Форум » Творчество читателей » Что вы знаете о любви? » Ответить
Что вы знаете о любви?
Светлячок: Перечитала я наши претензии к Пейраку, накомментировала кучу всего на его счет на фикбуке и все это время варила свое видение снятия маски. Как бы мне хотелось? Чтобы вот поменьше оскорблений, непонятных претензий и ненужных оправданий. А при работе над фанфиком Violeta "Через океан" напало на меня вдохновение (ей отдельное спасибо за помощь ), и написалась эта сцена. Не знаю, выльется ли она в полноценный фанф, я очень боюсь ввязываться в длинные работы, но пока попробую выдать свою версию плавания нашей сладкой парочки . Я думаю, что все в разговоре Анжелики и Рескатора пошло не в ту степь с того момента, как она заявила о том, что выходит замуж за Берна. Тогда-то Остапа Пейрака и понесло , вот я и подумала, а что, если... События начинаются с того момента, когда Анжелика получила приглашение от Рескатора провести ночь в его компании (то есть перед первой бурей, после которой и состоялось по канону снятие маски), только чуточку раньше, пока солнце полностью не зашло ________________________________________________________ Часть 1. Когда Анжелика поднималась по ступенькам трапа на ют, в мыслях у нее царил такой же хаос, как и на море. Подобно клокочущим вокруг корабля косматым пенистым валам, в ее душе бушевали самые противоречивые чувства. Прошло уже почти восемь суток с тех пор, как они покинули Ла-Рошель, взяв курс на запад, а она все еще не дала ответа мэтру Берну. И ничего не происходило... Мир, ограниченный для нее теперь бортами "Голдсборо", словно погрузился в спячку, укачиваемый неспешным ходом корабля. Минуты перетекали в часы, часы - в дни, а Анжелика все продолжала ждать. С самого первого раза, когда она ступила на палубу этого судна, она не переставала размышлять над теми чувствами, которые внушал ей Рескатор, и то отчаянно желала его увидеть, то, напротив, страшилась этой встречи. А он, словно догадываясь о ее смятении, больше не искал ее общества. После того, как она твердо решила, что ей следует остерегаться как его, так и своих собственных порывов, его исчезновение, казалось, должно было принести ей облегчение. Однако вместо радости Анжелика ощущала беспокойство. Капитана почти совсем не было видно. Только когда в отведенные для прогулок часы пассажиры выходили на палубу, им порой случалось заметить вдалеке, на юте, его силуэт в темном, развеваемом ветром плаще. И вот теперь он позвал ее, передав послание через своего друга - арабского врача Абд-эль-Мешрата. Анжелика не смогла бы ясно описать то, что она сейчас чувствовала: гнев из-за услышанной просьбы провести ночь с капитаном; тревогу от того, как на эти слова отреагировали ее друзья-гугеноты и в особенности мэтр Берн; и какое-то лихорадочное нетерпение, в котором она стыдилась признаться самой себе, оттого, что была рада вновь увидеться с Ним... Надежда то и дело уступала место страху, и тот вдруг начинал сдавливать ее грудь, словно тисками. Сейчас что-то произойдет! Что-то ужасное, сокрушительное, от чего она уже вовек не оправится… В сопровождении чёрного, как ночь, мавра Анжелика вновь оказалась в апартаментах капитана, где вечером, после отплытия из Ла-Рошели, она пришла в себя на восточном диване. В сгущающихся вечерних сумерках тускло поблескивали золотом мебель и украшающие капитанскую гостиную безделушки, но их очертания уже тонули во тьме. В воздухе был разлит какой-то приятных запах, в котором Анжелика не без волнения узнала аромат духов, исходивший от одежды Рескатора. Видно, он сохранил эту свою утонченную средиземноморскую привычку, как сохранил пристрастие к кофе, коврам и диванам с шелковыми подушками. Хозяин этих роскошных покоев стоял, склонившись над большим столом, который был заставлен различными приборами, песочными часами и замысловатыми блестящими инструментами, среди которых стопками лежали многочисленные карты, свертки и раскрытые книги. Венецианские светильники с красными стеклами и золотыми подвесками, освещавшие мужчину с обеих сторон, придавали его фигуре особое величие, и Анжелика в который раз подумала, что он и впрямь какое-то особое, необыкновенное существо. Иначе как объяснить то волнение и даже некоторый страх, которые она испытывала при каждой встрече с ним? - Вот и вы мадам, - улыбнувшись уголком рта, проговорил пират, оторвавшись от своих записей. - Я позвал вас, чтобы поговорить об одном важном деле, - мужчина учтивым жестом предложил Анжелике сесть. Его дружелюбная улыбка и тон, лишенный привычного сарказма, сбили женщину с толку. Она пришла сюда, чтобы дать отпор этому возомнившему о себе невесть что пирату, но никак не рассчитывала на столь любезную встречу. Важное дело? Вся ее злость вмиг куда-то улетучилась, уступив место женскому любопытству. - Я слушаю вас, монсеньор, - ответила она, присаживаясь на краешек кресла, стоявшего около стола с привинченными к палубе ножками. Рескатор вновь склонился к разложенным на столе бумагам. - Поскольку море сейчас неспокойно, и каждый день может стать для нас последним, я решил не стоять на пути у двоих влюблённых и готов выполнить вашу просьбу, - он пробежался глазами по строкам. - Согласно моим расчетам, вскоре нас ожидает весьма увлекательная встреча с морской стихией, поэтому нам стоит поторопиться. Что вы думаете о том, чтобы провести церемонию через два дня? - он поднял на неё свои чёрные глаза, в которых блеснули насмешливые искорки. - Церемонию? - непонимающе переспросила она. О чем это он? - Как? Неужели вы забыли о том, что собираетесь связать себя узами брака с мэтром Берном? - с наигранным изумлением проговорил пират. - Смею вам доложить, что ваш жених весьма нетерпелив, сударыня. Накануне он заявился ко мне без приглашения и потребовал, чтобы я поженил вас как можно скорее. Разве вы не в курсе своего предстоящего замужества? - его губы растянулись в ироничной улыбке. Анжелику бросило в жар. Так значит, не дождавшись ее ответа, мэтр Берн начал действовать, решив все за неё?! И он даже не соизволил сказать ей, что уже поговорил об этом с капитаном корабля! Будто не замечая ее состояния, Рескатор продолжал: - Признаюсь, эта новость была для меня полной неожиданностью, учитывая, что... - мужчина несколько помедлил, скользнув по Анжелике красноречивым взглядом, - за вами числится должок. Ну да ладно, - преувеличенно горестно вздохнул он, - кто я такой, чтобы решать судьбу чужого счастья... Так что вы думаете по поводу предложенной мною даты, мадам, дотерпите до послезавтра? - Послезавтра? - в замешательстве пробормотала Анжелика. Она была застигнута врасплох. В глубине души она понимала, что мэтр Берн поступил так, чтобы оградить ее от приставаний этого ренегата, ведь торговец давно заметил, что эти двое крепко связаны какой-то общей тайной. Ей даже пришлось рассказать унизительную правду о своих злоключениях на Средиземном море, чтобы заверить гугенота в том, что она не является любовницей хозяина "Голдсборо". Но сейчас Анжелика была ошеломлена тем, что мужчины сговариваются о ее судьбе за ее спиной. - А зачем тянуть? - вывел ее из раздумий хриплый голос капитана. - Куда подевалась ваша решительность, госпожа Анжелика? - насмешливо осведомился он, выпрямившись и выйдя из-за стола. Теперь Рескатор возвышался перед ней, словно могучая скала, облокотившись о край столешницы и скрестив руки на груди. - Или вы передумали? А может, мэтр Берн просто недостаточно хорош для вас? - с этими словами он склонился к ней, нависая, как большая хищная птица, преследующая свою жертву и готовая в любую минуту кинуться на добычу. Анжелика вздрогнула, увидев прямо перед собой его кожаную маску с искусственным носом, походившим на клюв, и алмазно-твердый, невыносимо пронзительный взгляд, сверкавший из-за прорезей этой маски. Рескатор коснулся рукой ее щеки и мягким, но властным движением приподнял ее подбородок, заставляя взглянуть на него. - Трепещет ли ваше сердечко, когда он смотрит на вас? - пират улыбался, пристально всматриваясь в бледное лицо Анжелики, в ее большие зеленые глаза, расширившиеся сейчас от удивления и растерянности. - Пробегает ли дрожь по вашей прекрасной коже, когда он касается вас? - тихо продолжал мужчина, медленно проводя пальцами по изящной шее и скользя по тонкой ключице. Анжелика сидела, словно заворожённая. Слова и прикосновения Рескатора окутывали ее, подобно шелковому кокону, мягко, но настойчиво, и она была не в силах пошевелиться. Взгляд его горящих черных глаз притягивал, а прикосновения умелых рук заставляли кровь быстрее мчаться по венам. В нем была неодолимая магнетическая сила, и несколько мгновений женщина была не в силах отвести глаза, точно птичка под взглядом змеи. - Кружится ли ваша голова, когда он целует вас? - и вот уже его губы оказались в опасной близости от ее губ. Как она ни старалась совладать с собой, ее тело отказывалось подчиняться разуму. Пока Рескатор не касался ее, Анжелика еще могла ему противиться, но теперь, почувствовав себя в его власти, она смешалась. Какое-то странное волнение охватило ее. Она так давно не ощущала ничего подобного… Она говорила себе: «Это страх», но то был не страх... Впервые после долгих лет одиночества и тоски по любви, Анжелика с удивлением почувствовала отголоски зарождавшегося желания, и ее сердце учащенно забилось. - Как думаете, что подумал бы ваш жених, если бы сейчас увидел нас вместе? - вкрадчиво спросил Рескатор, опаляя ее губы своим дыханием. Надломленный приглушенный голос пирата заставил женщину вынырнуть из забытья. Что с ней происходит? Анжелика в ужасе отшатнулась от него, вцепившись руками в подлокотники кресла. Она была сама не своя и снова попалась в ловушку, расставленную этим искусителем, ловко играющим на чужих слабостях! Он в очередной раз посмеялся над ней, а она в очередной раз купилась на его уловки. - Мой... - отчего-то она не могла произнести этих слов "будущий муж". - Мэтр Берн - мой лучший друг, и он самый честный и благородный человек на этом корабле! - с вызовом ответила Анжелика, стараясь унять колотящееся в груди сердце. - Так вы выходите за него замуж, потому что он ваш друг? Какая прелесть! Видимо, я недооценивал сокрушительную силу дружбы и поистине непостижимые глубины благородства этого унылого торговца, - парировал Рескатор, выпрямляясь. - А как же любовь, мадам? Или она ничего для вас не значит? Обида и злость, словно проснувшийся после долгой спячки вулкан, заклокотали в Анжелике с неистовой силой оттого, что кто-то посмел усомниться в ней, в ее способности любить и отдавать любви всю себя без остатка, бороться за нее, не жалея сил и даже самой жизни. Как мог этот чёрствый, словно камень, человек судить ее? Ее, чья жизнь была посвящена любви, которая не раз помогала Анжелике вырваться из костлявых лап смерти, когда, казалось, на спасение не было ни единого шанса; когда разъедающая душу пустота заполняла ее изнутри, заставляя захлёбываться тоской и отчаянием. - Что вы, подлый пират, знаете о любви?! - в сердцах бросила она Рескатору, вскочив на ноги. - Разве вы любили когда-нибудь? Она с вызовом взглянула ему в глаза, готовая, словно волчица, броситься на охотника, чтобы защитить своё дитя, как вдруг взгляд мужчины, стоявшего перед ней, из насмешливого стал серьёзным. Он пристально смотрел на Анжелику, и лишь плеск волн, мерно бившихся о борт корабля, нарушал эту гнетущую тишину. - Любил, - после некоторого молчания произнёс он одними губами. - Свою жену. В его хриплом голосе женщине почудились нотки горечи. Резко развернувшись, Рескатор подошел к шкафчику в глубине салона и открыл дверцу. Анжелика, ожидавшая яростной схватки и язвительных препирательств, была обескуражена его признанием. Она смотрела на крепкую спину мужчины, его широкие плечи, обтянутые бархатным камзолом, и не знала, что сказать. - У вас есть жена? - изумленно проговорила она, опускаясь в кресло, и в этот миг ей показалось, что пират вздрогнул. Или это отблески от тусклого, чуть дрожащего от качки света ламп играли с ее сознанием? Комната уже полностью погрузилась в полумрак, и это придавало их беседе оттенок немного таинственный и даже отчасти зловещий. Теперь, когда Рескатор отошел от нее на некоторое расстояние, Анжелике показалось, что он не человек, а какой-то мрачный, темный призрак, пришедший, чтобы повергнуть в смятение ее душу. - У меня БЫЛА жена, - с нажимом поправил ее Рескатор, не оборачиваясь. Анжелика во все глаза смотрела на этого сильного, загадочного мужчину и никак не могла поверить в правдивость его слов. Неужели он способен любить? Перед ней вдруг явственно предстала картина их первой встречи в батистане: его чарующий голос, нежные руки, его заботливый и вместе с тем изучающий взгляд. Тогда он был совсем другим, не таким, как сейчас, и отчего-то казался ей очень близким. Несмотря на то, что он был для нее незнакомцем с закрытым маской лицом, Анжелика чувствовала себя в безопасности в его объятиях, словно он был не хозяином, купившим ее за огромную сумму на торгах, а волшебником, в чьих силах было подарить ей новую жизнь. Пират медленно повернулся к ней и протянул молодой женщине бокал с вином. Ни словом, ни жестом он не выдал своих истинных чувств, и лишь жесткая кожаная маска знала, как от волнения расширяются крылья его носа, и хмурятся брови, сурово сходясь к переносице. Каким был этот грозный мужчина в любви? Безусловно, слава о нем, как о ценителе женской красоты и обладателе самых прекрасных одалисок Средиземноморья, была известна Анжелике, но не было ли это искусно разыгранным спектаклем, призванным скрыть неспособность Рескатора забыть ту, чей образ, похоже, до сих пор преследовал его? Анжелика вспомнила, как в первый вечер их путешествия, когда она на палубе схватилась за его бархатный камзол, ее рука ощутила под тканью не живое человеческое тело, а некую твердую оболочку. "Неужели и его сердце, подобно телу, заковано в латы?" - подумала она тогда. Неожиданно перед внутренним взором Анжелики предстал тот, другой, который некогда смог завладеть всеми ее мыслями, как сейчас Рескатор, такой же надменный и неприступный - Филипп де Плесси-Бельер, ее второй муж, этот прекрасный бог войны Марс с его холодным и нарочито безразличным взглядом светло-голубых глаз. Ах, Филипп, как он злился на неё за тот гнусный шантаж, как боролся со своими чувствами, как не хотел покориться ей, но в конце концов больше не смог противиться, впустив любовь в своё жестокое сердце! Филипп... бедный Филипп. Он ненавидел ее до любви... Время шло, никто из них не произносил ни слова, и в наступившей тишине Анжелика вдруг явственно различила похожий на душераздирающее стенание вой ветра в вантах и парусах, и этот тоскливый звук мучительной болью отозвался в ее сердце. "Все сильные мужчины становятся беспомощными перед чарами любви. Одни теряют душу, а другие - жизнь". - Что с ней случилось? Она умерла? - слова слетели с губ прежде, чем Анжелика осознала их бестактность. - В некотором роде, - спокойно ответил Рескатор. - Много лет назад. - Простите.., я не хотела... - она опустила глаза, коря себя за несдержанность. - Пустое, - перебил ее мужчина. - Она предала меня и, как оказалось, никогда не любила, - Рескатор не отрывал своих чёрных глаз от лица Анжелики. - Я хотел бы поднять этот бокал за верность, сударыня, вы не против такого тоста? Опрокинув в себя вино, пират вновь испытующе посмотрел на нее и вдруг неожиданно спросил: - А вы когда-нибудь предавали, мадам? Его взгляд словно прожигал ее насквозь, и ей стало тяжело дышать. Анжелика сделала слишком большой глоток из своего бокала и тут же закашлялась. - Осторожно, моя дорогая, не пейте все залпом, - ухмыльнулся он. - Это вино очень опасно, оно легко развяжет вам язык и заставит рассказать мне все ваши самые сокровенные тайны. Ну, это уже было слишком! Анжелика выпрямилась в кресле, готовая вновь сцепиться с ним не на жизнь, а на смерть. Тот краткий миг, когда он показался ей другим, настоящим, уже миновал, словно его и не было вовсе. - Мне нечего бояться, монсеньор, - сбросив оцепенение, твёрдо ответила она. - Я всегда была честна с теми, кто мне дорог. - Ну надо же! Кто бы мог подумать, что женщина, подобная вам, будет с таким апломбом рассуждать о честности! - проговорил пират и расхохотался. - И как ваш будущий муж, господин Берн, воспринял новость о том, что ему в супруги достанется жена сожжённого колдуна, вдова маршала, фаворитка короля Франции, наложница султана?.. Я никого не забыл? Право, же, вы истинный образец преданной женщины, - проговорил он между двумя взрывами хриплого хохота, от которого Анжелике сделалось не по себе. Она смертельно побледнела. Ей показалось, что дыхание ее вот-вот остановится, и она с трудом нашла в себе силы поставить дрожащей рукой бокал на стол. - Да как вы смеете? - голос ее звучал спокойно, но Анжелику буквально трясло от едва сдерживаемой ярости. Как же она ненавидела его в этот момент! За его оскорбительные намеки, за эти несправедливые слова, брошенные ей в лицо, за свою предательскую слабость к нему, за то, что так долго мечтала об этом загадочном человеке, как о герое сказок тысячи и одной ночи, а сейчас перед нею стоял банальный пират, в котором не было ни капли уважения к ней... - Вы ничего не знаете обо мне! Вы ничего не знаете о моей жизни, не знаете, при каких обстоятельствах я познакомилась с мэтром Берном... - она захлёбывалась словами, но не могла сдержаться. Анжелика знала, что не должна была говорить этого, никому и никогда, но была не в силах остановиться, словно это признание могло навсегда разорвать ее связь с прошлой жизнью. - Как я выживала после смерти первого мужа, лишившись всего. Вы не знаете, как залечивала раны от побоев второго, а король... - Мадам, только не говорите мне, что и его величество жестоко обращался со своей любовницей, поднимая на неё руку! - иронично перебил ее Рескатор. Анжелика задохнулась, словно от пощёчины. Ее душу переполняли ярость, обида и гнев. Слезы подступали все выше и тугим комком стояли в горле. Сама не зная почему, она хотела доказать этому пирату, что он заблуждается на ее счёт, хотела раз и навсегда покончить с тенями из прошлого, которые настигли ее даже здесь, в бескрайнем океане. Она не позволит им последовать за ней туда, в новые земли, в новую жизнь! Она чувствовала, что именно сейчас, на этом корабле, рядом с человеком, который называл себя Рескатором, сольются, словно реки, все ее прежние жизни, такие многочисленные и разнообразные. Анжелика вскочила и принялась остервенело, всеми десятью пальцами рвать шнуровку своего корсажа, распустила ее, стянула книзу рубашку и обнажила плечо. — Смотрите! Смотрите, что слуги короля сделали с его так называемой любовницей! — выкрикнула она. — Они заклеймили меня королевской лилией! Рескатор встал и подошел к ней. Он осмотрел след от раскаленного железа с вниманием ученого, исследующего некую интересную редкость. При этом он ничем не выказал чувств, которые вызвало у него ее признание. — В самом деле, — сказал он наконец. — А гугеноты знают, что приютили у себя висельницу? Анжелика уже жалела о своем необдуманном поступке. Палец Рескатора как бы между прочим гладил маленький, жесткий шрам, но даже от одного этого легкого прикосновения ее бросало в дрожь. Она попыталась было вновь стянуть на себе рубашку и корсаж, однако он удержал ее, крепко стиснув ее руки выше локтей. — Они знают об этом? — Один из них знает. — Во французском королевстве клеймят только проституток и преступниц. Она могла бы сказать ему, что клеймят также и гугеноток и что ее приняли за одну из них. Но ею уже начала овладевать паника. Та самая, столь хорошо знакомая ей паника, которая парализовала ее всякий раз, когда ее пытался обнять желающий ее мужчина. — Ах, да какая вам разница! — сказала она, пытаясь освободиться. — Думайте обо мне все, что вам угодно, только отпустите меня. Однако он вдруг прижал ее к себе, как в первый вечер после отплытия, прижал так тесно, что она не могла ни поднять голову к его жесткой кожаной маске, ни упереться ладонями ему в грудь, чтобы оттолкнуть его. Он сжимал ее только одной рукой, но рука эта была тверда, как стальной обруч. Другой рукой он коснулся шеи Анжелики, и его пальцы медленно скользнули вниз, к ее груди, угадывающейся в раскрытом вороте рубашки. — Вы надежно прячете свои сокровища, — прошептал он, касаясь губами ее виска. Прошло уже несколько лет с тех пор, когда ее в последний раз ласкал мужчина, и притом ласкал столь дерзко. Она вся напряглась под прикосновением его властной руки, которая со спокойной неторопливостью удостоверялась в том, что ее тело нисколько не утратило своей красоты. Ласки Рескатора сделались еще настойчивее; он знал свою власть над женщинами. Анжелика была не в силах пошевелиться и едва дышала. С нею произошло что-то странное: по ее телу вдруг разлился жар, и в то же время ей показалось, что сейчас она умрет. «Ох, хоть бы он меня отпустил, — мысленно умоляла она, — не то я стану его рабыней, его игрушкой. Он отнимает у меня силы. Почему?». Она с трудом выговорила: — Оставьте меня! Отпустите! Ее запрокинутое лицо исказилось, точно от боли. — Я внушаю вам такой ужас? — спросил Рескатор. Он больше не прижимал ее к себе. Она попятилась к стене и бессильно прислонилась к ней спиной. Пират задумчиво смотрел на нее, и она догадалась, что он озадачен чрезмерностью ее реакции. Опять, опять она повела себя как помешанная, а ведь прежде такого за ней не водилось… Что это было, что с нею сейчас произошло? Этот сладкий трепет, который она ощутила при прикосновении нежных умелых мужских пальцев.., ведь она его узнала: это было пробуждение чувственности, желание предаться страсти… С ним ей не было бы страшно, она была в этом уверена. Однако, глядя в ее глаза, он наверняка увидел в них ужас — а того, что этот ужас внушен не им, он не знал. Она и сейчас еще не осмеливалась поднять на него глаза. Как человек умный, Рескатор, похоже, принял свою неудачу философски. — Честное слово, вы пугливее девственницы. Кто бы мог подумать? - он снова облокотился о стол и скрестил руки на груди. - Или вы так верны своей будущей супружеской клятве? - усмехнулся он. - Интересно, а ее вы забудете также быстро, как ту, которую дали первому мужу, а затем - второму? И я уже молчу о том соглашении, что мы заключили с вами перед тем, как вы ступили на борт моего корабля - в самом деле, много ли стоят обещания, данные пирату? — в каждом его слове сквозил сарказм. - Как ни горько это признавать, мадам, но во всякой женщине скрыта обманщица. Кровь бросилась Анжелике в лицо, и ей лишь с трудом удалось сохранить самообладание. Глаза ее метали молнии. — Вы не имеете права так со мною разговаривать! По какому праву вы оскорбляете меня? По какому праву вы допрашиваете меня, как.., как полицейский? - Я имею на вас все права. Он сказал это бесстрастно, мрачным тоном, который, однако, испугал Анжелику куда больше, чем любые угрозы. «Я имею на вас все права…» Женщина открыла было рот, собираясь высказать ему все, — но тут судно резко накренилось, подхваченное особенно высокой волной, и ей пришлось ухватиться за кресло, чтобы не упасть. Она держалась на ногах не так твердо, как Рескатор, который, казалось, был припаян к палубе. Пират выпрямился, прислушиваясь к тишине, и жестом приказал ей молчать. - Началось, - серьёзно проговорил он, и в следующий миг его словам вторили оглушительные раскаты грома. Корабль резко качнуло, со звоном сбросив со стола мелкие побрякушки, а ночное небо белым всполохом рассекла яркая молния.
toulouse: Bella пишет: так ее и с Пейраком хватило не надолго... Увы, хотя и скучно не было. Остается только удивляться, как это на корабле она спросонок Колену отказала. Наверное, не повезло мужику - надо было чуть попозже подгрести, чтобы дама не разобрала, что тут уже явь. Вон на Голдсборо ей какие сны снились, даже соленокаменный Берн просек, что к чему
Светлячок: Накомментили, дамы, что уже битый час сижу и все не дочитаю)) toulouse пишет: Тоже мне бином Ньютона))) Потому что почему! Ибо так сказал Жофа "Такие как вы, не любят". Но как раз в этом случае не стоит полагаться на золотой мозг Пейрака, скорее тут сказал свое слово другой золотой орган этого героя) шикарность List пишет: Ок, поскольку вопрос не в том, чтобы они жили долго и счастливо, а в том, что повернуть негоцианта лучшей стороной, то у него явно было много хороших черт.Ну меня, например, грустит что чувство юмора не раскрыли, после его "Солце уже зашло", как-то перестали улыбать парня (кто о чем, а я все о бане шуточках). Потом, если он гугенот, то наверняка получил весьма пристойное образование и, возможно путешествовал? Значит может Анж что-нибудь рассказать интересное. Я понимаю, она и сама поездила слегка по свету, но тем более должна заценить какую-нибудь экзотику. Книжки он тоже читает, я помню. Судя по словам "не в первой трупы в соль зарывать", имеет весьма интересное прошлое. Добавить Кантора, прищуриться.... У меня, честно говоря не очень получается ( как по мне, в нем легкости нет), но автор, я в вас верю нерушимо!!!! так и по мне он не очень, чтоб хвататься, но вот Жофе могли его, как наливное яблочко, более спелым и красивым бочком повернуть toulouse пишет: Так ёлки, не может ведь он на ней во второй раз жениться, уже один раз по молодости свалял такого дурака, потом всю жизнь мучился "И зачем только люди женятся" та Пейрак относился к своему статусу мужа, как...тьфу в общем) для него и для других она вновь стала его женой, когда он об этом объявил во всеуслышанье. А до этого была куча проверок и, конечно же, куда ж без него - пророчество индейца . Только после этого Жофа признал себя женатым, а вот Берну было все равно, какая там Анж, он знал, какой она была в его доме, и этого ему было достаточно. Конечно, он Анж хотел, но когда ей делал предложение, еще такого дикого желания затащить ее в угол не было у него . Да и по тексту там говорится, что это аббат его надоумил женится, причем, говорил, что это нужно сделать до отплытия, чтобы мужики из-за Анж не переругались, то есть тоже он не по принципу действовал: захотел - предложил жениться, как Бардань, он к этому шел долго и осознанно. МА пишет: Берн, как персонаж, заиграл новыми красками после Вашего анализа. То есть Берн - достойный соперник, но Анн не достаточно раскрыла его достоинства? она его раскрывала в ла-Рошели, а потом задвинула на второй план и как будто смазала, чтобы ярко не пестрил, от того и диссонанс у меня: почему Рескатор так люто ревнует Анж к этому размытому пятну List пишет: У РЕ - вы меня полюбите/захотите и черт с вами, признаю вас как жену. только еще не забуду у индейца спросить List пишет: А меня все равно никак мужик не греет.... Какой-то оч положительный, сплошные плюсы, как кресты на кладбище. та и не надо, чтобы грел, надо, чтобы понятно было, мужик хороший, а то ведь непонятно читателю на первый взгляд, не вызывает он симпатию, как-то слишком уж просто тут Жофе с ним сражаться toulouse пишет: В любом случае, он ну никак не может ей предлагать руку - отсюда саркастическая реакция на вопрос Берна "А что, вы тоже ей предложили?" в дьяволице же предложил и кольцо подарил, так что это он просто не хотел на колечко с брюликом тратиться а врдуг откажет, а колечко уже ушло ему не столько нужно было, чтобы она полюбила его и все остальное, сколько, чтобы САМА ПРИШЛА, как и в первом томе. List пишет: С момента когда стало ясно, что это он, он точно жив и главное - он тут рядом, то запускается механизм"никто кроме тебя". То есть у нее никого не может быть ни юридически - женаты, ни физически - любовь самая большая и светлая. И нужно четко сказать - все, любовь прошла, а значит мы не женаты (у них же брак = любовь, иначе - зачем?) я в механизмах не сильна, я гуманитарий))) но мне кажется, что тут все еще так обернулось из-за того, что он даме дал отворот-поворот. Вот если бы сразу принял ее с распростертыми объятиями, то она могла бы и хвостом вильнуть, понимая что ее любят и хотят, как с королем. Принял, простил, а как же мои претензии и закидоны? но Жофа применил тактику наступления: не нужна, некрасивая, не жана ты мне боле, не жана А она: погодите, как это некрасивая - тут меня замуж зовут, хотят все через одного; и что значит не нужна - тут за мной король через все 14 томов гоняется; и как это не жана?! еще что ли есть другая? получше нашел? ну уж нет, посмотришь у меня, что и красивая, и нужная и самая что ни на есть жана! когда Анж не хотят, она очень как хочет, чтобы вдруг захотели , поэтому и мысли ее все в эту сторону повернуты)) Леди Искренность пишет: Насчет Берна соглашусь с дамами, он действительно вполне себе классный парень, но поддержу List и Анжелику, не моего романа, ибо скучен до оскомины в зубах согласна полность, вот и выходит, что скучного показали, а классного приходится выискивать с лупой toulouse пишет: В принципе, был риск, что она скажет "ну и прекрасно, выхожу замуж на нормального мужика без заморочек, хватит с меня того, что вы испортили мне жизнь! По вашей милости я почти год была подстилкой у главаря бандитской шайки, потом несколько лет гнула спину на кухне в харчевне, пока меня чуть не изнасиловала компания придворных извращенцев. Да еще вдобавок к этому по вашей милости погиб наш младший сын. Это к вопросу о том, куда я его подевала!" блеск помедленнее, я записую List пишет: Но она прекрасно знала после той соли, что он ее хочет и знала, что определенная власть у нее над ним есть. Но также понимала - он ее не тронет. И ее это устраивало. Потому что, если я правильно помню, именно после этой соли Анж стала думать "только волшебник мог бы"? мы как-то обсуждали, что у нее мужики друзьями и становились-то только через постель: Колен, Дегре, Лозен) Так что Берн еще не успел пройти боевое крещение для того, чтобы вступить в истинный статус друга List пишет: Дамы, Берн чудный пацан, я совершенно не спорю. Но он даже для госпожи Анжелики слишком пресный в том варианте, который у Голон. Нет того, что "выделяет его из стаи". Более того - он не просто не выделяется, он и Анж в эту стаю целенаправленно тянет. И если Берну не добавить чего-то такого этакого, а Анжбудет его серьезно рассматривать как потенциального мужа/ухажера/любовника, то это, ИМХО, получается уже не Анж. А она ж неубиваемая неваляшка, которая ищет любовь и не идет в шеренге. Она любит необычных и вечно эту самую шеренгу ломает. Ему, опять же - только мое мнение, нужно что-то окромя юмора и подвига ради прекрасной дамы . Потому как подвиг - вещь разовая, а то, что цепляет - постоянная. наверное, я как-то неправильно выразила свою мысль я не прочу Берна в любовники к Анж и тем более не хочу, чтобы она задумалась о замужестве с ним, нет, я лишь говорила о том, что на мой взгляд Жофа не видит реальных положительных качеств Берна, а поэтому не рассматривает его как противника в принципе, поэтому он и идет на этот опыт с чреслами и печатью плоти, потому что за эту неделю понял, что нет там страсти, свойства кожи и любовной эйфории. Для него Берн - неулюжий толстый торговец, с которым непонятно чего Анж связалась. Жофа не видит его благородства и его положительных качеств, не воспринимает так, как стоило бы на самом деле (ведь, он не знает про отсутсвие у того чувства юмора и прочие нюансы, которые знает Анж и читатели), не видит теплых доверительных отношений между героями, но при этом ревнует ее будто к столбу Bella пишет: Пейрак vs Берн... разумеется, сама идея книги- что Пейрак просто создан для Анжелики и все дороги/ звезды ведут их друг к другу. Но, многие на форуме неоднократно подчеркивали, что читать/ обсуждать/ писать про Пейрака интересно, но вот жить с таким товарищем- себе дороже. А вот образ Берна- как партнер для жизни, очень даже мечта многих: спокойный, уравновешенный, без выкидонов, ответственный, заботливый, семьянин, налево не пойдет, потому как без брака нельзя, за жену, ну или кандидатку в жены в соль зароет любого, в т.ч. и представителя закона. Пресный? отзовитесь, кто мечтает получать от мужа такие сюрпризы/катаклизмы, как Пейрак? Как-то в ходу больше народная мудрость, что за мужем надо быть как за каменной стеной, а не самой за него стрелять или индейцев ему на поводу поставлять. Если сухо составить таблицу со всеми очевидными качествами Пейрака и Берна, то Пейрак будет конкретно в минусе... да, соглашусь с вами, вон Абигель и была на седьмом небе от счастья, потому что именно такого хотела и именно так себе эту самую семейную жизнь и предствляла, но Анж-то у нас другого навидалась, кто ж после розового замка с волшебником и часовыми любовными оргиями променяет это все на скромный перепих с затушенными свечами Violeta пишет: Но Берн все равно не давал бы ей покоя, возможно, в какое-то мгновение она и уступила бы ему. чтоб отстал, как бардань, что ей, жалко что ли. Она бы ему и раньше уступила, если бы не насилие. Bella пишет: Но я спросила вообще о типах мужчин как Берн и Пейрак. Исключительно гипотетически, если у женщины была активная бурная молодость, будут ли ее зрелые годы столь же насыщеными? В молодости все, ну многие, западают на парней веселых, ярких, компанейских, с гитарой, ...любителей дискотек и т.д., а вот выйти замуж за такого не многие решаются, в семейной жизни это не всем подходит. В молодости классно с партнером прыгнуть с парашюта, автостопом по Европе, ... пить и кутить до потери сознания, а позже, лет после...30-40-50 читать совместно книгу, смотреть фильмы, путешествовать с комфортом, гулять по пляжу... адреналин хорош по молодости, а в старости чреват. Опять же женщина должна думать о детях, и традиционно выбирать мужа, способного обеспечить семью, стать опорой ей, отцом детям, а не испариться на 15 лет и по возвращению спросить, а чего это наши дети не в МГУ учатся и ты не сохранила наше имущество, бизнес и т.д. согласна toulouse пишет: Увы, хотя и скучно не было. Остается только удивляться, как это на корабле она спросонок Колену отказала. Наверное, не повезло мужику - надо было чуть попозже подгрести, чтобы дама не разобрала, что тут уже явь. Вон на Голдсборо ей какие сны снились, даже соленокаменный Берн просек, что к чему ой не могу вот посмотришь и еще раз понимаешь, что никто не знает, что нужно Анж, больше того, она тоже сама этого не знает
Bella: Светлячок пишет: Накомментили, дамы, что уже битый час сижу и все не дочитаю)) Светлячок, и потому выдали такой шикарный по сути и размеру коммент, чтобы и мы зависли тут на часик? она вновь стала его женой, когда он об этом объявил во всеуслышанье. А до этого была куча проверок и, конечно же, куда ж без него - пророчество индейца . Только после этого Жофа признал себя женатым, а вот Берну было все равно, какая там Анж, он знал, какой она была в его доме, и этого ему было достаточно. абстрактно: одному, как тому жуку из Дюймовочки, надо проверка и одобрение других жуков индейца, а другой с вами и ЗА вас несмотря ни на что. Задел на будущее: если кто первому нашепчет про вас чего, то треснет он вас об стенку,и семейная жизнь пойдет по швам, а другой знает вас и Верит вам, кто бы что не говорил, и с ним и в горе и в радости... навсегда
toulouse: Светлячок, Bella пишет: другой знает вас и Верит вам То есть от него можно направо-налево, а он все равно верит? Удобно, но это ж какая скукотища... Разве что придумывать можно разные отмазки, типа это старый друг, тут коммерческий интерес, там бывший муж, друг второго бывшего мужа... А это вообще тебе привиделось, я из дома ни ногой, пока ты на работе)
Violeta: toulouse пишет: То есть от него можно направо-налево, а он все равно верит? Удобно, но это ж какая скукотища... Разве что придумывать можно разные отмазки, типа это старый друг, тут коммерческий интерес, там бывший муж, друг второго бывшего мужа... А это вообще тебе привиделось, я из дома ни ногой, пока ты на работе) Вспомнилась Ягужинская в "Гардемаринах": - Это же последний русский, Сережа!
Bella: toulouse пишет: То есть от него можно направо-налево, а он все равно верит? Удобно, но это ж какая скукотища... разве следствие доверия и поддержки партнера- измены? т.е, если муж доверяет вам, а не ... соседке/другу/маме, которая видела вас в кафе с каким-то мужчиной, это дает вам полную свободу и вы этим пользуетесь? есть, конечно, женщины/мужчины, которые тупо пользуются доверием. я несколько иначе понимаю... ИМХО, для меня доверие- это скорее показатель любви, крепкости отношений. А тип мужчины "не верь глазам своим, а послушай друзей/соседей/маму"- это признак во-первых его низкой самооценки, во-вторых скорее показатель не очень высокого мнения о вашей нравственности. это то, что я знаю о любви , но не все P.S. обращение "вам", "вас", "о вашей"- абстрактно
toulouse: Bella Ну я же не всерьез писала)
Bella: toulouse пишет: Bella Ну я же не всерьез писала)
Светлячок: Bella пишет: Светлячок, и потому выдали такой шикарный по сути и размеру коммент, чтобы и мы зависли тут на часик? тема моя, поэтому сам Бог велел, тем более тут просто невозможно пройти мимо ваших комментов Bella пишет: абстрактно: одному, как тому жуку из Дюймовочки, надо проверка и одобрение других жуков индейца, а другой с вами и ЗА вас несмотря ни на что. Задел на будущее: если кто первому нашепчет про вас чего, то треснет он вас об стенку,и семейная жизнь пойдет по швам, а другой знает вас и Верит вам, кто бы что не говорил, и с ним и в горе и в радости... навсегда вот-вот, поэтому хочется верить, что Жофа хоть и тот еще жук, но совсем не тот жук, что джжжжжжентельмен Bella пишет: разве следствие доверия и поддержки партнера- измены? т.е, если муж доверяет вам, а не ... соседке/другу/маме, которая видела вас в кафе с каким-то мужчиной, это дает вам полную свободу и вы этим пользуетесь? есть, конечно, женщины/мужчины, которые тупо пользуются доверием. я несколько иначе понимаю... ИМХО, для меня доверие- это скорее показатель любви, крепкости отношений. А тип мужчины "не верь глазам своим, а послушай друзей/соседей/маму"- это признак во-первых его низкой самооценки, во-вторых скорее показатель не очень высокого мнения о вашей нравственности. это то, что я знаю о любви , но не все это получается, что Жофа так Анж верил в Квебеке, что мадам заскучала и решила воспользоваться его доверием? а сама ему, между прочим, не верила, изменах подозревала
Bella: Светлячок пишет: Жофа так Анж верил в Квебеке, что мадам заскучала и решила воспользоваться его доверием? а сама ему, между прочим, не верила, изменах подозревала эх, что мы знаем о любви....?
Светлячок: Часть 4. (травмирующая) До нижней палубы, где жили протестанты, Анжелика добралась, будто во сне. Ее полностью захватили воспоминания о событиях прошедшей ночи, и теперь она пыталась собрать их воедино, словно разлетевшиеся во все стороны бусины порванного ожерелья. Этот странный разговор с Рескатором, который был больше похож на поединок, постепенно перетекший в откровенный допрос, не давал ей покоя. Чего хотел от неё этот человек? Почему так стремился узнать ее прошлое и выведать самые сокровенные тайны? И по какому праву он говорил с ней, словно судья, выносящий приговор ее поступкам и всей прежней жизни? Анжелика интуитивно чувствовала, что ответ был где-то совсем рядом, стоило только ухватиться за нужную деталь, как за нить, и, потянув, раскрутить этот клубок вопросов, но, как только ей казалось, что она уже на верном пути, что-то непременно мешало. Вот и сейчас ее вывели из раздумий детские голоса, раздающиеся со всех сторон. Анжелика вдруг обнаружила, что сидит в знакомом закутке возле зачехленной пушки, рядом со своими скудными пожитками и при этом совершенно не помнит, как шла по верхней палубе, держа за руку Онорину, как спускалась по крутым трапам, обходила в тумане многочисленные препятствия: бухты каната, ушаты с водой, горшки с паклей, матросов, прибирающих судно после бури. Из всего этого она не увидела ничего… И вот теперь, сидя в своем углу, она не понимала, как здесь очутилась. Ее тут же обступили дети, щебетавшие что-то наперебой, а она слушала, не понимая ни слова. Взрослые, напротив, держались в стороне и время от времени бросали на нее пристальные взгляды: одни с ужасом, другие - с жалостью. Что означало ее долгое отсутствие ночью? Ее растерянный вид - увы! - подтверждал самые ужасные толки и те обвинения, которые Габриэль Берн высказал вчера вечером в адрес хозяина корабля: "Этот бандит воображает, что имеет на нас все права.., и на нас, и на наших женщин… Братья мои, теперь мы знаем - он везет нас не к Островам…" - Что он с вами сделал? - раздался у неё над ухом шепот Абигель. - Что он со мной сделал? - непонимающе переспросила Анжелика. - Кто это - он? - Он… Рескатор. Едва Анжелика услыхала это имя, как ее голова закружилась, и она прижала руки к вискам, морщась от боли. У нее усилилась мигрень, казалось, что ноет каждый нерв. - Он? - повторила она. - Но он ничего мне не сделал. Почему вы задаете такой вопрос? Бедные женщины молчали, чувствуя себя очень неловко, но Анжелика даже не пыталась понять, что их так смутило. Ее сверлила одна-единственная мысль: "Он сказал, что хотел бы умереть рядом со мной. Почему?". И, как бы нелепо это не звучало, сама не понимая почему, она знала, что Рескатор был честен с ней в тот момент. Она прочла это в его темных глазах, странно сверкнувших через прорези непроницаемой маски. В тот миг они показались ей почти золотистыми, и Анжелика могла бы поклясться, что уже видела этот взгляд. Но где?.. - Мама, найди мне палку, - прервав ее рассуждения, потребовала Онорина. - Человек в черной маске - это большой оборотень… Мама, я его убью! - Да будет тебе без конца твердить: мама, мама, - раздраженно сказала Анжелика. - Раньше этого слова от тебя, бывало, и вовсе не услышишь. До ее слуха доносились обрывки разговоров, но она не пыталась вникнуть в их смысл, вновь погрузившись в свои мысли. Кто был этот человек, скрывавшийся за своей непробиваемой броней, выкованной из цинизма и насмешек? Или это все же его истинная суть? Но тогда почему он был совсем другим там, в Кандии, когда сумел лишь одним своим взглядом и теплотой рук вновь вернуть ее к жизни? Разве могло это быть напускным и ненастоящим: его горящие чёрные глаза, нежные объятия, ласковые речи? Или же она, как и всякая женщина, подверженная сентиментальным порывам, просто выдумала все это, в очередной раз нафантазировав себе рыцаря, о котором, будучи ещё совсем юной, в упоении мечтала, проводя часы за скучным вышиванием в ненавистных застенках женского монастыря?.. Анжелика устало прислонилась головой к переборке и смежила веки. А ведь был в ее жизни такой мужчина: смелый, умный, сильный, благородный и... самый любимый... Она крепко зажмурилась и сжала зубы, напрягая все силы, чтобы не дать обманчивым воспоминаниям вновь увлечь ее в прошлое, в котором было так хорошо и без которого было так невыносимо больно... Отчего - уже в который раз! - Рескатор бередил в ней память о ее первом муже, Жоффрее де Пейраке, так давно погибшем, но все ещё незабытом, и время от времени воскрешаемом ее истерзанным сердцем? Жизни не удалось стереть то далекое время, когда она была упоительно счастлива. А между тем, как мало осталось в ней теперь сходства с той юной женщиной, что звалась когда-то графиней де Пейрак! Как давно запретила она себе думать о нем! Как давно перестала надеяться встретить его в этом мире! Ей казалось, что она уже смирилась с тем, что никогда больше его не увидит. Однако именно здесь, на этом корабле, находясь в компании этого загадочного мужчины, она вдруг осознала, что ее несбыточная мечта, несмотря ни на что, продолжает жить в ней. Нет, это было невыносимо! - Почему ты спишь, мама? - спросила Онорина, увидев, что Анжелика закрыла ладонями лицо. - Ах, оставь меня в покое! - простонала она, раздосадаванная тем, что ей в который раз не давали побыть одной. "Если я сейчас же не перестану думать о НЕМ, то сойду с ума!" - и она поднялась, в попытке сбросить с себя сковывающее ее оцепенение. Анжелика обвела блуждающим взглядом трюм и вдруг поняла, что не видит среди ларошельцев мэтра Берна. Все мужчины и женщины сейчас находились здесь, ожидая обеда, но место, где обычно лежал он, набираясь сил после опасного ранения, теперь пустовало. В последние дни торговец стал ненадолго выходить на прогулки, но почти сразу же возвращался обратно в трюм, все ещё быстро утомляясь. Где же он? Сердце Анжелики взволнованно забилось и, заметив, что больше ни у кого, кроме неё, отсутствие торговца не вызывает удивления, она подошла к Абигель и спросила, не знает ли та, что случилось с их другом. Девушка вмиг побледнела и медленно осела на солому: - Я думала, раз вы только от монсеньора Рескатора, то должны знать о судьбе мэтра Берна, - она подняла на Анжелику свои большие светлые глаза, в которых сквозило отчаяние. - Что же он с ним сделал? Молодая женщина посмотрела на гугенотку в полном недоумении: - Я ничего не знаю! Тогда Абигель сбивчиво рассказала ей, что произошло ночью из-за ее долгого отсутствия. Не дождавшись возвращения госпожи Анжелики, торговец решился отправиться на ее поиски. К его величайшей ярости оказалось, что дверь закрыта снаружи на засов. Тогда, несмотря на свои раны, он принялся вышибать плечом толстую створку и, с помощью деревянного молотка, ухитрился в одиночку выломать один из запоров. Видя, что он не уймется, Маниго в конце концов ему подсобил. Дверь распахнулась, внутрь ворвался ледяной ветер, и матери запротестовали, не зная, как защитить от холода детей. Тут же, изрыгая замысловатые проклятия, появился боцман - то ли шотландец, то ли германец Эриксон, и вместе с ним - трое бравых матросов. Они окружили Берна, схватили его и уволокли наверх, в темноту. С тех пор он так и не вернулся. Закончив рассказ, Абигейл уронила голову на руки и тихонько расплакалась. - Наверное, этот пират велел бросить его за борт, - предположил адвокат Каррер, услышав их разговор. - Вы сошли с ума! - запротестовала Анжелика. Постепенно к ней возвращалась способность воспринимать происходящее. Значит, пока она спала в каюте капитана, Берн, пытаясь помочь ей, учинил нешуточный скандал. Рескатор наверняка знал об этом. Почему же он ни слова ей не сказал, с улыбкой бросив на прощанье слова о том, что даёт согласие на их брак? Или это была очередная из его излюбленных жестоких шуток? - Послушайте, - сказала она, приобнимая всхлипывающую Абигель за плечи. - Нечего попусту себя взвинчивать и пугать детей нелепыми предположениями. Если этой ночью, когда капитана ничто не должно было отвлекать от управления судном, мэтр Берн своим неистовством действительно вынудил его и матросов на применение силы, то, я полагаю, что они просто посадили его под замок. Но в любом случае никто здесь не покушался на его жизнь, - и чуть помедлив, она добавила, - за это я вам ручаюсь. Она сжимала вздрагивающие плечи подруги, пытаясь не подавать вида, что убеждает в порядочности Рескатора не столько своих попутчиков, сколько саму себя. Неужели он способен на такой низкий и малодушный поступок? Он, конечно, не отличается тактом и учтивостью по отношению к ней, но Анжелика была уверена в том, что для Рескатора честь и благородство не были пустым звуком. Ступив на его корабль, она сразу отметила, как непоколебим и незыблем авторитет капитана этого судна: вся команда - от обычного матроса до первого помощника - работала слаженно, словно часовой механизм, беспрекословно выполняя приказы своего хозяина, которого едва ли не боготворила. Разве мог беспринципный человек заслужить подобное уважение? Стараясь скрыть своё замешательство, Анжелика уже была готова пойти и узнать, что же случилось с ларошельцем, как внезапно дверь трюма отворилась, и в ее проеме появился сам мэтр Берн. Двое матросов, поддерживавших его, довели раненого до его ложа. Он выглядел слабым, но дух его не был сломлен - скорее наоборот. Глаза торговца метали молнии. - Этот человек - сам дьявол, - объявил он окружившим его спутникам, когда матросы ушли. - Он обращался со мною самым бессовестным образом. Он меня пытал… - Пытал?.. Раненого?! Вот подлец! - раздавались отовсюду возмущенные возгласы. - Вы говорите о Рескаторе? - спросила госпожа Маниго. - А о ком же еще? - Берн был вне себя. - В жизни не встречал другого такого мерзавца. Я был закован по рукам и ногам, а он пришел и начал терзать меня, поджаривать на медленном огне… - Неужели он действительно вас пытал? - спросила Анжелика с расширенными от ужаса глазами, выступая из-за спин протестантов. - Морально, хочу я сказать! - пробурчал Берн. - Ах, да отойдите же вы все, не смотрите на меня так! - У него опять лихорадка, - прошептала Абигель. - Надо сделать ему перевязку. - Меня уже перевязали. Этот старый берберийский врач опять приходил ко мне со всеми своими снадобьями. Потом с меня сняли цепи и вывели на палубу… Никто не сумел бы лучше позаботиться о теле и хуже растоптать душу… Ох, да не трогайте вы меня! - раздраженно выкрикнул он и закрыл глаза, чтобы больше не видеть Анжелику. - Оставьте меня все в покое. Я хочу спать. В это время к пассажирам явился коротышка боцман, за которым в трюм вошли матросы, несущие медные лохани. Жестами он показал, что сегодня женщины могут выйти на палубу, чтобы постирать, и обрадованные выпавшей возможности прилежные гугенотки радостно засуетились, кинувшись собирать грязную одежду. Одна Анжелика осталась сидеть у изголовья ларошельского торговца. Она чувствовала себя виноватой в том, что ему сделалось хуже. Во-первых, ее невольное отсутствие толкнуло его на действия, которые могли дорого ему стоить. Еще не оправившись от ран, которые теперь снова начали кровоточить, он вынужден был провести многие часы в таком сыром, нездоровом месте, как нижний трюм, и наконец Рескатор, кажется, совсем его доконал. О чем могли они говорить, эти двое столь непохожих друг на друга мужчин? "Берн не заслужил, чтобы его мучили", - подумала с внезапной нежностью Анжелика. Он приютил ее, стал ей другом и советчиком, он очень тактично и ненавязчиво ее оберегал, и в его доме она наконец смогла отдохнуть, обрела покой. Он - человек справедливый и прямой, человек большой моральной силы. Это из-за нее, Анжелики, суровое достоинство, за которым он скрывал свою природную горячность, вдруг рухнуло, словно подмытая морем дамба. Из-за нее он пошел на убийство… Отдавшись воспоминаниям, она не заметила, что Габриэль Берн открыл глаза. Он смотрел на нее, как на некое сказочное видение, недоумевая, как случилось, что за столь короткий срок эта женщина смогла безраздельно завладеть всеми его помыслами. До такой степени, что ему стали безразличны и собственная его судьба, и куда они плывут, и доплывут ли туда когда-нибудь. Теперь он желал только одного - вырвать Анжелику из-под дьявольского влияния другого. Она захватила все его существо. Осознавая, что отныне в нем уже нет места ничему из того, что наполняло душу до сих пор: его торговле, любви к родному городу, преданности своей вере - он со страхом открывал для себя дотоле неизведанные пути страсти. Его жгли низменные желания. Ему хотелось затащить Анжелику в какой-нибудь темный угол и силой овладеть ею - не столько из любви, сколько из мести за ту власть, которую она приобрела над ним. Внутренний голос твердил ему: "Мы все время помним о бремени греха. Вот почему ты никогда не сможешь освободиться. А он свободен… И она тоже". В висках у него стучало… "Можно ли ей верить, - досаждала ему назойливая мысль. - Не поддалась ли она искушению?". - Вы сейчас смотрите на меня, как на врага, - прошептала Анжелика. - Что случилось? Что он вам сказал, что вы вдруг так изменились, мэтр Берн? Ларошельский торговец глубоко вздохнул. - Действительно, я сам не свой, госпожа Анжелика… Нам нужно пожениться.., и скорее.., как можно скорее! И прежде, чем она успела ответить, он окликнул пастора Бокера: - Пастор! Подойдите к нам. Послушайте… Необходимо освятить наш брак - немедленно! - А ты не мог бы потерпеть, сын мой, по крайней мере до тех пор, когда ты поправишься? - спросил старый пастор, стараясь умерить его пыл. - Нет, я не успокоюсь, покуда дело не будет сделано. - Куда бы мы ни плыли, церемония должна быть законной. Я могу благословить вас именем Господа, но власть мирскую здесь может представлять только один человек - капитан. Нужно испросить у него разрешения сделать запись о вашем браке в судовом журнале и получить соответствующее свидетельство. - Он даст разрешение! - свирепо бросил Берн. - Он дал мне понять, что не станет мешать нашему союзу. - Погодите! - крикнула Анжелика, вскочив. - Вы снова все решаете за меня? - она вдруг вспомнила о том, что гугенот говорил с капитаном об их женитьбе, так и не дождавшись ее ответа. - Как вы могли пойти к нему, не получив моего согласия? - отчитывала она его, негодуя. - Или вы хотите вынудить меня выйти за вас замуж против моего желания? Берн слушал ее отповедь, и каждое ее слово причиняло ему неимоверные страдания. "Вот она и сама призналась в этом - она не хочет быть моей супругой и жить в добродетели, чтя законы божьи. Она - слишком свободна..." - Вашего согласия... - с горечью произнес Берн. - Похоже, глупым ослам, вроде меня, всегда суждено ждать согласия, пока другие в это время берут то, что хотят, руководствуясь лишь сиюминутными желаниями, - и он сокрушенно опустил голову. Анжелика ничего не понимала. Его слова казались ей бредом, и она испугалась, что гугенот обезумел от лихорадки. - Вам нужно отдохнуть, - взволнованно проговорила она и, наклонившись, ласково коснулась пальцами его горячего лба. - Мы поговорим после, когда вам станет лучше и вы больше не будете называть себя ослом, - примирительно улыбнулась она. Торговец резко отдёрнул голову, поморщившись от внезапной боли, и поднял на неё полный боли и отчаяния взгляд. Он молча достал из-за пазухи женский чепец и протянул его Анжелике: - Вам просили передать. - Что это? - удивлённо спросила она, расправляя ткань на ладони. - Откуда он у вас? Наверное, я забыла его, когда... - начала было она, как вдруг острая, словно игла, догадка пронзила ее сознание. Ах, вот оно что! Жар хлынул ей в лицо, Анжелика внезапно почувствовала себя невольной участницей дешёвой комедии, которая разыгрывалась в реальной жизни и все больше походила на драму. Она смахнула ладонью капельки пота, выступившие на лбу. - Все женщины легкомысленны, - разочарованно проговорил Берн, - даже те, что кажутся умнее прочих. От этих слов Анжелику обдало горячей волной. Этот удар был для неё столь неожиданным, что вместо злости и негодования ее вдруг охватила невероятная обида. Неужели и он, ее друг и верный товарищ, который был ее опорой и защитой все это нелёгкое время, теперь тоже усомнился в ней, в ее честности и добропорядочности? В общей суматохе никто не обращал на них внимания, позволив им без лишних глаз пережить эти унизительные минуты. - Как вы могли подумать обо мне такое? - дрожащий голос Анжелики больше не слушался ее, и она перешла на шёпот. - Разве я давала вам для этого повод? - у неё защемило сердце. - Со времен Евы женщин всегда влечет ко злу, - тихо проговорил Берн и, закрыв глаза, отвернулся от неё, всем своим видом давая понять, что он больше не намерен продолжать этот разговор. Анжелика быстро отошла от его ложа, боясь, как бы у нее прямо перед ним не началась истерика. Ее пробрала дрожь, и она обхватила себя руками. "Это безумие… Этого не может быть… Мне снится страшный сон, и я вот-вот проснусь…". Она не могла больше находиться здесь, в этой душной коморке рядом с тем, кто нанёс ей оскорбление своими нелепыми и несправедливыми обвинениями. Рассеянно схватив свои вещи, Анжелика бросила быстрый взгляд на мэтра Берна. Все это время он смотрел на неё из-под прикрытых ресниц, но так и не подал вида, что ему есть до неё дело. "Нет, я не дам им свести себя с ума!" - с этими мыслями она взяла лохань и, больше не оборачиваясь, вышла из трюма. *** На баке протестантские женщины стирали белье. Их белые чепчики походили на стаю чаек, сгрудившихся на узкой полоске берега. Подойдя к ним ближе, Рескатор принялся отвешивать учтивые поклоны госпоже Маниго, госпоже Мерсело, старой деве тетушке Анне, чью эрудицию в области математики он уже успел оценить, кроткой Абигель - она при этом тотчас же залилась краской - и наконец молодым девушкам, которые не осмеливались поднять на него глаза, и выглядели точь-в-точь как смущенные воспитанницы монастырского пансиона. Но Анжелики среди них не оказалось. Пейрак ощутил облегчение и в то же время - разочарование. Где она? Почему не стоит сейчас бок о бок со своими гугенотами, которым она так предана? Он уже собрался подняться на капитанский мостик, чтобы с помощью секстанта определить координаты судна, как вдруг не столько услышал, сколько почувствовал, что на палубу вышла ОНА. Он обернулся. Анжелика расположилась в стороне от остальных и задумчиво взглянула на океан, неосознанно потирая свои оголенные для стирки руки, которые ласково пригревало солнце. Она вновь спрятала свои волосы под чопорный чепец, и теперь ее лицо было открыто его взору. Исподволь наблюдая за ней, Жоффрей отметил, что она по-прежнему излучает здоровье и силу, как солнце, которое пышет жаром в летний день. "Какие же у нее красивые руки..." Он вновь силился угадать, какие мысли сейчас одолевают ее. Признаться, даже много лет назад, когда они были счастливы и страстно любили друг друга, он, нежно целуя лицо Анжелики, никогда не знал, что таится за гладким лбом его прелестной жены... О чем она думает сейчас или о ком?.. Ее движения были так точны и легки, что Пейрак вдруг отчётливо понял, что за последние пятнадцать лет ей гораздо чаще приходилось заниматься тяжелой работой, чем танцевать на балах при дворе. И в этом была доля его вины... Неожиданно граф увидел, как в солнечном свете на щеке Анжелики сверкнула слезинка, и в следующий миг она, быстро смахнув ее ладонью, наклонилась над тазом. "Что, черт побери, произошло за эти пару часов? Почему она, эта сильная женщина, пережившая столько авантюр и невзгод, теперь украдкой плачет, боясь, как бы окружающие не заметили ее слез?". Снедаемый новыми вопросами, Жоффрей не сразу дал себе отчёт в том, что уже шел к ней навстречу, ускоряя шаг в такт учащённо бьющемуся сердцу... - Добрый день, мадам. Сегодня прекрасная погода, не находите? - с лёгкой полуулыбкой начал он в полголоса, не желая, чтобы их разговор услышали стоящие неподалеку гугенотки. - Погода весьма приятна, чего не могу сказать об этом дне, да и обо всех предыдущих тоже, - тихо, но весьма резко ответила Анжелика, не отрывая взгляда от воды в лохани. - Вам не по нраву наше путешествие? - с наигранным изумлением проговорил Рескатор. - Что же не даёт вам насладиться им в полной мере? Одно ваше слово, сударыня, и я сделаю все от меня зависящее, чтобы уладить это неудобство, - и его губы растянулись в широкой улыбке. - О поверьте, я бывала и не в таких условиях, - язвительно ответила она, все ещё не поднимая глаз и быстрее растирая валиком белье. - Тогда в чем же дело? - вкрадчиво осведомился мужчина. - Неужели дело в компании, с которой вам приходится плыть? - и он кончиками пальцев приподнял ее подбородок, заставляя взглянуть на него. - Вы, как никогда, проницательны, мессир, - сквозь зубы ответила Анжелика, мотнув головой, чтобы высвободиться. Ее глаза метали молнии и, казалось, могли прожечь собеседника насквозь. Стирающие женщины, прислушиваясь, глазели на них, матросы тоже - впрочем, эти всегда не спускали глаз с капитана, когда он появлялся на палубе, но они не могли разобрать ни слова из этой беседы, заглушаемой шумом ветра и криками чаек. Но Анжелике сейчас было не до них. Переживания последних часов свинцовым грузом легли ей на плечи, и она чувствовала, что больше не в силах сдерживать себя перед этим человеком, который повинен в ее бедах. Как же она хотела стереть эту самодовольную улыбку с его лица! - Лучше бы мы никогда не ступали на борт этого корабля! - также дерзко продолжила она. - Вы предпочли бы компанию крыс в затхлых тюремных камерах Ла-Рошели моему гостеприимству? - усмехнулся он. - Сейчас солома в тюрьме мне во сто крат желанней вашего гостеприимства! - парировала она, не замечая в пылу перепалки, как темнеют глаза ее собеседника. - Право, а я и забыл, с кем имею дело, - саркастически отметил Рескатор. - Кому, как не вам, опальной фаворитке Короля-Солнце, знать о тюремных застенках непонаслышке? - и его взгляд стал острее клинка. - Я вижу, что вы нашли свой чепец? - преувеличенно учтиво осведомился он, указав на мокрое белье. Анжелика вздрогнула словно от пощёчины, а вода под пальцами вдруг показалось ей кипятком. - О, вы были весьма учтивы, передав его мэтру Берну! - процедила она, ударяя по белью колотушкой с такой силой, что брызги воды взметнулись в стороны, осев на камзоле Рескатора. - Моя учтивость ничуть не уступает вашему гонору, мадам! - он отвесил ей издевательский поклон, небрежно смахнув капли. - Или вы бы предпочли, чтобы я вернул его вам на глазах у ваших друзей? Я бы попросил вас, пока вы находитесь на моем корабле, следить за своими вещами с большим вниманием. Не смею больше отвлекать вас, - и он, медленно развернувшись, зашагал к капитанскому мостику. Анжелика, ошеломлённая, молча смотрела ему вслед: она видела его широкую спину, его плечи, обтянутые бархатным камзолом, перехваченную кожаным поясом талию, серебряную рукоять пистолета, выглядывавшую из кобуры на боку, и весь его вид - такой надменный и безжалостный - вкупе с только что брошенными ей словами разожгли в ней давно позабытую ярость. Он издевался над нею, не гнушаясь никакими уловками и пытаясь поссорить ее с теми, кто был ей по-настоящему дорог, лишить ее единственного, что у неё осталось - ее чести! Рескатор казался ей каким-то отвратительным существом, и в эту минуту ей очень хотелось его изничтожить. - Лучше бы вы сгорели тогда вместе со своим кораблём! - в порыве злости крикнула она ему вдогонку, стараясь вложить в свои слова как можно больше презрения, и, поспешно схватив из лохани мокрое белье, направилась в твиндек. То ли палуба была слишком мокрой после стирки, то ли просто судьба сегодня была не на стороне Анжелики, но, не успев дойти до трюма, где расположились гугеноты, всего несколько шагов, молодая женщина неудачно ступила и, подвернув ногу, неловко упала на колени, крепко сжимая в руках постиранное белье. Она охнула и, оперевшись на ладонь, попыталась было встать, но резкая боль в лодыжке снова возвратила ее на место. Растерянная, униженная, Анжелика, опустив голову, думала только о том, как бы не разрыдаться на виду у всех, и тем более у НЕГО, ведь она чувствовала на себе испытующий взгляд Рескатора. Лишь одна мысль владела ею: дойти до дверей трюма и скрыться за ней, пока подступающие к горлу слезы не успели предательски покатиться по ее щекам. Она сделала ещё одну попытку подняться, как вдруг сильные мужские руки легко подхватили ее и прижали к широкой груди. Анжелика вскинула на своего спасителя полные мольбы и благодарности глаза и встретилась с ясным взглядом голубых глаз, которые смотрели на неё нежно и в тоже время смущенно, словно прося прощения за недавнюю ссору. Облегченно выдохнув, она обхватила руками крепкую шею и, поспешив спрятать дрожащие на ресницах слезы, уткнулась лицом в плечо мэтра Берна.
Леди Искренность: Спасибо за новый отрывок. Искусное жонглирование авторским текстом и новенькими вставочками. Пожелать Рескатору сгореть.. ммм, интересная мысль, особенно когда знаешь, что ему это уже разок обещали.😀
Леди Искренность: И когда же уже она его узнает... Автор, не томите. У Анн она слепая, а тут уже просто слепоглухая и без мозгов. Сколько ж можно... Они так до интима дойдут неузнанными.
Florimon: Светлячок пишет: - Лучше бы вы сгорели тогда вместе со своим кораблём! - в порыве злости крикнула она ему вдогонку, О, блеск! Анж мечет громы и молнии, а Ре как всегда язвит - ну что может быть лучше?! Светлячок спасибо за продолжение!
Nastia: СветлячокБравоо.Красотень. Вы главу назвали (травмирующая) и за травмы Анжелики, я так понимаю. А следующая тоже так само (травмирующая2) только уже травмы у Рескатора(Жоффрея) и Берена? Корче дальше жарко будет.Очень интересно как Жоффрей будет выкручиваться и Анжелику вернуть собирается ? Ой не просто будет бедному как бы наша Анжелика по личику не заехала чем то тяжёлым.? Светлячок пишет: - Моя щепетильность ничуть не уступает вашему гонору, мадам! - он отвесил ей издевательский поклон, небрежно смахнув капли. - Кроме того, сударыня, после того, как я взял на борт такую даму, как вы, боюсь, что вряд ли что-то сможет испортить репутацию моего судна ещё больше. Не смею больше отвлекать вас, - и он, медленно развернувшись, зашагал к капитанскому мостику. Но здесь его реплика меня не приятно поразило. Сначала Где Анжелика увидел что плачет, и так понимаю захотел успокоит ,это так упокоил называется мачо дивизию його,это так добивается. Вот это в Жофе мене не нравилось.Короче автор когда наша Анж поймет что, это его сиятельство золотой мозог королества пусть она ,ему тоже сделает допросик с пристрастиями ну и можно, и по мозгам по стучать ,Полезно даже будет.
полная версия страницы