Форум » Творчество читателей » Цикл "Лепестки на волнах", фики по "Одиссее капитана Блада" » Ответить
Цикл "Лепестки на волнах", фики по "Одиссее капитана Блада"
Nunziata: Я помню, что на сайте есть поклонники этой замечательной книги. Решилась вот представить вашему вниманию и другие мои истории, уже только по миру капитана Блада, хотя письмо Ибервиля из эпилога "Сокровища Моргана" здесь тоже будет фигурировать. Итак, Путь домой часть первая. Беты (редакторы): fitomorfolog_t Пейринг или персонажи: Питер/Арабелла, дон Мигель/Арабелла; Джереми Питт, Волверстон и другие Рейтинг: около R Жанры: Гет, Приключения, Ангст Описание: Питер Блад, покончив с пиратством, стал губернатором Ямайки. Он и Арабелла вместе и счастливы. Но... Арабелла попадает в руки дона Мигеля, и это еще полбеды... Постканон. Август-октябрь 1689 Посвящение: Выражаю благодарность *jelene и Natoth за терпение и советы) Искупление часть вторая с интермедиями Персонажи: Дон Мигель/ОЖП, Эстебан, Питер Блад, Арабелла, омп и ожп Рейтинг: R Жанры: Приключения, Мелодрама, Романс Примечание: Авторское видение образа дона Мигеля де Эспиносы и его судьбы. В истории присутствуют Питер и Арабелла - в воспоминаниях и в последних главах, однако они являются пусть значимыми, но не главными героями. Матчасть условна, посему - местами некоторая историческая AU + умышленное допущение автора Цитаты из романа Сервантеса "Дон Кихот" Кинжал дона Эстебана часть 3 Персонажи: дон Мигель/Беатрис Жанр: агнст Рейтинг: PG Описание: Кинжал молодого повесы не мог просто так пылиться на полке. 1698-99 гг Лепестки на волнах часть 4 Персонажи: дон Мигель де Эспиноса/Беатрис; дон Диего де Эспиноса Рейтинг: PG-13 Жанры: Ангст, Драма Предупреждения: Смерть персонажей, Нехронологическое повествование Описание: Приключения. Пришел срок адмиралу де Эспиноса подводить итоги. Постканон, 1707 год. Посвящение: Благодарю momond за бетинг текста
Ирен де Сен-Лоран: О, да тут ещё и преканоном угостили)))
Nunziata: -3- ..Усталость налила тяжестью тело, следовало бы вернуться к опостылевшему креслу и отдохнуть, однако, не желая поддаваться слабости, де Эспиноса свернул с дорожки на главную аллею сада. Он думал о брате — каким тот был в детстве и юности. Их дружба с годами превратилась в глубокую привязанность, хотя виделись они нечасто... Июнь 1665 г., Кадис Толкнув дверь капитанской каюты, Диего де Эспиноса остановился на пороге и присвистнул: — Недурно! Мигель поднял голову от заваленного рулонами карт стола. — Диего! Я уж думал, что-то помешало тебе отплыть из Гаваны, однако капитан Фернандес сообщил, что ты в Кадисе, — Выйдя из-за стола, он подошел к брату и обнял его: — Здравствуй, брат. И где ты пропадал целую неделю? — Я отправился в... паломничество. — В самом деле? И куда же? — В монастырь Святой Клары. Поклониться чудотворной статуе Господа нашего. И святым мощам. Мигель недоверчиво посмотрел на него: — Твердость твоей веры не вызывает ни малейшего сомнения, однако... все ли мощи, которым ты поклонялся, были святыми? — Т-с-с, братец, — понизил голос Диего, — на кораблях такие тонкие переборки... — Как ее зовут? — Каталина де Вильянуэва. При этих словах пришел черед старшего брата присвистнуть. — Как это тебя угораздило? Впрочем, во вкусе тебе не откажешь. Как и в безрассудстве, — он неодобрительно покачал головой. — А как же твоя нареченная? Диего неопределенно пожал плечами: — Свадьбу отложили еще на год, на этот раз из-за болезни ее отца. А сам-то ты что? Думаешь, ты и дальше сможешь увиливать от той же участи? Наверняка, отец скоро подыщет тебе невесту, если уже не сделал это. Мигель неохотно буркнул: — Значит, придет время исполнить мой долг. — Уф, и ты забудешь бархатные очи доньи Химены? — младший брат ухмыльнулся, заставив недовольно поморщиться старшего. Поскольку ответа не последовало, Диего, присмотревшись к лежащему на столе узкому конверту, воскликнул: — Ха, уж не от нее ли я вижу послание? Что же, утешить прекрасную вдовушку — дело благое... — Диего! — Ну... не сердись, — примиряюще сказал Диего и, чтобы перевести разговор в другое русло, спросил: — И каково быть капитаном? Говорят, сам адмирал де Ибарра благоволит тебе. — Ты тоже года через два сможешь командовать кораблем. Если станешь серьезнее. Диего встряхнул головой, отбрасывая упавшую на глаза волнистую прядь волос. — Вся наша фамильная серьезность досталась тебе, братец. — Повеса, — беззлобно проворчал Мигель. — Но я слышал, что и ты отличился в стычках с буканьерами на западе Эспаньолы. — Этот сброд? — презрительно скривил губы Диего. — Не нужно особой доблести, чтобы истреблять их. Они подобны животным, а их женщины... — Только не говори, что тебя прельстили их женщины! Диего захохотал: — Не скажу. Они столь же несговорчивы, сколь безобразны. О! — он кивнул на лежащую на рундуке гитару с темным грифом и богато украшенным корпусом. — Все еще слагаешь серенады? — Иногда, — уклончиво ответил Мигель. — Не одолжишь мне на сегодняшний вечер? — Диего, стены, окружающие дом де Вильянуэва, высоки, а сторожа злы. В голосе старшего брата отчетливо слышалась тревога, но Диего беспечно рассмеялся: — Огонь страсти сжигает все преграды на своем пути. — Смотри, как бы этот огонь не припек тебе пятки. Сеньорита де Вильянуэва просватана за дона Сальвадора де Васкеса. Он не прощает обид. Да и ее отец шуток шутить не любит. — Не впервой! — Пеняй на себя, брат. Знай только, что мне бы очень не хотелось лицезреть твой труп с проломленной головой. Диего отмахнулся: — Не о чем беспокоится. В Кадисе не только у дома де Вильянуэва есть благоуханный сад. Лучше скажи, где ты остановился. Или ты и вовсе не сходишь со своего корабля? — На площади Сан-Хуан, белый дом по правую сторону от церкви. Мигеля разбудил громкий, лихорадочно-торопливый стук в дверь. Он выскочил из спальни и едва не столкнулся на лестнице со слугой: старый Густаво, шаркая, спускался вниз. В руках у него был мушкет времен войны во Фландрии. Из каморки под лестницей выглядывала заспанная перепуганная Марселина, кухарка. Стук повторился, и Густаво крикнул, вскидывая мушкет: — Терпение, терпение, мой добрый сеньор! Сейчас я вас привечу! — Откройте! Во имя милосердия... Мигель похолодел, узнав голос Диего. — Убери мушкет, Густаво! Он слетел по лестнице и, отодвинув засов, распахнул дверь. И едва успел подхватить брата, сползающего по стене дома. — Ты ранен?! Густаво, лекаря! — Не надо лекаря... — пробормотал Диего и обмяк в его руках. Проявив неожиданную прыть, Густаво велел растерянно застывшей Марселине найти чистого полотна и согреть воды. Затем он помог Мигелю перенести Диего в спальню и устроить на кровати. Роскошный камзол Диего превратился в лохмотья, немного выше колена правой ноги обнаружилась обильно кровившая рана: бедро было разорвано клыками необычайно крупной собаки. На руках имелись и другие укусы, поменьше. Густаво много лет тянул солдатскую лямку, и, как и всякий солдат, был сведущ в ранах. Осмотрев Диего, он заявил, что, хвала Господу, бедренная артерия не задета и жизни молодого сеньора ничего не угрожает. Мигель склонен был с ним согласиться, поскольку в ином случае Диего истек бы кровью на месте. Что-то ворча себе под нос, старый слуга ушел к себе. Мигель с тревогой и досадой смотрел на бесчувственного Диего, распростертого на кровати. Куда непутевый брат вляпался на этот раз? Или его занесло еще и поохотиться в Сьерра-Морене? Вернулся Густаво, держа в руках круглую коробочку из желтоватого металла, внутри которой была странно пахнущая темная мазь. — Что это? — подозрительно спросил Мигель. — О, это снадобье творит чудеса! Не извольте беспокоится, мне его дал один монах. Святой человек, отшельник с горы Альмансор. Мигель кивнул и вдруг спохватился: — Надо проверить, нет ли крови на мостовой перед домом... Однако, не успел он договорить, как за окнами громыхнуло, и по стеклам защелкали первые капли дождя. — Впрочем, дождь скроет все следы. Моему брату везет, — Мигель хмыкнул безо всякого сочувствия, — хотя он того и не заслуживает. Причитающая кухарка принесла наполненный горячей водой тазик и кусок полотна. Густаво пресек ее жалобы и отправил восвояси, молиться Пресвятой Деве за здравие молодого сеньора. Потом, смыв кровь с бедра Диего, стал наносить мазь. Диего дернулся и простонал: — Мигель... Страх за брата уступил место злости: — А, ты пришел в себя! И где это тебя так отделали? — Чертов Вильянуэва... он держит у себя настоящих чудовищ... Я заколол двух собак своим кинжалом, но в доме поднялся переполох... — Так все-таки ты залез к нему в дом?! — А-а-а! — заорал Диего. — Терпи! — прикрикнул на него Мигель. — Ты и в самом деле болван! Тебя кто-то узнал? — Нет... не думаю... — Хорошо, если так. Как тебе удалось выбраться? — Каталина... дала мне ключ от калитки... — Бедная девушка. А что будет с ней, ты подумал? Диего ничего не ответил, а Мигель, придя в еще большую ярость, прорычал: — Ты обесчестил ее?! — Нет! Мы только... — Надеюсь, ты не врешь. Но если сеньорита де Вильянуэва назовет твое имя, твоя жизнь не будет стоить и песо. — Каталина? Никогда... Но... твоя гитара... — виновато пробормотал Диего, корчась от боли под руками Густаво. — Она осталась там... Прости... Мигель досадливо прикусил губу. — Думаю, обойдется, — помолчав, сказал он. — Я, в отличии от тебя, не шлялся с ней по благоуханным садам Кадиса, а изготовивший ее мастер живет в Мадриде. — Потом он жестко усмехнулся: — В любом случае, как только встанешь на ноги, тебе придется уехать. Отправиться в новое паломничество, например. А еще лучше — вернуться на Эспаньолу. — Я умею сражаться... и если дон Сальвадор вызовет меня... — Не будь глупцом. Дон Сальвадор велит подстрелить тебя из засады. Как куропатку. май 1707, Эль-Ферроль Разве он недостаточно знал своего брата? Диего, пылкий и упрямый; часто, слишком часто идущий на поводу своих желаний. Он без конца попадал в передряги, из которых выпутывался лишь чудом. Став старше, Диего, конечно, не в пример больше прислушивался к голосу разума, но не утратил присущей его натуре импульсивности. Мысленно возвращаясь в роковой для них май 1686-го, де Эспиноса вздохнул. Наверняка, он смог бы предотвратить очередное безрассудство брата, если бы остался на Пуэрто-Рико, но ему надо было спешить в Санто-Доминго. А потом... потом он мог лишь медленно сходить с ума от ненависти... В конце аллеи показалась жена, и де Эспиноса почувствовал, что невольно улыбается. Время оказалось милосердным к его Беатрис: ее походка была все так же легка, и в темных волосах почти не было серебра, вот только черты лица стали строже. Его жена, его сокровище... За какие же неведомые добродетели Небо ниспослало ему такой дар? Жизнь вдруг увиделась де Эспиносе пестрым гобеленом, где причудливым узором сплелись любовь и ненависть, триумф и отчаяние. Убери одну нить — и узор станет другим, а то и вовсе исчезнет. После гибели Диего, пожираемый чувством вины, он жил местью и во имя мести, и его гобелен ткался лишь из черной нити горя и боли, и алой — ярости. Но однажды все изменилось. Де Эспиноса вспомнил безумный осенний день, когда бросился в погоню за своенравной дочерью алькальда Сантаны. И догнал, и сделал своей. И полотно его жизни вновь вспыхнуло ярким многоцветьем. А затем — встреча с заклятым врагом, ставшая спасительной для Беатрис и маленького Диего. Змей Уроборос, кусающий себя за хвост... Тогда будто замкнулся незримый круг, и неожиданно для самого себя, де Эспиноса примирился с Судьбой. И единственное, о чем ему оставалось сожалеть — что его гордыня и упрямство причинили его Беатрис слишком много страданий. Жена подошла к нему, и де Эспиноса, обняв ее за плечи, прижал к себе. — Что пишет Изабелита? Беатрис удивленно вскинула голову: — Как ты догадался, что пришло письмо? — Да вот, догадался, — усмехнулся он. — Она пишет, что все благополучно, и я уверена, что так и есть. — Даст Бог, так будет и дальше, — Де Эспиноса жадно вглядывался в ее лицо, будто желая запечатлеть в памяти каждую черточку. — Моя маленькая сеньорита Сантана, тебе было тяжело со мной? — Я счастлива с тобой, Мигель, но... почему ты спрашиваешь? Де Эспиносе так много нужно было сказать ей, но дыхание перехватило. Он попытался набрать в грудь воздуха и не смог. И в этот миг ясно осознал, что отпущенное ему время истекает. Что оно уже истекло. — Мигель! — отчаянно крикнула Беатрис — Я всегда любил тебя... Беатрис... А затем из дальнего далека надвинулся шелест волн, и де Эспиноса почувствовал на губах соленый вкус моря... — Мигель! Худощавый подросток на краю мола оборачивается и радостно улыбается, увидев бегущего к нему мальчика помладше. Море шумит уже совсем близко, и в его голосе Мигелю удается наконец расслышать то, что чудилось ему всю его жизнь — Ты мой... мой... Теперь и навсегда!
Nunziata: Ирен де Сен-Лоран ну, вообщем то уже все... конец... если интересно, могу еще принести фиков по Бладу))
Ирен де Сен-Лоран: Nunziata пишет: если интересно, могу еще принести фиков по Бладу)) Nunziata , неси конечно))) Блад - это вещь)))
Nunziata: Ирен де Сен-Лоран мелодраму или суровые мужские будни? правда и там и там - другая реальность относительно Лепестков по другому судьбы складываются
Ирен де Сен-Лоран: Nunziata "и то, и другое. И можно без хлеба" (С)
Nunziata: Ирен де Сен-Лоран за мелодраму меня могут и побить)))) но пожалуй, начну с нее. как с духом соберусь ау и оос короче все, как я люблю))) и да, там не будет донМигеля) а то я им надоела тут
Violeta: Мигель
Nunziata: Violeta угу, пальцы дрожали, когда допечатывала прямо такая печаль, никогда еще герой у меня не умирал. а вот вдруг... умер
Анна: У дона Мигеля легкая смерть, тут жаль Беатрис и жаль, что он не увидел своего сына взрослым Беатрис ведь ему жизнь продлила, лет на десять. Она молодец.
Nunziata: Анна точно продлила... если принимать во внимание, в каком сотоянии он был в финале книги... вряд ли бы прожил долго ну а так - для своей эпохи и рода деятельности - яркая долгая жизнь и легкая смерть, и счастье все таки познал - это благо но все равно почему то очень очень грустно
Анна: Конечно, грустно, он мог бы и дольше прожить, и смерть могла остаться за кадром, но что поделаешь, раз так получилось написать, раз текст к этому привел)
Nunziata: Анна ну да, он как будто попросил меня отпустить его)
Ирен де Сен-Лоран: Да, печально расставаться со своим героем(((
Nunziata: Ирен де Сен-Лоран надеюсь он все же не обижен) а то столько всего с ним случилось
полная версия страницы