Форум » Творчество читателей » Юность Жоффрея - II (2) » Ответить
Юность Жоффрея - II (2)
Violeta: Мы с Jeoffrey de Peyrac решили объединить два наших фанфика - "Юность Жоффрея" и "ВОЗВРАЩЕНИЕ В ТУЛУЗУ (1648)" совместно написанной частью "Юность Жоффрея -2". Представляем на ваш суд первую главу!
Ответов - 57, стр:
1 2 3 4 All
Violeta: фиалка пишет: Вот злюка! Прям даже не верится, что это будущий проповедник уважительного отношения к женщинам. Уважение до поры до времени. Как он с Карменситой поступил? Перед ним в луже воды на коленях стояла очень красивая, не знакомая Анжелике женщина. Она была в роскошном черном платье, насквозь промокшем. Валявшееся рядом с ней пустое бронзовое ведерко, где обычно охлаждали графины с вином, довольно ясно объясняло происхождение лужи на полу. Длинные черные локоны дамы прилипли к вискам, а сама она с испугом смотрела на свои обвисшие кружевные манжеты. — Это вы так обращаетесь со мной? — крикнула она сдавленным голосом. — Я был вынужден, красавица моя, — снисходительным тоном выговаривал ей Жоффрей. — Я не мог допустить, чтобы вы и дальше унижались передо мной. Вы бы мне этого никогда не простили. Встаньте же, Карменсита, встаньте. В такую жару ваше платье быстро высохнет. И еще. — И так затянута в корсет, что можно подумать, будто у нее совсем нет бюста, хотя, говорят, он у нее великолепен, — вставила госпожа де Мотвиль, взбивая кружева на своей плоской груди. Жоффрей де Пейрак бросил на нее язвительный взгляд. — Вот уж поистине, — сказал он, — как бездарны должны быть мадридские портные, чтобы так обезобразить то, что прекрасно, и как искусны парижские, если они умеют показать то, чего нет. фиалка пишет: Теперь к новым бабам горизонтам я полагаю? О да! фиалка княгиня Спадо Спасибо за отзывы!
Леди Искренность: Да, наш герой умеет вежливо унизить. Это тоже талант "оскорбить любезно", как я это называю. Обматерить каждый может, а так...
Jeoffrey de Peyrac: Леди Искренность пишет: наш герой умеет вежливо унизить. Это тоже талант "оскорбить любезно",
фиалка: Violeta пишет: Уважение до поры до времени. Как он с Карменситой поступил? А уж какие гадости Анж говорил в роли Рескатора... Зато других учил, магистр (твою дивизию). Хотя Карменсита сама нарвалась, не тапками же от неё отмахиваться, чай не муха. А с Лиз мог бы разойтись и более красиво, совсем девочку довёл.
Violeta: фиалка пишет: А с Лиз мог бы разойтись и более красиво, совсем девочку довёл. У него были на это причины... Да и Лиз - не подарок.
Леди Искренность: Не знаю. Я всегда этому у него пыталась научиться, так как считаю талант "вежливо оскорбить" признаком ума и воспитания. Расправиться физически или обложить трехэтажным всякий может, а вот поставить на место, оставаясь предельно вежливым и любезным, для этого мозги, начитанность, словарный запас и хладнокровие нужны, как минимум. Это еще один отличительный признак всех пейракоподобных героев. Ирония. Порой злая, доходящая до насмешки, но всегда остроумная. И он, этот признак, ничуть не противоречит умению быть галантным, любезным и воспевать культ прекрасной дамы, когда посчитает нужным.
Violeta: Итак, дамы, вот и последняя глава карибских приключений Жоффрея. Впереди - Европа, но пока мы с Jeoffrey de Peyrac собираем информацию и выстраиваем сюжетную линию, это займет какое-то время, так что следующий отрывок придется подождать. Возвращение в Европу. Жоффрей вернулся на «Сальтеадор» мрачнее грозовой тучи. Сегодняшний день принес ему столько волнений и переживаний, что, казалось, хватило бы на целый год. Вкрадчивые пространные разговоры Пуанси, крутящиеся вокруг Тортуги и выгод, которые можно было при умелом управлении извлечь из этого пиратского притона, таинственное и многозначительное молчание Фонтенэ, который, Пейрак был уверен в этом, уже тайно сговорился с Мартэном и прочими негодяями, составлявшими в прошлом "круг доверия" Левассера, чтобы в самом скором времени избавиться от молодого и неопытного губернатора, вся эта лихорадочная истерия, разгоревшаяся вокруг его персоны после триумфального возвращения с Тортуги, и, как последний завершающий аккорд этой адской пьесы, - замужество Элизабет. И если двух прожженных интриганов он видел насквозь, и мог с честью противостоять их замыслам, а восторги и прочие проявления навязчивого внимания с легкостью игнорировал, то предательство девушки было для него, как гром среди ясного неба. Чего греха таить, он предвкушал эту встречу на балу, желал поскорее увидеться со своей рыжеволосой красавицей, о которой непрестанно грезил во время разлуки, объясниться с ней, наплевать на все сложности и проблемы, которые ждали его на новом посту, и увезти ее с собой на Тортугу... Он представлял ее лучащиеся счастьем глаза, губы, чуть тронутые улыбкой, и радостное: "Так вы не уезжаете? Вы остаетесь? Ради... меня?", и сердце его переполнялось восторгом. А эта невыносимая девчонка расстроила все его планы, черт бы ее побрал! Когда она вошла в залу под руку с этим тупоголовым франтом Ларнэ, он потерял дар речи. Его Элизабет рядом с этим смазливым ничтожеством?! Жоффрей слышал разговоры о ее будущем муже и не мог не удивиться выбору девушки. Почему? Какое затмение нашло на нее? Но, несмотря на то пренебрежение, которое он испытывал к избраннику Элизабет, она все же продолжала волновать его своей красотой, грацией, изяществом, и это заставляло его отчаянно злиться на себя и свою предательскую слабость. Пейрак старался не смотреть на нее, но его взгляд неудержимо притягивали янтарные омуты ее глаз, темное пламя волос, изгиб чувственных губ... Она была невероятно хороша, и все мужчины в зале не сводили с нее восхищенных глаз. А потом девушка начала откровенно заигрывать с генерал-губернатором в ответ на его грубоватые ухаживания, полностью игнорируя все правила приличий, а ее так называемый будущий муж стоял рядом и ни словом, ни жестом не осмелился пресечь этот возмутительный спектакль, и Жоффрея охватила безудержная ярость, которая требовала немедленного выхода. Казалось, дьявол вселился в него. Всеми возможными средствами он желал показать девушке, что ему безразлична ее дальнейшая судьба, и еще он жаждал как можно больнее уязвить ее. Вокруг было полно незамужних красоток, которые мечтали заполучить богатого молодого губернатора, не обращая ровно никакого внимания на его хромоту и шрамы, и Пейрак быстро понял, как сможет отомстить Элизабет. Его спутница, имени которой он даже не запомнил, представляла собой прекрасный образец сочетания глупости и расчетливости. Ему ничего не стоило заморочить голову милой блондиночке и сорвать несколько поцелуев с ее охотно подставленных губ. Он ничего не почувствовал, прижимая к себе эту девушку, кроме раздражения, она нисколько не взволновала его, но он добился своей цели - вывел из себя Элизабет, и это немного утешило его. А кроме того, наполнило уверенностью, что он все же не безразличен ей. Жоффрей видел, как она, едва сдерживая слезы, покинула танцевальную залу, как свернулась клубочком в кресле около окна в темной и холодной галерее, и внезапно его сердце затопила волна пронзительной нежности к ней. Возможно, ее опекун принуждает воспитанницу к браку, и вся ее показная бравада - только игра? Он решил подойти и поговорить с ней, но тут появился этот треклятый Ларнэ, и ему пришлось поспешно ретироваться. Но он успел увидеть, как проворно Элизабет поднялась навстречу молодому человеку и нежно осведомилась, где же он пропадал. Все встало на свои места - она выходила замуж не по принуждению, брак с Людовиком был для нее желанным, она была явно расположена к нему и уже успела позабыть о своем недавнем увлечении изуродованным калекой и авантюристом. Как во сне, Пейрак вернулся в бальную залу. Через некоторое время там появились и Людовик с Элизабет. Молодой человек проводил свою даму к креслам, стоящим вдоль стены, потом сел рядом и завел непринужденный разговор. По тому, как он склонялся к своей спутнице, с какой милой улыбкой она ему отвечала, Жоффрей окончательно уверился, что они неравнодушны друг к другу. Через некоторое время Ларнэ ушел, но его место тут же занял юноша, ухаживания которого Элизабет приняла не менее благосклонно, чем до этого принимала сомнительные комплименты Пуанси и любезности Людовика. И тут Пейраку стало все ясно. Она намеренно избавилась от него, чтобы вести жизнь, к которой привыкла - яркую, беззаботную, полную кавалеров и ни к чему не обязывающего флирта, ее пугали отношения, которые предлагал ей он, она желала лишь свободы и удовлетворения своих капризов. Плененный ее красотой и одурманенный страстью, Жоффрей не замечал, насколько она опытна и развратна, как искусно манипулирует мужчинами, и принимал ее распущенность за честность и открытость. Пейрак сжал кулаки. Как поздно он все понял! Глупец! Впрочем, такой же, как и все мужчины, очарованные красивой и чувственной женщиной, которая, к тому же, так искренне говорит о своей любви, а на самом деле - лжет... И лжет еще более правдоподобно оттого, что и сама отчасти верит в то, что говорит. А он еще корил себя за то, что так некрасиво расстался с ней, желал загладить свою вину... Черт возьми, стоило оскорбить ее еще сильнее, чтобы навсегда отбить охоту к подобным гнусным выходкам! А потом он принял решение. Хотел ли он остаться на Тортуге? Нет. Принять предложение Пуанси? Тоже нет. Вступить в противоборство с Фонтенэ и его прихлебателями? Нисколько. Жоффрея не интересовал этот змеиный клубок, и у него не было ни малейшего желания ввязываться в борьбу за ненужную ему, в сущности, власть. Единственная причина, по которой он хотел остаться на Карибах - это Элизабет, но теперь, когда ему открылась вся низость этой девушки, когда он осознал всю глубину ее порочной натуры, Пейраку ни к чему было больше задерживаться на Сан-Христофоре. И когда губернатор начал свою речь, в которой объявлял его новым правителем Тортуги, он с легкостью отказался от этого поста. И с удовольствием прочитал замешательство и удивление на лицах окружающих его людей. Они были противны ему, эти алчные до власти и денег людишки, которые скорее дали бы убить себя, чем добровольно отказаться от таких головокружительных перспектив. И Элизабет тоже не поняла его, он видел недоумение, которое плескалось в ее глазах, когда она смотрела на него. А ведь он помнил ее другой - отчаянной пираткой и авантюристкой, которой было наплевать на звания и должности, ведь предпочла же она когда-то его, человека на Тортуге нового и никому не известного, без всяких связей и средств, сыну могущественного губернатора. Что случилось с ней за то время, что они не виделись? Или она всегда была такой, а он этого не замечал, ослепленный желанием? Да, видимо так все и было... Теперь оставалось самое сложное - дать ей понять, насколько она ему безразлична, и выкинуть, наконец, из головы мысли о ней, а это было, увы, непростой задачей... Он вспомнил, как она выбежала вслед за ним в сад, как пыталась оправдаться, как пылко ответила на его поцелуй... Несмотря на то, что он презирал Элизабет, его влечение к ней, казалось, нисколько не уменьшилось, и это приводило его в замешательство. Видит Бог, ему стоило огромных трудов оторваться от ее пьянящих губ и уйти. В какой-то момент он уже было подумал, что не сможет расстаться с ней, что вот прямо сейчас скажет, что остается, несмотря ни на что... Но гордость удержала его от этого опрометчивого шага. Никогда он не позволит недостойной женщине владеть своим сердцем! Отстранившись от Элизабет и глядя ей прямо в глаза, еще слегка затуманенные страстью, которую он всегда легко будил в ней, Жоффрей сказал то, что могло обидеть ее сильнее всего, а именно - что она просто одна из многих, совершенно обычная, такая же, как все... И испытал истинное наслаждение, увидев ненависть, вспыхнувшую в ее глазах, когда до нее дошел смысл сказанного. Пейрак усмехнулся. Теперь мадемуазель запомнит его навсегда, он был уверен в этом. Ненависть - очень сильное чувство, возможно, одно из самых сильных и разрушительных... И пусть впредь поостережется вести себя столь легкомысленным образом, недооценивая силы противника. А впрочем, ему уже было все равно, ведь в самом скором времени он собирался покинуть Карибы. Пусть катится к черту, рыжая ведьма! Жоффрей решительно направился к капитанскому салону. Эти апартаменты были уютным пристанищем, теплым и гостеприимным, здесь он мог укрыться от воспоминаний, которые будила в нем его собственная каюта, воспоминаний о той, которую он желал позабыть как можно скорее... Подойдя к небольшому сундуку в глубине салона, в котором капитан хранил запасы отборного рома, Пейрак достал одну из бутылок и одним махом опрокинул в себя ее содержимое. Огонь разлился по его жилам. Он несколько раз глубоко вздохнул, а потом взглянул на свое отражение в маленьком зеркале, вделанном в переборку каюты. Его лицо, бронзовое от загара, источало ненависть. Проклятие! Да, он отомстил Элизабет, но так и не смог избавиться от мыслей о ней. Боль, обида, гнев терзали его, но увы, это было не равнодушие... Ложь... Все было ложью... Элизабет никогда не любила его, а просто развлекалась, скрашивая серые будни на галеоне... Иначе как объяснить то, что не прошло и нескольких недель, как он поднялся на палубу «Сальтеадора», чтобы принять участие в карательной экспедиции на Тортугу, а она, клявшаяся ему в своих чувствах, изображавшая глубокое горе при их последнем свидании, приняла предложение какого-то пройдохи. Даже Тибо на фоне этого мота и распутника Ларнэ смотрелся благородным рыцарем! Его сжатая в кулак рука опустилась на стол. Сделав глубокий вдох, Жоффрей вынудил себя вернуться к реальности. Он достал из кармана камзола свернутые в трубочку листья табака. Когда-то, на Маркизас-Кис, один из ныряльщиков Тэкчои предложил Пейраку попробовать курить их, когда заметил, что ему неприятна трубка. Раскурив сигару, он откинулся в кресле, и на лице его появилась жесткая улыбка. Лихорадочно бьющееся сердце застучало спокойнее. Что ж, эта история послужит ему предостережением. Он научится владеть собой и не допустит, чтобы все повторилось. Ни одна женщина больше не тронет его сердца. Он больше никогда не позволит себе поддаться тому, что утверждают прекрасные губы – что она любит, что любит только его. Эти лживые создания станут отныне лишь марионетками в том действе, которое он позволит им сыграть. Только на это они и годны - быть игрушками, очаровательными и дарящими наслаждение, и которые легко можно будет заменить, когда он вволю наиграется с ними... *** Не найдя Пейрака во дворце губернатора, Вентура, распрощавшись с де Пуанси и новоиспеченным губернатором Тортуги Фонтенэ, направился в порт. Поднявшись на палубу корабля, он заметил свет на юте. Неужели кто-то из команды дерзнул покуситься в его отсутствие на капитанскую вотчину? Войдя в каюту, капитан не сразу смог рассмотреть своего гостя, потому что тесное помещение было сплошь затянуто табачным дымом. Оставив дверь приоткрытой, чтобы он рассеялся, Вентура присмотрелся. В кресле возле небольшого столика, на котором обычно громоздились карты и навигационные приборы, сидел Жоффрей де Пейрак. По его затуманенному взору и нескольким бутылкам из-под рома капитан понял, что его молодой друг смертельно пьян. - Что на вас нашло, сеньор де Пейрак? – обратился он к гостю. - Это так на вас не похоже... - А, это вы, сеньор капитан… - Что, um amigo meu*, узнали о скором замужестве красотки Элизабет и теперь хотите утопить свое горе, уничтожив мои запасы спиртного? - с иронией осведомился Вентура, подходя ближе. - Вы не понимаете, капитан!.. Черт вас возьми! - Жоффрей грохнул ладонью по столу. - Дело совсем не в ней! Просто мне не стоило... - он махнул рукой и замолчал. - Отчего же, я прекрасно понимаю вас, сеньор де Пейрак. Разочарование и уязвленная гордость терзают ваше сердце, - задумчиво проговорил Вентура. - Мой вам совет - забудьте! Ни одна женщина не стоит таких переживаний. Сколько их еще встретится на вашем пути, вы собьетесь со счета, и убедитесь, что все они одинаковые, даже самые лучшие из них. Увы, в нашем мире редко можно найти настоящую любовь, это удел избранных... А сеньорита еще сто раз пожалеет о своем выборе, поверьте! - Выпейте со мной, капитан, за семейное счастье мадемуазель Моро, - горько засмеявшись, Жоффрей плеснул рома в стакан и протянул его Вентуре, а сам изрядно отхлебнул прямо из бутылки. Вентура пригубил протянутый ром. Потом расположился в кресле напротив юноши и спросил: - Не сожалеете о том, что отказались от поста губернатора? - Нисколько. Вы же помните, я изначально не хотел соглашаться на предложение генерал-губернатора, но вы меня переубедили. А потом, когда все закрутилось, я сто раз пожалел, что ввязался в эту историю. Слишком уж неприглядная была у нее изнанка, слишком много недостойных людей оказалось замешаны в ней... Кроме того, меня разочаровали и Фонтенэ, и Пуанси, проявившие себя не с лучшей стороны, хотя, казалось бы, и преследовали благородные цели... Они оказались заурядными пиратами, прикрывающимися громкими словами, ничуть не лучше Левассера или Тибо с Мартэном. Да, политика - грязное дело, сеньор Вентура, и я понял, что мне не хочется марать об нее руки... - Что ж, возможно вы и правы, сеньор де Пейрак, при всех ваших несомненных достоинствах, вы слишком щепетильны для подобной должности, - капитан немного помолчал. - Что вы намерены делать теперь? - Как можно скорее покину Сан-Христофор… Навсегда... Вернусь во Францию… Сокровищ, добытых на галеоне, с лихвой хватит мне на долгие годы – я куплю небольшое поместье под Тулузой и наконец займусь тем, что увлекало меня с ранних лет – наукой. А что будете делать вы, капитан? Останетесь на Карибах или?.. - Или… друг мой. Не желаете закурить? – Вентура протянул ему трубку и кисет с табаком. - О нет, сеньор, - рассмеялся Пейрак.- Я предпочитаю скрученные из табачных листьев сигары, как это делали наши друзья-ныряльщики. - Но вы же не дикарь, сеньор де Пейрак! К чему оригинальничать? - Не люблю трубку, капитан… - Ну что ж… Спрашиваете, что я планирую? Думаю составить вам компанию до побережья Испании, а уж там, простите, пути наши разойдутся. Несмотря на обретенное благодаря вам богатство, я не смогу спокойно ждать смерти на суше. Морской волк остается морским волком. Думаю податься в «рескаторы», раз уж Карибское море безжалостно расторгает нашу с ним дружбу. - «Рескаторы», капитан? Кто это? - Так, сеньор де Пейрак, называют по-испански тех, кто распространяет незаконные деньги, фальшивомонетчиков. Такие рескаторы появились на Средиземноморье с тех пор, как Испания стала ввозить из колоний золото и серебро. Эти мелкие умельцы никому не мешают и опасности не представляют. На побережье, где-нибудь в укромном месте, - здесь, на Карибах, или в самой Испании - они сплавляют серебро парами серы, придавая ему черно-землистый цвет, а затем перевозят его под видом свинца и продают заинтересованным в драгоценном металле клиентам, обходя таможенные пошлины. Многие контрабандисты в Средиземноморье пользуются этим приемом: неочищенное серебро, зачерненное сверху. Верный способ обогатиться, ведь наши сокровища, увы, не бесконечны. - Вы говорите о рудном деле, капитан? - глаза де Пейрака загорелись неподдельным интересом. - Нет-нет, дорогой мой, только о перевозке замаскированного серебра. В Испании у меня есть друзья, которые уже много лет занимаются этим и неплохо зарабатывают. Сама переработка требует определенных знаний и значительных затрат, а вот для перевозки достаточно оснастить несколько небольших суденышек. И это меня вполне устраивает. Мне необходимо время от времени щекотать себе нервы и рисковать – в этом суть моей жизни. Жоффрей наклонился к нему. - Послушайте, капитан, отвезите меня в Испанию и… не сочтите за дерзость… познакомьте со своими друзьями. Вентура засмеялся. - Неужели вы хотите стать контрабандистом? - Нет, капитан. Но, вы верно подметили, богатство не бесконечно. И потом, мне всегда было интересно взглянуть на работу на рудниках. Говорят, испанцы весьма сведущи в подобных делах. Капитан ненадолго задумался. - Что ж, по рукам, сеньор де Пейрак. Совершим небольшое путешествие к берегам Испании. - По рукам, сеньор Вентура, - Жоффрей отсалютовал капитану наполовину опустошенной бутылкой рома и улыбнулся. Следовало признать, что правы были древние мудрецы - audaces fortuna juvat**. Его жизнь в очередной раз сделала крутой поворот, но судьба оказалась благосклонна к нему - теперь у него были деньги, надежный компаньон и интересное дело в перспективе. И закаленное сердце, которого отныне не коснутся ни переживания, ни страдания, ни ревность... Итак, alea jacta est!***. В путь! __________ * порт. - друг мой. **лат. - судьба помогает смелым. ***лат. - жребий брошен.
Violeta: Ну и бонусом - Лиз и Жоффрей.
Арабелла: Чем дальше, тем интереснее ))) Вот и рудники на горизонте замаячили ))) И как "первая ласточка", сведения о "рескаторах", одним из которых он в будущем станет )) Причем Рескатором с Большой буквы ))) Как там его называл Вивонн? Акулой, которая проглотила всех, кто помельче? И Вентурчик отправляется с ним )) Violeta пишет: так что следующий отрывок придется подождать Будем ждать с нетерпением
Акварель: подождем. К счастью, незакрытых промлем авторы не оставили. А новые приключения будем читать с новыми силами. Violeta, Jeoffrey de Peyrac, спасибо! оказывается, Пейрак недалеко ушел от Фила и прочих придворных циников, не верящих в любовь и не доверяющих женщинам.
фиалка: Violeta, Jeoffrey de Peyrac, просто супер. Как будто отдельный, самостоятельный роман прочитала. Уже с нетерпением жду продолжения. Violeta пишет: Он научится владеть собой и не допустит, чтобы все повторилось. Ни одна женщина больше не тронет его сердца. Ха-ха. Свежо предание... На десять лет его и хватило. Кстати, глядя на рисунки, вдруг подумала, что это не последняя рыжая пассия в его жизни. Однажды у него огненно - рыжая дочка, в лице Онорины, появится. Если бы ей глаза Анж (зеленые как на рисунке и какие хотела бы видеть у нее я сама), чем не портрет взрослой Онн?
Акварель: а еще Элизабет рядилась в зеленое...
Violeta: Арабелла фиалка Акварель Спасибо вам, очень приятно, что вы так высоко оцениваете нашу работу. Надеемся, и продолжение будет не менее захватывающим и ярким. Арабелла пишет: Вот и рудники на горизонте замаячили ))) И как "первая ласточка", сведения о "рескаторах", одним из которых он в будущем станет )) Причем Рескатором с Большой буквы ))) Как там его называл Вивонн? Акулой, которая проглотила всех, кто помельче? И Вентурчик отправляется с ним )) Постарались все зарубки на будущее сделать. Акварель пишет: Пейрак недалеко ушел от Фила и прочих придворных циников, не верящих в любовь и не доверяющих женщинам. Ну недаром же Пегилен говорил о марионетках. фиалка пишет: Ха-ха. Свежо предание... На десять лет его и хватило. Тут судьба... Фею-то свою он должен был встретить. фиалка пишет: Кстати, глядя на рисунки, вдруг подумала, что это не последняя рыжая пассия в его жизни. Однажды у него огненно - рыжая дочка, в лице Онорины, появится. Если бы ей глаза Анж (зеленые как на рисунке и какие хотела бы видеть у нее я сама), чем не портрет взрослой Онн? Акварель пишет: а еще Элизабет рядилась в зеленое... Подобных аналогий мы не проводили, но вай нот?!
княгиня Спадо: Раскошная прода! пьяный Пейрак это невероятно! помнится он всегда пил не пьянея, а тут мертвецки пьян!
Акварель: Violeta пишет: Подобных аналогий мы не проводили, но вай нот?! порой бессознательное и не такие вещи вытворяет. Только бери и записывай, так что все может быть. в качестве иллюстрации: когда мою Анж "задолбал" немец, а она начала оглядываться в поисках дятла, долбящего дерево, я сама чуть не сползла под стол А на картинке Элизабет зеленоглазая. А Пейрак тут чем-то похож на принца Зуко из "Аватара".
полная версия страницы