Форум » Творчество читателей » Маленькая фея » Ответить
Маленькая фея
Клеманс: Хотела сначала добавить эту зарисовку в тему "Нет??? А мы добавим...", но потом как-то жалко стало (затеряется). Да, и все таки этот фанфик небольшое АУ. Так что пусть будет пока так. Может меня стукнет на продолжение к сему произведению. Кто знает...
Violeta: Клеманс пишет: Тогда навестим Тулузу времен Карменситы... Круто!!! Отличная идея!!!
фиалка: Клеманс очаровательная история. И согласна, что писать Анж гневные отповеди не в его духе, да и права у него никакого нет. Но забавно, получается, что уже не Молин, а Пейрак наблюдает за ней как за зреющей тыквой. Наша строптивая мамзель, узнай это, дров наломала бы не мало. А вот Жоффа, до приезда Анж в Тулузу, это весьма любопытно.
Клеманс: фиалка пишет: Клеманс очаровательная история. И согласна, что писать Анж гневные отповеди не в его духе, да и права у него никакого нет. Но забавно, получается, что уже не Молин, а Пейрак наблюдает за ней как за зреющей тыквой. Наша строптивая мамзель, узнай это, дров наломала бы не мало. А вот Жоффа, до приезда Анж в Тулузу, это весьма любопытно. Спасибо за отзыв. Да, зарисовка выросла в полноценный фанфик.
Мадемуазель Мари: Violeta пишет: А вот его размышления на этот счет, волнение, неожиданная ревность, удивившая его самого- это да, можно! Ну неожиданная ревность - это, конечно, интересно, но вам не кажется, что это не совсем здесь к месту? Вы подумайте, Анж обнимает и чуть ли не раздевает какой-то мальчишка, потом они бегут в "укромное" место - и всё это на глазах слуг де Пейрака, то бишь считай на его глазах, потом проходит время(но слуги как бы не в курсе, что Анж в это время внимает речам "совести королевства"), и она возвращается в монастырь. Я думаю, что даже такой проницательный человек, как наш граф, не догадается об истинном ходе вещей, и про "авторитет феи" я без иронии сказала, он действительно подмокнет, и весьма изрядно. Может, лучше оставить графа в неведении?)))
Клеманс: Мадемуазель Мари в принципе в книге, как я помню Пейрак не ожидал, что Анжелика - девственница. То есть он априори считал, что девушка до тринадцати лет бегающая с мальчиками по лесу не может быть уже невинна. Но кто для него сейчас Анжелика? Девочка из провинции, да смелая, живая, сумящая стать в будущем первой красавицей, но просто девочка. Если бы не история с ларцом, то скорей всего граф забыл про маленькую фею, до поры до времени, а так чувство ответственности и общая тайна заставили следить за Анжеликой. Так что возможно эта новость о паже, с которым у Анж, что-то было, разбудит неожиданное чувство собственности или даже ревность. А факт репутации Жоффа похоже не особо волнует.
Violeta: Мадемуазель Мари пишет: Я думаю, что даже такой проницательный человек, как наш граф, не догадается об истинном ходе вещей, и про "авторитет феи" я без иронии сказала, он действительно подмокнет, и весьма изрядно. Они же с пажом сбежали от его слуг! Они могут рассказать только, что он потискал ее в подворотне, а потом проводил до ворот монастыря. А уж граф сам может выводы сделать, в меру своей фантазии . Кроме того, согласна с Клеманс, ее внезапно проснувшаяся чувственность скорее заинтересует его, чем оттолкнет.
фиалка: Клеманс пишет: Так что возможно эта новость о паже, с которым у Анж, что-то было, разбудит неожиданное чувство собственности или даже ревность. Какая ревность? Когда он с ней познакомился, она в его глазах еще совсем ребенком была, а ревность подразумевает влечение. (Жоффа не п-фил, свят, свят, свят...). Жоффа лишь посмеется, скажет какая расторопная малышка. Да и насчет девственности, думаю когда он решил жениться, то наверняка знал, что она из монастыря и изначально считал это само собой разумеющимся, грешить ей вроде как негде. Если это его вообще волновало. Другое дело, что увидев ее красоту был сильно ошарашен (сперва именно внешностью), а уж затем, как следствие, и тем, что при таких данных и все еще в девицах.
Мадемуазель Мари: Violeta пишет: ее внезапно проснувшаяся чувственность скорее заинтересует его, чем оттолкнет. ну а по-моему, это скорее на разврат похоже. фиалка пишет: Жоффа лишь посмеется, скажет какая расторопная малышка. у меня тоже примерно такая мысль мелькнула. Вместо очарования первого впечатления наступит разочарование от мысли, что она такая же, как все..мне вспоминается момент из Бунтующей, где Валентин, видя беременную Анж, говорит, что феи беременными не бывают. Вот и здесь у меня такое ощущение, что Пейраку будет скорее неприятно услышать такие сведения. Я не говорю, что раз уж она "фея", то ей должно быть чуждо всё человеческое, нет, но определённая планка или какая-нибудь волшебная прелесть в её поступках должна проглядывать))) И как я поняла, Анж спрыгнула к пажу не от внезапно проснувшейся чувственности, а просто спасаясь от скуки.
Violeta: фиалка пишет: а ревность подразумевает влечение. Совсем не обязательно! Ревность- это чувство собственности, можно и детей ревновать, и друзей. А тут граф сильно завяз в желании опекать ее, оберегать, и какой-то мальчишка, посмевший посягнуть на невинность его феи, наверняка вызвал бы у Жоффрея беспричинную ярость. А вот о причинах этой ярости он догадается позже, после продолжительных размышлений о природе нового для него чувства, в котором он с удивлением узнает ревность. Скорее всего он сначала посмеется сам над собой, а потом заглянет в глубины своего сердца и поймет, что его чувство глубже, чем он предполагал. И это не влечение, нет, граф же не растлитель малолетних, а родство душ. Как-то так... Мадемуазель Мари пишет: Я не говорю, что раз уж она "фея", то ей должно быть чуждо всё человеческое, нет, но определённая планка или какая-нибудь волшебная прелесть в её поступках должна проглядывать))) Граф сам не святой, и требовать святости от феи наверняка тоже не будет
фиалка: Violeta пишет: А тут граф сильно завяз в желании опекать ее, оберегать, и какой-то мальчишка, посмевший посягнуть на невинность его феи, наверняка вызвал бы у Жоффрея беспричинную ярость. Так сильно завяз от пары встреч с девочкой, случившихся аж за три года до пажа? (Он даже и после казни о ней сколько лет не вспоминал). Думаю, у Пейрака и так весьма бурная и насыщенная жизнь, чтобы мучиться из-за ревности к какой-то девчонке, тем паче впадать в ярость. И опять-таки, может Анж и фея, но пока отнюдь не его.
Клеманс: В принципе он слуг к ней приставил только из-за того, что боялся за жизнь дерзкой девчонки. Да, и самому быть в курсе если хозяева ларца вдруг решат поискать виноватых не лишнее:предупрежден значит вооружен))) Так что главное для Пейрака пока, скорей, то чтобы фея оставалась цела и невредима, а уж ее приключения с пажем.. Я сама честно не знаю, как граф к этому отнесся, но сцен ревности пока не будет-это точно)))
фиалка: Клеманс пишет: Так что главное для Пейрака пока, скорей, то чтобы фея оставалась цела и невредима Вот с этим полностью согласна. А чувства, как и ревность появятся позже, когда увидит ее повзрослевшей. Да и что такого, собственно, видели слуги чтобы немедленно об этом докладывать? Они же с пажом тут же сбежали. Ну, и даже если и скажут что к ней лип паж, то у взрослого мужчины это вызовет лишь легкую насмешку.
Клеманс: Новая глава фанфика. Предупреждение об ОСС и АУ в силе. И да я знаю, что в каноне такое было бы маловероятным или даже невозможным, но на то это и моя фантазия Тучи сгущаются... Анжелика безропотно понесла наказание за свой побег. С этого дня поведение юной дикарки изменилось. Она усердно занималась, стала более общительна. Казалось, наконец она смирилась с суровой монастырской жизнью. В сентябре ее сестра Ортанс покинула монастырь. Дальняя родственница из Ниора пригласила ее к себе якобы в компаньонки. В действительности же эта самая родственница, принадлежавшая к мелкой знати, некогда вышла замуж за магистрата, человека богатого, но весьма сомнительного происхождения, и теперь мечтала, чтобы ее сын, женившись на знатной девушке, присовокупил бы к своему богатству немного аристократического блеска. Отец только что купил своему сыну должность королевского прокурора в Париже и хотел бы, чтобы тот чувствовал себя равным среди родовитых дворян. Таким образом, брак был неожиданной удачей для обеих сторон. Свадьбу сыграли незамедлительно. Так Анжелика осталась единственной де Сансе в стенах монастыря. Подруг как таковых у нее не было. Да, она послушно выполняла все, что требовали от нее монахини, убиралась и молилась с остальными воспитанницами, но дружеских отношений ни с кем не завязывала. Только одна девочка привлекла её внимание. Анн-Клер де Лузьян тринадцати лет, не имеющая ни отца, ни матери, привезенная в монастырь поздно вечером, почти ночью. В тот вечер лил дождь, и дрожащая, в промокшем насквозь платье, она в сопровождении монахини вошла в комнату, где спали девочки. Неяркий свет от свечи, которым они освещали себе путь, прыгал по стенам и будил воспитанниц, попадая им на лица. - Вы будете спать тут, - сказала монахиня, указывая на постель рядом с кроватью Анжелики. - Спасибо, - тихо проговорила она, присев на краешек постели. Монахиня поставила свечу на прикроватный столик: - Переодевайтесь и ложитесь спать, - проговорила женщина и покинула комнату. Новая воспитанница ничего не ответила: так и осталась сидеть неподвижно, наблюдая за мерцающим язычком пламени. На личике, словно маска, застыло выражение печали, а щеки были мокрыми не только от дождя. Анжелика, проснувшаяся от шума и неяркого света, молча наблюдала за ней. Проходили минуты - пять, десять, - а девочка все не двигалась. - С Вами все в порядке? - негромко спросила Анжелика. Девочка вздрогнула и посмотрела на нее: - Да. Простите. Я Вас разбудила? - Ничего страшного, - улыбнулась Анжелика и села на кровати, обхватив колени руками. - Меня зовут Анжелика де Сансе. А Вас? - Анн - Клер де Лузьян, можно просто Анн-Клер. - Хорошо, тогда и ты можешь звать меня просто Анжеликой. Давай я помогу тебе переодеться? - она проворно выбралась из постели, помогла девочке снять промокшее платье и надеть ночную сорочку. - Спасибо, - смущенно проговорила та, ложась в кровать. - Не за что, - Анжелика укрыла новую знакомую одеялом и вернулась к себе. - Не волнуйся, все будет хорошо. Когда я с сестрами только приехала сюда, моя младшая сестренка тоже всего боялась и просилась домой, но позже привыкла. - А где она теперь? - Она умерла, - тихо произнесла Анжелика, и в ее голосе проскользнула печаль. - Давно. - Мне очень жаль, - сочувственно произнесла де Лузьян. - Все хорошо, а теперь засыпай, - ответила ей Анжелика, затушив огонек свечи. С тех пор Анжелика опекала робкую и боязливую девочку, которая напоминала ей Мадлон. Новенькая постепенно осваивалась, была прилежна и исполнительна, наставницы не могли нарадоваться на нее. И вот сейчас Анжелика искала Анн-Клер - та не пришла на утреннюю трапезу, что было на нее совсем не похоже. Девочка сидела на скамейке возле стены, на которую раньше часто забиралась сама юная баронесса де Сансе. - Анн-Клер, что-то случилось? - опустилась рядом Анжелика. - Мне пришло письмо от тетушки, - сжала она листок бумаги в пальцах. - Что-то произошло дома? - Нет-нет, - отрицательно покачала головой девочка. - Все хорошо, просто... Она замолчала, потупив взгляд: - Она пишет, что мой благодетель, герцог де Модрибур, навестит меня в ближайшее время. Понимаешь, после смерти родителей и дяди мы с тетушкой остались вдвоем. Тетя моя женщина сильная и волевая, все эти годы она руководила делами в замке и ближайшей деревне, но последние две зимы были очень тяжелыми. В замке требовался ремонт, стаи волков оголодали, и уже без стеснения начали таскать живность со скотного двора, и даже нападать на людей. Год назад неожиданно к нам приехал герцог. Он представился другом дяди и предложил свою помощь: дал денег на ремонт замка, нанял охотников и оплатил мое обучение здесь, но... Анн-Клер придвинулась ближе к Анжелике и посмотрела ей в глаза: - Я его боюсь. Когда он приехал в замок, он казался таким благородным, вежливым, внимательным, но взгляд... Когда он смотрел на меня, по спине начинали бегать мурашки. Мне хотелось быстрей убежать в свою комнату и не выходить из нее, пока он не уедет. А однажды я нечаянно увидела, как герцог отхлестал конюха за то, что он слегка замешкался, седлая коня, - голос Анн-Клер спустился до шепота. Анжелика нахмурилась: неожиданный благодетель, помогающий сироте и её тетушке... В этой истории многое настораживало. Она уже успела понять, что среди благородных господ редко что-то делается просто так, и что скорее всего этот герцог решил взять Анн-Клер в жены, поэтому и отправил в монастырь. - Это плохо, да? - услышала Анжелика вопрос собеседницы. - Что плохо? - не сразу поняла юная баронесса де Сансе. - Что я его боюсь. Я должна быть благодарна ему, - она отвернулась. Анжелика положила ладони на плечи девочки и, развернув к себе, поймала её взгляд: - Послушай, - твердо произнесла она. - Этот герцог чужой и незнакомый тебе человек, и судя по твоему рассказу, не самый приятный. Это совершенно нормально, что ты его боишься, но не волнуйся - здесь он вряд ли тебе что-то сделает. Когда он приедет и попросит встретиться с тобой, я буду неподалеку. Хорошо? - она ободряюще улыбнулась Анн-Клер. - Хорошо, - на губах ребенка тоже расцвела несмелая улыбка. - А теперь, пойдем, стащим что-нибудь на кухни, не дело оставлять тебя голодной - до обеда еще далеко. К тому же на урок мы все равно опоздали. - Ой! - вскочила Анн-Клер. - Как же так! - Не волнуйся, Анн-Клер, - засмеялась Анжелика. - Монахиня Агата вряд ли заметила наше отсутствие. Она очень любит поспать. Девочка тоже не удержалась от смеха, вспоминая, как добродушная монахиня на прошлом уроке по рукоделию заснула на середине фразы. Девушки вышли из сада, направляясь в сторону столовой. Прошло две недели, Анн-Клер, казалось, забыла о предстоящем визите и успокоилась. Повседневные дела делали дни похожими один на другой: молитвы, уроки, небольшие прогулки в саду. Воспитанницы выходили в город в сопровождении монахинь, чтобы раздавать милостыню нищим, стоящим у ворот монастыря. Анжелика задержалась около молодой женщины, обрабатывая царапину на руке нищенки. Когда Анжелика закончила бинтовать и уже собиралась догонять остальных девушек, перед ней остановился молодой человек и галантно поклонился. - Здравствуйте, прекрасная мадемуазель, - поприветствовал он её. - Я и не надеялся Вас снова увидеть. Анжелика всмотрелась в красивое лицо, обрамленное каштановыми волосами. - Вы меня не помните, - огорченно проговорил молодой человек, видя недоумение на лице девушки. - Я - Анри Рогье. - Паж! - воскликнула Анжелика. - Ну, я уже не паж, - улыбнулся молодой человек. - Скоро я стану мальтийским рыцарем, - гордо произнес Анри.- Как же я рад, что снова встретил Вас. - Мадемуазель де Сансе, - встревоженный голос монахини заставил Анжелику обернуться. - Простите меня, - улыбнулась девушка бывшему пажу. - Мне нужно идти. - Я еще Вас увижу? - спросил Анри у уже спешившей к воротам девушки. - Пока я здесь, - обернувшись, ответила она, и забежала в закрывающиеся ворота под встревоженно-хмурым взглядом монахини. На следующий день, прямо во время занятий по этикету, в класс вошла мать-настоятельница. - Мадемуазель де Лузьян, прошу за мной. Анн-Клер встревоженно посмотрела на Анжелику. Догадка о причине появления настоятельницы на уроке озарила их обеих одновременно - герцог де Модрибур. Девушка на негнущихся ногах пошла за монахиней. Анжелика, вынужденная оставаться на месте, нервно теребила веер, которым их учили пользоваться. Время словно замерло, и когда наконец учительница объявила о конце занятия, Анжелика бегом выскочила из класса. - Мадемуазель де Сансе! - возмутилась монахиня, но девушка ее уже не слышала. Она не знала, где искать подругу, но решила начать поиски с кабинета настоятельницы. В дверях она увидела сестру Агату, добродушную женщину, которая всегда относилась к непоседе Анжелике с материнской заботой, впрочем, как и ко всем остальным воспитанницам. - Простите, сестра Агата, Вы не знаете, где мадемуазель де Лузьян? - Она вместе с благородным господином пошла прогуляться в сад. Тревожное чувство охватило Анжелику. Она бегом направилась в сад. Территория была не такой уж большой, но на поиски Анн-Клер все равно уйдет некоторое время. Время, которая девочка проведет наедине с этим странным герцогом. Анжелика, действуя интуитивно, направилась к стене - самому уединенному месту в саду. Там она услышала голоса: незнакомый мужской и испуганно протестующий Анн-Клер. Мужчина зажал девочку в углу скамейки, на которой недавно они читали письмо, и пытался развернуть лицо девочки в свою сторону, держа его за подбородок. Вторая рука мужчины по-хозяйски легла на лиф ее платья. Юную баронессу охватил гнев. Она смело вышла из-за скрывающих ее деревьев. - Сударь, отпустите ее немедленно! Мужчина испуганно отстранился, и ошарашенно посмотрел на помешавшую ему незваную гостью. Осознав, что перед ним не монахиня, а всего лишь еще одна ученица, он снова принял надменный вид. Светло-серые глаза с интересом изучали незнакомку. Девушка была необыкновенно хороша, подростковая угловатость уже сменилась девичьей грацией, достоинства которой не могли скрыть даже скромное платье. Волосы цвета расплавленного золота, убранные в хвост, ловили солнечные лучи, но главное - это глаза: два восхитительных изумруда, сверкающих неподдельной яростью. Мужчина встал со скамьи и галантно поклонился: - Герцог де Модрибур. С кем имею честь? - Баронесса де Сансе, - гордо вскинув голову, ответила Анжелика. - Как Вы смеете так обращаться с Анн-Клер? Даже если Вы решили взять ее в жены, то все равно ваше поведение неприемлемо - она еще дитя. Мужчина ухмыльнулся, что сделало его уже покрытое морщинами лицо еще более неприятным: - Кто Вам сказал, что я намерен взять эту малышку в жены? Да, у меня были такие мысли, но с Вашим появлением... Он с неожиданным для пожилого человека проворством приблизился к Анжелике и схватил ее за плечи: - Мои планы резко изменились. Я обожаю диких, строптивых кобыл, которых смогу сломать, подчинив своей воле. Пальцы мужчины до боли сжали плечи девушки: - А Вы именно такая. Он попытался притянуть Анжелику к себе, но она, со всей силы наступив мужчине на ногу, оттолкнула его от себя. Еще никто не обращался с ней так нагло. Девушка замахнулась, чтобы дать пощечину обидчику, но герцог перехватил ее руку. - О, я тоже люблю причинять боль, - прошептал он, и в глубине глаз мужчины загорелся маниакальный огонек. Анжелике по-настоящему стало страшно, что-то ужасное таилось в этом взгляде. Все сказки няни Фантины о жестоком Жиль де Ре внезапно вспомнились ей с необычайной ясностью. - Анн-Клер, беги скорее, позови кого-нибудь из монахинь! - прокричала она девочке. Та, до этого сидевшая, испуганно забившись в угол скамейки, сорвалась с места и побежала в сторону жилых корпусов. Мужчина, поняв, что сейчас поднимется шум, выпустил руку Анжелики, и натянув снова маску добропорядочного господина, тихо прошептал: - Не надейтесь, баронесса де Сансе, - ни монашки, ни даже монастырские стены не спасут Вас от меня. Я слишком много плачу этому монастырю, чтобы они поверили россказням девчонки, и возможно, пропажа одной воспитанницы не станет большой потерей. До свидания, прекрасная мадемуазель, до скорой встречи. Герцог галантно поклонился и направился навстречу к уже спешившим в их сторону монахине и Анн-Клер. Анжелика закрыла глаза, и сделав пару шагов назад, прислонилась к ближайшему дереву. Что же ей теперь делать? *** Плоские крыши Тулузы так тесно прижимались друг к другу, что их круглые черепицы образовали сплошной огромный красно-лиловый ковер. Величественные громады соборов, изящество колоколен, роскошь и богатство отделки домов горожан поражали воображение. Но даже среди всего этого великолепия особенно выделялся прекрасный дворец - отель "Веселый науки", принадлежащий графу де Пейраку. Жоффрей сидел в кабинете, закинув ноги на стол. В руках у него было короткое письмо от слуг, которые уже три года как были приставлены следить за маленькой феей из лесов Пуату. Месяц назад он думал о том, чтобы снять слежку. Юная баронесса де Сансе, которая с тех пор, как произошла та забавная история с пажом, вела себя примерно и более не нуждалась в надзоре, а о истории с ларцом, казалось, все давным-давно забыли. Но сейчас он был рад, что все же этого не сделал. Слуги принесли неприятные известия: в Пуату объявился герцог де Модрибур. Граф много слышал о этом человеке: похоть, бесстыдство, разврат и многочисленные пороки липкой паутиной опутывали его имя. Говорили, что он отдавал в монастыри на воспитание девочек-сироток, дабы, как только они войдут в девичий возраст, сделать их своими любовницами или даже, если они были благородного происхождения, жениться на них. Они, надо полагать, быстро ему надоедали, и, когда умерли его первые три, нет, четыре жены, при дворе было много пересудов на сей счет. Говорили, что он их отравил. Молодой король даже удалил его на некоторое время от двора. Мужчина был уверен, что герцог нашел очередную жертву и поместил ее в монастырь урсулинок. Ему оставалось надеяться, что Анжелика не попадется на глаза старому развратнику. Ведь тогда кто знает, на что решиться герцог, чтобы заполучить понравившуюся "игрушку". - Жоффрей, - раздался томный женский голос. В дверях стояла Карменсита де Мерекур, нынешняя любовница графа. - Я соскучилась, - женщина подошла к столу с грацией охотящейся пантеры и облокотилась руками на столешницу, выставляя на показ белоснежную грудь. - Простите, моя дорогая, - улыбнулся граф, спуская ноги со стола и отправляя письмо в один из ящиков. - Были неотложные дела, но сейчас я полностью в вашем расположении. Он встал из-за стола, и обогнув его, подошел к женщине. Та кокетливо протянула ему руку для поцелуя. Де Пейрак насмешливо приподнял бровь и властно притянул ее к себе. Их губы слились в страстном поцелуе. Щеки Карменситы покрылись румянцем, женщина неровно задышала, прижимаясь к мужчине еще ближе. Жоффрей мысленно усмехнулся: разжечь в этой женщине желание было так же просто, как зажечь спичку. Хотя было время, когда знойная испанка провожала его холодным презрительным взглядом, и казалось, не понимала ажиотажа, вызываемого его появлением среди своих новых подруг. Тогда в нем взыграл азарт охотника: добиться, чтобы гордая испанка стала его любовницей, стало его целью. Не прошло и месяца, как Карменсита лежала в его постели, и с тех пор они не расставались. Но сейчас игра ему наскучила, и связь с этой женщиной начала его утомлять. - Пойдемте, выпьем охлаждающих коктейлей, - предложил он, отстраняясь от любовницы. Герцогиня де Мерекур поправила прическу, и улыбнувшись, взяла графа под руку: - Как Вам будет угодно, - произнесла она. - Мой супруг до конца следующей недели должен будет отбыть в Париж. Знаете, ему пророчат повышение. - Думаю, ваш муж этого достоин, - улыбнулся Жоффрей. - Но тогда мне придется покинуть Тулузу и Вас, - огорченно воскликнула женщина. - Не, надо, расстраиваться, голубушка моя, - граф ободряюще погладил ее по руке. - Ведь ничего еще не решено. Идемте. Они вышли из кабинета. Огромный мавр, дожидающийся господина у окна, присоединился к ним. Они шли по пустынной галерее. Лучи солнца, проникающие сквозь листву деревьев и наполняющие все вокруг светом, напомнили графу о лесах болотного края, где он встретил маленькую отважную фею, которая незаметно для него самого крепко поселилась в его мыслях. "Почему я не могу забыть Вас, маленькая баронесса де Сансе?" - спрашивал он себя, уже почти не слушая свою спутницу, которая говорила о сегодняшнем празднике в отеле и о своем новом платье, которое своим великолепием обещало хозяйке затмить всех остальных дам...
Violeta: Чудесный отрывок! Неожиданный сюжетный ход с герцогом- выше всяких похвал, браво! Особенно порадовала зарисовка из Тулузы - граф и Карменсита показаны великолепно, так все и представляла. И да, с Рогье тоже зачет, чувствую, назревает даже не любовный треугольник, а квадрат, а если в него добавить еще Николя и Филиппа...
Клеманс: Violeta пишет: Чудесный отрывок! Неожиданный сюжетный ход с герцогом- выше всяких похвал, браво! Спасибо))) Не без Вашего участия
полная версия страницы