Форум » Творчество читателей » Demande Au Soleil 2 » Ответить
Demande Au Soleil 2
Жаклин де ла Круа: Примечания автора: Что если Рескатору удалось бы догнать Анжелику? Мое размышление о том, как могла бы развиваться линия их отношений Честно говоря, меня на сие графоманство вдохновил чудесный фик Florimon, незаконченный, к сожалению, потому, вот, и решила я придумать свою версию событий. Не думала, что окажется так сложно. Не судите строго Звезды – непостоянные спутницы ночного неба – в этот час лукаво обозревали свои незримые границы. Морской дух плескался совсем рядом, и, казалось, был тих и податлив как котенок, но бывалые морские волки знали цену его ласке и, верно, были бы настороже. Закатный бронзовый отлив, скопление белых облаков днем, странный ореол вокруг ночного светила не обещали мирной ночи, однако старый ученый Савари был далек от морского дела так, как утлый челн сейчас был далек от берега. Куда же несла эту лодку судьба? От каких проблем пыталась скрыть среди изумрудных вод Эгейского моря? Где-то там, в совсем уже чужом мире, красовались минаретами мечети, попирал небо крест и дурманяще пахли розы. - Есть ли в вашем доме…кошки? – вспомнилось Анжелике, и она горько усмехнулась. Где был сейчас призрачный дом с розами и его хозяин, за которым несколько часов назад она готова была бежать хоть на край света? Что же такого в нем взволновало ее в те минуты в батистане? На море опускалась ночь и приносила с собой холод, страх и отчаяние. Да, побег удался, да, верный Савари вырвал ее из рук гнусных торговцев живым товаром, но почему так странно было на душе, а перед мысленным взором все еще стояли горящие корабли? Холод окутывал всё вокруг, своими цепкими лапами пробирался сквозь ткань, проникал под одежду, небосвод кривился безобразной ухмылкой д'Эскренвиля и его свиты: молодую женщину, кутающуюся в черный плащ, в эту ночь мучили кошмары. Ветер трепал паруса, баркас швыряло из стороны в сторону, а по небу уверенно мчались вперед серые лохматые облака. Ночка будет веселой, если вообще удастся дотянуть до рассвета. Смысл произошедшего дошел до маркизы дю Плесси-Бельер лишь сейчас, однако на страх уже не осталось сил, в душе плескалась лишь какая-то странная покорность судьбе, свойственная скорее женщинам Востока, нежели вспыльчивым француженкам. Что же будет дальше? Савари, скрючившись, сидел на куче какого-то тряпья, по-видимому, призванного заменять беглецам одеяло, и время от времени горестно вздыхал. Его сутуленная фигура выделялась на фоне темнеющего неба, делая старика похожим на героев детских сказок – барбегази, белобородых гномов, живущих в горах, частенько подсказывающих дорогу незадачливому путнику или вовремя спасающих последних от лавин. - Ах, мадам, если бы я только знал, что вас купил Рескатор, - сокрушался ученый, - Если бы я только знал….. [more]- То, что тогда, Савари? Я стала бы еще одной жемчужиной в коллекции этих варваров! - Нет, мадам, о нет, - вздыхал Савари и молчал. Поднимался ветер, и уже было не до разговоров о том, что не сбылось. Гречанка вполголоса бормотала какую-то православную молитву, Савари качал головой и что-то бубнил себе под нос, а Анжелике хотелось одного: исчезнуть отсюда. В море плескалось темно-синее небо, белые барашки волн любопытно перепрыгивали через ветхие борта баркаса, желудок сводило от голода, а тело бил озноб, и уже не понять от страха ли или от холода. Средиземное море меняло людей, в этом человек, отдавший за нее целое состояние, был прав. Анжелика поджала колени к подбородку и закрыла глаза. Когда она, влекомая вновь разгоревшимся чувством чудом воскресшей любви, сломя голову ринулась на поиски Жоффрея, то уж точно не могла себе представить, что будет плыть в отданной всем ветрам лодке без цели и смысла. Да и был ли он действительно жив, могло ли такое произойти? Что если это все – лишь плод ее раненного воображения, чудо, которому так хотелось верить? Женщина запретила себе плакать, однако именно сейчас ей хотелось этого как никогда. Ни гнусные уловки д'Эскренвиля, ни унижение на торгах, даже Кандинские кошки не заставили ее плакать, и вот сейчас она вдруг впервые ощутила свою беспомощность. Возможно, стоило покориться судьбе? И почему так сжалось сердце при виде горящего корабля Рескатора? Уж не напомнил ли он ей точно такой же огонь, перечеркнувший всю ее жизнь – огонь костра на Гревской площади? Каким далеким и одновременно близким казалось все это сейчас…. - Не надо плакать, мадам, всё образуется, - прошептал Савари, наклоняясь к ней, - Выпейте воды, вы совсем ослабли. - Я не хочу, друг мой. - Вы должны, мадам, - как всегда непреклонно ответил аптекарь и вновь покачал головой. Анжелика кивнула, будто бы соглашаясь, а на деле, чтобы не обижать Савари, который столько всего для нее сделал. Небо вновь заволокло тучами, гнилые паруса бог весть где найденного баркаса жалобно стонали на ветру. В глубине моря словно бы очнулось от долгого сна какое-то древнее животное, сейчас изо всех сил стремящееся вырваться наружу, луна совсем скрылась из виду, уступая главенствующую роль беснующейся ночи. - Мадам, шторм начинается! – прокричал старик-аптекарь, но Анжелика его уже не слышала, ее мысли блуждали где-то в тумане – сказывался шок от всего пережитого. И лишь звезды равнодушно наблюдали за бьющимся за жизнь баркасом и его несчастными путниками. - Раненая малышка – прозвучал где-то в подсознании насмешливый голос графа, и Анжелика почувствовала, что ее с головой накрыло волной. **** Волны, словно сорвавшиеся с цепи гончие, перемахивали через борта баркаса, грозя увлечь за собой всех находящихся внутри. Белые пенистые гребни, словно короны морских демонов, вырвавшихся на свободу, создавали впечатление сюрреализма, происходящего на фоне луны, окруженной свитой перепуганных лохматых туч. Вдали уже слышались глухие ворчливые раскаты, небо то и дело прорезали вспышки молний, оставляя по себе красные полосы и предчувствие жути. Не зря утром в Кандийском порту моряки нарекали на багровый рассвет, они, вероятно, остались переживать прихоти погоды в сухом и теплом местечке, а еще – тратить деньги Рескатора, которые тот щедро раздавал всего несколько часов назад. Анжелика путешествовала на грани яви и сна, то и дело оглядываясь по сторонам и стараясь остаться в сознании, мысли ускользали, и даже холодная вода не способствовала пробуждению. Женщина уже знала, что их утлый баркас попросту перевернулся, будучи не в силах справиться с морским неистовством, и повезло тем, кто успел за что-то схватиться. Связка веревок сразу же пошла ко дну, увлекая бедного Савари, аптекарь не умел плавать, и Анжелика хорошо об этом знала, однако сама она была слишком далеко, чтобы хоть как-то помочь несчастному. Плащ, обвившись вокруг тела, лишь усугублял положение, однако чтобы его снять женщине пришлось бы выпустить из рук обломок фок-мачты. Острова остались где-то в другой жизни, а ведь надежда на спасение была столь реальной еще сегодня утром, а может его и не было вовсе, этого утра? Сколько времени их баркас блуждал по морю? На что, ну на что надеялся авантюрист-аптекарь и маркиза, чудом не утратившая рассудок? Куда же подевалась гречанка, неужели она тоже не умела плавать? Анжелика огляделась, но не обнаружила вокруг ничего, что хоть отдаленно бы смахивало на человеческую фигуру. Волны бушевали, тяжелая туча стремительно пронеслась над головой, подгоняемая суровым пастухом-ветром, еще минута-другая, и с неба обрушится настоящий ливень, тогда никому не выжить. На горизонте замаячило что-то огромное, похожее на скалу, восставшую из морских глубин. На скале суетились люди, слышались их громкие голоса, уж они-то точно не боялись какого-то шторма. Анжелика собрала последние силы, чтобы позвать на помощь, однако когда она уже собиралась закричать, случайная волна накрыла ее с головой. Последнее, что поняла женщина, было то, что скала, появившаяся неизвестно откуда, оказалась кораблем, возможно, спешившим на помощь или вдогонку беглецам. **** Море плескалось где-то вдали и в то же время, совсем близко, казалось, можно дотронуться до него рукой и погладить, как присмиревшего котенка. Солнце не могло пробиться сквозь тяжелые шторы, которыми были занавешены иллюминаторы каюты, а небольшая масляная лампа, стоявшая на столике неподалеку, рассеивала мягкий свет, создающий ощущение уюта и покоя. В каюте пахло пряностями и табаком, обоняние улавливало аромат жареной рыбы, видимо принесенной сюда совсем недавно, а еще – запах кофе, враз напомнивший Анжелике батистан и следующий за ним шторм. Маркиза резко выпрямилась и огляделась. Она, без сомнения, находилась в капитанской каюте, судя по ее богатому убранству, но кто же был капитаном? Кто спас ее от гибели? Рескатор? Анжелика покачала головой: пока это неважно. У нее все еще кружилась голова, и приходилось прилагать немало усилий, чтобы вновь не упасть на подушки. Соблазнительный аромат кушанья и кофе не оставил равнодушной умирающую от голода маркизу, Анжелика здраво рассудила, что тот, под чьим покровительством она сейчас находилась, наверняка не желал ей голодной смерти, и все проблемы, в общем-то, вполне решаемы. Переставив тарелку себе на колени, женщина мимоходом отметила наличие вилки и неизвестный ей хлеб, пахнущий травами, возможно, какое-то лекарство? Также, Анжелика не могла не заметить, что вся ее одежда куда-то исчезла, и саму ее завернули в простынь, набросив наверх теплое верблюжье одеяло, единственным, что осталось от ее несчастного гардероба, был хорошо известный ей плащ, висевший на спинке стула. Сколько же времени она здесь провела, если он успел высохнуть? Кто раздевал ее, склонялся над ней, пока она была в забытьи? И что случилось с ее спутниками? Удалось ли спасти Савари…. Маркиза не заметила, что слезы сами катятся по щекам, ей так и не удалось запретить себе плакать, а ужас произошедшего продолжал напоминать о себе противным холодком, как едва закончившийся шторм – потряхиванием корабля. Доев и промокнув губы салфеткой, Анжелика поняла, что если сейчас же не вернется обратно на тахту, то попросту потеряет сознание. Вновь ее мысли блуждали на границе сна и яви, вновь ей казалось, что со всех сторон к ней подступают волны, готовые увлечь за собой, слышались какие-то голоса, кричащие что-то на арабском, испанском и, почему-то, французском. Во сне Анжелика карабкалась по каким-то утесам, то и дело оскальзываясь и царапая руки, один неосторожный шаг – и она упадет, разобьется о скалы, но почему камни выскальзывают из пальцев, что же течет по серой коже утеса, кровь? И плащ всё так же обвивает тело, увлекая вниз, не давая ступить ни шагу. Сбросить, ей нужно сбросить его с себя! Вверху Анжелика видела крепкую мужскую фигуру, стоящую спиной к солнцу, женщина знала, что ей, во что бы то ни стало, надо туда, наверх, там она будет в безопасности, рядом с ним. И вновь внизу бушевало море, волны долетали до самого неба, небо, светлое и чистое миг назад, подернулось тучами, скрывая солнце, погружая мир в обрушившуюся внезапно ночь. Женщина изо всех сил старалась удержаться на склоне, но силы покидали ее. Тень прошлого стояла перед глазами, тень того, кого она так любила, не переставала любить все эти годы, наполненные страхом, одиночеством, кровью и потерями. Как бы муж принял ее, если бы встретил вновь? Что она могла бы сказать в свое оправдание, да и имеет ли он право требовать от нее, дважды вдовы, видевшей Двор Чудес и блеск Версаля, потерявшей сына, оправданий? Во сне Анжелика что-то кричала, но ветер тут же разносил над морем ее слова, а человек все стоял на скале, не оборачиваясь. - Жоффрей! Помоги мне, Жоффрей! Напрасно…. Вокруг витал удручающий аромат розмарина, каким-то чутьем женщина вспомнила, что его добавляли в мазь от порезов и ожогов, нещадно палило солнце, и истерически кричали чайки. Еще шаг, всего один шаг…. Но вверху уже грохочет гром, белые гребни с плачем обрушиваются на утес, а по ладоням течет кровь…. Камни ускользают из-под ног и исчезают в беснующемся море, откуда не будет спасения. Ветер, кажется, сейчас подхватит обессилевшую и напуганную женщину и швырнет вниз, она кричит, пытаясь удержаться на утесе, но опора исчезает, как тень тает под солнечными лучами. В тот миг, когда Анжелика уже готова сорваться, мужчина хватает ее за руку. - Держись, ты должна жить! И помни, что мы не умеем умирать. А вокруг все так же пахнет розмарином и табаком. **** Рабыня! Игрушка! Тряпичная кукла, которую можно выкинуть, разрезать на клочки, порвать, швырнуть на растерзание собакам, отдать на поругание другим. Рабыня. Вещь! Анжелика в гневе вскочила с тахты и принялась кругами ходить по каюте. Масляная лампа, стоявшая на небольшом столике, опасно качнулась в сторону, женщина поспешила ее подхватить, сделала неосторожный жест и больно обожгла руку. Инстинктивно прижав ладонь к себе, Анжелика не смогла сдержать слез: унижение, угроза жизни, странный корабль с не менее странным капитаном, которого она, кстати, еще не видела, саднящее горло, переполох в мыслях, теперь еще и это. Почему же все так? Женщина прошлась по каюте, попутно рассматривая ее убранство. Без сомнения она находилась где-то на юте или полуюте, либо рядом с капитанской каютой, либо недалеко от оной. Возможно, когда-то здесь жил помощник хозяина судна, а могло статься, что она тоже предназначалась для главного кормчего, когда он, утомленный бурей, был не в силах делать еще один переход до своего временного, а быть может, и постоянного дома. Когда мужчины говорили, что в их жизни есть только одна страсть: война, власть, наука, теперь, наверняка, корабль, то вряд ли они лукавили. За многие годы научившись жить вдали от женщин, отдавая себя во власть стихиям или тайнам земных недр, мужчины переставали верить женщинам и видеть в них таковых, в чем-то они были правы. Вот и нынешний хозяин каюты, вероятно, придерживался той же жизненной философии, о чем и свидетельствовало внутреннее убранство. Темно-зеленый ковер с густым длинным ворсом, секстант и стопка всевозможных карт на рабочем столе красного дерева, письменный прибор с оригинальным пером в форме изогнутого крыла альбатроса, несколько листов желтоватой бумаги, шкатулка, украшенная изумрудами, замок с секретом, сундук с ворохом рубашек и камзолов на все случаи жизни, пистолет с серебряной рукояткой, украшенной волчьей головой. Анжелика почти восторженно оглядела его со всех сторон, затем прошла дальше. У северной стены висела книжная полка, закрытая бархатной занавеской с бахромой по краям. Маркиза пробежалась пальцами по корешкам, узнавая трактаты по астрономии и математике, несколько книг по медицине, Дантовскую «Божественную комедию» и толстые фолианты на арабском, греческом и неизвестных ей языках. Заслышав звук приближающихся шагов, женщина поспешила вернуть книги на место и самой вернуться на тахту, простынь все время грозилась упасть, а Анжелике в последнюю очередь хотелось предстать перед хозяином каюты в костюме Евы. Неизвестный потоптался у двери, будто бы размышляя входить или нет, что-то крикнул по-арабски и прошел мимо. Анжелика словно бы мимоходом отметила приглушенный тембр со знакомыми нотками, однако опознать его владельца не смогла. В душе нарастало смутное предчувствие, в приоткрытое окно дул холодный ветер, принося дыхание моря, а огонек внутри лампы болезненно дрожал. Какой же недуг истязал несчастный корабль с его неизвестными обитателями? Куда же они сейчас держали свой путь, эти проклятые изгнанники света? Анжелика была уверена, что госпожа-Фортуна редко благоволила к команде, а последняя казалась узницей корабля-призрака, дрейфующего меж скал в окутанном туманом море. Она ясно видела, как несчастные протягивают руки к горизонту, вопя от отчаяния: O, Madre Nostra! За что ты предала нас? Анжелика поежилась и, завернувшись в одеяло, решила, что ее не выбросят за борт, если она позаимствует у хозяина каюты рубашку. С этими мыслями она встала и, пошатываясь, вновь побрела к сундуку. Странно было вновь оказаться в окружении роскошных вещей, попасть в новый мир, в котором словно бы гранями брильянтового колье переливались отголоски прошлого. Женщина прикоснулась к резной окованной железом крышке и замерла в нерешительности. Нет, жизнь учила ее рыться и не только в таких вещах, но все здесь: и рубашки, и восточный диван, и пахнущая сандалом каюта и даже приглушенный свет лампы казался ей миром неизвестного человека, а ее вынужденное любопытство – неуместным в него вторжением. Слабость не давала ей выйти из каюты, а неизвестность жгла сердце адовым пламенем. Маркиза откинула крышку сундука и тут же вскрикнула от неожиданности: на нее смотрела женщина с бледной обветренной кожей, спутавшимися волосами и темными зелеными глазами. Анжелика не сразу поняла, что перед ней всего-навсего зеркало, а несчастная незнакомка – она сама. Да уж…. Могла ли блистательная хозяйка дю Ботрейи представить, что вновь опустится на дно жизни, едва из него выйдя? Бархатные камзолы по последней моде, какие-то безделушки, Батистовые и шелковые рубашки, - почти такие, как носил когда-то Жоффрей – пронеслось у Анжелики, и она вздохнула, непроизвольно прижав к себе рубашку. Где же был он сейчас? В какие дали забросила его судьба? Мог ли он вот также бороздить морские просторы, как капитан неизвестного судна? В какую сторону увлекали его звезды, и главное, как бы он встретил ее, свою жену, о которой, возможно, уже давно не думал? «Я слишком мало знала его», - вновь призналась себе Анжелика и поспешила утереть набежавшие слезы. Что могла бы сказать ему сейчас эта женщина с истерзанным телом и покрытой язвами душой, о чем спросить, в чем повиниться? «У меня даже нет нормального платья.… По правде, у меня больше нет никакого. Что же сталось с тем, изумрудным? Неужели его выкинули, порвали? Что стало с подарком Рескатора…. Так размышляя, маркиза продолжала рассматривать содержимое сундука, предварительно натянув на себя рубашку, дошедшую ей почти до колен, что однозначно свидетельствовало о высоком росте владельца, и закутавшись в одеяло. Ее руки сами нашли небольшую шкатулку с вензелями, решившись, женщина заглянула внутрь. На обитой бархатом подушечке лежал перстень с изображением гербового щита. Герб,… но чей? Ей вдруг показалось, что она уже где-то его видела, притом совсем недавно, однако закончить мысль не удалось. В комнате вдруг потемнело, раздались глухие раскаты, которые воспаленное воображение Анжелики сначала приняло за пушечные выстрелы, в воздухе вновь висело предчувствие шторма. Быстро захлопнув крышку сундука и побросав внутрь все инспектируемое содержимое, маркиза рванулась к двери и попутно с удивлением отметила, что та не заперта. На палубе пахло дождем, спутанными мыслями, четкими приказами, ветром, полощущим паруса, на палубе пахло жизнью, а начинающее штормить море лишь доказывало, что в последующие часы всем предстоит проверить ее на прочность. Капитан стоял у штурвала. Анжелика огляделась и уже хотела сделать шаг навстречу судьбе, как уже слышанный однажды хриплый голос окликнул ее: - Мадам, сейчас начнется буря, вам лучше вернуться к себе. Женщина обернулась – чуть свесившись с балюстрады верхней палубы, на нее смотрел Рескатор. **** С видимым усилием захлопнув никак не желающий поддаваться деревянный ставень, Анжелика набросила на окно прозрачную занавеску и прислонилась к стене. По затянутому серым покрывалом небу бежали рваные облака, спешащие как можно скорее избавиться от бремени, корабль уже начало ощутимо потряхивать, даже здесь, сквозь плотные деревянные стены, можно было услышать, как стонет море, не желающее уступать первенство людям. Итак, она на его корабле. На судне пирата-ренегата, окруженного кружевом мрачных легенд. Ворохом преданий, одни из которых походили на поверья о Жиле де Рэ, слышанные в детстве в родном Пуату, другие смахивали на деяния святых, которые любили без умолку повторять монахини-урсулинки, наставляя в морали своих непутевых учениц, только и мечтающих о том, как бы улизнуть за яблоками или розами. Злые языки говаривали, что Рескатор выкупает рабов, чтобы потом принести их в жертву своему господину из Преисподней, ибо никто иначе не мог объяснить его несметные богатства, верящие в чудо судачили, что он чуть ли не рыцарь Роланд, и доблестен, и могуч, и благороден. Анжелика усмехнулась, спрашивая себя, к какой категории отнесет ее корсар? Темные умы, боящиеся власть имущих, ничем не отличались друг от друга, ни в медленно идущем ко дну Старом Свете, ни на Средиземноморье. Выкупил же он ее с какой-то целью, еще и отдал такую сумасшедшую сумму, неужели все ради того, чтобы она стала одной из многих в его гареме? Маркиза рассерженно фыркнула: все ее планы вновь рушились как карточный домик под рукой неумелого игрока, и вновь за всем этим уверенно проглядывались фантасмагорические силуэты сильных мира сего. Что же дальше…. Может, попросить Рескатора в содействии в поисках де Пейрака? Посулить, что муж отблагодарит? Анжелика вздохнула – картинка будущего все еще маячила где-то в тумане, и главным сейчас было выйти живыми из бури. Если все было действительно так, если счастливый случай не преминул улыбнуться ей, то почему, почему Жоффрей за все эти годы так и не напомнил о себе? Неужели его так мало волновала ее судьба? Ладно, возможно и так, но как же дети, разве они так мало значили для него? Анжелика не могла вообразить этого, невольно вспомнилось, что первым словом Флоримона было «папа», вспомнилось, как она носила Кантора под своим сердцем, и то, что он родился именно в тот день, когда его отца сожгли на Гревской площади…. Где же он сейчас, ее невинная крошка, отобранная жестокой судьбой? Не потому ли господин-случай играл с ней сейчас в жесткую игру, столкнув с Рескатором? И почему вместо того чтобы ненавидеть его, Анжелика продолжает на что-то надеяться? «В конце концов, я в его каюте, что же он скажет, увидев меня в своей рубашке?» - мелькнула нелепая мысль. Маркиза давно уже подметила за собой привычку думать о всяких не несущих смысла мелочах перед лицом чего-то глобального. Корабль в который раз качнуло, женщине пришлось схватиться за спинку дивана, чтобы удержаться на ногах. За дверью послышались голоса, топот босых ног матросов, спешащих управиться с парусами, судно пришло в движение, разворачиваясь безопасным бортом к волне, а снаружи вновь выло и стонало на все голоса, а море разъяренным быком билось в борта корабля. «Надо будет справиться о судьбе Савари» - подумала Анжелика, с трудом пробираясь к дивану. Масляная лампа уже лихо отплясывала сарабанду, тарелка вторила ей энергичной тарантеллой, проклятое окно вновь распахнулось, принося запах непогоды и морские брызги. Маркиза потянулась к лампе, чтобы либо погасить ее, либо придать более устойчивое положение, но не удержалась на ногах, больно ударилась об угол стола. Мозг отмечал нелепые детали: горячее масло вытекает из лампы, медленно занимается ковер, все усеяно осколками, а сама несчастная пытается натянуть на себя рубашку, вместо того чтобы звать на помощь. Пожар! Пожар….. Вновь ее особа принесет Рескатору одни неприятности. Но она попадет в море, да, конечно, ее похоронят в морских волнах, и там она, наконец, воссоединится со своим Кантором. А Жоффрей…. Он вряд ли узнает, что был так нужен ей все эти годы. Пожар. [/more]
Анна: Жаклин де ла Круа Спасибо за продолжение!
Violeta: Жаклин де ла Круа пишет: Предпоследняя глава
Жаклин де ла Круа: - Бог мой, Франсуаза….. - Да….. Однако, вернусь к своей горестной повести, я вас не слишком утомила? - Нет, нисколько, продолжайте! – попросила Анжелика. - Итак, до прибытия моего будущего супруга оставались считанные дни, матушка днями и ночами молила Святую Деву подать нам хоть какой-то знак, а я равнодушно взирала на все происходящее. Знаете, если бы в тот момент мне предложили умереть, я бы согласилась без раздумий. - Знаю, - эхом отозвалась Анжелика, вновь видя перед мысленным взором покрытую пылью дорогу в Тулузу. - Да, конечно, наверное, поэтому мне захотелось сегодня все вам рассказать…. Мадам де Пейрак отдала мне свои серьги с брильянтами и шепотом произнесла молитву. Она знала от моей матушки, что в испанской деревушке живет моя дальняя тетка, которая и поможет мне скрыться от преследований, а серьги помогут мне до этой деревни добраться. Анжелика подозрительно взглянула на продолговатые камни, украшавшие уши Франсуазы, собеседница верно истолковала ее взгляд. - Вы правильно хмуритесь, мадам, это те самые серьги, уж не знаю, какими путями вашему мужу удалось их отыскать, но… волшебник средиземноморья умеет удивлять женщин! - Значит, вы сбежали? – Анжелике не хотелось развивать эту скользкую тему отношений ее супруга с женщинами, к тому же, час стоял поздний. - Да, я сбежала…. Не буду пересказывать вам, как я добиралась к своей цели, даже я и сама уже не помню, мне страстно хотелось разминуться с будущим мужем, и было больно покидать любимую Тулузу. - Мне тоже было больно покидать Тулузу, в этом я вас понимаю. - Добравшись до родственницы, я из Франсуазы быстро прекратилась во Франческу, и так привыкла за годы к этому имени, что уже и сама не знаю, как меня зовут по-настоящему. Я помогала плести рыболовные сети, продавала на базаре нехитрый улов и однажды повстречалась с Хуаном. - С доном Фернандесом? – догадалась Анжелика. - О, да! – улыбнулась Франсуаза, - Мне кажется, это была любовь с первого взгляда! Он рыбачил, как и все мужчины деревни, с рассветом уходил в море, на закате приносил улов, который впоследствии разбирали мы и продавали, он дарил мне ракушки и все мечтал отыскать жемчужину, но однажды, - взгляд женщины потух, - Однажды на деревушку напали пираты. В тот день мать Хуана неважно себя чувствовала, и он остался дома, это нас и погубило. Он попал на галеры, я – на рабовладельческий рынок, больше я не видела ни деревни, ни тетки, ни прошлой жизни. Анжелика смотрела на сцепленные в замок ладони, изредка переводя взгляд на горизонт – скоро рассвет. Франсуаза продолжала. - Я кочевала от одного хозяина к другому, пока однажды на одном из рынков меня не увидел Хуан. При этом воспоминании мне до сих пор хочется плакать, все кажется таким чудесным! Конечно, мы узнали друг друга, и не успела я прийти в себя, из ниоткуда появился Жоффрей, от него я и узнала, что они с Хуаном вместе были на галерах, бежали, подались в пираты, конечно, я слышала сплетни о Рескаторе, но и подумать не могла….. - О, здесь я с вами согласна! – засмеялась Анжелика, - Не каждый день представляется шанс видеть знатного сеньора в столь неоднозначном положении! Итак, он вас купил? - И вас, госпожа. - И меня, - с улыбкой подтвердила Анжелика, понимая, что совсем недавно ситуация не казалась ей столь забавной, - Я рада, что все закончилось наилучшим образом, и, Франческа? - Да, мадам? - Простите меня за необоснованную вспышку ревности. - Я понимаю, мадам, только слепой не заметил бы тех уз, что связывают вас с мсье. О, смотрите! Анжелика проследила за жестом Франсуазы и едва не лишилась чувств – в акваторию неспешно входил «Морской орел». Не отдавая себе отчета, она вскочила со стула и стрелой вылетела из дому. Она бежала, не чуя дороги. Спуск на набережную показался вдруг несправедливо долгим, несколько раз она чуть не сломала ногу, камни то и дело норовили сбить ее с пути. Анжелика обогнула помост для сегодняшней мистерии, задела корзинку бумажных цветов, весь вчерашний день любовно наполняемую Кантором, столкнулась с доном Фернандесом, проводившим ее понимающим взглядом, и вновь бросилась вперед. Она была готова вплавь преодолеть оставшееся расстояние до «Морского орла», сердце отчаянно билось, отказываясь поверить, что он все-таки вернулся! Остановившись у самой кромки воды, Анжелика приложила ладонь к глазам и заметила, что от корабля отделилась шлюпка с несколькими людьми на борту. Высокий человек в черном плаще осторожно поднял на руки мальчика, указывая ему на берег, ребенок постарше внимательно смотрел в подзорную трубу, после чего отнял ее от глаз и помахал. Анжелика застыла, будто громом пораженная. Ветер донес детский крик - Мама! Мама! - Дети…. Дети мои…. – только и смогла прошептать Анжелика, прежде чем лишиться чувств.
Violeta: Жаклин де ла Круа пишет: Высокий человек в черном плаще осторожно поднял на руки мальчика, указывая ему на берег, ребенок постарше внимательно смотрел в подзорную трубу, после чего отнял ее от глаз и помахал. Анжелика застыла, будто громом пораженная. Ветер донес детский крик - Мама! Мама! - Дети…. Дети мои…. – только и смогла прошептать Анжелика, прежде чем лишиться чувств. Все, я плачу... Как же чудесно...
Жаклин де ла Круа: Violeta пишет: Все, я плачу... не плачьте!
Violeta: Жаклин де ла Круа пишет: не плачьте! Ну вы ведь покажете жаркую встречу графа с Анжеликой?!!! Это же не конец?
Жаклин де ла Круа: Violeta конечно, покажу :)) И эпилог с мистерией. И будет конец.
Violeta: Жаклин де ла Круа пишет: Violeta конечно, покажу :)) И эпилог с мистерией.
Тара: Жаклин де ла Круа с большим нетерпением жду продолжения начиная с весны постоянно забегаю на сайт фанфиков, чтобы прочитать эту историю. Мне нравится развитие этой линии. Что бы было бы если....
Жаклин де ла Круа: Тара спасибо большое
Мадемуазель Мари: Violeta пишет: вы ведь покажете жаркую встречу графа с Анжеликой? я её уже давно жду)
Жаклин де ла Круа: Вот и пришла пора подвести итог этой работе, спасибо вам огромное за то, что все это время были со мной и следили за развитием сюжета, указывали на огрехи и делали комплименты, без вас бы у меня ничего не получилось! Эпилог вышел маленьким и скомканным, но мне, как автору, он кажется самым разумным, мы с музом и персонажами утомились, нам пора к иным горизонтам :) Эпилог В комнате звенело эхо перекликающихся вдали голосов, собачий лай и суетливые шаги, будто бы кто-то пытался войти внутрь, но был тут же изгнан суровой хозяйской рукой. Болела голова, в висок вновь словно ввинчивался раскаленный гвоздь, а в душе вздымалось смутное предчувствие чего-то загадочного и одновременно прекрасного. Анжелика глубоко вздохнула, собираясь с силами, и открыла глаза, все ее попытки встать были тут же прерваны. - Нет-нет, любовь моя, сейчас же вернитесь на подушку. Анжелика недоуменно изогнула бровь, услышав голос Жоффрея, и вдруг все вспомнила: пристань, корабль, дон Фернандес, спешащий сдать караул, и двое мальчиков, бегущих навстречу. Она вновь предприняла попытку подняться. Муж сел рядом и строго посмотрел ей в глаза, после чего вздохнул. - Жоффрей, мне кажется, я имела право знать о ваших коварных планах, - чуть слышно упрекнула она. - Я знаю, дорогая, я не хотел дарить вам ложную надежду. - Что…. что произошло в пути? – только сейчас она заметила, что его руку украшает очередная повязка, а сам он выглядит постаревшим на несколько лет. - Мои старые враги плели свои цепкие сети, но, к счастью для нас и разочарованию для них, я обошел их ловушки. Вы верите в судьбу, любовь моя? – изменившимся голосом спросил Жоффрей. Анжелика потерла виски и осторожно взяла мужа за руку. Пройдет несколько дней, волнение уляжется, она наберется смелости расспросить его обо всем, впервые не умалчивая ни слова, а еще, быть может, хорошенько отругает за причиненные его отсутствием волнения, но сейчас…. Сейчас все эти мысли не имели ни малейшего значения, главным было то, что он и дети рядом, что днем будет праздник, вечером – песни, а ночью – любовь. - Верю, ведь только она могла написать подобного рода историю и внести ее в книгу нашей жизни. И что с нами будет теперь, Жоффрей? Граф некоторое время молчал, поглаживая ее ладонь, и задумчиво смотрел на отражающийся в окне кусочек неба. - Будет много чего: новые неразрешимые проблемы, которые мы в тысячный раз сумеем решить, неизведанные горизонты, свежие взгляды на привычные вещи, далекие земли и верные друзья, всё то, куда поведет нас солнце. - А если нам что-то будет неясно, оно обязательно нам объяснит, - улыбнулась Анжелика, вспоминая песню, услышанную в один восхитительный вечер на «Морском орле», - Вы поможете мне подняться? - Да, нас ждут дети! Выходя на порог их обретенного дома, Анжелика, словно впервые, радовалась встающему солнцу, и словно впервые видела расцветающий красками нового дня мир, да, Жоффрей был прав во всем сказанном, но она больше не боялась затянутого тучами неба, ведь они были вместе, а значит – любовь всегда даст самый верный ответ! Конец. 11.05.2014 – 31.01.15
Violeta: Замечательная концовка, очень в стиле Голон! Жаль только расставаться с полюбившимися героями...
Жаклин де ла Круа: Violeta спасибо большое :)
Анна: Жаклин де ла Круа Спасибо за замечательный фик и чудесный эпилог! Не исчезайте, появляйтесь почаще, пишите еще
полная версия страницы