Форум » Творчество читателей » Дарованная звездами » Ответить
Дарованная звездами
Жаклин де ла Круа: Спасибо девочкам за идею! Небольшой фик от меня на тему того, что бы было, верни султан Анжелику Рескатору вовремя. Часть первая Красное от полуденного солнца облако любопытно посматривало в распахнутое окно. Легкая занавеска спущенным парусом болталась на карнизе. Раскаленная земля, покрытая трещинами, завораживающе красивые песни имама и полумесяц, денно и нощно сражающийся с солнцем – Фес был дорогой без возврата, золотой клеткой, чьи прутья не желали отпускать из своих объятий. Фес…. Величественный и проклятый. Полный богатств и крови. Света и тьмы. Надежды и отчаяния. Фес, пахший розами и смертью, наполненный мудростью и высокомерием. Фес, так далекий от Европы и так похожий на Версаль. Его можно было либо любить, либо ненавидеть, среднего не дано. Как и весь Восток, Фес требовал абсолютной и безоговорочной преданности и слепого подчинения, и если кто-то дерзнул ослушаться приказа…. Пират, прозванный Рескатором, оперся ладонями о резной подоконник с наметенным на него слоем пыли, и глубоко вздохнул. Он не знал, отпустит ли Фес свою добычу на этот раз, и у него больше не было сил бороться. Резной восточной арабеской по их жизни прошла магия Востока и лицемерие Запада и осело в душе пылью, принесенной ветром с дюн. Ветром, выжигающим сердца, отнимающим надежду на то, что и пустыня однажды расцветет. Абд-эль-Мешрат неслышно вошел в комнату, поставил на стол кувшинчик с кофе и любовно погладил некое экзотическое растение, названия которого пират не знал. Мудрый араб никогда не начинал разговор первым, Рескатор после двух бессонных ночей и предшествующих им событий хотел просто забыться на время, как когда-то…. - Зря я вас не слушал, мой друг, - начал он по-арабски. Абд-эль-Мешрат поправил очки. - Вы вообще редко кого-то слушаете. Что вы хотите сказать? Пират пожал плечами. - Я бы спросил совета у Бога, но Он далеко отсюда, а кому мне еще молиться – я не знаю. - Не молитесь, верьте. Хотите кофе? - Эфенди….. - Да? - Она выживет? - Все в руках Аллаха. Поспите, вам необходим отдых. Врач вернулся к своему кувшинчику, Рескатор перевел взгляд на розовое небо. Дождя бы сейчас, шторма, волн, чтобы ветер раздувал паруса, чтобы сердце не тревожилось, и чтобы, чтобы с нею все было хорошо. Прохладные от пота простыни, аромат сандалового дерева и различных мазей, приглушенные голоса и жар от каминных углей. Зачем разжигать его в этот адов день? А, может, это не камин? Может, и нет никаких простыней, а есть лишь песок, крики стервятников, затерявшиеся где-то в обломках души, страх, от которого уже давным-давно безразлично и уверенность в том, что возврата не будет? А еще, есть мираж, насмешкой растаявший в проклятой богами пустыне….. и куда же подевался Колен? Последние несколько лет своей жизни Анжелика помнила только страх, отчаяние, бесконечные попытки подняться и серость, изредка прерываемую солнцем мимолетной любви, пустыня вновь выгорала, так и не успев расцвести, и паруса безжизненно обвисали, попав в мертвый штиль. Огонь выжигал все на воем пути. Огонь костра, огонь очага сгоревшей таверны, огонь роковой любви монарха, пламя глаз Жоффрея…. Сквозь пелену боли и равнодушия, сквозь маску слепой покорности судьбе, которую так стремился надеть на нее Осман Ферраджи, Анжелика видела, как султанские гончие настигают свою добычу, как стальными капканами сжимаются их руки вокруг ее бледных запястий, как сражается Колен, как…. Анжелика осторожно притронулась к животу, прикосновение отозвалось болью, и новая вспышка отчаяния прогремела внутри. Безумные ночи в холодной пустыне, когда свет и тень, жизнь и смерть вели неравную войну за их жизни. Жаркие объятья, звезды, зовущие в дивную страну и любовь, как право выбора. Любовь ли? Была ли это любовь? Миражи сменяли друг друга, а они пили любовь из уст, не думая о том, что будет завтра, и наступит ли оно когда-нибудь. В те кровавые минуты Анжелике, вдруг, показалось, что она могла бы остаться жить даже здесь, в раскаленной пустыне, доползти, опираясь на Колена, до людского жилья, в тысячный раз вспомнить, что же такое жизнь и слушать вечерами его рассказы о Нормандии. Эхо его голоса будет штормом рокотать в тиши хижины, а она будет слушать, совсем как когда-то. Анжелика утерла слезы и вновь позволила воспоминаниям увлечь ее за собой. - Отриньте все сомнения, друг мой, не ради ли этого вы проделали весь этот долгий и сложный путь? – витиевато произнес эфенди, подавая Рескатору виноградную кисть. - Если бы я тогда не пытался сыграть главную роль в собственной пьесе, не было бы пустыни, крови, отчаяния и этой безумной одиссеи. - Мадам жива, совсем скоро она придет в себя, и вы вернетесь в свой белый дом к розам, - улыбнулся врач. - Я не уверен…. Осман Ферраджи, доселе неподвижно рассматривающий звездную карту, заговорил. - А тебе и не надо, ты доверился воле Аллаха, ты получил мое послание, и ты успел вовремя! Рескатор обернулся, встретившись с карими глазами Верховного евнуха, и вновь события последних дней разноцветными искрами взорвались в небе. Ему не хотелось вспоминать, как он опрометью мчался на помощь той, которую ему следовало бы ненавидеть, однако, сейчас не время искать виноватых. Ему не хотелось вспоминать, как Кантор шептал во сне: «Мама», а после старался не показываться на глаза отцу. Ему не хотелось, но он вспоминал, а счастье той, прошлой жизни, казалось сном, которого никогда не было в действительности. «Приезжай, женщина, дарованная тебе звездами, в опасности», - тихий голос Османа Ферраджи еще звучал вдали, а все обиды уже казались надуманным ребячеством. Как он смел ее отпускать? Как мог так бессердечно сдаться, бросить ее на произвол? Что с ней? И что с ней будет? Как ей открыться после всего….
Ответов - 19, стр:
1 2 All
Violeta: Это великолепно... Читаю и слезы на глазах, так жаль Анж! И так жаль Жоффрея! И Колена тоже... Надеюсь, его не убили. И какой слог, просто стихи в прозе, браво, автор!
гостья: Слова "Часть первая" обнадеживают, что продолжение не заставит себя ждать
Мадемуазель Мари: Шикаарно!!!! Скорее бы продолжение)))))))
Клеманс: Ой, как здорово!!! В свое время тоже фантазировала на эту тематику. В основном в рамках фильма. Так как, там Жоффрей именно успел во время. С нетерпением жду продолжения
Леди Искренность: Ждём продолжения. Но лучше не в рамках фильма. Уверена у Вас лучше получится. Спасибо, что вспомнили про "огонь, который сопровождает всю жизнь". Люблю эту аллегорию.
Жаклин де ла Круа: Спасибо за отзывы, дорогие дамы Маленькие кусочек продолжения «Приезжай, женщина, дарованная тебе звездами, в опасности», - тихий голос Османа Ферраджи еще звучал вдали, а все обиды уже казались надуманным ребячеством. Как он смел ее отпускать? Как мог так бессердечно сдаться, бросить ее на произвол? Что с ней? И что с ней будет? Как ей открыться после всего…. Рескатор вновь видел те дни, наполненные пустынным солнцем и овеваемые песчаными ветрами, видел и так хотел, чтобы прошлое сбылось в настоящем как-нибудь иначе. Жизнь редко спрашивает разрешения. Море штормило, корабль бросало из стороны в сторону как щепку, отколовшуюся от мачты, и силы были на исходе, но в этот миг борьбы человека со стихией впервые хотелось жить, не ради чего-то, но вопреки всему. Покидая гавань, «Голдсборо» уверенно шел навстречу будущему, теперь же ему, команде и капитану предстояло пройти еще одно боевое крещение. Капитан крепко держал штурвал, матросы боролись с парусами, канониры прикручивали пушки, боцман умудрялся выкуривать трубку за трубкой, Ясон зорко следил за происходящим, всё верили своему предводителю, все знали, что будут спасены, а капитан, отступник, ренегат с кровавым и красивым прошлым видел перед собой охваченный пламенем предшественник «Голдсборо» и утлый челн, увозящий прочь дарованную звездами женщину. Капитан в себя не верил, он вообще больше не верил никому и ни во что. Синеву морских глубин сменила раскаленная горечь пустыни, интриги врагов сменились мудростью Османа Ферраджи, а радость встречи – боязнью не успеть. Одалиски в гареме ожидали своего господина, Абд-эль-Мешрат вежливо намекал, что дорогому гостю, мессиру Рескатору положено…. А мессир Рескатор уже широким шагом пересекал двор и шел в сад, пахнущий розами и кровью. Он успел вовремя, он просто не мог опоздать. Осман Ферраджи лежал на кушетке под розовым кустом и с блаженной улыбкой смотрел в небо. Верховный Евнух знал, что его друг-христианин обязательно прибудет, и тогда он, Осман, сможет спокойно умереть. - Вам еще рано вкушать прелести небесных гурий, мой друг, со мной врач, он вам поможет, - склонившись к Верховному Евнуху, прошептал Рескатор. - Всё в воле Аллаха, всё в воле Аллаха…. – прошелестел в ответ Осман Ферраджи, зная, что вести из гарема не обрадуют ни Рескатора, ни султана. Султан метал молнии, эфенди суетился вокруг раненого советника, Рескатор по большей части уходил к фонтану и думал обо всем и ни о чем. Что, если…. Что, если он опоздал? **** Единственное, что запомнила Анжелика, сражаясь с пустыней, это невыносимую жажду. Желание пить, любить и выжить. Любой ценой. Она не задавала себе вопроса о том, что будет, когда они, наконец, достигнут людского жилья, не думала, куда направится впоследствии и больше не желала о миражах, так и оставшихся несбывшимся пустынным сном.
Violeta: Жаклин де ла Круа пишет: в этот миг борьбы человека со стихией впервые хотелось жить, не ради чего-то, но вопреки всему. Это так по-жоффреевски! Жаклин де ла Круа пишет: больше не мечтала о миражах, так и оставшихся несбывшимся пустынным сном. Да, точно по канону, браво! У вас поразительное умение описывать чувства и переживания людей, это дар. Спасибо!
Lutiksvetik: Здорово! Нет слов!
фиалка: Чудесно! Вы словно кружева плетете, так завораживает.
Nunziata: Очень красиво! С нетерпением жду продолжения
Жаклин де ла Круа: Спасибо, девочки **** Единственное, что запомнила Анжелика, сражаясь с пустыней, это невыносимую жажду. Желание пить, любить и выжить. Любой ценой. Она не задавала себе вопроса о том, что будет, когда они, наконец, достигнут людского жилья, не думала, куда направится впоследствии и больше не грезила о миражах, так и оставшихся несбывшимся пустынным сном. Песок жег босые ноги, высокое небо казалось безучастным ко всему, что происходило внизу, так бывало всегда, так будет и сейчас: мираж растаял, а взамен него пришло отчаяние и страх. - Зря ты согласилась бежать со мной, малышка, - в тысячный раз повторял Колен, разделяя последнюю горсть воды на двоих, а Анжелика молчала, прислушиваясь к странным изменениям внутри и стараясь заглушить голос разума. Зря, конечно же, зря, но она вновь поддалась зову безумной любви и пока не понимала, радует ли ее это открытие. Все их спутники покинули грешный мир, отказавшись бороться, Анжелика же дала себе слово идти до конца, она привыкла бросать вызов судьбе, она не могла иначе. Колен, казалось, впал в беспамятство. Он плелся рядом с ней, держась из последних сил, и неспешно вел беседу о Нормандии, о том, как будет выходить на рассвете в море, как будет к вечеру возвращаться с уловом, и как ему хотелось бы, чтобы она, Анжелика, встречала его у порога с кувшином молока и маленьким сынишкой. Она улыбалась в ответ, уже не давая воли слезам. - Так, что мешает нам воплотить твое желание, мой друг? Колен хмурился и молчал, всматривался в горизонт, шептал ругательства, а после угрюмо опускал голову. - Ты слеплена из иного теста, я не ровня тебе. И ты не будешь ждать меня на пороге. Анжелика силилась возразить, но сердце твердило, что Колен прав, и не надо бы ей покидать гарема, и…. Но дорога убегала вдаль, наступала ночь, приносила с собой холод, и яркие звезды точно знали будущее, но не хотели его раскрывать. Придвигаясь поближе к разожженному наспех костру, стараясь не потревожить сон Колена, Анжелика подолгу всматривалась в небо и шептала тому, кто никогда ее не услышит: «Приди…. Услышь меня, прости меня….». а потом наступало утро, и они шли дальше, позабыв о направлении и конечной цели. Ветер донес до путников обрывки чьих-то фраз, сказанных отрывистым тоном, лошадиное ржанье и гиканье всадников. Анжелике показалось, что она грезит наяву, но затем прогремел выстрел, и окрик ехавшего во главе заставил ее похолодеть - Стойте, неверные! Именем султана! Колен дрался из последних сил, но пустыня редко отпускала свою добычу. Анжелика запомнила кровь, много крови, и уже не разобрать где чья, а еще боль внизу живота, и людей султана, поднимающих ее на лошадь. Потом, кажется, кто-то все время поддерживал ее, не давая упасть, поил водой, шептал молитвы на арабском. Небо и земля слились воедино, кожа, обожженная солнцем, болела, а мысли просто ускользали. Даже отчаянию однажды приходит конец, уступая место равнодушию. Наверное, она станет женщиной султана, наверное, научится слушаться Османа Ферраджи, а мальчик, стоящий на пороге в Нормандии, будет иногда являться во сне и приведет с собой Колена….. **** Вода о чем-то мелодично пела, Рескатор стоял, опершись ладонями широкий бортик, окаймляющий фонтан, и молчал. Хлопнула резная калитка в сад, суетливые шаги эфенди нарушили идиллию этого тихого места. - Как она? – не оборачиваясь, спросил Рескатор. - Хвала Аллаху, - врач сложил ладони в молитвенном жесте, и пират в который раз подивился исламскому умению смешивать науку и религию воедино, - Служанки помогают госпоже одеться. - Она знает, где мы находимся? - Нет, я решил предоставить все объяснения вам. Прекратите вопрошать фонтан о смысле бытия, идите же к ней! Мадам многое пережила за эти несколько недель, но, может, стоит оставить всё в прошлом? Тем более, вам тоже есть, что скрывать. Рескатор смахнул с ладоней капли и обернулся. Конечно, эфенди как всегда был прав, но он вновь так боялся ее молчаливых упреков, первого взгляда, небрежного жеста. Мысли вновь путались, щелкнула, открываясь, калитка, тихо зашелестели шелковые башмачки, эфенди поклонился и тут же скрылся среди роз. Они стояли друг напротив друга. Арабское платье Анжелики делало ее похожей на уроженку здешних мест, и в то же время, ясно подчеркивало, что она здесь чужая. И он, полный внутренних противоречий, с недоверием и радостью осознававший, что вихрь жизни, когда-то давно разлучивший его с Анжеликой, свел их вновь. Анжелика шагнула навстречу, прошептала, боясь поверить своим глазам. - Жоффрей? Он заключил ее в объятья, слова, упреки и признания будут потом, а пока же - Наконец-то звезды возвратили мне вас, моя неукротимая возлюбленная. Эфенди довольно улыбнулся и поспешил прочь из сада. Конец. 15 марта – 19 апреля 2015
Анна: Жаклин де ла Круа Чудесный рассказ, образный и завораживающий. Спасибо!
Леди Искренность: Прелестно, спасибо!!!
Violeta: Какая красота и как трогательно...
Мадемуазель Мари: Жаклин де ла Круа пишет: Колен, казалось, впал в беспамятство. Он плелся рядом с ней, держась из последних сил, Не похоже на Колена) логичнее обратное положение вещей, что Анж в беспамятстве)ну или оба. И спасибо за долгожданную концовку)
полная версия страницы