Форум » Творчество читателей » Анжелика - игра с судьбой NEW » Ответить
Анжелика - игра с судьбой NEW
Florimon: Дамы и господа, представляю вашему вниманию мой фанфик, который называется "Анжелика - игра с судьбой". События развиваются после торгов в Кандии, где Рескатор покупает Анжелику как рабыню... Редактор - Леди Искренность. Корректор - japsik Описание: 1671 год. Отправившись в рискованное путешествие по Средиземному морю, в поисках своего мужа, Анжелика сначала попадает в руки работорговцев, а затем её в качестве рабыни, покупает загадочный пират по имени Рескатор. С помощью верного друга Савари, Анжелике удается сбежать от нового хозяина. Но её свобода длится недолго. Рескатор настигает беглянку. Теперь Анжелике предстоит стать рабыней человека, виновного в смерти её сына. Персонажи: Анжелика, Жоффрей де Пейрак (Рескатор), мэтр Савари, капитан Язон, Бернар д’Андижос, Франсуа Дегре, Мохаммед Раки, Меццо-Морте, Осман Ферраджи, султан Мулей Исмаил Эль-Рашид, Кантор де Пейрак, Флоримон де Пейрак, Шарль-Анри дю Плесси-Бельер Все комментарии прошу выкладывать в тему Анжелика - игра с судьбой NEW (комментарии) 7 Начало обсуждения в темах: Анжелика - игра с судьбой NEW (комментарии) 6 Анжелика - игра с судьбой NEW (комментарии) 5 Анжелика - игра с судьбой NEW (комментарии) 4 Анжелика - игра с судьбой NEW (комментарии) 3 Анжелика - игра с судьбой NEW (комментарии) 2 Анжелика - игра с судьбой NEW (комментарии) Автор адекватно воспринимает критику, а также будет рад дельным замечаниям и комментариям.
Ответов - 41, стр:
1 2 3 All
Florimon: Глава 9 Прошло ровно два дня с тех пор, как Анжелика вновь ступила на борт «Морского Орла». Вечерние сумерки уже начали окутывать корабль бархатным покрывалом, и молодая женщина решила прогуляться по палубе. Запах свежей древесины после ремонта корабля еще не успел полностью выветриться, и у молодой женщины складывалось впечатление, что она находится посреди леса. Ветра почти не было уже несколько часов, и грациозная шебека, спустив все паруса, медленно плыла на веслах. Они с тихим плеском опускались в водную гладь и затем, когда поднимались, вода тонкими серебристыми струйками стекала с них обратно в море. Такой равномерный и тихий звук убаюкивал Анжелику, и она наслаждалась ощущением покоя и меланхолии вокруг себя. За два минувших дня произошло много событий, которые не отпускали мысли молодой женщины. И сейчас она хотела немного подумать о том, что произошло, а монотонные звуки и приятный запах леса успокаивали её воспалившееся сознание. После памятного разговора в шатре на Пантеллерии, Рескатор заверил её и Дегре, что не станет преследовать французов и позволит полицейскому благополучно покинуть остров. Его проводят к кораблям, а людей возле храма отпустят. Естественно, Дегре со своей стороны пообещал, что он гарантирует отсутствие стычек и провокаций. Они условились, что в своем рапорте господин королевский посланник укажет, будто не смог отыскать маркизу дю Плесси-Бельер. Затем мужчины попросили Анжелику оставить их наедине для проведения важной беседы. Сафи Фаршад вызвался проводить маркизу к её шатру, но Анжелика отклонила его предложение. Она сказала, что хочет пройтись по берегу и немного привести в порядок чувства после столь эмоционального разговора. Никто из мужчин не стал возражать. Когда Анжелика вместе с Фаршадом вышли из шатра, два мавра встали на караул возле его входа. Рескатор явно сделал выводы и решил не допускать больше ситуаций, при которых, пусть даже и невольно, его мог кто-либо подслушивать. Сафи поймал руку Анжелики и галантно поцеловал кончики пальцев. Затем он распрощался с молодой женщиной и удалился в гущу моряков. Анжелика еще долго слышала его звучный голос, отдающий команды матросам. Он внимательно следил как грузили на «Голдсборо» провизию и запасы питьевой воды, проверял как упаковали в деревянные ящики мушкеты и пистолеты, которые с самого утра были розданы членам экипажей на тот случай если бы с непрошенными гостями завязалась настоящая стычка. Когда на рейд вернулся «Морской Орел», Фаршад вместе с Язоном распределили оставшуюся на берегу утварь между двумя экипажами и принялись руководить их погрузкой в шлюпки и затем на корабли. Анжелика долго бродила по берегу, стараясь не мешать матросам, занятых сворачиванием лагеря, и всё время украдкой поглядывала на шатер Рескатора. Она очень хотела поговорить с Дегре наедине и пыталась улучить момент, чтобы застать его до того, как он отплывёт обратно во Францию. Наконец, спустя несколько часов, пола шатра отвернулась и на пороге появились монсеньор Рескатор и Франсуа Дегре. Анжелика тут же поднялась с деревянного ящика, на котором сидела в тени пальмы и направилась к ним. Пока она шла, утопая по щиколотку в горячем песке, Сафи Фаршад успел раньше неё подойти к Рескатору. Они о чем-то перемолвились и мужчины удалились, сделав вид, будто не заметили приближающуюся Анжелику. А вот Дегре, напротив, не только заметил молодую женщину, но и отвесил ей глубокий поклон. Настроение у Анжелики было скверным. Сегодня утром она потерпела сокрушительное поражение. Её надеждам на спасение от Рескатора посредством загадочного французского господина не суждено было сбыться, так как тем самым господином оказался полицейский Франсуа Дегре, получивший приказ арестовать её именем короля. Ей также пришлось унизиться перед пиратом, прося снова взять её на борт «Морского Орла». Да и к тому же она провела последние несколько часов под палящим солнцем, что усугубило и без того плохое расположение духа. – Чертов сыч! – это было первое, что Анжелика выпалила прямо в лицо полицейскому. – Вам ещё не надоело меня преследовать? Дегре рассмеялся. Ему всегда нравилось, когда благородная маркиза переходила на воровской жаргон. – Мадам, вы не представляете до какой степени вы мне надоели, но злодейка-судьба похоже считает, что я ещё не достаточно натерпелся из-за вас! Анжелика почувствовала, что вопреки своему плохому настроению, не может сдержать улыбки. Это был Дегре! Язвительный, немного грубый, но очень давний и верный друг. Слишком много общих воспоминаний объединяло их. – Как вам удалось меня отыскать? – спросила молодая женщина уже более доброжелательным тоном. – О, это была увлекательная одиссея! Вы хотите услышать подробности? Анжелика утвердительно кивнула. Тогда Дегре со всей любезностью, на которую был при желании способен, сопроводил маркизу в шатер, где бы они смогли побеседовать не опасаясь любопытных глаз. Анжелика присела в кресло, в котором некогда сидел Рескатор. Дегре расположился в кресле напротив. В шатре витал сильный запах табака. Молодая женщина также обратила внимание, что графин с вином, стоящий на столе, почти пуст, а письмо короля, которое она давеча смяла и бросила на пол, было кем-то заботливо поднято и разглажено – пергамент, исписанный ровным красивым почерком, аккуратно сложенный вдвое, лежал на столе, рядом с пустыми серебряными кубками. Скорее всего разговор, произошедший между пиратом и полицейским, выдался весьма непростым. Мужчины много курили, пили вино. О чем они говорили? О ней? Они спорили? Или спокойно беседовали, словно еще недавно не находились во враждующих лагерях? В Анжелике проснулось извечное женское любопытство – она захотела узнать о чем так долго разговаривали мужчины. Но к её большому огорчению, она понимала, что попытки что-либо выведать у Дегре ни к чему не приведут. Не стоило даже пытаться. Она перевела взгляд на полицейского. Ему вернули все его вещи с избытком – на поясе мужчины появился внушительных размеров кошель, в котором, когда он садился, отчетливо звякнули монеты. – За что он вам заплатил? – без обиняков спросила Анжелика. – Ах, это! – Дегре мельком взглянул на кожаный кошелёк. – Скажем так, это компенсация за причиненные неудобства. – Недурная компенсация, – отметила Анжелика. – Сколько там? – Вполне достаточно, чтобы полицейский и королевский посланник не терзался совестью, когда будет писать ложный доклад об итогах своего расследования. Анжелика негромко рассмеялась. – Господин Дегре, разве у вас есть совесть?! Мужчина пропустил её слова мимо ушей и ничего не ответил. – Как же вы меня нашли? – повторила свой вопрос Анжелика после непродолжительного молчания. – О, моя милая, я два месяца гонялся за вами по всему Средиземному морю и каждый день клялся, что заставлю вас заплатить за то, что вы поставили под удар мою репутацию полицейского. Мне не составило труда узнать, что вы отбыли из Марселя на борту одной из королевских галер. Правда я потратил несколько дней, чтобы отыскать судно, на котором мог бы пуститься за вами вдогонку. Я побывал в княжестве Монако, в Специи и на Корсике. От тамошних жителей я узнал о кораблекрушении галеры и о том, что некая благородная дама посетила замок местного сеньора, но саму даму мне застать не удалось. Потеряв ваш след я отправился в Кандию, зная что именно этот остров являлся конечным пунктом вашего намеченного пути. Я долго ожидал вас там, но в итоге утратил всякую надежду на новую встречу. Никто ничего не знал и не слышал о маркизе дю Плесси-Бельер. Незадолго до вашего прибытия, я покинул остров и решил возвращаться во Францию. Вести о том, что вас продали в рабыни Рескатору настигли меня на Мальте. На тот момент я был уверен, что не в силах вам помочь и уже даже договорился с капитаном одного французского торгового корабля, чтобы он взял меня на борт. Но провидение упорно толкало меня к вам. В день моего предполагаемого отплытия в порт Валлетты вошла галера «Люрона». Герцог де Вивонн, находившийся на борту, сообщил о вашем побеге после аукциона и о том, что монсеньор Рескатор скорее всего уже отправился на ваши поиски. Вивонн видел его судно в порту Кандии, чуть позже его заметили недалеко от Мальты. Нам удалось выйти на его след. Правда, несколько раз он все же пропадал из нашего поля зрения, но два дня назад мы узнали от местных рыбаков, что его шебека стоит возле этого острова и более того – они видели с Рескатором красивую женщину со светлыми волосами. Дегре выдержал небольшую паузу. – Вы никогда не могли усидеть на месте, – добавил он. – Вы сильно рискуете своим служебным положением из-за меня? – спросила Анжелика. Она только сейчас осознала, что невольно втянула в свою авантюру и Дегре. Ей стало его немного жаль из-за того, что он так долго пытался отыскать её и, возможно, помочь. Кроме того, ему предстоит по возвращению в Париж выдержать еще одну схватку и ради её благополучия расписаться в собственной некомпетентности. Сердце Анжелики наполнилось теплым чувством по отношению к её давнему другу. Тревога, неуверенность и вместе с тем благодарность отразились на её лице, немного заострив его черты. – Я делаю это не в первый раз, – обреченно вздохнув, сказал Дегре. – Но у вас же могут возникнуть большие неприятности. Насколько я поняла, де Вивонн знает, что я здесь. – Ваше волнение за мою скромную персону, льстит мне, мадам. Но, как видите, я очень удачно отговорил герцога высаживаться на остров вместе со мной. Я скажу, что женщина, которую видели рыбаки – не вы. Мало ли светловолосых наложниц у Рескатора... – Спасибо Дегре, – сказала Анжелика и, подавшись вперед, горячо сжала его большую теплую руку. – Ваша помощь так неожиданна, но очень значима для меня! Ведь вы были ужасно суровы со мной там, в Париже… Она запнулась, словно наяву увидев двух людей, мужчину и женщину в простонародной одежде, сидящих в роскошном особняке квартала Маре. Наверное Дегре тоже вспомнил эту сцену из недавнего прошлого, но казавшуюся теперь такой далекой. Возможно, он невольно сравнивал женщину, которая сидела сейчас перед ним в простом, но элегантном платье, с некогда блистательной придворной дамой, увешанной роскошными драгоценностями. – Я хотел защитить тебя, – сказал он очень тихо и поцеловал её руку. – Но теперь я вижу, что моя защита тебе больше не нужна. Маркиза Ангелов, ты всегда добиваешься того, чего хочешь… Анжелика одарила его теплой улыбкой. Таким, как сейчас, Дегре бывал очень редко, но нравился ей намного больше. – Дегре, вы наверное осуждаете меня? – спросила она. – Ведь мне приходится идти на сделку с пиратом. Но вы же сами понимаете, что у меня не было другого выбора! Я не могу вернуться во Францию сейчас, когда близка к своей цели, да еще и принять столь унизительные условия, в которые меня хочет поставить король. Я почти ничего не знаю о Рескаторе. Я слышала много сплетен, но, думаю, половина из них неправда. Он ведет какую-то свою игру, но я верю ему. Хотя, по-вашему, это, наверное, звучит чересчур легкомысленно… Дегре как-то странно посмотрел на неё. Анжелике показалось, что он порывался ей что-то сказать, но по какой-то причине не может этого сделать. – Я не вправе осуждать вас, мадам, – сказал он наконец неожиданно нежным и немного грустным тоном. – Вы так давно живете в моем сердце, что мне не остается ничего другого, как только принимать вас такой, какая вы есть… Иди к своей мечте, Маркиза Ангелов! И будь счастлива! А фараону пора возвращаться на свой корабль. Он встал, намереваясь откланяться, но Анжелика, подчиняясь какому-то неведомому порыву бросилась к нему. Её руки сами обвились вокруг его шеи и она нежно поцеловала его. Но Дегре не ответил на её поцелуй. Он мягко отстранился. – Прощай, Маркиза Ангелов! – сказал он тихо. Затем поклонился и вышел из шатра. Оставшись одна, молодая женщина поежилась и растерянно огляделась по сторонам. Ей показалось, что только что она навсегда потеряла, что-то очень важное. Она еще некоторое время стояла на пороге шатра и смотрела на холм, за которым скрылась высокая фигура бывшего нищего и хвастливого адвоката, а ныне респектабельного полицейского Франсуа Дегре. Тяжело вздохнув, она вскоре также покинула шатер Рескатора и ушла к себе дожидаться, пока лагерь окончательно не свернут, и не настанет время отчаливать от берега. Но время шло, а за ней никто не приходил. Изнывая от ожидания, маркиза решила снова спуститься на берег. Она была уверена, что к тому времени Франсуа Дегре уже вернулся на свою галеру и благополучно отбыл во Францию. Но каково было её удивление, когда она обнаружила его на берегу и не просто так, а ведущим непринужденную беседу с самим Рескатором. Сначала Анжелика решила, что ей померещилось. Но чем ближе она подходила к мужчинам, тем больше понимала, что это не фантом, и мужчины разговаривают друг с другом так, словно являются старыми добрыми друзьями. Они были настолько увлечены беседой, что сначала не заметили приближающуюся к ним Анжелику. А заметив, резко прекратили разговор и даже, как показалось молодой женщине, были немного смущены тем, что она стала свидетелем этой сцены. – Господин Дегре, я не надеялась увидеть вас столь скоро, – сказала Анжелика с легкой иронией. – Мадам, это всего лишь случайность, – ответил полицейский. – Я уже давно должен быть на другом конце острова, но меня задержала беседа с монсеньором Рескатором. – Надеюсь, я не помешала вашему разговору? – Нет, мадам, мы как раз закончили, – поспешил заверить её Рескатор, от чего ощущение необычности происходящего только усугубилось. Они еще обменялись несколькими ничего не значащими фразами и, когда к берегу подошла шлюпка, спущенная с «Морского Орла», быстро распрощались. Рескатор помог Анжелике сесть в лодку, а пока матросы грузили оставшиеся на берегу сундуки и деревянные ящики, вернулся к Дегре и принялся что-то говорить, склонившись почти к самому уху последнего. Дегре слушал очень внимательно и ни разу не перебил собеседника. Лишь в конце он сказал фразу, которую смогла услышать и Анжелика: – Мессир, вы можете рассчитывать на меня. В ответ Рескатор похлопал Дегре по плечу. Мужчины окончательно попрощались, и Рескатор присоединился к Анжелике в шлюпке. Он был каким-то задумчивым и даже не сразу услышал вопрос, который задала ему маркиза: – Монсеньор Рескатор, могу ли я полюбопытствовать, о чем вы так увлеченно беседовали с господином Дегре? – Деловой разговор, не более, – ответил он. Увидев, что такой ответ разочаровал Анжелику, он добавил: – Ничего такого, что могло бы заинтересовать женщину. Все остальное время, которое потребовалось, чтобы добраться до корабля, они молчали. Рескатор смотрел куда-то вдаль, а Анжелика не имела ни малейшего желания возобновлять беседу первой. Лишь поднявшись на корабль, Рескатор отвел её в сторону и задал вопрос, который до сих пор отдавался эхом в её сердце. – Как погиб ваш сын? – спросил он. Анжелика не ожидала этого вопроса и не нашла ничего лучше, чем ответить правду. – Он был на одной из французских галер, которую вы пустили на морское дно! То ли от нахлынувших воспоминаний, то ли от того, что она наконец выплеснула эту боль на виновника произошедшего, она вдруг расплакалась. – Мне очень жаль... – произнес пират. – Ваша жалость не вернет мне ребенка, – бросила она ему в лицо и убежала. Несколько часов она провела одна в своей каюте, сидя на низком восточном диване и оплакивая утрату, воспоминания о которой всколыхнул вопрос корсара. Немного успокоившись, Анжелика обвела взглядом помещение и поняла, что каюта капитана больше не вызывает у неё неприязненных чувств. Наверное, вернувшись сюда свободной женщиной, а не рабыней, она по другому посмотрела на уже ставшую привычной обстановку. Под вечер, когда корабль наконец снялся с рейда, появился Роже в сопровождении миловидной мавританки с большими черными глазами и кожей цвета сандалового дерева. Как объяснил юноша, Рескатор позаботился о том, чтобы нанять на острове служанку для Анжелики. К большому удивлению, девушка хорошо говорила на арабском, итальянском и французском языках и носила итальянское имя Орсина, которое совершенно не подходило её внешности. Позже девушка рассказала, что её родители были обычными рабами в Палермо. С самого детства она была подле своей матери, которая прислуживала госпоже и многому научила свою дочь. Когда Орсине исполнилось двенадцать лет, их господин разорился. Всех рабов продали на невольничьем рынке в счет погашения долгов. Таким образом девушка была разлучена со своей семьей. Затем её еще несколько раз перепродавали разным хозяевам пока, в конце концов, её не купил монсеньор Рескатор. Он и привез её на Пантеллерию, так как здесь жила её дальняя родственница. Но жизнь на маленьком острове после роскошных вилл Сицилии и Кандии, в которых она жила пусть и в качестве рабыни, показалась скучной восемнадцатилетней девушке и, снова встретив своего спасителя, Орсина попросила увезти её с собой. Так она и очутилась на борту «Морского Орла». Поначалу Анжелика опасалась, что Орсина станет ей обузой, так как не сумеет должным образом прислужить даме, но служанка оказалась достаточно расторопной. Она быстро понимала, что от неё требуется, и выполняла все с должным рвением. К тому же девушка, сама того не осознавая, послужила еще одним ключиком к разгадке самой сокровенной тайны, которую Анжелике еще доведется узнать в будущем. Но пока маркиза дю Плесси-Бельер даже не догадывалась об этом. *** На следующий день Анжелика проснулась рано утром и, не зная чем себя занять, решила отправится на прогулку по палубе. Она не стала будить новоиспеченную служанку, решив, что может благополучно обойтись и без её общества. Наслаждаясь утренней прохладой и безмятежной синевой бескрайнего моря, она и подумать не могла, что девушка, проснувшись и не найдя госпожу в каюте, испугается до полусмерти и отправится на её поиски. Анжелика уже собиралась возвращаться к себе, когда её внимание привлек странный шум на нижней палубе. А через некоторое время из твиндека поднялись три моряка и заплаканная Орсина. Они толкали её в спину и что-то кричали на арабском языке. Анжелика не поняла ни единого слова из сказанного мужчинами, но было ясно, что нужно, как можно быстрее, увести служанку с палубы, подальше от пиратов, чтобы не разразился настоящий скандал. – Что здесь происходит? – послышался за спиной Анжелики голос Рескатора. Он подошел, как всегда бесшумно, но, пожалуй, впервые Анжелика обрадовалась такому появлению. Одно лишь его присутствие подействовало на моряков – они тут же замолкли, приосанились, а один из них поправил у товарища, съехавшую набок квадратную и расшитую золотыми нитками шапочку – тюбетейку. Последовал быстрый обмен фразами на арабском языке. Как позже объяснили Анжелике, моряки жаловались патрону на то, что Орсина, совершенно не зная корабля и как следует вести себя здесь, забрела в камбуз. Её неуклюжесть привела к тому, что она опрокинула котелок с кипящим супом на ноги одному из матросов. Теперь у бедолаги огромные волдыри, и он не может ходить. В ответ на эту реплику служанка расплакалась еще больше и, ища защиты и покровительства у Рескатора, бросилась перед ним на колени. – Монсеньор, прошу вас, не наказывайте меня, – в перерывах между всхлипываниями и завываниями произнесла она. – Я ни в чем не виновата. Один из моряков толкнул меня. – Она действительно не виновата, – сказал мальтиец Энрико. Он только что поднялся на верхнюю палубу и, видимо, был свидетелем той сцены. – Рахман ослушался вашего приказа и начал приставать к девушке. Парень в тюбетейке, очевидно, он и был тем самым Рахманом, сначала побелел словно мел, а затем стал что-то говорить, активно жестикулируя руками и все время указывая пальцем на Орсину. Анжелика была заинтригована. Она слышала, что авторитет Рескатора велик и среди его собственных людей, и среди других моряков на Средиземном море. Похоже, слухи имели под собой достаточно прочное основание. За все время пребывания на корабле, она ни разу не видела, чтобы кто-то злостно нарушал дисциплину. Тогда, как у других капитанов постоянно кто-то сидел на цепи в трюме или болтался на бушприте, Рескатор похоже вообще не нуждался в таких мерах. Его авторитет был непререкаемым, и сейчас Анжелика явно видела, что моряки очень боятся потерять расположение хозяина. В такой ситуации было странным даже то, что кто-то из них мог вообще ослушаться прямого приказа. Тем временем Рескатор очень внимательно выслушал всё, что ему сказал матрос. И затем, уже по-французски, спросил у служанки, которая продолжала стоять на коленях: – Зачем ты пошла в камбуз? – Я искала госпожу и заблудилась, – по-детски наивно произнесла девушка. – Он приставал к тебе? – Рескатор кивнул в сторону матроса в тюбетейке. Девушка несколько смутилась и очень тихо произнесла: – Этот – нет. Тот, который приставал, сейчас лежит с ошпаренными ногами. В ответ на её реплику Рескатор расхохотался. – Значит, он уже наказан за свое поведение, – сказал капитан корабля и поднял перепуганную Орсину с колен. На этом инцидент был исчерпан, но затем произошло событие, которое привело Анжелику в полнейшее замешательство. Пока Энрико наводил порядок среди моряков и призывал всех вернуться к своим обязанностям, Рескатор, как-будто совсем не замечая Анжелику, отвел Орсину немного в сторону. Изящным и нежным жестом он вытер слезы с её щек. Затем, что-то тихо говоря, снял кольцо с пальца и подарил его служанке. Безделица, сущий пустяк, но девушка вмиг заулыбалась, её щеки зарумянились, а в глазах появился задорный огонек. От изумления Анжелика широко открыла глаза. Сейчас она, словно наяву, перенеслась во дворец Веселой Науки. Ей показалось, что она снова видит перед собой нескладную фигуру мужа, Жоффрея де Пейрака, дарящего утешительный приз одной из дам. Её муж много лет назад точно таким же непринужденным движением снимал кольцо с пальца и точно такое же выражение лица, как у Орсины сейчас, она видела у тех женщин, которые удостаивались внимания этого выдающегося мужчины. «А ведь они и правда похожи!» – словно молния блеснула мысль в воспаленном разуме молодой женщины. Жоффрей тоже иногда носил маску, а его язвительность и непринужденная манера общения также пугала тех, кто не знал его достаточно хорошо. – Мадам, вы словно призрака увидели, – сказал Рескатор, иронично улыбаясь. Этот глухой хриплый голос вывел Анжелику из прострации, но весь оставшийся день она так и не смогла оправиться от наваждения. Она провела его в своей каюте, не желая никого видеть, и лишь на следующий вечер вышла на палубу. И вот сейчас, стоя на палубе корабля, она снова думала о том, что её муж и Рескатор действительно обладали схожими чертами. Высокий рост и худощавое телосложение, прекрасные манеры, а также особая непринужденность и естественность, с которой оба подчиняли себе других людей. Оба лидеры по натуре. Люди, которые не следуют общепринятым правилам и действуют, исходя из собственных целей. Но у Жоффрея был великолепный голос – Золотой Голос Королевства. Его сильный тембр обладал магией, завораживал и сводил с ума. Разве мог голос Рескатора сравниться с ним?! К тому же её муж хромал... Да и как вообще можно сравнивать этих двух мужчин? Её муж был галантным сеньором, ученым, эпикурейцем. Он ненавидел насилие. Судьба сыграла с ним жестокую шутку и, вероятно, он мог бы озлобиться, но он никогда бы не опустился до жизни, которая зиждется на грабежах и насилии, Анжелика была в этом абсолютно уверена. А вот уверенность в том, что она найдет его, опять стала покидать её. Несмотря на то, что, возможно, уже завтра она будет беседовать с Мохаммедом Раки и ещё немного продвинется вперед в своих поисках, а, быть может, даже узнает точно, где сейчас её муж, Анжелику одолевала странная тревога. Она чувствовала, что что-то очень важное упускает из виду. Вокруг неё происходило столько странных событий, объяснения которым она не могла найти, что молодая женщина оказалась окончательно сбита с толку. Её мысли постоянно вращались вокруг подслушанного разговора Рескатора с Фаршадом, вокруг странного поведения Дегре и каких-то тайных договоренностях последнего опять все с тем же Рескатором, вокруг того кольца, что он вчера утром подарил служанке… Это был какой-то заколдованный круг, который постоянно замыкался на персоне пирата. Даже человек, которого в Марсель посылал Жоффрей де Пейрак, и тот оказался на службе у Рескатора. «Я уже не удивлюсь, если окажется, что и Жоффрей состоит на службе у Рескатора, извлекая для того серебро из свинцовой руды, и даже тому, что Рескатор и есть Жоффрей!» – подумала Анжелика. Но в следующий миг буквально подскочила на месте от невероятности своих размышлений. – Нет! Этого не может быть! – произнесла вслух Анжелика, словно пытаясь убедить саму себя в этом.
Florimon: Глава 10 Анжелика с силой сдавила пальцами виски, пытаясь усмирить нарастающую мигрень. Она почувствовала, что сейчас, как никогда остро нуждается в том, чтобы наконец разобраться во всем происходящем и понять в какой вихрь событий оказалась вовлечена. И единственный, кто мог помочь ей в этом, был Рескатор. Молодая женщина подумала, что не видела сегодня пирата на палубе во время своей прогулки. Она еще не вернулась к себе в каюту и решила немедленно отыскать Рескатора и выяснить все то, что так необходимо было ей знать. Она поискала его глазами и увидела, что тот, как всегда в это время, находился на капитанском мостике. Он что-то обсуждал с Язоном, Энрико и еще несколькими помощниками. Но вот мужчины закончили разговор и, спустившись по небольшой лесенке на палубу, намеревались, видимо, пойти в камбуз, где уже созывали моряков к ужину. Анжелика поспешила к ним в надежде перехватить Рескатора, пока он не ушел. – Монсеньор Рескатор, я хотела бы побеседовать с вами! – сказала она громко, когда приблизилась к мужчинам. Рескатор, судя по всему, не ожидавший, что Анжелика наберется храбрости заговорить с ним первой, резко остановился и повернулся к ней. – Это что-то новенькое, – сказал пират с иронией в голосе. Язон и остальные помощники также остановились и с огромным любопытством стали наблюдать за своим капитаном и его прелестной «птичкой», как они между собой называли Анжелику. Под таким пристальным вниманием молодая женщина немного растерялась. Она уже не боялась Рескатора, но не была готова говорить ни с кем, кроме него, о столь тревожащих её разум мыслях. – Мне необходимо поговорить с вами наедине, – сказала она уже немного тише. В ответ на эту реплику один из моряков, сопровождавших капитана, присвистнул. Рескатор, поняв причину смущения молодой женщины, жестом показал, чтобы мужчины шли дальше без него, а сам подошел к Анжелике и, приобняв её за талию, увлек в носовую часть палубы. – Ну вот и эта дикая кошка спрятала коготки, – донеслась до Анжелики фраза, брошенная кем-то из моряков. – Наш капитан умеет обхаживать женщин! – подтвердил другой матрос. И дружный громогласный хохот сотряс вечернюю тишину. Фривольная реплика смутила Анжелику, к тому же она поймала себя на мысли, что ей нравится то, как Рескатор её обнимает. Молодая женщина попыталась отстраниться, но уверенная и властная мужская рука не позволила ей этого сделать. – Итак, о чем же вы хотели поговорить? – спросил Рескатор, когда они оказались на самом носу корабля. Он развернул Анжелику лицом к себе, а сам принял одну из своих излюбленных поз – широко расставил ноги и положил руки на рукоятки пистолетов, которые висели у него на поясе. Он немного склонил голову вперед, внимательно вглядываясь в лицо Анжелики. Она же нервно теребила уголок шали, не зная, как лучше начать разговор. – Я хотела сказать... – немного дрожащим голосом проговорила Анжелика, – что тогда... на острове... я непреднамеренно подслушивала вашу беседу. Это вышло случайно. Я искала вас, но когда подошла к шатру, никак не могла решиться зайти внутрь… Пират показал жестом, что ему не интересны её оправдания. – Допустим, я поверил вам, – сказал он. – И все же я услышала, как вы упоминали об одном человеке… Анжелика невольно запнулась. Она почувствовала как ком подступил к горлу, не давая выговорить больше ни слова. – Наверное, о том, которого вы ищете? – предположил Рескатор, закончив фразу за Анжелику. Молодая женщина несколько раз кивнула головой. – Неужели мои догадки были верны, и прекрасная мадам-консул действительно ищет кого-то на Средиземном море? – с явной иронией в голосе спросил пират. Анжелика не обратила внимания на его тон. Она пыталась всеми силами унять дрожь в теле и взять себя в руки. Ведь она собиралась выведать у Рескатора некоторые сведения, которые её интересовали, и она прекрасно осознавала, что получить их будет нелегко. Такого мужчину, как Рескатор, невозможно обмануть или обхитрить с помощью женского кокетства. Анжелика понимала, что ей предстоит достаточно откровенный разговор, но обнажать душу перед совершенно чужим человеком было очень сложно. Наконец, овладев своими чувствами, Анжелика произнесла: – Да, я ищу одного человека… Мужчину… – Мужчину? – наигранным тоном переспросил Рескатор. – Я ищу своего мужа, – тихим, но твердым голосом добавила она. Ей показалось, что последняя фраза произвела сильное впечатление на Рескатора. Он некоторое время молчал, а когда заговорил снова, его голос зазвучал более мягко. – Дорогая моя, простите, но я практически ничего не знаю о маркизе дю Плесси-Бельере. Маршал вроде как погиб при осаде Доля? – Да, это так, – сказала Анжелика. – Но вы неверно поняли меня. Я ищу своего первого мужа. В глазах пирата мелькнули озорные огоньки, и Анжелика с ужасом подумала, что сейчас он поднимет её на смех. – Мой первый муж был неугоден своему королю, – стала поспешно говорить молодая женщина, – десять лет назад его осудили на смерть и лишь в последний момент ему удалось избежать казни. Он скрылся, бежал из королевства, но я все это время считала его погибшим. Лишь несколько месяцев назад мне открылась правда. Прошу, монсеньор, только не смейтесь надо мной. Я и так чувствую себя неловко из-за того, что оказалась в подобной ситуации. Ведь я вышла второй раз замуж, не будучи вдовой… – Да, тут действительно не до смеха, – подтвердил Рескатор, скрещивая руки перед собой на груди. – Я смотрю, вы – мастерица попадать в глупые истории. И зачем же вы ищете вашего пропавшего мужа? Анжелика удивилась такому вопросу. – Но ведь он – мой муж! – И что с того? Разве это не самое удобное положение для такой красивой женщины?! Вы можете жить в свое удовольствие, не опасаясь последствий. Для всех вы дважды вдова, так к чему ворошить прошлое? – Потому что я люблю его и всегда любила! – Это лишь слова, – резко парировал пират. Анжелика не отступала. – Возможно, для вас это действительно всего лишь слова. Но прошу вас, монсеньор, не мучайте меня, и скажите, знаете вы его или нет! Во Франции мой муж занимался тем, что добывал золото и серебро из свинцовой руды. Здесь её называют «пинио». Вы ведь таким же самым образом добываете серебро для чеканки монет! Если ваш друг, Мохаммед Раки, действительно приезжал четыре года назад в Марсель по просьбе моего мужа, то вы должны были слышать об этом человеке! Это высокий худой мужчина с черными волосами. Его левая щека испещрена шрамами, и он хромой… Пока Анжелика говорила, она неосознанно положила свою ладонь на предплечье Рескатора. Этот жест, преисполненный надежды, не остался им незамеченным, но Рескатор вдруг рассмеялся и она с досадой одернула руку. – Да, любовь действительно бывает слепа! И вы, такая красавица, говорите мне, что много лет любите подобного урода, да к тому же неудачника?! Я вам не верю! От этих слов у Анжелики защемило сердце. Разве мог такой расчетливый человек, как Рескатор, понять её?! Понять ту любовь, которой были когда-то связаны она и Жоффрей де Пейрак. Для него это действительно пустые слова. Анжелика начала жалеть о том, что завела разговор. Скорее всего, она не добьется от него никаких сведений. Упрямо мотнув головой, она с вызовом посмотрела на пирата. – Вы можете думать все, что хотите! – твердо сказала она. – Но я никогда не забывала о нем! Он всегда жил в моем сердце! И если вы не можете понять, какую любовь могут внушать друг другу мужчина и женщина, то мне вас жаль. – А как же ваш брак с красавцем маршалом? – парировал Рескатор. – Это совершенно другая история! – ответила Анжелика. – Я вынудила маркиза жениться на мне. – И сейчас вы скажете, что совсем его не любили? – подозрительно спросил пират. – С трудом верится! Анжелика с недоумением посмотрела на Рескатора. – Почему вы спрашиваете об этом? – Потому что ваши слова звучат слишком подозрительно и неубедительно. Вы говорите, что любите своего колченогого сеньора, но при первой же возможности выходите замуж за молодого красавца. Анжелику задело его обвинение во лжи. – Да я его любила, но не так как первого мужа, – несколько раздраженно ответила она. – Филипп был красив, но он был жестоким человеком! Он ненавидел меня! Она помолчала немного, а потом тихо добавила: – Ненавидел до любви… Анжелика почувствовала, как ком вновь подступил к горлу, и сердце болезненно сжалось. Последние откровения заставили маркизу вспомнить о давней муке, терзаниях и убежденности, что она проклята и приносит несчастье всем, кто осмеливается её полюбить. Сначала Жоффрей, потом Дегре, Николя, Клод, Филипп… Теперь из-за неё сошел с ума д’Эскренвиль… Последнего ей было ничуть не жаль, Дегре в очередной раз вынужден выкручиваться из того положения, в которое попал из-за неё, а вот все остальные расстались с жизнью. Анжелика отвернулась от Рескатора. Пират вынудил её вспомнить о слишком сокровенных тайнах, и она боялась как бы он каким-то колдовским способом не прочел всего этого на её лице… Или в душе. Она отошла от него и, облокотившись о борт корабля, устремила свой взор к темнеющему вечернему небу. Рескатор тоже подошел к перилам. Теперь, поставив согнутую ногу на связку каната, он стоял прямо за спиной у Анжелики, так близко, что она могла ощущать его присутствие кожей. – Вы сказали, что заставили маркиза жениться на вас, – его тихий голос зазвучал прямо возле её уха. – Позвольте поинтересоваться зачем? Зачем было заставлять человека, который, по вашим словам, ненавидел вас, брать вас в жены. Неужели не было других поклонников, которые готовы были предложить вам руку и сердце? Анжелика вздохнула. Она не знала, как объяснить ему то положение, в котором она оказалась тогда, много лет назад. Кроме того, она сильно сомневалась в том, что он действительно сможет её понять. Немного помолчав, она начала говорить тихим голосом. – Когда моего мужа якобы сожгли на костре, я потеряла все. Титулы, дворцы, деньги, милость короля… Моя семья от меня отвернулась. Я осталась в ужасной нищете с двумя младенцами на руках. Я была в полном отчаянии, я не знала, что делать… Лишь ценой огромных усилий и милостью судьбы мне удалось разбогатеть. Для того, чтобы у моих детей была еда и кров мне пришлось изрядно потрудиться. Из благородной некогда дамы я превратилась в простую мещанку, «Мадам Шоколад»… – Шоколад? – переспросил Рескатор, не уверенный в том, что правильно услышал. – Да, я получила эксклюзивный патент на изготовление и продажу этого напитка. Только не спрашивайте, как мне это удалось. Это очень длинная история… – А разве мы куда-то спешим? – заметил пират с доверительно-нежной ноткой в голосе. Анжелика повернулась и посмотрела на Рескатора. Его совсем не шокировали её откровения. Скорее наоборот. Он слушал с неподдельным интересом. Анжелика грустно улыбнулась и опустила глаза. Она еще никогда и ни с кем не беседовала так откровенно о своей жизни. Удивительно, но чем больше она говорила, чем больше открывала перед этим загадочным человеком в маске свою душу, тем легче ей становилось. Анжелике было грустно лишь потому, что ей казалось, будто все эти люди, о которых она невольно вспоминала, словно призраки бродят вокруг неё. Вот Клод ле Пти, Отверженный Поэт, со своим пером в руке пишет очередной памфлет. А вот и мэтр Буржю, как всегда в своем неизменном фартуке, ругающийся с поварятами, маленький мальчик Лино, продающий вафли, красавец Филипп, гордо расхаживающий на красных каблуках… Лишь несколько мгновений спустя, когда матрос начал по очереди зажигать масляные лампы на реях, призраки развеялись, словно их и не было. Корабль погрузился в ночь. Подул легкий восточный ветер и изящная шебека, вновь расправив все паруса, легко заскользила по воде. – Да, мне удалось нажить состояние, – продолжила говорить Анжелика, поежившись от холода и натянув на плечи шелковую шаль, – но деньги не могли дать самого главного – титула! Единственный возможный способ получить его – замужество с мужчиной знатного рода. Но кто возьмет в жены простую шоколадницу? – И все же маркиз дю Плесси осмелился, – немного язвительно вставил пират. Анжелика не отреагировала на его слова. – Он был единственный, кого я могла принудить к такому постыдному для дворянина браку. В детстве я, по случайному стечению обстоятельств, стала свидетелем подготовки заговора против короля. Отец Филиппа участвовал в нем. Только под страхом разглашения этих давних тайн, маршал согласился жениться на мне. Этот брак дал мне долгожданный титул и пропуск в Версаль. Я добилась для сыновей должностей при дворе, сам король оказывал им должное почтение. Это было то, к чему я стремилась. Но цена оказалась слишком высока. Лишь много позже я поняла, что для одинокого сердца даже красота Версаля имеет привкус пепла. Рескатора, казалось, удивило её последнее заявление. – Неужели вы могли быть одинокой? Такая красивая женщина как вы не может не вызывать интерес. У вас должны были быть поклонники... – Меня мало интересовали развратники, которые окружали короля, – отмахнулась молодая женщина. – Да и к тому же пристальное внимание Его Величества к моей персоне ограждало от лишних посягательств. – Почему же вы отвергли вашего августейшего покровителя? – спросил Рескатор. – Я его не любила, – просто ответила Анжелика, пожимая плечами. – К тому же, персона короля принесла мне слишком много горя. Людовик уже однажды разрушил мою жизнь, мое счастье. Стать его любовницей означало бы предать единственное, что у меня оставалось – память о моем муже. Анжелика подняла глаза и посмотрела на Рескатора. Он снова принял свою любимую позу – широко расставив ноги и скрестив руки на груди, стоя на фоне лампы, в своей черной одежде, он казался сотканным из темноты, а мягкий ритм складок плаща за спиной придавал его фигуре величественность королей. Из-за сумрака вокруг она с трудом различала, а скорее только угадывала, внимательный изучающий взгляд черных глаз. – Память? – переспросил пират. – Значит, вы еще не знали тогда, что ваш первый муж жив? – Нет. – Как вы узнали об этом? – Мне сказал король. Эти слова казалось не только удивили пирата, но еще и здорово развеселили его. В его голосе Анжелика услышала явную насмешку. – Неужели? Сам король? – Да, – спокойно подтвердила Анжелика. – Он хотел узнать причину моего отказа. Я объяснила. Я не знаю, зачем, может из жалости, а, может, и для очистки совести, но он предоставил мне документы, в которых были сведения о помиловании моего мужа. Но одной рукой дав надежду, второй он закрыл передо мной все двери. Он запретил мне покидать Париж. – А вы всё же бросились в эту авантюру. Надо признать, вы – очень целеустремленная женщина! Анжелика не поняла, насмехается он над ней или действительно восхищен её поступком. – А как ещё, по-вашему, я должна была поступить? Все эти десять лет я втайне лелеяла мысль о новой встрече с мужем. Я сходила с ума от нереальности своих мечтаний. Поймите, с его мнимой смертью моя жизнь потеряла смысл. И теперь, имея шанс вновь обрести его, я должна бездействовать?! – Ладно, оставим это, – пират сделал неопределенный жест рукой. – Сказать честно, я до сих пор не верю, что король мог так запросто помиловать вашего супруга. Что было в тех документах? – Там был приказ об изменении приговора. Дело моего мужа было слишком громким и приобрело огромный резонанс. Король не мог просто помиловать его. Он изменил смертную казнь на пожизненное заключение в отдаленной тюрьме. Все держалось в строжайшем секрете. Лишь приближенные были посвящены в курс дела. Они произвели подмену: на костре сгорел другой человек, уже мертвый. А моего мужа тайно вывезли за пределы Парижа. Затем, я не знаю как, но ему удалось сбежать от своих тюремщиков. – Что еще было в бумагах? – Больше ничего особенного. В связи с побегом заключенного, королевские мушкетеры начали расследование. Там было огромное количество докладов о ходе поисков. Но, в конечном счете, они закрыли дело под благовидным предлогом. В рапорте сказано, что мой муж утонул в реке вскоре после побега. Короля устроил такой финал. – Если там сказано, что ваш муж все-таки погиб, то почему вы уверены в обратном? – Потому что четыре года назад он посылал во Францию посланника – Мохаммеда Раки, чтобы узнать обо мне. Я тогда была при дворе и не встречалась с ним. Все сведения обо мне ему рассказал мой друг, Франсуа Дегре. – Полицейский, с которым мы общались на острове? – уточнил пират. – Да, он самый. Немного помедлив, она добавила: – Я ничего не знала о посланнике. Дегре мне рассказал о странном визите только тогда, когда у меня на руках уже были документы о помиловании. Он решил, что в тот момент подобные новости могли разрушить мою жизнь. Наверное, он был прав, – с грустью заключила Анжелика. – Почему же вы решили искать вашего мужа именно на Средиземном море? – спросил Рескатор. – Я до сих пор не знаю, где он, – в голосе Анжелики проскользнули нотки отчаяния. – Единственная ниточка, которая есть у меня в руках – это Мохаммед Раки. Я сначала не знала, где искать этого купца, но мне сказали, что в Кандии живет его родственник – Али Мектуб. И я отправилась в Кандию… Она горько усмехнулась, вспомнив о том, что её поездка завершилась совсем не так, как она рассчитывала. – Я надеюсь, что Мохаммед расскажет где сейчас тот, кто посылал его во Францию за сведениями обо мне. Рескатор молчал. Она по-прежнему ощущала на себе его взгляд, но в этом ощущении была некая новизна. Вероятно от того, что в темноте, которую не мог разогнать свет от масляных ламп, она не видела выражения его глаз и уже привычной ироничной улыбки на его губах. Непонятной магией своей личности он окутывал её словно теплым покрывалом. Было что-то волнующее в том, что она разговаривала с темнотой, у которой был голос Рескатора. Несмотря на хрипотцу, в нем иногда слышались покоряющие ноты и отголоски глубокого тембра. Анжелика даже несколько раз ловила себя на мысли, что ей нравится его голос. – Когда мы прибудем в Алжир? – спросила она с надеждой. – Вам так не терпится встретиться с Мохаммедом? – отрешенно спросил Рескатор. – Я хочу как можно скорее узнать, где мой муж! – снова повторила Анжелика.
Florimon: Рескатор ничего не ответил. Вдруг он, совершенно неожиданно, обняв за талию, притянул её к себе. Его сильные руки держали её так крепко, что она не могла пошевелиться. Но она и не сопротивлялась. Впервые она ощущала, что хочет находиться в объятиях пирата. Немного помедлив, он наклонился и поцеловал её. Его губы сначала легко прикоснулись к её губам, но с каждым новым прикосновением они все настойчивее требовали ответа. Анжелика слишком хорошо помнила, какие чувства ему удалось пробудить в ней в тот первый вечер возле Мальты – тогда ей с большим трудом удалось устоять перед искушением. Она и сейчас ощущала тоже самое. Под нежной, но требовательной лаской в ней начинало просыпаться желание. Анжелика чувствовала, что не в силах больше бороться с опьяняющим чувством восторга. Приоткрыв уста, молодая женщина позволила себе вдоволь насладиться чувственным поцелуем. Окунаясь в пучину сладострастия, Анжелика все больше отбрасывала ложную скромность. Постепенно исчезали звуки вокруг. В целом мире остались лишь он и она, оба охваченные страстью. Только где-то на задворках сознания, слабый голос твердил: «Нет, не стоит этого делать!». Лишь когда Рескатор проявил неосторожность, и она ощутила прикосновение холодной кожаной маски к щеке, её обуял ужас. Анжелика оттолкнула пирата. – Почему вы так настойчиво отвергаете меня? – спросил Рескатор со слегка сбившимся дыханием. – Вы давно не юная дева, а искушенная женщина. Вы знаете толк в чувственных наслаждениях и жаждете их, я уверен в этом. Так почему? Я до сих пор внушаю вам страх? – Я же только что рассказала вам, что ищу своего мужа! – таким же сбившимся голосом ответила Анжелика. – Как вы себе представляете возможным то, чего хотите от меня? – О, зачем вам этот калека из прошлого? Вы любите человека, которого уже не существует. Вы любите не его, а память о своей беззаботной и счастливой юности, память о той жизни, что он вам обеспечивал. Прошло десять лет! Сударыня, задумайтесь – десять лет! Вы оба прожили разную жизнь вдали друг от друга и стали совершенно другими людьми. Примите ли вы вашего богача-трубадура, если он стал, скажем, нищим, побирающимся на базаре, отверженным или ренегатом? Или пиратом, как я? – Нет, – Анжелика отчаянно замотала головой, – этого не может быть! Смысл слов плохо доходил до её сознания. – Он был великим человеком и, я уверена, остался таковым. Возможно, годы наложили свой отпечаток, но наша любовь преодолеет все препятствия и вновь восторжествует! – Как же вы женщины идеализируете любовь! Подумайте о том, что он сможет предложить вам. Для человека, потерявшего однажды все, слишком тяжело примириться с несправедливостью, найти в себе силы бороться и подняться из небытия. Кем он стал теперь? Возможно, лишь своей жалкой тенью. – Нет, нет! Это неправда! Слова, только что сказанные пиратом, эхом отдавались в её возбужденном разуме. Она уже где-то слышала нечто подобное. Чей-то другой голос говорил ей тоже самое. Но откуда Рескатор мог знать то, о чем сама Анжелика отказывалась даже помыслить? Пират снова захотел привлечь её к себе, но она выставила перед собой руки, не давая ему приблизиться. Рескатор сделал несколько шагов вперед, вынудив её попятиться и упереться спиной в борт корабля. Судорожно озираясь вокруг, Анжелика поняла, что прижатая его телом к фальшборту между лафетом пушки с одной стороны, и связками канатов – с другой, она оказалась в ловушке. – Останьтесь со мной! – со страстью в голосе сказал пират. Ошеломленная и напуганная его натиском, Анжелика не сразу поняла, что он ей только что сказал. Она недоуменно уставилась на пирата. – Не ворошите пепел прошлого, – продолжал он, – в нем вы не найдете ничего кроме горечи. Я помогу вам забыть все то, что омрачает ваше сердце. – Нет! – яростно выпалила Анжелика, когда до неё дошел смысл его слов. Рескатор усмехнулся. Анжелика поняла, что он, с его любовным опытом, прекрасно ощутил, как она только что трепетала в его объятьях. И эта её внутренняя борьба, казалось, его забавляла. – Отчего вы так сопротивляетесь? Поддайтесь искушению. Вас ведь переполняет желание уступить. – Нет, это не так! – возразила Анжелика, но её слова прозвучали неубедительно. Молодая женщина всеми силами пыталась сбросить с себя накатившую истому. Она хотела уйти, но Рескатор не давал ей сдвинуться с места. – Зачем вы сопротивляетесь своей судьбе? – спросил он. – Какой судьбе? – Той, что привела вас ко мне! Разве вы не задумывались над этим?! Во время нашего первого разговора, вы сказали мне, что я виноват в том, что случилось с вами. Но, возможно, Провидению, уже тогда, возле Корсики, было угодно чтобы мы воссоединились! И не поняв знаков судьбы, мы оба поплатились за это. Я дважды чуть не потерял вас, но вы снова здесь! – Это всего лишь стечение обстоятельств, – сказала Анжелика. – Вы ведь и сами были готовы отпустить меня на Пантеллерии. – И все же вы вернулись на мой корабль, – с иронией в голосе подметил пират. – Мне пришлось из двух зол выбирать меньшее, – резко ответила Анжелика. – И вы сами это прекрасно понимаете. И даже не воображайте будто я могу прельститься такой персоной, как ваша! Вы – презренный пират! Грязный авантюрист! А я не глупая одалиска, я… Я… Она хотела сказать «придворная дама», но осеклась. Где была та высокомерная маркиза, соперница самой мадам де Монтеспан? Она растворилась где-то в бесконечной синеве морских волн. Средиземное море, приготовив для неё немало испытаний, очистило её душу от того налета цинизма и грубости, которые она приобрела в Версале. Она давно уже перестала быть маркизой дю Плесси-Бельер. Но кем она стала? Кто она теперь? Она задавала себе все эти вопросы, но не могла найти ответа на них. «А если Рескатор прав, и мне действительно уготована судьба быть с ним?» – невольно задумалась Анжелика. Её руки, которыми она упиралась в его грудь, начали нервно дрожать. Боясь что Рескатор заметит это, она опустила их. Анжелика думала, что пират воспользуется возникшим шансом, чтобы снова её обнять, но этого не произошло. Он так и остался стоять на том же месте. – Я лишь хочу найти мужа, – словно заклинание снова произнесла Анжелика. – О! Упряма, как дюжина ослиц! – Рескатор возвел руки к небу, словно призывая его в свидетели. – Вы так и не поняли, что я вам сказал? Вас ждет жестокое разочарование! – Пусть так, – сказала Анжелика. – Но я должна до дна испить эту чашу, коль уж отхлебнула от неё!
Florimon: Глава 11 Анжелике снился сон. Она шла по широкой аллее, усыпанной мелким гравием, под сенью больших деревьев. Туман белыми хлопьями заволакивал все вокруг. Анжелика шла так уже очень долго и, казалось, что аллее нет конца. Она постоянно озиралась по сторонам, но видела лишь бесконечную серую дорогу и ровные ряды высоких деревьев, молчаливых и неподвижных, словно стражи. Но вот вдалеке показался небольшой домик. Подобрав юбки, молодая женщина побежала туда. Как только она приблизилась, Анжелика увидела людей, столпившихся перед домом. Но вот толпа расступилась и перед ней открылись массивные двери, украшенные золотыми изображениями солнца. Внутри дома горел яркий свет, были слышны мужские и женские голоса, хохот, играла музыка. Немного помедлив, Анжелика зашла внутрь. Она медленно прошла по просторной гостинной, пересекла несколько залов, затем прошла через столовую, в которой стоял длинный стол сервированный золотом и хрусталем, но не увидела ни одного человека. Она все время оглядывалась, но не могла понять откуда до неё доносятся все эти звуки. Наконец, она зашла в небольшую залу, посреди которой, возле золотого кресла с высокой спинкой, стоял мужчина и жестом приглашал её присесть в него. Анжелика неуверенной походкой подошла ближе и увидела, что мужчина – это никто иной, как сам король Франции Людовик XIV. Но вот за его спиной один за другим, словно из воздуха, стали появляться отвратительные кривляющиеся лица. Они издавали ужасные звуки, гримасничали, мерзко хохотали. Анжелика сильно испугалась этого страшного маскарада и выбежала на улицу. Она снова шла по аллее. Туман развеялся и теперь солнечные лучи, проскальзывая сквозь листву деревьев, рисовали загадочный рисунок на земле. Гравий шелестел под ногами, и где-то недалеко слышался звук прибоя. Когда вдалеке снова появился дом, Анжелика уже без особого энтузиазма направилась туда. Теперь это была красивая средиземноморская вилла, построенная из белого камня с большими террасами и балконами, увитыми цветами. Анжелика зашла внутрь. Посреди огромного зала на больших подушках возлежал Рескатор, а все помещение заполняли обнаженные женщины. Одни лежали подле него, другие танцевали под неистовые звуки барабанов, третьи подносили охлажденные напитки своему повелителю. Анжелика заметила, что и сама она была теперь обнажена. Но вот Рескатор повернулся к ней. Заметив Анжелику он щелкнул пальцами, и все женщины исчезли, словно растаяли в воздухе. Из глубины зала к ней подошли два арапчонка, неся в руках платье, сотканное из чистого серебра и золота. Пират встал и жестом пригласил Анжелику занять место на подушке рядом с ним. Испуганная Анжелика сбежала и из этого дома. Едва она выбежала на улицу, как пейзаж резко изменился. Она оказалась посреди бесплодной пустыни. Нещадно палило солнце, хотелось пить. Со всех сторон до самого горизонта простирался лишь белый песок. Но вот Анжелика заметила убогую покосившуюся хижину. Она подошла к ней. Внутри, возле маленькой кузницы, сидел человек. Из-за дыма или тумана, клубившегося в хижине, она не могла понять, кто перед ней. Она лишь смогла разглядеть длинные черные волосы и черные глаза. Одежда, в которую был одет мужчина, была порвана и в некоторых местах свисала клочьями. На его запястьях и лодыжках висели огромные кандалы. При каждом его движении цепи издавали жуткий грохот. От этого ужасного звука Анжелика закрыла уши, но в тот же момент поняла, что проснулась. Где-то недалеко действительно грохотала разматывающаяся якорная цепь. Вскоре молодая женщина услышала характерный звук ударяющегося о морское дно тяжелого якоря. По всему телу корабля пробежала судорога, и он замер на месте. Стояла глухая ночь, и мрак полностью поглотил «Морского Орла». Анжелика поднялась с кровати и на ощупь нашла небольшую лампадку. Еще некоторое время ей потребовалось, чтобы отыскать огниво и высечь искру. Наконец, осветив каюту, молодая женщина поразилась абсолютной тишине, которая стояла на корабле. Несмотря на ночь, на палубе обязана была находиться вахта матросов. Определенно происходило что-то странное. Раз они бросили якорь, значит шебека скорее всего подошла к Алжиру. Но почему такая тишина? Почему они не зашли в порт? Молодая женщина одела тяжелый парчовый восточный халат, который услужливая Орсина оставила рядом с её кроватью. Сама же девушка спала безмятежным сном на мягкой циновке подле алькова. Анжелика, босая, вышла на палубу. Но не успела она и двух шагов пройти, как к ней подлетел кто-то из моряков и, вырвав из рук фонарь, выбросил его за борт. На палубе царила кромешная темнота. – Что происходит? Где мы? – спросила Анжелика, совершенно сбитая с толку. – Тсс! Тихо! – сказал кто-то рядом. – Уведите её, – послышался откуда-то сверху голос Язона. – Сначала объясните мне, что здесь происходит! – потребовала Анжелика. Её глаза постепенно привыкали к темноте, и она уже могла различить силуэты мачт, рей, матросов на палубе. Подняв голову к капитанскому мостику, она увидела приземистый силуэт капитана Язона. Он перегнулся через перила, чтобы лучше видеть её в темноте. – Мадам, вернитесь в каюту! – сказал он непререкаемым тоном. – Это прямой приказ монсеньора Рескатора. – С каких пор?! – удивилась Анжелика. – Пусть он сам скажет мне об этом! – Монсеньора сейчас нет на корабле. В данный момент я здесь главный и прошу вас, мадам, покинуть палубу. Холодный и несколько пренебрежительный тон Язона явно говорил о том, что он не будет с ней церемониться и, если потребуется, то её насильно запрут в каюте. Анжелика совсем растерялась. Куда же делся Рескатор? Почему она должна сидеть в каюте? Язон что-то выкрикнул по-арабски и к Анжелике подошли два мавра. Их безоговорочное подчинение второму капитану не обещало молодой женщине ничего хорошего. Так ничего и не выяснив, Анжелика не без огорчения поняла, что ей ничего не остается, как только подчиниться приказу. Когда маркиза подошла к двери, ведущей в её каюту, она увидела, как мимо скользнула черная тень. – Кто здесь? – спросила испуганная женщина. – Это я, Энрико. Не бойтесь, мадам. Анжелика облегченно вздохнула. Из всей разношерстной команды Рескатора, пожалуй, только этот моряк вызывал у Анжелики теплые чувства. Это был молодой мужчина небольшого роста, с гладкой, без растительности, оливкового цвета кожей, в жилах которого текла турецкая, греческая и венецианская кровь. Ему недавно исполнилось двадцать лет, хотя выглядел юноша не старше пятнадцати. Анжелика знала от Роже, что Рескатор пять лет назад привез его с Мальты. За это время Энрико Энци уже успел зарекомендовать себя хорошим моряком. Она часто видела его сопровождающим пирата, а это было знаком доверия со стороны Рескатора. – Энрико, пожалуйста, объясни мне, что происходит!? – попросила молодая женщина. – Где мы? – Недалеко от Алжира, – негромко ответил он. – Алжир? – переспросила Анжелика. – Да. – А что все это значит? – она указала рукой в сторону палубы. – Все огни потушены по приказу монсеньора Рескатора, – объяснил молодой человек. – Корабль не должны увидеть с берега. Он просил и вас уведомить, чтобы вы не зажигали лампу в своей каюте. – Ты точно уверен, что Рескатора нет на корабле? – еще раз переспросила Анжелика, желая окончательно удостовериться в этом. – Я сам спустил для него шлюпку несколько часов назад. Монсеньор с небольшим отрядом, собранным из команды, уже давно должен был высадиться на берегу. Он лично раздал указания всем остальным, кто остался на шебеке. На судне объявлен аврал. – Но почему такая скрытность? Почему он не взял меня с собой? – недоумевала Анжелика. – Он и меня не взял, – сказал Энрико грустным голосом. – Алжир слишком опасное место. Это вотчина Меццо-Морте – заклятого противника монсеньора. Именно поэтому мы никогда не заходим в алжирский порт. Да и сейчас рискуем достаточно. Еще и «Голдсборо» ушел в Палермо. Без его защиты мы ничего не сможем сделать против алжирских галер и пушек, расставленных по молу. Поэтому надо оставаться незамеченными, как можно дольше. Анжелика вспомнила, как у берегов Пантеллерии прекрасный галеон маневрировал, уходя на север. Тогда она мало придала значения этому событию. А теперь отсутствие «Голдсборо» показалось ей фатальной ошибкой. Она вдруг почувствовала, что что-то страшное непременно должно произойти. Опасность словно висела в воздухе. – И что же теперь делать? – спросила Анжелика. – Только ждать, – спокойно ответил моряк и ушел, растворившись в темноте. Анжелика вернулась к себе. Она была окончательно сбита с толку и обескуражена поведением Рескатора. Их последний разговор накануне вечером пронесся в душе молодой женщины, словно ураган, и у неё больше не было сил, чтобы размышлять над поведением капитана корабля. Понимая, что она не сможет заснуть в такой обстановке, она села на диван и, взяв с подноса на столе гроздь винограда, нехотя отрывала сочные ягоды и отправляла себе в рот. Из окна её каюты виднелся белый город на холме, который под светом, появившейся из-за облаков тусклой луны, казался серебряным. Алжир мирно спал, и было, наверное, нелепо думать о том, что именно сейчас на его улицах, разворачивается самая настоящая драма. Потянулись долгие часы ожидания. *** Анжелика не знала сколько прошло времени, но вдруг каюта озарилась каким-то странным голубоватым светом. Через пару секунд свет стал слабеть, а затем и вовсе исчез. На палубе началось движение – послышались переговоры моряков, топот босых ног. Совершенно забыв про приказ сидеть в каюте, Анжелика резко поднялась с дивана и выбежала на палубу. И снова над ней разлился этот необычный голубоватый свет. Подняв голову Анжелика увидела в небе яркий шарик, который взвившись вверх, начал постепенно гаснуть. Она уже знала, что именно так выглядит сигнальная ракета. Точно такой же огонек в небе Анжелика видела возле острова Капрая, когда Рескатор подавал сигнал своим маврам на одной из галер королевского флота. Через минуту в небо взвилась еще одна ракета. – Это третья, – послышался чей-то голос. – Поднять якорь! – прокричал Язон. – Отдать паруса! – Отдать рифы! – Гребцы на весла! Приказы второго капитана летели один за другим. Шебека распустила все паруса и стала медленно набирать скорость. – Быстрее! Быстрее! Уходим отсюда! – кричал кто-то из матросов. Анжелика совершенно не понимала, что происходит. На корабле нарастало напряжение. Все моряки до единого были максимально сосредоточены и с точностью выполняли приказы второго капитана. Но что-то неумолимое надвигалось на них. Анжелика посмотрела на город. Он все так же мирно спал, но стоило ей прислушаться, как вдалеке она различила мушкетные выстрелы. А еще через мгновение ночную темноту прорезал оглушающий грохот. Стреляла пушка. Со зловещим свистом тяжелое ядро пролетело рядом с кораблем и упало в воду в нескольких ярдах от него, подняв столб водяной пыли. – Нас заметили! – прокричал кто-то. – Надо уносить ноги! – послышалось в ответ. Прогремел второй залп. И опять снаряд упал в воду рядом с кораблем. Тут же последовал третий и четвертый выстрел. На сей раз ядра были более точны. Оба угодили в кормовую часть корабля. От удара тяжелых снарядов, шебеку словно толкнуло вперед и Анжелика, не удержавшись на ногах, упала прямо на деревянный настил палубы. Но, похоже, сильных разрушений не было. Корабль все также набирал скорость и уверенно скользил по воде. – Где Рескатор? – вставая и потирая ушибленное колено, спросила Анжелика у пробегавшего мимо моряка. Но он ей не ответил. Маркиза пыталась увидеть Рескатора среди мужчин на палубе или на капитанском мостике, но нигде его не находила. Если он до сих пор не вернулся на судно, то их дела очень плохи. Анжеликой овладела какая-то странная уверенность, что стоит только флибустьеру взяться за штурвал, как все напасти оставят их корабль. Но вот Анжелика заметила белокурую шевелюру Роже. – Роже, где Рескатор? – спросила она, жестом подзывая к себе мальчика. Юноша, вопреки ожиданиям, совсем не был растерян или напуган. – Вон там шлюпка, – он указал по направлению к берегу. Анжелика проследила за его жестом и действительно увидела, как небольшая лодка отчалила от берега. Несколько мужчин запрыгнули в неё прямо на ходу. Матросы, сидевшие на веслах, отчаянно пытались грести, но шлюпка двигалась по воде медленно. Слишком медленно. – Но они же не успеют подняться на борт! – с отчаянием в голосе проговорила Анжелика. – Они должны успеть. У них нет другого выбора, – с изрядной долей фатализма заключил юноша. Корабль полным ходом уходил от негостеприимных берегов Алжира. Теперь город был достаточно далеко, и пушечные ядра больше не могли их настигнуть. Удостоверившись, что за ними нет погони, и из порта не выходят корабли для перехвата, шебека немного снизила скорость, чтобы гребцы в лодке смогли догнать корабль. Вскоре на палубу «Морского Орла» стали подниматься моряки. Все, без исключения, были молчаливы и угрюмы. Среди них оказалось много раненых. Некоторые могли передвигаться лишь с помощью товарищей. Но апогеем картины стал матрос, которого подняли на палубу на руках двое моряков и положили прямо на планшир. Он жутко хрипел и что-то бессвязно бормотал, прижимая руки к животу, где по рубашке расползалось огромное кровавое пятно. Вскоре он затих и испустил дух. Словно завороженная, молодая женщина наблюдала за странным шествием. В водовороте неприятных событий про Анжелику все забыли. Она же стояла тихо, прижавшись к борту, и надеялась, что её никто не заметит и не прогонит снова. Анжелика все ждала, когда же среди матросов появится высокая фигура Рескатора. Но, когда последний из них взошел на палубу, матросы подняли лодку и стали привязывать её к шлюп-балке, все поняли, что монсеньора, их капитана и предводителя, нет среди прибывших. – Но где монсеньор? – спросил Язон у вернувшихся с берега. Казалось, что он тоже был озадачен исчезновением капитана. – Рескатор-бей не успеть на лодка, – послышался чей-то голос с сильным арабским акцентом. – Кто это говорит? – спросил Язон. – Назовите свое имя! Из группы мужчин вышел молодой араб в коротком кафтане и широких полотняных штанах, которого Анжелика раньше не видела на корабле. Его голову покрывала красная феска – прямоугольная шапочка с черной кисточкой, свисавшей сбоку, которая в сочетании с длинным носом и резко очерченными скулами, делала мужчину похожим на дятла. Он плохо говорил на французском, но все же достаточно, чтобы можно было его понять. – Я Ахмед. Я сопровождать мой господина – Мохаммед Раки. Он указал рукой еще на одного араба, который стоял тут же на палубе. Это был мужчина постарше, достаточно тучный и одетый в дорогую одежду. В складках его белого тюрбана сверкал огромный рубин. От удивления Анжелика широко раскрыла глаза. Она так давно мечтала о встрече с этим человеком и теперь не могла поверить в то, что она действительно видит его перед своими глазами. – Ас-салям алейкум, – сказал Язон, поднося руку сначала ко лбу, потом к сердцу, – Мохаммед-бей, я рад тебя видеть. – Алейкум ас-салям, – ответил купец, проделывая тот же самый жест. Его голос звучал очень тихо для такого тучного человека, словно мужчина говорил через силу. Мохаммед тяжело дышал, его шатало, а плечи иногда вздрагивали. – Эфенди, объясни, что произошло, – обратился к нему Язон. – Ты видел Рескатора? – Да, я видел его, – ответил купец. – Он пришел в мой дом. Но к моему великому разочарованию Рескатор-эфенди прибыл в Алжир в плохое время. За мной, моими людьми и моим домом следили. – Ты знаешь, кто это был? – спросил Язон. – Это были люди Меццо-Морте. Они устроили засаду. Но Аллах не благоволит людям с черными помыслами. Им не удалось убить того, кого они поджидали. – Что случилось потом? Почему Рескатор не сел в шлюпку? – Он не успел. Прямо на берегу нас ожидала еще одна западня. – Но где же он тогда? – Последнее, что он сказал мне, было: «Я пойду к Саиду!». Ты и сам знаешь, что это означает. – Дьявол! – выругался Язон. – Только этого нам не хватало! Словно в ответ на проклятия второго капитана лицо Мохаммеда вдруг перекосилось. Его плечи снова дернулись. Он поднес руку к груди и несколько раз шумно вдохнул воздух в легкие. Он выглядел как-то странно. Его лицо побледнело, а на лбу выступила испарина. Анжелика внимательнее присмотрелась к арабскому купцу. И только теперь заметила, что правый рукав его кафтана обагрен кровью. – Он же ранен! – воскликнула молодая женщина, уже не пытаясь остаться незамеченной. Но не успела она произнести эту фразу, как Мохаммед Раки упал без чувств на палубу и забился в мелких судорогах. – В кубрик его! Быстро! – скомандовал Язон. Несколько матросов подхватили бесчувственное тело арабского купца и унесли. – И позовите этого странного аптекаря! – добавил второй капитан. Теперь на палубе все пришли в движение. Матросы, не занятые управлением судна, помогали раненым. Некоторых отнесли в кубрик вслед за Мохаммедом, тех у кого ранения не вызывали опасений, перевязывали тут же на палубе. Раздав все указания, Язон повернулся к Анжелике и уставился на неё холодным взглядом. – А её заприте в каюте! – бросил он раздраженно. *** Анжелика металась по каюте словно загнанная львица. Лишь одна мысль сейчас тревожила её. Она наконец увидела Мохаммеда Раки! Она стала еще ближе к своей заветной мечте! Но от осознания того, что купец может умереть, так и не раскрыв ей тайну её мужа, её бросало попеременно то в жар, то в холод. Она судорожно сжимала пальцы и постоянно прислушивалась к звукам, доносившимся из-за переборки. Она не знала, что за помещение примыкало прямо к каюте Рескатора. Обычно там было тихо, но теперь Анжелика отчетливо слышала за стеной гул мужских голосов. Орсина, впервые видевшая госпожу в таком смятении, от страха забилась в дальний угол и старалась не показываться Анжелике на глаза. Время текло так медленно, что каждая минута казалась Анжелике вечностью. Уже забрезжил рассвет, окрасив небо в светло-лиловый цвет. Не выдержав более мучительного ожидания, Анжелика подошла к двери и что было сил принялась барабанить в неё и требовать, чтобы её выпустили. Но её действия не возымели успеха. Мавры получили четкий приказ не выпускать её ни под каким предлогом. С рвением, достойным уважения, они выполняли свой долг. В отчаянии, Анжелике пришлось отступить. Все на этом корабле были против неё. Лишь когда солнце уже полностью поднялось над линией горизонта, Анжелика услышала, как в замочной скважине повернулся ключ. Когда дверь открылась, на пороге показались капитан Язон и Роже. – Идемте, – позвал Язон, жестом приглашая следовать за ним. – Только накиньте покрывало! Анжелика, не задавая лишних вопросов, схватила первую попавшуюся под руки шаль и выбежала из каюты. По дороге она накинула её на голову и обернула вокруг плечей. Язон провел её в один из салонов, который примыкал к каюте Рескатора и где обычно собирались капитан и его помощники для обсуждения важных вопросов. Но перед тем как зайти туда, он остановился и оценивающе посмотрел на Анжелику. – Прикройте лицо, – сказал он, – так чтобы были видны только глаза. Мохаммед все же мусульманин и ему не пристало разговаривать с чужими женщинами. Но я иду на это только потому, что этот чертов старикашка-аптекарь уговорил меня. – Спасибо, – сказала Анжелика. – Я не забуду вашей доброты, капитан Язон. В каюте царил полумрак и запах лекарственных настоек смешивался с запахом крови. Мохаммед Раки лежал на большом столе в центре комнаты. Рана на его руке была перевязана белым бинтом. Его дыхание было по-прежнему очень тяжелым, при каждом вдохе грудь напряженно вздымалась. Он был очень бледен и постоянно вздрагивал всем телом. Тут же в комнате, сгорбившись и с понурым видом сидел мэтр Савари. Когда Анжелика вошла, он поднял на неё полный грусти и отчаяния взгляд. – К сожалению, я ничего не могу сделать для него. Он умирает в ужасных муках. Он горько вздохнул, но в следующий миг схватился за бок. Его ребра до сих пор ныли, но добродушный старик, не жалея себя, оказывал помощь другим. – Неужели его рана настолько серьезна? – удивилась Анжелика. – Увы! Сама по себе рана не вызывает опасений. Но сабля, которой его ранили была смазана ядом! Я боюсь, что это был яд черного скорпиона. Он самый опасный из всех: действует медленно и не сразу проявляется. Вначале человека пробивает озноб, затем чувствуется сонливость, тошнота и нехватка воздуха. Но в конечном итоге яд парализует мозг и мышцы груди, заставляя человека медленно умирать от судорог и удушья. Пораженная известием в самое сердце, Анжелика схватилась за голову, её ноги подкосились и она буквально упала на табурет, который к счастью, стоял возле двери. А ведь не исключено, что точно такая же сабля могла предназначаться и Рескатору. Избежал ли он страшного ранения? И где он теперь? Неужели и он мог сейчас где-то лежать точно в таком же плачевном состоянии? Но пират всегда виделся ей сильным мужчиной и Анжелика с трудом могла представить его слабым или умирающим. – Савари, я могу поговорить с Мохаммедом? – спросила молодая женщина, вспомнив для чего она пришла сюда. – Он услышит меня? – Да, мадам, поговорите, – ответил аптекарь. – Я уже рассказал ему о том, что вы на корабле. Он действительно несколько лет назад ездил в Марсель к отцу Антуану. Анжелика встала и на деревянных ногах приблизилась к арабскому купцу. Рядом с ним находился его слуга Ахмед. Он смерил Анжелику презрительным взглядом. Ведь Мохаммеду Раки, как правоверному мусульманину, запрещалось говорить с незнакомой женщиной. Лишь только по предварительному согласию своего хозяина, слуга не стал противиться их разговору. Анжелика опустилась на колени перед большим столом, чтобы Раки мог её лучше слышать. – Мохаммед, вы меня слышите? – спросила молодая женщина. Мужчина открыл глаза и посмотрел на Анжелику. Его взгляд был затуманен и, казалось, что он не понимал, откуда возле него появилась эта женщина с изумрудными глазами. Слуга что-то сказал ему на арабском и купец еле заметно кивнул головой. – Я – Анжелика, графиня де Пейрак, – она ненадолго замолкла, поразившись тому, как прозвучало давно забытое имя. – Четыре года назад вы ездили в Марсель, чтобы справиться обо мне. Скажите, вас ведь послал мой муж? Купец снова еле заметно кивнул. – Вы знаете, где он сейчас? Как мне его отыскать? Мохаммед закрыл глаза и судорожно сглотнул. Анжелике почему-то показалось, что он не желает отвечать на её вопрос, но вскоре он поднял левую руку и жестом показал слуге, чтобы тот снял кольцо с его пальца. Затем он протянул его Анжелике и молодая женщина увидела, что это был изящный золотой перстень с прозрачным топазом цвета ночи и винно-красным отблеском в глубине. У неё учащенно забилось сердце, когда она узнала в нем одно из колец её мужа, графа Жоффрея де Пейрака. – Джафар, – еле слышно, задыхаясь, проговорил Мохаммед. – Джафар-эфенди дал мне его. Анжелика трясущимися руками приняла кольцо из рук арабского купца. Она осторожно сжала перстень пальцами двух рук, словно это была священная реликвия, и все не решалась поверить в то, что она держит вещь, к которой её муж прикасался уже во второй своей жизни. – Где он? Где он сейчас? – тихо, словно боясь услышать ответ на поставленный вопрос, прошептала молодая женщина. – Через три недели он будет в Марокко... – прохрипел Мохаммед и его тело вновь сотрясли страшные конвульсии. В полдень того же дня Мохаммед Раки умер.
Florimon: Глава 12 Капитан Язон стремительным шагом, насколько это позволяли его короткие ноги, пересек палубу, и, зайдя в свою каюту, закрыл за собой дверь. Стояла уже глубокая ночь, и масляный светильник, горящий под потолком, едва ли мог разогнать темноту. Прислонившись спиной к двери, мужчина некоторое время молча стоял с закрытыми глазами. Он чувствовал себя уставшим. Последние сутки выдались особенно напряженными, а его долг, как второго капитана на корабле и первого помощника монсеньора Рескатора, требовал от него максимальной отдачи. Все началось еще вчера, когда несколько часов к ряду он пытался отговорить своего господина от высадки на берег Алжира. Город, ставший вотчиной итальянского ренегата Меццо-Морте, с тех пор как тот объявил негласную войну Рескатору, был для них слишком опасным местом. Это было логово зверя. Именно поэтому они уже несколько лет не приближались к Алжиру и не заходили в его порт, но какого-то дьявола монсеньора потянуло именно туда. Он сказал, что ему необходимо встретиться с Мохаммедом Раки – его давним другом и доверенным лицом. Язон впервые в жизни попытался оспорить приказ капитана. Он предложил обойти мыс, на котором располагался город, и подойти к его западным окраинам, совершенно не рискуя быть замеченными. Они могли бы отправить нескольких матросов к Мохаммеду и договориться о тайной встрече где-нибудь за пределами города. Но Рескатор был непривычно мрачен и не желал ничего слушать. Он отобрал себе в сопровождение дюжину моряков из команды, с которыми намеревался на шлюпке подойти к алжирскому молу, чтобы затем под покровом ночи добраться до дома Раки. А позднее, перед рассветом, так же незаметно вернуться на корабль. Но, видимо, этим планам не суждено было сбыться. Не прошло и пары часов, как в небо взвились три голубые ракеты. Когда-то давно они договорились, что таким будет условный знак, означающий полный провал. И именно в эту ночь он увидел его впервые. Язон, ругая себя за недостаточную настойчивость, принялся спасать судно, и увел его далеко от негостеприимного алжирского берега, но никак не ожидал того, что в итоге этой вылазки Рескатор застрянет в чертовом Алжире, а Мохаммед окажется смертельно раненым. При воспоминании о друге, которого несколько часов назад похоронили в море, у Язона заныло сердце. Сделав несколько глубоких вдохов, он открыл глаза и внимательно осмотрел каюту. Здесь все было, как и прежде. Небольшая койка с матрасом из тика, стол, на котором между различных карт и бумаг стояла грязная посуда и оплывший воском подсвечник, несколько табуретов и сундук для одежды. Где-то на самом дне сундука лежала бутылка рома, подаренная когда-то монсеньором Рескатором, и которую Язон припас для особого случая. «Вот, видимо, и наступил этот особенный случай», – с горечью подумал мужчина. Он решительно опрокинул крышку сундука и, порывшись немного среди одежды, наконец нащупал рукой холодное и гладкое стекло бутылки. Достав её и откупорив, он сделал два больших глотка. Алкоголь немного привел его в чувство. Кровь быстрее побежала по венам. Даже боль в сердце утихла. Но в ушах все еще продолжали звенеть слова мусульманской молитвы, которую слуга Ахмед читал перед погребением своего хозяина. Язон думал, что ему предстоит долгая полемика с этим упрямым и честолюбивым человеком, ведь обычай запрещал хоронить мусульман в море. Но Ахмед на удивление быстро внял его доводам о том, что возвращаться к берегу и высаживаться на нем было бы опасной авантюрой. Он при помощи нескольких матросов-мусульман обмыл тело покойного господина и завернул его в белый саван. Еще до заката, как того и требовал Коран, на палубе был собран весь экипаж для прощания с Мохаммедом Раки и двумя матросами из команды, которые также получили смертельные ранения во время последней стычки и испустили дух еще прошлой ночью. Язон плохо помнил, как произносил прощальную речь и какие слова он говорил. В его памяти запечатлелись лишь три ярко белых савана, лежащих на палубе корабля на фоне кроваво-красного солнечного диска, опускающегося к темно-синей водной глади. Затем тела сбросили в море и не осталось больше ничего. Только скорбь в сердце. И чувство безвозвратной утраты. Язон ощущал, что его силы на исходе. Ему был необходим отдых. Не снимая сапог и одежды, он повалился на кровать. Еще через мгновение веки моряка отяжелели и его неумолимо потянуло в сон. Осознавая, что еще чуть-чуть, и он поддастся власти Морфея, мужчина огромным усилием воли поднялся с постели и, выглянув в коридор, позвал слугу. – Если я засну, разбуди меня через полчаса, – приказал он и снова скрылся в каюте. Ему сейчас нельзя надолго оставлять шебеку без присмотра. На корабле все идёт в разлад. Он это чувствовал. Команда еще подчинялась приказам, но среди них росло недовольство. «Это началось после Кандии» – вдруг подумал он. Да, несомненно, все началось именно в Кандии. Что-то случилось с их капитаном и предводителем. Какая-то неуловимая перемена произошла в нем, которая подточила его дух. И команда это почувствовала. Эти отверженные, собранные по всему свету мужчины обладали чутьем шакалов. Они моментально учуяли слабину в сердце их командира и, если дело пойдет так и дальше, скоро совсем перестанут подчиняться. Язон, бывалый моряк, прекрасно понимал, чем все может закончиться. Бунт на корабле нельзя допустить. Капитан подошел к столу и одним движением руки смахнул все, что на нем лежало, на пол. Затем поставил бутылку на сколоченную из грубых досок столешницу и, придвинув один из табуретов, сел на него верхом. Ему сейчас, впервые за многие годы, предстояло составить план действий самостоятельно, без участия монсеньора Рескатора. Именно поэтому он ушел с капитанского мостика. Он хотел обдумать все в тишине и покое. Нужно было решить, куда плыть дальше, что делать с серебром в трюмах и, главное, что делать с ней – зеленоглазой наложницей господина. Сам не зная почему, Язон считал, что именно эта женщина была виновницей всего того, что происходило последние несколько недель. Ведь как только монсеньор узнал о ней, он перестал быть самим собой. «И какого дьявола принесло этого Абу Хамида тогда на Милос?» – спросил сам себя Язон. Он помнил тот вечер до мельчайших подробностей, словно все произошло вчера. Корабль Рескатора направлялся в Константинополь с огромной партией серебра в трюмах. Им предстояло передать ценный груз в казну турецкого султана. Также их ожидало немало торговых сделок с местными купцами и торговцами. Бросив якорь в одной из бухт Милоса, последним пунктом перед высадкой в Константинополе, Рескатор пригласил к себе на виллу наместника острова и всех представителей знати. Он уже давно заручился их поддержкой и, именно благодаря их содействию, мог беспрепятственно ходить на кораблях по Пропонтиде [11] и Эгейскому морю. Званый ужин был неизменной традицией. Рескатор всегда устраивал пышные празднества, когда возвращался на свою виллу. И вот, в тот самый вечер, уже под конец пиршества к Рескатору пожаловал арабский купец по имени Абу Хамид. Они долго беседовали, но затем Хамид сказал: – Дорогой друг, я удивлен тем, что ты до сих пор не в Кандии. Завтра в батистане выставят на торги прекрасную белокожую рабыню. Она так красива, что даже сам Шамиль-бей уже прибыл и изъявил желание участвовать в торгах. Слух о её красоте разлетелся далеко за пределы Леванта за каких-то три дня, словно на крыльях ветра. В Кандию прибывают уполномоченные всех пашей и султанов, чтобы побороться за красавицу. Ты должен обязательно принять участие в аукционе. Цена за неё взлетит так высоко, что об этих торгах будут еще долго помнить на всем Средиземном море! Рескатор казалось совсем не обращал внимания на красноречие собеседника и медленно попивал кофе из маленькой фарфоровой чашечки в резной серебряной оправе. – И что ж, она действительно так красива? – спросил он скорее для поддержания разговора, нежели из любопытства. – О да, мой друг. Она прекрасна, словно спелый персик! У неё белая и тонкая, как фарфор, кожа. А волосы! Волосы, словно золотое покрывало, струятся по гладкой спине. Глаза зеленые, точно два изумруда. Она изящна, как горная козочка. Её округлые медовые бедра сулят райские наслаждения. Ты не будешь разочарован! Рескатор хохотнул. – Ты говоришь так, словно видел её своими глазами. Но не преувеличивает ли молва её красоту? Кто она? – Француженка, о, мой добрый друг. И она не простая крестьянка. Речь идет о настоящей придворной даме! Тем, кто заявил об участии в торгах по секрету сообщили, что она была наложницей самого короля Людовика XIV. Этот драгоценный цветок достоин украсить собой самые лучшие серали Леванта. Язон, находившийся, как всегда, подле господина, увидел, что Рескатор замер и в упор уставился на купца. – Её имя? – коротко спросил он. Абу Хамид хитро улыбнулся. – О, вижу она тебя заинтересовала! – протяжно сказал торговец. – Только ради нашей дружбы я скажу тебе! Её имя – маркиза дю Плесси-Бельер. Рескатор сжал кулаки так сильно, что у него побелели костяшки. – Как ты сказал? – глухо проговорил он. – Плесси-Бельер, – снова повторил купец. – Говорят, это очень знатный род. Роша, консул Франции, который видел красавицу и говорил с нею, твердо за это ручается. Тогда, впервые в жизни, Язон увидел друга в гневе. Рескатор спешно покинул пиршество, оставив гостей веселиться дальше в одиночестве. Срочно созвали команду на борт корабля и ранним утром с приливом шебека вышла из бухты Милоса и взяла курс на Кандию. Весь день капитан был мрачен и только подгонял команду. Он не жалел гребцов на веслах, чего за ним никогда не водилось. Едва они прибыли на остров, как Рескатор незамедлительно отправился в батистан. По дороге он спросил у какого-то мальчишки о том начались ли торги. А когда услышал в ответ, что они давно идут и скорее всего скоро закончатся, зашагал так быстро, что Язон еле поспевал за господином. Едва они очутились в главном зале батистана и увидели её нагую на помосте, Язон понял, что все красноречие Абу Хамида не способно было описать красоту этой женщины. Даже он, будучи закоренелым женоненавистником, не мог не признать, что рабыня бесспорно прекрасна. Он даже подумал, что она стоит гораздо больше тридцати пяти тысяч пиастров, которые Рескатор заплатил за неё. Стоит ли вспоминать о той ярости, в которую впал его капитан, когда ему сообщили, что она сбежала? Язон видел немало наложниц господина, но ни к одной Рескатор не относился так, как к этой. Как правило, монсеньор отвозил выкупленных женщин на родину или оставлял в одном из своих дворцов. Они занимали мало места в его жизни. Язон всегда уважал Рескатора в том числе за то, что он не позволял женщинам вертеть собою. Но эта зеленоглазая сирена явно околдовала его! Из-за неё они до сих пор не завершили миссию к турецкому султану! Раньше монсеньор никогда не позволял себе задерживать доставку столь ценного груза на целый месяц! Язон понимал, что дальнейшая проволочка с поставкой серебра может дурно сказаться на репутации господина. Необходимо как можно быстрее брать курс на Константинополь. Но для начала нужно избавиться от этой женщины, пока она окончательно не свела с ума всех членов экипажа. Немного поразмыслив, Язон решил, что отвезет её в один из дворцов Рескатора. Ближайшим был дворец Айе-Рабия. Там он оставит её под надежным присмотром доверенных людей господина, к тому же он не сомневался, что монсеньор направится из Алжира именно туда. Ведь он сказал «Я пойду к Саиду», а так звучал еще один из их условных знаков. Саид-ибн-Хафес был человеком Рескатора в Алжире и жил в западной части города, почти на его окраине. Он торговал лошадьми. Несомненно Саид укроет своего покровителя, пока не стихнет облава, а затем даст ему несколько самых лучших скакунов. И монсеньор двинется дальше на запад, в Марокко. Язон прикинул в уме сколько понадобится времени, чтобы добраться от Алжира до подножия Эр-Риф, где располагался дворец Айе-Рабия. При условии, что он не будет жалеть лошадей, путь займет примерно три недели. За это время Язон успеет отвезти женщину в Марокко и вернуться в Константинополь, чтобы завершить там все дела. Капитан Язон, видимо, все-таки задремал, сидя за столом, потому как резко проснулся от стука в дверь. – Кто там? – крикнул он. – Капитан, это Роже, – послышался голос юного слуги. – Вы просили разбудить вас. – Да, хорошо, – буркнул мужчина. Поднявшись из-за стола, он потер занемевшую спину. Потом снова спрятал бутылку рома в сундук и вышел из каюты. Когда Язон поднялся на верхнюю палубу и направился к капитанскому мостику, он заметил женскую фигуру, одиноко стоящую возле фальшборта. Увидев его, женщина поспешила к нему на встречу. – Я искала вас, капитан Язон, – сказала она. От её приятного голоса Язон вздрогнул, словно от укуса змеи. Он не ждал от женщин ничего хорошего после того, как его жена устроила так, чтобы его сослали на галеры ради того, чтобы она могла беспрепятственно продолжать свои амурные похождения. Теперь Язон видел в женщинах лишь коварных гарпий. И чем красивее та была, тем больше неприязни вызывала. – Что вы тут делаете? – раздраженно спросил он. – Почему вы не спите? – Я не могла заснуть, – ответила Анжелика. – Поскольку вы теперь – главный на корабле, я хотела бы узнать, что вы намереваетесь делать дальше? – Вас это не касается! Идите к себе в каюту! – Простите, капитан Язон, – возразила Анжелика, – но на Пантеллерии я и монсеньор Рескатор условились, что он отвезет меня в Алжир на встречу с Мохаммедом Раки. Наша встреча состоялась здесь на корабле. А высадка в Алжире, насколько я могу судить, является в данных условиях невозможной. Именно поэтому я хотела бы знать, какие распоряжения на мой счет оставил вам монсеньор Рескатор. Такая наглость со стороны женщины привела Язона в состояние близкое к бешенству. – Он ничего не говорил на ваш счет, – гневно проговорил он. – И поскольку монсеньора сейчас нет на корабле, то я буду решать, что с вами делать. Будете мне надоедать – я выброшу вас за борт. На лице женщины отразился испуг, и Язон понял, что он перегнул палку. – Так, значит, монсеньор не говорил вам, что даровал мне свободу? – тихо спросила Анжелика. Язон знал, что Рескатор обычно даровал свободу всем своим женщинам, но конкретно об этой ему ничего не было известно. Он подозрительно посмотрел на Анжелику. Могла ли женщина с таким чистым и прекрасным лицом врать? Опыт подсказывал ему, что все они притворщицы и наглые лицемерки, но эта женщина почему-то казалась ему отличающейся от остальных. – Мне ничего не известно, – сказал Язон, немного смягчив тон. – И мне нет дела до ваших договоренностей. – Я вас не обманываю, господин Язон, – поспешно проговорила Анжелика. – Это чистая правда – монсеньор Рескатор действительно даровал мне свободу. – Мне плевать, – отрезал капитан. – До тех пор, пока мы не узнаем, что с монсеньором, вы будете находиться под покровительством его доверенных людей. Я отвезу вас на его виллу в Марокко, где вы и будете дожидаться Рескатора. А там уж о чем хотите, о том и договаривайтесь! Не обратив внимания на его резкие слова, женщина вдруг улыбнулась. – Хорошо, капитан Язон, – произнесла она. – Если вы считаете, что так будет лучше, то я буду дожидаться монсеньора в Марокко. Удивившись тому, как быстро она согласилась и перестала спорить, Язон мысленно послал к черту все бабское отродье. – Идите к себе в каюту, – приказал он и стал подниматься по деревянной лестнице, ведущей на капитанский мостик. [11] Древнее название Мраморного моря.
Florimon: Глава 13 «Ну вот я и в Марокко», – подумала Анжелика. Она стояла у окна своей каюты и рассматривала пологий берег, превращенный умелой рукой в сад, и большой песочно-желтый дворец на холме с зеленой черепичной крышей, который раскинулся на фоне далеких горных вершин с лиловыми снежными шапками. Несколько рек, берущих начало высоко в горах и впадающих в море, словно голубые ленточки, выделялись на фоне скал. Уже прошло несколько часов, как они бросили якорь возле марокканского побережья в большой круглой бухте, и капитан Язон, приказав ждать его в каюте, сошел на берег. Ожидание было тягостным для молодой женщины. Она уже давно мечтала покинуть этот корабль, но главное – поскорее ступить на землю Марокко. «На землю, где мы скоро встретимся!» – подумала Анжелика и судорожно сжала перстень мужа, который ей вручил Мохаммед Раки и, который она носила теперь на шее, на красивом золотом шнурке. С тех пор прошло ровно пять дней. За это время «Морской Орел» благополучно добрался из алжирских вод в эту прекрасную бухту на севере Марокко у подножия Эр-Риф. Плавание прошло благополучно. Несмотря на близость враждебного к берберам испанского берега, они не встретили ни одного военного судна. Лишь изредка на их пути попадались небольшие корабли мелких торговцев, но завидев флаг Рескатора на мачте шебеки, они предпочитали не связываться с грозным пиратом и тут же скрывались из виду. Анжелика всё это время провела в мучительном ожидании. Несмотря на то, что корабль быстро и легко скользил по волнам, ей казалось, что шебека медленно ползет, словно черепаха. Она постоянно посылала служанку узнавать, сколько ещё осталось до прибытия в Марокко. И вот, наконец, на пятый день, они прибыли. Анжелика ещё не до конца знала, что она будет предпринимать дальше, но от одной мысли, что она прибыла в страну, в которую скоро прибудет и её муж, на душе становилось тепло. После того, как капитан Язон сообщил ей, что решил отправить её в Марокко, в один из дворцов монсеньора Рескатора, она подумала, что судьба наконец смилостивилась над ней. Анжелика стала ещё на один шаг ближе к своей мечте. Её муж, граф Жоффрей де Пейрак, наконец переставал быть для неё призраком из прошлого. Он обретал плоть и кровь. Теперь она точно знала, что он жив, и знала, где его искать. Главное, наконец, покинуть этот корабль и ступить на твердую землю! Анжелика, потеряв всякое терпение, уже хотела послать служанку Орсину, чтобы узнать, сколько им ещё придется ждать, как дверь в каюту распахнулась, и на пороге показались две молодые женщины. Они были одеты в одинаковые длинные балахоны, а их головы покрывали шелковые платки. Лица марокканок, на лбу и подбородке, украшали татуировки в виде причудливых ломаных и прямых линий[12]. Анжелика совсем не ожидала появления незнакомок, но прежде чем она успела произнести хоть слово, женщины низко поклонились, и одна из них заговорила на арабском. Не поняв из сказанного ни слова, Анжелика вопросительно посмотрела на Орсину. Девушка уже знала, что её госпожа не понимает арабского языка, и постепенно осваивала новую для неё роль переводчика. – Это твои новые служанки, госпожа, – перевела Орсина слова новоприбывших. – Они уже давно наслышаны о тебе и рады, что слухи оказались правдой, и их госпожа действительно очень красива. Они с радостью будут служить тебе. – Но откуда они обо мне знают? – удивилась Анжелика. Орсина перевела вопрос для женщин. После короткого обмена фразами, мавританка снова обратилась к Анжелике. – Моя госпожа, они спрашивают та ли ты француженка, которую их господин купил в Кандии за тридцать пять тысяч пиастров? Если это действительно так, то Аллах услышал их молитвы, ибо они мечтали увидеть тебя. «Как же быстро по Средиземному морю разносятся слухи!», – подумала Анжелика. – Да, это действительно я, – со вздохом произнесла молодая женщина. Когда Орсина снова перевела сказанное для женщин, они обе заулыбались. – Спроси, зачем они здесь, – сказала Анжелика. – Они принесли тебе одежду, госпожа, – произнесла Орсина после очередного обмена фразами на арабском языке. Женщины развернули перед Анжеликой странное одеяние похожее на большой халат с капюшоном, сшитый из дорогого шелка и украшенный изысканной вышивкой. – Джеллаба[13], – произнесла одна из женщин. Анжелика вновь вопросительно посмотрела на Орсину. – Это их традиционное платье, госпожа, – пояснила служанка. – Все мароканки носят его поверх одежды, когда выходят на улицу. Женщины помогли Анжелике надеть джеллабу. Она оказалась очень просторной и тяжелыми складками спадала с плеч до самого пола, полностью скрывая фигуру. Длинные и широкие рукава закрывали руки до самых кистей. Одна из служанок быстро застегнула маленькие пуговки, пришитые спереди по всей длине халата, а вторая женщина ловко повязала на голову Анжелики большой полупрозрачный шелковый платок, закрепив при этом одну полу так, чтобы она прикрывала нижнюю половину лица. Орсина также облачилась в джеллабу, но из более дешевой материи, и повязала на голову обычный полотняный платок. На этом все необходимые переодевания были закончены, и Анжелика в сопровождении служанок вышла из каюты. На верхней палубе корабля её уже ожидала группа людей во главе с капитаном Язоном. Среди прочих, молодая женщина сразу же разглядела мэтра Савари. Она разговаривала с ним накануне, и он заверил её, что не останется на корабле, а сойдет на берег вместе с ней. Ведь он обещал монсеньору Рескатору присматривать за молодой женщиной и был не в праве нарушить слово. Рядом с Язоном стояла невысокого роста пожилая дама, одетая, так же, как и все женщины, в джеллабу. Её одеяние могло поспорить в роскоши с одеянием Анжелики, хоть и было пошито из менее яркой ткани. Она держалась несколько надменно и внимательно наблюдала за группой женщин, приближающейся к ней. Круглое смуглое лицо женщины, испещренное мелкими морщинками, несмотря на годы, сохранило отблеск той красоты, которой марокканка должно быть обладала в молодости. – Госпожа Карима, – представил её Язон. – Она старшая женщина в гареме. Пока не прибудет монсеньор Рескатор, вы будете находиться под её опекой. Анжелика не знала, как следует приветствовать эту женщину по местным обычаям. Но раз ей предстояло прожить будущие недели под её покровительством, молодая женщина хотела выказать госпоже Кариме свое почтение. Рассудив, что реверанс, наверное, будет глупо смотреться в данных обстоятельствах, Анжелика склонила голову в почтительном поклоне. Кариме такой жест явно понравился и она довольно улыбнулась. Затем капитан Язон представил двух мужчин, которые также стояли подле него: главного евнуха Аксима-эфенди, коренастого толстого негра с обвисшими щеками и розовыми ногтями на руках, и Фарида-эфенди, также евнуха, который внешне походил скорее на итальянца и должен был стать личным слугой Анжелики. Он учтиво поклонился и затем что-то сказал на арабском. – Он говорит, что будет счастлив служить тебе, госпожа, – шепнула Орсина, снова принявшая на себя роль переводчика. С таким внушительным сопровождением Анжелика покинула корабль. Спустившись по трапу, сброшенному с одного из бортов, она оказалась на деревянной пристани, протянувшейся вдоль всей бухты. Здесь её уже ожидал паланкин, который должны были нести восемь широкоплечих мавров. Они стояли тут же рядом, могучие и безмолвные. На них были надеты одинаковые атласные шальвары, которые на талии поддерживались широкими поясами. Их мускулистые торсы были обнажены и черная умасленная кожа блестела в лучах яркого солнца, а головы мужчин покрывали белые тюрбаны, заколотые спереди небольшой золотой пряжкой. Фарид-эфенди проводил Анжелику к паланкину и помог ей, а затем и госпоже Кариме, забраться внутрь. Он дважды хлопнул в ладоши и мавры, подхватив длинные шесты, подняли женщин так легко, словно они совсем ничего не весили. Прекрасный паланкин выглядел поистине произведением искусства. Внешне он походил на привычный Анжелике портшез, но гораздо больше и вместительнее – в нем без стеснения могли расположиться две женщины. Стен у паланкина не было. Их заменяли парчовые занавески с золотой бахромой внизу, натянутые между четырьмя резными позолоченными колоннами. Внутри вместо сидений пол устилали множество подушек разных размеров, обшитых шелком. Анжелика сидела с ровной спиной, поджав под себя ноги и обхватив их руками. Она не знала, как следует вести себя в обществе старухи, и потому предпочла держаться учтиво, но сдержанно. Карима же, напротив, удобно разлеглась на подушках. Она была явно привычной к такого рода прогулкам. Тем временем мавры уже сошли с причала и, когда они начали медленно подниматься по вымощенной камнем дорожке, которая вилась по холму словно серпантин, со всех сторон их обступили стражники, вооруженные мушкетами и кривыми саблями. Оба евнуха, Аксим и Фарид, взобрались на вороных жеребцов и возглавили кортеж. Мэтру Савари и служанкам пришлось идти за паланкином пешком. Еще несколько слуг из дворца несли сундуки с платьями Анжелики. *** Когда они поднялись на вершину холма, Анжелика увидела, прекрасный дворец Айе-Рабия во всем великолепии. Он раскинулся среди роскошного сада на многие мили и представлял собой комплекс построек разных размеров и форм. Встречались здесь низкие и высокие здания с плоской крышей, обрамленные, словно ажуром, зубчатыми стенами, а также башни под четырехскатной черепичной крышей. Над всем этим великолепием высоко в небе парила четырехгранная башня минарета, поражающая своим одновременно строгим и изящным видом. Её стены украшали три яруса удлиненных окон, а также причудливый узор из мозаики зеленого цвета. Некоторое время мавры шли вдоль высокой каменной стены, окружавшей постройки, пока в ней не появились раскрытые настежь высокие резные ворота. Преодолев их, паланкин проследовал по усыпанной мелким гравием дорожке, по краям которой росли пальмы и кипарисы, образуя длинную живую изгородь, до круглой площадки парадного двора, окруженной по периметру большим количеством колонн с традиционными марокканскими арабесками. Остановившись перед широкой мраморной лестницей, ведущей в главное здание дворца, мавры поставили паланкин на землю и, поклонившись госпоже Кариме и Анжелике, удалились. Аксим и Фарид спешились и, передав поводья подоспевшим конюхам, подошли к паланкину и помогли женщинам выбраться из него. Оказавшись перед парадным входом во дворец, Анжелика поразилась изяществу и легкости, с которыми было построено это массивное сооружение. Казалось он был сделан не из камня, а из прозрачного кружева, которое с особой любовью выткали самые умелые мастерицы. Витиеватый марокканский орнамент заполнял практически все стены, обрамлял подковообразные двухстворчатые двери, поддерживаемые двумя мраморными колоннами, был воплощен в металле, мраморе и дереве. Точно такой же орнамент украшал дворец не только снаружи, но и внутри. Анжелика не уставала восхищаться разнообразием рисунков и форм замысловатых узоров, пока Фарид и Аксим увлекали её в глубь постройки. Встречались здесь пестрые геометрические орнаменты, тысячекратно повторяющиеся на потолках и стенах широких залов, и переплетающиеся в виде лент каллиграфические письмена, на бесконечных анфиладах арочных пролетов. Украшал он и многочисленную мебель из кедрового дерева, а также тонкие деревянные решетки, вставленные в оконные проемы, и, расставленные по коридорам кованые светильники, и лампы, подвешенные высоко под потолками. От бессчетного количества залов и коридоров, по которым два евнуха вели молодую женщину, у Анжелики закружилась голова. В какой-то момент она уже решила, что в этом дворце легче заблудиться, чем отыскать нужные покои, как наконец они оказались перед резной окованной медью дверью, ведущей на женскую половину дворца. Два высоких вооруженных саблями мавра, несущих здесь караул, склонились в почтительном поклоне. За дверью оказался небольшой мощеный мозаичными плитами и окруженный галереей двор, в центре которого журчал фонтан. Гарем представлял собой отдельное двухэтажное здание с плоской крышей. По негласной традиции на первом этаже, кроме кухонь, бань и других подсобных помещений, располагались комнаты рабынь и наложниц, тогда как верхние этажи делились на просторные покои и отводились женам и фавориткам господина. Для Анжелики отвели самые большие апартаменты в центре второго этажа. Когда перед ней распахнули двери, ведущие в её покои, она оказалась в просторной комнате с низким сводчатым потолком, поддерживаемым двумя рядами круглых колонн. Вся обстановка, начиная с пестрой мозаики, обрамляющей многообразные ниши, окна, двери и заполняющей весь потолок, и заканчивая меблировкой, которая состояла из четырех низких диванов, нескольких кресел, пуфиков разных размеров и больших подушек, разбросанных по полу и предназначенных для лежания на них, была выполнена в терракотовой гамме с золотой отделкой, отчего белые мраморные плиты на полу отливали розовым цветом. Светло-бежевый цвет стен смягчал насыщенные и тяжелые оттенки и придавал комнате некую свежесть. Из гостиной короткие коридорчики вели в ещё четыре комнаты. Они предназначались для отдыха или досуга, а самая большая отводилась под спальню. Здесь стояла огромная кровать под балдахином, сделанная из гигантского кедра, выращенного на высокогорных атласских плато, и небольшой туалетный столик. На полу лежали мягкие ковры. Из спальни так же, как и из гостиной, можно было попасть на широкую террасу, окруженную мраморной балюстрадой. Практически всю террасу украшали кадки с карликовыми пальмами и цветущими розами, отчего настоянный на жарком марокканском солнце аромат цветов буквально проникал во все комнаты и помещения. Рядом с окнами, забранными мелкой деревянной решеткой, стояли курительницы, дым от которых должен был отпугивать назойливых насекомых. Поначалу покои показались Анжелике пустынными, но вскоре здесь появился сонм служанок. Вокруг молодой женщины словно загудел целый улей. Молоденькие девушки разных национальностей носились по покоям Анжелики, распахивая окна, взбивая подушки, занося и раскладывая её наряды. Другие принесли прохладительные напитки, сладости и огромные подносы с фруктами. Прибытие Анжелики вызвало переполох во всём дворце. Все его обитатели вплоть до последнего помощника конюха стремились хоть мельком увидеть наложницу, которую их господин купил за цену двух галер с полным экипажем. Те же, кому посчастливилось видеть, как Анжелика легкой и величественной походкой прошла мимо них по коридорам и залам дворца, преисполненные благоговения важно сообщали всем остальным, что новая госпожа действительно прекрасна. Слухи о самых необычных торгах, на которых за право купить белокожую наложницу сражались черкесский князь Риом Мирза, великий евнух Шамиль-бей и сам монсеньор Рескатор, уже давно достигшие Эр-Рифа, не обманули их. Дворец Айе-Рабия скинул с себя сонное оцепенение, в котором пребывал в отсутствие хозяина, и распахнул двери перед его новой властительницей. Когда суматоха, наконец, немного улеглась к Анжелике подошла Орсина, чтобы сопроводить госпожу в хаммам. [12] Традиционные берберийские татуировки. [13] Джеллаба — традиционная берберская одежда, представляющая собой длинный, с остроконечным капюшоном свободный халат с пышными рукавами, распространённая среди мужчин и женщин.
Florimon: *** Бани дворца Айе-Рабия практически ничем не отличались от бань, которые Анжелика уже посещала в Кандии. Сначала Орсина провела Анжелику в небольшую комнату, стены которой сплошь украшала мозаика и в которой её уже ожидали две новоиспеченные служанки. Обе берберки, Тадла и Айур, миловидные девушки лет двадцати, были обнажены, и лишь небольшие полотняные набедренные повязки прикрывали их наготу. Девушки помогли Анжелике раздеться, после чего они окатили её теплой водой из приготовленного заранее кувшина. Затем Тадла, пышнотелая брюнетка, провела Анжелику в парильню. Сердцем хаммама служила большая круглая зала, в центре которой размещался мраморный подиум, а по периметру – невысокие мраморные скамьи. В нескольких местах в стены были вмонтированы миниатюрные фонтанчики, которые служили источником холодной воды. В помещении было жарко и влажно. Под высоким куполообразным потолком клубился пар, оседая капельками на мозаичных стенах. Уложив Анжелику на теплый от жара мраморный подиум, служанки принялись колдовать над ее телом. Словно по волшебству, в парильне появились сосуды с маслами, пиалы с порошками и растираниями. Девушки наносили разные субстанции на кожу Анжелики, затем омывали ее прохладной водой, и снова растирали глиной, маслом или странным черным мылом бельди[14]. Вокруг молодой женщины витали запахи оливкового масла, лепестков розы, мяты, хвои и различных трав. Под умелыми руками Анжелика постепенно расслаблялась, давая отдых уставшим мышцам и нервам. Служанки уделили внимание не только телу Анжелики, но также лицу и волосам. Айур тщательно вымыла их, после чего нанесла масло арганы. Оставив его на какое-то время и дав маслу хорошо пропитать волосы, она ополоснула их лимонным соком. Специальной щеткой Тадла прошлась по ступням, коленям и локтям Анжелики, удаляя огрубевшую кожу. После всех необходимых процедур, Анжелику провели в последний – третий зал, где в полу был выложен небольшой бассейн, наполненный водой, на поверхности которой плавали лепестки роз. Анжелика преодолела несколько мраморных ступеней и погрузилась в благоухающую воду. Прохладная вода приятно бодрила после неги жаркой парильни. Пока госпожа нежилась в бассейне, никто из многочисленных служанок не потревожил её, но стоило только Анжелике подняться и сделать несколько шагов, как мигом к ней подлетели Айур и еще одна девушка с набором полотенец. Берберка помогла молодой женщине выйти из бассейна, затем проворно обернула мягкое полотнище ткани вокруг груди и бедер, ещё одно полотнище предназначалось для волос, третьим служанка тщательно промокнула влагу на лице и плечах госпожи. Анжелику усадили на кушетку, и пока служанка вытирала полотенцем ее волосы, к молодой женщине подошла Орсина и спросила, есть ли у неё какие-либо предпочтения в ароматах. Анжелика ответила, что она давно уже пользуется духами из смеси вербены и розмарина. Когда Орсина перевела сказанное берберкам, те понятливо переглянулись. Они явно одобряли выбор своей госпожи. Девушки пообещали подготовить специально для нее масла и благовония из этих растений, а до тех пор они будут использовать розовое масло. Вечер в хаммаме завершался чаепитием. В чистой одежде, обновлённая внутри и снаружи, Анжелика удобно устроилась на подушках в общей зале и медленно пила мятный чай из высоких стеклянных сосудов, которые Орсина принесла на серебряном подносе. Несколько молодых евнухов в высоких тюрбанах, примостившись в дальнем углу залы, играли на восточных музыкальных инструментах нежную мелодию. Наверное, о лучшем завершении дня и всего морского путешествия нельзя было и мечтать. Анжелика невольно вспомнила слова Рескатора: «В моем доме цветут розы и звучит музыка…» Он не обманул её. В его прекрасном дворце действительно кругом цвели розы и звучали немного непривычные для французского слуха восточные мотивы. Здесь было прекрасно! На Анжелику снизошел небывалый покой и, когда немного позже она засыпала в своей большой кровати, она знала, что сон её будет безмятежен и глубок. *** Но чувство безмятежности, которое казалось Анжелике словно разлитым в воздухе дворца, было обманчивым. На следующее утро её разбудил истошный женский вопль. Подскочив на постели, молодая женщина стала судорожно оглядываться по сторонам, пытаясь увидеть ту, которая могла так кричать. Но в спальне никого не было. Тогда, поднявшись, Анжелика вышла в гостиную, и там её взору предстала весьма странная картина. Посреди комнаты на коленях стояла хрупкая светловолосая девушка. Она что-то быстро говорила на арабском языке нависшему над ней Фариду, личному евнуху Анжелики. В следующее мгновение Фарид замахнулся и сильно ударил девушку по лицу, от чего та упала навзничь и снова закричала. – Что здесь происходит? – громко спросила Анжелика. Вспомнив, что французский среди её окружения понимает только Орсина, она уже хотела позвать служанку, как заметила её лежащей без сознания недалеко от двери, ведущей в спальню. Анжелика подбежала к девушке и, присев возле неё, приподняла голову и легонько похлопала мавританку по щекам. Через пару минут служанка пришла в себя и, открыв большие темно-карие глаза, с беспокойством посмотрела на госпожу. – О, хвала Аллаху, – проговорила она, поднимаясь на ноги. – С тобой ничего не случилось, моя госпожа? – А что могло со мной случится? – удивилась Анжелика. – Эта женщина хотела тебя убить, – прошептала Орсина, указывая на странную утреннюю гостью. Анжелика в недоумении посмотрела на хрупкую девушку, которая теперь лежала посреди комнаты и громко рыдала. Но не успела Анжелика и слова произнести, как в покои вошли привлеченные криками госпожа Карима и главный евнух Аксим-эфенди в сопровождении нескольких молодых евнухов и служанок. Фарид поклонился новоприбывшим и стал на арабском языке объяснять, видимо, что здесь приключилось. Выслушав своего подчиненного, главный евнух что-то коротко произнес по-арабски и два мавра, сопровождавшие его, тут же подхватили под руки продолжающую плакать девушку. Они подняли её с пола и поставили на колени. Пока евнухи крепко держали девушку за руки, Аксим-эфенди одним резким движением разорвал ее платье, оголив спину. Когда он вытащил из-за пояса плеть, Анжелика с ужасом догадалась, что несчастную сейчас высекут прямо у неё на глазах. – Стойте! – тут же закричала Анжелика, бросившись вперед с намерениями защитить девушку. Естественно никто не понял, что она только что прокричала, но её голос возымел действие, и Аксим, опустив руку с плетью, которой он уже успел замахнуться, удивленно посмотрел на Анжелику. На её возглас также обернулись Карима, Фарид и все сбежавшиеся слуги. Воспользовавшись минутным замешательством своих палачей, девушка проворно выскользнула из их рук и, не обращая внимания на разорванное платье, на коленях подползла к Анжелике. Она подняла на маркизу заплаканные светло-серые глаза и, цепляясь руками за подол её сорочки, стала что-то говорить на арабском языке с явной мольбой в голосе. В растерянности Анжелика обвела взглядом присутствующих. Она уже хотела подозвать Орсину, чтобы та перевела всё, что говорила эта несчастная женщина, как вдруг она заговорила на чистом французском языке. – Не зови свою служанку, – её голос всё также был наполнен мольбой и отчаянием, но в глазах вдруг сверкнул яростный огонек, – я и так скажу тебе то, что ты должна запомнить. Наш господин любит только меня! Я его единственная наложница в этом дворце! Так что не пытайся завоевать его. Иначе одним прекрасным утром ты проснешься с кинжалом в сердце! Вернее, не проснешься совсем! Анжелика, совершенно оторопевшая от услышанного, попыталась отстраниться от безумной, но она продолжала цепляться за неё и не отпускала. – Не делай такой удивленный вид, – снова произнесла девушка, – ты прекрасно меня поняла. Ведь я владею французским не хуже тебя и пришла тебя предупредить, что сегодняшняя ночь в покоях нашего господина была для тебя последней. – Но я не была в покоях Рескатора, – вышла, наконец, из оцепенения Анжелика, – его вообще нет во дворце. И когда он прибудет, мне неизвестно. – Как это, его нет во дворце? – на мгновение на лице девушки промелькнуло удивление, но в следующий миг она снова приняла вид несчастной жертвы. И тут Анжелика догадалась, что всё происходящее на её глазах не что иное, как умело разыгранный спектакль. Она ещё раз внимательно обвела взглядом всех присутствующих и окончательно убедилась в своей догадке. Ведь никто в комнате, кроме неё, не мог понять того, что говорила эта женщина. Они все видели лишь обращенное к Анжелике лицо, на котором застыла маска, молящая о снисхождении. Со стороны вся сцена выглядела так, словно девушка вымаливала у Анжелики прощение за свой поступок. А на самом деле она пришла для того, чтобы убрать с дороги новоиспеченную соперницу. Хорошо знакомая с обществом, в котором властвовали интриги и заговоры, Анжелика сразу поняла как ей нужно действовать. Выбор был невелик: она могла позволить втянуть себя в бесконечный поток клеветы и обмана, увязнув в ней словно в липкой паутине, или могла пресечь на корню любые поползновения в свой адрес. – Насколько мне известно, – спокойно сказала Анжелика, – Рескатор сейчас в Алжире. Но ты зря тратишь время, пытаясь убрать меня с дороги – я не являюсь твоей соперницей. Как только Рескатор прибудет сюда, он подтвердит, что даровал мне свободу, и я сразу же уеду. На лице девушки снова отразилось недоумение. – Так ты не хочешь принадлежать Рескатору? – с удивлением в голосе спросила она. – Нет, не хочу. – Ты врешь! – сказала она, недоверчиво посмотрев на Анжелику. – Какая женщина не хочет принадлежать ему?! – Ты можешь мне не верить, – спокойно возразила Анжелика, – но это так. Анжелика подняла девушку с колен и, к огромному изумлению присутствующих, расцеловала в обе щеки. – Возвращайся к себе, – сказала она, – и можешь не переживать, я не отберу у тебя Рескатора. Девушка ничего не ответила. Расширенными от удивления глазами она стояла и смотрела на Анжелику, словно пытаясь осмыслить услышанное. Но через пару минут выражение её лица изменилось – она хитро улыбнулась и наградила Анжелику снисходительным взглядом. Затем развернулась и зашагала прочь. Никто из находящихся в гостиной даже не подумал удержать её, настолько они были поражены событиями развернувшимися в апартаментах новой наложницы Рескатора-эффенди. Понимая, что служанки и евнухи, пребывающие в предвкушении увидеть ещё что-то столь же любопытное, не покинут её комнату, Анжелика подозвала Орсину и попросила сказать на арабском, чтобы они все уходили и оставили её в покое. – И извинись от моего имени перед госпожой Каримой и Аксимом-эфенди, – добавила Анжелика. – Скажи, мне очень жаль, что их побеспокоили из-за такого пустяка. Орсина с учтивым поклоном перевела всё для госпожи Каримы и Аксима, после чего они с почтением удалились. За ними последовали и все остальные. Когда толпа людей, наконец, покинула гостиную, Анжелика села на диван и вздохнула с облегчением. Она не знала, сколько ей придется дожидаться в этом дворце Рескатора, но провести время, выпутываясь из вороха интриг, или, чего хуже, оказаться заколотой обезумевшей от ревности одалиской, ей не хотелось. – Госпожа, моя госпожа, – плотно закрыв дверь покоев за уходящими, обеспокоенная Орсина подлетела к Анжелике и, упав на колени, протянула к ней руки. – Зачем ты не дала наказать эту женщину? Она же хотела тебя убить! – Орсина, она просто хотела запугать меня, – сказала Анжелика. – И чего ты вдруг решила, что она приходила именно для того, чтобы убить? Молодую женщину очень тронуло искреннее волнение, светящееся в глазах служанки, но навязчивые мысли Орсины об убийстве казались Анжелике нелепыми. Тогда мавританка поднялась с колен и, подойдя к тому месту, где некоторое время назад лежала одалиска, отвернула носом туфельки край ковра. На полу лежал какой-то блестящий предмет. Подняв с пола, Орсина протянула его госпоже, и Анжелика увидела, что это был кинжал. Приняв его из рук служанки, молодая женщина внимательно осмотрела клинок: красивое, немного изогнутое лезвие полностью покрывала чеканка в виде каллиграфического письма, а ручку из слоновой кости украшали большие камни бирюзы, оправленные в серебро. – Когда она пришла сюда, я сразу заподозрила что-то неладное, – сказала Орсина. – Она долго меня расспрашивала о тебе, моя госпожа, а затем попросила налить чаю. Едва я отвернулась, чтобы взять поднос, как эта фурия, выхватив из-за пояса кинжал, бросилась к твоей спальне. Я хотела остановить её, но она ударила меня чем-то по голове. Я не знаю, что произошло потом. Хвала Аллаху, Фарид-эфенди появился вовремя. Но он так и не понял, зачем она на самом деле приходила. Ей, как видишь, удалось спрятать кинжал, и Фарид решил, что она хотела что-то украсть у тебя. Теперь мы не сможем доказать, что это её кинжал. Она будет всё отрицать и скажет, что ты наговариваешь на неё. Анжелика, внимательно выслушав служанку, поднялась с дивана и принялась медленно ходить по комнате. Так значит её жизнь действительно была в опасности. Что ж, не впервые. Но сейчас она по крайней мере четко знала от кого исходит угроза. Стало быть в нужный момент она будет готова и избежит расставленных для неё ловушек. – Мы никому ничего не скажем о кинжале, – сказала Анжелика. – Девушка вряд ли придет требовать его обратно. Зато мы теперь знаем о её намерениях. И отныне будем осторожны. – Ин ша’а Ллах [15], – прошептала Орсина. [14] Бельди (в переводе означает черное) – древнее марокканское мягкое мыло с растительными компонентами (чаще всего листьями эвкалипта) и эфирными маслами, приготовленное на основе оливкового масла. [15] На все воля Аллаха
Florimon: Глава 14 Анжелика не спеша прогуливалась в саду дворца Айе-Рабия. Она прошла по мощенной мраморными плитами дорожке сквозь пальмовую рощу и вышла на плоское каменное плато. В этом месте сад плавно переходил в большой утес, обрывающийся прямо в море, на котором располагалась просторная круглая беседка. Отсюда хорошо просматривалась вся бухта, которую с двух сторон охватывали, словно гигантскими клешнями, два утеса. Молодая женщина погрузилась в благодатную тень беседки и подошла к мраморной балюстраде, которая обрамляла край скалы. Она задумчиво крутила в руках кинжал, который оставила сегодня утром в её покоях нежданная гостья, и подумывала над тем, чтобы избавиться от него, выбросив в море. Но, как только её пальцы ощутили приятный холод клинка, она сразу вспомнила о другом кинжале, который сейчас благополучно лежал в шкатулке в одной из комнат её парижского особняка – кинжале Родогона Египтянина. Несмотря на то, что они были так непохожи друг на друга: один – с тонким и прямым клинком, второй был изогнут и сплошь усыпан письменами, было что-то, что роднило их. Наверное то, что оба кинжала достались Анжелике необычными способами и ознаменовывали собой периоды её отчаянной борьбы с судьбой, делало их значимыми, почти одухотворенными предметами. – Красивая куммия[16], – вдруг послышался за спиной Анжелики приятный женский голос. Анжелика обернулась и увидела, что в противоположном конце беседки, на мраморной скамье сидела немолодая женщина в богато расшитом марокканском платье. Скорее всего она сидела здесь уже давно, но Анжелика, увлеченная своими мыслями, не заметила её, когда заходила в беседку. – О, простите, – немного смущенно сказала Анжелика, – я, наверное, не заметила вас. – Ничего страшного, – ответила незнакомка. – Похоже, что вас привел сюда сам Аллах. Ведь я очень хотела с вами познакомиться. Женщина неплохо владела французским языком, хотя и говорила на нем с легким арабским акцентом. – Вы знаете, кто я? – удивилась Анжелика. Марокканка улыбнулась. – Моя дорогая, о вашем прибытии со вчерашнего дня говорят в каждом закоулке дворца. Хотя признаюсь, я была удивлена, что он привез вас именно сюда. Женщина выдержала многозначительную паузу. – Но, что еще более удивительно, так это то, что корабль стоит на якоре в бухте, а самого капитана нет, – незнакомка указала сложенным веером в сторону залива, в котором на зеркальной глади воды покачивалась изящная шебека. – Это правда, что он не приехал? – Боюсь, обстоятельства были сильнее его, – сказала Анжелика. – Монсеньор Рескатор высадился в Алжире, а потом все сложилось таким образом, что он не смог вернуться на корабль. – Так он остался в Алжире? – переспросила женщина с явным беспокойством в голосе. – Мадам, мне неизвестна его дальнейшая судьба. – Но зачем он вообще сошел с корабля в том городе? – немного раздраженно спросила женщина, в недоумении пожимая плечами. Она некоторое время смотрела на Анжелику широко раскрытыми глазами, но затем спросила: – Вы ведь знаете, насколько опасно для Рескатора появляться в Алжире? – Да, я слышала об этом, – ответила Анжелика. – Хм, слышали... – повторила незнакомка с некоторой долей сарказма. – Но, похоже, вы не понимаете всего трагизма произошедшего. Марокканка поднялась со скамьи и подошла к Анжелике. Вблизи женщина выглядела немного старше, чем при первом взгляде. В уголках её глаз уже залегли характерные морщинки, а на висках серебрилась седина. Но при этом она не казалась старухой. Её походка была преисполнена грации и величия, светлая кожа ухожена, темно-каштановые волосы струились легкими волнами по спине, доставая до талии, а ярко-синие глаза, подведенные сурьмой, блестели, словно два сапфира, и их выражение выдавало неуемный интерес к жизни. Она остановила внимательный взгляд на собеседнице. Анжелике показалось, что прошла вечность, пока женщина её рассматривала. Но наконец она улыбнулась и загадочным тоном произнесла: – Поразительно! Я всегда подозревала, что существует где-то женщина, ради которой Рескатор пойдет на любые безумства. Её взгляд немного смягчился, и теперь незнакомка смотрела на Анжелику скорее с любопытством, нежели изучающе. – Простите, я вас не понимаю, – растерянно произнесла Анжелика. – Рескатор слывет любителем женщин. Не думаю, что я чем-то отличаюсь от других невольниц, купленных им когда-либо… – Большинство одалисок, купленных Рескатором, – перебила её женщина, – это лишь дань восточной пышности. Они никогда не занимали много места в его жизни. В отличие от вас – женщины, подарившей ему сына. – Сына? – переспросила Анжелика. Она в недоумении уставилась на марокканку. – Мадам, вы явно меня с кем-то перепутали. Я узнала монсеньора Рескатора совсем недавно и никак не могла родить ему ребенка. Женщина немного отодвинулась от Анжелики и еще раз окинула её изучающим взглядом. – Странно, – задумчиво произнесла она после непродолжительного молчания. – Рассмотрев вас внимательно, я решила, что вы его жена. Его сын так похож на вас... – Его сын? – снова переспросила Анжелика. – Да, сын Рескатора, – пояснила женщина. – Прелестный мальчик. Его прозвали Нури, что означает «светлый». Женщина, казалось, находилась в некотором замешательстве. Немного помедлив, она снова вернулась к мраморной скамье и, усевшись на неё, расправила складки платья. – Скажите, вам говорит о чем-нибудь имя Джафар аль Хальдун? – спросила она и стала медленно обмахиваться веером. Анжелика задумалась. Она уже где-то слышала похожее имя, но не могла вспомнить при каких обстоятельствах. – Нет, я не могу припомнить, чтобы знала человека с таким именем, – сказала она. – А вы видели Рескатора без маски? – Нет. В ответ марокканка громко рассмеялась. Но тут же спохватилась: – О, простите мой глупый смех. Теперь мне многое стало понятным. Она с треском захлопнула веер, которым до этого неторопливо обмахивалась, и пригласительно похлопала ладонью по скамье рядом с собой. – Присядьте здесь, – сказала она. – Составьте мне компанию, прошу вас. Анжелика была заинтригована и одновременно взволнована. После утреннего происшествия она опасалась заводить знакомства в этом дворце, но женщина, так добродушно приглашающая её, не казалась опасной. Хотя первое впечатление могло быть обманчивым, Анжелика старым, давно забытым жестом засунула кинжал под корсаж и, приблизившись к незнакомке, присела рядом с ней на мраморную скамью. – Я вижу, что своими вопросами привела вас в полнейшее замешательство, – доброжелательным тоном произнесла марокканка. – Вы, наверное, хотите узнать кто я? – Да, безусловно, – произнесла Анжелика. – Меня зовут Амира бинт Мухаммад аш-Шериф. Я дочь Мухаммада I и сестра Мулая аль-Рашида. – Так вы – марокканская принцесса?! – воскликнула Анжелика, вскочив со скамьи. – О, простите меня. Я не знаю, как у вас принято приветствовать особ королевской крови. Анжелика поспешно присела перед принцессой в реверансе. Но Амира протянула к ней руки и снова усадила рядом с собой. – Дорогая, прошу вас, не стоит этого делать. Во-первых, мой отец не был королем, а, во-вторых, я страшно не люблю весь этот церемониал. Я бы хотела, чтобы мы стали подругами, и потому зовите меня просто Амира. Она тепло улыбнулась и, указывая на торчащую из-под корсажа Анжелики рукоять куммии, сказала: – Такой красивый кинжал, а вы похоже собирались выбросить его в море!? – О, это не мой, – возразила Анжелика. – Его забыла в моей комнате одна девушка. – Смею предположить, что это была Наиля, – сказала принцесса. – Она не представилась. Но пообещала заколоть меня, если я помешаю её любовным отношениям с Рескатором. – Да, это могла сказать только Наиля, – рассмеялась Амира. – Кроме нее никто в этом дворце не стал бы вам докучать. Не обращайте внимания. Она всем тут время от времени портит настроение. Но её выходки – обычно пустые угрозы. – Как же мне не обращать внимание на то, что кто-то желает моей смерти? – возмутилась Анжелика. – Так она смогла вас запугать? – удивилась Амира. – В таком случае я разочарована. Слухи описывают вас, как женщину несгибаемую. Вы свели с ума д’Эскренвиля и потрепали нервы самому Рескатору. Неужели вы не справитесь с наглой девчонкой? – Но ведь она – любимая наложница Рескатора?! – возразила Анжелика. – Что я могу сделать против неё? – Моя дорогая, поверьте, она не представляет для вас никакой угрозы. Во всех смыслах. Амира по-дружески погладила Анжелику по плечу. – Расскажите лучше подробнее, что произошло в Алжире, и почему Рескатор не смог вернуться на корабль?! Анжелика насколько смогла подробно рассказала о всех событиях той странной ночи, правда, благоразумно умолчав о страстном поцелуе с Рескатором. Она и сама не раз думала над тем связаны ли эти два события. Ведь могло случится и так, что Рескатор оставил корабль потому, что не смог вынести её отказа. И каждый раз, как она вспоминала о том умопомрачительном поцелуе, крупная дрожь пробегала по её телу. Анжелика закрывала глаза и на её лице появлялось мимолетное выражение наивысшего восторга. Но чем дальше в прошлое уходил этот эпизод, тем больше он казался ей игрой собственного воображения. Амира внимательно выслушала повествование и, когда Анжелика закончила рассказ, она долго молчала, как бы обдумывая услышанное. Не выдержав затянувшейся паузы, Анжелика спросила: – Мадам, когда я сказала про Алжир, вы не на шутку обеспокоились. Неужели сложившаяся ситуация настолько опасна? – На всё воля Аллаха. Будем надеяться, что события разрешатся благополучно. Но Алжир – не самый лучший выбор для высадки. И, немного подумав, добавила: – Вы знаете, что Меццо Морте объявил Рескатору войну? – Я знаю только, что они – заклятые враги. – Так было не всегда, – сказала Амира. – Когда Рескатор появился на Средиземном море, никто не воспринимал его всерьез. Они презрительно называли его «рескатором»[17] и считали, что вместе с серебром в трюмах его корабля скоро иссякнет и его влияние. Но его авторитет только возрастал. Теперь он – очень влиятельный человек в странах Леванта и Магриба. Многим это не по душе. Меццо-Морте несколько лет назад даже пытался похитить сына Рескатора. – Но зачем? – спросила Анжелика. – Скорее всего для того, чтобы шантажировать и заставить таким образом уйти из Средиземного моря. Но ему не удалось. Мальчик остался цел и невредим. В наказание, Рескатор потопил одну из его галер со всем экипажем. С тех пор между Рескатором и Меццо-Морте объявлена негласная война. – Я много раз слышала это имя, – призналась Анжелика, – но, к моему стыду, не знаю, кто это. Наверное, влиятельный человек, раз он бросил вызов Рескатору?! – Меццо Морте – адмирал Алжира. Он достаточно силен, чтобы держать под контролем целый город и огромный флот под командованием верных раисов. Даже турецкий паша не имеет там такого влияния, как толстяк-итальянец. – Если это так, то удастся ли Рескатору выбраться из Алжира? – спросила Анжелика. Принцесса смерила её изучающим взглядом. – Вы волнуетесь за него или спрашиваете из праздного любопытства? – Ни то, ни другое, – ответила Анжелика. – Мы заключили что-то наподобие сделки и, если Рескатор не прибудет сюда, то я даже не представляю, что буду делать дальше. Я не хочу прожить в этом дворце всю оставшуюся жизнь! – Здесь не так уж плохо, моя дорогая, – заметила Амира. – Но я пошлю в Алжир посыльного, чтобы он разузнал о том, что случилось, потому как я очень переживаю за судьбу Рескатора. Анжелика уже давно заметила, что принцессу волнует все, что происходит вокруг персоны пирата. Она порывалась спросить о том, какие узы связывают этих людей, но не знала, как будет воспринят её вопрос. – Вы так много знаете о Рескаторе, – сказала Анжелика уклончиво, надеясь, что принцесса сама затронет интересующую её тему. Женщина, казалось, не заметила подвоха. – Он – великий человек, – сказала Амира. – Рескатор принес свет в мою жизнь. Амира слегка прикрыла большие глаза и загадочно улыбнулась. Что же это могло значить? Анжелика внимательно смотрела в лицо принцессы и пыталась уловить скрытый смысл её слов. Может быть это значило, что они были любовниками? Но подобное казалось невероятным. Амира была намного старше Рескатора, и Анжелика никак не могла представить себе эту женщину в объятиях пирата. Её размышления прервал смех принцессы. – Моя дорогая, если вы хотите что-то узнать, то не стесняйтесь и спрашивайте напрямую. У вас на лице написано, насколько вам интересна персона нашего капитана. Анжелика поняла, что Амира подшутила над ней, но совсем не обиделась. – Это правда, что Рескатор – испанец? – воодушевленно спросила она. – Нет, он – француз. – Француз? – в недоумении переспросила Анжелика. – Да, это так. Именно он научил меня говорить и читать на французском языке. – Так значит вы – родственники? – Нет. – Но я думала, что мусульманским женщинам запрещено общаться с другими мужчинами, кроме членов своей семьи?! – Все верно. Но я – берберка, хоть и мусульманка. Наш народ более лоялен в подобных вопросах. У нас вполне допустимо, чтобы жених и невеста общались до свадьбы. Мужчины и женщины из разных семей могут беспрепятственно разговаривать друг с другом, а в древние времена наши женщины сражались в битвах наравне с мужчинами. Несмотря на то, что мой отец был арабом, я совершенно чужда их мировоззрению. Моя мать была берберкой. Она воспитывала меня в духе и традициях нашего народа. Принцесса Амира встала со скамьи и пригласила Анжелику следовать за ней. Обе женщины вышли из беседки и медленно пошли по каменистой тропинке, вьющейся между апельсиновыми и лимонными рощами. – Меня всю жизнь укоряли за то, что я веду себя не так, как подобает истинной мусульманке, – продолжала говорить Амира. – Но, что поделать – такова моя натура. Удивительно, как я не оказалась забитой камнями. Ведь в нашей стране женщин наказывают таким образом и за меньшие проступки. Аллах уберег меня. А теперь я стала старой и обо мне мало кто вспоминает. Мои дочери давно замужем. Муж и сын сложили головы в глупой войне за чужой трон. Единственное мое утешение – этот дворец. Он красив, не правда ли? – Да, у Рескатора великолепный дворец, – подтвердила Анжелика. – Но этот дворец не принадлежит Рескатору, – возразила принцесса. – Он принадлежит моей семье. У Рескатора здесь есть личная вилла, и он имеет право жить в ней, сколько захочет. Но он редко приезжает сюда. Амира взяла Анжелику под руку и, обмахиваясь веером, стала рассказывать: – Этот дворец был построен много лет назад по приказу отца в честь моей матери. Он носит ее имя – Рабия. После смерти моих родителей дворец долгое время стоял заброшенным. Его стены осыпались, а сад неумолимо поглощала пустыня. Рескатор помог мне вернуть ему прежний вид. Именно тогда мы и познакомились. Это было пять лет назад. В задумчивости она сложила веер и приложила его конец к подбородку. – Хотя впервые я увидела Рескатора лет десять назад в Фесе, – после недолгой паузы произнесла Амира. – Да! Верно! Это было десять лет назад. Его тогда полуживого в паланкине доставили под усиленным конвоем в медресе Бу-Инания[18]. Великий Евнух Осман Фераджа использовал всё свое влияние, чтобы иноверцу позволили переступить порог медресе. Уж не знаю, что с ним приключилось, но одно я знаю точно: он – изгнанник. Больше года провел там Рескатор под попечительством марабута[19] Абд-эль-Мешрата. Насколько я поняла, его лечили от ранений, которые он получил ранее. Осман и Мешрат сделали все, чтобы вернуть этому человеку жизнь. И они не прогадали. После того, как Рескатора приняли на службу к моему брату, в казну словно рекой потекло золото. Ему даже разрешили остаться христианином! Вы можете себе такое представить? Христианин на службе у марокканского султана?! Но ему позволено многое. – Вы поэтому так беспокоитесь о нем? Ведь если с Рескатором что-либо случится, золото перестанет поступать в казну… – Я беспокоюсь об этом человеке, потому что считаю его своим другом, – произнесла принцесса. – Нас не связывают любовные узы, как вы успели подумать. Мы заключили союз умов. Но в какой-то мере вы правы. Рескатор должен сыграть важную роль в определенных событиях. Много людей возлагают на него надежды. – Вы имеете в виду марокканского султана? – Нет, я о другом. С некоторых пор Осман Фераджа задумал посадить на престол своего любимого воспитанника – Исмаила ас-Самина. Рескатор ему в этом способствует. Он уже несколько лет наполняет личную казну Исмаила. А также ведает строительством флота для будущего султана. Мулай Рашид об этом, естественно, ничего не знает. – Вы посвящаете меня в опасные тайны, – сказала Анжелика. – Вы не боитесь, что я могу вас предать? – Нет, дорогая, вы нас не предадите, – с уверенностью сказала Амира. – В ту ночь, когда Рескатор купил вас в Кандии, слишком много звезд сошлось на небосклоне. И одна из них – ваша. Аллах отвел и вам роль в нашем небольшом спектакле. – Вы умеете читать по звездам? – спросила Анжелика. – Да, немного. Рескатор установил на крыше дворца телескоп, и я иногда смотрю на звездное небо. Но в тот день звезды читал Осман Фераджа – он делает это гораздо лучше меня. – Что же он увидел? – Звезды указали, что вокруг молодого правителя встанут четыре человека: мужчина, две женщины и бесполый. Мужчина – это несомненно Рескатор, бесполый – евнух Осман Фераджа. Не хватало только второй женщины. Изначально я думала, что это будет жена Исмаила, но теперь я ясно вижу – это будете вы. – Но каким образом я могу помочь вам в таком деле? – Это знает только Аллах, – сказала Амира. – Разве вы могли предположить, что в Кандии вас купит Рескатор, и его корабль доставит вас именно в этот дворец? Могла ли я предположить, что когда-либо познакомлюсь с вами? Но спорить с судьбой бесполезно. Вам было суждено оказаться в этом дворце, и вы здесь оказались, а ведь обычно Рескатор не привозит сюда своих женщин. – А как же Наиля? И другие? – Наилю преподнесли Рескатору в качестве подарка. Он даровал ей свободу, но девушка пожелала остаться здесь, поскольку ей некуда возвращаться – вся её семья убита, а деревня в которой она выросла – сожжена дотла. Ей уже не единожды предлагали найти мужа, но она отказывается. Наиля упорно верит, что когда-нибудь Рескатор полюбит её. А что до других женщин, то оглядитесь вокруг. Что вы видите? Анжелика поспешно осмотрелась по сторонам, но не увидела ничего, стоящего внимания. Сад был пуст. За исключением нескольких павлинов, важно расхаживающих в тени деревьев, и ленивых котов, спящих возле фонтанов, больше никого не было видно. – Что вы видите? – снова повторила свой вопрос принцесса. – Я вижу животных в саду, – ответила Анжелика. – А людей? Вы видите каких-либо женщин в саду, кроме нас двоих? – Нет, – растерянно произнесла Анжелика. – Вы их не видите, потому что их здесь нет, – спокойным тоном произнесла Амира. – В этом дворце живу только я, Карима – она была рабыней моей матери и после её смерти получила свободу, Наиля и ещё две женщины, которых Рескатор также выкупил из рабства и даровал свободу, но им некуда было податься. К слову, это ваши служанки – Тадла и Айур. Тадла полгода назад вышла замуж за мужчину из соседней деревни. Он теперь служит во дворце конюхом. Свадьба Айур должна состояться в следующем месяце. Они – хорошие девушки и вы можете положиться на них во всем. – Это так странно, – произнесла Анжелика. – Когда меня сюда привели, я думала, что попала в настоящий гарем. – Гарем? – Амира рассмеялась. – Дорогая, не смешите меня! У Рескатора не было и нет никакого гарема. Посмотрите на этот сад – он пуст. В сералях богатых восточных мужчин содержатся десятки женщин. У моего отца было больше сотни наложниц. А, например, в гареме Исмаила сейчас живут две с половиной сотни женщин, и у него уже родилось около двух сотен детей, хотя ему только двадцать шесть лет! Представляю какая война начнется между его детьми, когда Исмаил станет султаном. – Вы так настойчиво хотите провозгласить Исмаила султаном. Неужели Мулай Рашид – плохой правитель? Почему вы хотите его свергнуть? – У каждого свои причины. Осман жаждет получить рычаги управления страной в свои руки. Несомненно, что именно он будет править через воспитанника. Я желаю отомстить Рашиду за смерть моего мужа и сына. А почему это выгодно Рескатору? Не знаю… Их с Османом связывает крепкая дружба. Возможно, ответ кроется именно здесь. Амира замолчала, но вскоре спохватилась, словно вспомнив что-то важное. – А ведь Осман скоро должен приехать сюда. Я вас обязательно познакомлю! Затем Амира увлекла Анжелику к небольшой вилле, видневшейся среди деревьев. Принцесса не жила как все женщины в общем гареме, а разместилась в маленьком доме, состоящем из нескольких комнат и построенном прямо в саду. Здесь была своя кухня, хаммам, а сам дом опоясывала небольшая терраса. Женщины устроились на кедровых лежаках в тени пальм и еще долго беседовали о разных событиях и людях. Служанки принцессы постоянно подносили Анжелике и Амире мятный чай, а также миндальные пирожные, халву, цукаты и орешки. Распрощались женщины лишь под вечер. В свои покои Анжелика вернулась, когда солнце почти полностью скрылось за горным хребтом. Сегодняшний день был богат событиями и новыми знакомствами, но молодая женщина не чувствовала себя уставшей. Амира взяла с француженки обещание приходить к ней как можно чаще и Анжелика предвкушала, что будущие недели проведет в замечательном обществе принцессы. [16] Куммия – традиционный марокканский кинжал с изогнутым клинком. [17] По-испански «рескатор» – это торговец контрабандным золотом и серебром, фальшивомонетчик. [18] Медресе (араб. «место, где изучают») – мусульманское учебное заведение, выполняющее функцию средней школы и мусульманской духовной семинарии. Медресе Бу Инания является одной из достопримечательностей древнего города Фес. Она входит в число выдающихся образцов мировой архитектуры. Была возведена в 1350-1355 гг. в мавританском стиле. [19] Марабут/ал-мурабит (араб. «связывающий», «соединяющий») – в мусульманском Магрибе термин, означающий живущих там суфиев, имевших особые связи (рабита) со «святым» (вали) и потому считавшихся обладателями особой святости и магической силы.
Florimon: Глава 15 В последующие дни Анжелика часто проводила время в обществе принцессы Амиры. С её легкой руки Анжелика получила новое имя – Фирюзе. Принцесса сказала, что цвет камней бирюзы на кинжале и цвет глаз молодой женщины удивительным образом похожи, а ведь бирюза - камень, приносящий мир и любовь и примиряющий всё враждующее, чаще встречается синего или голубого цвета. Амира считала, что и Анжелика, подобно тому камню, именем которого её нарекли, принесет удачу на землю Марокко. Анжелика не верила в магические свойства камней, но не возражала, когда служанки во дворце стали обращаться к ней «саидати[20] Фирюзе». Слыша это имя, она вспоминала о персидском после Бахтиаре-Бее, который называл её таким же именем, и невольно, улыбка появлялась у неё на устах. Анжелика находила удовольствие в общении с принцессой, поскольку Амира оказалась женщиной образованной и очень умной. Они беседовали, прогуливаясь по саду или сидя на больших подушках в доме принцессы и попивая мятный чай. Из этих разговоров Анжелика узнала много интересного об истории семьи Амиры, а также об удивительном берберийском народе, пережившем финикийскую и древнеримскую цивилизации, следы которых до сих пор остались на марокканской земле. Амира с упоением рассказывала о великих берберийских династиях. Об Идрисидах, которые основали город Фес, и Альморавидах, которые не только основали город Марракеш, но и завоевали Испанию, и на период правления которых пришелся наивысший расцвет Марокко. Об Альмохадах, которые правили территорией всего Магриба, и Маринидах, построивших самые прекрасные медресе. Под натиском арабов, пришедших на землю Марокко, берберы были вынуждены покинуть обжитые долины и уйти в горы, а также принять ислам. Им навязывались смешанные браки, запрещали их язык, но даже это не сломило свободолюбивый народ. Каким-то непостижимым образом им удалось сочетать исламскую религию с их исконными культами. Им удалось сохранить свой менталитет, культуру и образ жизни. – Аллах наказал меня тягой к знаниям, – часто повторяла принцесса. Несомненно с молоком матери-берберки Амира впитала свободолюбие, свойственное этому народу, а также любознательность и независимый характер. Она с детства интересовалась географией, геометрией и астрологией, что в арабском обществе, которое считало обременительным давать женщинам образование, вызывало полнейшее непонимание. Не один раз книги Амиры сжигали у неё на глазах лишь потому, что принцесса выказывала неповиновение – не хотела учиться танцам или премудростям женской науки, предназначенной лишь для того чтобы услаждать будущего мужа. В молодости Амира постоянно слышала упреки в свой адрес в том, что она «слишком берберка». Но принцессе претила покорность арабских женщин. Она требовала, чтобы ей дали меч, с которым она будет сражаться, как легендарная берберийская царица Дахия эль-Кахина[21]. Напрасно вздыхали няньки и воспитательницы. Им не удалось обуздать характер маленькой принцессы. Правда, со временем Амира научилась скрывать дерзкий нрав под показным спокойствием. Но те, кто знали её достаточно хорошо, прекрасно осознавали, что это лишь видимость и лучше не попадать принцессе под горячую руку. Большого труда стоило отцу подыскать Амире мужа. В пятнадцать лет её выдали замуж за правителя соседнего оазиса. Брак, будучи выгодным семьям с политической точки зрения, принес Амире много разочарований. Хоть она и родила троих детей, принцесса никогда не любила мужа. – Он не умел даже читать! – возмущенно восклицала она. – Вся его жизнь состояла из битв и военных походов. Но отец Амиры, Мухаммад аш-Шериф, видя, как шатается трон под династией Саадитов, понимал, что возродить величие Марокко можно, только объединив разрозненные племена. Отстояв независимость небольшого оазиса Тафилалет на юге Марокко, он стал всех своих дочерей выдавать замуж за правителей соседних оазисов, деревень или городов, объединяя таким образом земли семейными узами. Его сын, Мухаммад II ал-Асгар, получив бразды правления из отцовских рук, продолжил объединение земель. – Мой единоутробный брат Мухаммад правил почти тридцать лет, – рассказывала Амира. – Он был хорошим правителем. Он объединял марокканские земли, разрозненные смутой после падения династии Саадитов. Но семь лет назад Мухаммад был свергнут нашим младшим сводным братом Али ар-Рашидом. В этом сражении погибло много достойных воинов, в том числе мой муж и сын. С тех пор Мулай Рашид во главе небольшой армии правил восточным Марокко и пытался расширить свое влияние на другие земли. Пять лет назад он завоевал Фес. После ожесточенной битвы Рашид въехал в город на белоснежном коне, обагренном кровью его врагов. На главной площади, гарцуя на чистокровном жеребце, он вытащил из ножен саблю и, направив её острие в небо, громко крикнул: «Во имя Аллаха – отныне я – ваш султан!». Еще через три года ему покорился Марракеш. Вынужденный бороться против последних Саадитов и против собственных братьев, ставших на сторону покойного Мухаммада II, Рашид практически всё время проводил в битвах. – Хвала Аллаху, мой отец не застал вражды между братьями, – говорила Амира. – Передав бразды правления своему первенцу, он приказал построить этот дворец и дожил здесь остаток своих дней. [20] На арабском вежливо-уважительное обращения «моя госпожа». [21] Дахия аль-Кахина – царица берберийского княжества в северной Африке в период арабских завоеваний. Погибла в 703 году во время битвы с арабским войском. Перед смертью завещала своему народу принять ислам, дабы сохранить его от истребления.
Florimon: *** Несомненно, многое роднило двух женщин, хотя они выросли в разных странах и разных культурных традициях, по разные стороны Гибралтара. Смеясь, они рассказывали друг другу истории из детства. Анжелика также часто рассказывала о Франции и её короле Людовике XIV. Принцесса слушала с неподдельным интересом. Она живо интересовалась всем, что было ново для неё. Кроме того, Амира настояла на том, что Анжелике необходимо обучиться арабскому языку. Она всё время твердила о том, что француженке предстоит очень важная роль в политических играх семьи Шерифов и потому она должна свободно общаться с людьми, не понимающими французский. Анжелика была скептически настроена относительно тех надежд, которые возлагала на неё Амира, но рассудила, что знание арабского облегчит её существование во дворце. К тому же, после того как она покинет Айе-Рабию, не исключено, что ей придется путешествовать по Марокко в поисках мужа и тогда знание местного языка окажется, как нельзя кстати. Анжелика принялась за изучение арабского языка с прилежанием достойным хорошей ученицы. Кроме того занятия позволяли скоротать время, которое текло очень медленно. Поначалу Анжелика находила некое очарование в восточной неспешности, но вскоре монотонное течение дней стало удручать молодую женщину. Ей хотелось куда-то бежать, что-то делать, находиться в гуще событий... Однажды во время беседы с Амирой, Анжелика поделилась с ней причиной своего уныния. – А чем бы вы сейчас занимались в своем доме в Париже? – поинтересовалась в ответ принцесса. Улыбнувшись, Анжелика рассказала, что она могла бы направиться в гости к подругам, посетить салон или театр, или на худой конец выехать на конную прогулку. – Дорогая, в моем дворце огромная конюшня! – сказала Амира. – Вы можете выбрать себе любую лошадь и кататься верхом в свое удовольствие. – Но разве на востоке женщинам разрешено ездить верхом? – удивилась Анжелика. – Коран не запрещает этого, – ответила Амира. – Просто мы избираем более удобные способы передвижения. Затем обе женщины, покрыв головы платками, в сопровождении евнуха отправились в конюшни. Дворцовые конюшни представляли собой большое продолговатое здание, в котором содержалось порядка сотни лошадей самых лучших пород, за которыми ухаживали десятки конюхов. Прямо за конюшнями, вплоть до подножия Эр-Риф простиралась большая долина, поросшая мелким кустарником. Для лошадей здесь были оборудованы открытые загоны разных размеров, огороженные деревянными брусами. Амира отправила своего евнуха отыскать главного конюшего, а тем временем обе женщины залюбовались белоснежными кобылой и жеребцом, гуляющими в ближайшем загоне. Обе лошади обладали сухим поджарым телосложением и необыкновенной грацией движений. Они медленно бродили по огороженной площадке, засыпанной песком, изредка вскидывая узкие головы и с негромким фырканьем встряхивая густой гривой. – Чистокровные арабские лошади, – не без гордости отметила Амира. Чуть дальше, в соседнем загоне, паслись четыре лошади андалузской породы с красиво изогнутой шеей и мускулистым телом. В других загонах Анжелика заметила нескольких представителей персидской породы, вороных берберийских и белоснежных иберийских скакунов, но большинство лошадей принадлежало все же к самой древней арабской породе. Наконец, появился главный конюший – мужчина средних лет и крупного телосложения. Он был одет в светлую длинную джеллабу, а вокруг головы повязан синий тюрбан. Он поклонился принцессе, после чего Амира объяснила, что им нужна лошадь для прогулок верхом. Араб окинул пренебрежительным взглядом Анжелику, но всё же не стал перечить. Как и все во дворце, он прекрасно знал, что Анжелика является последним и дорогостоящим приобретением самого Рескатора-эфенди, а также, что она водит дружбу с принцессой Амирой. Невыполнение капризов этой женщины могло стоить головы. Поэтому он, после легкого поклона, удалился, и вскоре один из конюхов подвел к Анжелике, покрытую алой попоной и оседланную, белоснежную андалузскую кобылицу. Восхищаясь красотой и грацией животного, Анжелика все же отметила, что ей не доверили лошадь арабской породы, которая по мнению самих арабов, считалась почти священным животным. Но Анжелика и так чувствовала себя польщённой, ведь андалузская порода была не менее прекрасна. Её выведением занимались берберы на территории покоренного иберийского полуострова до тех пор, пока под напором испанцев не вынуждены были покинуть полуостров. Реконкиста была безжалостна к захватчикам. Но, не пощадив ни одного мусульманина, испанцы все же сохранили некоторое наследие завоевателей. В первую очередь прекрасные дворцы Кордовы, Севильи и Гранады, и породу лошадей, которая теперь считалась самой лучшей в Европе, и каждый принц и монарх считали привилегией содержать в конюшнях этих прекрасных скакунов. Получив в свое распоряжение лошадь, Анжелика столкнулась с небольшим препятствием. Дело в том, что арабы не знали женского седла. Мусульманские женщины, как правило, путешествовали в паланкинах или же верхом на осликах или верблюдах. Но и мужское седло немного отличалось от своего французского собрата – оно было короче и имело высокую заднюю луку, доходящую Анжелике до поясницы. Первое время молодая женщина не могла в полной мере насладиться конной прогулкой, так как неудобное седло постоянно натирало спину и не давало сидеть на лошади прямо. Но вскоре Анжелика привыкла к мужскому седлу и нашла его достаточно удобным, ведь оно позволяло лучше контролировать движения лошади. Кроме того, молодая женщина обнаружила, что марокканский наряд, состоящий из широких шальвар, короткой туники и одетого поверх нее распашного платья, поддерживаемого широким поясом, совершенно не стесняет движений и позволяет женщине с бо́льшим комфортом, нежели платья с корсетом, держаться в седле. Теперь Анжелика без малейшего колебания пускала лошадь в галоп по узким каменистым тропинкам сада или просторным лужайкам. Она проводила в седле все утренние часы с того самого момента, как солнце едва показывалось на горизонте и до тех пор, пока оно не начинало сильно припекать макушку. Тогда она направляла лошадь в тенистую рощу рядом с фонтаном Трех Лун. Там она отпускала кобылу пастись на ближайшей лужайке, а сама садилась под сводами деревьев прямо на землю и наслаждалась звуками журчащей воды. Принцесса рассказывала, что этот фонтан Мухаммад I приказал построить после смерти его любимой жены – матери Амиры – на том самом месте, где когда-то располагалась их любимая беседка. Он приходил сюда и предавался воспоминаниям. Мухаммад аш-Шериф страстно полюбил мать Амиры с того самого момента, как впервые увидел её, собирающей финики в саду далекого Тафилалета, правителем которого он был. Он пытался добиться от её отца разрешения на брак, но гордый бербер отказался выдавать дочь за араба. Тогда Мухаммад просто выкрал девушку из отцовского дома. Он приложил все усилия, чтобы она его полюбила и добился взаимности. – Моя мать всю жизнь сопровождала отца во всех поездках и родила много детей, – рассказывала Амира. – Когда Мухаммад I передал власть старшему сыну, он приказал построить в честь неё самый шикарный дворец, какой только видела земля Марокко. И обязательно на морском побережье, так как моя мать, выросшая в предгорьях Высокого Атласа, всегда мечтала увидеть море. Родители Амиры встретили в этом дворце свою старость и после смерти были похоронены в специально выстроенной усыпальнице возле восточной стены дворца. Они прожили здесь спокойную жизнь в неге и достатке. Дворец, отгороженный от большей части страны горным хребтом, был словно остров, куда не долетали отголоски политической борьбы, сопровождающейся порой кровавыми битвами. Когда-то он вмещал в себя две сотни женщин. Все они были женами и наложницами хозяина дворца. Четыре сотни рабов-садовников ухаживали за садом. Ежедневно они носили воду из высокогорных рек, чтобы поливать растения, растущие фактически среди камней и песка. Но после смерти господина сад и дворец опустели. Часть женщин, тех, кто были ещё молоды и красивы, повторно выдали замуж. Тех, которые родили господину детей, отправили в сераль стареющих жен, а вот остальных ждала участь служанок на кухнях нового султана или его визирей. – Сераль стареющих жен – ужасное место, – говаривала Амира. – Это дворец живых мертвецов. Сама принцесса Амира, став вдовой, избежала участи попасть в отдаленный гарем. Она каким-то образом уговорила Мулая Рашида разрешить ей жить во дворце Айе-Рабия. Она переехала сюда шесть лет назад с немногочисленной прислугой. Находящийся после смерти Мухаммада I без должного присмотра дворец походил на призрак, а некогда цветущий сад – на бесплодную пустыню. Амира мечтала о том, чтобы возродить былую красоту дворца, но её братья не желали даже слушать об этом. У них было полно своих забот и заброшенный дом покойного отца мало их волновал. Но нашелся тот человек, который смог вернуть дворцу и саду прежний вид. Как бы странно это ни звучало, но им оказался Рескатор. Выяснилось, что пират обладает знаниями не только в навигации, но ещё и в мелиорации и геодезии. По его проекту были выстроены специальные водоотводы, по которым вода с горных рек попадала в большие подземные водохранилища, а затем в бесконечные каналы, которые, словно водные артерии, пронизывали весь сад и питали живительной влагой растения. Из этих водохранилищ наполнялись также бесчисленные фонтаны и бассейны. Рескатор распорядился привести сюда самые лучшие сорта плодовых деревьев и цветов. Их высадили в точно таком же порядке, как при жизни Мухаммада I. Прошло всего несколько лет, и сад снова зазеленел у подножия Эр-Риф. За свои труды Рескатор получил право распоряжаться дворцом Айе-Рабия, а в его личное пользование выделили виллу, построенную в западной части дворцового комплекса. С тех пор службы дворца росли и развивались. В бухте появился причал для стоянки кораблей. Были выстроены большие конюшни, и Рескатор позаботился о том, чтобы привести сюда лучших коневодов. Они занялись разведением лошадей, и теперь торговля чистокровными скакунами покрывала бо́льшую часть расходов на содержание такого огромного дома и сада. Кроме того, Рескатор оборудовал во дворце маслобойню. Сад, который пират расширил за пределы крепостной стены, служил бесперебойным поставщиком сырья. Здесь ежегодно выжимали оливковое масло, а также производили эфирные масла из розы, апельсина, мяты, лимона и жасмина. Затем амфоры с бесценной жидкостью отправлялись на базары Марокко, Османской Империи, Греции, Тосканы, Флоренции и Венеции.
Florimon: *** Однажды, вернувшись с прогулки, Анжелика застала в своих покоях Наилю. После инцидента в первое утро по прибытии во дворец, она не видела девушку больше ни разу. Признаться честно, она совсем о ней забыла. Но сегодняшний вечер преподнес Анжелике неприятный сюрприз. – Я слышала, ты любишь кататься на лошадях, – промурлыкала Наиля, как только увидела вошедшую Анжелику. – Странное увлечение для женщины. От тебя, наверное, все время несет лошадиным потом и навозом?! Одалиска наигранно принюхалась к Анжелике и звонко рассмеялась. – Пожелавший тебя мужчина, грешным делом может подумать, что возлежит не с наложницей, а с кобылой. Ха-ха-ха! И снова Наиля залилась переливчатым смехом. Анжелика пропустила мимо ушей обидные высказывания. Она медленно сняла перчатки для верховой езды и вместе с хлыстом положила их на ближайший стол. Затем села на диван и смерила одалиску холодным взглядом. – Наиля, зачем ты пришла? – спросила Анжелика. – Я пришла посмотреть, как тебе живется в твоих шикарных покоях. – Как видишь – неплохо, – ответила Анжелика. Девушка внимательно осмотрела гостиную и остановила взгляд на большой золотой клетке, в которой на жердочке спала маленькая серо-коричневая сова, подаренная Анжелике принцессой Амирой. – Говорят, ты часто проводишь время с принцессой? – спросила одалиска. – И как только можно терпеть нравоучения этой старой карги? Я никогда не могла находиться рядом с ней дольше пяти минут. – Возможно, тебе просто не дано постичь глубину тех знаний, которыми обладает принцесса? Она – очень умная женщина! – Тоска смертная, – сказала Наиля и закатила глаза. – Я не хочу тратить время на нудные беседы пока молода и красива. И что такого нашел Рескатор в тебе и тем более в ней? – Сердце видит раньше глаз. Не так ли говорят арабы? – произнесла Анжелика. Одалиска смерила молодую женщину надменным взглядом. – М-да, должна признать, ты для своих лет выглядишь неплохо, – язвительно произнесла Наиля. – Но ведь тебе больше тридцати, не так ли? В султанском гареме ты уже давно бы оказалась в серале стареющих жен! Анжелика вновь не подала виду, что слова девушки как-то её задели. – Но мы не в султанском гареме, – спокойно возразила она. – И я не понимаю твоих переживаний, Наиля. Если я действительно стара, то тебе нечего меня бояться. – Я не боюсь. Мне просто тебя жаль. Ты приехала сюда, как царица и все это время тебе оказывали почести. Но твое время прошло! Рескатор выбрал меня! Вот, смотри, – Наиля сдернула с плеч шелковый платок и, поддавшись вперед, продемонстрировала Анжелике великолепное золотое колье с рубинами, которое обрамляло её шею. – Это он мне прислал! На востоке мужчины всегда присылают женщине подарок, если хотят провести с ней ночь. Я прямо сейчас отправляюсь к нему в покои. – В таком случае тебе стоит поторопиться, – холодно произнесла Анжелика. – Рескатор будет недоволен, если ты заставишь его ждать. – Да, и правда, – проворковала одалиска, – я уже засиделась у тебя. Она грациозно поднялась с кресла, в котором сидела, и мягкой походкой, плавно покачивая бедрами, удалилась.
Florimon: *** Как всегда перед сном Анжелика сидела за туалетным столиком в своей спальне, на котором были разбросаны всякие мелочи, весьма необходимые для поддержания женской красоты. Обычно в это время одна из служанок-берберок расчесывала волосы госпожи и связывала их лентами, чтобы они не спутались во время сна, но Анжелика жестом отослала девушку прочь и сейчас, как никогда придирчиво, рассматривала свое отражение в зеркале. Слова Наили всё же задели Анжелику, хотя она не признавалась себе в этом, и разбудили в её душе потаённый страх каждой женщины – страх потерять красоту и молодость. Но как бы придирчиво Анжелика не выискивала следы увядания на своем лице, она не нашла ни единой морщинки. Свежий горный воздух, смешанный с морским бризом, безмятежность фруктовых риадов[22] прямо под окнами, родниковая вода, которой она умывалась, и ежедневные посещения бань сделали молодую женщину только красивее. Её кожа, несколько огрубевшая от длительного морского путешествия, под умелыми руками банщиц и массажисток снова приобрела свою мягкость и бархатистость. Под знойным африканским солнцем она, правда, стала немного темнее, но это лишь придало ещё большей выразительности её зеленым глазам. Айур каждый день ополаскивала волосы Анжелики лимонной водой, отчего они посветлели и теперь струились по плечам и спине, словно шелк. А череда многих дней, которые молодая женщина провела в покое и неге гарема, придали её движениям особую плавность и соблазнительность, которая встречалась лишь у искусных одалисок. – Я все ещё красива, – сказала она самой себе, проведя кончиками пальцев по лбу, щекам и скулам. – Конечно, моя госпожа, ты очень красива, – подтвердила Орсина, которая также находилась в спальне и раскладывала одежду Анжелики. Молодая женщина повернулась и остановила на своей служанке внимательный взгляд. – Орсина, скажи, а я смогла бы вновь понравится мужчине, который видел меня в последний раз больше десяти лет назад? – Конечно! Как ты можешь сомневаться, моя госпожа!? – в голосе мавританки звучало неподдельное изумление. – Ведь ты – самая красивая женщина на всем Средиземном море! Ты пленила сердце Рескатора, а ведь до тебя этого никому не удавалось. Анжелика нервно рассмеялась. – Орсина, ты преувеличиваешь. Рескатор совершенно не пленен мной. – И все же это так, моя госпожа, – сказала служанка. – Я видела его глаза, когда он говорил со мной о тебе. – И что же ты увидела в них? – с издевкой спросила Анжелика. – Любовь, – мечтательно улыбнувшись, томным голосом произнесла она. – Любовь?! – переспросила Анжелика. – Орсина, такое чувство, как любовь, кроме прочего, предполагает сострадание и заботу. Рескатор не способен испытывать эти чувства. У него каменное сердце! Анжелика вновь повернулась к зеркалу и схватив с туалетного столика гребень, принялась расчесывать волосы. Орсина, отметив несвойственную для госпожи порывистость, не стала больше спорить и, потупив взгляд, принялась застилать кровать свежим постельным бельем. Затем она взбила перьевую подушку и подошла к Анжелике, чтобы помочь ей надеть ночную сорочку. – Орсина, а почему ты захотела пойти на службу к Рескатору? – спросила Анжелика, уже сидя в постели и неспешно отпивая из чашки успевший полюбиться чай из лепестков суданской розы. – Он ведь несколько лет назад выкупил тебя из рабства, и ты могла и дальше продолжать спокойно жить на Пантеллерии? – Он попросил меня об этом, а я не могла отказать, – ответила служанка. – Ведь эфенди не только подарил свободу мне, но еще спас от каторги на каменоломнях моего отца. – Я почему-то считала, что это ты попросила его принять тебя на корабль?! – удивилась Анжелика. – Нет. Незадолго до отплытия Рескатор-эфенди пришел в нашу деревню и сказал, что тебе, госпожа, нужна служанка. Кроме того, он просил меня стать твоей верной спутницей и помогать в любых делах. – Хм, какая заботливость с его стороны… – задумчиво произнесла Анжелика. – А когда я уеду из этого дворца, ты поедешь со мной или останешься с ним? – Моя госпожа, ты хочешь уехать? Но почему? Ведь Рескатор любит тебя! – Орсина, опять ты за свое! – вспылила Анжелика. – Если он меня любит, как ты говоришь, то почему он призвал в свои покои Наилю, а не меня?! – Госпожа, позволь спросить, как ты узнала об этом? – спросила Орсина. – Мне сказала сама Наиля! – Она тебе соврала, моя госпожа, будь уверена, – твердым тоном произнесла Орсина. – Почему ты так считаешь? – Потому что господин Рескатор, вернувшись во дворец, первым делом посетил бы именно твои покои, моя госпожа! Анжелика с подозрением посмотрела на служанку. В отличие от Орсины она не была уверена в том, что имеет хоть какую-то власть над сердцем Рескатора. По прошествии времени она считала предложение стать его любовницей, было некой игрой со стороны пирата. Вполне возможно, что её отказ сильно ударил по его самолюбию, и не привыкший терпеть неудачи у женщин, Рескатор решил испробовать иную тактику. Она предполагала также и то, что своим поведением лишь подогрела его азарт завоевателя, но получив желаемое, он скорее всего быстро охладеет к ней и купит себе новую очаровательную игрушку. Сделав ещё один глоток из чашки, Анжелика вдруг поняла, что чай имеет сегодня какой-то непривычно горький привкус. – Орсина, что ты добавила в чай? Он горчит! – Госпожа, простите! Это Тадла заваривала. Я сейчас принесу вам свежий! – Нет, не нужно, – сказала Анжелика. – Забери! – Она протянула чашку служанке. – Я хочу спать! – Спокойной ночи, госпожа, – сказала Орсина, забрав чашку из рук Анжелики и, задернув полог, вышла из комнаты. [22] Риады – дворцовые сады.
Florimon: Глава 16 Проснувшись на следующий день, Анжелика ощутила какой-то странный привкус во рту. Да и в целом она чувствовала себя не очень хорошо. Почему-то сильно ломило затылок и кружилась голова. Пролежав ещё некоторое время в постели и прислушиваясь к странным ощущениям, Анжелика несколько раз позвала служанку, но та так и не явилась, хотя обычно приходила по первому же зову. Тогда молодая женщина поднялась с постели и, взяв со стола графин с водой, налила целый стакан и залпом выпила. Чистая родниковая вода немного привела её в чувство и прояснила разум. Затем, набросив на плечи тонкий пеньюар, Анжелика вышла в гостиную. Она предполагала, что застанет девушек здесь за какой-нибудь работой, но её поприветствовал лишь Фарид. – А где служанки? – спросила Анжелика у евнуха. – Прости, моя госпожа, но мне не ведомо, – ответил слуга. – Я только что вернулся с маслобойни, где распорядился, чтобы для тебя приготовили новую порцию эфирных масел. – Но куда же они подевались? – удивленно спросила Анжелика. Это не было похоже на привычное поведение служанок. Обычно они вставали раньше всех и с самого утра носились по покоям. К моменту пробуждения Анжелику уже, как правило, ожидал свежезаваренный мятный чай. Она медленно пила его, пока Орсина расчесывала её волосы и укладывала их в прическу. Затем Анжелика умывалась прохладной родниковой водой и одевалась в приготовленную берберками одежду для прогулки. Чаще всего это была конная прогулка верхом, но иногда она изменяла своей излюбленной привычке и просто прохаживалась по саду, любуясь апельсиновыми и оливковыми рощами. Не долго думая, Анжелика отправилась в примыкающую к покоям небольшую комнату, которая была отведена для трех служанок. Толкнув дверь и войдя в помещение, Анжелика увидела, что девушки лежали в своих постелях и мирно спали. – Просыпайтесь, ослицы бестолковые! – заорал Фарид, который зашел в комнату вслед за Анжеликой. Орсина и Тадла заворочались и, прищурив глаза, посмотрели на того, кто посмел прервать их безмятежный сон, но увидев, что в их комнатке находятся Анжелика и Фарид, тут же сбросили с себя сонное оцепенение и повскакивали с кроватей. Затем Тадла растолкала Айур и девушка, потирая заспанное лицо и не до конца понимая что произошло, тоже поднялась на ноги. – Что случилось? – спросила Анжелика. – Почему вы до сих пор спите? – Но разве уже так поздно? – спросила Тадла. – Скоро полдень, – ответил Фарид. Девушки испуганно переглянулись и тут же упали перед Анжеликой на колени и принялись причитать и просить прощения за оплошность. Но Анжелика не обратила внимания на их мольбы. Её никак не покидало чувство, что с самого утра происходит что-то странное. Она внимательно осмотрела небольшую комнатку, в которой жили девушки и её взгляд остановился на серебряном чайнике, стоящем на столе, в котором Тадла обычно заваривала чай из суданской розы. Анжелика вспомнила, что накануне вечером напиток, который она пила, имел какой-то горький привкус и это зародило в её душе подозрение. – Вы пили этот чай? – спросила Анжелика, указывая на стол, на котором кроме чайника стояли ещё три чашки и несколько блюдец с орешками и остатками миндальных пирожных. Получив утвердительный ответ, Анжелика взяла чайник и, подняв крышку, присмотрелась к содержимому. На дне ещё осталось немного напитка, который должен был быть красивого алого цвета, но он помутнел и от него исходил не характерный аромат. – Что за странный запах? – спросила Анжелика. Она протянула чайник Фариду и он тоже принюхался к напитку. – Вы что-то подмешали в чай? – спросил евнух в некотором замешательстве. – Ничего, клянусь Аллахом! – произнесла Тадла. – Я всегда по вечерам завариваю большой чайник для саидати, а то что остается – мы допиваем перед сном. У меня и в мыслях не было ничего такого! Фарид запустил руку в серебряный заварник и вытащил оттуда несколько набухших от влаги розовых лепестков. Сначала он внимательно осмотрел их, после чего понюхал и затем попробовал на вкус. Но пожевав лепестки некоторое время, он скривился и выплюнул их прямо на пол. – Дура! Зачем ты подсыпала в чай снотворное? – грубо спросил он у служанки. Тадла, широко раскрыв глаза от удивления, с беспокойством быстро перевела взгляд с Фарида на Анжелику, но затем снова испуганно уставилась на евнуха. – Я... Я ничего не добавляла туда! – заикаясь, пролепетала она. – Ты принимаешь меня за идиота? – спросил евнух и, отбросив чайник в сторону, схватил продолжавшую стоять на коленях девушку за горло. – Тут отменно чувствуется вкус белены и дурмана. Какие ещё травы ты подмешала в чай? Девушка продолжала испуганно смотреть на Фарида, но от страха не могла произнести ни единого слова. – Говори же! – крикнул прямо ей в лицо евнух. – Фарид, отпусти её, – вмешалась Анжелика. – Если бы она действительно подсыпала что-то в чай, то вряд ли она стала сама его пить или поить им Айур и Орсину. Кроме того мы все живы, а значит целью того кто это сделал было усыпить нас, а не убить. Точнее только меня. Ведь никто не знал, что девушки допивают тот чай, который остается в чайнике. Несколько колеблясь, евнух медленно разжал пальцы и Тадла, ощутив свободу, быстро отползла на безопасное расстояние, невольно потирая рукой шею. – Осталось только выяснить кто это сделал, – добавила Анжелика. С тяжелым вздохом она опустилась на низкий пуфик, стоящий возле стены и сдавила пальцами виски, пытаясь усмирить головную боль. – Вы видели кого-то постороннего вчера в покоях? – спросила молодая женщина. Но тут же вспомнила про наглую одалиску, приходившую накануне. – Хотя чего я спрашиваю?.. – с горькой иронией задала сама себе вопрос Анжелика. – Мне нужно было раньше догадаться! – О ком ты говоришь, госпожа? – спросил Фарид. – Наиля вчера была тут! – бросила Анжелика и поднявшись на ноги отправилась в гостиную. – Наиля?! – почти хором воскликнули евнух и служанки. Быстро переглянувшись между собой, они бросились вслед за своей госпожой. – Моя госпожа, как же ей хватило наглости снова прийти к тебе после того случая?! – воскликнула Орсина. – Она пришла показать новое колье, которое ей вчера прислал Рескатор, – язвительно произнесла Анжелика, остановившись посреди комнаты и резко развернувшись на голос служанки. – И, конечно, подсыпать в чай снотворное, чтобы я не смогла, видимо, помешать её любовным утехам с эффенди! – Но я не слышал, чтобы Рескатор-бей прибыл во дворец! – с удивлением произнес Фарид. – Я бы точно знал о его приезде от госпожи Каримы или от Аксима-эффенди! – Значит тебе не сообщили об этом, – заключила Анжелика. – Это невозможно! – возразил евнух. – Если бы эффенди вызвал Наилю к себе в покои, Аксиму нужно было бы сопровождать её туда. Обычно, когда он покидает пределы гарема, то предупреждает меня, так как я выполняю обязанности главного-евнуха в его отсутствие. – Фарид, я не знакома с вашими обычаями! Я лишь знаю то, что мне сказала эта одалиска! – Госпожа, не стоит верить всему, что говорит Наиля, – назидательно сказал евнух. – Ей не стоит труда соврать по любому поводу. – Хорошо, Фарид, я послушаюсь твоего совета, но я больше не желаю слышать о ней! – раздраженно сказала Анжелика, жестом показывая, что разговор исчерпан. – Как прикажешь, госпожа, – сказал евнух, поклонившись. – Я распоряжусь, чтобы у твоих покоев выставили охрану. Они больше не пропустят её к тебе. Будут ещё распоряжения? – Да. Мне нужно что-то от головной боли. – Скорее всего это последствия снотворного снадобья. Зеленый чай с мятой должен облегчить боль, моя госпожа. Некоторое время спустя, Анжелика, избавившись от головной боли и чувствуя себя намного лучше, вышла в сад. Здесь её, как обычно, ожидала оседланная кобыла по кличке Гибхара. Из-за того что Анжелика проснулась сегодня достаточно поздно, она решила не отправляться на ставшую уже традицией конную прогулку. Солнце стояло высоко в небе и скачка под палящим лучами рисковала превратиться в настоящую пытку. Приводить лошадь рано утром к покоям Анжелики и после прогулки уводить обратно в конюшню вменялось в обязанности Фариду, но поскольку евнух отправился распорядиться на счет охраны, а Анжелика не хотела оставлять несчастное животное под жарким солнцем на неопределенное время, она решила отвести кобылу в стойло самостоятельно.
Florimon: *** Из-за того, что конюшни достраивали уже после того, как дворец был полностью сооружен и обнесен стеной, они находились за пределами южной дворцовой стены. Попасть туда можно было через центральные ворота или через специально проделанный в стене сада проход, который практически никогда не запирали, ведь во дворце больше не содержался гарем господина и евнухи не опасались бегства своих подопечных. Приблизившись к малым южным воротам, как называли их обитатели Айе-Рабии, Анжелика увидела двух мавров, несущих здесь караул. Она сказала, что хочет отвести лошадь в конюшню. Стражники не стали ей мешать, правда, один из них всё же отправился следом за молодой женщиной. Выехав за пределы дворцовых стен, Анжелика практически сразу увидела приземистый силуэт конюшен и, слегка сдавив коленями бока лошади, заставила кобылу бежать мелкой рысью. Она проскакала между многочисленными загонами, где резвились на открытом воздухе взрослые лошади и жеребята, которых сюда привели заботливые конюхи и лишь с наступлением сумерек отведут обратно в крытые конюшни, где животных накормят, вычистят шерсть и расчешут гривы. Постепенно стражник, увязавшийся за Анжеликой отстал, и женщина совсем забыла про него. Но когда Анжелика почти подъехала к зданию конюшни, она почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Придержав лошадь, она обернулась и увидела, что к ней приближался высокий мужчина, ведущий под уздцы трех гнедых жеребцов. Мужчина улыбался и с огромным интересом рассматривал красивую женщину в восточном наряде, восседающую на породистой кобылице. Когда он подошел ближе, Анжелика увидела знакомую кожаную маску на лице. Это был Рескатор! – Месье Рескатор! – воскликнула Анжелика и улыбнулась. – Вы всегда для конной прогулки берете сразу трех лошадей? – О, неплохая получилась прогулка – из Алжира в Марокко, – ответил с иронией пират. Он подозвал одного из конюхов, которые сновали туда-сюда между загонами и, передав ему поводья, велел отвести лошадей в конюшню и позаботиться о них. Затем он отвесил галантный поклон Анжелике. Это выглядело немного необычно, учитывая, что поверх французского камзола на нём был надет бурнус, а на голове повязан тюрбан серого цвета. Присмотревшись к пирату внимательнее, она увидела, что его одежда была вся в пыли, да и выглядел он уставшим, хоть и не подавал виду. – Разве вы не прибыли во дворец ещё вчера? – всё же спросила его Анжелика. – Да, я действительно рассчитывал прибыть во дворец вчера вечером, – ответил Рескатор. – Я даже послал гонца из соседней деревни, чтобы он предупредил о моем приезде. Но одна из моих лошадей потеряла подкову. Я не хотел бросать животное ночью в горах, поэтому пришлось ехать медленнее, чем я рассчитывал. Рескатор подошел вплотную к лошади Анжелики и, погладив кобылу по шее, перехватил повод из рук молодой женщины. Но Анжелика и не думала покидать седло. Сидя верхом на лошади, она смотрела на Рескатора сверху вниз, и это доставляло ей некоторое удовольствие. Но на её губах играла улыбка, в глазах светилась радость и молодая женщина была искренне рада его приезду. Рескатор тоже улыбался, обнажив ряд белоснежных зубов, и, не скрывая удовольствия, любовался Анжеликой. – Каким же удивительным свойством обладает ваша красота! – восхищенно сказал он. – Одного взгляда достаточно, и я готов забыть о том, что давеча проскакал на лошади почти пятьсот миль! Он протянул к ней руки, и Анжелика, перекинув правую ногу через шею лошади, соскользнула с седла прямо в объятия Рескатора. Воспользовавшись возможностью, пират тут же притянул Анжелику к себе, обняв за талию. – Вы стали ещё прекраснее, – тихо сказал он. – Но почему вы решили, что я прибыл во дворец вчера? – Я не помню. Наверное, мне кто-то сказал об этом. – Неужели вы могли подумать, что, приехав во дворец, я бы не появился в ваших покоях или не затребовал вас к себе? – И вы бы действительно так поступили? – спросила Анжелика. – Конечно! Могу я надеяться, что и вы желаете того же? – Да, желаю, – ответила Анжелика. – Ведь нам нужно кое-что обсудить. – Что же, прекрасная дама? – Вы даровали мне свободу, но никого из своих людей не поставили в известность и, поэтому мне пришлось довольно долго дожидаться вас здесь. Улыбка вдруг слетела с лица Рескатора. Он ослабил объятия и отстранился от Анжелики. – Ах, вы об этом, – спохватившись, проговорил он. – Я прикажу, чтобы вас сегодня вечером проводили в мои покои. Там мы сможем спокойно побеседовать. Затем он поклонился и ушел, оставив молодую женщину одну.
Florimon: *** Анжелика находилась на террасе, когда её привлек шум, доносящийся из гостиной. Зайдя обратно в комнату, она увидела там невообразимый переполох. Двери покоев были распахнуты настежь и в апартаменты прибывали слуги, несущие подарки от монсеньора Рескатора. Комнату постепенно наполняли сундуки с восточными и европейскими платьями, отрезами самых дорогих и роскошных тканей, шкатулки с украшениями, заколками и гребешками для волос, предметы меблировки, кожаное дамское седло с серебряными пряжками и стременем, музыкальные инструменты и прочие приятные мелочи. Возбужденные разнообразием подарков Тадла и Айур бегали от одного сундука к другому, рассматривая великолепные наряды и восторгаясь их роскошью. Когда гостиная была почти полностью уставлена многочисленными презентами, в комнату вошел высокий широкоплечий мавр в сопровождении двух стражников. На алой атласной подушке, которую он держал в руках, стояла небольшая шкатулка из слоновой кости, инкрустированная драгоценными камнями. Он подошел к Анжелике, низко поклонился и затем, встав на колени, открыл её. Увидев содержимое шкатулки, все собравшиеся в комнате, словно по команде, ахнули – в ней лежало золотое колье, в котором шесть изумрудов, каждый величиной с миндальный орех, перемежались с бриллиантами размером с горошину. – Мой господин, – сказал мавр, – передает тебе, прекрасная саидати Фирюзе, этот подарок в знак своего расположения. Растерявшаяся от великолепного и дорогого украшения, Анжелика не сразу сообразила, что ей следует что-то ответить. На выручку пришла Орсина. – Передай, Рескатору-эффенди, – сказала служанка, – что моя госпожа поражена подарком и в знак своего расположения посетит покои господина нынче вечером. Удовлетворившись ответом, мавр положил атласную подушечку со шкатулкой к ногам Анжелики, затем, поднявшись с колен, низко поклонился и ушел. С того момента, как за мавром закрылась дверь, в покоях Анжелики началась настоящая суматоха. Сначала молодую женщину отвели в хаммам и особо тщательно вымыли её кожу, удалили лишние волосы с тела, затем умаслили благовониями. Ей подобрали самый дорогой наряд из присланных Рескатором и уложили волосы в красивую высокую прическу. Но Анжелика оставалась безразлична к столь тщательным приготовлениям. Она думала о предстоящем разговоре и говорила себе, что не должна допустить, чтобы Рескатор каким бы то ни было образом сбил её с мысли или заставил забыть о намеченной цели. Она больше не его рабыня. Он сам даровал ей свободу на Пантеллерии и теперь не имеет права принуждать её выполнять обязанности одалиски. Кроме того их сделка была завершена. Она снова взошла на борт его корабля, а он, как и обещал, привез её к Алжиру для встречи с Мохаммедом Раки. Больше их ничего не связывало. Она бы и вовсе не согласилась на эту встречу в ночи если бы не хотела попросить у него совета о том, каким образом лучше продолжить поиски мужа. Ведь он знал эту страну лучше неё и мог легко предположить где она сможет отыскать такого человека, как Жоффрей де Пейрак. Правда Анжелика была немного обеспокоена тем, что Рескатор обставил их встречу по обычаю принятому в султанских сералях, когда наложницы или одалиски сопровождались в покои своего господина с помпой, достойной полководца, въезжающего в покоренный город. Но, видимо, пират не мог обойтись без широких жестов. Служанки и евнухи, уверенные в том, что дорогие подарки могут свидетельствовать только об особом расположении, игриво улыбаясь, переглядывались между собой, предвкушая для своей госпожи ночь полную любовных утех. Анжелика, не желая разубеждать прислугу, покорно поддалась всем процедурам, хотя и постоянно твердила себе, что она не должна ни в коем случае поддаваться дьявольскому очарованию Рескатора и как глупая кокетка позволять мужчине вольности только лишь из-за подаренных изумрудов. Если потребуется, она без сожаления вернет ему все подарки, но не станет идти наперекор своему сердцу. В её жизни было достаточно роскошных вещей, драгоценностей и богатых нарядов, но они не принесли ей счастья. Теперь она жаждала обрести любовь!
полная версия страницы