Форум » Творчество читателей » Demande Au Soleil » Ответить
Demande Au Soleil
Жаклин де ла Круа: Примечания автора: Что если Рескатору удалось бы догнать Анжелику? Мое размышление о том, как могла бы развиваться линия их отношений Честно говоря, меня на сие графоманство вдохновил чудесный фик Florimon, незаконченный, к сожалению, потому, вот, и решила я придумать свою версию событий. Не думала, что окажется так сложно. Не судите строго Звезды – непостоянные спутницы ночного неба – в этот час лукаво обозревали свои незримые границы. Морской дух плескался совсем рядом, и, казалось, был тих и податлив как котенок, но бывалые морские волки знали цену его ласке и, верно, были бы настороже. Закатный бронзовый отлив, скопление белых облаков днем, странный ореол вокруг ночного светила не обещали мирной ночи, однако старый ученый Савари был далек от морского дела так, как утлый челн сейчас был далек от берега. Куда же несла эту лодку судьба? От каких проблем пыталась скрыть среди изумрудных вод Эгейского моря? Где-то там, в совсем уже чужом мире, красовались минаретами мечети, попирал небо крест и дурманяще пахли розы. - Есть ли в вашем доме…кошки? – вспомнилось Анжелике, и она горько усмехнулась. Где был сейчас призрачный дом с розами и его хозяин, за которым несколько часов назад она готова была бежать хоть на край света? Что же такого в нем взволновало ее в те минуты в батистане? На море опускалась ночь и приносила с собой холод, страх и отчаяние. Да, побег удался, да, верный Савари вырвал ее из рук гнусных торговцев живым товаром, но почему так странно было на душе, а перед мысленным взором все еще стояли горящие корабли? Холод окутывал всё вокруг, своими цепкими лапами пробирался сквозь ткань, проникал под одежду, небосвод кривился безобразной ухмылкой д'Эскренвиля и его свиты: молодую женщину, кутающуюся в черный плащ, в эту ночь мучили кошмары. Ветер трепал паруса, баркас швыряло из стороны в сторону, а по небу уверенно мчались вперед серые лохматые облака. Ночка будет веселой, если вообще удастся дотянуть до рассвета. Смысл произошедшего дошел до маркизы дю Плесси-Бельер лишь сейчас, однако на страх уже не осталось сил, в душе плескалась лишь какая-то странная покорность судьбе, свойственная скорее женщинам Востока, нежели вспыльчивым француженкам. Что же будет дальше? Савари, скрючившись, сидел на куче какого-то тряпья, по-видимому, призванного заменять беглецам одеяло, и время от времени горестно вздыхал. Его сутуленная фигура выделялась на фоне темнеющего неба, делая старика похожим на героев детских сказок – барбегази, белобородых гномов, живущих в горах, частенько подсказывающих дорогу незадачливому путнику или вовремя спасающих последних от лавин. - Ах, мадам, если бы я только знал, что вас купил Рескатор, - сокрушался ученый, - Если бы я только знал….. [more]- То, что тогда, Савари? Я стала бы еще одной жемчужиной в коллекции этих варваров! - Нет, мадам, о нет, - вздыхал Савари и молчал. Поднимался ветер, и уже было не до разговоров о том, что не сбылось. Гречанка вполголоса бормотала какую-то православную молитву, Савари качал головой и что-то бубнил себе под нос, а Анжелике хотелось одного: исчезнуть отсюда. В море плескалось темно-синее небо, белые барашки волн любопытно перепрыгивали через ветхие борта баркаса, желудок сводило от голода, а тело бил озноб, и уже не понять от страха ли или от холода. Средиземное море меняло людей, в этом человек, отдавший за нее целое состояние, был прав. Анжелика поджала колени к подбородку и закрыла глаза. Когда она, влекомая вновь разгоревшимся чувством чудом воскресшей любви, сломя голову ринулась на поиски Жоффрея, то уж точно не могла себе представить, что будет плыть в отданной всем ветрам лодке без цели и смысла. Да и был ли он действительно жив, могло ли такое произойти? Что если это все – лишь плод ее раненного воображения, чудо, которому так хотелось верить? Женщина запретила себе плакать, однако именно сейчас ей хотелось этого как никогда. Ни гнусные уловки д'Эскренвиля, ни унижение на торгах, даже Кандинские кошки не заставили ее плакать, и вот сейчас она вдруг впервые ощутила свою беспомощность. Возможно, стоило покориться судьбе? И почему так сжалось сердце при виде горящего корабля Рескатора? Уж не напомнил ли он ей точно такой же огонь, перечеркнувший всю ее жизнь – огонь костра на Гревской площади? Каким далеким и одновременно близким казалось все это сейчас…. - Не надо плакать, мадам, всё образуется, - прошептал Савари, наклоняясь к ней, - Выпейте воды, вы совсем ослабли. - Я не хочу, друг мой. - Вы должны, мадам, - как всегда непреклонно ответил аптекарь и вновь покачал головой. Анжелика кивнула, будто бы соглашаясь, а на деле, чтобы не обижать Савари, который столько всего для нее сделал. Небо вновь заволокло тучами, гнилые паруса бог весть где найденного баркаса жалобно стонали на ветру. В глубине моря словно бы очнулось от долгого сна какое-то древнее животное, сейчас изо всех сил стремящееся вырваться наружу, луна совсем скрылась из виду, уступая главенствующую роль беснующейся ночи. - Мадам, шторм начинается! – прокричал старик-аптекарь, но Анжелика его уже не слышала, ее мысли блуждали где-то в тумане – сказывался шок от всего пережитого. И лишь звезды равнодушно наблюдали за бьющимся за жизнь баркасом и его несчастными путниками. - Раненая малышка – прозвучал где-то в подсознании насмешливый голос графа, и Анжелика почувствовала, что ее с головой накрыло волной. **** Волны, словно сорвавшиеся с цепи гончие, перемахивали через борта баркаса, грозя увлечь за собой всех находящихся внутри. Белые пенистые гребни, словно короны морских демонов, вырвавшихся на свободу, создавали впечатление сюрреализма, происходящего на фоне луны, окруженной свитой перепуганных лохматых туч. Вдали уже слышались глухие ворчливые раскаты, небо то и дело прорезали вспышки молний, оставляя по себе красные полосы и предчувствие жути. Не зря утром в Кандийском порту моряки нарекали на багровый рассвет, они, вероятно, остались переживать прихоти погоды в сухом и теплом местечке, а еще – тратить деньги Рескатора, которые тот щедро раздавал всего несколько часов назад. Анжелика путешествовала на грани яви и сна, то и дело оглядываясь по сторонам и стараясь остаться в сознании, мысли ускользали, и даже холодная вода не способствовала пробуждению. Женщина уже знала, что их утлый баркас попросту перевернулся, будучи не в силах справиться с морским неистовством, и повезло тем, кто успел за что-то схватиться. Связка веревок сразу же пошла ко дну, увлекая бедного Савари, аптекарь не умел плавать, и Анжелика хорошо об этом знала, однако сама она была слишком далеко, чтобы хоть как-то помочь несчастному. Плащ, обвившись вокруг тела, лишь усугублял положение, однако чтобы его снять женщине пришлось бы выпустить из рук обломок фок-мачты. Острова остались где-то в другой жизни, а ведь надежда на спасение была столь реальной еще сегодня утром, а может его и не было вовсе, этого утра? Сколько времени их баркас блуждал по морю? На что, ну на что надеялся авантюрист-аптекарь и маркиза, чудом не утратившая рассудок? Куда же подевалась гречанка, неужели она тоже не умела плавать? Анжелика огляделась, но не обнаружила вокруг ничего, что хоть отдаленно бы смахивало на человеческую фигуру. Волны бушевали, тяжелая туча стремительно пронеслась над головой, подгоняемая суровым пастухом-ветром, еще минута-другая, и с неба обрушится настоящий ливень, тогда никому не выжить. На горизонте замаячило что-то огромное, похожее на скалу, восставшую из морских глубин. На скале суетились люди, слышались их громкие голоса, уж они-то точно не боялись какого-то шторма. Анжелика собрала последние силы, чтобы позвать на помощь, однако когда она уже собиралась закричать, случайная волна накрыла ее с головой. Последнее, что поняла женщина, было то, что скала, появившаяся неизвестно откуда, оказалась кораблем, возможно, спешившим на помощь или вдогонку беглецам. **** Море плескалось где-то вдали и в то же время, совсем близко, казалось, можно дотронуться до него рукой и погладить, как присмиревшего котенка. Солнце не могло пробиться сквозь тяжелые шторы, которыми были занавешены иллюминаторы каюты, а небольшая масляная лампа, стоявшая на столике неподалеку, рассеивала мягкий свет, создающий ощущение уюта и покоя. В каюте пахло пряностями и табаком, обоняние улавливало аромат жареной рыбы, видимо принесенной сюда совсем недавно, а еще – запах кофе, враз напомнивший Анжелике батистан и следующий за ним шторм. Маркиза резко выпрямилась и огляделась. Она, без сомнения, находилась в капитанской каюте, судя по ее богатому убранству, но кто же был капитаном? Кто спас ее от гибели? Рескатор? Анжелика покачала головой: пока это неважно. У нее все еще кружилась голова, и приходилось прилагать немало усилий, чтобы вновь не упасть на подушки. Соблазнительный аромат кушанья и кофе не оставил равнодушной умирающую от голода маркизу, Анжелика здраво рассудила, что тот, под чьим покровительством она сейчас находилась, наверняка не желал ей голодной смерти, и все проблемы, в общем-то, вполне решаемы. Переставив тарелку себе на колени, женщина мимоходом отметила наличие вилки и неизвестный ей хлеб, пахнущий травами, возможно, какое-то лекарство? Также, Анжелика не могла не заметить, что вся ее одежда куда-то исчезла, и саму ее завернули в простынь, набросив наверх теплое верблюжье одеяло, единственным, что осталось от ее несчастного гардероба, был хорошо известный ей плащ, висевший на спинке стула. Сколько же времени она здесь провела, если он успел высохнуть? Кто раздевал ее, склонялся над ней, пока она была в забытьи? И что случилось с ее спутниками? Удалось ли спасти Савари…. Маркиза не заметила, что слезы сами катятся по щекам, ей так и не удалось запретить себе плакать, а ужас произошедшего продолжал напоминать о себе противным холодком, как едва закончившийся шторм – потряхиванием корабля. Доев и промокнув губы салфеткой, Анжелика поняла, что если сейчас же не вернется обратно на тахту, то попросту потеряет сознание. Вновь ее мысли блуждали на границе сна и яви, вновь ей казалось, что со всех сторон к ней подступают волны, готовые увлечь за собой, слышались какие-то голоса, кричащие что-то на арабском, испанском и, почему-то, французском. Во сне Анжелика карабкалась по каким-то утесам, то и дело оскальзываясь и царапая руки, один неосторожный шаг – и она упадет, разобьется о скалы, но почему камни выскальзывают из пальцев, что же течет по серой коже утеса, кровь? И плащ всё так же обвивает тело, увлекая вниз, не давая ступить ни шагу. Сбросить, ей нужно сбросить его с себя! Вверху Анжелика видела крепкую мужскую фигуру, стоящую спиной к солнцу, женщина знала, что ей, во что бы то ни стало, надо туда, наверх, там она будет в безопасности, рядом с ним. И вновь внизу бушевало море, волны долетали до самого неба, небо, светлое и чистое миг назад, подернулось тучами, скрывая солнце, погружая мир в обрушившуюся внезапно ночь. Женщина изо всех сил старалась удержаться на склоне, но силы покидали ее. Тень прошлого стояла перед глазами, тень того, кого она так любила, не переставала любить все эти годы, наполненные страхом, одиночеством, кровью и потерями. Как бы муж принял ее, если бы встретил вновь? Что она могла бы сказать в свое оправдание, да и имеет ли он право требовать от нее, дважды вдовы, видевшей Двор Чудес и блеск Версаля, потерявшей сына, оправданий? Во сне Анжелика что-то кричала, но ветер тут же разносил над морем ее слова, а человек все стоял на скале, не оборачиваясь. - Жоффрей! Помоги мне, Жоффрей! Напрасно…. Вокруг витал удручающий аромат розмарина, каким-то чутьем женщина вспомнила, что его добавляли в мазь от порезов и ожогов, нещадно палило солнце, и истерически кричали чайки. Еще шаг, всего один шаг…. Но вверху уже грохочет гром, белые гребни с плачем обрушиваются на утес, а по ладоням течет кровь…. Камни ускользают из-под ног и исчезают в беснующемся море, откуда не будет спасения. Ветер, кажется, сейчас подхватит обессилевшую и напуганную женщину и швырнет вниз, она кричит, пытаясь удержаться на утесе, но опора исчезает, как тень тает под солнечными лучами. В тот миг, когда Анжелика уже готова сорваться, мужчина хватает ее за руку. - Держись, ты должна жить! И помни, что мы не умеем умирать. А вокруг все так же пахнет розмарином и табаком. **** Рабыня! Игрушка! Тряпичная кукла, которую можно выкинуть, разрезать на клочки, порвать, швырнуть на растерзание собакам, отдать на поругание другим. Рабыня. Вещь! Анжелика в гневе вскочила с тахты и принялась кругами ходить по каюте. Масляная лампа, стоявшая на небольшом столике, опасно качнулась в сторону, женщина поспешила ее подхватить, сделала неосторожный жест и больно обожгла руку. Инстинктивно прижав ладонь к себе, Анжелика не смогла сдержать слез: унижение, угроза жизни, странный корабль с не менее странным капитаном, которого она, кстати, еще не видела, саднящее горло, переполох в мыслях, теперь еще и это. Почему же все так? Женщина прошлась по каюте, попутно рассматривая ее убранство. Без сомнения она находилась где-то на юте или полуюте, либо рядом с капитанской каютой, либо недалеко от оной. Возможно, когда-то здесь жил помощник хозяина судна, а могло статься, что она тоже предназначалась для главного кормчего, когда он, утомленный бурей, был не в силах делать еще один переход до своего временного, а быть может, и постоянного дома. Когда мужчины говорили, что в их жизни есть только одна страсть: война, власть, наука, теперь, наверняка, корабль, то вряд ли они лукавили. За многие годы научившись жить вдали от женщин, отдавая себя во власть стихиям или тайнам земных недр, мужчины переставали верить женщинам и видеть в них таковых, в чем-то они были правы. Вот и нынешний хозяин каюты, вероятно, придерживался той же жизненной философии, о чем и свидетельствовало внутреннее убранство. Темно-зеленый ковер с густым длинным ворсом, секстант и стопка всевозможных карт на рабочем столе красного дерева, письменный прибор с оригинальным пером в форме изогнутого крыла альбатроса, несколько листов желтоватой бумаги, шкатулка, украшенная изумрудами, замок с секретом, сундук с ворохом рубашек и камзолов на все случаи жизни, пистолет с серебряной рукояткой, украшенной волчьей головой. Анжелика почти восторженно оглядела его со всех сторон, затем прошла дальше. У северной стены висела книжная полка, закрытая бархатной занавеской с бахромой по краям. Маркиза пробежалась пальцами по корешкам, узнавая трактаты по астрономии и математике, несколько книг по медицине, Дантовскую «Божественную комедию» и толстые фолианты на арабском, греческом и неизвестных ей языках. Заслышав звук приближающихся шагов, женщина поспешила вернуть книги на место и самой вернуться на тахту, простынь все время грозилась упасть, а Анжелике в последнюю очередь хотелось предстать перед хозяином каюты в костюме Евы. Неизвестный потоптался у двери, будто бы размышляя входить или нет, что-то крикнул по-арабски и прошел мимо. Анжелика словно бы мимоходом отметила приглушенный тембр со знакомыми нотками, однако опознать его владельца не смогла. В душе нарастало смутное предчувствие, в приоткрытое окно дул холодный ветер, принося дыхание моря, а огонек внутри лампы болезненно дрожал. Какой же недуг истязал несчастный корабль с его неизвестными обитателями? Куда же они сейчас держали свой путь, эти проклятые изгнанники света? Анжелика была уверена, что госпожа-Фортуна редко благоволила к команде, а последняя казалась узницей корабля-призрака, дрейфующего меж скал в окутанном туманом море. Она ясно видела, как несчастные протягивают руки к горизонту, вопя от отчаяния: O, Madre Nostra! За что ты предала нас? Анжелика поежилась и, завернувшись в одеяло, решила, что ее не выбросят за борт, если она позаимствует у хозяина каюты рубашку. С этими мыслями она встала и, пошатываясь, вновь побрела к сундуку. Странно было вновь оказаться в окружении роскошных вещей, попасть в новый мир, в котором словно бы гранями брильянтового колье переливались отголоски прошлого. Женщина прикоснулась к резной окованной железом крышке и замерла в нерешительности. Нет, жизнь учила ее рыться и не только в таких вещах, но все здесь: и рубашки, и восточный диван, и пахнущая сандалом каюта и даже приглушенный свет лампы казался ей миром неизвестного человека, а ее вынужденное любопытство – неуместным в него вторжением. Слабость не давала ей выйти из каюты, а неизвестность жгла сердце адовым пламенем. Маркиза откинула крышку сундука и тут же вскрикнула от неожиданности: на нее смотрела женщина с бледной обветренной кожей, спутавшимися волосами и темными зелеными глазами. Анжелика не сразу поняла, что перед ней всего-навсего зеркало, а несчастная незнакомка – она сама. Да уж…. Могла ли блистательная хозяйка дю Ботрейи представить, что вновь опустится на дно жизни, едва из него выйдя? Бархатные камзолы по последней моде, какие-то безделушки, Батистовые и шелковые рубашки, - почти такие, как носил когда-то Жоффрей – пронеслось у Анжелики, и она вздохнула, непроизвольно прижав к себе рубашку. Где же был он сейчас? В какие дали забросила его судьба? Мог ли он вот также бороздить морские просторы, как капитан неизвестного судна? В какую сторону увлекали его звезды, и главное, как бы он встретил ее, свою жену, о которой, возможно, уже давно не думал? «Я слишком мало знала его», - вновь призналась себе Анжелика и поспешила утереть набежавшие слезы. Что могла бы сказать ему сейчас эта женщина с истерзанным телом и покрытой язвами душой, о чем спросить, в чем повиниться? «У меня даже нет нормального платья.… По правде, у меня больше нет никакого. Что же сталось с тем, изумрудным? Неужели его выкинули, порвали? Что стало с подарком Рескатора…. Так размышляя, маркиза продолжала рассматривать содержимое сундука, предварительно натянув на себя рубашку, дошедшую ей почти до колен, что однозначно свидетельствовало о высоком росте владельца, и закутавшись в одеяло. Ее руки сами нашли небольшую шкатулку с вензелями, решившись, женщина заглянула внутрь. На обитой бархатом подушечке лежал перстень с изображением гербового щита. Герб,… но чей? Ей вдруг показалось, что она уже где-то его видела, притом совсем недавно, однако закончить мысль не удалось. В комнате вдруг потемнело, раздались глухие раскаты, которые воспаленное воображение Анжелики сначала приняло за пушечные выстрелы, в воздухе вновь висело предчувствие шторма. Быстро захлопнув крышку сундука и побросав внутрь все инспектируемое содержимое, маркиза рванулась к двери и попутно с удивлением отметила, что та не заперта. На палубе пахло дождем, спутанными мыслями, четкими приказами, ветром, полощущим паруса, на палубе пахло жизнью, а начинающее штормить море лишь доказывало, что в последующие часы всем предстоит проверить ее на прочность. Капитан стоял у штурвала. Анжелика огляделась и уже хотела сделать шаг навстречу судьбе, как уже слышанный однажды хриплый голос окликнул ее: - Мадам, сейчас начнется буря, вам лучше вернуться к себе. Женщина обернулась – чуть свесившись с балюстрады верхней палубы, на нее смотрел Рескатор. **** С видимым усилием захлопнув никак не желающий поддаваться деревянный ставень, Анжелика набросила на окно прозрачную занавеску и прислонилась к стене. По затянутому серым покрывалом небу бежали рваные облака, спешащие как можно скорее избавиться от бремени, корабль уже начало ощутимо потряхивать, даже здесь, сквозь плотные деревянные стены, можно было услышать, как стонет море, не желающее уступать первенство людям. Итак, она на его корабле. На судне пирата-ренегата, окруженного кружевом мрачных легенд. Ворохом преданий, одни из которых походили на поверья о Жиле де Рэ, слышанные в детстве в родном Пуату, другие смахивали на деяния святых, которые любили без умолку повторять монахини-урсулинки, наставляя в морали своих непутевых учениц, только и мечтающих о том, как бы улизнуть за яблоками или розами. Злые языки говаривали, что Рескатор выкупает рабов, чтобы потом принести их в жертву своему господину из Преисподней, ибо никто иначе не мог объяснить его несметные богатства, верящие в чудо судачили, что он чуть ли не рыцарь Роланд, и доблестен, и могуч, и благороден. Анжелика усмехнулась, спрашивая себя, к какой категории отнесет ее корсар? Темные умы, боящиеся власть имущих, ничем не отличались друг от друга, ни в медленно идущем ко дну Старом Свете, ни на Средиземноморье. Выкупил же он ее с какой-то целью, еще и отдал такую сумасшедшую сумму, неужели все ради того, чтобы она стала одной из многих в его гареме? Маркиза рассерженно фыркнула: все ее планы вновь рушились как карточный домик под рукой неумелого игрока, и вновь за всем этим уверенно проглядывались фантасмагорические силуэты сильных мира сего. Что же дальше…. Может, попросить Рескатора в содействии в поисках де Пейрака? Посулить, что муж отблагодарит? Анжелика вздохнула – картинка будущего все еще маячила где-то в тумане, и главным сейчас было выйти живыми из бури. Если все было действительно так, если счастливый случай не преминул улыбнуться ей, то почему, почему Жоффрей за все эти годы так и не напомнил о себе? Неужели его так мало волновала ее судьба? Ладно, возможно и так, но как же дети, разве они так мало значили для него? Анжелика не могла вообразить этого, невольно вспомнилось, что первым словом Флоримона было «папа», вспомнилось, как она носила Кантора под своим сердцем, и то, что он родился именно в тот день, когда его отца сожгли на Гревской площади…. Где же он сейчас, ее невинная крошка, отобранная жестокой судьбой? Не потому ли господин-случай играл с ней сейчас в жесткую игру, столкнув с Рескатором? И почему вместо того чтобы ненавидеть его, Анжелика продолжает на что-то надеяться? «В конце концов, я в его каюте, что же он скажет, увидев меня в своей рубашке?» - мелькнула нелепая мысль. Маркиза давно уже подметила за собой привычку думать о всяких не несущих смысла мелочах перед лицом чего-то глобального. Корабль в который раз качнуло, женщине пришлось схватиться за спинку дивана, чтобы удержаться на ногах. За дверью послышались голоса, топот босых ног матросов, спешащих управиться с парусами, судно пришло в движение, разворачиваясь безопасным бортом к волне, а снаружи вновь выло и стонало на все голоса, а море разъяренным быком билось в борта корабля. «Надо будет справиться о судьбе Савари» - подумала Анжелика, с трудом пробираясь к дивану. Масляная лампа уже лихо отплясывала сарабанду, тарелка вторила ей энергичной тарантеллой, проклятое окно вновь распахнулось, принося запах непогоды и морские брызги. Маркиза потянулась к лампе, чтобы либо погасить ее, либо придать более устойчивое положение, но не удержалась на ногах, больно ударилась об угол стола. Мозг отмечал нелепые детали: горячее масло вытекает из лампы, медленно занимается ковер, все усеяно осколками, а сама несчастная пытается натянуть на себя рубашку, вместо того чтобы звать на помощь. Пожар! Пожар….. Вновь ее особа принесет Рескатору одни неприятности. Но она попадет в море, да, конечно, ее похоронят в морских волнах, и там она, наконец, воссоединится со своим Кантором. А Жоффрей…. Он вряд ли узнает, что был так нужен ей все эти годы. Пожар. [/more]
toulouse: Жаклин де ла Круа А что, очень даже неплохо. И что будет потом? Все же Мулей Исмаил с Османом и Коленом, восстание в Пуатье - или минуют героиню чаши сии?
Анна: Жаклин де ла Круа На самом интересном месте (С) Автор, проду toulouse пишет: И что будет потом? Все же Мулей Исмаил с Османом и Коленом, восстание в Пуатье - или минуют героиню чаши сии? Ну я надеюсь, что нет. Куда же Анжелика и Жоффрей денутся с подводной лодки с корабля в море? Хотя все в воле автора.
Жаклин де ла Круа: Ой, девочки, я вчера на ночь начиталась "Неукротимой", и теперь вообще не знаю, куда рулить сюжет Спасибо за отзывы :)
toulouse: Анна пишет: я надеюсь, что нет Какая ты жестокая!
Анна: toulouse Ох, вот что значит писать отзывы во время работы! Хотела сказать: надеюсь, что ничего этого в фике не будет. А смысл получился обратный.
Жаклин де ла Круа: **** Пепел, всё вокруг засыпало пеплом, с неба лилась горящая лава, и шел серый снег, закрывая солнце и забирая надежду на спасение. Статуи греческих богов печально взирали на руины древнего храма, куда приходили когда-то их дети, куда несли свои горести и радости, они смотрели на свой дом, теперь погибающий под ударами судьбы. Некому больше омыть их тела и увенчать их цветами…. Однажды сюда придут выжившие изгнанники родного дома и будут проливать слезы над богами, что оставили этот мир и своих детей, однажды здесь еще взойдет солнце, а пока – здесь царствует лишь пепел. Он заметет следы и покроет черным покрывалом всю прежнюю жизнь, с ее надеждами и разочарованиями, восходами и закатами, всё исчезнет в гибельном пламени. «И меня саму тоже поглотит пепел. Как же жарко!» - вскричала Анжелика и очнулась. Женщина не сразу поняла, что извержение вулкана, погубившего целый народ, ей привиделось. Жар всё еще витал в каюте, в распахнутое окно залетал запах моря и гари. Куда это она вновь попала? Маркиза попробовала встать, но тут же застонала от боли и поспешила как можно скорее вернуться в прежнее положение. - Прекрасная госпожа уже проснулась, я позову мудреца, - радостно произнес голос из темноты. Анжелика вздрогнула, пытаясь определить его источник. - Кто здесь? Темнота не ответила. Мрак наступившего вечера разрезал свет свечи, и только тогда Анжелика поняла, что она разговаривает с мавром, одетый во все черное, он попросту слился с каютой. - Меня зовут Абдулла, прекрасная госпожа, хозяин велел ждать, пока ты проснешься, а потом позвать за мудрецом. - Ты знаешь французский? - Да, госпожа, хозяин обучил меня, а еще, он подарил мне саблю….. Огромный мавр с детским восторгом описывал благодеяния «хозяина», было видно, что он любит поговорить, но ему не часто удается это сделать. За наивными речами слышалась преданность и богатый жизненный опыт. Анжелике представилось, как Абдулла перемахивает через борт какой-нибудь несчастной шебеки, взятой на абордаж, и бросается в бой. Ради человека, подарившего ему саблю…. «Волшебник Средиземноморья». Раб скрылся за дверью, чтобы через пару минут вернуться в сопровождении высокого худого человека в арабском одеянии. Длинная рубаха белого цвета, называемая дишдаш, головной платок, из-под которого внимательно смотрели мудрые черные глаза, и плащ с вышивкой, сразу же заинтересовавший Анжелику. Она поздоровалась по-арабски. Пришедший почтительно поклонился. - Госпожа знает мой язык? - Только несколько слов, эфенди, - скромно ответила женщина. Незнакомцу польстило такое обращение, Анжелика поспешила поправиться, - Абдулла сказал, что вы мудрец, духовное лицо, я слышала в Кандии такое обращение к священникам…. - Я врач, мадам, мое имя Абд-эль-Мешрат, и мне необходимо вас осмотреть. - Что произошло? – не унималась Анжелика, в то время как невозмутимый араб склонился к ней с добрым десятком всевозможных баночек. - После шторма с вами случилась лихорадка, вы несколько дней были без сознания, а потом в каюте произошел пожар, и если бы Абдулла вовремя не заметил дым, плохи были бы наши дела, - монотонно бормотал Абд-эль-Мешрат, казалось, сам не веривший в мрачность своих прогнозов. - А чем вы меня мажете? - Мазью от ожогов, полученной из масла облепихи, мадам. - А до этого был розмарин, верно? - Лежите спокойно, - строго приказал врач, - Именно так, вы разбираетесь в травах? - Немного, эфенди. Я надеюсь, пожар быстро потушили? – взволнованно спросила маркиза. - Хозяин умеет тушить греческий огонь, - гордо произнес Абдулла, - Он не убоится масляной лампы. - Невинное дитя, - с улыбкой произнес врач, - Да, он верно говорит, внизу всё в порядке, мы успели, однако частью ковра пришлось пожертвовать, и там всё еще стоит нестерпимый смрад. - Ох, и вновь всё из-за меня….. - Вы ни при чем, госпожа, вы слишком истощены произошедшим. А теперь обещайте слушаться меня и спать, я приготовлю вам успокаивающий отвар. Анжелика что-то рассеянно пробормотала и погрузилась в сон без сновидений. Когда она вновь пришла себя, над морем уже давно царствовала ночь. Прохладный воздух приносил запахи трав, слух улавливал топот ног по палубам и перезвон голосов, звучавший на разных языках. Анжелика потянулась, стараясь ничего не касаться обожженной спиной, и почувствовала запах табака и чабреца. Она открыла глаза и чуть не закричала: недалеко от восточного дивана, на котором она лежала, сидел человек, одетый во все черное и курил скрученные табачные листья. Рядом, на столике, стоял кувшин с отваром. - Ах, это вы…. - Я напугал вас, мадам? Простите. Или вы кого-то другого ожидали увидеть? – задумчиво поинтересовался Рескатор. - Что вы здесь делаете? - Ждал, пока вы очнетесь, да и я, кстати, нахожусь в своей каюте. - А я…. - И вы теперь тоже. Я обязан вам пожаром на юте, сгоревшим ковром, разрушенной бизанью и сомнительной славой Средиземноморского олуха, упустившего самую дорогую рабыню, - Рескатор, монотонно перечислявший свои убытки, вдруг рассмеялся. - Вы не смеете! – вспылила Анжелика. - Еще как смею! На вы что надеялись, удрав из Кандийского порта? За прошедшую неделю вы уже стали свидетельницей двух бурь, которые не прошли бесследно даже для такого судна как «Морской орел», неужели вы думали остаться в живых в той прогнившей лохани? – темные глаза пирата жгли ее насквозь, женщина едва подавила в себе желание отвернуться. Как ни тяжело было слушать его речи, а он был прав. - Я…. я не знаю, не знаю! Всё случилось так внезапно, мы с моими спутниками договорились подстроить побег, и, да кто вы вообще такой?! - Я - человек, спасший вас от гарема, сударыня. Нравы Средиземноморья слишком далеки от версальских. - Что вы можете знать о Версале? – тоскливо спросила Анжелика. - Гораздо больше, чем вы можете предположить…. Какое-то время маркиза и ее собеседник молчали. Снаружи матросы пели какую-то жалостливую песню на тосканском диалекте, аромат табака окутывал каюту, и Восток и Запад удивительным образом смешались в один миг и час. Анжелика вздохнула. - На Средиземноморье всегда вот так поют? - Песней можно выразить гораздо больше, чем словами, правда порой сердце бывает глухо и к тому, и к другому. - О чем вы? - Довольно на сегодня рассуждений, мадам, вам надо отдохнуть, - резким тоном произнес Рескатор, вставая на ноги, - Выпейте этот отвар, однажды я угощу вас мальвазией, а пока могу предложить лишь чабрец. Он отвесил женщине поклон и вышел вон. Анжелика прижала к себе кувшин и вдохнула аромат трав, напоминающий о доме, о бескрайних полях,… о Тулузе? Под этими звездами будет нелегко отыскать ответы, и что же он, все-таки, имел в виду?
toulouse: Жаклин де ла Круа Умничка! Можно придираться по мелочам, но я не буду) Спасибо за доставленное удовольствие!
Жаклин де ла Круа: toulouse, Спасибо большое :) А в чем у меня ошибки? Буду исправлять
Мадемуазель Мари: Как здорово!!! Не хотелось бы, чтобы Рескатор опять её упустил) пусть будут наконец счастливы, надеюсь, объяснение уже не за горами))
toulouse: Мадемуазель Мари пишет: Не хотелось бы, чтобы Рескатор опять её упустил) Да, мне тоже! Пусть держит покрепче и не тянет резину)
Жаклин де ла Круа: Спасибо за отзывы, дамы :) А вот и продолжение **** Аромат супа из морепродуктов сводил с ума. Креветочные оладьи, салат из моллюсков, горсть винограда, финики, фиги, пастила, - можно было подумать, что сам повар Его Величества волею судьбы оказался на этом корабле, отданном всем ветрам. «Морской орел» не боялся ветров, случайных стычек и угрозы бунта, его экипаж был уверен в своем хозяине и до последнего вздоха предан ему, покорен его воле, впрочем, загадочный Рескатор ничего сверхъестественного и не требовал. Маркиза дю Плесси-Бельер пожала плечами и принялась за еду. Как бы там ни было, а здесь о ней заботились, не угрожали матросами, и мудрый врач обещал зайти после обеда. Куда они плывут, от кого скрываются, какие цели преследуют? Не все ли теперь равно…. Главное, можно не опасаться быть проданной и угодить в гарем какого-нибудь почтенного вельможи, который, верно, в силу возраста уже и забыл, для чего эти самые гаремы предназначались. Анжелика вздохнула и отщипнула виноградную ягоду. Будь что будет…. Разговора, на который она так рассчитывала, не вышло, остается лишь ждать. Когда утром женщина решилась на смелость совершить прогулку по кораблю, она не ожидала, что всё закончится скандалом. Как справедливо заметил Абдулла, пришедший после ее утешать: злые джинны пролетели сегодня над «Морским орлом». Рескатор как обычно был в трех местах одновременно: отдавал приказы, спорил с Ясоном касательно ближайшего порта, где можно пополнить запасы пресной воды и продовольствия, и что-то высматривал в подзорную трубу. Помощник скрылся, лишь завидев капитанскую гостью, Анжелика подошла ближе. - Надеюсь, я не слишком стеснила вас, заняв каюту? - Я привык к бессонным ночам, мадам, вам ни к чему утруждать себя угрызениями совести. - Обычная вежливость, - пожала плечами маркиза, Рескатор молчал. Анжелика прошлась вдоль балюстрады, оперлась на перила. В небе кружили чайки, выпрашивая подачку, один из матросов крепко выругался, а затем истово перекрестился, заслужив смех капитана. - Некоторые народы верят, что души утопленников превращаются в чаек, чтобы затем увлекать за собой несчастных. Вы верите в волшебство, мадам? - Есть вещи, в которые мне хотелось бы верить, - почти прошептала Анжелика, вглядываясь в прозрачную линию горизонта. - И именно они привели вас на Средиземноморье? - Какое это теперь имеет значение? - Возможно, мне хочется узнать кое-что о вас, госпожа дю Плесси-Бельер, или, быть может, называть вас первым именем? - О, вижу, вы неплохо осведомлены, мсье, - усмехнулась Анжелика. - Да уж, слухи о вас разнеслись с быстротой молнии. Что же вы предложили герцогу де Вивонну в качестве платы за проезд? - Дама вправе не отвечать на подобные вопросы, потому что настоящие мужчины их не задают. - Значит, я не ошибся. - Известно ли вам, что на несчастной «Ла Рояль», утонувшей по вашей милости, могла бы быть я? - Что такое – одна жизнь, в сравнении с десятками, сотнями спасенных рабов? – ответил Рескатор, однако от Анжелики не ускользнуло, как он вздрогнул, заслышав ее слова. - Конечно, мсье, мне ясна ваша жизненная философия, именно ею вы и руководствовались, когда убивали моего сына! - О чем вы? - О битве при мысе Пассеро! Из-за ваших проклятых целей погиб мой ребенок! - О чем же думала его мать, отправляя мальчика в столь далекое и опасное путешествие, мадам? Анжелика вспыхнула, но не нашлась с ответом. Разговор с этим корсаром вновь приобрел нежелательные обороты. Идя сюда, маркиза хотела попросить содействия в поисках мужа, а в итоге они забросали друг друга упреками. Запахнувшись в плащ, женщина развернулась к капитану спиной и чуть слышно прошептала - Бедный мой малыш…. Он так мечтал увидеть отца. - Как знать, Средиземное море порой воплощает мечты, - в тон ей отозвался Рескатор и тут же добавил в свойственной ему манере, - Кстати, вам идет моя рубашка. Анжелика только сейчас поняла, что вся команда лицезреет ее босые ноги, а намокший край плаща Рескатора давно уже метет палубу. - О, вы…. Вы невыносимы! - Да, мне часто об этом говорят, - засмеялся пират, однако маркиза его уже не слышала, она поспешила укрыться в каюте. **** «Каков хам! Нет, вы только послушайте!» - вопрошала Анжелика стены каюты, нарезая по оной круги. Абдулла застыл у дверей, видимо, хозяин приказал ему сторожить «гостью». Гостья, рабыня, вещь, кто же она для него? И почему, все-таки, он ее купил? О, кто же скрывается под маской, и откуда он знает ее имя? Возможно, ему удалось догнать несчастного де Вивонна? И что, неужели только ради того, чтобы разузнать новости? Нет, вздор! Анжелика отругала себя за мнительность и подошла к иллюминатору. Сегодня светило солнце, его блики отражались от зеркального изумруда, и хотелось верить в лучшее. «Да уж, самое время верить, сидя в капитанской рубашке, на незнакомом корабле, плывущем неизвестно куда». - Монсеньор - резкий человек, госпожа, но у него доброе сердце, - произнес Абд-эль-Мешрат, входя в каюту с большим тюком в руках. Анжелика и не думала, что произнесла последнюю фразу вслух. - Добрый день, эфенди. Что-то я не заметила его доброты за последние несколько дней. И что я вообще здесь делаю…. - Не нам судить замысел звезд, мадам, всё предопределено свыше. Я понимаю, вы устали и растеряны, вам хочется плакать, хочется кричать о несправедливости, но согласитесь, поедать виноград здесь, все же, лучше, чем дрейфовать по морю в разбитой лодке. А теперь ложитесь и позвольте осмотреть ваши ожоги, - как всегда невозмутимо ответствовал врач. Анжелика повиновалась. Разговоры с человеком, впитавшим в себя вековую мудрость Востока, утешали ее, а наивные речи Абдуллы помогали развеять дурное настроение. - Кто он вам, эфенди? - Он – мой хороший друг, мадам, не судите по первому впечатлению и лучше постарайтесь отдохнуть, вы еще не пришли в себя. Абдулла принесет вам успокаивающий отвар. Ах, да, в этом свертке подарок от монсеньора. - А что там? – заинтересовалась маркиза, приподнимаясь. - Посмотрите и помните о моих словах. Воистину, женское любопытство не имеет границ, еще минуту назад Анжелика готова была от злости и отчаяния выброситься за борт, а сейчас с интересом рассматривала содержимое тюка. В нем оказался арабский женский костюм: свободное длинное платье-рубашка темно синего цвета, широкий черный пояс, цветастое покрывало, вполне европейского вида белье, а также, несколько заколок, щетка для волос из черепахового панциря и золотой гребень. Маркиза пришла в восторг и огляделась в поисках зеркала, здесь, увы, не было волшебного сундука с вещами. Быстро приведя себя в порядок, Анжелика села на край дивана и занялась волосами, это нехитрое занятие успокаивало и приводило в порядок мысли. Необходимо, все-таки, помириться с этим несносным человеком, раз уж судьба столкнула их во второй раз, но что она ему скажет? - Эфенди позабыл еще одну вещь, которую я приберег для вас, - Рескатор как всегда явился без спросу, впрочем, это ведь была его каюта. Анжелика подпрыгнула от неожиданности. - Когда же я научусь угадывать ваши шаги? – пробормотала она, оборачиваясь. В ее ладонь опустилось небольшое зеркало в золоченой рамочке. Анжелика впервые за долгое время взглянула на себя, бледность, пожалуй, была ей на руку, черные круги под глазами пройдут, а цвет ее глаз – темного изумруда – озарял лицо каким-то таинственным ореолом. Вооружившись расческой и шпильками, маркиза быстро собрала волосы в шиньон и заколола гребнем. Она знала, что ее склоненный затылок интересует капитана гораздо больше, чем слова, которые она собирается ему сказать. Рескатор предупредил ее мысли. Пират стоял у дивана, склонив на бок голову, и наблюдал за извечным женским ритуалом, после чего подошел ближе и вынул из кармана небольшой предмет, блеснувший в свете масляной лампы. - Мсье, я…. - Помолчите, не сейчас. Анжелика почувствовала, как его пальцы прикоснулись к ее затылку, а через секунду на грудь упало какое-то украшение. Эти руки уже однажды взволновали ее, тем более странно было испытать подобные чувства сразу после торгов в Кандии. Маркиза подняла драгоценность, стараясь рассмотреть. Серебряный кулон с голубым камнем. - Топаз? - Я верю в магию камней, сударыня, пусть он охраняет вас, если меня вдруг не будет рядом…. - Почему вы так говорите? – спросила Анжелика, оборачиваясь. - Потому что мы скоро зайдем в Родосский порт за продовольствием, и как доложили мои шпионы, там меня могут ожидать нежелательные встречи. - А мне можно будет сойти на берег? - Сначала дойдем до Родоса, мадам. - Монсеньор? - Да? - Простите…. За утренний разговор, - выдохнула Анжелика. Его присутствие завораживало и пугало одновременно, он некоторое время молчал. - Каждый имеет право на ошибку, даже такие прекрасные женщины как вы. Мне надо идти. - Мсье, подождите! Рескатор застыл в дверях. - Мсье, когда вы подобрали меня после кораблекрушения, не было ли поблизости пожилого аптекаря? - Видимо, того самого, что чуть не угробил мою шхуну…. Нет, мадам, не стоит доверять управление кораблем капитану, который не умеет плавать. - То есть, Савари….. Но ее вопрос остался без ответа – Рескатор уже вышел из каюты. Анжелика отшвырнула расческу и заплакала.
Жаклин де ла Круа: Ночью Анжелике как всегда не спалось, не потому что ее отвлекали голоса команды или приказы, звучащие повсеместно, просто ночь с некоторых пор пугала ее своей неопределенностью. Рескатор ночевал в «обгоревшей» каюте, стало быть, к перечню капитанских потерь добавилось еще и это. Анжелика покачала головой и поджала колени к подбородку. Его нельзя было назвать требовательным хозяином, и она уже давно не вздрагивала, заслышав его шаги, почему-то она была уверена, что он не придет за своей «платой», как д'Эскренвиль. Проблема заключалась в том, что маркиза сама уже была не прочь назвать свою цену, и это ее пугало. За что же, собственно, она должна себя укорять? Как заметил несколько дней назад Рескатор: «Не утруждайте себя угрызениями совести», ни небо, ни высшее общество уже не имели права взывать к морали, однако всё казалось каким-то неправильным, словно Анжелика угодила на пеструю комедию, и к завершению второго акта вдруг узнала, что главной героиней является она сама. А если Жоффрей все же выжил? Не предает ли она его своими вполне естественными желаниями? Женщина глубоко вздохнула: она столько раз за прошедшие десять лет предавала собственную душу, так время ли сейчас сожалеть о миражах? Чем дальше она была от Кандии, тем больше ей казалось, что она чудом избежала какой-то мерзкой ловушки, гнусного заговора, как всегда призванного ее уничтожить, а призрак мечты сгорел в ту ночь в каюте д'Эскренвиля, пришедшего за своим долгом. Анжелика поежилась и встала с постели. Всю жизнь все только и делали, что требовали от нее повиновения, любви, согласия, а теперь же, когда жизнь впервые предоставила ей самой право выбирать, Анжелика испугалась. Но чего? Последствий? Нет…. Скорее, загадочного человека в маске, который должен был вызывать в ней ненависть, а вместо этого с каждым днем манил все больше, даже простой разговор с капитаном казался оазисом в пустыне, до которого она всё никак не дойдет. Пару минут побродив по каюте, маркиза сняла со спинки плащ, который так и остался нетронутым хозяином и, завернувшись в него, встала в дверном проеме. Капитан «Морского орла» не боялся быть замеченным с моря или берега, везде по борту уже горели фонари, матросы резались в кости, Ясон как всегда был чем-то недоволен, однако ночь была тихой, и опасаться было нечего. Анжелика вдруг рассмеялась, осознав суть своих волнений – Рескатор был тем из немногих, кто никогда и ничего не боялся, он был так не похож на других, и этим притягивал, завлекал в свои сети, совсем как…. Но это осталось в прошлом, женщина повертела в пальцах голубой топаз и прислушалась. К шуму волн примешалось хлюпанье весел, и совсем скоро почти рядом с «Морским орлом» возникла шлюпка с коренастым мужичонкой на корме. - Доброй ночи тебе, монсеньор! – отсалютовал приплывший. Рескатор рассмеялся. - И тебе привет, Бернар! Какие вести ты мне привез? Бернар склонился в почтительном поклоне и тут же ловко взобрался по веревочной лестнице, спущенной специально для него матросами. Мужчины обменялись рукопожатиями, и перешли на лангедокское наречие. Анжелика вздрогнула, столь необычно было слышать сейчас этот таинственный говор, пробуждавший столько воспоминаний. У этого корсара повсюду были люди, «с каждой женщиной он говорит на ее языке», - вспомнились слова Элиды, повествующей о деяниях средиземноморского мага. У Анжелики закрались смутные подозрения, однако пока она решила выжидать. Таинственный Бернар раскланялся с капитаном и, прижимая к себе какой-то сверток, ловко спрыгнул обратно в лодку. - Курс на Родос! – зычно велел Ясон и подошел к Рескатору, - Монсеньор, вы…. - Идите спать, друг мой, я еще побуду здесь. - Вы уверены? - В чем? В том, что не хочу спать или в путешествие на остров? Я уверен во всем, Ясон, не переживайте. - Бернар принес хорошие вести? - Да, кажется, всё спокойно. - Хорошо, доброй ночи, монсеньор.
Мадемуазель Мари: так интереесно!!
Жаклин де ла Круа: мур Спасибо!
Жаклин де ла Круа: **** Анжелика в нерешительности топталась у дверей, ясная ночь настраивала на лирический лад, мягкий свет корабельных фонарей выхватывал из темноты темную фигуру пирата, рисуя фантасмагорическую картину. - Подслушивать нехорошо, мадам, идите сюда. - Я заняла вашу каюту…. - Мне казалось, мы уже обсудили эту скользкую тему, - Рескатор насмешливо взглянул на ее, развернувшись вполоборота, - К тому же, у меня есть пару десятков других. - Я слышала, как вы разговаривали с каким-то человеком, надеюсь, всё в порядке? – замялась Анжелика. - Завтра узнаем, мы подплываем к острову. Хотите кофе? – Рескатор был как всегда непредсказуем. - Кофе! Хочу! - Наконец-то я вижу вашу улыбку, - ответствовал пират, - Абдулла! Черный как тень мавр возник из ниоткуда с серебряным подносом и двумя чашечками на нем, поклонившись, он вручил напиток капитану и его спутнице и удалился. - Попробуйте рахат-лукум, - предложил пират, потягивая кофе. - Благодарю, я уже имела сомнительную честь пробовать его в батистане, - Анжелика передернула плечами, отгоняя навязчивое воспоминание. - Однако же, вы не отказались от кофе. - Я люблю загадки, а этот горький напиток – одна из них. Вы говорите на окситанском? Маркизе показалось, что она застала Рескатора врасплох. - Я многое повидал в жизни, мадам, и порой нежелательные ситуации сулили приобретение новых знаний. Пират поднял руку, чтобы поправить съехавший плащ, и Анжелика заметила, как блеснул в ночи белый рубец на запястье, она едва удержалась, чтобы не схватить его за руку. - Кандалы…. Так значит…. - Я был на галерах, мы вместе бежали оттуда с Бернаром, было время и для лангедокского наречия. - Расскажите мне о греческом огне, - вдруг попросила маркиза. - Хм, вы уверены, что вам это интересно? Анжелика кивнула. Рескатор задумчиво оглядел ее и потер подбородок. - Говорят, что греческий огонь состоит из одной части канифоли, одной части серы, шести частей селитры, вы знаете, что такое селитра? - Да, мсье. - Так вот, затем всё в тонко измельченном виде необходимо растворить в льняном или лавровом масле, затем положить в трубу или в деревянный ствол и зажечь. Заряд тотчас летит в любом направлении и все уничтожает огнем, хотя лично я считаю, что пресловутая смесь несет исключительно психологический характер. - Почему же? - Потому что люди всегда боятся того, чего не понимают. - Однако вам же как-то удалось его потушить, там, в порту. - На всякое действие существует противодействие, а я люблю разгадывать тайны, и неважно, это тайны земли или женских сердец. Пират придвинулся ближе, Анжелика смотрела в ночь, наслаждаясь ароматом кофе, светом фонарей и разговором, словно пришедшим из прошлого, ответы приходили сами собой. Рескатор накинул на нее полу своего широкого плаща, маркиза слышала его дыхание, но с места не двигалась. - Существует легенда, повествующая о том, что Родос первоначально населяли тельхины, сыновья Талассы. Тельхины были необычайно искусны в ремеслах, связанных с огнем и металлами, а также в волшебстве. Вы похожи на них, мне кажется. - А вы – Елена Прекрасная, и она тоже связана с Родосом…. - И она, как и я, принесла с собой одни беды, - вздохнула Анжелика. - О, не стоит корить себя за красоту, мадам, улыбнитесь! - Только если вы возьмете меня завтра собой! - Почему вы так стремитесь попасть на берег? Маркиза почувствовала его руку на своем запястье и прикрыла глаза. - Я хочу посмотреть на столь загадочный остров. - Быть может, вы просто хотите улизнуть? - Нет…. Нет смысла бежать от человека, спасшего тебе жизнь. Ей показалось, Рескатор улыбнулся.
полная версия страницы