Форум » Творчество читателей » Изумруды из Каракаса. » Ответить
Изумруды из Каракаса.
Violeta: - Итак, Колен, теперь ты корсар на службе у его величества Людовика, - задумчиво протянул я, рассматривая грамоту, подтверждающую этот его новый статус. И его право на мои земли. Черт возьми, у него были официально заверенные бумаги на земли, которые я привык считать своими, которые я завоевал в честной борьбе с французами, англичанами, индейцами и даже самой природой Нового света, яростно противившейся вторжению чужака. Чего стоят все мои соглашения с индейскими вождями, все мое золото, все влияние, которое я приобрел ценой почти нечеловеческих усилий, если король одним росчерком пера лишает меня всего этого! И уже во второй раз... Но я не мог позволить ему восторжествовать. Только не теперь, когда жизнь, казалось, начала налаживаться, когда все мои замыслы наконец-то начали осуществляться, а идеи - реализовываться. У меня был план, безумный, почти безнадежный, но способный все расставить по своим местам. И если бы только он не затрагивал самые потаенные глубины моего сердца, если бы не рвал душу, не заставлял сомневаться в самом себе и в той, которую я, несмотря ни на что, продолжал любить, он бы казался мне безупречным. Я делал вид, что изучаю документы, лежащие на столе, задавал Колену какие-то вопросы, едва слышал его ответы, а в голове крутилась мысль: "Смогу ли я осуществить то, что задумал? Выдержу ли я эту муку? Разумно ли это, в конце концов?!" В раздражении я оттолкнул от себя ворох карт, несколько свитков упало на пол, но я этого даже не заметил. Я вплотную подошел к Колену и тихо сказал: - Я вижу лишь один выход из сложившейся ситуации - ты станешь губернатором Голдсборо. Минуту он изумленно смотрел на меня, потом в ярости сжал кулаки и отрицательно помотал головой. - За кого ты меня принимаешь? За собаку, которой достаточно бросить кость, чтобы она радостно заурчала и стала лизать руки хозяина? Я никому не принадлежу! Только себе и Богу. И только перед ним я буду держать ответ, когда ты меня повесишь. Увы, я не мог позволить себе такой роскоши - повесить его, он был необходим мне для успешной реализации моих планов. Без него и его добровольного согласия вся моя затея летела к черту. И кроме того, Анжелика никогда бы мне этого не простила, с трудом признался я самому себе. И от осознания того, что мои решения мне не принадлежат, и зависят от женщины, которую я уже не мог с полной уверенностью назвать своей, меня охватывало чувство бессильной злобы. В раздражении я стал мерить шагами комнату, изредка бросая на этого упертого нормандца оценивающие взгляды. Не выдержав напряженного молчания, сгустившегося между нами, он отрывисто спросил: - Зачем тебе это? - Какая выгода для меня, ты спрашиваешь? Что ж, я отвечу. Мне нужен такой человек, как ты, умный, надежный, близкий людям, которые составляют основу этого поселения. Они могут любить меня, ненавидеть, бояться, но я для них навсегда останусь далеким и непостижимым. Они не поймут ни моих устремлений, ни моих замыслов. Ты - другое дело. Я помню тебя в Мекнесе, короля рабов, непокоренного и несгибаемого, не боявшегося самого Мулея Измаила. Ты сможешь силой своего авторитета держать их в узде, и проводить политику, необходимую мне. И все будут в выигрыше. - В выигрыше будешь только ты, - проворчал пират, запуская пятерню в свою густую взъерошенную гриву. Я вспомнил, как на острове Анжелика, смеясь, ласкала рукой его волосы, как нежно смотрела на него, как дрожал ее голос, когда она говорила с ним, и красная пелена ревности застила мой взор. В ярости я шагнул к нему и схватил за обшлага камзола. - В выигрыше будут все! - с нажимом сказал я. Он растерянно посмотрел на меня. - Все, - повторил я. - Ты избежишь веревки, Голдсборо получит достойного губернатора, а Анжелика, - я слегка запнулся. Мне невыносимо тяжело было произносить ее имя, обсуждать ее с ним, но другого выхода у меня не было. Я продолжал: - А Анжелика будет оправдана в глазах всех этих людей. Понимаешь? Я смотрел в его глаза, в глубине которых плескалась та же боль, что терзала и мое сердце, я видел, как ему сложно говорить о ней, тем более со мной, своим счастливым соперником, как он считал. Я же не был в этом уверен. Она, черт возьми, любила его! Она сама не осознавала силу своего чувства, но она любила его... Несколько долгих минут мы смотрели друг на друга, потом он тяжело вздохнул и кивнул. Я отпустил его и вернулся обратно к столу. Да, я одержал победу, но не обернется ли она для меня поражением? Я видел, как боролись с искушением эти двое, смогут ли они сдерживать свои чувства и дальше? Я позвал стражу, и Колена увели. Невыносимая усталость навалилась на меня, я почти не спал все эти дни, с тех самых пор, как Курт Ритц принес мне новости об Анжелике и ее предполагаемой измене. Я старался не думать о том, что же произошло тогда между ней и Коленом на корабле, я гнал прочь от себя эти мысли, которые ядовитыми змеями отравляли мое сердце. Я чувствовал, что слабею, что капля за каплей теряю свою силу, свою энергию, что только гордость удерживает меня на краю отчаяния. На острове я невыносимо страдал, каждую минуту ожидая непоправимого, видя нежные взгляды моей возлюбленной, моей жены, обращенные к другому. Мне казалось, что мне легче было бы пережить ее реальную измену, тогда бы я точно знал, чего она стоит, и мне было бы проще презирать и ненавидеть ее. Но видеть проявления ее неподдельного и чистого чувства к действительно достойному человеку, ощущать то внутреннее напряжение, которое сквозило в каждом ее жесте, взгляде, слове, когда она отчаянно боролась сама с собой, было выше моих сил. Как же наивен и глуп я был, когда думал, что она только моя, навсегда, что связывающие нас узы нерушимы! Увы, оказалось, что она все та же ускользающая сквозь пальцы мечта, недостижимая и манящая. Машинально я откинул крышку стоявшего на столе сундучка с изумрудами, отнятыми у Золотой Бороды. Некоторое время я бездумно смотрел на них, потом протянул руку и достал один необыкновенной величины изумруд, поднял к глазам и углубился в его созерцание при свете факела. Мне казалось, что в его таинственной глубине я различаю картинки еще недавно такого счастливого прошлого, когда мы гуляли вдвоем с ней по лугам, где цвели дикие гиацинты. Мы были опьянены новой жизнью на этой пустынной земле, которая была в нашем полном распоряжении. Я влюбленно смотрел на нее и целовал, целовал, пока мы не падали в изнеможении на землю, зная, что никто нас здесь не увидит… В глазах Анжелики, поднятых к небу, отражалась зелень деревьев. И она говорила, тихо смеясь: "Дорогой мой, вы сошли с ума!" Тогда она принадлежала только мне, мне одному, и только я один давал ей наслаждение… И я поклялся себе, что увижу ее такой вновь, и никто и ничто больше не станет между нами. Просто не может быть иначе. Иначе... Иначе я просто не знаю, для чего мне жить дальше. Ведь только благодаря ей, Анжелике, я познал безграничное счастье любви, от которого уже не смогу отказаться. И я слегка улыбнулся, когда почувствовал, что напряжение последних дней стало потихоньку меня отпускать. Теперь я был полностью уверен в правильности принятого мной решения. Все будут в выигрыше. И пусть даже ценой этого хрупкого равновесия будет моя, в сущности, уже бесполезная гордость...
фиалка: О, я млею. Чудесно как всегда. Обожаю Ваши полноценные дополнения к книге (не могу называть это просто фанфиками). Чувства и мысли Жоффрея так редки и поэтому так интересны. Спасибо
Violeta: фиалка пишет: О, я млею. Чудесно как всегда. Обожаю Ваши полноценные дополнения к книге (не могу называть это просто фанфиками). Чувства и мысли Жоффрея так редки и поэтому так интересны. Спасибо Спасибо Обожаю "Искушение", и мне так жалко там Жоффрея! Мне кажется, ему в той ситуации пришлось тяжелее всего...
Мадемуазель Мари: А название-то какое изумительное)) Очень понравилось, как они разговаривают, а в мыслях у обоих - она... Я так думаю, если собрать такие вот чудесные отрывки, целая книга получится - 14 том, ну или 15, если 14 всё-таки выйдет, что-то типа эпилога - воспоминания, зарисовки - не хуже голоновских романов выйдет))
Violeta: Мадемуазель Мари пишет: Я так думаю, если собрать такие вот чудесные отрывки, целая книга получится - 14 том, ну или 15, если 14 всё-таки выйдет, что-то типа эпилога - воспоминания, зарисовки - не хуже голоновских романов выйдет)) И добавить чудесные фики всех девочек нашего форума. Согласна, я б сама такую книгу с удовольствием купила! Мадемуазель Мари пишет: А название-то какое изумительное)) Очень понравилось, как они разговаривают, а в мыслях у обоих - она... Да, несмотря на то, что Анж считала, что граф полностью исключил ее на тот момент из своей жизни и перестал считаться с ее мнением, все равно при принятии решений он думал только о ней Ну и конечно же Колен мог согласиться с условиями Жоффрея только ради нее...
Violeta: Если интересно, то фанф написан под впечатлением от этой песни: Josh Groban – Un Amore Per Sempre. http://www.youtube.com/watch?v=0qjl5uFDEow Там такие слова трогательные: Одна любовь, что навеки... Вот и настал он, этот момент, Которого я так давно боялся, Знаешь, ведь мне уже известно, Что скажешь ты, это конец для нас… Знаю, с ним тебе свободней Быть собой, желать и получать, И рассчитывать на большее… Какой же я глупец! Я, который отдал тебе всего себя… О, ты уходишь, и уносишь Сердце моё с собой… Одна любовь, что навеки, Длится всего лишь мгновенье, Столько их, наших воспоминаний, Исчезнут для тебя без следа… Оставь же мне эту, возможно, лишь мечту, Историю о влюбленных, Но в конце её ты все же уходишь От меня… Город этот, он напоминает мне Пустыню из слез, чувствую, как задыхается От них моё сердце… в это время ты где-то, вместе с ним… говорят, что не умирают от любви и от неё не пропадешь, но чувствую же я, как умираю от огня, что сжигает меня… Знаю также, что должен был быть счастлив за тебя, Но ведь солгал бы, потому что хочу, Чтоб оставалась ты только со мной… Одна любовь, что навеки, Длится всего лишь мгновенье Сколько же воспоминаний Бесследно исчезнут для тебя… Оставь хотя бы ту, наверно всего лишь мечту, Историю о влюбленных… Но в конце я тебя теряю, И ты уходишь, уходишь с ним…. Одна любовь, что навеки, Длится всего лишь мгновенье Как много воспоминаний! Исчезнут они без следа… Оставь же то, что было когда-то Возможно всего лишь мгновеньем, Но в конце ты все же уходишь, Вдаль от меня…
Мадемуазель Мари: Violeta пишет: Да, несмотря на то, что Анж считала, что граф полностью исключил ее на тот момент из своей жизни и перестал считаться с ее мнением Да в это никто, кроме неё, и не верил, куда он без неё)))))) Violeta пишет: Если интересно, то фанф написан под впечатлением от этой песни: Josh Groban – Un Amore Per Sempre. конечно, интересно)) песня удивительная
Violeta: Мадемуазель Мари пишет: Да в это никто, кроме неё, и не верил, куда он без неё Почему же, ему хватило бы гордости отказаться от нее, если бы он узнал, что она реально ему изменила. Мадемуазель Мари пишет: песня удивительная Да, вчера песня на текст наложилась и получился фанф!
фиалка: Violeta пишет: ему хватило бы гордости отказаться от нее, если бы он узнал, что она реально ему изменила. А я думаю, на первый раз, простил бы. Ведь он был уверен, что она изменила на корабле. И все же еле сдерживался, что бы не прийти к ней и не простить. Особенно узнав что это Колен и их встреча была случайна, а не спланированным обманом. Вот если бы увидел, как она изменяет на острове, так сказать, снова, во второй раз, тогда уже да. Стал бы презирать ее и себя, сходить с ума от горечи и боли, а в конце - концов гордо отвернулся бы от нее.
Violeta: фиалка пишет: А я думаю, на первый раз, простил бы. Ведь он был уверен, что она изменила на корабле. И все же еле сдерживался, что бы не прийти к ней и не простить. Особенно узнав что это Колен и их встреча была случайна, а не спланированным обманом. Вот если бы увидел, как она изменяет на острове, так сказать, снова, во второй раз, тогда уже да. Стал бы презирать ее и себя, сходить с ума от горечи и боли, а в конце - концов гордо отвернулся бы от нее. "Он вернулся в здание форта и молча взбежал по деревянной лестнице. Он услышал за дверью ее громкие рыдания, и его снова охватил дикий огонь желания, такого острого, что тело его чуть не разрывалось от боли. Желания открыть эту дверь, войти, быть рядом с ней, склониться над ней, заключить ее в свои объятья, прижать к своему сердцу, и забыть, все забыть, чтобы осталось только блаженство ласк, прикосновений, тихий шепот, два смешавшихся дыханья, ответные поцелуи, тихие и пылкие слова: «Любовь моя! Любовь моя! все это ерунда!.. Я люблю тебя!..» И забыть, все забыть… Он снова оказался внизу, в зале, где уже оплывал воск в светильниках, и прижался лбом к окну, за которым вставал бледный рассвет. «Нет, Анжелике не удастся превратить его в ничтожество, находящееся под каблуком у недостойной женщины! Нет, этого он не допустит!.." Не простил бы. Просто на острове он увидел, как они оба упорно борются с искушением, и предположил, что и на корабле происходило нечто подобное. Ну по крайней мере, постарался убедить себя в этом. Тем более, что Колен поклялся ему при свидетелях, что между ними были только воспоминания, ничего больше.
фиалка: Но в тот момент все еще слишком накалено. И он еще уверен, что все ею спланировано, а не произошло случайно. Т.е. обдуманное предательство и это для него самое страшное. К тому же, как долго он смог бы держать от нее подальше свои руки, когда вожделенный объект мельтешит перед глазами?
Violeta: фиалка пишет: И он еще уверен, что все ею спланировано, а не произошло случайно. Т.е. обдуманное предательство и это для него самое страшное Согласна. Тем более после той идиллии, которая была у них в Вапассу. У него в голове не укладывалось, как она могла его предать! Да еще и с его злейшим на тот момент врагом, который пытался напасть на Голдсборо, взял в плен командира его наемников, строил ему всяческие козни... И она прекрасно знала об этом, и все равно отправилась к нему, придумав отговорку про английскую деревню. Было от чего разозлиться- выходило так, что она все время обманывала его, притворялась той, кем не являлась, водила его за нос и смеялась над ним. Черт, еще удивительно, что он сдержался и не убил ее, когда она вернулась! Нет, если исходить именно из этих фактов, он бы ее не простил. Отправил бы жить в Вапассу или еще куда-нибудь, но с собой рядом бы не оставил.
Violeta: "Так гнев и желание попеременно овладевали им, он дрожал от унижения, и его душила ярость при мысли о том, что она заставила его открыть в себе этого другого человека, оказавшегося способным на слепую жестокость, идущего на поводу у плотских желаний, готового трусливо все простить, вопреки разуму поддавшись порыву чувств и желаний…" Его гордость не позволила бы ему стать таким, никогда. Он перестал бы себя уважать. И возненавидел бы ее. Каждый раз, глядя в ее глаза, он вспоминал бы о ее предательстве, и каждый раз ему бы хотелось убить ее. Я не представляю, что он смог бы снова доверять ей, говорить ей о своей любви, делить с ней свою жизнь, считая ее недостойной и порочной женщиной. Никакое физическое влечение не смогло бы заглушить эти мысли в его голове.
фиалка: Violeta пишет: Каждый раз, глядя в ее глаза, он вспоминал бы о ее предательстве, и каждый раз ему бы хотелось убить ее. Но именно предательство, заговор с его врагом, обман. Но он всё же в конце-концов простил ей физическую измену, ведь то что у них до конца не дошло она так и не сказала. (Кстати, Колен поклялся что ничего не было на острове, а про ночь на корабле не сказал ни слова. Хотя мог бы и сказать, типа хотел, а она не дала Ведь Анж ему сказала, что Жофа все узнал). Вобщем, простил, поняв что она не предала. А постель, ну тут просто соединились случай и женская слабость. И Колен не абы кто, а тот, кто её спас. Кроме того он уже начал подозревать, что не всё так гладко еще до острова. Ведь как сам он говорил, он ехал на остров, злясь что некто неведомые пытаются его сделать орудием. И он хотел её "недостойную и порочную" защитить.
M@ркиза_Ангелов: Violeta , от первого лица-это круто!
Мадемуазель Мари: фиалка пишет: Вот если бы увидел, как она изменяет на острове, так сказать, снова, во второй раз, тогда уже да. Стал бы презирать ее и себя, сходить с ума от горечи и боли, а в конце - концов гордо отвернулся бы от нее. Если было бы так, то я, наверно, бросила бы читать до того, как Жоффрей решил бы отвернуться) В моём понимании измены не могут мирно сосуществовать с любовью, с такой любовью, как у них. То, что это вроде как может быть проверкой, что изменив друг другу, они ничего не теряют, а по чьим-то взглядам, ещё и приобретают - для меня пустые слова, лишённые смысла. По этой же причине я постаралась забыть квебекские измены,как только прочитала о них (поздно было уже отступать). То есть я не говорю, что случайные измены нельзя простить, отнюдь, но совершать их просто так, от нечего делать или потому что вдруг встретила старого "друга" - по-моему, не достойно ни оправдания, ни уважения. Конечно, если бы Жоффрей застал её с любовником, по его выражению, он бы понял, чего она стоит, и тогда он бы нашёл силы заставить себя сохранить свою гордость и отказать от неё. Но в этом случае это была бы уже не Анжелика. Ведь как ни настойчив был Колен, как ни живы воспоминания, она тем не менее ясно отдавала себя отчёт, что не может так поступить, потому что это недостойно, это было бы предательством.
полная версия страницы