Форум » Творчество читателей » Гревская площадь » Ответить
Гревская площадь
вредина: Когда Анжелике удалось добраться до Гревской площади… над костром уже взметнулся огромный столб огня. Ее сердце остановилось. В эту секунду остальные звуки словно исчезли. Она больше не видела бесноватой толпы, не слышала их криков. Все вокруг замерло, как будто кто-то нажал на паузу. Единственное, что Анжелика видела так это черную неподвижную фигуру, которая находилась в центре костра. Весь мир перед ее глазами перевернулся. И Анжелика закричала…. Она не хотела в это верить, только не в эту страшную картину, которую преподнесла ей жестокая судьба... Ей всегда казалось, что Жоффрей неуязвим, как античные герои. Ничто не могло сразить его, она была убеждена в этом и до сих пор не обманывалась. Жоффрей всегда и везде выходил победителем. Но видимо не в этот раз. — Он горит! Он и вправду горит?!— Анжелика все еще никак не могла поверить в это. Словно, в подтверждении слов, мир начал наполняться страшными звуками. И из-за завесы огня до Анжелики донеслись жуткие душераздирающие крики. В ослеплении она пробилась почти к самому костру, и если бы не охранники, удерживающие напор толпы, бросилась бы в костер вслед за Жоффреем. Единственная мысль, которая билась в тот момент в ее голове, так это та, что «жена должна следовать за мужем». — Слышите, как он кричит? — восторженно кричали в толпе. — Да нет же, он не кричит, он мертв, — твердила растерянная Анжелика. Жизнь окончена. Лишь одна боль осталась, раздирающая сердце в клочья боль, словно в него со всего размаха всадили кинжал. Боль, не позволяющая думать ни о чем, кроме ненависти и желания отомстить его мучителям за все причиненные ему страдания… Некоторые возмущались: — Зачем на него нацепили капюшон? Мы хотим видеть, как он корчится! Для них казнь — это зрелище, развлечение. Для нее — конец всего. Его скоро не станет, а она… Что будет с ней? Без него? Она много дала ему, а он дал ей всё… Но не подготовил к тому, что ей когда-то придется жить без него. А она просто разучилась дышать без него. Перед ее глазами проносились картинки из их прошлой жизни: как жутко она боялась его в первую брачную ночь, предпочитая лучше выброситься с балкона, чем принадлежать ему; их первый совместный поцелуй, ради которого Жоффрею пришлось притвориться трубадуром; его дуэль с месье де Жермонтазом, а вот он впервые на руки взял Флоримона. Ей хотелось кричать от сумасшедшей боли, биться головой. Хоть как-то выплеснуть эмоции, раздирающие душу в кровь. Ведь ей даже не дали с ним попрощаться, обнять его в последний раз. Вихрь вынес из костра множество обгоревших белых листков и их пепел, разлетаясь, оседал на головы людей. - Вместе с колдуном сжигают его дьявольские книги... В какую-то долю секунды Анжелика почувствовала опасность. От горя она совсем забыла о предупреждение Дегре, что ей нельзя проявлять свои эмоции, если не хочет оказаться в Сене. Её залитое слезами лицо, искусанные губы в кровь , безумный взгляд, — явно привлекают к себе внимание. Пока есть силы, ей нужно как можно быстрее уйти отсюда, исчезнуть. Иначе Флоримон может остаться круглой сиротой. Когда Анжелика в последний раз взглянула на полыхающий костер, ветер вдруг пригнул пламя костра. И на мгновение перед ее глазами возникла страшная картина: кипы книг из Отеля Веселой Науки и столб, к которому была привязана черная, неподвижная фигура с закрытой темным капюшоном головой. Колени у Анжелики подогнулись, и она медленно опустилась, осев на землю. Последнее, что запомнила Анжелика, — хмурое февральское небо. И все. Полное безразличие ко всему, что происходит вокруг.
Nastia: вредина как там Ваше продолжение? а то замолчали что то вы ?
вредина: Nastia пишет: вредина как там Ваше продолжение? а то замолчали что то вы? Прошу прощение за столь долгое молчание Просто Жоффрей де Пейрак мне дается с большим трудом... И я просто преклоняюсь перед девочками , которые умудряются один в один описывать его... Это очень тяжело! !! Я буквально сидела над каждым предложением новой части ...
вредина: Вымотанная и обессилевшая от долгих слез, Анжелика с трудом поднялась на ноги. В этот момент ей хотелось уйти как можно дальше отсюда, лишь бы никогда в жизни не видеть больше этого костра, не слышать этих раздирающих душу криков… Она уже развернулась было, чтобы покинуть это страшное место, как увидела, что из темноты эшафота кто-то вышел. В неизвестной фигуре Анжелика узнала силуэт аббата. Он подошел к ней, и она в ужасе отшатнулась – из складок его сутаны еще не выветрился невыносимый запах горевшего мяса и дыма. – Я знал, что вы придете,– мягко заговорил он, с болью смотря в ее тусклые, безжизненные глаза. – Я хотел вам сказать, что ваш муж умер христианином. Он подготовился к смерти и принял ее со смирением. Он сожалел о жизни, но смерти не боялся. Он несколько раз повторил мне, что с радостью предстанет перед Богом. Мне кажется, большим утешением для него была уверенность, что он наконец узнает… Голос аббата выдал его колебание и некоторое удивление. – …наконец узнает, вертится ли Земля. – О, конечно, – воскликнула Анжелика, задыхаясь от гнева и слез. – Как это на него похоже! Все мужчины одинаковы! Ему все равно, что он оставил меня в нищете и отчаянии на этой самой Земле, которая то ли вертится, то ли нет! – Нет, сестра моя! Он много раз говорил мне: «Скажите ей, что я ее люблю. В ней была вся моя жизнь. Я же – увы! – буду в ее жизни лишь эпизодом, но я верю, что она сумеет найти свою дорогу». …Услышав эти слова, Анжелика горько усмехнулась. Сам того, не зная, Жоффрей своими словами, ранил ее в самое сердце: «Лишь эпизодом?! Какая здравая оценка, однако! Только вы не правы, господин де Пейрак… Неужели вы так ничего и не поняли? А еще называли себя большим знатоком в искусстве любви! Что же можно отметить — это звание весьма преувеличено. Вы явно недооценили силу любви, которую смогли внушить мне. Разве сможет другой мужчина когда-то сравниться с вами? Сомневаюсь». — А еще мессир граф просил передать, что, если родится мальчик, он хочет, чтобы его назвали Кантором, если девочка – Клеманс, — как сквозь вату услышала она голос священника. С трудом выдавив из себя что-то на прощанье, Анжелика ушла, не заметив, что аббат проводил ее взглядом. Мысли молодого священника, уже в который раз за этот изматывающий день, вернулись к прошедшему, накануне ночному разговору с осужденным… В своей жизни ему не раз довелось напутствовать приговоренных к смерти… Когда шла война, он, как посланец Миссии господина Венсана, часто в деревнях сопровождал несчастных до самого дерева, на котором их вешали. Но это было совсем другое… То была война, ужас и неистовство, вызванные вражескими действиями. Другое дело разговаривать в мирное время с осужденным, напутствовать того на смерть, зная, что тот совершенно не виноват. Когда в камеру вошел священник, Жоффрей де Пейрак был настолько погружен в свои тяжелые мысли, что даже не поднял голову. Пленник сидел, прислонившись спиной к стене, и выглядел едва живым. — Монсьор, – позвал он осторожно. — Меня зовут отец Антуан. Я принадлежу к Миссии Венсан де Поля, мне поручено напутствовать вас завтра к казни. — Присаживайтесь, отец Антуан на эту скамью, – откашлявшись, и с трудом сплюнув кровь, произнес де Пейрак. — К сожалению, не могу предоставить вам больше удобств. Увы, в тюрьме с этим весьма ограничено. Я правильно понимаю, что именно вам выпала честь сопровождать меня до места казни?! — Все верно, я буду с вами до самого конца. — Что же вам удастся увидеть мою казнь, находясь в первых рядах. Надеюсь, я смогу достойно сыграть этот последний акт, не слишком забавной для меня комедии, — горькая ироническая улыбка застыла на губах у графа. Как ни странно, они с первых минут сумели найти общий язык и проговорили без остановки почти всю ночь. Лишь, когда совсем рассвело, тюремщики попросили священника покинуть камеру. А Жоффрей де Пейрак вновь остался наедине со своими мыслями. Измученный до предела пытками,он, тем не менее, старался сохранять хладнокровие. Когда ему пришлось предстать перед трибуналом, который собрался, чтобы судить его, он лицом к лицу столкнулся с нависшиминад ним глупостью, невежеством, завистью, скудоумным фанатизмом и продажностью и, слушая смертный приговор, который уготовил ему, как колдуну, сожжение на костре он был, прежде всего, поражен тем, как абсурдно и нелепо закончилась эта драма. За долгие часы, проведенные в тюрьме, он тщательно проанализировал все случившееся с ним, в надежде найти выход из сложившейся ситуации. Искал и не находил. Слишком уж много врагов объединилось, желающих его погубить. Будь он настоящим колдуном — его бы уже здесь не было. В том, что произошло, есть и его вина. Ведь он же видел, что тучи вокруг него и Анжелики сгущаются… Но именно его привычка играть с огнем, отстаивать свою правоту до конца, стоила ему огромной промашки… за которою ему совсем скоро придется расплатиться на костре. Да, он, безусловно, виноват. Но изменить свой характер, закаленный в детстве и юности, не так легко. За свою жизнь, он не раз сталкивался с человеческой подлостью, завистью, непорядочностью, но пресмыкаться и лебезить, как остальные придворные просто не мог. Не ради того он преодолевал самые страшные невзгоды, отдавал в королевскую казну золото, нажитое ценой огромных усилий и неутомимого труда, чтобы потом так низко упасть в своих глазах. Нельзя даже описать те чувства, которые он испытал, когда окончательно осознал, что совсем скоро умрет…. что нелепо закончит свои дни прежде, чем успеет совершить то, что в его силах. А ведь он любил и ценил жизнь. Как же он все-таки любил жизнь. И как жаль, что его жизнь завтра подойдет к концу. Судьба, конечно, временами несправедливо ведет себя, но чтобы вот так, сразу? Перед глазами возникло лицо жены — и сердце Жоффрея сжалось от смертельной тоски. «Ты прости меня, ладно? Прости, что не смог уберечь тебя от этого кошмара. Что вовремя не скрылся от королевских ищеек, пожелав остаться еще на одну ночь, моя слишком обольстительная супруга. Мне жаль, что сделав один неверный шаг, я попал в западню и увлек тебя за собой, причинив лишь одни страдания. Надеюсь, что твоя сестра сострадательна и поможет тебе в это трудное время, пока ты не переберешься с детьми в Монтелу». Анжелика. Его маленькая фея… Его сердце отказывалось верить в то, что он ее больше не увидит. Нет, он не боялся смерти. Его страшило лишь то, что здесь остается Анжелика, которая, несмотря на все невзгоды, обрушившиеся на них, боролась за то, чтобы освободить его… Не отвернулась, не предала, как поступили бы многие женщины на ее месте. Он мог только догадываться через что ей прошлось пройти за все эти месяцы. И сейчас Анжелика, как никогда нуждается в его защите и поддержке, ведь он до разговора с аббатом и не знал о том, что она ждет ребенка. Дегре ничего ему об этом не говорил… И вот сейчас, Жоффрей де Пейрак в ярости сжимал ободранные кулаки, сознавая всю свою никчемность от того, что не в силах что-то изменить. Как ни старался Жоффрей сосредоточиться на том, чтобы отыскать способ, позволяющий ему выбраться из этой западни, его мысли постоянно возвращались к Анжелике… Ее слова, переданные через аббата, жгли ему сердце … «Скажите ему, что я его люблю, люблю... что я была с ним счастлива». Боже… Что с нами делает любовь? Даже, находясь от шага до смерти, он не был готов отпустить ее. При мысли, что Анжелика когда-то забудет о нем, выйдет замуж за другого мужчину — у него темнело перед глазами. Хотя, что может быть естественнее. Станет ли красивая и совсем юная вдова хоронить себя в старом провинциальном замке и, как Пенелопа, ткать покрывало? Конечно, нет. Она должна быть ухожена, нарядна, окружена поклонниками, у нее должен быть муж – вот для чего она предназначена… Грустная, полная нечеловеческой боли улыбка появилась на его лице... Конечно, первое время, она будет вспоминать о нем… Но только в самом начале… Когда еще будут живы в душе ее воспоминания о нем. Но пройдет совсем немного времени, и она вскоре забудет его, хромого неудачника, навязанного ей когда-то отцом… Она выйдет замуж за другого. И кто-то другой, но уже не он, будет сжимать ее в своих объятия… Кому-то, но уже не ему, она будет с нежностью улыбаться и шептать: «любовь моя». Это будет кто-то, но — увы, не он.
Nunziata: вредина очень сильно! спасибо
фиалка: Nunziata пишет: вредина очень сильно! спасибо Поддерживаю. Очень понравилось. Пробрало до слезы.
Nunziata: мне нехватило от лица Пейрака в каноне и здорово, что вы восполняете.. хотя очень переживательно
вредина: Nunziata, фиалка спасибо большое вам за такие слова
Ирен де Сен-Лоран: вредина , супер))) Жду продолжения
вредина: Ирен де Сен-Лоран, спасибо
Violeta: Отличный образ Пейрака - все в меру, без перебора, точно по книге. И как жалко Анж... Очень хороший отрывок, спасибо!
Ирен де Сен-Лоран: Читая текст, прям забываешь, что это фик, а воспринимаешь как вырванные страницы из книги Голон!
Nastia: вредина Присоединяюсь ко всем, Классно особенно момент с Пейраком . А когда продолжение долго ждать?
вредина: Ирен де Сен-Лоран пишет: Читая текст, прям забываешь, что это фик, а воспринимаешь как вырванные страницы из книги Голон! Огромное спасибо за такие слова))) Прям засмущали меня) Violeta пишет: Отличный образ Пейрака - все в меру, без перебора, точно по книге. Спасибо... Очень приятно услышать это, особенно от вас Вы, вообще, в этом деле профи!!!! Nastia пишет:, вредина Присоединяюсь ко всем, Классно особенно момент с Пейраком. А когда продолжение долго ждать? Спасибо )))) С продолжением постараюсь долго не тянуть . Во всяком случае, Анжелика мне легче дается...
МА: вредина Спасибо! Отрывок трогает до слёз! Ваши отрывки не отличишь от Голон! Одно уточнение: Неестественно грустная, полная нечеловеческой боли улыбка появилась на его лице... Почему неестественно грустная? В чем же ее неестественность? Очень даже естественно грустная. Он же приговорен к смерти, и ужасной. Может быть, убрать слово "неестественно"? Кстати, Жоффрей догадывался, что она беременна вторым. КАк раз в последнюю совместную ночь размышлял в том числе и об этом.
Florimon: вредина вы просто умничка! Этот кусочек уже больше предыдущих. И Пейрак у вас канонный. Пишите в том же духе!
полная версия страницы