Форум » Творчество читателей » Фантазия на тему возвращения Жоффрея и Анжелики во Францию » Ответить
Фантазия на тему возвращения Жоффрея и Анжелики во Францию
EvedeGeneve: Свой фанфик я написала до того, как был написан прекрасный фанфик Violeta на ту же тему. Если бы прочитала его раньше, то, наверное, ничего писать не стала бы. Выкладывала его на borda, но там не было ни одного комментария. Выкладываю его также здесь, может, кого-нибудь заинтересует. После всех испытаний долгого пути, ступая на землю Франции в порту Нанта, Анжелика не могла думать ни о чём другом, кроме как о том, теперь наконец приближающемся миге, когда сможет броситься в объятия мужа и, укрывшись в них, снять с себя груз тягот, пережитых вдали от него. Она не ждала, что Жоффрей встретит её на берегу. Он послал доверенного, одного из коммерсантов Нанта, которому поручил доставить её в Париж. Дорога прошла, словно во сне, в мечтах о его руках, властных и волшебных, о его губах, которые лишь одни умели приоткрыть перед ней самые сокровенные тайны чувственности, о его глазах, глядящих на неё с любовью и лукавством... Но в Париже, когда она, дрожа от нетерпения, входила в Отель дю Ботрей, в любой момент ожидая увидеть его статную высокую фигуру и не находя его глазами, нехорошее предчувствие вдруг больно кольнуло её в сердце, и волна страха сразу же затопила всё её существо. Управляющий, почтительно поприветствовавший её, ничего не знал о местонахождении графа. В начале весны, когда дела, требующие его присутствия при Дворе, были улажены, граф де Пейрак отбыл в Тулузу. «Сентиментальное путешествие к местам розовой юности», сказал он себе с кривой усмешкой, осматривая розовые стены Дворца Веселой Науки, за годы его скитаний принявшего весьма невеселый вид. Граф не испытывал горечи при виде запустения, царившего в его некогда роскошных владениях. Да, король забрал богатство и имя, украл пятнадцать лет жизни с любимой, да, были пытки, немощь, бессилие, но были и приключения и свобода, и в конце концов он сумел выйти победителем из всех испытаний, выпавших на его долю. Даже женщина, которую отняли у него, через пятнадцать лет разлуки пронесла тоску по его ласкам, и никакой блеск Версаля, никакие соблазны не смогли затмить в её памяти воспоминания о нём. При мысли об Анжелике, он опять, как много раз за последнее время, гневно стиснул зубы. При дворе о ней ходили самые разные слухи. Он считал себя достаточно искушенным в дворцовых сплетнях и интригах, а особенно же раз и навсегда исцеленным от ревности годами, прожитыми вместе с ней в суровых условиях Нового Света, где она показала себя достойной спутницей и верной подругой, но яд сомнения уже снова разъедал его душу. «И ведь даже тогда был Патюрель», сказал он себе, «А потом в Квебеке под самым моим носом был тот осёл де Бардань. Я не должен был ничего прощать ей». Он стиснул зубы, вспоминая, каким ехидным тоном, как о чем-то всем известном, Виль д'Эврэ говорил о её неверности с посланником короля в Квебеке, «Графиня пожалела этого беднягу», сказал он, подмигивая Пейраку как заговорщику, явно полагая, что тому обо всем известно. При одном воспоминании об этом графа вновь охватила такая ярость, что слуга, показывающий ему замок, увидев выражение его лица, в страхе отшатнулся от него. При дворе говорили о её связи – в числе многих других – с лейтенантом полиции, и Пейрак вспомнил, каких усилий ему стоило совладать с собой при встрече с этим Дегре. Другие его соперники были глупы и наивны, даже Патюрель, несмотря на все его внутреннее благородство, а полицейский был тот ещё плут, и насмешливые умные глаза, которыми он смотрел на графа, хотя держался он с преувеличенной обходительностью, вдруг заставили огонь ревности вспыхнуть в крови Пейрака. Легко было быть человеком широких взглядов, снисходительно предоставляющим супруге некоторую свободу, в Квебеке, где каждый её взгляд постоянно убеждал его в нерушимости её любви к нему и где – как ему тогда казалось – память об уроке, преподанном им, была ещё слишком свежа в её памяти, чтобы она осмелилась зайти слишком далеко. Но она осмелилась, и кто знает, была ли измена, о которой он узнал, единственным нарушением супружеской верности. Тогда в Квебеке ему даже хотелось видеть её свободной и фривольной, хотелось, чтобы она кружила голову мужчинам, он готов был закрыть глаза на некоторые вольности… Но сейчас демон ревности нестерпимо терзал его душу. Образ любимой жены, матери его детей, преданной подруги, чаровницы его ночей ускользал от него, рассыпаясь на части, словно треснувшая маска, под которой проступало другое, чужое лицо, двуличной и распутной изменницы. Однажды он уже пережил это. Ему вспомнились слова Виль д’Эврэ о том, что лишь он один способен заставить её страдать. Тогда он испытал пьянящее чувство власти над ней, власти такой большой, что её обладатель может позволить себе не слишком туго натягивать поводья. Но сейчас он уже не был так уверен. Что вообще это значит? Он может заставить её страдать, она тоже может заставить его страдать, одному Дьяволу известно, что до сих пор ей это неплохо удавалось…Он, не умевший ни о чем сожалеть, никогда не оглядывающийся назад, вдруг испытал чувство острого сожаления, что позволил заманить себя в змеиное логово Двора. И прежде всего из-за Анжелики. Вырвавшись из глуши Нового Света, с естественным для красивой женщины удовольствием, она окунется в светскую жизнь, и этот водоворот затянет её. А король? То, чего он не сумел добиться принуждением, он получит, расточая милости. А этого, Пейрак был в этом уверен, он не сможет простить ей никогда. Стараясь успокоиться, Анжелика приводила себя в порядок после дальней дороги. Но, изнемогая от волнения, она не могла избавиться от кошмарных видений: Жоффрей схвачен, брошен в тюрьму вместе с сыновьями, король заманил их в ловушку. Не в силах больше ждать, она решилась поехать в Версаль, чтобы представ перед королем, лично справиться об участи Жоффрея. Но, спускаясь, по ступеням, в большую залу, она вдруг увидела его у входа. - Вы живы, прошептала она, подходя к нему Ему хотелось ударить её, но он склонился к её руке для поцелуя. - Дорогой мой, сказала она, совсем оправившись от страха и бросаясь в его объятья, - Я вижу, Вы уже привыкли к дворцовому этикету? Запах, исходящий от её волос и кожи сразу же опьянил его, и не в силах противиться наваждению, он обнял её. - Слава богу, вы живы, повторяла она, прижавшись к его груди, Я едва не умерла от страха, не застав Вас. Я уже была готова направиться в Версаль на Ваши поиски Жоффрей отстранился и посмотрел на неё. - Вам так не терпится попасть в Версаль? - Нет, удивленно ответила она, По правде говоря, я бы предпочла никуда не выходить из нашей спальни. Версаль страшит меня. - Отчего же? Вы боитесь встретить там слишком много призраков прошлого? Она бросила на него быстрый взгляд, чувствуя, как волна возмущения поднимается в ней. Мужчины! Как они глупы и самолюбивы, даже лучший из них! Нужно было пережить страшную зиму в Вапассу, сберечь от голодной смерти его детей, пересечь океан, чтобы здесь на другом конце света он устроил ей сцену ревности. Он вдруг протянул к ней руку и взял её за подбородок. - Я спрашиваю себя, не был ли я чересчур самонадеян, когда решился привезти Вас. Я хочу, чтобы Вы знали, что я по-прежнему не намерен делить Вас с другими. - Жоффрей, сказала она, чувствуя как обожание, которое она всегда испытывала к нему, уже вновь наполняет всё её сердце, и как всегда уступая его воле, - Любовь моя, ревнуйте меня, стерегите, а лучше вернёмся домой в Вапассу, ведь я хочу принадлежать только Вам. Я всегда хотела только этого. Он пристально посмотрел на Анжелику. И то, что он прочёл в её глазах, растопило в его сердце последние льдинки.
Ответов - 57, стр:
1 2 3 4 All
EvedeGeneve: Спасибо всем за отзывы, очень-очень приятно! Критику тоже можно высказывать. Я чувствую, что фанфик ожидает быть долгим...
Violeta: EvedeGeneve пишет: Я чувствую, что фанфик ожидает быть долгим... И отлично! У вас интересно получается!
toulouse: EvedeGeneve Ждем продолжения!
EvedeGeneve: С наступлением зимы Анжелика погрузилась в меланхоличное настроение, вызванное лишь отчасти промозглой погодой, столь отличавшейся от снежной зимы Нового Света, но в еще большей мере, тоской по детям. Ей ужасно не доставало Онорины. Все время до отъезда Анжелика посвятила уходу за дочерью и ей удалось вернуть той зрение и исцелить ее кожу. Но девочка была еще слаба, чтобы выдержать столь дальнюю морскую поездку, как и близнецы, которые были слишком малы. Пришлось оставить детей под покровительством Колена. Но ведь причина не только в этом, признавалась себе Анжелика, по правде говоря, Онорина никогда не сможет занять положение во Франции, незаконнорожденное дитя, живое напоминание о наличии в жизни Анжелики времени, о котором всем хотелось забыть. Жоффрей дал Онорине имя, и этого было достаточно для Новой Франции, но в Версале ее появление неизбежно вызвало бы вопросы. Анжелика теперь хорошо понимала, что возвращение к прошлому невозможно еще и потому, что она сама тоже стала другой. Она готова была признаться в том, что раньше Версаль все же манил ее, но теперь все здесь и сама Франция, казалось ей ненастоящим, словно бы сделанным из картона, лишенным размаха. Видя как она грустна, Жоффрей был с ней особенно ласков. Чтобы отвлечь Анжелику от грустных мыслей, он предложил ей совершить с ним прогулку. Только заметив, что карета выезжает за пределы Парижа, Анжелика стала проявлять любопытство. - Куда же мы направляемся? - Потерпите еще немного, моя дорогая, вы скоро увидите. Карета вскоре остановилась на краю леса. - Булонский лес - это не девственно-дикий лес, который окружает Вапассу, но все же мне хотелось хоть ненадолго остаться с вами наедине в лесу, - сказал Жоффрей, подавая ей руку. Они оставили кучера и пошли в чащу леса вдвоем, как когда-то весной после голодной и счастливой зимы в Вапассу. Жоффрей, думала Анжелика, как он всегда умеет угадывать мои желания, даже те, что неясны мне самой, ведь мне и правда не хватало этой тишины, этого покоя... Не решаясь заговорить с мужем о сокровенном, Анжелика мысленно обращалась к нему. Жоффрей, любовь моя, почему мы не можем оставить все и уехать? Мне так не хватает детей, мне так не хватает нашего маленького королевства, наших друзей, нашей свободы. Словно читая ее мысли, он сказал: - Удивительно, как мы с вами любимы богами, дорогая. Подумайте, ведь не вздумай король сжечь меня на костре, мы бы с вами, возможно, долгие годы прожили при Дворе в глупых интригах и бездействии, вас бы отняли у меня гораздо более жестоким и необратимым способом, нежели тот, что был в конечном счете избран, наша любовь была бы растоптана, запятнана грязными руками дворцовых интриганов, я бы превратился в циничного прожигателя жизни, вы - в прекрасную и легкомысленную игрушку короля. Впрочем, я думаю, что мы бы все равно сбежали раньше. Такая жизнь не для нас. - Вы говорите, как Флоримон - Флоримон...Флоримон - это еще одно подтверждение моим словам. Когда я передал Флоримону титул, я думал, что он-то сумеет насладиться тем, что никогда по тем или иным причинам не было мне доступно. С его красотой, богатством, с его дипломатическим чутьем и осторожностью, он занял блестящее положение при Дворе, но его...не удовлетворяет такая жизнь, он тоскует по приключениям. - Что же вы намерены делать? - Король сейчас нуждается в моих советах касательно своих владений в Новой Франции, но это не должно продлится. Я думаю, что к весне мы сможем вернуться домой. Они вернулись в Париж под вечер счастливые, умиротворенные, немного опьяненные воздухом и любовью друг к другу. Она переодевалась к ужину в своем будуаре, когда служанка сообщила ей о том, что какой-то уличный мальчишка принес для нее письмо и требовал, чтобы она взяла его лично. - Велите прогнать его, Мадам? - Нет, сказала Анжелика, чувствуя, что волнение вновь переполняет ее. - Где он? В сумерках она не могла как следует разглядеть лицо мальчишки, сунувшего ей в руки письмо, и сразу пустившегося бегом со двора. У себя она открыла письмо, в котором было только несколько строк. Королевой в лесу шла ты плавно как шелк, Над землей струящийся ветерком, Разве есть тебе дело и какой тебе толк, В том, что я смотрю на тебя тайком? Итак, некто следит за ней. Этот человек был достаточно пронырлив, чтобы следить за ней даже в лесу, где, должно быть, это было сделать непросто. Когда Жоффрей и она стояли , взявшись за руки, чувствуя себя так, словно были одни на свете, чьи-то глаза постоянно наблюдали за ними. Это уже не был легкий флирт, забавная игра. Анжелика вспомнила про первое письмо и бросилась к сундуку. Отыскав его, она стала сверять почерк. Нет сомнений, письма написаны одним человеком. Тон первого письма тогда сразу же натолкнул ее на мысль о короле. Теперь же не могло быть и речи о короле, да и стиль второго письма был совсем другой... Из Версаля приехал Флоримон, который теперь был часто свободен, из-за того, что празднества стали редки при Дворе. Оставшись с ним наедине, Анжелика попросила сына: - Флоримон, не мог бы ты совершить со мной прогулку, но не говорить отцу, куда мы поедем, - увидев как он изменился в лице, она добавила, - Я хотела бы посмотреть на те места, где мы жили раньше. И вот, одетые в черные одежды, скрывающие их от чужих взглядов, они стоят на узкой улице, теперь преобразившейся до неузнаваемости, на которой некогда находилась таверна, которая звалась "Красной маской" и гремела на весь Париж. С ней связано немало воспоминаний. Это был спасительный риф, на который она выползла, выбираясь с парижского Дна. Это было ее первое начинание, принесшее ей деньги и немного уверенности в собственных силах до тех пор, пока...придворные его Величества не вторглись в ее жизнь, чтобы вновь разрушить ее. Кто тогда пришел ей на помощь? Флоримон шел немного поодаль от матери, оставив ее наедине со своими мыслями. Подходя к мосту Нотр Дам она вспомнила, как хотела броситься в Сену. Кто помешал ей? Мой друг, подумала она, у меня было не так уж много друзей, не поклонников, мечтающих сделать меня своей любовницей, таких было предостаточно, а бескорыстных друзей, по-настоящему желающих мне добра. Она попросила Флоримона остаться и ждать ее здесь и, не слушая его возражений, продолжила путь. В темном переулке, какая-то фигура отделилась от стены. - Мне не хватало вас, Дегре, - сказала она, чувствуя прилив радости от встречи со старым другом. - Рад приветствовать вас, Мадам. - Итак, вы не изменились, сказал он, окинув ее взглядом. Затем отвел глаза и добавил. - Такая же упрямая как раньше. Разве я не предупреждал вас, что не стоило возвращаться? - Вы ведь всего лишь посоветовали мне трезво оценить свои силы. - Я вижу вы не растеряли свою проницательность, - усмехнулся он. - К тому же, благодаря тому, что я не торопилась, все ваши предупреждения потеряли актуальность. Король больше не интересуется мной. - Как вы думаете, что привело к таким изменениям? Не думали ли вы, что та маленькая бомба, которая разорвалась над головой у короля вашими стараниями, не оставит никаких следов на сердце короля? Может быть, вы также полагаете, что Мадам де Монтеспан не догадывается о том, кто стоит за разоблачениями, стоившими ей всего? Что она не жаждет мести? Не вы ли предупреждали ее брата о том, что обладаете некими сведениями? - Но ведь Атенаис... - Она больше не фаворитка короля, но она все еще при Дворе, а не в Бастилии или на том свете, следовательно, не утратила надежд, по крайней мере, отомстить вам. И мне. - Но, Дегре, я не понимаю, это вы писали мне письма? - О каких письмах идет речь, Мадам? - нахмурившись, спросил полицейский. - Я писал вам одно письмо в Квебек, которое вы истолковали верно, впрочем, это не помешало вам как всегда поступить по-своему. - Но кто же тогда... с тех пор как я вернулась я получила два анонимных письма. - Они у вас при себе? - Нет. - Будьте осторожны, Мадам, кто-то, возможно, пытается заманить вас в ловушку. У вас много врагов. Что в этих письмах? - полицейский казался встревоженным. - Ничего особенного, глупые признания в любви. - Все-таки будьте осторожны, у вас много поклонников, но, повторяю, и врагов тоже много. Они собирались попрощаться, удалившись каждый в свою сторону, когда Анжелика вдруг услышала: - Ну что, маркиза, этот муж стоил того, чтобы искать его? - Да, он того стоил. Я счастлива, Дегре. Хотя иногда мне и бывает с ним непросто, - добавила она с улыбкой.
toulouse: EvedeGeneve Ой, здорово. Мне нравится, что Анжелика пошла по местам "боевой славы", это так естественно. Наверное, правильнее в этом месте EvedeGeneve пишет: не так уж много друзей, не почитателей, мечтающих сделать меня своей любовницей было бы написать вместо "почитателей" - "поклонников"
EvedeGeneve: toulouse пишет: было бы написать вместо "почитателей" - "поклонников" Исправила. А какие еще "места былой славы" или персонажей из прошлого вам бы хотелось увидеть в фике?
Мадемуазель Мари: EvedeGeneve , прекрасно!! Очень понравилась встреча с Дегре, и то что они с Фло переоделись и тайком-тайком Может, было бы неплохо столкнуть её ещё с кем-нибудь из тех, кто знал Анж как "Маркизу Ангелов", например великий Кёзре)) Ну а из "мест" - паперть собора Нотр-Дам, вместе с Жоффреем...
EvedeGeneve: А великий Керз разве не мертв? Мне казалось, что вроде бы с ним что-то случилось после того, как расчистили двор чудес, нет? Паперть будет, точно. А вообще интрига с письмами вам как, не кажется надуманной?
Violeta: EvedeGeneve пишет: - Булонский лес - это не девственно-дикий лес, который окружает Вапассу, но все же мне хотелось хоть ненадолго остаться с вами наедине в лесу, - сказал Жоффрей, подавая ей руку. Они оставили кучера и пошли в чащу леса вдвоем, как когда-то весной после голодной и счастливой зимы в Вапассу. Жоффрей, думала Анжелика, как он всегда умеет угадывать мои желания, даже те, что неясны мне самой Это так нежно и трогательно! Вообще классный отрывок! Прекрасно раскрыты характеры героев и интригуют намеки на дальнейшее развитие событий. EvedeGeneve пишет: А великий Керз разве не мертв? Мне казалось, что вроде бы с ним что-то случилось после того, как расчистили двор чудес, нет? Паперть будет, точно. А вообще интрига с письмами вам как, не кажется надуманной? Да, конечно мертв- Анж же сама его и убила! Интрига с письмами- отличная идея!
Lutiksvetik: ЗДОРОВО! СПАСИБО!
Tata: Violeta пишет: А великий Керз разве не мертв? Мне казалось, что вроде бы с ним что-то случилось после того, как расчистили двор чудес, нет? Паперть будет, точно. А вообще интрига с письмами вам как, не кажется надуманной? Да, конечно мертв- Анж же сама его и убила! Великий Керз - это у них по - моему должность типа короля нищих. Если, я не ошибаюсь, потом великим Керзом стал Жанин Деревянный зад или как его звали? Вот с ним была бы интересная встреча.
EvedeGeneve: Tata пишет: Если, я не ошибаюсь, потом Великим Керзом стал Жанин Деревянный зад Но там потом вроде бы Двор чудес был вообще уничтожен, вроде Луи хотел все снести и всех разогнать.
Violeta: EvedeGeneve Когда в 1667 г. Людовик XIV создал парижскую полицию, одной из её первых задач было расселение дворов чудес. Особенно прославился своими рейдами во Дворы чудес лейтенант полиции Ла Рейни. Встречая вооруженную железными прутьями и мушкетонами толпу, он говорил примерно следующее: «Я мог бы всех вас отправить на галеры. Но мне вас жаль. Сегодня стены ваших бараков будут снесены, и я даю вам ровно час, чтобы убраться прочь... Но учтите: двенадцать последних заплатят за всех. Шестеро будут повешены на месте, шестеро получат 20 лет каторги!» Ла Рейни всегда держал свое слово, поэтому через 30 минут Двор был пуст...
Tata: Violeta пишет: Когда в 1667 г. Людовик XIV создал парижскую полицию, одной из её первых задач было расселение дворов чудес. Точно, и в книге об этом что-то упоминается. Или нет? Что-то у меня все в голове перемешалось: книги, фильмы, фанфики.
Анна: В книге рассказывается, как Великий Кезр (в новой версии он Великий Кесарь) говорит Анжелике об этих намерениях Ла Рейни и утверждает, что "Власть отверженных вечна". Ту получается хронологический сдвиг на пару лет, но в романе это бывает.
полная версия страницы