Форум » Творчество читателей » Фантазия на тему возвращения Жоффрея и Анжелики во Францию » Ответить

Фантазия на тему возвращения Жоффрея и Анжелики во Францию

EvedeGeneve: Свой фанфик я написала до того, как был написан прекрасный фанфик Violeta на ту же тему. Если бы прочитала его раньше, то, наверное, ничего писать не стала бы. Выкладывала его на borda, но там не было ни одного комментария. Выкладываю его также здесь, может, кого-нибудь заинтересует. После всех испытаний долгого пути, ступая на землю Франции в порту Нанта, Анжелика не могла думать ни о чём другом, кроме как о том, теперь наконец приближающемся миге, когда сможет броситься в объятия мужа и, укрывшись в них, снять с себя груз тягот, пережитых вдали от него. Она не ждала, что Жоффрей встретит её на берегу. Он послал доверенного, одного из коммерсантов Нанта, которому поручил доставить её в Париж. Дорога прошла, словно во сне, в мечтах о его руках, властных и волшебных, о его губах, которые лишь одни умели приоткрыть перед ней самые сокровенные тайны чувственности, о его глазах, глядящих на неё с любовью и лукавством... Но в Париже, когда она, дрожа от нетерпения, входила в Отель дю Ботрей, в любой момент ожидая увидеть его статную высокую фигуру и не находя его глазами, нехорошее предчувствие вдруг больно кольнуло её в сердце, и волна страха сразу же затопила всё её существо. Управляющий, почтительно поприветствовавший её, ничего не знал о местонахождении графа. В начале весны, когда дела, требующие его присутствия при Дворе, были улажены, граф де Пейрак отбыл в Тулузу. «Сентиментальное путешествие к местам розовой юности», сказал он себе с кривой усмешкой, осматривая розовые стены Дворца Веселой Науки, за годы его скитаний принявшего весьма невеселый вид. Граф не испытывал горечи при виде запустения, царившего в его некогда роскошных владениях. Да, король забрал богатство и имя, украл пятнадцать лет жизни с любимой, да, были пытки, немощь, бессилие, но были и приключения и свобода, и в конце концов он сумел выйти победителем из всех испытаний, выпавших на его долю. Даже женщина, которую отняли у него, через пятнадцать лет разлуки пронесла тоску по его ласкам, и никакой блеск Версаля, никакие соблазны не смогли затмить в её памяти воспоминания о нём. При мысли об Анжелике, он опять, как много раз за последнее время, гневно стиснул зубы. При дворе о ней ходили самые разные слухи. Он считал себя достаточно искушенным в дворцовых сплетнях и интригах, а особенно же раз и навсегда исцеленным от ревности годами, прожитыми вместе с ней в суровых условиях Нового Света, где она показала себя достойной спутницей и верной подругой, но яд сомнения уже снова разъедал его душу. «И ведь даже тогда был Патюрель», сказал он себе, «А потом в Квебеке под самым моим носом был тот осёл де Бардань. Я не должен был ничего прощать ей». Он стиснул зубы, вспоминая, каким ехидным тоном, как о чем-то всем известном, Виль д'Эврэ говорил о её неверности с посланником короля в Квебеке, «Графиня пожалела этого беднягу», сказал он, подмигивая Пейраку как заговорщику, явно полагая, что тому обо всем известно. При одном воспоминании об этом графа вновь охватила такая ярость, что слуга, показывающий ему замок, увидев выражение его лица, в страхе отшатнулся от него. При дворе говорили о её связи – в числе многих других – с лейтенантом полиции, и Пейрак вспомнил, каких усилий ему стоило совладать с собой при встрече с этим Дегре. Другие его соперники были глупы и наивны, даже Патюрель, несмотря на все его внутреннее благородство, а полицейский был тот ещё плут, и насмешливые умные глаза, которыми он смотрел на графа, хотя держался он с преувеличенной обходительностью, вдруг заставили огонь ревности вспыхнуть в крови Пейрака. Легко было быть человеком широких взглядов, снисходительно предоставляющим супруге некоторую свободу, в Квебеке, где каждый её взгляд постоянно убеждал его в нерушимости её любви к нему и где – как ему тогда казалось – память об уроке, преподанном им, была ещё слишком свежа в её памяти, чтобы она осмелилась зайти слишком далеко. Но она осмелилась, и кто знает, была ли измена, о которой он узнал, единственным нарушением супружеской верности. Тогда в Квебеке ему даже хотелось видеть её свободной и фривольной, хотелось, чтобы она кружила голову мужчинам, он готов был закрыть глаза на некоторые вольности… Но сейчас демон ревности нестерпимо терзал его душу. Образ любимой жены, матери его детей, преданной подруги, чаровницы его ночей ускользал от него, рассыпаясь на части, словно треснувшая маска, под которой проступало другое, чужое лицо, двуличной и распутной изменницы. Однажды он уже пережил это. Ему вспомнились слова Виль д’Эврэ о том, что лишь он один способен заставить её страдать. Тогда он испытал пьянящее чувство власти над ней, власти такой большой, что её обладатель может позволить себе не слишком туго натягивать поводья. Но сейчас он уже не был так уверен. Что вообще это значит? Он может заставить её страдать, она тоже может заставить его страдать, одному Дьяволу известно, что до сих пор ей это неплохо удавалось…Он, не умевший ни о чем сожалеть, никогда не оглядывающийся назад, вдруг испытал чувство острого сожаления, что позволил заманить себя в змеиное логово Двора. И прежде всего из-за Анжелики. Вырвавшись из глуши Нового Света, с естественным для красивой женщины удовольствием, она окунется в светскую жизнь, и этот водоворот затянет её. А король? То, чего он не сумел добиться принуждением, он получит, расточая милости. А этого, Пейрак был в этом уверен, он не сможет простить ей никогда. Стараясь успокоиться, Анжелика приводила себя в порядок после дальней дороги. Но, изнемогая от волнения, она не могла избавиться от кошмарных видений: Жоффрей схвачен, брошен в тюрьму вместе с сыновьями, король заманил их в ловушку. Не в силах больше ждать, она решилась поехать в Версаль, чтобы представ перед королем, лично справиться об участи Жоффрея. Но, спускаясь, по ступеням, в большую залу, она вдруг увидела его у входа. - Вы живы, прошептала она, подходя к нему Ему хотелось ударить её, но он склонился к её руке для поцелуя. - Дорогой мой, сказала она, совсем оправившись от страха и бросаясь в его объятья, - Я вижу, Вы уже привыкли к дворцовому этикету? Запах, исходящий от её волос и кожи сразу же опьянил его, и не в силах противиться наваждению, он обнял её. - Слава богу, вы живы, повторяла она, прижавшись к его груди, Я едва не умерла от страха, не застав Вас. Я уже была готова направиться в Версаль на Ваши поиски Жоффрей отстранился и посмотрел на неё. - Вам так не терпится попасть в Версаль? - Нет, удивленно ответила она, По правде говоря, я бы предпочла никуда не выходить из нашей спальни. Версаль страшит меня. - Отчего же? Вы боитесь встретить там слишком много призраков прошлого? Она бросила на него быстрый взгляд, чувствуя, как волна возмущения поднимается в ней. Мужчины! Как они глупы и самолюбивы, даже лучший из них! Нужно было пережить страшную зиму в Вапассу, сберечь от голодной смерти его детей, пересечь океан, чтобы здесь на другом конце света он устроил ей сцену ревности. Он вдруг протянул к ней руку и взял её за подбородок. - Я спрашиваю себя, не был ли я чересчур самонадеян, когда решился привезти Вас. Я хочу, чтобы Вы знали, что я по-прежнему не намерен делить Вас с другими. - Жоффрей, сказала она, чувствуя как обожание, которое она всегда испытывала к нему, уже вновь наполняет всё её сердце, и как всегда уступая его воле, - Любовь моя, ревнуйте меня, стерегите, а лучше вернёмся домой в Вапассу, ведь я хочу принадлежать только Вам. Я всегда хотела только этого. Он пристально посмотрел на Анжелику. И то, что он прочёл в её глазах, растопило в его сердце последние льдинки.

Ответов - 57, стр: 1 2 3 4 All

Violeta: EvedeGeneve пишет: И на этом сером фоне только ее платье и бордовый камзол Жоффрея алеют, словно вспышки огня. Шедеврально! EvedeGeneve пишет: Мысль о Филиппе, чей образ для нее был навеки связан с Версалем, сразу же напомнила ей о маленьком мальчике с лицом ангела и тяжести его маленького тельца на своих руках, и это воспоминание обожгло ее болью. "Я вела войну против короля и король убил моего сына, а теперь я иду к нему на поклон", подумала она. Отлично! Вы умница!

EvedeGeneve: Спасибо! Очень приятно. Я решила взять другой временной отрезок, чем в вашем фике, чтобы получилась альтернативная реальность.

фиалка: EvedeGeneve пишет: - Дорогая, не волнуйтесь так. Вы увидите, что у короля нынче другие развлечения нежели ваши, безусловно, очень красивые глаза. - Я в этом не сомневаюсь - Нет, не ваши, но и ничьи. Король вообще перестал интересоваться такими вещами.. EvedeGeneve пишет: все придворные одеты в скромные черно-серые одежды А что случилось то? Что за траур? А вобщем очень здорово! EvedeGeneve Продолжайте писать, не бросайте


EvedeGeneve: фиалка пишет: А что случилось? Что за траур? Ментенон ввела в моду черно-серые наряды, исключающие всякие излишества. Действия происходят за год до отмены Нантского Эдикта примерно.

Anna: А продолжение будет?

toulouse: EvedeGeneve Молодец

EvedeGeneve: - Вы с ума сошли, Жоффрей! Решительно, вы неисправимы! Для чего вам нужно было опять бросать вызов королю?! Неужели жизнь ничему не научила вас? - негодовала Анжелика. Жоффрей весело рассмеялся. - Уверяю вас не произошло ничего страшного! Мы лишь слегка не следуем новой версальской моде, не из-за чего рубить голову с плеч. Анжелике потребовались все ее силы, чтобы сдержаться. Но ведь так было и в прошлый раз, думала она, он всегда любил играть с огнем, не думая о последствиях, которые его поведение может иметь для нас. С ним никогда не бывает просто. Она прошла в свои покои. Не в силах успокоиться, она бездумно перебирала свои вещи. Открыв свою сумочку, Анжелика неожиданно обнаружила в ней письмо. "Сегодня Ваше одеяние пылало словно языки пламени, пламя неистовое и опьяняющее, как Вы сама". Ее неприятно удивило это письмо. Каким образом кто-то сумел подложить его? Кто писал ей? Старый знакомый, тайный поклонник? Она хотела разорвать письмо и придать огню, но в последний момент передумала, спрятав его на дне сундука. За спиной послышались шаги. Вошел Жоффрей, и заметив ее замешательство, пристально вгляделся в нее. - Вы так взволнованы. Что-нибудь случилось? На миг ей захотелось открыться перед ним, но потом скрытность, свойственная ей, все же взяла верх. - Ничего...кроме того, что я боюсь за вас. Вы ведете себя безрассудно, любовь моя. - Дорогая, успокойтесь же, не произошло ничего страшного. Жоффрей обнимал ее, а она думала о том, кто же написал ей. Было что-то знакомое в тоне этой записки. Тот, кто писал, знал ее. Что хотел поведать ей отправитель этого письма, вот о чем ей следовало задуматься. Она чувствовала, как ее спокойствие тонет в интригах Версаля, словно в болотной топи. Он хочет показать ей, что ничто не забыто, что он никогда не отступает, что он снова будет претендовать на нее. Король...

Violeta: EvedeGeneve пишет: Открыв свою сумочку, Анжелика неожиданно обнаружила в ней письмо. Мне вдруг подумалось, а какая сумочка была у Анж? Полезла в интернет и нарыла две чудесные статьи! http://diary.ru/~zinder/p187892659.htm?oam http://www.liveinternet.ru/users/3575290/post263112517/ На мой вкус- такая! http://img-fotki.yandex.ru/get/5645/8348743.23/0_ab3e5_82c3f361_XL.jpg Отличный отрывок!

EvedeGeneve: Классная сумочка!

EvedeGeneve: Однако прошли недели, и уверенность в том, что автором письма был король, таяла с каждым днем. Анжелика посещала приемы, на которых король был неизменно любезен и сух. Казалось, его больше совсем не волновало ничто из того, что раньше составляло круг его ближайших интересов. В кулуарах Версаля имя новой фаворитки короля, повинной в столь кардинальных изменениях, произносилось не иначе как с мрачным шипением. Вместо блистательных увеселений король проводил время наедине с маркизой де Ментенон... за теологическими спорами и дискуссиями о смысле жизни. - Какое удивительное везение, матушка, - говорил с присущим ему сарказмом Флоримон, оставивший свое постоянное место при Дворе для того, чтобы навестить мать. - Променять жизнь первооткрывателя и искателя приключений на жизнь устроителя королевских празднеств именно тогда, когда эти празднества...хм... приобрели весьма специфический характер. - Не жалуйся, Флоримон, - с улыбкой отвечала Анжелика. - Ты провел при Дворе уже несколько лет, которые, если судить по твоим же письмам, были весьма недурны, тогда как я, попав сюда, до сих пор не могу оправиться от удивления. - Ах, матушка, то ли еще будет. Но у меня поручение относительно вас. - Какое же? - Мне велено доставить вас в Версаль - Но ведь сегодня король не принимает, произнесла Анжелика, чувствуя как ее сердце начинает биться сильнее. - Его Величество желает принять вас лично. Вот оно, думала она с нарастающим волнением, отдавая распоряжения служанкам, причесывавшим и одевавшим ее, объяснение, столь страшившее ее. Сколько лет, проведенных в скитаниях, в борьбе, в изгнании, сколько страданий, сколько жизней, одна драгоценная жизнь ее маленького сына - какую высокую цену пришлось заплатить, и за что? Возможно, сегодня король вновь станет посягать на нее, возможно, она вновь дала заманить себя в ловушку... - Должен признаться вам, матушка, - говорил Флоримон в карете по дороге в Версаль. - что я был счастлив когда мне представилось занять место, причитавшееся мне по праву рождения, место при Дворе. В отличие от Кантора, я отнюдь не равнодушен к соблазнам Двора. Но теперь я понимаю, что был глуп, променяв свободу и приключения, на золотую клетку Версаля, на клетку, которая к тому же стала не такой уж золотой. Впрочем, матушка, я понял, что мы не созданы для этой жизни, ни отец, ни вы. Ни Кантор. Ни, как оказалось, я. В конечном счете, опала отца была в какой-то степени удачей для нашей семьи, так как это позволило нам познакомиться с жизнью, истинно подходящей нам. Знал бы ты, думала Анжелика погружённая в мрачное молчание, как выглядела эта "удача", когда я нашла тебя, грязного и истощенного, в собачьей конуре, но ты не помнишь об этом. Ты ничего не знаешь - и, к счастью - о том, какую цену мне пришлось заплатить за твое благополучие и благополучие твоего брата, ведь даже Филипп вошел в мою жизнь прежде всего как средство вернуть вам положение. Если бы не это, как знать, не было бы и маленькой могилы на опушке Ньельского леса... Она отметила, что мысль о погибшем сыне в последнее время становилась навязчивой. У меня с королем всегда свои счеты, это, по крайнем мере, остается неизменным, мстительно подумала она, даже если сожжение на костре и стало нынче зваться "опалой". Все же нужно было обрести спокойное расположение духа. Усилием воли она заставила себя успокоиться, сосредоточившись на этой задаче, и пропуская мимо ушей болтовню Флоримона. Когда ее провели в комнату, в которой король давал аудиенции, она уже совершенно овладела собой. - Я рад приветствовать вас, Мадам - произнес король, когда она склонилась перед ним в реверансе. - С тех пор как вы вновь появились при Дворе, у меня не было возможности поговорить с вами наедине, а ведь нам многое нужно сказать друг другу. - Сир, я хочу поблагодарить вас за то, что вы сделали для меня и моего мужа. За то, что вы вернули нам владения, титул, за то, как приняты при Дворе наши сыновья... Король сделал нетерпеливый жест рукой, выражая желание прервать этот поток благодарностей. Он заговорил сухим тоном, сохраняя каменное выражение лица. - Я не хотел бы, чтобы между нами еще оставалась недосказанность. После стольких лет это было бы весьма прискорбно. Голос короля вдруг смягчился: - Какое чудо, что вы совсем не изменились, - почти прошептал он. - Я хотел бы сделать признание. Когда я писал вам в Квебек, я находился на распутье. Прежняя жизнь уже не удовлетворяла меня, я был разочарован и думал, что вы можете быть той, кто...одним словом, я ждал вас. Вы не приехали, Мадам. - Я не могла, сир - Не могли приехать? - Я не могла бы стать для вас той, кто излечит вас от тоски. - Я знаю. На лице короля вновь появилось прежнее жесткое выражение. - Я понял, что напрасно гоняюсь за химерами. В жизни есть вещи более важные, чем любовь, это долг, это мораль, это Бог. Анжелика слушала, впервые с начала аудиенции осмелившись разглядеть лицо монарха. Король изменился. Раньше даже в его властности и надменности сохранялось что-то мягкое, какие-то легкость и изящество. Сейчас это был человек жесткий, суровый, словно вся веселость, все удовольствия в жизни остались для него в прошлом. - Мадам, я хотел бы познакомить вас с моим дорогим другом, оказавшим на меня столь благотворное влияние. Король сделал знак дворецкому и дверь сейчас же отворилась. В комнату вошла женщина в черном платье. Анжелика сразу же узнала в ней бедную вдову Скаррон, подругу ее юных дней при Дворе. Она всегда испытывала к Франсуазе только симпатию. Намереваясь сказать королю, что они знакомы, Анжелика с улыбкой посмотрела на маркизу де Ментенон, но удержала свой порыв, встретившись с холодным блеском глаз маркизы. Они лишь сдержанно поприветствовали друг друга. - Как прошел визит у короля, моя дорогая? - спросил Жоффрей, входя к ней и обнимая ее за плечи. - Прекрасно - Хм...по вашему тону этого не скажешь - Нет, король уверил меня, что не имеет на меня никаких видов. Я в самом деле совершенно успокоена на этот счет. Жоффрей рассмеялся: - Вы успокоены и вместе с тем немного огорчены тем, что король так легко отступился от вас - Нет, Жоффрей не смейтесь надо мной, дело не в этом. Просто король...он так изменился. От него так и веяло холодом. А ведь она всегда был такой живой, такой увлеченный. Мне стало немного не по себе. - Душа моя, такова участь тех, кто остался без любви, без вас. Боюсь, что такова была бы и моя судьба, не найди я вас. Разочарование и пресыщенность превратили бы меня в черствого циника, как короля они превратили в холодного моралиста. Почему так зло смотрели на меня глаза Франсуазы, в последний раз подумала Анжелика, растворяясь в объятиях мужа.

Violeta: EvedeGeneve пишет: - Душа моя, такова участь тех, кто остался без любви, без вас. Боюсь, что такова была бы и моя судьба, не найди я вас. Разочарование и пресыщенность превратили бы меня в черствого циника, как короля они превратили в холодного моралиста. Как же красиво... Вы прекрасно этой фразой передали отношение Жоффрея к Анж!

toulouse: EvedeGeneve Да, здорово, Violeta совершенно права! Вы отлично выдерживаете стиль!

Тара: EvedeGeneve у Вас получвется очень интересное продолжение фанфика. раньше он на мой взгляд было немного незакончено... Успехов!

Мадемуазель Мари: EvedeGeneve Браво, браво, браво!!!!!!!!! Красиво и интересно, а что ещё надо)))))))))

Lutiksvetik: Спасибо !



полная версия страницы