Форум » Творчество читателей » Волею судьбы 8 » Ответить
Волею судьбы 8
Violeta: Эпиграф: Люди и сами отлично умеют творить зло, без какого бы то ни было вмешательства дьявола. Джоанн Харрис "Персики для месье кюре". Глава 1. Франсуаза. [more]Франсуаза расположилась на низеньком пуфике перед туалетным столиком, с нетерпением ожидая, пока Марго закончит колдовать над ее прической. Молодая женщина то барабанила пальцами по мраморной столешнице, то вдруг начинала перебирать украшения в тяжелом резном ларце, нервно надевая на тонкие пальцы изящные кольца и тут же снимая их, прикладывала к мочкам ушей изумительной работы серьги, а к белоснежной груди - роскошные колье. Было видно, что ее совсем не интересует то, что она видит в зеркале, скорее, она желала отвлечься от тягостных мыслей, владеющих ею. Наконец, раздраженно захлопнув крышку ларца, Франсуаза произнесла: - Марго, мессир граф у себя? - Нет, мадам, его милость изволили отбыть еще рано утром, - голос горничной звучал ровно, но графине послышалась в нем легкая издевка. - Он просил что-то передать мне? - женщина изо всех сил сжала подвернувшийся ей под руку черепаховый гребень, борясь с желанием запустить им в гладкую поверхность зеркала, в отражении которого она видела невозмутимое лицо Марго. О, как она ненавидела эту деревенщину, которую муж приставил к ней, словно соглядатая. - Нет, госпожа графиня, - "как и всегда", словно издеваясь, крутилось в голове у Франсуазы окончание этой фразы. - Ты закончила? - она аккуратно отложила гребень в сторону. Только бы суметь сдержаться, только бы не закричать и не отхлестать эту дуреху по щекам... - Да, ваше сиятельство, - Марго отступила на шаг назад и застыла, сложив перед собой руки. На ее лице невозможно было прочесть никаких эмоций, она молча стояла, ожидая дальнейших распоряжений. - Позови девушек, пусть они помогут мне одеться. А ты можешь быть свободна. - Как будет угодно госпоже, - горничная слегка склонила голову и скрылась за дверью. - Дрянь, - прошипела ей вслед Франсуаза. - Вот бы ты грохнулась с лестницы и сломала себе шею, чертова гугенотка. В комнату, словно дуновение легкого ветерка, впорхнули две хорошенькие девушки-камеристки, которых молодая графиня наняла сразу же по приезду в Париж. - Ваше сиятельство, вы сегодня ослепительны! - прощебетала одна, а другая восхищенно прижала руки к груди. Франсуаза милостиво им улыбнулась. Приятное разнообразие после постного лица Марго. На кровати лежало приготовленное горничной платье. Темно-зеленое, из тяжелого узорчатого бархата, с пеной белоснежных кружев на рукавах и вышитым золотом и драгоценными камнями корсажем. По подолу тоже шла вышивка, к которой добавлялись маленькие жемчужинки, создающие изящный рисунок и придающие наряду некую воздушность. Платье было восхитительным, но совсем не нравилось Франсуазе. Муж в который раз проявил свое пренебрежение к ней, заказав гардероб, совершенно не согласуясь с ее желаниями. Вместе с тем, молодая женщина не могла упрекнуть супруга в отсутствии вкуса - она знала, что будет выглядеть в этом наряде обворожительно. Франсуазу захлестнуло раздражение: как же изысканно Жоффрей дал ей понять, сколь мало для него значит ее мнение, и что доставить ей удовольствие не входило в его планы, а скорее наоборот, в его поступке сквозило откровенное неуважение к ней. Когда же это произошло? Отчего так вышло, что теперь они с мужем стали чужими людьми, словно не было того счастливого времени, когда Франсуаза была для него королевой, Прекрасной дамой, когда он предугадывал каждое ее желание, исполнял любой каприз, убеждая ее в своем неизменном восхищении? Пока девушки осторожно надевали на нее роскошное платье, Франсуаза вспоминала тот вечер, когда узнала, что Жоффрей собирается уехать в столицу. Это случилось вскоре после визита его величества Людовика в Тулузу, во время которого молодой король гостил в Отеле весёлой науки и оказывал юной графине весьма красноречивые знаки внимания, восхищаясь ее красотой и выражая настойчивое желание поскорее увидеть их с мужем при дворе. Франсуаза была так счастлива, купаясь в лучах мужского внимания и бесконечного потока комплиментов, что не сразу заметила изменения в поведении супруга, который вдруг стал с ней холодно-вежлив и отстранён. Молодая женщина знала, что ревность не могла быть тому причиной, поскольку внимание к ее персоне со стороны многочисленных кавалеров всегда льстило графу, который с удовольствием отмечал полные неподдельного восхищения взгляды, обращённые на его жену. Поэтому Франсуаза решила, что все дело в увлечении мужем занятиями наукой. Жоффрей стал подолгу уединяться в своей лаборатории, все чаще оставаясь там до самого утра и напрочь забывая о прелестях юной супруги. Но это не сильно волновало ее до того момента, пока по Тулузе пожаром не пронеслась весть о его скором отъезде. Франсуаза тогда вбежала в его кабинет, сверкая глазами, и быстро заговорила: - Почему вы не сказали мне, что уезжаете? Граф холодно посмотрел на нее. По его губам скользнула саркастическая улыбка, которую она так ненавидела, и, лениво цедя слова, проговорил: - С каких пор, госпожа графиня, я должен ставить вас в известность о своих планах? Франсуаза задохнулась от возмущения. - Позвольте, сударь... Но граф, словно сочтя разговор законченным, направился к выходу из комнаты. Она схватила его за руку и заставила взглянуть себе в глаза. - Что происходит? Скажите же, Жоффрей, что между нами происходит? - Франсуаза, гордая до безумия, впервые говорила с просительной интонацией, ища в его темных глазах ответ на терзающий ее уже несколько недель вопрос. Он мучительно долго молчал, потом склонился к лицу жены, словно хотел ее поцеловать, и сказал: - Между нами? Между нами решительно ничего не происходит, мадам, - и, убрав ее руку с рукава своего камзола, ушел. Франсуаза долго стояла посреди комнаты, не в силах двинуться с места. В ее голове колоколом отдавались его последние слова: "между нами... ничего... не происходит... ничего...", и ей вдруг отчаянно захотелось убежать из этого роскошного дворца, от этого ставшего вдруг чужим мужчины, далеко-далеко, навсегда. В кабинет заглянула Марго и сдержанно проговорила: - Госпожа графиня, мессир граф велел передать вам, что завтра он уезжает в Париж, и вы будете сопровождать его. Прикажете собирать вещи? - Да, - Франсуаза обернулась к ней. Ее глаза лихорадочно заблестели. - Да, Марго, и немедленно! - она победно улыбнулась. Еще не все потеряно: Жоффрей берет ее с собой, он хочет, чтобы она была рядом с ним! А его внезапно изменившееся отношение к ней - это только плод ее разгоряченной фантазии. И вот теперь, стоя посреди комнаты в новом отеле, построенном, как еще недавно говорил муж, специально для нее, Франсуаза чувствовала, что потерпела сокрушительное поражение... Она непроизвольным жестом поднесла руку к груди, словно заново переживая то отчаяние, тот гнев, что испытала накануне. Мадам Скаррон, с оттенком легкой жалости поглядывая на подругу, поведала Франсуазе, что ее муж в открытую изменяет ей с женой герцога де Мерекура, и об этом судачит весь Париж, смакуя самые невероятные пикантные подробности. Она полночи прождала Жоффрея, чтобы объясниться с ним, но он так и не появился. Только под утро, когда ее сморил сон, муж буквально на несколько минут заехал в отель, чтобы переодеться, и снова отбыл. Теперь у Франсуазы словно открылись глаза: охлаждение, которое началось еще несколько месяцев назад в Тулузе, перешло в откровенное пренебрежение здесь, в Париже. С головой окунувшись в столичную жизнь, молодая графиня и сама первое время едва вспоминала о муже: приемы, балы, салоны, театры. В отсутствие вечно занятого супруга, все эти месяцы она предавалась радостям светской жизни, не замечая, как с каждым днем они все больше отдаляются друг от друга. В последнее время граф не ставил жену в известность о своих отлучках, не сопровождал ее на приемы, не интересовался, как она проводит свободное время. А разве она была против? Разве требовала его компании, искала его общества? Новость об измене мужа, ставшая достоянием парижского высшего света, прогремела, как гром среди ясного неба, выбив у Франсуазы почву из под ног. Таким возмутительным образом Жоффрей демонстрировал супруге свое равнодушие и презрение, ясно давая понять, что между ними все кончено. Может быть, ей стоило остаться в Тулузе? "И похоронить там себя за вышиванием?" - одернула саму себя Франсуаза. Перед ее глазами вдруг встало худое и бледное лицо Дианы де Грансень, изможденной долгими молитвами и пьяными выходками гуляки-мужа. Мать Франсуазы была благочестивой и верующей женщиной, которой приходилось мириться с разгульным образом жизни супруга, не стремящегося скрывать свои похождения. Благодаря слугам, одна из таких историй стала известна широкому кругу знакомых и со временем обрела ошеломительную популярность в модных салонах*. Неужели и ее ждет такая же участь: слышать о выходках неверного мужа и закрывать на них глаза? Ну нет! Она приехала в Париж блистать, и так оно и будет. Ничто не заставит ее уехать, пусть даже у Жоффрея в любовницах перебывают все потаскухи столицы! Но все же гордость молодой женщины была уязвлена. Франсуаза поклялась себе, что не будет, подобно своей матери, терпеть измены супруга. Она заставит Жоффрея уважать себя. И рано или поздно он поймет, как неосмотрительно с его стороны было так пренебрегать собственной женой и ранить ее чувства. Она из Мортемаров, а они не прощают обид и жестоко мстят своим обидчикам! Закончив утренний туалет, Франсуаза позвала Марго: - Вели заложить карету - я хочу навестить сестру, - не терпящим возражения голосом распорядилась она. - И еще, сегодня я не буду ужинать дома. Можешь так и передать господину графу. _____________ *Однажды ночью Габриель де Рошешуар, маркиз де Мортемар вернулся домой очень поздно, а его жена, как обычно ожидавшая его, в очередной раз не смогла удержаться от нравоучений и спросила: - Откуда вы явились? Вы так и будете проводить свою жизнь в компании с чертями? На что господин де Мортемар ответил: - Я не знаю, откуда я пришел, но я знаю, что мои черти в лучшем настроении, чем ваш ангел-хранитель. [/more]
МА: Violeta ура, продолжение! Диалог Анжелики и Ортанс - супер! Обе дамы великолепны. А вообще прием у Фуке пожалуй не удался: Филипп поговорил с кузиной и понял, что не та. Полагаю, он представился? Остается надеятся ему, что позовет его Ортанс теперь в гости... У графа явно тяжелый день: бывшая любовница, жена и будущая любовница - все собрались, у всех истерика. А Франсуаза надо сказать ругается, как прачка.
Violeta: МА пишет: А Франсуаза надо сказать ругается, как прачка. А Франсуаза и была известна при дворе, как злоязычная дрянь, ее острот все боялись. И в выражениях она не стеснялась. МА пишет: У графа явно тяжелый день: бывшая любовница, жена и будущая любовница - все собрались, у всех истерика. А ведь шел-то с романтическими намерениями! МА пишет: Филипп поговорил с кузиной и понял, что не та. Полагаю, он представился? Остается надеятся ему, что позовет его Ортанс теперь в гости... С Филом усе будет... Позже МА пишет: Violeta ура, продолжение! Диалог Анжелики и Ортанс - супер! Обе дамы великолепны. Спасибо
toulouse: Violeta Как интересно! Спасибо! Очень лихо все закручивается, просто не терпится уже узнать, что же будет...
Florimon: Арабелла пишет: Ну так на платке была буква "А", светлые волосы, подол платья был украшен бриллиантами... А во всем французском королевстве существует только единственное белое платье с бриллиантами по подолу и только у одной женщины имя начинается на букву А? Да и не присматривалась Атенаис особо к провинциалке на приеме, так что вряд ли помнила о ней такие подробности. А вот цвет глаз и правда мог бы сыграть свою роль, но у Violeta не отмечено, что она узнала ее именно по глазам. Мне кажется, что так было бы куда правдоподобнее. Арабелла пишет: А об отставке испанки Анж ничего не знает, муж Карменситы об этом не упоминал. Из его речи следует только то, что Карменсита за ним бегает, нарываясь на скандал, и вокруг нее и Жофы ходят сплетни по всему Парижу. Далее, поведение самого Жофы, флиртующего с женой Фуке (он ведь с ней танцевал?), а затем его танец с Франсуазой... Да еще все невнятные слухи, что она слышала в Монтелу. Она видит, что отсутствием дамского внимания Жо отнюдь не обделен, и дамы все весьма красивы, что испанка, что Франсуаза, да и жена Фуке (хоть Атенаис и презрительно фыркала на ее счет). Вполне достаточно, чтобы Анж сделала определенные выводы. Так что девушка вполне трезво оценивает ситуацию, если это можно так назвать. Я вообще не вижу в поведении графа ничего экстраординарного. Даже если смотреть на него глазами влюбленной девушки. Они на светском приеме, на котором положено быть любезным и расточать комплименты, танцевать с разными дамами, а Анжелика ревнует его так, как будто он ее собственность. А они даже еще не переспали Что касается испанки, то да, согласна, услышать такое не очень приятно и понятно почему она приняла эти слова на свой адрес. Но дальнейшие ее выводы о том, что он бросил Карменситу, значит обязательно бросит и Анжелику не выстраиваются в единую логическую цепочку. По такому принципу можно сказать, например, что раз мужчина развелся с одной женой, значит обязательно разведется и со второй, или если первый ребенок родился мальчиком, значит и второй тоже будет мальчиком. Но так ведь не бывает. Это не взаимосвязанные вещи. Мне кажется, что она бы в этот момент скорее ощутила неприятный укол в сердце, но постаралась бы его оправдать, потому что влюблена в него, а как известно влюбленные женщины всегда оправдывают своих мужчин. А вот уже после слов Атенаис о беременности, последовали бы выводы, что она лишь очередная кукла в его списке, что он ей навешал лапши на уши, а сам любовниц меняет как перчатки и спит с женой. Т.е. я хочу сказать, что как-то слишком резко Анж поставила на нем крест и прилепила ярлык подлеца. Violeta пишет: Так это почти во всех главах так - разные точки зрения героев на события, случившееся с ними. Так было и на обеде в Ботрейи, и на приеме, и в Тюильри, и в Консьержери, и т.д. Все верно и я понимаю, что автор стал заложником выбранного порядка изложения событий. Но в этой главе это чувствуется особенно. Вы нагнетали обстановку в прошлой главе и к ее концу подвели нас к определенной вершине конфликта, а в этой главе мы снова вернулись к тому с чего начинали. Из-за этого конфликт между Анж и Атенаис уже не играет на тех эмоциях, которые остались у нас в финале прошлой главы. Не знаю как другим, но лично мне хотелось бы сразу читать про разговор у фонтана, а не проигрывать ту же пластинку по второму кругу.
List: Violeta , то есть по улицам молодой незамужней не сильно походишь, в библиотеку низзя, а в доки - пожалуйста? Как мог правильный дядя-прокурор вести невестку в такое неженское место? Он, ярый поборник приличий и сурьезной репутации? За Ортанс очень радуюсь, наконец девушка имеет возможность и чуток приодеться и прогуляться и побщаться с интересными людьми. С Филом, например) МА пишет: Филипп поговорил с кузиной и понял, что не та. Полагаю, он представился? Остается надеятся ему, что позовет его Ортанс теперь в гости.. О мой бог! Ему придется переступать порог дома какого-то прокурора? Темного, где капустой воняет? Да у парня инфаркт случиться на почве дворянской чести. Та прокурорша, на которой он жениться собирался, хоть богатая была)) МА пишет: Франсуаза надо сказать ругается, как прачка. Анж дралась как прачка, Франсуаза ругается как прачка. Неповторимый устойчивый вкус у парня))
Violeta: List пишет: Анж дралась как прачка, Франсуаза ругается как прачка. Неповторимый устойчивый вкус у парня)) А то! List пишет: О мой бог! Ему придется переступать порог дома какого-то прокурора? Темного, где капустой воняет? Да у парня инфаркт случиться на почве дворянской чести. Та прокурорша, на которой он жениться собирался, хоть богатая была)) Он будет терпеть сквозь зубы ради дела List пишет: Violeta , то есть по улицам молодой незамужней не сильно походишь, в библиотеку низзя, а в доки - пожалуйста? Как мог правильный дядя-прокурор вести невестку в такое неженское место? Он, ярый поборник приличий и сурьезной репутации? Это Ортанс сутрировала - в торговых доках, как на рынке, можно было приобрести товары прямо непосредственно от поставщика - соответственно, дешевле. Рыбу 100% они там брали, почему бы вино не прикупить? Да и бесилась Ортанс не из-за того, что Анж туда ходила, а из-за того, что с Гастоном .
Nastia: Violeta Класс . Я в шоке. Да Жоффрею будет не легко . Дальше еще больше будет удивительного чего то?
Violeta: Florimon пишет: А во всем французском королевстве существует только единственное белое платье с бриллиантами по подолу и только у одной женщины имя начинается на букву А? Да и не присматривалась Атенаис особо к провинциалке на приеме, так что вряд ли помнила о ней такие подробности. А вот цвет глаз и правда мог бы сыграть свою роль, но у Violeta не отмечено, что она узнала ее именно по глазам. Мне кажется, что так было бы куда правдоподобнее. Еще как присматривалась - от макушки до пят осмотрела, потом Жофе кивала, что, мол, такое платье прокурорше не по карману. А кто бы нет? То Анж пришла в Ботрейи в платье камеристки из сукна, а то вон, под ручку с ее мужем вплыла в бальном наряде, украшенном брюликами. Плюс Атенаис заглянула ей в глаза, когда вплотную подошла. В комнате же не темнота, маска белая - глаза видно. Florimon пишет: Я вообще не вижу в поведении графа ничего экстраординарного. Даже если смотреть на него глазами влюбленной девушки. Они на светском приеме, на котором положено быть любезным и расточать комплименты, танцевать с разными дамами, а Анжелика ревнует его так, как будто он ее собственность. А они даже еще не переспали У девушки первая любовь, нервы, плюс мы помним из канона, что она ревнивая. А тут она колеблется, сомневается, а Жоффрей, как назло, подставляется со всех сторон. И если бы они переспали или бы он был ее собственностью, то ревновала бы она меньше, ИМХО. А так закономерная реакция: гад, вешает лапшу на уши. И не только ей, но и остальным бабам. И когда она первый раз Жофу с мадам Фуке увидела, то отдернула себя, перевела мысли в другое русло. Второй раз это уже не назовешь светской любезностью, иначе он просто бы ходил и общался со всеми подряд. Ну и муж Кармен масла в огонь подлил... Florimon пишет: Но дальнейшие ее выводы о том, что он бросил Карменситу, значит обязательно бросит и Анжелику не выстраиваются в единую логическую цепочку. По такому принципу можно сказать, например, что раз мужчина развелся с одной женой, значит обязательно разведется и со второй, или если первый ребенок родился мальчиком, значит и второй тоже будет мальчиком. Но так ведь не бывает. Это не взаимосвязанные вещи. Мне кажется, что она бы в этот момент скорее ощутила неприятный укол в сердце, но постаралась бы его оправдать, потому что влюблена в него, а как известно влюбленные женщины всегда оправдывают своих мужчин. А вот уже после слов Атенаис о беременности, последовали бы выводы, что она лишь очередная кукла в его списке, что он ей навешал лапши на уши, а сам любовниц меняет как перчатки и спит с женой. Т.е. я хочу сказать, что как-то слишком резко Анж поставила на нем крест и прилепила ярлык подлеца. Наоборот, логика включается, когда ты либо равнодушен к человеку, либо когда у тебя жизненный опыт есть. А у Анж кипят эмоции, она и так пришла на взводе, перенервничала из-за Фила, думала, что Жофа ищет ее, пошла к нему, а тут он другую пригласил, и Кармен в анамнезе за спиной маячит, не считая законной супруги, с которой он вроде в ссоре, а вроде вон, танцует. Я бы реально себя накрутила, если бы в партнере сомневалась. Анж-то никак не может Жоффрея понять, а потому ее шатает "от хочу быть с ним!" до "гад и обманщик!". У нее такие же качели и в Тулузе были - он меня волнует/он завлекает женщин странными песнями, мне приятно его общество, сердце дрогнуло/явление Карменситы, ревность, неуверенность, побег в домик на Гаронне. И в 6 томе она ревновала к Абигаель, хотя там вот реально не к чему было, а ее аж колотило. Слова о беременности стали для Анж как бы логической точкой. Если до этого играл иррациональный гнев, который умный мужчина легко погасил бы объяснениями и нежностью, то теперь у нее в душе пустота, она видит реальное препятствие между ними, о котором раньше не думала, а не только его повышенную галантность, скажем так. И вот после этого никакой истерики уже нет, есть опустошение, как крайняя стадия. Такое звенящее в ушах равнодушие, когда на все пофиг. Из него сложнее выйти. Но посмотрим, что Жоффрей предпримет... Florimon пишет: Все верно и я понимаю, что автор стал заложником выбранного порядка изложения событий. Но в этой главе это чувствуется особенно. Вы нагнетали обстановку в прошлой главе и к ее концу подвели нас к определенной вершине конфликта, а в этой главе мы снова вернулись к тому с чего начинали. Из-за этого конфликт между Анж и Атенаис уже не играет на тех эмоциях, которые остались у нас в финале прошлой главы. Не знаю как другим, но лично мне хотелось бы сразу читать про разговор у фонтана, а не проигрывать ту же пластинку по второму кругу. Тут я ничего поделать не могу - это зависит от восприятия По мне так в той главе был пик конфликта у Атенаис, в этой - у Анж. Возможно, идет ощущение повтора из-за того, что все вертится вокруг одного мужчины, но женщины-то разные, и отношение и их, и к ним - различное. Плюс Фил, на которого Атенаис обращает пристальное внимание, как на загадочного рыцаря, а Анж - как на потенциального убийцу. Опять же повторюсь - меня интересует не только сюжет, но и переживания героев. Если эти переживания описаны в одной сцене, но с разных сторон - да, выйдет повтор, но это как если смотреть на конфликт в разных плоскостях. По-моему, это интересно.
Violeta: Nastia Спасибо Дальше будет много чего, и все по нарастающей
Арабелла: Э-ммм... Все забываю спросить. А в конце бала маски должны быть сняты, или так инкогнито по домам и разъедутся? Вот Фила удар хватит, когда узнает, что он к прокурорше (пусть она и тоже кузина) подкатывал... Ну, Анж свой балахон тоже снимет, оставшись в белом платье... хотя, если подумать, с ее характером она скорее помчится домой и порежет его на тонкие ленточки, а потом отправит графу. Будет думать, что ее пытались элементарно "купить"...
адриатика: Спасибо, Как же мне нравятся бытовые сценки в вашем исполнении! действительно прорисовка исторических деталей отличная. И выходит у вас это ловко и непринужденно - вам надо писательство сделать основным ремеслом:) Все таки я не до конца поняла, почему именно сейчас такой толчок история с ларцом дала. Перечитала главу на празднике и не увидела там ничего такого. В книге это понятней обрисовано. С другой стороны никто вопросы не задает, значит это где-то моя невнимательность/недоходчивость. Надо сказать я и в романе этот момент считаю большой натяжкой. Муж даже пытался как-то прочитать Анжелику по моей настоятельной рекомендации и после истории в Плесси закрыл и сказал что бред этот читать не будет. Ясно же как белый день, что девочка замешана в исчезновении ларца. Такой компромат на первых лиц государства, бумаги с подписями и печатями. Фактические вещ. доки измены родине и королю! Опять белое платье. У меня к нему много вопросов. Мне кажется алмазные аграфы и всякая отделка драг. камнями, дорогие ткани, - это все дико дорого? особенно в те времена, когда, по словам д,Андижоса, половина дворян скрывала дыры на штанах. Это платье взято из описания графини де Пейрак в день первой ночи, то есть как мне кажется подчеркивается, что граф одевал свою девочку лучше чем королеву. А тут не у кого не возникло вопроса - "откуда у бедного в попе алмазплатье в алмазах?" Значит у нее есть богатый покровитель, а судя по тому, как Пейрак к ней бросился на празднике - ясно кто. Неужели никому такая мысль в голову не пришла? Реакция Анж, мысли и продолжение сцены у фонтана - все понравилось. У меня диссонанса нет. том, что она молодая, ревнивая, переменчивая, у меня это ложится в образ Голоновский (и мой лично) Еще раз спасибо!
Violeta: Арабелла пишет: А в конце бала маски должны быть сняты, или так инкогнито по домам и разъедутся? На венецианских карнавалах не снимали, на французских, насколько мне известно, - тоже. — А что за маскарады и кто их устраивает? — поинтересовалась я, привлеченная необычным словом в обычно небогатом лексиконе Кэтрин. — Неужели ты ничего не знаешь?! — воскликнула она восторженно. — Каждый год на Рождество в театрах устраиваются маскарады, посетить которые может любой желающий, от простой служанки до герцога. Там завязываются знакомства и романы, про которые никто никогда не узнает — ведь все приходят в масках и не требуют снимать их в полночь, как на частных собраниях. Удовольствие в том, что можно веселиться и делать что угодно, не боясь сплетен и пересудов. Отрывок из Э. Остин «Честь и лукавство». Т.е. в начале 19 века такой традиции тоже не было, возможно, она появилась позже. Думаю, маска снималась - или нет - на усмотрение гостя. В 1830 г. В.В.Энгельгардт открыл в своем доме впервые в России публичные балы и маскарады. Попасть на них было нетрудно, нужно было только купить билет и иметь маскарадный костюм. Кого только здесь не встретишь!.. Временами в дом Энгельгардта на маскарад являлся сам император в сопровождении своего семейства. Они входили в зал без масок, оставались недолго, на это время все как-то замирало, становилось чопорным, а после их отъезда веселье возобновлялось с новой силой... Злые языки передавали, будто императрица, переодевшись в домино, возвращалась сюда инкогнито. Женщину привлекали рискованные приключения. Никому не известная маска могла себе позволить поведение, недопустимое строгим светом, даже рискованные шутки и признания, волнующие кровь..." Т.е. и в России маски не снимали. Арабелла пишет: Вот Фила удар хватит, когда узнает, что он к прокурорше (пусть она и тоже кузина) подкатывал... Ну, Анж свой балахон тоже снимет, оставшись в белом платье... хотя, если подумать, с ее характером она скорее помчится домой и порежет его на тонкие ленточки, а потом отправит графу. Будет думать, что ее пытались элементарно "купить"... Ради этого стоит снять Посмотрим, что граф предпримет в своей главе
Violeta: адриатика пишет: Спасибо, Как же мне нравятся бытовые сценки в вашем исполнении! действительно прорисовка исторических деталей отличная. И выходит у вас это ловко и непринужденно - вам надо писательство сделать основным ремеслом:) Это вряд ли, фики легче писать - есть готовые герои, а тут придумывай новых Хотя муж вон тоже мне настоятельно советует заняться этим вопросом. И редактор с ним в унисон. адриатика пишет: се таки я не до конца поняла, почему именно сейчас такой толчок история с ларцом дала. Перечитала главу на празднике и не увидела там ничего такого. В книге это понятней обрисовано. С другой стороны никто вопросы не задает, значит это где-то моя невнимательность/недоходчивость. Надо сказать я и в романе этот момент считаю большой натяжкой. Муж даже пытался как-то прочитать Анжелику по моей настоятельной рекомендации и после истории в Плесси закрыл и сказал что бред этот читать не будет. Ясно же как белый день, что девочка замешана в исчезновении ларца. Такой компромат на первых лиц государства, бумаги с подписями и печатями. Фактические вещ. доки измены родине и королю! Я, кстати, тоже согласна - она первый подозреваемый. Но в романе это объясняется легковерностью Конде, что в принципе возможно - он был больше военный, чем интриган. Но по мне так легче было прижать девчонку посильнее, чтобы во всем призналась, а не следить за ней годами, пока она не проболтается. А вот если бы она это в спальне Жофе рассказала - как бы Клеман услышал? Я следую за каноном и пишу текст исходя из того, что Фуке не выпускал Анж из виду все эти годы, а увидев, как она дергается на приеме, решил попристальнее к ней присмотреться. Для этого и Фила вызвал, чтобы тот разведку провел. адриатика пишет: Опять белое платье. У меня к нему много вопросов. Мне кажется алмазные аграфы и всякая отделка драг. камнями, дорогие ткани, - это все дико дорого? особенно в те времена, когда, по словам д,Андижоса, половина дворян скрывала дыры на штанах. Это платье взято из описания графини де Пейрак в день первой ночи, то есть как мне кажется подчеркивается, что граф одевал свою девочку лучше чем королеву. А тут не у кого не возникло вопроса - "откуда у бедного в попе алмазплатье в алмазах?" Значит у нее есть богатый покровитель, а судя по тому, как Пейрак к ней бросился на празднике - ясно кто. Неужели никому такая мысль в голову не пришла? А Атенаис и озвучила Фуке, что Анж - ее протеже из провинции, чтобы не позориться тем, что ее муж с этой деревенщиной по салону рассекает, потому у него вопросов к платью не возникло, а вот у Атенаис - оочень много Ну и да, кто там знает мадемуазель де Сансе - может реально дебютантка из Пуату с хорошим приданым? А кто в курсе - поразвлекались, строя догадки. адриатика пишет: Реакция Анж, мысли и продолжение сцены у фонтана - все понравилось. У меня диссонанса нет. том, что она молодая, ревнивая, переменчивая, у меня это ложится в образ Голоновский (и мой лично) Еще раз спасибо! Спасибо
адриатика: Violeta пишет: Хотя муж вон тоже мне настоятельно советует заняться этим вопросом. А он читает ваши фанфики? Violeta пишет: Ну и да, кто там знает мадемуазель де Сансе - может реально дебютантка из Пуату с хорошим приданым? А кто в курсе - поразвлекались, строя догадки. Тогда бы ей серьезно заинтересовались, а когда поняли, что у нее ничего нет, начали бы строить догадки - кто? Ну и граф - первый кандидат:) Да и ради приличия аграфы-то можно было графу вернуть, а платье чем попроще подколоть. Потому как аграфы это уже конкретная заявка, прилично ли принимать такое от почти незнакомого мужчины?
адриатика: Violeta пишет: На венецианских карнавалах не снимали, на французских, насколько мне известно, - тоже. Вроде как и правда не снимали, поэтому там любой мог прийти, кто нашел костюм. В этом и прелесть. У вас в группе ролевой читала же анекдот, как повар с дочерью Франции танцевал:))
полная версия страницы