Форум » Творчество читателей » Волею судьбы 6 » Ответить
Волею судьбы 6
Violeta: Эпиграф: Люди и сами отлично умеют творить зло, без какого бы то ни было вмешательства дьявола. Джоанн Харрис "Персики для месье кюре". Глава 1. Франсуаза. [more]Франсуаза расположилась на низеньком пуфике перед туалетным столиком, с нетерпением ожидая, пока Марго закончит колдовать над ее прической. Молодая женщина то барабанила пальцами по мраморной столешнице, то вдруг начинала перебирать украшения в тяжелом резном ларце, нервно надевая на тонкие пальцы изящные кольца и тут же снимая их, прикладывала к мочкам ушей изумительной работы серьги, а к белоснежной груди - роскошные колье. Было видно, что ее совсем не интересует то, что она видит в зеркале, скорее, она желала отвлечься от тягостных мыслей, владеющих ею. Наконец, раздраженно захлопнув крышку ларца, Франсуаза произнесла: - Марго, мессир граф у себя? - Нет, мадам, его милость изволили отбыть еще рано утром, - голос горничной звучал ровно, но графине послышалась в нем легкая издевка. - Он просил что-то передать мне? - женщина изо всех сил сжала подвернувшийся ей под руку черепаховый гребень, борясь с желанием запустить им в гладкую поверхность зеркала, в отражении которого она видела невозмутимое лицо Марго. О, как она ненавидела эту деревенщину, которую муж приставил к ней, словно соглядатая. - Нет, госпожа графиня, - "как и всегда", словно издеваясь, крутилось в голове у Франсуазы окончание этой фразы. - Ты закончила? - она аккуратно отложила гребень в сторону. Только бы суметь сдержаться, только бы не закричать и не отхлестать эту дуреху по щекам... - Да, ваше сиятельство, - Марго отступила на шаг назад и застыла, сложив перед собой руки. На ее лице невозможно было прочесть никаких эмоций, она молча стояла, ожидая дальнейших распоряжений. - Позови девушек, пусть они помогут мне одеться. А ты можешь быть свободна. - Как будет угодно госпоже, - горничная слегка склонила голову и скрылась за дверью. - Дрянь, - прошипела ей вслед Франсуаза. - Вот бы ты грохнулась с лестницы и сломала себе шею, чертова гугенотка. В комнату, словно дуновение легкого ветерка, впорхнули две хорошенькие девушки-камеристки, которых молодая графиня наняла сразу же по приезду в Париж. - Ваше сиятельство, вы сегодня ослепительны! - прощебетала одна, а другая восхищенно прижала руки к груди. Франсуаза милостиво им улыбнулась. Приятное разнообразие после постного лица Марго. На кровати лежало приготовленное горничной платье. Темно-зеленое, из тяжелого узорчатого бархата, с пеной белоснежных кружев на рукавах и вышитым золотом и драгоценными камнями корсажем. По подолу тоже шла вышивка, к которой добавлялись маленькие жемчужинки, создающие изящный рисунок и придающие наряду некую воздушность. Платье было восхитительным, но совсем не нравилось Франсуазе. Муж в который раз проявил свое пренебрежение к ней, заказав гардероб, совершенно не согласуясь с ее желаниями. Вместе с тем, молодая женщина не могла упрекнуть супруга в отсутствии вкуса - она знала, что будет выглядеть в этом наряде обворожительно. Франсуазу захлестнуло раздражение: как же изысканно Жоффрей дал ей понять, сколь мало для него значит ее мнение, и что доставить ей удовольствие не входило в его планы, а скорее наоборот, в его поступке сквозило откровенное неуважение к ней. Когда же это произошло? Отчего так вышло, что теперь они с мужем стали чужими людьми, словно не было того счастливого времени, когда Франсуаза была для него королевой, Прекрасной дамой, когда он предугадывал каждое ее желание, исполнял любой каприз, убеждая ее в своем неизменном восхищении? Пока девушки осторожно надевали на нее роскошное платье, Франсуаза вспоминала тот вечер, когда узнала, что Жоффрей собирается уехать в столицу. Это случилось вскоре после визита его величества Людовика в Тулузу, во время которого молодой король гостил в Отеле весёлой науки и оказывал юной графине весьма красноречивые знаки внимания, восхищаясь ее красотой и выражая настойчивое желание поскорее увидеть их с мужем при дворе. Франсуаза была так счастлива, купаясь в лучах мужского внимания и бесконечного потока комплиментов, что не сразу заметила изменения в поведении супруга, который вдруг стал с ней холодно-вежлив и отстранён. Молодая женщина знала, что ревность не могла быть тому причиной, поскольку внимание к ее персоне со стороны многочисленных кавалеров всегда льстило графу, который с удовольствием отмечал полные неподдельного восхищения взгляды, обращённые на его жену. Поэтому Франсуаза решила, что все дело в увлечении мужем занятиями наукой. Жоффрей стал подолгу уединяться в своей лаборатории, все чаще оставаясь там до самого утра и напрочь забывая о прелестях юной супруги. Но это не сильно волновало ее до того момента, пока по Тулузе пожаром не пронеслась весть о его скором отъезде. Франсуаза тогда вбежала в его кабинет, сверкая глазами, и быстро заговорила: - Почему вы не сказали мне, что уезжаете? Граф холодно посмотрел на нее. По его губам скользнула саркастическая улыбка, которую она так ненавидела, и, лениво цедя слова, проговорил: - С каких пор, госпожа графиня, я должен ставить вас в известность о своих планах? Франсуаза задохнулась от возмущения. - Позвольте, сударь... Но граф, словно сочтя разговор законченным, направился к выходу из комнаты. Она схватила его за руку и заставила взглянуть себе в глаза. - Что происходит? Скажите же, Жоффрей, что между нами происходит? - Франсуаза, гордая до безумия, впервые говорила с просительной интонацией, ища в его темных глазах ответ на терзающий ее уже несколько недель вопрос. Он мучительно долго молчал, потом склонился к лицу жены, словно хотел ее поцеловать, и сказал: - Между нами? Между нами решительно ничего не происходит, мадам, - и, убрав ее руку с рукава своего камзола, ушел. Франсуаза долго стояла посреди комнаты, не в силах двинуться с места. В ее голове колоколом отдавались его последние слова: "между нами... ничего... не происходит... ничего...", и ей вдруг отчаянно захотелось убежать из этого роскошного дворца, от этого ставшего вдруг чужим мужчины, далеко-далеко, навсегда. В кабинет заглянула Марго и сдержанно проговорила: - Госпожа графиня, мессир граф велел передать вам, что завтра он уезжает в Париж, и вы будете сопровождать его. Прикажете собирать вещи? - Да, - Франсуаза обернулась к ней. Ее глаза лихорадочно заблестели. - Да, Марго, и немедленно! - она победно улыбнулась. Еще не все потеряно: Жоффрей берет ее с собой, он хочет, чтобы она была рядом с ним! А его внезапно изменившееся отношение к ней - это только плод ее разгоряченной фантазии. И вот теперь, стоя посреди комнаты в новом отеле, построенном, как еще недавно говорил муж, специально для нее, Франсуаза чувствовала, что потерпела сокрушительное поражение... Она непроизвольным жестом поднесла руку к груди, словно заново переживая то отчаяние, тот гнев, что испытала накануне. Мадам Скаррон, с оттенком легкой жалости поглядывая на подругу, поведала Франсуазе, что ее муж в открытую изменяет ей с женой герцога де Мерекура, и об этом судачит весь Париж, смакуя самые невероятные пикантные подробности. Она полночи прождала Жоффрея, чтобы объясниться с ним, но он так и не появился. Только под утро, когда ее сморил сон, муж буквально на несколько минут заехал в отель, чтобы переодеться, и снова отбыл. Теперь у Франсуазы словно открылись глаза: охлаждение, которое началось еще несколько месяцев назад в Тулузе, перешло в откровенное пренебрежение здесь, в Париже. С головой окунувшись в столичную жизнь, молодая графиня и сама первое время едва вспоминала о муже: приемы, балы, салоны, театры. В отсутствие вечно занятого супруга, все эти месяцы она предавалась радостям светской жизни, не замечая, как с каждым днем они все больше отдаляются друг от друга. В последнее время граф не ставил жену в известность о своих отлучках, не сопровождал ее на приемы, не интересовался, как она проводит свободное время. А разве она была против? Разве требовала его компании, искала его общества? Новость об измене мужа, ставшая достоянием парижского высшего света, прогремела, как гром среди ясного неба, выбив у Франсуазы почву из под ног. Таким возмутительным образом Жоффрей демонстрировал супруге свое равнодушие и презрение, ясно давая понять, что между ними все кончено. Может быть, ей стоило остаться в Тулузе? "И похоронить там себя за вышиванием?" - одернула саму себя Франсуаза. Перед ее глазами вдруг встало худое и бледное лицо Дианы де Грансень, изможденной долгими молитвами и пьяными выходками гуляки-мужа. Мать Франсуазы была благочестивой и верующей женщиной, которой приходилось мириться с разгульным образом жизни супруга, не стремящегося скрывать свои похождения. Благодаря слугам, одна из таких историй стала известна широкому кругу знакомых и со временем обрела ошеломительную популярность в модных салонах*. Неужели и ее ждет такая же участь: слышать о выходках неверного мужа и закрывать на них глаза? Ну нет! Она приехала в Париж блистать, и так оно и будет. Ничто не заставит ее уехать, пусть даже у Жоффрея в любовницах перебывают все потаскухи столицы! Но все же гордость молодой женщины была уязвлена. Франсуаза поклялась себе, что не будет, подобно своей матери, терпеть измены супруга. Она заставит Жоффрея уважать себя. И рано или поздно он поймет, как неосмотрительно с его стороны было так пренебрегать собственной женой и ранить ее чувства. Она из Мортемаров, а они не прощают обид и жестоко мстят своим обидчикам! Закончив утренний туалет, Франсуаза позвала Марго: - Вели заложить карету - я хочу навестить сестру, - не терпящим возражения голосом распорядилась она. - И еще, сегодня я не буду ужинать дома. Можешь так и передать господину графу. _____________ *Однажды ночью Габриель де Рошешуар, маркиз де Мортемар вернулся домой очень поздно, а его жена, как обычно ожидавшая его, в очередной раз не смогла удержаться от нравоучений и спросила: - Откуда вы явились? Вы так и будете проводить свою жизнь в компании с чертями? На что господин де Мортемар ответил: - Я не знаю, откуда я пришел, но я знаю, что мои черти в лучшем настроении, чем ваш ангел-хранитель. [/more]
Florimon: Violeta, замечательная глава, но такая кооороооткааааяяяяя!!!! И согласна с дамами, что Ортанс сияет аки звезда. Но вот Анж все больше становится похожа на бледную тень, что очень грустно . Она вроде как должна быть главной героиней, а у вас все с точностью до наоборот. Все персонажи шедевральные, яркие, сочные, выпуклые, а Анж как тень за ними всеми маячит...
Леди Искренность: Florimon пишет: а Анж как тень за ними всеми маячит... Да, пусть уж выкинет фортель какой, а то прямо моль печальная.
Florimon: Леди Искренность пишет: Да, пусть уж выкинет фортель какой, а то прямо моль печальная. Во, точно Анж, сидящая ровно на попе - это уже не Анж
Светлячок: Florimon пишет: Во, точно Анж, сидящая ровно на попе - это уже не Анж Так только выкинула вечером, с мужиком женатым целовалась на приеме давеча . Дайте девочке пострадать немного)) у Голон она на правах жены фортеля выкидывала, а тут нужно быть поаккуратней, она же не совсем дуреха, чтобы графу самолично батон с напильником нести в тюрьму . Там прошло всего-то несколько часов, перед дурными подвигами надо выспаться сначала и хорошо покушать
Violeta: Florimon пишет: Violeta, замечательная глава, но такая кооороооткааааяяяяя!!!! И согласна с дамами, что Ортанс сияет аки звезда. Но вот Анж все больше становится похожа на бледную тень, что очень грустно . Она вроде как должна быть главной героиней, а у вас все с точностью до наоборот. Все персонажи шедевральные, яркие, сочные, выпуклые, а Анж как тень за ними всеми маячит... 5 страниц! Насчет блеклости Анж - я конечно субъективна, как автор, но все же думаю, что она четко ведет свою линию, как остальные герои - свою. Она не может быть напористой и эгоистичной, как Атенаис, ироничной и жесткой, как граф, или взрывной и язвительной, как Ортанс. Потому на фоне других персонажей она со своей нежностью и сдержанностью кажется недостаточно динамичной, даже немного рефлексирующей, но ведь в этом и смысл - она не такая, как все, выделяется из сонма парижских жеманниц и кокеток своей естественностью. Анж и в романе была молчалива иногда до крайности и, ведись повествование от лица графа, сидела бы она все время в углу и вышивала, или как на "Голдсборо" - стояла в окружении детей на палубе, изредка бросая на него загадочные взгляды.
Violeta: Светлячок пишет: Так только выкинула вечером, с мужиком женатым целовалась на приеме давеча . Дайте девочке пострадать немного)) у Голон она на правах жены фортеля выкидывала, а тут нужно быть поаккуратней, она же не совсем дуреха, чтобы графу самолично батон с напильником нести в тюрьму . Там прошло всего-то несколько часов, перед дурными подвигами надо выспаться сначала и хорошо покушать Точно И пардон, каких фортелей вы от нее ждете: явиться с вещами к Пейраку? оттаскать за волосы его жену? ворваться в Консьержери с толпой униженных и оскорбленных, чтобы освободить графа? Не, пока достаточно и поцелуя с женатым мужиком на приеме его жены Florimon пишет: Во, точно Анж, сидящая ровно на попе - это уже не Анж Скоро шило даст о себе знать
МА: Violeta спасибо! Как всегда чудесно! Florimon пишет Violeta, замечательная глава, но такая кооороооткааааяяяяя!!!! И согласна с дамами, что Ортанс сияет аки звезда. Согласна, 5 страниц быстро читаются. Только чай начала пить, а глава и закончилась Да-аа, "был бы у меня такой кот, я б может и не женился" Ортанс просто цены нет: умна, мудра, а вредности особой я и не приметила. Образ, вызывающий у меня наибольшую симпатию. В книге она мне очень не нравилась, кстати. А вот с тем, что Анж - моль печальная, я в этой главе не согласна. тут и проснувшаяся чувственность и влюбленность - все, как полагается. В предыдущих главах я бы согласилась, как -то не тянула она на непокорную дикарку, фею болот Пуату, но в данном случае переживания Анжелики очень естественны, а печаль - оправдана. Все -таки первая любовь...
Florimon: Violeta пишет: Потому на фоне других персонажей она со своей нежностью и сдержанностью кажется недостаточно динамичной, даже немного рефлексирующей, но ведь в этом и смысл - она не такая, как все, выделяется из сонма парижских жеманниц и кокеток своей естественностью. Анж и в романе была молчалива иногда до крайности и, ведись повествование от лица графа, сидела бы она все время в углу и вышивала, или как на "Голдсборо" - стояла в окружении детей на палубе, изредка бросая на него загадочные взгляды. Да, пожалуй манера повествования по очереди от разных героев сказывается на их восприятии и чем дальше тем сильнее. Голон чуть ли не до 6го тома давала нам взгляд только от Анж и через ее призму мы воспринимали все: и декорации, и других персонажей. А вот в отрыве от нее эти самые персонажи оказались гораздо интереснее. Даже гарпии Атенаис и Ортанс, которых к слову я в романе тоже не люблю, здесь выглядят гораздо интереснее. Violeta пишет: Точно И пардон, каких фортелей вы от нее ждете: явиться с вещами к Пейраку? оттаскать за волосы его жену? ворваться в Консьержери с толпой униженных и оскорбленных, чтобы освободить графа? Не, пока достаточно и поцелуя с женатым мужиком на приеме его жены Маловато понимаешь! Маловато будет! В Тулузе она похлеще свой характер показывала. Хотя из реальных поступков там только отказ в первую брачную ночь и бегство с приема на Гаронну, но строптивости в ней ощущалось гораздо больше.
List: Девушки, глава оч классная, Анж конечно рефлексует, но ей положено, у нее первая любовь. Плюс она в принципе в подневольном положении - приживалка без денег, без прав, без платьев. Так сильно не повыпендриваешься, согласна. Может дело в том, что у все окружающие выпендриваются уж слишком красиво? Florimon пишет: В Тулузе она похлеще свой характер показывала. Хотя из реальных поступков там только отказ в первую брачную ночь Зато какой поступок! Сразу стало ясно - скажи девушке что поперек или подойди на шаг ближе - с балкона сигает. То есть в каноне изначально Анж сделала большой задел себе на будущее + ее детство босоногое и стало понятно, что даже если сидит как мышь под веником, то это потому что прислушивается и на ус мотает. А у девочек она действительно такая... лирическая что ли... Я правильно поняла, волнует не столько тот факт, что она тихая, а то, что граф ей увлекся, хотя вокруг куча более интересных дам? Может, тогда дело не в Анж, пусть и будет тихой (отмочит что-нибудь и снова притихнет), а в том что Пейрак недостаточно внятно объяснил мысленно себе почему его эта "мышь под веником" привлекла? То есть, он честно сказал (подумал) - жена зараза корыстная достала, но не обозначил - эх было бы неплохо другую, тоже блондинку, но не корыстную? Потому что "влечение", которое в нем фея из Путату вызвала это ясно, а вот тот факт что он ее уже полюбил лично для меня чуток сомнителен... Я согласна со Светлячок (из другой темы) - любят не за что-то, любят просто потому что любят. Но во что он тут влюбился, толком не объяснил. Или сам не понял...
Florimon: List, да Анж какая-то меланхоличная, тихая, робкая... Лично мне не хватает ее строптивости. Она в каноне даже Ортанс спуску не давала, а тут тушуется перед ней, боится что-ли...
List: Florimon пишет: Лично мне не хватает ее строптивости. Она в каноне даже Ортанс спуску не давала, а тут тушуется перед ней, боится что-ли... Здесь согласна на 100%! Понимаю, сделать Анж ничего особо не может, но почему ж девушка молчит все время? Ладно, к Пейраку с напильником нельзя, к Атенаис тоже не пустят, а с родственниками-то чего тушуется? Тем более, если Изначальная цель у меня была разругать сестер в хлам, а потом - раз! - и девочки вдруг помирились то где ж они разругались в хлам? Одна наезжает, вторая вещи пакует. Уж если в свое время жена колдуна могла сказать что "пары варенья ударили тете Ортанс в голову", то почему сестра, которая "де Сансе" не может что-нибудь нормальное выдать?
toulouse: List пишет: сестра, которая "де Сансе" не может что-нибудь нормальное выдать? Момент, Ортанс-то Виолета перевоспитала, она не жаба, как у Голон. Чего с такой ругаться? Зато Атенаис какие карты в руки пришли... Теперь-то отъезд в Тулузу ей не страшен, надо ловить фортуну и айда к королю, жаловаться на жестокого варвара-мужа. Пусть накажет его по всей строгости закона, обеспечит возможность прелестной Атенаис пользоваться его состоянием и оценит, что такие бриллианты, как м-м де Пейрак, на дороге не валяются. Надо брать))
Violeta: Дамы, в каноне у Анж были другие обстоятельства - она графиня де Пейрак, первая дама в Лангедоке, приехавшая в Париж в свой отель Ботрейи, и попавшая к сестре в скромный прокурорский дом. Ортанс там прям задохнулась от зависти - карета, украшения, платья, Анж нос задирает - предпосылки для противостояния ого-го какие! У меня в начале фика Анж тоже пыталась выпендриваться, но потом поняла, что лучше помалкивать. Девочка из провинции, ничего не знает, ничего не умеет, платья скромные, украшений нет, поклонников нет, в салоне Нинон опозорилась со своей строптивостью, сестра - единственная, кто может помочь ей в Париже. Как тут ерепениться? И то я старалась сделать ее поупрямее. Вспомнила, как девочки мне писали после выкладывания первых глав: А знаете, не могу сказать что и Анж осталась мне "приятной". И это уже начало проявляться в доме у Ортанс. Вовсе не "насмешливо", а я бы сказала свысока, почти презрительно она говорит и думает об Ортанс. С чего такой гонор у деревенской девицы, ещё вилки в руках не державшей и пока ещё совсем не знавшейся с высшей знатью ( как Анж из Тулузы). А теперь: Florimon пишет: List, да Анж какая-то меланхоличная, тихая, робкая... Лично мне не хватает ее строптивости. Она в каноне даже Ортанс спуску не давала, а тут тушуется перед ней, боится что-ли... И вот как мне строить ее характер? Если пробежаться по уже написанным главам, то в мыслях Анж постоянно встает на дыбы - то перед графом, то перед Атенаис, которой, кстати, спуску не дала, то перед Ортанс, с которой периодически ссорится... И в Тюильри, когда Анж познакомилась с Монтеспаном, она осадила приставшего к ней юношу. Т.е. строптивость ее при ней, только не хватает гонору графини, которой она была в Тулузе. А здесь его быть не может. И насчет меланхоличности - тут вчера поцелуй, первая любовь, дуэль, то-се, откуда взяться позитиву?
Florimon: Violeta пишет: Дамы, в каноне у Анж были другие обстоятельства - она графиня де Пейрак, первая дама в Лангедоке, приехавшая в Париж в свой отель Ботрейи, и попавшая к сестре в скромный прокурорский дом. Ортанс там прям задохнулась от зависти - карета, украшения, платья, Анж нос задирает - предпосылки для противостояния ого-го какие! Так она на Ортанс словесно нападала еще до Тулузы. У них противостояние тянется еще с Монтелу. Violeta пишет: Если пробежаться по уже написанным главам, то в мыслях Анж постоянно встает на дыбы - то перед графом, то перед Атенаис, которой, кстати, спуску не дала, то перед Ортанс, с которой периодически ссорится... И в Тюильри, когда Анж познакомилась с Монтеспаном, она осадила приставшего к ней юношу. Т.е. строптивость ее при ней, только не хватает гонору графини, которой она была в Тулузе. А здесь его быть не может. Ну пусть она хоть что-нибудь ляпнет не в тему, как она обычно это делала. Она же никогда не тушевалась перед словесными перепалками. Ладно перед графом робела по понятным причинам, но даже лангедокские дамы приняли ее в свой круг и нашли что она остроумна. А тут молчит... Вспомните как она вела беседу с архиепископом. Это ее не Пейрак научил или кто-то еще, этому она в монастыре научилась, так почему она сейчас не может проявить себя в беседе? Violeta пишет: И вот как мне строить ее характер? О, так тут я понимаю на все 1000% Альтернатива она всегда такая альтернатива... Вечно норовишь нарваться на десять страниц комментов о том что у тебя все не так
Violeta: List пишет: Я правильно поняла, волнует не столько тот факт, что она тихая, а то, что граф ей увлекся, хотя вокруг куча более интересных дам? Может, тогда дело не в Анж, пусть и будет тихой (отмочит что-нибудь и снова притихнет), а в том что Пейрак недостаточно внятно объяснил мысленно себе почему его эта "мышь под веником" привлекла? То есть, он честно сказал (подумал) - жена зараза корыстная достала, но не обозначил - эх было бы неплохо другую, тоже блондинку, но не корыстную? Потому что "влечение", которое в нем фея из Путату вызвала это ясно, а вот тот факт что он ее уже полюбил лично для меня чуток сомнителен... Я согласна со Светлячок (из другой темы) - любят не за что-то, любят просто потому что любят. Но во что он тут влюбился, толком не объяснил. Или сам не понял... Эх, видимо, не хватило 3 страниц его терзаний - надо 4 добавить Если пройтись по всем главам от лица графа, то начинается все с Кармен, с которой у них жаркий секс, и с Атенаис, с которой у них охлаждение. В салоне у Нинон он встречает Анж, находясь совсем не в романтических чувствах, скорее - пребывая в циничном сплине, но девушка его цепляет и, проведя ночь с женой, он неожиданно вспоминает о ней. С чего бы - свойство кожи, заинтересованность? Он сам не поймет. Потом они видятся у Скаррона. Там уже она подкупила его и своей смелостью, и искренним восхищением его персоной - чистый взгляд, робкая улыбка, ни разу не глупая жеманница, зацепила. Потом она как снег на голову сваливавается на него в Ботрейи, да еще и в компании 2 кавалеров - ого, Лозен прям с разбегу ее целует у него на глазах, Монтеспан тоже из кожи вон лезет, чтобы ей угодить. С женой раздрай из-за Контарини. А тут еще Атенаис свой склочный характер проявила. Как тут не утешить девушку? И помимо свойства кожи добавляется желание защитить. И в первую очередь - от себя самого. Что он ей может дать? Ничего, окромя прощального подарка - платья. И тут на них сваливается встреча в Тюильри - судьба. У него окончательно закрепляется мысль, что девушка - это не просто эпизод в его судьбе, что она была предназначена ему, но он сам ее упустил. А несостоявшийся поцелуй усилил свойство кожи. И когда они встретились на приеме, где Анж предстала красавицей в новом платье, с прической, которой сам Фуке заинтересовался - у графа крышу и снесло. Ревность - хорошая приправа для пылкой любви И когда Анж сама потянулась к нему, то он не смог устоять против искренности этого чувства. Не страсти, не манерности, не куртуазной игры, как было до сих пор, а свежести юности, тянущейся к нему. Как можно было испоганить это чувство, свести к банальной связи? И граф принимает решение уехать. Ну и конечно, воздвигнув между ними своими же руками стену, он и понимает, что влюбился в нее. Потому что она превратилась в запретный и манящий плод. И тем более запретный, чем более манящий. Теперь ее образ у него на подкорке - он мог на ней жениться, но сам упустил свой шанс, выбрав Атенаис. Судьба дала ему возможность увидеть, как он мог быть счастлив, но теперь это невозможно. И от этого-то чувства, что все было возможно, что достаточно было поступить так, а не иначе, что вот еще чуть-чуть его и клинит на Анж. Ну и свойство кожи, конечно же
полная версия страницы