Форум » Творчество читателей » Страна радуг. » Ответить
Страна радуг.
Violeta: Дамы, мы с Жаклин де ла Круа представляем на ваш суд наш новый фанфик, воплощающий в себе оригинальную идею Мадемуазель Мари. Итак, это альтернативная версия событий "Бунтующей Анжелики". Что было бы, если бы она не подверглась насилию, Шарль-Анри выжил, а Флоримон не уехал бы искать отца? В тексте присутствуют фрагменты из романов А. Голон - они нужны для связки сюжета, выстраиваемому на основе оригинального текста, но с существенными отличиями от канона.
Жаклин де ла Круа: Отчаяние Анжелика с трудом открыла глаза и попыталась сесть: в кромешной тьме смазывались даже очертания ближайших предметов. Острая боль пронзила ее ногу, видимо, в раскрытый люк упали обломки рей, а она, падая, угодила в самую гущу обломков. Кончилась ли буря, удалось ли плотникам успеть вовремя? Молодая женщина с ужасом огляделась вокруг: ей ведь так и не удалось добраться до мужа, он ни о чем не подозревает, а дети, где они, что с ними? Анжеликой овладели отчаяние и паника. Как ей выбраться отсюда? *** Рескатор передал штурвал помощнику и спустился с капитанского мостика. Буря закончилась, и теперь команда спешно пыталась справиться с ее губительными последствиями. Повсюду свисали лохмотья разорванных парусов. Упавшие реи, опутанные такелажем обломки фок-мачты придавали славному «Голдсборо» облик развалины, непоправимо изуродованной штормом. "Надо проверить нижнюю палубу... Посмотреть, все ли в порядке и... поговорить с Анжеликой," - решил для себя де Пейрак. Там царила суматоха и нервное возбуждение. Завидев Рескатора, Флоримон бросился ему. - Монсеньор, палуба рушится! Скорее! Плотников! Граф обернулся, отдавая приказ следовавшему за ним матросу. - Без паники, господа, помощь сейчас прибудет! Мне нужно несколько добровольцев для починки мачт. Дамы, успокойте детей и ложитесь спать. Все целы? Жоффрей цепким взглядом окинул собравшихся и, не найдя среди них своей жены, встревоженно осведомился: - А где ваша матушка, сударь? Флоримон растерянно огляделся. - Мы думали, она с вами.... Когда начала обрушиваться палуба, она пошла наверх, за помощью, монсеньор... Бросив на сына яростный взгляд, Пейрак резко развернулся и бросился на поиски. Жоффрей петлял по наполненным водой коридорам, стараясь не давать волю тяжелым мыслям. Где она, что с ней? Возможно, один из выходов наверх завалило, и она просто не смогла выбраться на палубу? Но увы, его надеждам не суждено было оправдаться. Люк после нескольких энергичных толчков поддался и Пейрак выбрался наружу. Он поспешил вдоль фальшборта. Воображение уже рисовало ему мрачную картину того, как Анжелику смыло за борт. Зачем только она пошла к нему! "Боже, какое безумство! Неужели она думала, что ей удастся беспрепятственно добраться до юта в такую сумасшедшую бурю! Почему, любовь моя, почему ты не могла подождать совсем немного?" Нет, душой Анжелики определенно владела дьявольская сила безрассудности! На графе сухой нитки не было: он так и не успел переодеться, плащ сковывал движения, плотная кожаная маска закрывала обзор. Он с ожесточением сорвал ее, отшвырнул в сторону плащ и почти побежал по палубе, не обращая никакого внимания на разбросанные вокруг обломки рей и обрывки канатов. Гугеноты, впервые увидевшие его обезображенное шрамами лицо, настороженно переглянулись. Настоящий флибустьер! Флоримон, тоже вызвавшийся помочь с поисками, нахмурил брови: "Почему он кажется мне знакомым? Как воспоминание из детства, которое постоянно ускользает..." *** Светало, между двух уцелевших мачт уже орудовала новая, малочисленная, но активная команда, стараясь закрепить и починить паруса, распутать и заменить такелаж. Несколько юношей-протестантов осваивали работу марсовых. Дело шло медленно, но утихомирившееся море, ставшее ласковым, словно котенок, полностью благоприятствовало обучению новичков. Остальные лихорадочно пытались отыскать Анжелику, но с каждым прошедшим часом их энтузиазм ослабевал и они потихоньку начинали приходить к мысли, что случилось непоправимое. Шарль-Анри, несколько часов кряду ревевший из-за отсутствия матери, обессилено заснул на руках у Абигаель, Флоримон с темными кругами под глазами бесцельно сновал по коридорам судна. Де Пейрак, обшаривший уже все уголки на корабле, заглянувший во все люки и трюмы, наконец остановился. В остервенении он пнул ногой гору мусора, которую еще не успели убрать с палубы матросы, и выругался: - Да что же это такое, черт побери! Из-под обломков мелькнул краешек люка и лицо графа вдруг озарилось надеждой. Он упал на колени и стал разгребать сваленные в кучу доски, обломки рей, перепутанные канаты, куски парусины и оборванные ванты. Все вокруг смотрели на него, как на сумасшедшего. А в это время Анжелика, осторожно встав на ноги, из последних сил пыталась поднять заевшую крышку люка. Ее приводило в отчаяние ужасное положение, в которое она попала, и она безумно боялась за сыновей... И за Жоффрея... Внезапно крышка люка сама собой поддалась, мощным рывком откинулась в сторону и Анжелика увидела озабоченное лицо мужа, склонившееся над ней. Она, как ребенок, потянулась к нему, и Жоффрей, легко подхватив жену на руки, прижал ее к своей груди. Уткнувшись лицом в его плечо, она безудержно разрыдалась. Он ласково погладил ее по волосам. — Успокойтесь же, душенька, успокойтесь! Теперь уже не о чем тревожиться. Опасность миновала, моя дорогая. Буря прошла. — Но она начнется снова... — Возможно. Но мы опять ее одолеем. Или вы так мало верите в мои таланты моряка? Она подняла голову и их взгляды встретились. На его лице блуждала легкая улыбка и на нем выделялись лишь бледные следы шрамов да его темные, горящие лихорадочным блеском глаза. Он неотрывно смотрел на нее, безразличный ко всему вокруг, он разглядывал ее, как будто она была единственным живым существом в мире. И для нее он возник, словно солнце, без которого нет жизни, и она тоже не видела никого, кроме него. Анжелика обхватила его руками за плечи, и глядя на него широко открытыми сияющими глазами, из которых катились молчаливые слезы, смотрела и никак не могла насмотреться на лицо этого человека, необычные черты которого неотступно преследовали ее всегда, всю ее жизнь с того самого дня, когда она увидела его в первый раз. Вокруг них столпились гугеноты и матросы из экипажа Рескатора, но они не обращали на окружающих никакого внимания, поглощенные друг другом. И у всех, кто наблюдал эту сцену, она оставила неизгладимое впечатление. Но, пожалуй, никто не смог бы сказать, что потрясло их в ней больше всего: обожание, которое всем своим видом выказывала Анжелика, или обжигающая страсть, озарявшая властное лицо этого мужчины, их капитана, человека, которого они считали неуязвимым, неподвластным никаким людским слабостям. Какая-то неясная тоска сдавила сердца всех. Неожиданное целомудрие заставило их опустить глаза. Каждый, полный своими печалями, своими мечтами и разочарованиями, увидел в этот миг, словно в свете молнии, сверкнувшей из тучи и осветившей два существа, устремленные друг к другу, лицо самой Любви.
Violeta: Ну и завершающая часть! Любовь - Жоффрей, - прошептала Анжелика, проводя рукой по его щеке. Граф легко коснулся губами ее виска, обернулся к собравшимся и обвел их пристальным взглядом. Потом широко улыбнулся. — Господа, я думаю, настало время прояснить ситуацию. Позвольте представиться вам снова - мое имя граф де Пейрак де Моранс де Ирристрю. Я такой же бродяга и изгнанник, как и вы, господа, - он церемонно поклонился протестантам. - Но некогда я был владетельным сеньором, мои земли в Лангедоке и Аквитании были огромны, богатства — несметны. Зависть короля Франции, которого пугало феодальное могущество провинциальной знати, сделала из меня скитальца, человека без имени, без родины, без прав. Меня ложно обвинили в бесчисленных преступлениях, приговорили к смерти — и я был вынужден бежать из страны. Я потерял все: земли, замки, власть; меня навсегда разлучили с моей семьей. С женщиной, которую я любил, которая была моей женой и подарила мне сыновей… Он на мгновение замолчал, словно собираясь с мыслями. — Сегодня я рад этим испытаниям, ведь, несмотря ни на что, остался жив и не утратил главного — бесценного сознания, что существую в этом мире не напрасно. К тому же, счастливый случай вернул мне женщину, которую я люблю. Он поднял руку, в которой лежала рука Анжелики. — Вот она… Вот женщина, с которой восемнадцать лет назад я сочетался браком в Тулузском кафедральном соборе, со всеми почестями и пышными церемониями. Вот графиня де Пейрак де Моранс д'Ирристрю, моя жена. Анжелика была ошеломлена этими неожиданными словами почти так же, как и все остальные. Она бросила на мужа растерянный взгляд, и он ответил ей заговорщической улыбкой. Все было так же, как давным-давно, в Тулузском соборе, когда он тщетно пытался успокоить свою испуганную юную жену. Да, Жоффрей в полной мере сохранил свое пристрастие к театральным эффектам, так присущее горячим и пылким южанам. Чувствуя себя как нельзя более непринужденно и очень довольный произведенным впечатлением, он слегка подтолкнул Анжелику вперед и повторил: — Моя жена... Графиня де Пейрак… Первым пришел в себя Флоримон. - Отец! Берн вздрогнул от этого вскрика, как от удара. Как и все, пораженный до глубины души этой сценой, он теперь только заметил, что юноша — точная копия человека, который его породил, но в то же время в его лице, особенно в выражении лица, может быть в улыбке, было что-то, неизбежно вызывавшее в памяти образ Анжелики. И, видя в этом двойном сходстве неопровержимое доказательство того, что женщина, о которой он грезил, принадлежит другому, что она связана с этим другим и с этим мальчиком узами, о крепости которых он никогда не догадался бы сам, мэтр Габриэль вдруг понял безмерную глубину своего одиночества. Для него все было кончено. Флоримон сделал шаг по направлению к де Пейраку и смущенно замер на месте. Тот сам подошел к сыну и положил руку ему на плечо. - Вот вы и нашли меня, мессир, - он тепло улыбнулся Флоримону. - А вскоре вам предстоит встреча с вашим братом. - Матушка, вы слышали? Я же говорил, что отец и Кантор ждут нас за океаном, в стране Радуг! - сверкая глазами, обернулся к Анжелике юноша. Граф задумчиво произнес: — Страна Радуг? Пожалуй, вы правы, сын мой. Это название очень подходит тому месту, куда я везу вас. Времена года одевают его то в изумруды, то в золото. Море удивительной голубизны омывает берега цвета утренней зари… Анжелика с волнением отметила, что он снова заговорил поэтическим языком лангедокских трубадуров. — Значит, вы не везете нас в Бостон? - раздался голос Маниголя. Жоффрей посмотрел на него. - Бостон? Как пожелаете, господа, но не лучше ли будет для вас отправиться со мной в Мэн? Там вы сможете основать свое поселение, новый порт, возродить покинутую вами Ла-Рошель на новых свободных землях... Гугеноты переглянулись. - Какие гарантии успеха этого предприятия вы можете нам дать? - Никаких! Там все будет зависеть только от вас и вашего желания создать процветающую колонию. Со своей стороны я обещаю вам всяческую поддержку. - А если мы не примем ваши условия? - Что ж, тогда я отвезу вас в Бостон, - он обернулся к Анжелике и обнял ее за талию. - Черт возьми, я так счастлив сейчас, что готов доставить вас хоть на край света! - Ну что ж, мы будем иметь это в виду, монсеньор, - проговорил, невольно улыбнувшись, Маниголь. *** В то время, как Жоффрей отошел в сторону, чтобы поговорить наедине с сыном, к Анжелике подошел мэтр Берн. Она вся напряглась, ожидая упреков, но он заговорил с нею очень спокойно, и у нее отлегло от сердца. — Сударыня, я сожалею о своих поступках. Вы держали меня в неведении относительно уз, связывающих вас с господином де Пейраком, и именно в этом причина моих ошибок. Ибо несмотря на… Он запнулся, потом с усилием продолжил: — ..мою любовь к вам, я бы никогда не покусился на священные узы брака. Муки, которые я испытывал из-за того, что вы увлечены другим, были усугублены уверенностью, что вы ведете себя недостойно. Теперь я знаю, что это не так. И я очень рад. Он тяжело вздохнул и понурил голову. Анжелика кивнула. — Спасибо, мэтр Берн. Вам тоже есть, в чем меня упрекнуть. Я не была с вами вполне откровенна. Не могла объяснить вам, что со мной случилось. После пятнадцати лет разлуки, когда я считала себя вдовой, случай свел меня с тем, кто некогда был моим мужем, и мы... не сразу узнали друг друга. Владетельный сеньор, которого я помнила, стал морским бродягой, искателем приключений. Мой муж превратно истолковал мою привязанность к вам, и между нами начались ссоры. Но теперь все забыто, и мы можем, не таясь, сказать о нашей любви. Лицо Берна исказилось. Бедняга так и не излечился от своей страсти. Он бросил на Анжелику взгляд, полный тоски, и она поняла, как тяжело у него на душе. — У меня словно сердце разрывается на части, — проговорил он сдавленным голосом. — Я никогда не думал, что можно испытать такую боль и не умереть, никогда не знал, что от любви можно так страдать... Сегодня я потерял все. У меня ничего не осталось. В это время за его спиной показалась Абигаэль, ведущая за руку Шарля-Анри. Анжелика быстро проговорила: - Мэтр Берн, возможно, вам станет легче, когда, оглянувшись вокруг, вы увидите, что есть и более достойные объекты для любви, чем я. И ближе, чем вы думаете... Он бросил на нее тоскливый взгляд. - О чем вы? Но Анжелика уже подхватила на руки подбежавшего к ней сына и прижала его к себе. - Мальчик мой! Абигаэль остановилась около торговца. - Сударыня Анжелика нашлась! Какое счастье! А я все ждала, пока малыш проснется, а то еще, чего доброго, он снова бы расплакался, оставшись один. - Да, нашлась... - Берн рассеяно посмотрел на Абигаэль, а потом улыбнулся через силу. - Нашлась... Жоффрей, закончив разговор с Флоримоном, обернулся к Анжелике. - Дорогая, подойдите ко мне. Когда они с Шарлем-Анри приблизились, он склонился к мальчику. - Сударь, вы помните, что я принял вас в команду? - Да, монсеньор, - смущаясь, ответил малыш. - Так вот, с этого дня, помимо вас, в нее будут входить еще и ваша матушка с братом. - Маме придется лазать по вантам? - изумленно посмотрел на пирата Шарль-Анри. - Нет, ну что вы, я думаю, до этого не дойдет. Положим, она будет помощником капитана, как вы думаете? Флоримон фыркнул. - Братец, монсеньор Рескатор - мой отец, помнишь, я тебе про него рассказывал? А в Америке, куда мы плывем, нас ждет Кантор. Шарль-Анри прижался к матери. Он чувствовал, что сейчас происходит что-то важное и что мама сильно взволнована. - Сударь, - Жоффрей серьезно посмотрел на мальчика. - Я знаю, что ваш отец погиб. И мой долг, как мужа вашей матери, взять вас под свою опеку. Я выращу вас, как собственного сына, и постараюсь дать вам все, что положено вам по праву рождения, как дворянину. Ну а кроме того, - граф озорно улыбнулся. - Вы пополните ряды пиратского экипажа "Голдсборо". Ну как, по рукам? - и он протянул Шарлю-Анри раскрытую ладонь. Тот некоторое время помолчал, а потом крепко пожал ее. - Договорились, монсеньор! - лихо выкрикнул он. Все вокруг заулыбались, а Анжелика бросила на Жоффрея полный восхищения взгляд. - Любовь моя, - тихо прошептала она и слезы радости заблестели у нее на ресницах. Воистину, это был день чудес! *** Когда они наконец-то остались одни в каюте графа, Анжелика тотчас оказалась в его объятиях. - Я чуть с ума не сошел сегодня ночью, когда думал, что вас смыло за борт, что больше никогда вас не увижу, - еле слышно прошептал он, зарываясь лицом в ее волосы. - Я понял, что вы - самое драгоценное сокровище, что есть у меня... Моя дорогая незнакомка, моя удивительная жена... Пальцы Жоффрея касались волос Анжелики, скользили по ее гладкой коже, ласкали нежные формы. — Вы словно совсем другая женщина в своей красоте, в своей силе, — говорил он ей совсем тихо. — И та же самая, моя прекрасная фея из Пуату… Так как мы всегда остаемся тем, что мы есть. Но ваша душа блуждала, подобно звездам, по опасным и темным местам и, подобно звездам, приобрела еще более ослепительное сияние, лучи которого уходят за пределы видимых границ. Та же самая… но вышедшая из очистительных вод, обновленная, подобно Афродите, рожденной из перламутра раковины и дыхания весны. — Вы навсегда останетесь поэтом из Лангедока, - улыбнулась Анжелика. — И я всегда буду воспевать Даму своих грез. А вы слушаете меня, глядя так, что будите во мне нетерпеливое и страстное желание совершать подвиги. — Это от того, что ваши слова приводят меня в состояние блаженства. С тех пор, как я вас узнала, мне кажется, что всякое слово из ваших уст вдыхает жизнь в мою душу. — О! Но и у вас вполне достаточно поэтического вдохновения, мадам! Как красиво сказано! - Жоффрей прикоснулся к ее лицу, которое светилось от счастья, нежности и любви к нему. Он прошептал: — Отныне вы моя, только моя... И я готов сразиться со всем миром за право безраздельно владеть вами... И он прильнул губами к ее губам. Ночь без конца… Ночь, полная ласк, поцелуев, признаний, произносимых шепотом и повторяемых вновь и вновь, недолгого сна без сновидений и упоительных пробуждений, отдаваемых любви… Их снова соединили узы плоти, дарящие им блаженство и сладкие воспоминания, — те узы, что продолжали притягивать их друг к другу через время и расстояния. Казалось, он открывает ее для себя заново, как мужчина, в первый раз познающий женщину, о которой долго мечтал. Руки Анжелики сами собой обняли его, потом ей вспомнились некогда привычные движения — но теперь в них было что-то новое и волнующее. Ее любимый, мужчина, созданный для нее, снова был с нею. С ним все было естественно, просто и прекрасно. Принадлежать ему, замереть в его объятиях, отдаться на волю его страсти и вдруг осознать со страхом и ослепительной радостью, что они наконец-то вместе... Теперь у нее будет иная жизнь. Ночи больше не принесут ей холодного одиночества, напротив, они обещают ослепительное блаженство, упоительные часы полного счастья, нежности, спокойной истомы… И все равно, какое у них будет ложе: бедное или роскошное, и что будет вокруг: суровый зимний лес или хмельное благоухание лета. Всегда, всегда, будь то в пору опасностей или мира, в дни успехов или неудач, она будет ночь за ночью спать подле него. Эти ночи станут убежищем для их любви, приютом для их нежности. А еще у них будут дни, полные открытий и побед, много дней, которые они проживут рука об руку. Начинался новый день, снимая один за другим покровы ночи. Анжелика, не помня себя от счастья, снова глядела в лицо своего возлюбленного, и ей все еще не до конца верилось, что она видит его не во сне. Она чувствовала, что отныне уже не сможет обходиться без его объятий, без его ласк, без той нежности, которую она читала в его глазах, еще недавно смотревших на нее так сурово. Она наслаждалась тем свежим, безмятежно ясным видением мира, которое можно испытать разве что на заре юности, и в колыхании волн, утихших после вчерашней бури, была такая же сладкая истома, какую Анжелика ощущала и в себе самой. Жоффрей помог ей одеться и без слов протянул руку, приглашая следовать за ним. Они встали у резных перил, и он прошептал: - Смотрите. Занимался рассвет, разукрашивая воды, утратившие за ночь свою голубизну. На серой поверхности постепенно проявлялись золотистые блики, являя миру свои истинные краски. Так и их души, утратившие за годы разлуки свое тепло, отогревались в свете возрожденной любви. Корабль еще спал, окутанный предрассветной дымкой, и Анжелика с уверенностью поняла, что, чтобы ни случилось, какие бы бури еще не встретились на их пути, им больше не страшны дни холодного одиночества, ведь жизнь открывалась их любви...
Bella: Violeta, Жаклин ваши слова приводят меня в состояние блаженства замечательно, легко, романтично, и сказочно-добрый happy end, плавно переходящий в американскую часть их любви
Violeta: Bella пишет: замечательно, легко, романтично, и сказочно-добрый happy end, плавно переходящий в американскую часть их любви Мерси! Так и задумывалось.
Анна: Violeta Жаклин де ла Круа Девочки, как здорово, спасибо! И как удачно вы вплели сюда цитаты и эпизоды не только из шестого тома, но и из седьмого. Берн в роли Пон-Бриана) Но его судьба будет удачнее)
Жаклин де ла Круа: Анна , спасибо, мы старались
Violeta: Анна пишет: И как удачно вы вплели сюда цитаты и эпизоды не только из шестого тома, но и из седьмого. Тут и из Квебека цитата есть Анна пишет: Берн в роли Пон-Бриана) Но его судьба будет удачнее) Несомненно! И главное, без бунта.
Jeoffrey de Peyrac: Прекрасная развязка! Браво, авторы! Violeta пишет: - Сударь, - Жоффрей серьезно посмотрел на мальчика. - Я знаю, что ваш отец погиб. И мой долг, как мужа вашей матери, взять вас под свою опеку. Я выращу вас, как собственного сына, и постараюсь дать вам все, что положено вам по праву рождения, как дворянину. Ну а кроме того, - граф озорно улыбнулся. - Вы пополните ряды пиратского экипажа "Голдсборо". Ну как, по рукам? - и он протянул Шарлю-Анри раскрытую ладонь. Лучше не возможно и придумать!
Violeta: Jeoffrey de Peyrac пишет: Лучше не возможно и придумать! Ну да, это логичнее, как нам кажется. Jeoffrey de Peyrac пишет: Прекрасная развязка! Браво, авторы!
Тара: Жаклин де ла Круа яVioleta спасибо за прекрасный фанфик,! Прочитала на одном дыхании, у Вас замечательный творческий союз!, Успехов вам !
Жаклин де ла Круа: Спасибо большое!
Леди Искренность: Жаклин де ла Круа пишет: Флоримон, тоже вызвавшийся помочь с поисками, нахмурил брови: "Почему он кажется мне знакомым? Как воспоминание из детства, которое постоянно ускользает..." Скорее уж воспоминание из зеркала. Все прекрасно, просто идеально. Отрывки из Нового света чудесно вплелись в канву.
Violeta: Леди Искренность пишет: Скорее уж воспоминание из зеркала. Леди Искренность пишет: Все прекрасно, просто идеально. Отрывки из Нового света чудесно вплелись в канву. Спасибо
адриатика: Шикарно! Леди Искренность пишет: Отрывки из Нового света чудесно вплелись в канву. Я честно говоря, не могу отличить)Violeta пишет: - Сударь, - Жоффрей серьезно посмотрел на мальчика. - Я знаю, что ваш отец погиб. И мой долг, как мужа вашей матери, взять вас под свою опеку. Я выращу вас, как собственного сына, и постараюсь дать вам все, что положено вам по праву рождения, как дворянину. Ну а кроме того, - граф озорно улыбнулся. - Вы пополните ряды пиратского экипажа "Голдсборо". Ну как, по рукам? - и он протянул Шарлю-Анри раскрытую ладонь. Ну и это конечно! Мне ваша сцена больше нравится, чем у автора(хотя там она и логична) Анна пишет: Но его судьба будет удачнее) Мне очень понравился намек на Абигаэль.
гость:
полная версия страницы