдержаться, только бы не закричать и не отхлестать эту дуреху по щекам... - Да, ваше сиятельство, - Марго отступила на шаг назад и застыла, сложив перед собой руки. На ее лице невозможно было прочесть никаких эмоций, она молча стояла, ожидая дальнейших распоряжений. - Позови девушек, пусть они помогут мне одеться. А ты можешь быть свободна. - Как будет угодно госпоже, - горничная слегка склонила голову и скрылась за дверью. - Дрянь, - прошипела ей вслед Франсуаза. - Вот бы ты грохнулась с лестницы и сломала себе шею, чертова гугенотка. В комнату, словно дуновение легкого ветерка, впорхнули две хорошенькие девушки-камеристки, которых молодая графиня наняла сразу же по приезду в Париж. - Ваше сиятельство, вы сегодня ослепительны! - прощебетала одна, а другая восхищенно прижала руки к груди. Франсуаза милостиво им улыбнулась. Приятное разнообразие после постного лица Марго. На кровати лежало приготовленное горничной платье. Темно-зеленое, из тяжелого узорчатого бархата, с пеной белоснежных кружев на рукавах и вышитым золотом и драгоценными камнями корсажем. По подолу тоже шла вышивка, к которой добавлялись маленькие жемчужинки, создающие изящный рисунок и придающие наряду некую воздушность. Платье было восхитительным, но совсем не нравилось Франсуазе. Муж в который раз проявил свое пренебрежение к ней, заказав гардероб, совершенно не согласуясь с ее желаниями. Вместе с тем, молодая женщина не могла упрекнуть супруга в отсутствии вкуса - она знала, что будет выглядеть в этом наряде обворожительно. Франсуазу захлестнуло раздражение: как же изысканно Жоффрей дал ей понять, сколь мало для него значит ее мнение, и что доставить ей удовольствие не входило в его планы, а скорее наоборот, в его поступке сквозило откровенное неуважение к ней. Когда же это произошло? Отчего так вышло, что теперь они с мужем стали чужими людьми, словно не было того счастливого времени, когда Франсуаза была для него королевой, Прекрасной дамой, когда он предугадывал каждое ее желание, исполнял любой каприз, убеждая ее в своем неизменном восхищении? Пока девушки осторожно надевали на нее роскошное платье, Франсуаза вспоминала тот вечер, когда узнала, что Жоффрей собирается уехать в столицу. Это случилось вскоре после визита его величества Людовика в Тулузу, во время которого молодой король гостил в Отеле весёлой науки и оказывал юной графине весьма красноречивые знаки внимания, восхищаясь ее красотой и выражая настойчивое желание поскорее увидеть их с мужем при дворе. Франсуаза была так счастлива, купаясь в лучах мужского внимания и бесконечного потока комплиментов, что не сразу заметила изменения в поведении супруга, который вдруг стал с ней холодно-вежлив и отстранён. Молодая женщина знала, что ревность не могла быть тому причиной, поскольку внимание к ее персоне со стороны многочисленных кавалеров всегда льстило графу, который с удовольствием отмечал полные неподдельного восхищения взгляды, обращённые на его жену. Поэтому Франсуаза решила, что все дело в увлечении мужем занятиями наукой. Жоффрей стал подолгу уединяться в своей лаборатории, все чаще оставаясь там до самого утра и напрочь забывая о прелестях юной супруги. Но это не сильно волновало ее до того момента, пока по Тулузе пожаром не пронеслась весть о его скором отъезде. Франсуаза тогда вбежала в его кабинет, сверкая глазами, и быстро заговорила: - Почему вы не сказали мне, что уезжаете? Граф холодно посмотрел на нее. По его губам скользнула саркастическая улыбка, которую она так ненавидела, и, лениво цедя слова, проговорил: - С каких пор, госпожа графиня, я должен ставить вас в известность о своих планах? Франсуаза задохнулась от возмущения. - Позвольте, сударь... Но граф, словно сочтя разговор законченным, направился к выходу из комнаты. Она схватила его за руку и заставила взглянуть себе в глаза. - Что происходит? Скажите же, Жоффрей, что между нами происходит? - Франсуаза, гордая до безумия, впервые говорила с просительной интонацией, ища в его темных глазах ответ на терзающий ее уже несколько недель вопрос. Он мучительно долго молчал, потом склонился к лицу жены, словно хотел ее поцеловать, и сказал: - Между нами? Между нами решительно ничего не происходит, мадам, - и, убрав ее руку с рукава своего камзола, ушел. Франсуаза долго стояла посреди комнаты, не в силах двинуться с места. В ее голове колоколом отдавались его последние слова: "между нами... ничего... не происходит... ничего...", и ей вдруг отчаянно захотелось убежать из этого роскошного дворца, от этого ставшего вдруг чужим мужчины, далеко-далеко, навсегда. В кабинет заглянула Марго и сдержанно проговорила: - Госпожа графиня, мессир граф велел передать вам, что завтра он уезжает в Париж, и вы будете сопровождать его. Прикажете собирать вещи? - Да, - Франсуаза обернулась к ней. Ее глаза лихорадочно заблестели. - Да, Марго, и немедленно! - она победно улыбнулась. Еще не все потеряно: Жоффрей берет ее с собой, он хочет, чтобы она была рядом с ним! А его внезапно изменившееся отношение к ней - это только плод ее разгоряченной фантазии. И вот теперь, стоя посреди комнаты в новом отеле, построенном, как еще недавно говорил муж, специально для нее, Франсуаза чувствовала, что потерпела сокрушительное поражение... Она непроизвольным жестом поднесла руку к груди, словно заново переживая то отчаяние, тот гнев, что испытала накануне. Мадам Скаррон, с оттенком легкой жалости поглядывая на подругу, поведала Франсуазе, что ее муж в открытую изменяет ей с женой герцога де Мерекура, и об этом судачит весь Париж, смакуя самые невероятные пикантные подробности. Она полночи прождала Жоффрея, чтобы объясниться с ним, но он так и не появился. Только под утро, когда ее сморил сон, муж буквально на несколько минут заехал в отель, чтобы переодеться, и снова отбыл. Теперь у Франсуазы словно открылись глаза: охлаждение, которое началось еще несколько месяцев назад в Тулузе, перешло в откровенное пренебрежение здесь, в Париже. С головой окунувшись в столичную жизнь, молодая графиня и сама первое время едва вспоминала о муже: приемы, балы, салоны, театры. В отсутствие вечно занятого супруга, все эти месяцы она предавалась радостям светской жизни, не замечая, как с каждым днем они все больше отдаляются друг от друга. В последнее время граф не ставил жену в известность о своих отлучках, не сопровождал ее на приемы, не интересовался, как она проводит свободное время. А разве она была против? Разве требовала его компании, искала его общества? Новость об измене мужа, ставшая достоянием парижского высшего света, прогремела, как гром среди ясного неба, выбив у Франсуазы почву из под ног. Таким возмутительным образом Жоффрей демонстрировал супруге свое равнодушие и презрение, ясно давая понять, что между ними все кончено. Может быть, ей стоило остаться в Тулузе? "И похоронить там себя за вышиванием?" - одернула саму себя Франсуаза. Перед ее глазами вдруг встало худое и бледное лицо Дианы де Грансень, изможденной долгими молитвами и пьяными выходками гуляки-мужа. Мать Франсуазы была благочестивой и верующей женщиной, которой приходилось мириться с разгульным образом жизни супруга, не стремящегося скрывать свои похождения. Благодаря слугам, одна из таких историй стала известна широкому кругу знакомых и со временем обрела ошеломительную популярность в модных салонах*. Неужели и ее ждет такая же участь: слышать о выходках неверного мужа и закрывать на них глаза? Ну нет! Она приехала в Париж блистать, и так оно и будет. Ничто не заставит ее уехать, пусть даже у Жоффрея в любовницах перебывают все потаскухи столицы! Но все же гордость молодой женщины была уязвлена. Франсуаза поклялась себе, что не будет, подобно своей матери, терпеть измены супруга. Она заставит Жоффрея уважать себя. И рано или поздно он поймет, как неосмотрительно с его стороны было так пренебрегать собственной женой и ранить ее чувства. Она из Мортемаров, а они не прощают обид и жестоко мстят своим обидчикам! Закончив утренний туалет, Франсуаза позвала Марго: - Вели заложить карету - я хочу навестить сестру, - не терпящим возражения голосом распорядилась она. - И еще, сегодня я не буду ужинать дома. Можешь так и передать господину графу. _____________ *Однажды ночью Габриель де Рошешуар, маркиз де Мортемар вернулся домой очень поздно, а его жена, как обычно ожидавшая его, в очередной раз не смогла удержаться от нравоучений и спросила: - Откуда вы явились? Вы так и будете проводить свою жизнь в компании с чертями? На что господин де Мортемар ответил: - Я не знаю, откуда я пришел, но я знаю, что мои черти в лучшем настроении, чем ваш ангел-хранитель. [/more]
Violeta: List пишет: Violeta, а я правильно поняла? Граф женился потому что через тестя можно было легализовать наплавленные драгметаллы? То есть он золото-серебро в Испанию не вывозил, а на месте плавил, а потом, пользуясь родственными связями "отмывал"? Как схема работала? Насколько я помню, одной из главных загадок фика и было, зачем граф женился на Атенаис Так что ждем-с Светлячок пишет: Ага-ага, ему тут главнее уколоть побольнее, а уже какими методами - вопрос другой. Он вон как Анж доводил на корабле: и детьми, и проституцией и Исмаилом, хотя знал, что не было ничего, так что тут для него результат важнее средств, которые он использует. Леди Искренность пишет: Не то слово как, я ее даже мужу прочитала. О, круто! И как он оценил, если не секрет? А то мой обычно так говорит - ой, женское чтиво или о, ты что, сама написала?!
Nastia: Светлячок пишет: Ага-ага, ему тут главнее уколоть побольнее, а уже какими методами - вопрос другой. Он вон как Анж доводил на корабле: и детьми, и проституцией и Исмаилом, хотя знал, что не было ничего, так что тут для него результат важнее средств, которые он использует. Короче парень обнаглел малость крышу сносит. Предлагаю осадить немножко можно его же методом .Как он доводит девчонок так и его . Ой че то я сегодня язва йомайо
Nastia: Nastia пишет: асколько я помню, одной из главных загадок фика и было, зачем граф женился на Атенаис Так что ждем-с Долголи намс ждатис Как когда то Светлячок писала не помню точно когда, час, и приблизительно время. Что бы знать когда конфеток покупать к чайку
Светлячок: Nastia пишет: Долголи намс ждатис Как когда то Светлячок писала не помню точно когда, час, и приблизительно время. Что бы знать когда конфеток покупать к чайку глава написана, осталось довести до ума, полностью переписывать не заставляю
МА: Светлячок пишет глава написана, осталось довести до ума, полностью переписывать не заставляю Замечательно! жду с нетерпением Вообще, за последнее время столько прекрасных работ на форуме, что грех жаловаться. И конфет я уже вагон съела, надо бы что-то более диетическое для этой главы припасти
Леди Искренность: Violeta пишет: И как он оценил, если не секрет? Не секрет, хвалил очень. Сказал, что наш форум - средоточение талантливых, умных, начитанных дам с искрометной фантазией, но при этом разумных и здравомыслящих (это уже в ответ на мою реплику, что у нас многим не нравится Чужестранка).
Violeta: Глава 32. Жоффрей. Консьержери (продолжение). После ухода Франсуазы Жоффрей уведомил караульного, что желает видеть коменданта. Ожидая его, граф неторопливо закончил ужин и встретил начальника тюрьмы, расслабленно откинувшись на спинку стула и рассеянно крутя полупустой бокал бургундского между пальцами, отчего в рубиновой глубине то и дело вспыхивали золотистые блики от горящих на столе свечей. - Мессир де Пейрак, - мужчина с поклоном остановился в дверях, гадая, зачем он ему понадобился. Против обыкновения, граф не только улыбнулся ему, но и поднялся навстречу, словно дорогому гостю. - Я рад, что вы исполнили мою просьбу, сударь, - Жоффрей, не давая коменданту опомниться, усадил его на единственный в комнате стул и плеснул в бокал, из которого только что пила Франсуаза, вина. - Выпейте со мной, любезнейший, окажите мне честь. Оробевший начальник тюрьмы принял кубок из рук Пейрака и неуверенно поднес его к губам. Интересно, что задумал его непредсказуемый арестант? Напоить его и сбежать? Вряд ли - за дверями находится несколько стражников, да еще и на выходе с полдюжины. Словно прочитав его мысли, граф рассмеялся. - Вам не стоит думать, что я что-то замышляю, - он присел на кровать и одним махом опрокинул в себя бокал с вином. - Я позвал вас, чтобы поблагодарить за вашу учтивость по отношению к моей супруге, да и, помимо этого, за те условия, в которых вы меня разместили, - граф обвел глазами камеру и остановил взгляд на гобелене, висевшем над столом. - Какая милая сцена! - воскликнул Жоффрей, жестом привлекая внимание коменданта к изображенным на ткани фигурам. - Прогулка по парку в окружении прелестных дам - что может быть очаровательнее? - Да, господин граф, - поспешно кивнул мужчина, отставляя бокал в сторону. К чему, интересно, он клонит? - Если вы желаете, то завтра вас выведут подышать свежим воздухом во внутренний двор... - Дышать свежим воздухом в одиночестве? Нет, это не по мне, - решительно покачал головой Пейрак. - Нельзя ли как-то устроить, чтобы мои друзья, которые тоже стали гостями Консьержери, составили мне компанию? - Это решительно невозможно! - начальник тюрьмы поднялся со стула. - Кроме того, их содержат куда как более строго, чем вас. Сам господин Тюренн распорядился оказывать вам всяческое расположение и удовлетворять все ваши просьбы. В границах разумного, конечно, - быстро поправился комендант, увидев, как весело вспыхнули глаза графа. - И я премного благодарен ему за это, - преувеличенно серьезно проговорил Жоффрей. - И не позволю себе смутить вас ничем неподобающим или выходящим за пределы вашей компетенции. Но прогулка с друзьями в тюремном дворе - разве это запрещено уставом? Или вы боитесь, что мы снова устроим потасовку? - Пейрак развел руками. - Помилуйте, у нас даже нет оружия! Мужчина начал переминаться с ноги на ногу, явно колеблясь. Граф решил продолжить наступление. Он встал со своего места, поставил пустой бокал на стол и, подойдя к начальнику тюрьмы, дружески положил руку ему на плечо. Тот поднял на Жоффрея полные изумления глаза - вот это да! - высокомерный, словно испанский гранд, сеньор из Тулузы теперь так приветлив с ним, будто они старые приятели. - Я могу дать вам слово, что с моей стороны вам не придется ожидать никаких провокаций или эстапад. - В вас я не сомневаюсь, господин де Пейрак, - пробормотал комендант. - Но ваши задиристые друзья - им нет никакой веры... - А если я за них поручусь? - небрежно проговорил Жоффрей, и между пальцами у него сверкнула золотая монета. Начальник тюрьмы сглотнул. - Поручусь за всех троих, - со значением сказал граф, добавляя к ней еще две. - Вы очень щедры, - придушенным шепотом произнес мужчина, поспешно запихивая золото в мешочек за поясом. Только бы не прознали стражники - проблем потом не оберешься! - Но, увы, я могу устроить вам свидание только с двумя вашими приятелями. Рана господина де Монтеспана слишком серьезна, чтобы совершать прогулки. По чести говоря, он очень плох, несмотря на то, что его ежедневно осматривает тюремный лекарь. Рана на ноге в ужасном состоянии, у него жар... - Неужели? - в глазах Пейрака зажглась неподдельная тревога. - Какая досада! Комендант тактично промолчал о том, что именно шпаге графа маркиз обязан своим ранением. - Могу я что-то сделать для него? - спросил Жоффрей. - Только помолиться, мессир, - проговорил начальник тюрьмы и в подтверждение своих слов возвел глаза к потолку. - Я говорю о чем-то более существенном, - нетерпеливым жестом прервал его Пейрак. - Я могу предоставить в его распоряжение лучшего в Париже врача... И конечно же, если вы не против, улучшить условия, в которых он содержится. - Но господин де Тюренн... - начал было комендант. - Не будет иметь ничего против, - закончил за него граф. - Разве ему доставит удовольствие, если маркиз умрет, не дожив до суда чести? - в голосе Жоффрея промелькнула едва уловимая ирония. - Мессир де Пейрак! - воскликнул мужчина, бросая быстрый взгляд на дверь, за которой негромко переговаривались караульные. - Я многое готов сделать для вас, но в отношении господ-гасконцев мне были даны самые строгие распоряжения... - Вы же добрый христианин? - тон графа стал проникновенным. - Как вы можете желать смерти ближнему своему? - Помилуй Бог! - комендант размашисто перекрестился. - Тогда что вам стоит пригласить к господину де Монтеспану лекаря, услуги которого я оплачу? И избавить его от крыс и гнилой соломы, коими славится ваше в высшей степени гостеприимное заведение? - на ладонь начальника тюрьмы упало еще несколько монет. - Это задаток... - со значением проговорил Жоффрей. - Я сделаю, как вы просите, сударь, - на висках коменданта выступила испарина. - Но если мессир де Тюренн будет недоволен... - Я возьму всю вину на себя, можете не беспокоиться, - Пейрак широко улыбнулся. Когда за начальником тюрьмы захлопнулась дверь, Жоффрей рывком бросился поперек кровати и с наслаждением вытянулся на ней. Заложив руки за голову, он закрыл глаза. Перед его внутренним взором замелькали яркие картины сегодняшней ссоры с женой, разговора с комендантом, недавней дуэли, бледное, искаженное от боли лицо упавшего на снег Монтеспана... Да, досадно, что так все обернулось - смерть маркиза не входила в планы де Пейрака. По крайней мере, пока он все не разузнает относительно его отношений с Франсуазой. Нельзя сказать, что графа очень задело известие о том, что Пардайан волочился за его женой. Скорее его удивило, как быстро тот переключился с одной дамы на другую - Жоффрей готов был биться об заклад, что, когда маркиз обедал у них в Ботрейи, он уже был по уши влюблен в Анжелику. Когда же, интересно, у него нашлось время, а - главное! - желание ухаживать за Франсуазой? Неужели он ошибся в своих предположениях, и Монтеспан на деле оказался просто обычным повесой, ищущим удовольствий? И по иронии судьбы, в обоих случаях пытающийся перейти дорогу ему, графу де Пейраку? Что ж, усмехнулся про себя Жоффрей, по крайней мере стоило признать, что у маркиза хороший вкус... В дверях повернулся ключ, но граф даже не открыл глаз. Он услышал тихие шаги по комнате в направлении стола, осторожное позвякивание собираемой на поднос посуды, и предположил, что это слуга пришел убрать остатки ужина. Надо будет утром отправить его за лекарем для маркиза, решил про себя Пейрак, и договориться с комендантом, чтобы тот устроил ему встречу с Монтеспаном под предлогом горячей заботы о его здоровье. И, помимо прочего, им с маркизом нужно было договориться о причине дуэли - шутки шутками, но если они и дальше будут упорствовать в этом вопросе, господин де Тюренн окончательно выйдет из себя и потребует у короля самой суровой кары для них обоих. Изгнание в провинцию Жоффрея бы больше, чем устроило, а вот лишение должности советника тулузского парламента, приносившей ему определенные выгоды, или конфискация имущества стали бы очень неприятными последствиями такого несвоевременного поединка. Споры по вопросам богословия Пейрак отмел сразу - его репутация была прекрасно известна в обществе, чтобы ссылаться на такой нелепый предлог для дуэли, затрагивать тему соперничества из-за дамы - слишком скользкая дорожка, которая могла привести к еще большим неприятностям и кривотолкам, нежели сейчас, тайное проникновение Монтеспана на прием в Ботрейи было и вовсе недостойным аквитанской гостеприимности поводом... Что ж, с внезапно накатившим задором решил граф, пусть причиной станут непримиримые разногласия в вопросах моды. Тем более, что попугайская манера маркиза одеваться изрядно веселила Пейрака. А уж как повеселится господин маршал, когда они с самым серьезным видом скажут ему об этом! Жоффрей представил вытянувшееся лицо господина де Тюренна и едва не расхохотался в голос. Тот, наверно, уже и сам был не рад, что исполнил просьбу Франсуазы вмешаться в поединок, и теперь был вынужден разрываться между симпатией к графу и обязанностью исполнить свой долг. Мысли Пейрака перескочили на недавний визит жены. Жоффрей чувствовал, что между ними осталась какая-то недоговоренность, словно бы она утаила от него нечто важное, на что он в пылу ссоры не обратил внимания. Граф вспомнил, как он спросил Франсуазу о том, что еще, помимо желания рассказать ему о поцелуе с Монтеспаном и заверить мужа в полной своей невиновности, привело ее в Консьержери. Она тогда ответила, что только это, но сейчас Жоффрей был уверен, что заметил неуверенность, скрытую в глубине ее глаз. Что же она хотела сказать? Какой порыв он спугнул своими саркастическими репликами? Сейчас граф почти жалел о своей невольной вспышке гнева, которая не позволила ему докопаться до истины. Но видит Бог, ни одна женщина не выводила его из себя так, как его дражайшая супруга. Казалось, она поставила себе целью все делать ему назло, идти наперекор его желаниям и убеждениям. Будь она его любовницей, возможно, это придавало бы их отношениям некоторую пикантность, но в женщине, которая была связана с ним брачными узами, Пейрак не желал видеть ни противника, ни врага. А Франсуаза, как ни неприятно было это признавать, стала и тем, и другим. В другое время он только посмеялся бы над таким положением вещей, но сейчас, сидя в Консьержери по прихоти этой интриганки с невинным взглядом ребенка, Жоффрей с досадой был вынужден признать, что недооценил ее. Он ни на секунду не поверил в то, что она из страха за его жизнь хотела предотвратить дуэль, сообщив маршалу де Тюренну о месте и времени их встречи с Монтеспаном. Вне всяких сомнений, она, узнав, что он собирается увезти ее в Тулузу, решила таким оригинальным способом отделаться от неудобного мужа и продолжить блистать в светских гостиных Парижа. Ее нисколько не волновала дальнейшая судьба супруга. Даже если бы король и решил обойтись с ним сурово - что ж, вряд ли это как-то отразилось бы на ней. Мать Франсуазы, состоявшая фрейлиной при Анне Австрийской, и ее отец, имевший связи везде, где только возможно, несомненно, позаботились бы о своей дочери. И при ее блестящей внешности и очаровании ей ничего не стоило бы обзавестить влиятельным поклонником, тем же Фуке, например, в отношениях с которым граф, влекомый желанием побольнее уязвить жену, ее несправедливо обвинил. Или справедливо? Как бы то ни было, Франсуаза в любом случае осталась бы в выигрыше... Пейрак уже в который раз за последние месяцы посетовал на то, что взял ее в жены, но глупо сейчас было думать о прошлом, коль скоро проблемы настоящего были куда как более значимыми. Для начала нужно было разобраться с Монтеспаном, затем - с этим судом чести, на котором настаивал де Тюренн. Несмотря на то, что Пейрак предпочел бы иметь дело с чиновниками парижского парламента, не исключено, что маршал сможет помочь ему выйти из ситуации с дуэлью с наименьшими потерями. Если только сочтет причину поединка достойной... А потом, нехорошо улыбнулся граф, он разберется с Франсуазой и навсегда отучит ее от желания устраивать ему неприятности. Сперва он увезет жену в Тулузу, чтобы постоянно держать ее у себя на глазах, подальше от столицы и жеманных подруг, сведет к минимуму ее содержание, количество приемов и выездов, чтобы она в полной мере прочувствовала меру наказания за свой проступок, погибая от скуки в ненавистной ей Тулузе. Или отправить ее в Беарн? Несколько месяцев ссылки ей не помешает - мстительно подумал Жоффрей. Оставался еще один деликатный вопрос, которого граф не желал касаться, словно открытой раны. Анжелика... Как и каждый раз, когда он думал о ней, его сердце начинало стучать чуть быстрее. Его несбывшаяся мечта, его фея, его... Жоффрей горько усмехнулся - увы, у него не было никакого права называть ее своей. В том обществе, к которому они принадлежали, его душевная склонность к ней, его горячее чувство не имели ровным счетом никакого значения, более того - осуждались, считаясь грехом. Но почему-то именно сейчас - после дуэли с маркизом, после разговора с женой, после нескольких дней, проведенных в камере Консьержери - графу вдруг стала невыносима мысль о том, что они больше никогда не увидятся. Отдать ее Монтеспану, как он сначала решил, теперь казалось ему невозможным. При одной только мысли о том, что ее губ коснутся чужие губы, а тонкий стан сожмут руки другого мужчины, у него темнело в глазах. Нет, должен быть какой-то выход! Если только она испытывает к нему то же чувство, что и он к ней... Готова ли она слышать пересуды за спиной, терпеть скрытые и явные насмешки, с гордо поднятой головой принимать осуждение окружающих ради того, чтобы быть с ним? А ведь ей придется через все это пройти, если она решится связать с ним свою судьбу, в этом можно было не сомневаться. "Пуатевенская шлюшка!" - резанул Жоффрея по ушам пронзительный голос Франсуазы, который слился в его голове с хором таких же полных ненависти и презрения голосов. Нет, решительно сказал он себе, Анжелика не заслуживала ни такого отношения, ни такой жизни. И если с большинством недовольных можно будет договориться с помощью золота, которое, как известно, помогает заткнуть даже самые ретивые глотки, то господин барон де Сансе, упрямый, как и его мулы, но человек, несомненно, благородный, не позволит так унизить его дочь. Да и Франсуаза вряд ли смирится с тем, что у него появится не очередная любовница, а возлюбленная. Тщеславная, злая, надменная - она не потерпит, чтобы ее место королевы Тулузы рядом с ним заняла другая. Насчет чувств супруги к нему граф не обольщался - ей нужно было только его положение и деньги, но зависть по отношению к Анжелике могла толкнуть ее на самые ужасные поступки. Черт возьми, как он был неосторожен, сказав Франсуазе о том, что не она была причиной его дуэли с маркизом! Пейрак резко сел на кровати. С нее станется жестоко отомстить девушке. Не иначе, как гнев помутил его разум, когда он, наотмашь хлестая Франсуазу, доставившую ему столько проблем, колкими фразами, чтобы увидеть обиду в ее глазах, слезы, дрожащие на ресницах, совсем забыл об осторожности. Она убежала от него в такой ярости, что несколько долгих минут он наслаждался своей победой, но стоила ли она тех неприятностей, которые могли последовать за ней? Надо будет передать послание Нинон, решил граф, чтобы та присмотрела за Анжеликой. Больше ему не к кому было обратиться с этой деликатной просьбой. И оставалось только надеяться, что Франсуаза, успокоившись, решит, что мадемуазель де Сансе слишком незначительна и не стоит ее внимания... Наутро, когда пришел лекарь, которого граф пригласил для Монтеспана, Пейрак настоял на том, чтобы сопровождать его в камеру к маркизу. - Я должен лично заверить Пардайана в том, что все наши разногласия в прошлом, чтобы он, при его горячности, столь свойственной юности, не отказался от услуг моего врача, - втолковывал он начальнику тюрьмы. - Я клянусь вам, что наш разговор продлится не дольше пяти минут и не доставит вам никаких неприятностей. Решайтесь же, сударь! И тот уступил. - Хорошо, мессир де Пейрак, но вы пробудете там не больше пяти минут и будете говорить в моем присутствии. - Как пожелаете! - граф слегка склонил голову в знак согласия. Для того, что он хотел сказать маркизу, ему хватит и минуты... Попетляв по мрачным коридорам Консьержери, комендант, Жоффрей в сопровождении двух стражников и прижимающий к груди свою сумку со снадобьями лекарь подошли наконец к двери камеры, где томился маркиз. - Господин де Монтеспан, к вам посетитель, - оповестил лежавшего без движения на постели молодого человека начальник тюрьмы. Тот с трудом приоткрыл глаза и, увидев графа, стоявшего у дверей, хриплым голосом спросил: - Это вы? - Да, сударь, - ровно ответил Пейрак, со сдержанной полуулыбкой глядя на маркиза. Действительно, вид у того был неважный. Да и обстановка камеры разительно отличалась от той, в которой поселили Жоффрея. Узкое оконце под самым потолком едва пропускало свет с улицы, каменные стены сочились влагой, в темных углах что-то подозрительно шуршало, но на столе стоял поднос со вполне сносным завтраком, а сам Монтеспан был укрыт толстым покрывалом, что должно было уберечь его хотя бы от простуды. Комендант сдержал свое слово улучшить условия пребывания маркиза в тюрьме - с удовлетворением подумал де Пейрак. Стоит позже отблагодарить его... - Что привело вас ко мне? - Монтеспан попытался приподняться на кровати, но тут же со стоном упал обратно. - Исключительно забота о вашем благополучии, мессир, - граф скрестил руки на груди и небрежно прислонился к дверному косяку. - Мэтр, - обратился он к доктору, - будьте так любезны, осмотрите этого господина. - Премного благодарен, но я не нуждаюсь в ваших подачках, - маркиз все же сел на постели и теперь с неприязнью смотрел на Жоффрея. - Мне показалось, что мы все выяснили при нашей последней встрече, - вопросительно приподнял бровь де Пейрак. - Возможно, вы желали мне что-то сказать, но не успели? - со значением проговорил Монтеспан. - Ах да, конечно, как я мог забыть! - губы графа дрогнули в ироничной улыбке. - Мы тогда, помнится, говорили о некой даме... - Не будем называть имен, - предостерегающе вскинул руку маркиз, с тревогой наблюдая за комендантом, который даже подался вперед, чтобы не пропустить ни одного слова из их захватывающей беседы. - Отчего же? - наигранно изумился Пейрак. - Вы не хотите покинуть Консьержери? - Не такой ценой! - отрезал Монтеспан и снова упал на подушки. Дыхание его сделалось прерывистым, грудь тяжело вздымалась, а по лицу струился пот. - Думаю, история с мадам де Пейрак, за которой вы имели неосторожность ухаживать, не заденет ничьей чести, кроме моей, а я вполне удовлетворен результатом нашего поединка, маркиз, - голос де Пейрака отразился от стен камеры и еще некоторое время гулким эхом кружил по комнате. Все присутствующие замерли в немом изумлении. - Мадам де Пейрак? - тихо ахнул начальник тюрьмы и тут же зажал себе рот ладонью. - Моя супруга слишком красива, чтобы время от времени с ней не случались подобные... истории, - с любезной улыбкой обернулся к коменданту граф. - Я не ожидал от вас такой подлости, сударь, - Монтеспан, который единственный из всех верно понял смысл происходящего, привстал на локтях и вперил в Пейрака полный ненависти взгляд. - Я тоже был о вас лучшего мнения, - отвесил ему легкий поклон Жоффрей. - Не забудьте рассказать об эпизоде в карете господину де Тюренну. Думаю, детали вам известны лучше, чем мне. - Вы готовы испортить репутацию вашей супруги, только чтобы добиться исполнения своих гнусных замыслов? - воскликнул маркиз, без всяких сомнений, намекая на желание графа обесчестить Анжелику. - Репутации моей жены ничего не грозит, - спокойно ответил граф. - Право же, смешно обвинять женщину в том, что какой-то светский щеголь решил за ней поволочиться. Мы вчера объяснились с мадам де Пейрак, и в моих глазах она полностью оправдана. Думаю, такого же мнения будут придерживаться и окружающие. - Я не приму от вас никакой помощи, - маркиз скинул на пол покрывало и, с трудом дотянувшись до стола, опрокинул на пол поднос с завтраком, который был доставлен к нему в камеру по просьбе Жоффрея. - Вы негодяй! Оглушительный грохот вывел начальника тюрьмы, который с открытым ртом наблюдал за этой перепалкой, из ступора. - Мессир де Монтеспан, - с укоризной начал он, подходя к кровати маркиза, - думаю, жар немного помрачил вам рассудок... - Идите вы к черту! Убирайтесь все! - завопил молодой человек, и в его глазах зажглись искорки безумия. - Вам все равно не удастся добиться того, чего вы желаете, господин де Пейрак. Милостью божией, я поднимусь на ноги и убью вас! - У него бред, - проговорил Жоффрей, сочувственно качая головой. - Друг мой, - проговорил он вполголоса, жестом подзывая коменданта, - за такой вспышкой гнева непременно должен последовать упадок сил. Проследите, чтобы господина де Монтеспана все же осмотрел доктор и заставьте его хоть что-то съесть, кроме тюремной баланды, - граф снова перевел взгляд на маркиза. - Любовь свела его с ума - что ж, такое часто случается. Разве мы вправе осуждать молодость за буйство чувств? - Ваше отношение заслуживает всяческого восхищения, мессир де Пейрак, - отвесил ему почтительный поклон начальник тюрьмы. - Не всякий муж может похвастаться подобной выдержкой и пониманием. Жоффрей только усмехнулся. - Думаю, мне больше незачем здесь оставаться, - произнес он, выходя в коридор. - Если вы позволите, я хотел бы вернуться к себе. - Как пожелаете, мессир граф, - и комендант дал знак караульным сопроводить Жоффрея в его камеру.
МА: Violeta Спасибо! Прекрасная глава Ах, граф оказался удивительно понятливым и широкомыслящим супругом. Сдал супругу с потрохами . А уж как любит, как любит: . Тщеславная, злая, надменная - она не потерпит, чтобы ее место королевы Тулузы рядом с ним заняла другая. Интересно, что же такое хотела сказать Франсуаза? Неужели все-таки она ждет ребенка? И почему тогда граф должен попасть в тюрьму? Не хочет, чтобы малыш стал славным трубадуром, наверное Заинтриговали! Жду продолжения!
toulouse: Полностью присоединяюсь к МА Следующая глава от имени Анжелики? Тогда вряд ли мы узнаем, что было на уме у Атенаис...
Violeta: toulouse пишет: Следующая глава от имени Анжелики? Тогда вряд ли мы узнаем, что было на уме у Атенаис... Зато узнаем, что граф передаст Анжелике через Нинон МА пишет: Ах, граф оказался удивительно понятливым и широкомыслящим супругом. Сдал супругу с потрохами . А уж как любит, как любит: Ну как ее, умничку-красавицу-интриганку, не любить?! МА пишет: И почему тогда граф должен попасть в тюрьму? Он уже в тюрьме МА пишет: Violeta Спасибо! Прекрасная глава toulouse пишет: Полностью присоединяюсь к МА Муррррррррси, дамы!
PoNy: Интересная глава Да уж...сдал граф супругу как пустую тару... А как же понравившаяся ему идея про разногласия в вопросах моды?
Nastia: VioletaПрекрасная глава ,Класс А Жоффрей хулиган довел маркиза опять, и женушку тоже.А про Анжелику какие мысли вай .Мачо Violeta пишет: Зато узнаем, что граф передаст Анжелике через Нинон Вай все не успокоюсь что же там аааа? так долго главушку ждать ? ШО брюлики , платьице еще одно, или книжку. Или же письмо с признанием (Люблю я Вас, но быть с Вами я боле не могу быть , забудьте мене и лихим словом не вспоминайте )
toulouse: Монтеспан-то как распетушился, у Голон ни один поклонник Анж так себя не вел - кроме Берна.
Nastia: toulouse пишет: Монтеспан-то как распетушился, у Голон ни один поклонник Анж так себя не вел - кроме Берна. Пьятух же . И одевается же тоже как пятух
Леди Искренность: Дааа, неожиданный поворот приобрели мысли графа... И хотя я на данном этапе фанат Атенаис , нельзя не признать, что это отличная идея, слить репутацию жены самостоятельно, чтобы теперь ей, даже если она примется чернить соперницу, никто не поверил. Я бы ему яду изощренного за это налила на месте Атенаис, от которого даже пастилки не помогут. Уксус в компот! Жаль, что упрямый Монтеспан не желает пока версию поддерживать, но думаю всей компашкой они его уговорят. Не даром Жоффрей свидание с двумя другими сокамерниками запросил.
полная версия страницы