Форум » Творчество читателей » Тулузские хроники. » Ответить
Тулузские хроники.
Violeta: Нинон. [more]"Боже, ну какой же я дурак!" - в который раз за сегодняшнюю ночь думал про себя Жоффрей. Вернувшись из домика на Гаронне, он стремительно прошел к себе в комнату и что есть силы захлопнул за собой дверь. Никто из слуг не осмелился последовать за ним, даже Альфонсо. Рухнув в кресло у камина, Жоффрей закрыл глаза и погрузился в тяжелые раздумья. Чего он ждал? Что она обрадуется, узнав его под маской бродячего певца? Что сегодня он наконец-то покорит свою строптивую жену? Трижды дурак! Все, чего он добился, - это еще больше разозлил ее. Но ведь она была так нежна, так горячо отвечала на его ласки и поцелуи, пока не поняла, что это он... Черт возьми, его шутка вышла для него боком - теперь и Анжелика будет относиться к нему вдвойне осторожней, и он сам не сможет забыть то головокружительное блаженство, которое испытал, когда сжимал ее в своих объятиях и касался губами ее губ. Он встал и налил себе вина. Как он завтра увидится с ней? Что скажет? Что ответит она? Обольет его холодом и презрением? Он с удивлением осознал, что боится этой встречи. Неужели эта юная девушка настолько завладела его сердцем, что он совсем потерял голову и ведет себя, как неразумный мальчишка? Именно так. Жоффрей усмехнулся. Какой насмешкой обернулись для него все заветы трубадуров - он безнадежно влюблен в собственную жену и в буквальном смысле умирает у ее ног... Но он еще пока может держать себя в руках - она не должна знать, как сильно его задевает ее равнодушие. Никогда ему не приходилось прилагать столько усилий, чтобы завоевать женщину, а ведь Анжелика была его женой и принадлежала ему по закону. Он подошел к зеркалу и некоторое время разглядывал свое отражение в его темной глубине, освещенной лишь дрожащим пламенем свечи. Да, с его отталкивающей внешностью у него мало шансов увлечь эту капризную красавицу. А после сегодняшнего происшествия даже те слабые ростки интереса, которые вызывали в ней их разговоры о математике и прочих столь редко интересных женщинам вещах, окончательно увянут. И что теперь делать? Откровенно поговорить с ней? Написать ей письмо? Отправить ей подарок в знак своего раскаяния? Любым способом вернуть то хрупкое взаимопонимание, которое еще недавно было между ними... Нет, все, он больше не выдержит этой пытки - видеть ее, разговаривать с ней, слышать звук ее нежного голоса, ее серебристый смех, и вспоминать те восхитительные поцелуи, которые она дарила ему в беседке, жар ее тела, затуманенные страстью глаза, обращенные к нему... В самом деле, он же не святой - ежесекундно испытывать неодолимое влечение и усилием воли сдерживать его. Жоффрей был уверен, что вся его выдержка не спасет его завтра, когда ему придется встретиться с ней лицом к лицу, и он обязательно выдаст свое волнение. А еще больше его страшило то, что она в ужасе отшатнется от него, как тогда, в их первую брачную ночь. Вот этого он точно не перенесет. Лучше уж вообще тогда не видеть ее, просто сбежать куда-нибудь... Ну конечно же! Он уедет! Как же ему раньше это в голову не пришло? Прочь от этого безумия, этой ежедневной муки, хоть на некоторое время забыть о той боли, что уже долгое время терзает его сердце. Несколько недель назад он получил известие, что работы по строительству его парижского отеля подходят к концу. Прекрасный повод, чтобы покинуть Тулузу. Надо только оставить распоряжения Андижосу относительно Анжелики и написать ей короткую записку с извинениями. Он подошел к бюро, достал лист бумаги, чернильницу и перо. Что же написать? Что он раскаивается в случившемся накануне? Что сожалеет, что вынужден покинуть ее на некоторое время? Все выглядело ужасно глупо и не отражало даже сотой доли тех чувств, которые он испытывал. На крышке бюро лежал бархатный футляр с подарком, который он так и не решился отдать ей - фероньерка, выполненная в виде сверкающей жемчужной капли на маленькой золотой цепочке. Что ж, сейчас самый подходящий случай, чтобы подарить Анжелике это украшение. Он ничего не будет писать - пусть она сама решает, что он хотел сказать ей этим прощальным даром. Утром он узнал, что она так и не вернулась из домика на Гаронне. Тем лучше. Значит, он принял правильное решение - она не хочет его видеть, а он не испытывает желания разыгрывать перед ней спектакль, изображая любезного мужа, и вести себя так, словно вчера между ними ничего не произошло. - Андижос, друг мой, я доверяю вам на время моего отсутствия присматривать за госпожой де Пейрак. Она ничего не должна менять в своих привычках, может по-прежнему совершать утренние конные прогулки, а вечера посвящать приемам с маленьким балом. А если хочет, может уединяться в домике на Гаронне, - он немного помолчал. - Передайте ей, что она свободна и вольна устраивать свой досуг так, как пожелает. - Это все? - Нет, передайте ей еще вот это, - и граф протянул Бернару конверт, скрепленный его личной печатью, в котором лежала фероньерка. Дорога до Парижа прошла без происшествий. Прибыв в столицу, он тут же отправился в квартал Маре, чтобы оценить результат проделанных работ. Жоффрей с удовольствием отметил, что несмотря на огромные расходы на строительство, отель был в точности таким, каким он его задумывал. Плавные линии кованых решеток балконов и перил, напоминающих виноградные лозы, резные золоченые фризы, расположенные под карнизом, белоснежные статуи, украшающие сад, - все поражало воображение своей красотой и гармоничностью. Он на секунду пожалел, что с ним рядом нет Анжелики - ей наверняка бы понравился этот роскошный дом, построенный для нее. Да, для нее - он мысленно представил, как она гуляет по дорожкам парка, проводит рукой по искусно выкованным перилам лестницы, любуется чудесными мраморными скульптурами... Пейрак стиснул зубы - прекрасный и холодный дворец, в точности, как сердце его жены, пустой и не согретый пламенем любви... Он поднялся по мраморным ступеням крыльца. На пороге его встретил Мансар, архитектор, и низко поклонился. - Мессир граф, приветствую вас. Надеюсь, вам нравится отель? - Да, господин Мансар, он великолепен. Вы учли все мои пожелания и при этом не утратили собственный стиль. Я очень доволен. Архитектор еще раз низко поклонился. - Желаете осмотреть дом изнутри? - Непременно. Идемте. Они прошлись по анфиладам галерей, залов и комнат, предназначенных для празднеств и приемов, поднялись на второй этаж и осмотрели все помещения там. - Господин граф, здесь много света и воздуха, могу с полной ответственностью заявить, что это одно из лучших зданий, которое я имел честь проектировать. - Вы превзошли сами себя, господин Мансар. - Самое время подумать об отделке. - Конечно. Я планирую отказаться от гобеленов - мне они кажутся несколько старомодными и слегка тяжеловесными, особенно в этом доме. - Полностью согласен с вами. Я сам хотел предложить вам деревянную обшивку, она только-только начала входить в моду. Граф кивнул. - В таком случае и фризы нужно будет выполнить в виде цветочных гирлянд, а стены задрапировать шелком. - Отличное решение. - Тогда, господин Мансар, нужно немедленно пригласить столяров-краснодеревщиков, обойщиков, золотых и серебряных дел мастеров. Кроме того, я желаю расписать потолки в малой и большой гостиной - нужно пригласить хорошего живописца. И как вы считаете, что больше подойдет сюда - паркет или мозаика? - Конечно же, паркет. Его можно изготовить из особых благоухающих сортов древесины, и комнаты наполнятся дивным ароматом. - Превосходно! Так и сделаем. Я приехал в Париж ненадолго, поэтому хотел бы, чтобы все вопросы по отделке были решены в ближайшие две недели. - Как вам угодно, господин де Пейрак. И еще, насчет молельни... Вы планируете устроить ее в доме? Граф широко улыбнулся. - Несомненно! Самую большую и богато украшенную во всем Париже! Менсар понимающе хмыкнул. - И конечно же, там будет небольшой секрет. Знатные господа часто организуют тайники в часовнях. - Я рад, что мы так хорошо понимаем друг друга. Вы найдете надежного человека для этой цели? - Можете положиться на меня, господин граф. Спустившись вниз, Пейрак любезно распрощался с архитектором и подозвал стоящего неподалеку старого слугу, Паскалу. - Все ли сделано, как я велел? Подземный ход готов? Тот низко поклонился. - Да, можете не беспокоиться - все исполнено в точности. Все рабочие, которые участвовали в строительстве, набирались в провинции и по окончании работ отправлялись обратно. Так что эта тайна известна в Париже только вам и мне. - Ты уверен? - Абсолютно. - Что ж, пойдем посмотрим. Они вышли из дома и прошли по аллее из подстриженных кустов, которая вела вглубь сада, к старой стене, где все по приказанию графа оставалось нетронутым, проникнутым духом средневековой поэзии. Колонна с отбитой верхушкой, пестрый щит у самой скамейки, старый колодец, покрытый куполом из кованого железа, — все это напоминало о пышности пятнадцатого столетия, когда квартал Маре представлял собой один огромный замок со множеством дворов — резиденцию французских королей и принцев. - Смотрите, - проговорил Паскалу, подходя к колодцу и устанавливая на дно большого деревянного ведра, окованного медью, предусмотрительно захваченную с собой лампу, и стал медленно опускать цепь, на которой оно висело. В свете лампы стали видны блестящие от сырости стенки колодца. Слуга остановил ведро на полпути. — Вот! Наклонившись, граф разглядел в стенке деревянную дверцу. Все было сделано по его задумке: если опустить ведро так, чтобы оно остановилось напротив, можно было открыть дверцу и пробраться в подземный ход. Жоффрей выпрямился. Паскалу поспешно заговорил: - Ход очень глубокий и проходит под погребами соседних домов. Он идет вдоль крепостных стен со стороны Бастилии и доходит до предместья Сент-Антуан, а там соединяется со старинными катакомбами и прежним руслом Сены. Граф ненадолго задумался, потом сказал: - Прекрасно, просто прекрасно, ты славно потрудился. Но там сейчас все застроено, границы Парижа сильно раздвинулись, возможно, стоит провести подземный ход дальше, до Венсенского леса? Там есть небольшая разрушенная часовня, надежно упрятанная от посторонних глаз. - Как будет угодно господину графу. - И еще, нужно прикрепить к стенкам колодца железные скобы. - Обязательно, мессир де Пейрак. - Я прикажу выдать тебе достойное вознаграждение. Ты славно потрудился. - Благодарю вас, монсеньор, вы очень щедры к старому Паскалу. Граф похлопал слугу по плечу и вернулся в дом. Еще раз обойдя все комнаты, он остановился посреди небольшого салона на втором этаже. Он подошел к огромному камину и провел рукой по вензелю, украшающему его. Два мраморных льва, поддерживающих каминную полку, равнодушно взирали на хозяина дома. Граф прикрыл глаза и на секунду представил, как эта комната наполнится мебелью и роскошными безделушками, потолок украсит роспись, а стены - шелковые панели и светильники, излучающие мягкий, чуть приглушенный свет. А в глубине будет стоять кровать с роскошным тяжелым балдахином из брокатели, на которой будет спать его жена, разметав по подушке свои золотистые волосы. Он склонится над ней и проведет кончиками пальцев по ее щеке, а потом прильнет к полураскрытым губам... Да что же это такое! Он в сердцах ударил кулаком по каминной полке, на которую опирался. Даже здесь, за сотни лье от Тулузы, мысли об Анжелике не оставляли его. Нет, ему нужно срочно отвлечься, иначе он сойдет с ума. Почему бы не поехать к Нинон? Да, прекрасная куртизанка наверняка найдет, чем развлечь его. Изящная, превосходно сложенная брюнетка, с лицом ослепительной белизны, с лёгким румянцем, с большими синими глазами, в которых одновременно сквозили благопристойность, рассудительность, безумие и сладострастие, с восхитительными зубами и очаровательной улыбкой, Нинон держалась с необыкновенным благородством, обладая поразительной грацией манер. Она протянула графу руку для поцелуя и кокетливо осведомилась: - Почему вы так давно вы не были у меня? Я сердита на вас, мессир де Пейрак! - Ах, не будьте слишком жестоки! Я приехал в Париж, только чтобы увидеться с вами, прекрасная богиня! - шутливо ответил Жоффрей, жестом подзывая слугу. - И я не забыл привести вам подарок, который, уверен, порадует вас. Он развернул легкую шелковую ткань и с поклоном протянул Нинон лютню. Она вскинула на него восхищенные глаза. - О Боже, граф, вы просто волшебник! - Этот чудесный инструмент я заказал в Болонье. Он легок и и у него великолепное звучание, и я льщу себя надеждой, что вы продемонстрируете мне всю виртуозность игры на нем. - Несомненно, граф, - Нинон чуть понизила голос. - Вы можете остаться после ужина и я буду играть только для вас... Он взял ее руку и поднес к губам, а потом быстро перевернул и запечатлел поцелуй на тыльной стороне ладони. Молодая женщина вспыхнула и поспешно прикрыла лицо веером. - Не будьте дерзки, граф! - Если я и дерзок, то причиной тому - ваша несравненная красота, - склонился в поклоне Пейрак. - Я не могу долго сердиться на вас, вы так милы, - рассмеялась Нинон. - Итак, до вечера, месье... - Я буду считать минуты до нашей встречи, - Жоффрей слегка кивнул ей и прошел в салон, где уже собрался весь свет Парижа. Все головы, как по команде, повернулись к нему. Граф обвел присутствующих внимательным взглядом и улыбнулся, услышав громкий шепот: "О, этот тот самый знаменитый Лангедокский хромой!" - Приветствую вас, господа! - Мессир де Пейрак! - к нему тут же устремились старые знакомые, наперебой восхищаясь тем, что он приехал в столицу и сетуя, что его давно не было видно. Раздался чей-то голос: - Говорят, вы недавно женились, граф? Ваша очаровательная супруга приехала вместе с вами? - Увы, мадам де Пейрак осталась в Тулузе. Отель, который я распорядился отделать для нее, еще не готов. - Можно не сомневаться, что когда он будет закончен, это будет самое прекрасное место в Париже! - Я думаю, что так оно и будет, ведь строительством руководил сам господин Менсар. По комнате прошел вздох восхищения. - И вы устроите прием по случаю новоселья? - Несомненно! Самый роскошный, какой можно только представить! Нинон зашла в салон и с улыбкой произнесла: - Господа, ужин подан. Мессир де Пейрак, я желаю, чтобы вы сидели рядом со мной. Мне не терпится услышать поскорее новости о том, как весело вы проводили время в вашем знаменитом Отеле Веселой Науки вдали от столицы. Говорят, праздники там великолепнее, чем у господина Фуке в Во? - Судить вам, прекрасная дама! Я расскажу все, как есть, а вы вынесете свой вердикт, - граф подошел к ней и протянул руку, чтобы сопроводить к столу. - И конечно же, вы споете для нас, - воскликнула Нинон, опираясь на протянутую ей ладонь. - Если вам будет угодно, - с поклоном произнес Жоффрей. Поздно вечером, когда гости разошлись, служанка провела графа в покои хозяйки дома. Та полулежала на подушках низкого дивана и уже успела сменить тяжелое парадное платье на легкое домашнее. Мужчина опустился в кресло напротив и тихо сказал: - Ну вот мы и одни, Нинон. - Я рада, что ты приехал. Я могу по пальцам пересчитать людей, общение с которыми мне доставляет удовольствие, и ты - один из них. - Могу то же самое сказать о тебе, - граф достал из кармана сигару и раскурил ее. - Ах, как же я скучала по этому запаху табака, - мечтательно прикрыла глаза Нинон. - И по тебе... Жоффрей промолчал. - Ты женился? - Да, и уже достаточно давно. - Она красива? - Как ангел, - Пейрак усмехнулся и сжал рукой подлокотник кресла. Глаза Нинон разгорелись и она подалась вперед. - Расскажи мне о ней. - А что ты хочешь узнать? - Все. Откуда она, как ее зовут, и как ей удалось покорить твое сердце, - она рассмеялась. Жоффрей нахмурился. - С чего ты это взяла? - Ах, мой дорогой, я слишком давно знаю тебя, и с уверенностью могу сказать, что сейчас ты безумно влюблен. В собственную жену, - она покачала головой. - Возможно ли это? - Еще год назад я бы сказал, что нет. - Как интересно! - Нинон встала, налила в бокалы вино и один из них протянула графу. - Ну же, расскажи мне все. - Я не знаю, что тебе сказать кроме того, что я люблю ее, а она меня - нет, - Жоффрей единым махом опрокинул в себя содержимое бокала. - Да... И я не знаю, что с этим делать... Я совсем не понимаю, чего хочет моя очаровательная жена. Она очень сдержанна и молчалива, и совсем не походит на других женщин. Представь себе, - граф слегка развеселился. - Ее увлекают разговоры о математике! Нинон закатила глаза. - Боже мой, о каких странных вещах ты толкуешь! Выбирай: либо любить женщину, либо понимать ее... Жоффрей расхохотался. - Как верно! Но загвоздка в том, что я и люблю ее, и хочу проникнуть в тайну ее изумрудных глаз... - Я думаю, что этого делать не стоит. Именно эта тайна так и привлекает тебя, разгадаешь ее - и потеряешь интерес к своей зеленоглазой красавице. Пейрак покачал головой. - Не думаю. Меня волнует все, что связано с ней. Я смотрю на нее и ловлю себя на мысли, что безумно хочу знать, о чем она думает, о чем мечтает... - Все женщины мечтают только об одном, - задумчиво произнесла Нинон. - О любви... А ты всегда славился своими любовными победами и, не скрою, что я и сама когда-то поддалась твоему дьявольскому обаянию... Что же за невероятная женщина твоя жена, что до сих пор не ответила на твои чувства? - Вот и я задаю себе тот же вопрос. И пока я разбирался, что же она собой представляет, совсем потерял голову от любви к ней. - И сбежал в Париж, подальше от нее, - проницательно сказала Нинон. - Именно так. - Что ж, тут можно сказать только одно - препятствия в любви лишь усиливают ее. - Ты цитируешь Шамплена! - граф с изумлением посмотрел на нее. - И нахожу его слова очень верными. Влюбился бы ты так сильно, если бы она не была холодна с тобой? - Мне кажется, - медленно проговорил граф. - Что я любил ее еще до того как увидел. Именно ее я ждал долгие годы, искал во всех женщинах и не находил. И ее холодность нисколько не распаляет меня, а глубоко ранит. Да, Нинон, я стал совсем другим рядом с ней... - Какая же она счастливица, - прошептала женщина. - Я бы многое отдала, чтобы услышать от мужчины такие слова... Если ты хотя бы вполовину чувствуешь то, что говоришь, то рано или поздно она полюбит тебя. Нельзя не ответить на столь страстный призыв. - Только этого я и желаю... Что ж, Нинон, ты вселила в меня надежду. Я очень благодарен тебе, - сказал Жоффрей, вставая. - Я тоже благодарна тебе за откровенность, и знаю, что немногие удостаиваются чести узнать тайны твоего сердца, - она позвонила в колокольчик, вызывая служанку. - Мы еще увидимся до твоего отъезда? - Несомненно. Мы же должны дать повод для сплетен относительно наших близких отношений, - граф заговорчески улыбнулся и поцеловал ей руку. - Ты невыносим! - звонко расхохоталась Нинон. Он снял с правой руки кольцо с печаткой в виде маленького золотого крестика, заключенного в круг, и надел его на палец женщины. - Это еще один подарок вам, мой милый друг. В знак моей глубокой признательности... Нинон поднесла руку к глазам и прозрачный камень цвета ночи отбросил винно-красный отблеск на ее лицо. - Я желала бы принять такой подарок в знак вашей любви, граф, но увы, она мне не принадлежит. Так что я приму его в знак вашей дружбы, которая, поверьте, для меня не менее ценна... На пороге возникла служанка, и Жоффрей, отвесив женщине изящный поклон, удалился. Когда дверь за ним захлопнулась, Нинон тихо проговорила: - Желала бы я взглянуть хоть одним глазком на эту удивительную мадам де Пейрак... *** Он приехал в Тулузу рано утром и узнал, что госпожа графиня еще на прогулке. Он неторопливо прошелся по комнатам, остановился в зале для приемов и посмотрел на то место, на котором обычно сидела его очаровательная супруга во время трапез. Он перебирал в памяти ее изящные жесты, ее улыбки, которые она дарила собеседникам, и сердце его переполнялось радостью оттого, что совсем скоро он увидит ее. В галерее послышались быстрые легкие шаги и Жоффрей медленно повернулся ко входу. На пороге стояла Анжелика и он с волнением отметил, что глаза ее светятся счастьем и она смотрит на него с чувством, близким к восторгу. Жоффрей де Пейрак снял шляпу и, коснувшись земли плюмажем из красных и черных перьев, низко поклонился. Затем выпрямился и ослепительно улыбнулся. - Что же случилось с вами, мадам, во время моего отсутствия, и почему я вижу отражение радости на вашем лице, которая делает вас еще более прекрасной? Она смутилась и опустила глаза. - Ничего! Ничего не случилось, - а потом тихо добавила: - Вас долго не было. "Неужели?" - пронеслось в голове у Жоффрея. - "Неужели она скучала без меня?!" Неожиданно появилась толпа знакомых с возгласами приветствия и многочисленными вопросами, а садовники-мориски начали разносить цветы для праздника. Дворец Веселой Науки вновь ожил. Желая подразнить Анжелику, Жоффрей рассказал, что в Париже он пел у Нинон де Ланкло и подарил ее лютню: - Вы же знаете, что очаровательная жеманница превосходно играет на этом инструменте. Музыка царит в ее доме. Увидев, как внезапно омрачилось лицо жены и она бросила быстрый взгляд на его руку, где не хватало одного кольца, Пейрак преисполнился радости - черт возьми, да она ревнует! Он едва сдержался, чтобы не броситься к ней через всю комнату и не сжать ее в своих объятиях. Еще не время... Она сама придет к нему. И он сделает все, чтобы это произошло как можно скорее... --------------------------------------- Немного ревности - отличная приправа для пылкой любви... Жоффрей сидел за массивным дубовым бюро и просматривал письма, пришедшие утром, когда в кабинет вбежала разрумяненная после утренней конной прогулки Анжелика и весело проговорила: - Какие новости, дорогой? Он поднял глаза на жену и улыбнулся. Она была невероятно хороша в наряде для верховой езды - гибкая, стройная амазонка со слегка растрепанными золотистыми локонами и сверкающими изумрудными глазами. Сняв перчатки и небрежно бросив их на изящный столик, стоящий около двери, она быстро пересекла комнату и легким поцелуем коснулась его губ. Жоффрей показал ей письмо, которое держал в руках: - Это от Молина. Анжелика выпрямилась и скрестила руки на груди. - И что же он пишет? - Я смотрю, вы его недолюбливаете, - смеясь, проговорил граф. - А ведь именно ему мы обязаны нашим сегодняшним счастьем. - Он слишком много на себя берет и вмешивается в дела, которые его не касаются, - резко проговорила Анжелика. В ней вдруг ожил былой гнев, и она вспомнила, как еще совсем недавно отчаянно боролась со своим отцом и управляющим, желая избежать ненавистного брака с тулузским колдуном. Муж встал и привлек ее к себе. - Милая, что с вами? - Ничего, не обращайте внимания... Чего он хочет? Предлагает очередную выгодную сделку? - язвительно осведомилась Анжелика. - Полноте, к чему эта ирония? - граф укоризненно посмотрел на нее и покачал головой. - Нет. Он пишет, что маркиз дю Плесси-Белльер недавно скончался и поместье унаследовал его сын, Филипп. Не думаю, что эта новость каким-то образом может повлиять на наше с ним общее дело, но Молин все же решил поставить меня в известность относительно случившегося. - Филипп... - эхом повторила Анжелика и на нее внезапно обрушились воспоминания из детства - ее яростная ссора с юным красавцем маркизом в Монтелу, его презрительное "Баронесса унылого платья" и насмешки глупых пажей в Плесси, ее дрожащая рука в его руке... Жоффрей увидел, как внезапно потемнели глаза жены и она слегка закусила нижнюю губу. - Вы знакомы? - Да... Немного... Филипп дю Плесси - мой кузен, и мы несколько раз виделись в детстве... И я не могу сказать, что эти встречи меня радовали. Граф насмешливо посмотрел на нее. - А мне кажется, что тут дело в другом. Ну же, признавайтесь, дорогая, что вам нравился юный маркиз! Анжелика вспыхнула и возмущенно проговорила: - Какие глупости! Конечно же нет! Злой, заносчивый мальчишка! Он жестоко посмеялся надо мной и моими родными, когда был проездом у нас в замке, а потом еще раз... Мне казалось, что никого и никогда в жизни я так не ненавидела... - она махнула рукой. - Впрочем, неважно, все это было очень давно... - И тем не менее, вы до сих пор обижены и негодуете. Сдается мне, что кузен вам не просто нравился, вы были влюблены в него... - Жоффрей уже откровенно смеялся. - Он был красив? - Невероятно. Никогда в жизни я не видела такого красивого юношу... Но при этом он был высокомерен и ужасно груб со мной. Но вы правы... Возможно, я была влюблена в него... Немножко... - Немножко! Вы просто прелесть! Значит, не я первым покорил ваше гордое сердце? - граф улыбался, но Анжелика чувствовала его волнение. Она опустила ресницы. Руки мужа сильнее сжали ее талию. - Ну же, мадам, ответьте, - голос его слегка дрогнул. Анжелика обвила руками его шею и взглянула на вмиг посерьезневшее лицо. Никогда раньше он не смотрел на нее так... Или она просто не замечала. - Монсеньор, да вы ревнуете! - воскликнула она. - О, я просто в восторге! - и ее голос зазвенел от переполняющих ее нежности и счастья. - Немножко, - улыбнулся Жоффрей. - Ах, прекрасная дама, вы изрядно помучили меня, прежде чем подарить мне свое расположение, и теперь я невольно задаюсь вопросом - а не ваш ли красавец кузен был тому причиной? - Боже, я была такой глупой! Вы должны ненавидеть меня, - она смущенно потупилась. — Если вспомнить, сколько несчастий я претерпел из-за вас, трудно поверить, что я не держу на вас обиды. Но я не могу обижаться на вас, - тихо проговорил он, касаясь губами ее волос. - В вас моя жизнь. Она теснее прижалась к нему. Он любит ее. Любит настолько, что даже ревнует! Никогда, даже в самых смелых мечтах, она не могла представить себе такого. Его любовь всегда казалась ей чем-то невероятным, феерическим, исключительным подарком судьбы, и она втайне боялась, что однажды он оставит ее и отправится покорять новые вершины... Время от времени в ней просыпалась жгучая ревность к его прошлому, что очень забавляло мужа. А вот теперь он сам ревнует. Она приподнялась на цыпочки и прильнула губами к его губам. - Вы моя единственная любовь, дорогой сеньор, - тихо прошептала она. - И так будет всегда, пока бьется мое сердце... [/more]
japsik: МА
toulouse: japsik угу!!
фиалка: Bella пишет: Что должна была чувствовать неопытная девушка? Она хоть и выросла в деревне, но явно слабо представляла, что должна была делать. И вот наш граф сидит, молчит... может она что не так сказала, сделала... или должна сделать... вот она и первой нарушила молчание... Вообще-то Анж молчание нарушила только после того как он больше не выдержал и ее обнял, и вопрос был опять - таки, связанный с дуэлью, это к тому что шок выветрился и она вспомнила об этом только после всего japsik пишет: надо уехать, чтобы она по его возвращению проявила себя, что она и делает в злополучной новой версии. А вот правда, какое «проявление себя» толком он получил? Отблеск радости на лице? Так она тут же от всего отнекалась: я не я и хата не моя. А дальше вообще полный мрак с этим доктором. Усе. Где волнение, покраснение, где пусть вынужденное, но признание о том что он внушает ей сейчас. Все в холостую. List пишет: Вижу это как-то так: "Ну я же молодец! Все-таки 352-й день эксперимента удался, вот здесь сидит рядом, сама пришла, на шею бросилась. Правда, дорого стоило все это - сколько нервов, сколько проблем, вот дуэль эта, кстати, неприятная зараза, архиепископ расстроится. Хотя, племянник его был кошмар на курьих ножках, сам же знает. И как он только посмел руки к Анж протянуть? Я себе этого не позволял! Ну ничего, теперь оторвусь по полной, потенциал у девушки ого-го какой, главное - ее не напугать, энергию правильно направить. И все должно быть красиво - трубадур я или нет? Пока все правильно - свечи, цветы, фрукты. Кстати, а где виноград, почему только персики? Уволю всех на фиг, ну ничего нельзя доверить, в самом деле! Черт, о чем я думаю, она же здесь, рядом, смотрит на меня этими умопомрачительными глазами, молчит. Кстати, чего молчит, может, всякую фигню обо мне думает? Пора брать за подбородок". Смешно. Но у мужиков чаще: «вижу цель, в себе уверен» и вперёд бросаемся на стену. Я не хочу сказать что у Жоффы в этот момент работает одна извилина и та не в голове, но и и в самом деле какие фрукты и архиепископы если тут ОНА. Вообще то что он сумел укротить свою страсть ради неё уже показатель. Сам признааался что если желание перехлестывало, то сперва получал своё, а даме вешал на уши лапшу из красивых заверений. МА пишет: Он молчит, потому что, как он и говорит, слишком долго ждал этого момента, готовился к нему, ОН вынужден был ждать, пока какая-то девица созреет, ни одну женщину он не желал так стльно и не ждал так долго, он хочет прямо сейчас разорвать на ней одежды и практически изнасиловать ее, но он должен быть нежным и терпелиаым (после года-то воздержания), чтобы причинить ей как можно меньше боли и сделать этот момент незабываемым. А хочется съесть ее живьем, если хотите, вот он и усмиряет себя, чтобы не напугать ее своим напором, и подавляет свои животные порывы. А Анжелика, которая тоже это понимает и чувствует, теряется в догадках, чего он медлит, она еще у трупа Жермонтаза была готова. Отсюда и вопросы ее, а, когда она понимает, в чем проблема, она грамотно и просто говорит: отомсти мне. То есть, дает ему карт бланш, типа съешь меня живьем тигр, я готова, поэтому граф и замечает, что "она еще больше женщина, чем он предполагал". Просто супер
Bella: japsik, и я ППКС! japsik пишет: вот он и усмиряет себя, чтобы не напугать ее своим напором, и подавляет свои животные порывы. короче, медитирует... вспоминает все, чему его учили... прикидывает, какой метод при данным обстоятельствах будет наиболее результативен... теряется в догадках, чего он медлит, она еще у трупа Жермонтаза была готова. это же готовый фанфик! граф еще разгорячен, дышит... э... как надо. Анж вся взволнована и уже на шее. Рядом труп... Друзья на горяченькое прибежали, все заснимут или сразу трансляция вживую! Это ж рейтинг зашкалит как!
Nastia: Bella пишет: это же готовый фанфик! граф еще разгорячен, дышит... э... как надо. Анж вся взволнована и уже на шее. Рядом труп... Друзья на горяченькое прибежали, все заснимут или сразу трансляция вживую! Это ж рейтинг зашкалит как! Одним словом ЖАРА!!! Короче даешь горячий фанфик с горячим рейтингом
List: japsik пишет: В общем, не место архиепискому с Жермонтазом в их постели Я ж не подразумевала, что эти товарисчи толкутся у кушетки и на простыни шелковые наступают. Я имела ввиду что у этого ложа куча всего и путь к нему (к ложу, в смысле) взлеты-падения-неуверенность-надежды-бессонные ночи-проблемы, среди которых и эти двое. Потому что если "больно от счастья", то ИМХО, это не только боль физическая от воздержания. Это когда все разом навалилось. japsik пишет: Это все очень логично и гармонично, но....очень по-женски, это мы, женщины, способны думать о таких вещах и о стольких вещах одновременно в такой момент. фиалка пишет: Но у мужиков чаще: «вижу цель, в себе уверен» и вперёд бросаемся на стену. Отнеслась серьезно, спросила у мужа и его друга. Оба заявили что думать одновременно о многом это запросто, особенно, если нервничают, главное в этот момент ничего не делать. Вот когда начнут действовать, то "вижу цель, не вижу препятствий" Начнут завязывать шнурки - не проси хлеба купить. Спросила также что они чувствуют, когда задачка сложная наконец-то получилась, которую до этого год/пять/семь решали и решить ну ооочень хотели. Оба хором ответили: сначала опустошение. Потом - кайф. В общем, я правильно поняла - мнения разделились (говоря условно) на Жоффу рефлексующего и нервничающего и Жоффу решительного и могучего? ;)
List: Bella пишет: это же готовый фанфик! граф еще разгорячен, дышит... э... как надо. Анж вся взволнована и уже на шее. Рядом труп... Bella, что - над трупом???? Не отходя от кассы? Ну это же не комильфо!
Nastia: List пишет: Bella, что - над трупом???? Не отходя от кассы? Ну это же не комильфо! ЭЭЭ не в домике лучше в домике
Nastia: List пишет: Отнеслась серьезно, спросила у мужа и его друга. Оба заявили что думать одновременно о многом это запросто, особенно, если нервничают, главное в этот момент ничего не делать. Вот когда начнут действовать, то "вижу цель, не вижу препятствий" Начнут завязывать шнурки - не проси хлеба купить. Спросила также что они чувствуют, когда задачка сложная наконец-то получилась, которую до этого год/пять/семь решали и решить ну ооочень хотели. Оба хором ответили: сначала опустошение. Потом - кайф. В общем, я правильно поняла - мнения разделились (говоря условно) на Жоффу рефлексующего и нервничающего и Жоффу решительного и могучего? ;) Ничего себе это что раздвоенный Жоффрей ?
Светлячок: toulouse пишет: Но Анж сама это признает, помните "Он играет со мной, как кошка с мышью". Анж тоже ведь не видела и не знала, что у него на душе творится. Полагаю, сама подумать не могла, что он по-настоящему любит, а не просто забавляется. Ведь внешне все действительно для неё так и выглядело, поэтому и спрашивает, чего это вы не улыбаетесь и не облизываетесь, как довольный кот)) toulouse, я согласна с тем, что голову включал, конечно. Но говорю о том, что не всегда это у него получалось и именно из-за Анж. Я про то, что уже тогда она ломала его планы и ему нужно было снова подстраиваться под обстоятельства, а когда не мог - уезжал). Я больше не согласна с тем, что к тому вечеру он, прям, был уверен, что все случится, и мех на ложе постелил, и что без Жермонтаза все случилось бы. У наших героев вообще ничего само по себе не случалось - то буря, то мужики. . Анж уже столько раз давала задний ход, что с ней вообще ничего неясно. Он во время этого ужина и свет погасил, и песни пел о любви, и был взволнован, поёт, работает для дамы, а она что? Не осталась же сидеть там и млеть, а опять решила убежать от себя. И он за ней, как вы правильно говорите, пошёл бы, меха же ждуть))) вот он и пошёл в фанфе тоже, поговорить и, конечно, дожать. Поэтому и маска на лице, и весь этот флёр. А Жермонтаз стал катализатором. toulouse пишет: Ну вот не знаю... И какой он тогда после этого мужик? Любая игра предполагает элемент импровизации, когда мужчина поет серенады (или павлин распускает хвост), он имеет определенную цель - покорить сердце дамы. Покорить обманом - это немного другое. Как бы Анж потом себя вела с ним, ведь, по сути она отдалась незнакомому мужчине при живом-то муже. фиалка пишет: не дала бы в конце концов? И что, опять сбежит к Нинон? Имхо, Жоффа бы боролся за неё до последнего, как и признаётся в Квебеке. Ещё неизвестно, как бы они поговорили, без Жермонтаза. Может, Анж опять бы зажалась или бортанула, как Луи в Трианоне, тот тоже думал, что все на мази от неё всего, что угодно можно ожидать, мы знаем. Я просто говорю про то, что именно с Анж и только с ней все его расчеты и подготовки шли не по плану, и именно это и бесило его, и притягивало) фиалка пишет: А почему Вы не берёте в расчёт что он хочет дать это время прийти в себя Анж? Так это не противоречит и тому, что ему тоже нужна передышка. Но вообще в таком деле женщинам передышку давать нельзя, особенно Анж, ещё передумает. Он же чувствовал, как она прижималась к нему, пока они ехали, тут надо медленно и верно дожимать, чтобы как раз эти самые страхи и не вернулись. Поэтому я склонна больше к тому, что тут он действительно собирается с мыслями сам и собственно говорит об этих мыслях и обуявших его в тот момент чувствах Анж. фиалка пишет: Он конечно маг и волшебник, но в доме на Гаронне не пощелчку оказался. Решить вопрос с трупом надо? Надо. Отправить слуг в домик, что бы все приготовили. Переодеть или прикрыть рваное платье Анж, тоже надо. Запрячь лошадей, собрать эскорт. Да дел зашибись и не на пару минут, да плюс дорога Мы как-то говорили, что в домике все готово было давно. К тому же, если придерживаться версии, что все сегодня бы выгорело, то, как я уже писала, меха лежали. Зачем даму переодевать, если ее скоро раздевать надо? К себе прижал, плащом накрыл и на коня. С трупом тоже самое, его же закапывать в саду не надо, дал распоряжение Андижосу отправить дядюшке и все. Ну непредставлчю я, что он пошёл на полчаса делами заниматься, а Анж переодевалась и подмышки мыла, как-то совсем неромантично . Тут надо хватать и бежать) а эти песенки - психологическая защита, как у многих смех.
Светлячок: Bella, написала, отправила, а тут следующая страница с вашим комментом, и я согласная japsik пишет: надо уехать, чтобы она по его возвращению проявила себя, что она и делает в злополучной новой версии. По его словам, он уехал именно, чтобы побыть подальше от искушения и не накинуться на неё как нибудь ночью. И мне нравится то, что этот мужик-кремень мог это почувствовать, иначе я тогда совсем не понимаю, чем его взяла Анж да ещё и так, что помнил про неё 10 лет, хоть и с пробелами japsik пишет: Это преподносится Голон, как его обычная практика. Я не вижу в этом ничего показного, с целью заставить ревновать. Ну у него была практика и с дамами спать, но при жене бывшие холостяки все-таки ведут себя по-другому . А здесь мне это показалось даже показушным, как ситуация с Абигель на корабле. МА пишет: мне всегда казалось, что молчание графа признак глубоких чувств. Вот ведь как восприятие разнится Так это так и было, лично для меня. Вот он и осознаёт эти чувства и сидит и анализирует - как же он вляпался))) List, во , я вот все о том же, согласная на все, как говорил Филипп_на_лубутэнах_, +1000 japsik пишет: Это все очень логично и гармонично, но....очень по-женски, это мы, женщины, способны думать о таких вещах и о стольких вещах одновременно в такой момент. Как показывает 6 том, Граф мог думать сразу о многом и анализировать. Да и в своих талантах любовника он был уверен. Не спорю, он и хотел Анж и злился на неё, за то что, так его мучала. Это как в искушении: и хотел прибить, и хотел прижать и поцеловать, но не только он думал в этот момент о безболезненной дефлорации, простите. Способен он был от одного взгляда на Анж подумать и о том, как прекрасна, и о том, как страдал, ИМХО. Поэтому я тут с List: Отнеслась серьезно, спросила у мужа и его друга. Оба заявили что думать одновременно о многом это запросто, особенно, если нервничают, главное в этот момент ничего не делать. Вот когда начнут действовать, то "вижу цель, не вижу препятствий" Начнут завязывать шнурки - не проси хлеба купить. Спросила также что они чувствуют, когда задачка сложная наконец-то получилась, которую до этого год/пять/семь решали и решить ну ооочень хотели. Оба хором ответили: сначала опустошение. Потом - кайф. Про опустошение - в точку! Мужики хоть и другие, но не односложные, особенно такие, как Граф)
japsik: List пишет: Я ж не подразумевала, что эти товарисчи толкутся у кушетки и на простыни шелковые наступают. Я имела ввиду что у этого ложа куча всего и путь к нему (к ложу, в смысле) взлеты-падения-неуверенность-надежды-бессонные ночи-проблемы, среди которых и эти двое. Потому что если "больно от счастья", то ИМХО, это не только боль физическая от воздержания. Это когда все разом навалилось. Ээээ, да и я не подразумевала. И совсем не о боли физической говорила List пишет: Отнеслась серьезно, спросила у мужа и его друга. Оба заявили что думать одновременно о многом это запросто, особенно, если нервничают, главное в этот момент ничего не делать. Вот когда начнут действовать, то "вижу цель, не вижу препятствий" Начнут завязывать шнурки - не проси хлеба купить. Спросила также что они чувствуют, когда задачка сложная наконец-то получилась, которую до этого год/пять/семь решали и решить ну ооочень хотели. Оба хором ответили: сначала опустошение. Потом - кайф. Именно, я не говорила, что мужчины не могут думать о разных вещах, я говорила о данном конкретном моменте. И про опустошение согласна, так у всех, тут мы одинаковые, только цель-то еще не достигнута, как правильно заметил кто-то из девочек И опустошение, имхо, все равно не предполагает мыслей о дуэли и прочей ерунде, я скорее поверю, что он просто ни о чем не думал. И еще, вы уточняли о какой, кхм, задачке идет речь? Светлячок пишет: Анж тоже ведь не видела и не знала, что у него на душе творится. Полагаю, сама подумать не могла, что он по-настоящему любит, а не просто забавляется. Ведь внешне все дай твительно для неё так и выглядело, поэтому и спрашивает, чего это вы не улыбаетесь и не облизываетесь, как довольный кот Ну тут как посмотреть. В старой версии действительно можно было сомневаться, но раз мы читаем роман через призму чувств главной героини, и мы догадываемся, что он ее тоже любит, значит, и героиня это чувствует, имхо. Иначе как люди знакомятся, влюбляются, взаимное притяжение, флюиды и прочее.... Он ей в беседке говорит, что "он не разыграл ее, и она это прекрасно знает", потом она слышит их разговор с Карменситой, он искренне восхищается ее интересом к лаборатории, ну куда тебе еще доказательства? Да, всегда можно сказать, а вдруг это все напускное? Но кто, блин, не рискует, тот не пьет шампанское! И Анжелика не из тех, кто не рискует. Единственное, что ее останавливало, так это гордость, а не неуверенность в его любви. Так что, в конце концов, героиня сдается, ей уже все равно, я чувствую, что Анжелика сдалась бы, а не взбрыкнула. В новой версии так и того проще, все его вздохи, ну прям страдания юного Вертера, тут тока слепой не заметит, там она еще больше подслушивала, сколько можно сомневаться? Так что клиент был готов на все, в любом случае, имхо. Светлячок пишет: Он во время этого ужина и свет погасил, и песни пел о любви, и был взволнован, поёт, работает для дамы, а она что? Не осталась же сидеть там и млеть, а опять решила убежать от себя. А, по-моему, наоборот. Она ему этим дала знак, что созрела 100%, что она настолько хочет его, что аж дышать тошно, что не может больше сидеть спокойно и что хочет именно его, раз Сербало отшила. Если бы ей взбрыкнуть хотелось, она бы, наоборот, включила обаяшку и очаровывала бы всех и каждого. Вот он и побежал бегом, брать быка за рога, что аж маску не снял, пока не остыла, отсюда и ярость такая на Жермонтаза, что он девушку подготовил, а этот хочет все сливочки снять.
List: Светлячок, по всем пунктам Насчет того, что Жоффа знал - Анж к нему неравнодушна. Светлячок пишет: Он во время этого ужина и свет погасил, и песни пел о любви, и был взволнован, поёт, работает для дамы, а она что? Не осталась же сидеть там и млеть, а опять решила убежать от себя Жемчуга дарил, кофием поил, подружкам понравился - ну не дает, зараза (с)!!! Он был уверен,что она к нему в обсерваторию пришла - и облом. А на этом "суде любви"? Он поет, она уходит. И заметьте, уходит не из гордости (гордость была пару минут назад "кинуться в ноги"), а подальше от искушения. Какого искушения???? А все равно ушла и привидением по саду бродит. Вот заперлась бы у себя в комнате и че - дверь ломать? Так что , ИМХО, уверенности не было. Было четкое стремление у него и пока еще неясное желание у нее.
List: japsik пишет: И еще, вы уточняли о какой, кхм, задачке идет речь? Я уточнила, но уже после их ответа. Мне сказали, что какая-то там баба прекрасная женщина и рядом не стояла с теорией общего поля, поэтому опустошение конечно будет, но кайфу меньше получится. japsik пишет: А, по-моему, наоборот. Она ему этим дала знак, что созрела 100%, что она настолько хочет его, что аж дышать тошно, что не может больше сидеть спокойно и что хочет именно его Japsik, уточняю, она дала это понять тем, что вышла из зала? Ну как же интересно то что все мы такие разные!
japsik: Светлячок пишет: По его словам, он уехал именно, чтобы побыть подальше от искушения и не накинуться на неё как нибудь ночью. И мне нравится то, что этот мужик-кремень мог это почувствовать, Так, а кто говорит, что он этого не чувствовал? Конечно, хотел накинуться, это и в старой версии было. Просто сгорая от желания, не сбежать в этот момент, имхо, куда круче, чем сбежать фиалка пишет: А вот правда, какое «проявление себя» толком он получил? Отблеск радости на лице? Но все-таки радости, то, что она уже потом говорила, значения не имеет, для графа этого было достаточно. Я не хочу, видеть рефлексирующего и истеричного графа. Хочу влюбленного, но твердо идущего к цели. Для меня это единственное возможное объяснение, она ответила на его призыв, хоть и прогнала, значит, шансы есть. Вот он и решил внезапно исчезнуть: и себе одно место проветрить, и на реакцию женушки посмотреть потом. Если бы она была холодна, то, он ошибся, а если будет рада, то можно действовать дальше. В старой версии было лучше? Может быть? Но этот момент в новой версии я допускаю. А вот про доктора не напоминайте Светлячок пишет: Как показывает 6 том, Граф мог думать сразу о многом и анализировать. Да и в своих талантах любовника он был уверен. Не спорю, он и хотел Анж и злился на неё, за то что, так его мучала. Это как в искушении: и хотел прибить, и хотел прижать и поцеловать, но не только он думал в этот момент о безболезненной дефлорации, простите. Способен он был от одного взгляда на Анж подумать и о том, как прекрасна, и о том, как страдал, ИМХО. Так, да-да, +1000! Я согласна на опустошение, на любовь и боль, на сдерживание порывов, на всю гамму чувств, но только не на мысли: дуэль встанет мне боком, но это стоило того и проч.
полная версия страницы