Форум » Творчество читателей » Фантазия на тему возвращения Жоффрея и Анжелики во Францию » Ответить

Фантазия на тему возвращения Жоффрея и Анжелики во Францию

EvedeGeneve: Свой фанфик я написала до того, как был написан прекрасный фанфик Violeta на ту же тему. Если бы прочитала его раньше, то, наверное, ничего писать не стала бы. Выкладывала его на borda, но там не было ни одного комментария. Выкладываю его также здесь, может, кого-нибудь заинтересует. После всех испытаний долгого пути, ступая на землю Франции в порту Нанта, Анжелика не могла думать ни о чём другом, кроме как о том, теперь наконец приближающемся миге, когда сможет броситься в объятия мужа и, укрывшись в них, снять с себя груз тягот, пережитых вдали от него. Она не ждала, что Жоффрей встретит её на берегу. Он послал доверенного, одного из коммерсантов Нанта, которому поручил доставить её в Париж. Дорога прошла, словно во сне, в мечтах о его руках, властных и волшебных, о его губах, которые лишь одни умели приоткрыть перед ней самые сокровенные тайны чувственности, о его глазах, глядящих на неё с любовью и лукавством... Но в Париже, когда она, дрожа от нетерпения, входила в Отель дю Ботрей, в любой момент ожидая увидеть его статную высокую фигуру и не находя его глазами, нехорошее предчувствие вдруг больно кольнуло её в сердце, и волна страха сразу же затопила всё её существо. Управляющий, почтительно поприветствовавший её, ничего не знал о местонахождении графа. В начале весны, когда дела, требующие его присутствия при Дворе, были улажены, граф де Пейрак отбыл в Тулузу. «Сентиментальное путешествие к местам розовой юности», сказал он себе с кривой усмешкой, осматривая розовые стены Дворца Веселой Науки, за годы его скитаний принявшего весьма невеселый вид. Граф не испытывал горечи при виде запустения, царившего в его некогда роскошных владениях. Да, король забрал богатство и имя, украл пятнадцать лет жизни с любимой, да, были пытки, немощь, бессилие, но были и приключения и свобода, и в конце концов он сумел выйти победителем из всех испытаний, выпавших на его долю. Даже женщина, которую отняли у него, через пятнадцать лет разлуки пронесла тоску по его ласкам, и никакой блеск Версаля, никакие соблазны не смогли затмить в её памяти воспоминания о нём. При мысли об Анжелике, он опять, как много раз за последнее время, гневно стиснул зубы. При дворе о ней ходили самые разные слухи. Он считал себя достаточно искушенным в дворцовых сплетнях и интригах, а особенно же раз и навсегда исцеленным от ревности годами, прожитыми вместе с ней в суровых условиях Нового Света, где она показала себя достойной спутницей и верной подругой, но яд сомнения уже снова разъедал его душу. «И ведь даже тогда был Патюрель», сказал он себе, «А потом в Квебеке под самым моим носом был тот осёл де Бардань. Я не должен был ничего прощать ей». Он стиснул зубы, вспоминая, каким ехидным тоном, как о чем-то всем известном, Виль д'Эврэ говорил о её неверности с посланником короля в Квебеке, «Графиня пожалела этого беднягу», сказал он, подмигивая Пейраку как заговорщику, явно полагая, что тому обо всем известно. При одном воспоминании об этом графа вновь охватила такая ярость, что слуга, показывающий ему замок, увидев выражение его лица, в страхе отшатнулся от него. При дворе говорили о её связи – в числе многих других – с лейтенантом полиции, и Пейрак вспомнил, каких усилий ему стоило совладать с собой при встрече с этим Дегре. Другие его соперники были глупы и наивны, даже Патюрель, несмотря на все его внутреннее благородство, а полицейский был тот ещё плут, и насмешливые умные глаза, которыми он смотрел на графа, хотя держался он с преувеличенной обходительностью, вдруг заставили огонь ревности вспыхнуть в крови Пейрака. Легко было быть человеком широких взглядов, снисходительно предоставляющим супруге некоторую свободу, в Квебеке, где каждый её взгляд постоянно убеждал его в нерушимости её любви к нему и где – как ему тогда казалось – память об уроке, преподанном им, была ещё слишком свежа в её памяти, чтобы она осмелилась зайти слишком далеко. Но она осмелилась, и кто знает, была ли измена, о которой он узнал, единственным нарушением супружеской верности. Тогда в Квебеке ему даже хотелось видеть её свободной и фривольной, хотелось, чтобы она кружила голову мужчинам, он готов был закрыть глаза на некоторые вольности… Но сейчас демон ревности нестерпимо терзал его душу. Образ любимой жены, матери его детей, преданной подруги, чаровницы его ночей ускользал от него, рассыпаясь на части, словно треснувшая маска, под которой проступало другое, чужое лицо, двуличной и распутной изменницы. Однажды он уже пережил это. Ему вспомнились слова Виль д’Эврэ о том, что лишь он один способен заставить её страдать. Тогда он испытал пьянящее чувство власти над ней, власти такой большой, что её обладатель может позволить себе не слишком туго натягивать поводья. Но сейчас он уже не был так уверен. Что вообще это значит? Он может заставить её страдать, она тоже может заставить его страдать, одному Дьяволу известно, что до сих пор ей это неплохо удавалось…Он, не умевший ни о чем сожалеть, никогда не оглядывающийся назад, вдруг испытал чувство острого сожаления, что позволил заманить себя в змеиное логово Двора. И прежде всего из-за Анжелики. Вырвавшись из глуши Нового Света, с естественным для красивой женщины удовольствием, она окунется в светскую жизнь, и этот водоворот затянет её. А король? То, чего он не сумел добиться принуждением, он получит, расточая милости. А этого, Пейрак был в этом уверен, он не сможет простить ей никогда. Стараясь успокоиться, Анжелика приводила себя в порядок после дальней дороги. Но, изнемогая от волнения, она не могла избавиться от кошмарных видений: Жоффрей схвачен, брошен в тюрьму вместе с сыновьями, король заманил их в ловушку. Не в силах больше ждать, она решилась поехать в Версаль, чтобы представ перед королем, лично справиться об участи Жоффрея. Но, спускаясь, по ступеням, в большую залу, она вдруг увидела его у входа. - Вы живы, прошептала она, подходя к нему Ему хотелось ударить её, но он склонился к её руке для поцелуя. - Дорогой мой, сказала она, совсем оправившись от страха и бросаясь в его объятья, - Я вижу, Вы уже привыкли к дворцовому этикету? Запах, исходящий от её волос и кожи сразу же опьянил его, и не в силах противиться наваждению, он обнял её. - Слава богу, вы живы, повторяла она, прижавшись к его груди, Я едва не умерла от страха, не застав Вас. Я уже была готова направиться в Версаль на Ваши поиски Жоффрей отстранился и посмотрел на неё. - Вам так не терпится попасть в Версаль? - Нет, удивленно ответила она, По правде говоря, я бы предпочла никуда не выходить из нашей спальни. Версаль страшит меня. - Отчего же? Вы боитесь встретить там слишком много призраков прошлого? Она бросила на него быстрый взгляд, чувствуя, как волна возмущения поднимается в ней. Мужчины! Как они глупы и самолюбивы, даже лучший из них! Нужно было пережить страшную зиму в Вапассу, сберечь от голодной смерти его детей, пересечь океан, чтобы здесь на другом конце света он устроил ей сцену ревности. Он вдруг протянул к ней руку и взял её за подбородок. - Я спрашиваю себя, не был ли я чересчур самонадеян, когда решился привезти Вас. Я хочу, чтобы Вы знали, что я по-прежнему не намерен делить Вас с другими. - Жоффрей, сказала она, чувствуя как обожание, которое она всегда испытывала к нему, уже вновь наполняет всё её сердце, и как всегда уступая его воле, - Любовь моя, ревнуйте меня, стерегите, а лучше вернёмся домой в Вапассу, ведь я хочу принадлежать только Вам. Я всегда хотела только этого. Он пристально посмотрел на Анжелику. И то, что он прочёл в её глазах, растопило в его сердце последние льдинки.

Ответов - 57, стр: 1 2 3 4 All

фиалка: EvedeGeneve рада Вас приветствовать. EvedeGeneve пишет: Если бы прочитала его раньше, то, наверное, ничего писать не стала бы. Выкладывала его на borda, но там не было ни одного комментария. Выкладываю его также здесь, может, кого-нибудь заинтересует. Фанфик замечательный! Даже не сомневайтесь! Пишите, пишите и еще раз пишите! По мне так, чем больше вариантов встречи Анж и Жофы, тем несомненно, все более интригующе и интересней. Правда, мне лично, хотелось бы чтобы Жофа уж, наконец, перестал сомневаться в Анж и ее любви.

Violeta: EvedeGeneve пишет: Свой фанфик я написала до того, как был написан прекрасный фанфик Violeta на ту же тему. Если бы прочитала его раньше, то, наверное, ничего писать не стала бы. У вас отличный стиль, очень красиво получилось, другой взгляд на развитие событий! EvedeGeneve пишет: Он стиснул зубы, вспоминая, каким ехидным тоном, как о чем-то всем известном, Виль д'Эврэ говорил о её неверности с посланником короля в Квебеке, «Графиня пожалела этого беднягу», сказал он, подмигивая Пейраку как заговорщику, явно полагая, что тому обо всем известно. EvedeGeneve пишет: При дворе говорили о её связи – в числе многих других – с лейтенантом полиции, и Пейрак вспомнил, каких усилий ему стоило совладать с собой при встрече с этим Дегре. Сами по себе фразы классные, но не думаю, что маркиз знал об измене Анж, а тем более стал бы рассказывать о ней графу. И при дворе вряд ли могли ходить слухи про Дегре- это был бы невероятный скандал! Знатная дама и вульгарный полицейский- ужас! EvedeGeneve пишет: Ему хотелось ударить её, но он склонился к её руке для поцелуя. Вот же Отелло!

EvedeGeneve: Я думала, что об измене с Барданем известно было многим, раз об этом знала даже какая-то квебекская дама, с которой Анжелика разговаривала после того, как узнала об измене Ж., но может путаю. На форуме многие считают, что об измене знал даже Жоффрей, ну тогда уж Виль д'Эвре тем более должен был знать, он же главный сплетник. Про Дегре - да, согласна, что немного притянуто за уши, но, с другой стороны, была же и история Куасси ба с де Меркувиль, про которую слухи ходили, это еще более скандально, и ведь ничего ей не сделали. Слухи не равны подтвержденной вине. Да, мне Жоффрей нравится больше в виде Отелло, а не в виде снисходительного мужа, как в Квебеке.


Violeta: EvedeGeneve пишет: Да, мне Жоффрей нравится больше в виде Отелло Мне тоже!

Violeta: EvedeGeneve пишет: Я думала, что об измене с Барданем известно было многим, раз об этом знала даже какая-то квебекская дама, с которой Анжелика разговаривала после того, как узнала об измене Ж. Она ничего не знала, просто предположила, что Анжелика тоже имеет какие-то грехи за душой. "Почувствовав доверие к своей собеседнице, Анжелика сказала, что имеет все основания подозревать его в измене. Она ужасно запуталась. С одной стороны, она вовсе не хочет запереть своего мужа на замок, с другой — ее необычайно ранили обстоятельства, при которых все это произошло… Это было бессердечно с его стороны. Они воспользовались тем, что она уехала на остров Орлеан… — Дорогая моя! Судя по всему, у вас нет опыта в этом вопросе, вам никогда не изменяли. Это всегда причиняет боль, независимо от обстоятельств. Если это происходит в ваше отсутствие, под вашей крышей — это оскорбление. Если где-то в другом месте — это возмутительное лицемерие. И в том, и в другом случае мужчина проявляет свою слабость, а женщина предает. Не существует адюльтера, который выглядит благородно — Выходит, вы прощаете его? — спросила Анжелика, вспоминая о своих приключениях в долине Абрахама. — А вы, дорогое дитя? Вы бы простили себя? Будь вы на его месте ? Анжелика даже не пыталась изобразить на своем лице благородное возмущение. — Да, — призналась она, — потому что я знаю, что ничто и никто не может убить мою любовь к нему… Никакая выходка. — А почему вы считаете, что так не поступает и г-н де Пейрак? Выходка, сказали вы? Маленькое увлечение! Трещина в договоре! Но каком договоре? Анжелика вынуждена была признать, что г-жа ле Башуа была права. Она и сама пришла к тому же мнению."

Florimon: EvedeGeneve пишет: Ему хотелось ударить её, но он склонился к её руке для поцелуя. Какой кровожадный у вас Жо... Все кроме этой фразы мне понравилось. Пишите дальше. У вас замечательно получается!

Анна: EvedeGeneve У вас очень интересно получается, конечно, пишите дальше. Но поспорить все же хочется. Мне кажется, что подобные мысли были бы более достоверны на период "Искушения" и "Демона", но не на период "Победы", когда он, прощаясь, сказал Анжелие, что любит ее такой, как она есть, и не боится ее (видимо, не боится потерять как любимую женщину). Прежде всего, мне кажется, что Жоффрей прекрасно все знал про Барданя. В таком маленьком городке, как Квебек (кажется, 4 тысячи человек населения) скрыть что-то было невозможно. Анн-Франсуа, по-моему, все знал. Да и другие. Но прошло уже года три или четыре, и все это забылось, да и вряд ли Виль д Эвре стал повторять старые сплетни. Потом про Дегре, действительно вряд ли было известно. Всего два случая, насколько я помню,причем первый - вообще на заре шоколадного периода. В общем, я не идеализирую Жоффрея, но все же, на мой взгляд, ревность - не то чувство, которое доминировало бы у него во время разлуки. Первое чувство - страх. Естественно, он все узнал про Амбруазину, про отъезд Кантора. И его предчувствия, что Анжелике будет труднее, чем ему, оправдались. Какая там ревность.... Разве что в качестве самозащиты, своебразного лекарства от страха? И ведь весной он еще ничего не мог знать о том, жива ли она, живы ли дети? Может быть, ревность могла бы его охватить после ее приезда, но до - вряд ли. Но все это только мое мнение. Надеюсь, я не задела вас своей критикой

EvedeGeneve: Florimon, от такого мэтра как Вы, очень приятно.

EvedeGeneve: Анна пишет: Но поспорить все же хочется Да, мне тоже очень интересно поспорить. На самом деле, нужно наверное объяснить из каких чувств возник фанфик. На форуме много обсуждали квебекские измены, много говорили о том, что супруги Пейрак вышли на новый уровень отношений, когда измены их не затрагивают, некоторые даже считали, что то ли еще будет по возвращении во Францию. Меня такой поворот событий пугал. А по поводу того, что у Жоффа таких чувств бы не возникло - мне кажется, что в разлуке начинаешь думать иначе, не так, как когда человек перед тобой, тем более в длительной разлуке, тем более, если целью окружающих является создание интриг. Полное ничем не замутненное доверие по-моему равно равнодушию, говорю это как человек, очень долго состоящий в браке. И потом, да, он так может защищаться от своих страхов, как он делал это при первой разлуке, когда он за Анж не боялся, а злился на нее.

Жаклин де ла Круа: Во-первых, рада приветствовать на форуме! Что касается работы: стиль у Вас хороший, образы тоже просматриваются, одно замечание: не усердствуйте с причастными и деепричастными оборотами, нагружает восприятие. поворот, конечно, интересный, спорить пока не буду.

EvedeGeneve: - Дорогая моя, говорил Жоффрей, когда они, насытившись друг другом, лежали в постели, - Я никогда не был любителем дворцовых увеселений, но теперь должен признать, что раньше Двор нравился мне больше. Вы провели больше времени при Дворе и любили его блеск, - Анжелика пошевелилась, собираясь возразить, но он нежно погладил ее, как бы говоря, что между ними больше нет непонимания, - Боюсь, что вы не узнаете Двор, не узнаете короля... - О чем вы? - с тревогой спросила Анжелика - Вы увидите сами, но не волнуйтесь, наши дела напротив идут как нельзя лучше. Расскажите мне о детях. - Вы знаете, что...произошло в Вапассу, но дети здоровы, они в Голдсборо. Кантор был удивительно храбр, ему удалось вырвать Онорину из лап Демона. - Насколько я знаю, удивительно храбр был не только Кантор. - Ах, Жоффрей, похвалите меня немного, мне это нужно после того приема, что вы мне устроили, рассмеялась Анжелика. - Любовь моя, моя храбрая маленькая девочка, простите меня. Я бываю несправедлив, но не является ли моя ревность после стольких лет убедительным доказательством того, что я все еще страстно влюблен в вас? Но, конечно, мне следовало бы больше беспокоиться о том, что вас могли убить, чем о том, что вас могли соблазнить. Хотя этот чертов иезуит похоже добивался не того, так другого. - Не говорите так, Жоффрей, он спас нас. Он... - Но ведь это он и заварил всю эту кашу. Похоже, что в какой бы отдаленный уголок мира мы не забирались, они доберутся и туда. Я всегда ненавидел религиозных фанатиков, но теперь должен признать, что от них никуда не скрыться, они напротив набрали силу. Горечь в голосе мужа заставила сердце Анжелики сжаться. В Новом Свете этой интонации, этой злости и бессилия совсем не было в нем, не все удавалось ему, но он всегда оставался хозяином положения. - Но не будем об этом, любовь моя, для нас все складывается хорошо, а с возрастом я потерял желание изменить мир, меня волнуете только вы, наши дети и наши люди в Голдсборо. А сегодня я вновь обрел вас, будем праздновать!

Violeta: EvedeGeneve пишет: - Любовь моя, моя храбрая маленькая девочка, простите меня. Я бываю несправедлив, но не является ли моя ревность после стольких лет убедительным доказательством того, что я все еще страстно влюблен в вас? ОБОЖЕМОЙ! EvedeGeneve пишет: - Но не будем об этом, любовь моя, для нас все складывается хорошо, а с возрастом я потерял желание изменить мир, меня волнуете только вы, наши дети и наши люди в Голдсборо. А сегодня я вновь обрел вас, будем праздновать! Чудесный отрывок!

Florimon: EvedeGeneve вы порадовали мое сердце Побольше бы таких моментов!!!!

Анна: EvedeGeneve О, вот это здорово! Спасибо

EvedeGeneve: На следующий день Анжелика должна была предстать перед королем. Она стояла перед зеркалом, не решаясь выбрать наряд, и служанка, сновавшая рядом, лишь нервировала ее. Жоффрей вошел, и увидев ее настроение, отпустил служанку. - Я сам помогу графине одеться. - Отчего вы так нервны ? Не говорите мне, что настолько отвыкли от светской жизни в той глуши, куда я затащил вас, что боитесь совершить ложный шаг, я почувствую себя еще более виноватым. - Жоффрей, воскликнула Анжелика, не отвечая на его улыбку, - Мне страшно. Король не мог простить нас. Он никогда не забывает старых обид. Может быть, вас он и простил, но меня... - Вы были слишком дороги его сердцу, чтобы он мог забыть вас? - Не знаю...нет, но ему так и не удалось заполучить меня...не в его характере отступать. Кроме того, меня ведь предупреждали об опасности.. - Кто же? Анжелика вдруг поняла, что наговорила лишнего под влиянием нервов. Доверительный тон мужа поощрил ее на чрезмерную откровенность. - Ах, я и сама не знаю, что говорю! У меня просто было плохое предчувствие. - Дорогая, не волнуйтесь так. Вы увидите, что у короля нынче другие развлечения нежели ваши, безусловно, очень красивые глаза. - Я в этом не сомневаюсь - Нет, не ваши, но и ничьи. Король вообще перестал интересоваться такими вещами...Но я не хочу портить вам сюрприза. Давайте я помогу вам одеться. Вот это платье будет очень уместно для приема у короля. Жоффрей выбрал роскошное огненно-красное платье и украшения с бриллиантами. Он неторопливо и умело помог Анжелике одеться. В карете по дороге в Версаль Жоффрей не переставал занимать Анжелику шутливыми разговорами, явно желая отвлечь ее, что ему удалось, хотя и не без труда. И вот перед ними уже очертания Версаля. Анжелика шла как во сне, а перед ее глазами стояли образы из прошлого: Филипп, Шарль Анри. Мысль о Филиппе, чей образ для нее был навеки связан с Версалем, сразу же напомнила ей о маленьком мальчике с лицом ангела и тяжести его маленького тельца на своих руках, и это воспоминание обожгло ее болью. "Я вела войну против короля и король убил моего сына, а теперь я иду к нему на поклон", подумала она. Она была так занята своими мыслями, что не замечала странной тишины вокруг. Опираясь на руку Жоффрея, она вошла в залу, в конце которой сидел король. Однако что-то необычное было в этой зале, что-то, что еще ускользало от ее понимания, но она уже знала, что этот Версаль отличался от того, к которому она привыкла. Их объявили и она присела в реверансе. - Рад приветствовать вас в Версале, Мадам, - услышала она знакомый и в то же время далекий, словно из сновидения, голос, - Вы, я вижу, ничуть не изменились. Что он имеет в виду, пронеслось в ее голове, но она уже видела, что все придворные одеты в скромные черно-серые одежды. И на этом сером фоне только ее платье и бордовый камзол Жоффрея алеют, словно вспышки огня.



полная версия страницы